Текст книги "Список моих грехов (СИ)"

Автор книги: Татьяна Герас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)

– Нас с тобой ожидает представитель Круга Восьми на своем корабле, – ответил он. – Ни с кем более, кроме рода Алейни, мурианцы контактировать лично не желают. По крайней мере, верхние касты. А после, как я надеюсь, мы сможем спуститься на Ресту – так называется эта луна, что отдана в наше распоряжение на любой срок, что потребуется.

Я нахмурилась, вскинув тревожно голову.

– Скажи, я должна вести себя как-то определенно? Что мне делать, чтобы, не приведи Вселенная, не оскорбить чем-то наших хозяев?

– Ничего особенного, – Дан качает головой. Мы уже находимся возле небольшого глайдера, немного похожего на мой «Агилл», – Просто постоишь рядом. За тебя буду говорить я, если что. Ведь языка ты все равно не знаешь. А мурианцы, пусть и прекрасно изучили общий, вряд ли снизойдут до того, чтобы общаться на нём. Определенный снобизм им присущ.

Офицеры сопровождения терпеливо ожидали, пока мы поднимемся на борт. Не спросила у Дана летят ли они с нами, или остаются. Впрочем, в этой партии я играла явно не первую скрипку. Оставалось только плыть по течению. Уже непривычно. В последние годы полагалась только на собственные решения. Наверное, стоит отвыкать.

– А ты знаешь мурианский? – полиглот во мне завистливо замер, ожидая ответа.

– Да, – пожал плечами Дан, подавая мне руку, чтобы взойти на борт. – Как и ещё… – он задумался, даже ненадолго остановившись, – Что-то около сорока языков. Может больше, если считать диалекты.

– Серьезно? – опешила от таких цифр.

– Знаешь, я даже никогда не задумывался на эту тему, – проговорил он несколько озадаченно. – На самом деле, любой эдеец, особенно офицер, знает с десяток основных. Нас этому обучают. А мне с детства читали сказки и легенды на языках их создателей. Это было несложно, – вновь пожал он плечами. А потом рассмотрел мое смятение от сказанного. – Садись, Саш, – Дан подвел к креслу в небольшой каюте, где мы остались одни. – Что тебя так удивило?

Я хмыкнула, устраиваясь на предложенном месте, и посмотрела на Данрода с иронией.

– Да как тебе сказать? Я только что почувствовала себя вовсе не лучшей ученицей Межгалактической Академии, гордившейся знанием восемнадцати языков, включая эдейский, а так, жалким неучем! Так что поздравляю, блестящий рид! Мои скудные таланты посрамлены! А самооценку уже вряд ли удастся вытянуть из той пропасти, куда она рухнула на вашем сиятельном фоне.

Дан рассмеялся непринужденно.

– Да, Принцесса, не думал, что доживу до этого дня, когда ты признаешь, что я лучший! – выдал самодовольно.

– Э-э! Я не это имела в виду! – возмутилась наглости некоторых, разворачиваясь к совершенно свободно развалившемуся в соседнем кресле мужчине.

– Да ладно, не смущайся так. Ну, сказала, что думаешь, чего теперь жалеть?

И быть кому-то сейчас побитым, но к нам, после предупредительного стука, заглянул один из офицеров.

– Простите, мой рид, но мы пришвартовались к указанному вами судну. Вы ведь приказали не пытаться вступать в диалог, так что…

– Да, спасибо, Дорман, все верно. И мы уже идем.

Перед нами снова был строгий командир, который резко поднялся с кресла, одернув китель. Язвительный шалопай, что только что умело отвлек – уже в который раз – меня от ненужных мыслей и волнения, бесследно исчез.

– Моя таине, – Дан подал руку, и я смело пошла за ним.

Двери шлюза почти одновременно открылись, как с нашей, так и со стороны корабля мурианцев. Обоняния коснулся немного влажный воздух, в котором улавливались нотки запаха моря и каких-то тонких ароматов цветов. Ненавязчивый, но ощутимый коктейль.

Дан глянул на свой мигнувший вирт и я тоже успела прочесть, что он получил отчет о том, что воздух безвреден, а в обозримом пространстве явных угроз не наблюдается. Что ж, логично, доверять, конечно, можно, но лучше проверять.

Мой эдеец шагнул вперед, машинально прикрывая меня собственным телом. Но пока никакой опасности я не чувствовала. А вот смотреть по сторонам было интересно – не каждый же день попадаешь на корабль одной из самых закрытых рас!

Узкий колодец шлюзовой камеры, стены которой напоминали скорее какой-то камень, чем металл, привел в большой, но совершенно пустой зал. Видеть такие, на первый взгляд неиспользуемые помещения на кораблях было непривычно. Но что мы знаем о назначении этого пространства? Ничего. Значит, просто буду любоваться на узоры по стенам, гадая, что может обозначать этот неяркий орнамент из растительных мотивов.

У входа стоял высокий мужчина – надеюсь, что я правильно оценила его половую принадлежность. Одет во что-то напоминающее тунику, светло-охряного цвета. Ноги затянуты в то, что можно было бы назвать лосинами, с тем отличием, что не было швов, да и обувь отсутствовала, а мягкая ткань, или может все же кожа, покрывала и ступни. В общем, нечто универсальное, совмещающие сапоги и штаны.

Длинные белые волосы заплетены в косу, спускающуюся примерно до лопаток. Огромные глаза, слегка миндалевидной формы, цвета молодой листвы. Черты лица тонкие, близкие по эстетике к аристократическим канонам. По-своему красив, если бы непривычная худоба так не резала глаз. Впрочем, я, наверное, привычно сравниваю с красавцами эдейцами – эти являлись эталонами мужественности. Здесь же чувствовалась грация зверя, или опасной змеи.

– Коэре, Алейни, – произносит он певуче, прикладывая к губам обе ладони с длинными пальцами, ногтевые пластины на которых оказались весьма похожими на когти. Притом жест не напоминал воздушный поцелуй – кончики пальцев едва притронулись ко рту с двух сторон.

– Коэре, мури, – отзывается Дан, слегка склоняя голову и одной ладонью на миг закрывая свое лицо. Потом взглянул на собеседника и добавил ещё несколько слов на этом неизвестном мне языке.

Собеседник вполне привычным для нашего понимания жестом указал следовать за ним. Долго блуждать не пришлось, как и толком что-либо рассмотреть. Нас пригласили войти в помещение. Им оказалось некое подобие зала, из которого мы только что вышли. С той разницей, что здесь были мурианцы.

Ровно посередине стояла высокая худая женщина, совершенно неопределенного возраста. Белые волосы плащом укутывали ее тело до самого пола, буквально скрывая от глаз. Изумрудные глаза на холодном лице глядели прямо на нас. Сквозь пряди волос просвечивало ярко-пурпурное одеяние, тонкие запястья венчали пять браслетов из металла, похожего на черное серебро.

За ее спиной стояло тоже ровно пять мужчин. У троих из них были скрыты шелковистой на вид тканью нижние половины лиц, а двое находились справа и слева от женщины. На щеках у каждого было по одному шраму. Породистые лица, взгляды хищников, что охраняют свою территорию. И белые косы, длиной почти до колен. А также одежда у пары со шрамами была черной, а у троицы сзади – серой.

– Коэре, Адаманте Фавер, – произносит Дан, вновь повторяя уже виденный мной жест.

– Коэре, Алейни, – отзывается женщина.

Она поднимает руки, чтобы приложить их к губам, и я вижу, что ее платье состоит из непонятно как держащихся лент, в прорехах которых виднеется маленькая грудь с ореолом сосков. Браслеты позвякивают, а ногти-когти покрыты таким же пурпурным лаком, с какими-то символами, цвета серебра.

Далее между Даном и этой леди с надменным лицом был разговор, из которого я не улавливала даже часть смысла. Слова лились, словно музыка, почти вгоняя в некий транс.

Мужчины молчали, как и я, лишь коршунами следя за происходящим. Мне было даже любопытно, проявит ли хоть кто-то эмоции. Потому что по лицам мурианцев прочесть было ничего решительно нельзя.

Я почти расслабилась под мелодичную речь, когда услышала знакомое слово, произнесенное устами иномирянки.

– Таине вояле тенде, Алейни?

Подняла глаза на собеседницу Дана и впервые встретилась с ее взглядом, направленным прямо на меня.

– Нае, – отрицательно качнул головой Дан.

– Алиторе, Алейни! – слегка склонила на бок голову женщина, не прекращая глядеть на меня. А потом со скоростью, которую я не ожидала, оказалась рядом. Её сухие пальцы коснулись моего лица так быстро, что я не успела отшатнуться. Огромные глаза затягивали, а в ноздри ударил запах сандала и мяты. Лицо мурианки было так близко… Ее губы внезапно дрогнули, и тонкий рот прорезала улыбка с заостренными белыми зубками. Замерла, как завороженная. Наваждение схлынуло, вместе с рывком в сторону. Я оказалась за спиной Дана, притом одной рукой он прижимал меня к себе.

– Энери, Адаманте! – грозный рык моего мужчины буквально потряс зал.

Мурианцы дернулись с места, но женщина подняла обе руки вверх. Ее сопровождающие отступили, а она смотрела на нас, продолжая улыбаться. И вдруг внезапно перешла на всеобщий.

– Не сердись, потомок Алейни! Я знаю, что ты один можешь справиться со всеми моими мужчинами. Я не навредила, клянусь! – она примирительно показала обе открытые ладони. – Только хотела понять, что за женщина, которой ты отдал таин своей матери. Великая была женщина, да хранит ее Вечность. – Она посмотрела снова мне в глаза и произнесла одну лишь фразу, – Достойный род для Алейни! – и царственным жестом отпустила нас с этой странной аудиенции, что-то произнеся ещё на своем языке.

Дан вел меня на наш глайдер, не отпуская моей ладони. Уверена, он бы разнес половину Мурии, если бы со мной что-то сделали – именно в этот момент я это четко осознала. По груди растекалось мягкое тепло – я ему дорога! Разнес бы, не считаясь с потерями…

Он молчал, пока мы не отшвартовались от чужого корабля.

– Кто и что это было? – спросила тихо.

– Это, Сашка, была Адаманте Фавер, первая из Круга Восьми и ее пять мужей, от двоих из которых почтенная леди родила продолжателей высшей касты. Такая честь, – хмыкнул Дан. – Она лично подтвердила, что долг крови перед родом Алейни ее народ будет платить вечно. И я, и мои потомки могут рассчитывать на помощь, если это не будет противоречить их этике или всерьез угрожать безопасности Мурианской Империи. Так что, все наши люди тут будут приняты как должно. С точки зрения муриан, разумеется. То есть, защищены, накормлены и оставлены в покое. Впрочем, от них иного и не потребовали бы. По крайней мере, в случае войны, они не встали бы на нашу сторону. Никогда. Но и в убежище не отказали бы, окажись мы в проигрыше.

– За что роду Алейни платят мурианцы? – я смотрела на задумчивого Дана.

– Когда-то Мурию постигла беда. Они не всемогущи, как и никто, собственно, – грустно улыбнулся Дан. – Мурийцы слишком заигрались, пытаясь преобразовать не только окружающий их мир, но и самих себя. И совершили ошибку. Уж не знаю, какой должен был быть эффект от тех изменений, что они попытались внести в собственную генетику – этого почтенная Адаманта мне не рассказала – но у мурианцев началась настоящая эпидемия безумия. Они гибли и вырождались. И тогда, возможно впервые, эти гордецы решили искать спасение вне собственного мира. И им повстречались Алейни, что уже много веков жили обособленно от Эдеи. Сильнейшие менталы сумели найти причину и исправить ошибку. Ну, а Круг Восьми принес клятву, что навечно останется должником моего рода. Потому что свой разум эти существа ценят превыше самой жизни, – Дан посмотрел на меня, – Вот такая история.

– А от меня, что она хотела? – нахмурилась я.

Дан протянул ко мне руки.

– Иди сюда, – попросил он.

Упрашивать не пришлось. Оказаться на коленях и в объятиях моего мужчины – такой сладкое средство от нервов. Даже, невзирая на то, что в любой момент могут сюда войти. Вдохнула уже любимый запах. Тепло и покой, а ещё обещание, что это все непременно будет повторяться… Ох, какие сладкие надежды! Лишь бы не потерять эту нить…

– Не думай об этом, Саш. Мы вряд ли ещё так близко столкнемся с Кругом Восьми. Скоро мы увидим нашего мальчика! И непременно обретем собственный дом, гораздо лучше, чем на Парадиз, – успокаивал, то ли меня, то ли себя мой эдеец. – А мурианцы, они непохожи на нас, пусть внешне и напоминают людей или эдейцев. У них свои точки отчета. Например, хорошие гены важнее любых привязанностей. Хотя я сомневаюсь, что они вообще у них имеются. Но не нам судить чужой образ жизни. Тем более, если он доказал свою эффективность, раз эта раса процветает на протяжении многих и многих тысячелетий. – Меня чмокнули куда-то в макушку.

Не возвращаться к увиденному и услышанному было сложно. Но у меня получилось переключиться быстро, когда наш корабль пришвартовался к расположенному на луне небольшому космопорту, который я не увидела чуть раньше с орбиты, потому что он находился на обратной стороне Ресты. На планетоиде было жарко и слегка влажно, но легкий ветерок сглаживал ощущения. Похоже, что это любимые условия жизни хозяев этих миров. Здесь царила ночь, сияющая тысячами созвездий. Стоящий на приколе «Агилл» увидела сразу, как и ещё несколько транспортников, внешний вид которых явно был не эдейским, но и на корабли мурианцев они не походили. Было в них нечто знакомое…

Но толком оглядеться и додумать мысль я не успела, потому что меня смел маленький ураган. Мой, родной, любимый!

– Мама, мамочка! Я так по тебе скучал! – затараторил мой ненаглядный непоседа. – Мы летели, а за нами гнались! Тетя Кери очень кричала на дядю Таира, ей, наверное, было страшно! А дядя Таир, знаешь, как круто стреляет! Ещё круче чем по тем толстым страшным птичкам! Он бы точно всех победил, даже один! Без помощи! – выпаливал очередями он мне сразу массу информации, захлебываясь от восторга и даже не возмущаясь, что я держу «такого взрослого мужчину» на руках, только уворачиваясь от моих поцелуев, – Дядя Таир очень храбрый! – продолжал он рекламировать своего героя, – А ещё он обещал, что всем грёбаным ослам открутит все чинные места! – выдал пусть не совсем точную, но цитату Родька. Отчего мне захотелось схватиться за голову, а ещё лучше открутить то самое место одному не следящему за языком талириду.

– Родь, так нельзя выражаться! Это дядя Таир погорячился, – попыталась я вразумить возбужденного ребенка.

Малыш недовольно нахмурился, слегка брыкаясь, чтобы я его отпустила, наконец, на землю. Я улыбалась, как шальная, ничего и никого не видя вокруг. Мой ненаглядный ребенок с важным видом одернул рубашку, что задралась на нем, пока его тискала счастливая мамаша, и посмотрел на стоящего тихо и не мешающего нашему воссоединению Дана.

– Дядя капитан, я ведь так и знал, что мама не поймет нас мужчин – вздохнул с такой печалью Родька, что я прикрыла ладонью губы, чтобы не рассмеяться в голос. Дан же стоически удерживал спокойную мину и даже кивнул Родьке. А тот продолжил философствовать, – Может все женщины такие? – вопрошал он у Дана. – Вот тетя Кери тоже ругалась, а бабушка Лиза вообще пообещала дяде Таиру рот с мылом вымыть, – нахмурился Родион.

– Кто? – спросила сыны, решив, что мне послышалось.

– Бабушка Лиза, – ответил он. Она очень по тебе соскучилась и так плакала, – сказал ребенок указывая пальцем куда-то мне за спину.

Мне на плечи легла рука Дана, аккуратно прижимая к себе и разворачивая в ту сторону.

– Тебя очень ждали, моя Принцесса! И прости, что не сказал, боялся, что ты совсем изведешься ожиданием…

Но я его уже не слушала, потому что смотрела на молча стоящих метрах в тридцати от нас Таира с Кери. Моя подруга, обычно скупая на сантименты, тихо глотала слезы, глядя на меня, а мужчина слегка поглаживал ее по плечам и она – о, чудо! – не брыкалась его немного неуклюжей попытке успокоить.

А рядом с ними была женщина с совершенно седыми, почти белыми волосами. Осунувшаяся, похудевшая, но по-прежнему идеальная: причесанная и одетая с иголочки. Почти неузнаваемая, если бы не глаза. Такие же голубые и яркие, как у ее внука, даже сейчас, когда были полны слез, одновременно от горя и от радости.

Елизавета Сандовская глядела на меня, обеими руками вцепившись в любимого мягкого медведя Родьки, которого, видимо, он доверил ей подержать. Мне кажется, если бы не этот спасательный круг, она бы уже утонула в бившихся в ее груди эмоциях.

Эти метры, что нас разделяли, показались бесконечными. Мы сорвались с места одновременно, и только коснувшись такой родной и потерянной, как думалось навсегда, почувствовав ее живое тепло и знакомый запах духов, которым мама никогда не изменяла, я поверила в реальность происходящего.

Мамины руки держат крепко, но не выпускают из пальцев ещё и медведя, чтобы наш малыш не расстроился. В этом она вся: для мамы всегда были важны даже такие мелочи.

И я всхлипываю, отпуская на волю боль и радость, услышав снившийся и успокаивающий меня в тревожных снах все эти страшные годы голос:

– Девочка моя единственная, я с тобой…

Глава 39

Александра

Когда слышала, что в мире порой случаются чудеса, у меня лично, возникала единственная ассоциация – тут либо выгодный кому-то обман, либо уникальное стечение обстоятельств. Впрочем, может быть и то и другое, как вместе, так и отдельно. И уж никак не могла представить, что это самое чудо произойдет в моей жизни.

Особенно со знаком плюс. Потому что попасть в доли процента тех, кто стал таине, мне уже однажды было суждено. И вряд ли при всех составляющих, я бы захотела назвать это чудом.

Но вот сейчас, держа за руку мою давно оплаканную и считающуюся погибшей маму, сидя под шорох дождя Ресты на странного вида диване – ну, никаким иным эпитетом этот предмет мебели мне обозначить не пришло в голову – и, слушая рассказ родного человека, я понимала: меня действительно коснулось волшебство. Потому что во всей истории было слишком много случайностей, приведших нас друг к другу.

Жилища, что были предоставлены мурианцами в наше распоряжение, оказались удивительными строениями. А точнее, домами, выращенными из деревьев, камней и других растений. Настоящие сказочные логова таинственных существ. Здесь запросто можно было представить гномов, фей или фейри – любому из представителей волшебного народа пришлось бы по душе такое уютное и совершенно натуральное по материалам жилье.

Стены, полы и потолки – стволы и ветви, что переплетались так плотно и искусно, что даже образовывали довольно красивые геометрические рисунки.

С мебелью все было почти так же. Подобие стола и стульев росло прямо в центре одной из комнат, некие полости в стенах, вероятно, предназначались для вещей, а вот кровати оказались похожими по виду на вполне традиционные. Правда, сделаны они были из чего-то напоминающего камень. Зато на ощупь оказались мягкими, бархатистыми и даже немного теплыми.

Вид возле дома толком рассмотреть не удалось, но то, что мы были среди природы – несомненно. Но не дикой, а именно прирученной, способной сделать жизнь обитателей весьма приятной.

В сад выходили большие окна, затянутые тонкой на вид пленкой, которая прекрасно пропускала свет, но удерживала тепло, как с внешней, так и с внутренней стороны. К тому же, если к ней прикасаться изнутри, то рука проходила насквозь, почти не испытывая давления, но вот выпасть из такого окна не получилось бы – пленка пружинила и мягко откидывала обратно.

Знаю сей факт, потому что Родька баловался с этим эффектом минут десять, как минимум. И угомонился только после строгого запрета Дана, когда малыш заигрался в своих исследованиях, пытаясь кинуть в окно несчастного Сая. Который, кстати, тут же свободно вышел наружу именно через эту пленку – умная субстанция почему-то пропустила животное. А нам только осталось умильно разглядывать удивленно-восторженное выражение лица мальчишки, наблюдавшего за своим другом.

– Клёво! Над с Реном офигеют от восторга, у них-то кота нет, так что откуда им знать! – поделился он радостью и испуганно прикрыл ладошкой рот, тут же сделав умильное личико, – Ой, я хотел сказать, что они удивятся! – посмотрел на всех нас хитренько.

Господи, и где только нахватался? Определенно пора ребенком заниматься вплотную. Но не сейчас, точно не сейчас.

Поняв, что взрослые заняты друг другом, и сегодня, особенно в отсутствии Кери, что деликатно отправилась ночевать в соседний домик, ему многое сходит с рук, немедленно переключился на другие игры и поздний ужин. К тому же, кроме мамы с бабушкой тут ещё был и «дядя капитан», которого в реальном статусе мальчику ещё не представили. Но это не мешало ему получать удовольствие от общения с мужчиной (он ведь был лишен такого необходимого для мальчишки опыта почти полностью), и большой, сильный дядя отвечал на его вопросы весьма охотно и обстоятельно. А главное, так, что Родиону было действительно интересно.

И да, Дан полностью оттянул на себя внимание сына, давая нам время…

Вселенная, мы его столько потеряли!

Светящиеся кристаллы на столе и «полках», вкусная еда, в основном растительная, немного ароматного слабоалкогольного напитка, уютный камин, разгоняющий сырость ночи. Сын, уснувший в обнимку с Саем на кроватке, любимый мужчина, что тихо сидит рядом с мальчиком, так и уснувшим во время очередного «почему?», не мешая нам с мамой говорить, но внимательно слушая…

Боги, я даже представить себе не могла, что буду чувствовать себя настолько счастливой за сотни и сотни парсеков от родного дома! Здесь, в созвездии Южного Креста, на маленьком чужом планетоиде, в заботливо созданном мире мурианцев.

И нет, я не забыла, что над нашими головами до сих пор висит угроза, и что мы изгнанники. Но кто скажет, что у тех, кто проживает на своей родине, никогда не случаются беды?

Запросто. И на любой вкус.

Так что, я буду радоваться тому, что имею сейчас! Ведь почти все мои самые нужные в мире люди рядом.

И да, это и есть самое настоящее чудо.

Мы говорили долго. Ночь на Ресте оказалась длинной, но нам с мамой и этого было мало.

Сначала она просила, чтобы я рассказала обо всём, что со мной и Родькой случилось за эти годы. Я говорила, тщательно смягчая острые углы, но разве можно обмануть ту, что знала меня с пелёнок?

Я смотрела, как слёзы текли по лицу этой сильной женщины. Кажется, она слышала каждую болезненную деталь, которую я пыталась утаить. Чувствовала меня, как прежде. Как и всегда.

Её ладони держали мои бережно, но крепко, словно боясь, что я исчезну. И я ощущала, как мамины руки подрагивают от волнения.

– Сашенька, я ведь потеряла тебя, – качает она головой. – Твои следы исчезли, когда ты обналичила деньги на счете на Ленгере. – Она вздохнула с такой горечью, – Если бы только знала, как долго я тебя искала…

– Мам, – я поднимаю глаза, решаясь, наконец, задать тот вопрос, который меня так мучил нелепой надеждой. – А папа?

Она резко прикрывает веки, а ладони разжимаются бессильно.

– Прости, девочка. Я не смогла.

Пять слов, сказанных помертвевшим голосом, ломают хрупкие мечты. Боль вновь вгрызается в душу, словно и не разъедала ее все эти годы.

Не бывает всего и сразу, Сашка. Надо смириться и поддержать родного человека.

– Мамочка, ты невиновата…

Но она останавливает меня жестом руки.

– Я должна все рассказать, – ее губы сжимаются в тонкую линию, а в голосе появляется сталь. Да, мама так решила, а значит, будет выплескивать все, что держала в себе все эти годы. – Так уж вышло, что проклятому Совету очень был нужен козел отпущения. И если до рида Лейни, – она кивнула в сторону Дана, – Они не в силах были добраться, то твой отец и не скрывался, даже не предполагая, что на него повесят все грехи, – Она вновь смотрит на меня взглядом полным боли, – Поверь, я пыталась. Но мы не прошли и половину пути до камеры, где держали отца в Любомирской тюрьме, – мама усмехается горько, отворачиваясь к окну. Её глаза скользят по размытым тьмой и дождем силуэтам огромных деревьев, но мне кажется, она ничего не видит. Сейчас она снова там, в Любомирье, пытается переиграть судьбу… – Знаешь, в чем ирония? В том, что когда-то Сережа с гордостью говорил, что система безопасности тюрем на Росси является одной из лучших. Что ж, он не ошибался. Все что мы смогли, это пробраться на нулевой этаж через канализационные катакомбы, глуша слежение и прорезая прочнейшие решетки. Но кто-то успел перекрыть и эту возможность. Эдейцы позаботились, поставив сигналки новейшего поколения и неизвестной моим спецам системы. Так что нас уже ждали. Все что мы могли, это с боем прорываться обратно, обрушив за собой часть подземного тоннеля, – она отвернулась от окна и посмотрела на меня. – Взрыв был знатный. Говорят, на территории тюремного двора до сих пор красуется котлован. Эдейцы посчитали, что мы все погибли, потому что температура под завалами была такой, что собирать на анализ ДНК было нечего. Да и объявить меня мертвой было в интересах многих. А уж улететь с планеты, даже под надзором эдейцев, было делом техники и немалого кеша, что в это вложили.

Елизавета Сандовская презрительно скривила аристократическое лицо. И ее губы прорезала злая усмешка.

– Вот только, ты ж меня знаешь, я никогда не совершала поступков, не имея запасного плана. К тому же, можно сказать спасибо тем недругам, что не сразу придумали, как подобраться к «Биотех». Это дало мне время. Пусть его и оказалось немного. Но кое-что я успела сделать ещё до всех этих печальных событий, – Она улыбнулась победно, даже расправила плечи. – Я вывела из активов «Эксплоринг». И ещё с десяток кораблей, что принадлежали моей семье.

Я удивленно приподняла бровь. Надо же! «Эксплоринг», по сути, был важнейшим проектом «Биотеха». Правда, по документам он действительно был лишь кораблем для перевозок спецгруза, а посвященными в его истинные возможности являлись лишь единицы, с целью сохранения коммерческой тайны. На самом деле, это была огромнейшая космическая биолаборатория, расположенная на современнейшем и отлично вооруженном корабле. Нет, у него не было гипера, как у флота Эдеи, но скорости этого судна мог позавидовать любой военный корабль. И я знала, что «Эксплоринг» базировался где-то недалеко от звездных врат, готовый в любой момент отправиться в экспедицию, в поисках новых лекарств и знаний. Вот только вспоминать о любимом мамином детище не было повода. Наверное, нынче она упомянула о нём неспроста.

– Это было не так уж и сложно, – продолжила свой грустный рассказ-исповедь моя самая дорогая женщина, – Когда известие об аресте Сережи обрушило акции моей компании. Так что скупить якобы не самые важные для фирмы балансы на подставных лиц я смогла. Как и нагло перевести семейные капиталы, не связанные с «Биотех», в банки третьих миров. Да, потери были колоссальными, но разве в этом дело? – Мама посмотрела вновь с грустью на меня. – Главное, что я не успела помочь своей дочери и будущему внуку, как и любимому мужу. Все последующие годы я жила лишь надеждой на то, что ты и твой малыш живы. В противном случае, все было бы напрасно. Мстить? Возможно. Но это не воскрешает мертвых, лишь учит живых, что не все в этом мире сходит с рук. – Она тряхнула головой, выбивая седую прядь из идеальной прически. – И теперь, видя вас здоровыми и защищенными, я могу сказать, что мои ожидания и всё что я сделала за эти годы – сделано не зря!

Мама замолчала, протянув руку к бокалу с каким-то соком. Я просто давала ей минуту прийти в себя, ведь вопросы ещё не закончились. Она же пила медленно, глядя с нежностью на спящего внука, похоже ещё что-то собираясь рассказать, но не спеша продолжать.

– Как ты оказалась у мурианцев? – не выдержала я.

– Я, также как и ты, здесь впервые, – улыбнулась мама. – Наверное, это просто судьба сжалилась над нами, – покачала она головой. – Я и мои люди, что остались работать именно со мною, долгие годы скрывались по периферийным мирам. Совсем, как и вы с Родькой, с той разницей, что у меня остались большие средства. Тебе, Сашенька, пришлось гораздо тяжелее и я, кстати, в неоплатном долгу перед твоей подругой. Она у тебя замечательная, – улыбка мамы стала совсем теплой.

– Да, ты права, Кери у нас такая.

– Это прекрасно, что с тобой была рядом в трудную минуту такая женщина. Жаль, что не я… – она отвела глаза, чтобы скрыть вновь блеснувшие слезы. А потом продолжила преувеличенно бодро, – Со мной было иначе. Да и не искали нас толком, как я понимаю. Наверняка тем, кто сейчас присвоил мою компанию, хватило того, что меня признали официально мертвой, но не забыли обвинить в пособничестве мужу, чтобы уж наверняка. Это ведь логично. А может просто не боялись, сочтя слабым противником, – пожала она плечами. – В общем-то, уже неважно. Просто все время мы кочевали от мира к миру, проводя исследования, торгуя технологиями с теми, кто был готов их купить, и искали тебя с внуком. А вот недавно мне пришли вести с Росси – ты ведь понимаешь, что я должна была оставить там верные уши и глаза – что Совет ну очень заинтересован в твоем сыне. И тогда я подумала, что у меня нет другого выбора, чем попробовать найти твоего гонщика, правда и это оказалось делом весьма и весьма затруднительным. Да и никто не мог поручиться, что он и его люди воспримут моё появление правильно. Мне же было неизвестно, как так называемые мятежники отнеслись к обвинениям в адрес нас с папой. Нет, я была уверена в наличии мозгов у рида Лейни, но кто мне мог сказать, какая информация у него имелась обо мне? – мама выразительно посмотрела в сторону невозмутимого Дана. – Но я все равно готова была рискнуть, потому как не сомневалась, что если у тебя не будет выбора, то ты придешь именно к нему, моя девочка. Данрод же эдеец, а значит, встанет не защиту сына. Но вот все остальное о твоем мужчине узнать было настоящим шоком.

– Поверь, это был сюрприз не только для тебя, – улыбнулась я и тоже посмотрела на своего возлюбленного. – Но это, мам, так и не объясняет того, как ты тут оказалась.

– Я же говорю – счастливый случай! – развела она руками. – Нам пришлось резко убираться с места нашей последней швартовки. Там оказались агенты Эдеи. Мы лишь понадеялись, что не успели сильно наследить, но на всякий случай рванули к Южному Кресту. Ведь здесь, на самом деле, почти нет обитаемых миров, но водится пара пиратских баз, где всегда можно договориться о закупке маленита и продовольствия, если ты также хорошо вооружен и платежеспособен, как наша маленькая незаконная компания. И вот, когда мы уже были на полпути к этим милым джентльменам удачи, «Эсплорингу» чуть ли не на голову из подпространства свалился сначала твой «Агилл», а после выскочило аж три «загонщинка», как их называли у нас. Уж не знаю, как эти корабли именуются у эдейцев – не суть. Главное, тактика всегда одна: сначала выпрыгивает один послабее, и жертва вступает смело в бой, а позже подходят остальные, что якобы не участвовали в погоне вовсе, – она поморщилась. – Мы так потеряли «Анну» ещё четыре года назад. Но на нас Совет тогда так и не вышел… – мама поджала губы, зло сверкнув глазами. – Так что счет к этим ублюдкам у меня только рос за это время. В общем, тут была та же тактика. Маленький «Агилл» очень ловко отбивался, но двое «загонщиков» выскочили по бокам. Но, вот незадача, твой глайдер я бы узнала даже без радиообмена – он такой один! И судьба преследователей была решена почти мгновенно, – мама торжествующе улыбнулась. – И, знаешь, если бы знала, что на борту мой внук, я бы этих тварей приказала бы поджаривать на медленном огне. А то слишком быстро сдохли…