Текст книги "Список моих грехов (СИ)"
Автор книги: Татьяна Герас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 24 страниц)
Принцесса подскакивает с сиденья, приказывая искинту открыть люк.
– Дальше совсем немного пешком. Велемир терпеть не может, когда гости приземляются близко к поселению. Идем? – она так быстро протягивает мне ладошку, что я хватаюсь за нее, даже не успевая сообразить, что делаю, а меня уже тянут на выход.
Пара шагов за пределы шлюза и в легкие врывается упоительный запах трав и сладость аромата цветущих лиловый кустов, что буквально окружали поляну.
Александра замирает останавливаясь, прижимая одну ладонь к сердцу, а второй так и не отпуская моей руки. Прикрывает глаза, глубоко вдыхая воздух так, что грудь вздымается под тканью.
– Боги, как же я люблю время цветения сирени! Здесь она пахнет особо, не как в городах. Особенно по вечерам, – произносит негромко. И замерев ещё на пару глубоких вздохов, поворачивается ко мне. Ее глаза сияют, отражая закатный свет. – Поспешим, Данрод, скоро запалят костры, а мне ещё хочется попробовать весенней медовухи. У Велемира она особо хороша!
Глава 24
Данрод Лейни
Отойдя от глайдера все лишь на какие-то две-три тысячи шагов по небольшой тропе, проложенной между деревьев, мы оказались буквально в другой реальности.
Притом, выглядящей настолько гармонично, что заподозрить некий спектакль на тему древности не удавалось. Природа выглядела девственно, словно несколько веков назад ее тщательно и до неузнаваемости не изменили первые колонисты, превращая новый дом в подобие Земли, но стараясь брать лучшее. Росси, конечно, Землей не стала, смешав и сплавив в себе особенности собственной флоры и фауны, с привнесенными извне. Да и люди… Они такие люди – умудряются и то, что создали губить, используя чрезмерно и не сильно заботясь о восстановлении, ради выгоды. Хотя жители Росси все же старались поддерживать свой новый дом в порядке.
Ну, а эта небольшая часть планеты и вовсе приятно удивляла чистотой, некой дикостью и буйством неукрощенной природы.
Запахи здесь и вправду пьянили, а сам воздух казалось, что можно есть ложками, настолько он был вкусен и отличался от городского, даже отфильтрованного и разбавленного зеленью парков и садов.
Тропа начала небольшой подъем наверх, деревья расступились, открывая пункт назначения. Но дорожка не привела в поселок, как я предполагал.
Вероятно, Александра изначально летела к месту проведения празднества. И это оказалась большая поляна на опушке леса, одним краем упирающаяся в поблескивающее под последними закатными лучами озеро, окруженное по берегам кустарником с узкими серебристыми листьями.
Посреди поляны, на самой высокой точке виднелся круг из серых и черных камней, торчавших почти ровными прямоугольниками вверх, словно выросшие из земли пальцы мифического великана, пытающегося выбраться на поверхность. Их можно было бы принять за настоящие мегалитические сооружения древности, не знай я, что до прихода людей Росси была необитаема.
Удивительно, что я не обратил внимание на этот то ли рукотворный, то ли природный объект сверху во время полета. Видимо, близость одной блондинки помешала…Она вообще мешала здравомыслию.
К счастью, ни идолов, ни алтарей или прочей атрибутики поклонения видно не было, чего я втайне опасался. Лишь местные жители, сложенные дрова и хворост для костров, да огромные столы со скамьями, сбитые довольно грубо из дерева, но гладко выструганные, вокруг которых суетились по хозяйству пестрой стайкой женщины и совсем юные девушки.
Нарядные, в схожих с Сашкиным сарафанах, с крупными серьгами в ушах и увешанные какими-то ожерельями, а может это были амулеты или обереги. Волосы у молодых были просто схвачены в низкий хвост лентой, а у тех, кто постарше, заплетены в косы. Колоритные, яркие и не худышки, подобно жительницам городов, как успел отметить.
Они занимались угощением, о чем-то непринужденно щебеча и посмеиваясь, ловко расставляя множество плошек, сделанных скорее всего вручную из расписанной узорами голубой глины, и наполненных всякой снедью. Простой, но обильной, явно выращенной поселенцами или собранной в этих же лесах. А также радовали глаз плетеные корзинки с выпечкой, пирогами, караваями хлеба и изрядное количество кувшинов с пока неизвестными мне напитками.
Оставалась только надеяться, что при явной любви к примитивному сельскому хозяйству, тут соблюдают гигиену и правила хранения продуктов.
Наверное, мне тоже свойственен некоторый снобизм жителя мегаполисов, пусть мое детство и прошло вдали от городского шума, но плоды цивилизации, такие как вода, удобства и необходимая техника в нашем доме присутствовали.
Не иначе как мои сомнения, вкупе с любопытством, читались на лице, потому что Сашка хитро улыбнулась, и потянувшись, и привстав на носочки, шепнула, что скоро мне самому предстоит убедиться в качестве и вкусе!
Двусмысленно прозвучало, особенно когда ее дыхание прошлось по щеке, заставляя забыть, где нахожусь.
Бездна, я точно зря на все на это согласился! Пожалею ведь.
– Уверена, что мне должно понравиться? – спрашиваю, ужасно чем-то довольную Принцессу.
– Мы об этом не узнаем, если не попробуешь! – пожимает она плечиками, бросив на меня взгляд снизу вверх, – Мне казалось, ты решительный, Демон? – говорит она с намеком на вызов.
– Не казалось, – отчего-то злюсь я.
А она смеется, с легкостью разбивая все предчувствия, сомнения и накатывающее раздражение, снова протягивая навстречу руку и хватаясь ловкими пальчиками за мою ладонь, ведя за собою.
– Очень надеюсь, что это так… – произносит загадочно, почти мурлыкая.
Сашка ускоряет шаг, так что мы быстро оказываемся в зоне видимости. И внимания.
Народу тут собралось прилично – человек, наверное, триста, а может и большею. Всех возрастов – от мала до велика.
Молодые парни, одетые в высокие сапоги, длинные рубахи с вышивкой и подпоясанные широкими кушаками, стояли чуть в стороне, подбоченясь и расправив плечи, переодически кидая заинтересованные взгляды, как на стол, так и на девушек. Последние, делали вил, что не замечают внимания, но хихикали в ладошку. Мило. Прямо сказать, пасторально, но выглядело все вполне естественно.
Мужики постарше деловито о чем-то переговаривались, располагаясь ближе к кругу камней.
Были здесь и дети, но они, как ни странно, не шумели и не бегали, а мирно играли поодаль, также поедая с аппетитом расставленное на белой скатерти прямо на травке для них угощение. А рядом примостились совсем пожилые жители, гордо следящие за порядком, неспешно выпивающие из больших кружек, и тоже что-то жующие. Несколько седых женщин сидели рядом с детьми, явно приглядывая. Заметил, что они постоянно что-то отправляют себе в рот, вероятно, какие-то семена, или орехи, периодически сплевывая шелуху.
То, что наше появление вызвало всеобщий интерес, можно было и не говорить, пусть люди и вели себя достаточно сдержано. И если Александра не сильно выделялась на фоне местных, то я выглядел откровенно инородным телом, в своем легком свитере, кроссовках и любимых штанах с множеством карманов, аналог которых здесь именовали «джинсами».
От толпы мужчин отделился рослый немолодой мужчина и направился в нашу сторону. Как выяснилось, им оказался тот самый Велимир – огромный дядька, статью и размерами напоминавший Таира Варель. Знакомство с ним обещало запомниться надолго, потому что давно не чувствовал себя изучаемым столь пристально, притом без навязчивых вопросов. Хотя мысленно списал его внимание на общее недоверие к чужакам.
Но встретил он нас приветливо, по-отечески обняв Сашку, а та просто с визгом запрыгнула в его объятия, повиснув на шее.
– Ну, привет, егоза! Рад, что вырвалась к нам, хотя, признаться, и не ждали уже! – он с легкостью крутил в руках счастливо улыбающуюся девушку, сейчас выглядевшую таким ребенком!
– Дядя Велимир, я так соскучилась!
– Ну, полно, – басил мужчина, поглаживая кажущуюся такой маленькой, по сравнению с ним, девушку. Он, наконец, поставил ее на землю, – Больше года не появлялась, коза эдакая! – погрозил ей узловатым пальцем, – Мы уж думали, Елизавета тебя от нас прячет!
– С чего это? – обиженно нахмурилась Сашка, – Мама мне вообще ничего не запрещает!
– То-то и оно, – хмыкнул дядька многозначительно и перевел взгляд, на наблюдавшего за этой сценой меня. – Представишь нам своего друга? – его яркие, и совсем молодые глаза сканировали мою персону.
На губах была всё так же улыбка, но появилось что-то ещё. Так, наверное, отцы смотрят на кавалера дочери, которого она впервые представляет родителю. Но это ведь не наш случай, правда? Хотел назваться сам, но поймав быстрый предупреждающий взгляд Принцессы, молча ждал, пока дама сочтет нужным выдать версию, о том кто я, и кем ей прихожусь.
– Это мой друг Дан, – произносит она просто, – Мы вместе гоняем на байках!
Не врет почти, так, по верхам… Даже не знаю зачем ей это, но подыграть несложно.
– Данрод, – протягиваю руку хозяину. Его рукопожатие крепкое и сухое.
– А я, мил человек, Велимир, глава этой общины. Друзья моей названной дочери, всегда желанные гости в Замирье. Добро пожаловать на праздник, Данрод!
Названная дочь? Интересно, с чего бы, да и что это значит, в понимании этих людей?
Обозначил свою заботу о Принцессе? Возможно. Так я её обижать и не думал.
Но не моё дело, в общем-то. Хотя мужик интересный, бесспорно. Его спокойные движения были обманчиво расслаблены, чувствовалась за ними недюжинная сила и, возможно, военное прошлое.
Дядька не прост. Впрочем, странно было быть простачком, для того, кто не только держит в руках всю эту общину, но и отстаивает её интересы перед «Большой землей». Здоровенный, седовласый, с окладистой бородой доходившей ему почти до груди, и умным с хитринкой взглядом голубых глаз.
Среди аборигенов вообще оказалось много бородатых, что для меня казалось удивительным – средства от растительности на лице и прочих местах давно изобрели. Я, правда, тоже их не жалую, но не до такой же стапени? Наверное, дело в их желании быть ближе к природе, а значит естественными.
Темнело в этих широтах быстрее, чем в Любомирье.
– Ну, вот и ночь грядет, дети мои! – громко оповестил Велимир очевидное. А после отвесил поклон в сторону стариков, что чинно поднялись со своих мест. – Благословим, старицы и старче молодежь нашу на веселье новое! Праздник Семик пришел – Зеленые святки! Вознесем благодарность этому миру! Прощения попросим за то, что покой нарушили, да законы свои установили. Приняла нас земля чужая, родною стала. Любимой! – он разворачивается ко всем своим общинникам и восклицает громко. – Ну что, братцы? Предков помянем, землю порадуем, да девкам русальи пляски сегодня позволим! Пусть побалуются!
Ответом ему улыбки и одобрительный гул голосов. А Велимир вновь поворачивается к старикам.
– Любо дело, Велимирушка! – ответила самая старая из женщин, степенно поправляя толстые седые косы. – Дело молодое, да доброе! Предки порадуются, да земля плоды родить будет! – и поклонилась в пояс, за ней и остальные последовали. – А нам, да деткам малым, спать-почевать пора, да сны рассматривать! Авось родичи навестят нынче, предупредят о чем, аль подскажут чего! Благо! – несется над толпою ее не по-старчески сильный голос.
– Благо! – подхватывают остальные.
Молодежь проводила поклонами старших, уводящих детей куда-то в сторону, видимо, по дороге в поселение.
А потом вспыхивают костры и над озером разносится многоголосое пение. И музыка. Ритмичная и пронзительная, быстро захватывающая в какой-то немыслимо чарующий мир звуков и утягивающая в это древнее, почти первобытное безумие.
Закрутилось всё. Странно, словно с два десятка веков мир отмотал и выбросил нас в прошлом. Для чего? Может, чтоб смогли сравнить? И может даже что-то понять…
Тени у костров кружат. «Хороводы!» – подсказывает мне моя проводница, подливая их глиняного жбана в кружку.
А еда на столах оказывается и вправду вкусной, как и медовуха Велимирова сладкая да хмельная. Почти как губы одной смеющейся беззаботно девушки, на которую хочется смотреть не отрываясь.
Её глаза сияют, словно два алмаза. Кто-то из местных надел Александре на медовые волосы венок из весенних цветов и листьев, превращая Сашку из принцессы в царицу-весну.
Хороша, чертовка, не отпускает, словно магнитом манит…
Она подпевает девушкам слаженно, певуче, пусть слова древнего напева я бы даже не выговорил.
И голос у нее оказывается такой бархатный, словно гладит кто-то перышком изнутри от его звучания.
А и густо-густо на березе листьё,
Ой ли, ой люли, на березе листьё!
Гуще нету того во ржи, пшеницы,
Ой ли, ой люли, во ржи, пшеницы!
Господа бояре, мужики крестьяне!
Ой ли, ой люли, мужики крестьяне!
Не могу стояти, колоса держати,
Ой ли, ой люли, колоса держати!
Буен колос клонит, буен колос клонит,
Ой ли, ой люли, буен колос клонит!
Костры пылают всё ярче. Какой-то парень протягивает к Сашке руку, приглашая в круг.
– Потанцуешь со мной, медовая?
Встаю между ним и Принцессой, даже не задумываясь. Кулаки сжимаются помимо воли. Порыв…Но, к чему сдерживаться? Такая ночь..
– Без ног сможешь? – шиплю не своим голосом. Мягкие ладони ложатся накрывают предплечья, Александра кладет мне голову на плечо, прижимаясь всем телом.
– Никей, мне есть с кем плясать, – говорит примирительно, слегка поглаживая мои руки.
А парень смеется, тряхнув головою. Не зло, а лишь удивленно.
– Прости, Сашенька – краса ясная, думал и вправду только друг, – он прикладывает руку к груди, слегка кланяясь, – И ты, чужак, прости да не серчай! Зеленой ночи вам! – и отступает к кострам.
Сашка тянет меня за руку, улыбаясь широко.
– Идем, Дан! Теперь тебе точно придется изображать моего парня, – говорит она лукаво, склоняя голову набок. И вздыхает показно, – Понимаю, противно, но помучайся, для благого дела?
Зараза! Нет, она допросится, определенно.
– Потерплю, так и быть, – говорю с напускной скорбью.
– Я так и думала… – хохочет она, уже ведя меня к кострам.
А я с удивлением наблюдаю, как парни и девушки, взявшись за руки подходят к огню, а после по очереди с разбегу перепрыгивают прямо через пламя. Весело, с визгом! И тут же попадают в объятия своего партнера, даря сладкий поцелуй.
– Семик нынче празднуем, очищение! – шепчет рядом Сашка. – Огонь да вода, да мать земля! Ну а ветер поутру развеет все печали… Унесет! – и ведет рукою в сторону костра, – Так что, звездный гость, не побоишься? – она разворачивается, заглядывая в глаза.
– С тобою? – ладони сами ложатся на ее талию. Сашка смотрит пытливо, словно ищет что-то в моем лице.
– А с кем бы тебе хотелось, воздушный Демон? – спрашивает еле слышно.
«Только с тобою…» – говорит кто-то внутри меня. Может медовуха Велимирова?
– Ну, на кого ж мне оставить вверенную мне таине? – спрашиваю вместо этого со злой иронией, пытаясь стряхнуть наваждение. Она не вздрагивает, лишь улыбается грустно.
– Это правильно, рид! А стало быть, вперед! Раз мои капризы исполнять приказано. Ведь приказано? – ее глаза недобро прищуриваются.
А я хватаю Сашку за руку и тащу к костру. Прерывая зарождающуюся ссору.
– Ты же просила расслабиться, Принцесса! Так давай, – наклоняюсь к самому ее уху. Венок щекочет нос, обдавая запахом трав и нежных цветов, – Я согласен! Но, только сегодня, помнишь?
– Как не помнить, – хмыкает она, мотнув головою, разметав золото волос, на котором отражаются блики пламени. – Ночь коротка летом, Дан, поспеши! – бросает она, одарив меня ещё одним взглядом.
Ладно. Одна ночь, сам ведь сказал. Что за неё может произойти?
Разбег, прыжок и я уже по ту сторону костра, смотрю, как моя прекрасная блондинка со смехом бросается следом, подбирая подол сарафана.
Искры, стройные ножки мелькнули на миг и вот уже в моих объятиях теплая дева, с запахом меда, трав и очистительного дыма.
Звезды в глазах и теплые губы касаются моих. Нежно, почти невесомо.
Только мало. Чертовски мало.
А бесовка смеется, змейкой выкручиваясь из моих неизвестно как успевших сомкнуться на ее теле рук.
– Вода, Дан! Не забыл? Следующая вода, – пальчики вновь смыкаются на моей руке и я покорно следую за Сашкой, понимая, что от моего здравомыслия не остается и следа.
А уж когда за нашей спиной остается шум праздника, а узкая тропа, петляющая меж кустарника, приводит к маленькому пляжу у самой воды, мне остается лишь покориться этому чуду.
Александра останавливается, поворачивается ко мне лицом и снимает с головы венок, одевая его на меня.
Делает шаг назад и молча, не произнеся более ни звука, одним движением стаскивает через голову с себя сарафан и блузку, оставаясь совсем нагой – белья эта мавка славянская на себя и не думала надевать.
Безупречная. Я ведь помнил…
Слежу, как вода чистейшего озера медленно принимает в себя ее молочное тело. Всплеск, она плывет умело, словно рожденная в этой стихии.
Александра не медлит, не завёт с собою, оставляя выбор.
Но кого я обманываю? Не было его изначально. Это фиаско, друг, как сказал недавно не самый мой любимый приятель. Вот только он глумился над проигрышем в дурацком пари. А я, кажется, проигрываю гораздо больше… Но, если жалеть, то завтра. Тут Принцесса права.
Одежда разлетается, словно ненужная шелуха, а озерная вода не отрезвляет, на что втайне надеялся. Тепла, как молоко и даже пьянит.
Несколько гребков и в мои руки попадается восхитительная русалка. Миг и она обвивает меня руками и ногами, утягивая вниз, азартно шепча:
– Попался!
Однозначно. Разве ж поспоришь?
И я, наконец-то, с жадностью впиваюсь в давно манящие губы.
Благо тут мелко и утонуть можно только в серых омутах Александры.
Подхватываю под упругие ягодицы, в которые тут же упирается мой член, давно изнывающий по этому телу. Оглаживаю и сминаю полушария, проникая кончиками пальцев ближе к центру удовольствия, пока лишь с краю, легонько поглаживая аккуратные складочки.
И не прекращаю целовать, не в силах оторваться от давно желанного рта, исследовать который так упоительно. Принцесса крепче обвивает меня ногами, вцепляясь в плечи так, словно боится, что сбегу, выгибаясь и подрагивая от каждого движения. А ещё тихонечко постанывая.
Сладкая, какая сладкая! Её небольшая грудь с камушками сморщившихся от воды и желания сосков, прижимается к моей, скользя изгибами. Хочется осязать её всю, сминая, сжимая до криков – моих и Сашкиных.
Проникаю пальцами в узенькую щель, вырывая сладкое «Ох!» из ее груди. Заглядываю в подернутые поволокой желания глаза, на миг оставляя в покое её губы.
– Не могу больше, моя искусительница, – хриплю, словно на горло накинули удавку. Вот только сопротивляться этому ласковому убийце нет сил.
– Так не тяни… – не менее хриплое.
– Напросилась! – почти угрожаю я, в ответ получая чувствительный укус в шею.
Ну всё!
Слегка приподнимаю Принцессу, направляя член ко входу, легкое надавливание, не прекращая смотреть в глаза моему желанному наваждению. Я вижу, как расширились ее зрачки, отражая свет далекой луны, чувствую, как ещё крепче сжимаются пальчики…
Толкаюсь в узкую сладость, сходя с ума от ощущений.
Боги, да я так не продержусь долго – такой позор! Потом же придется искупать в десятерном размере!
Да хоть в стократном с нею…
Шиплю, прикусывая ее куда-то в район ключицы.
– Дан! Да-да, пожалуйста…. – полустон, полупросьба.
Ну, как тут не откликнуться? Я честно стараюсь быть нежным, но хватает ненадолго. Такую податливую и отзывчивую хочется поглотить всю, без остатка. И вскоре я срываюсь на бешеный темп, уверенно чувствуя, как моя любовница вторит каждому движению, отдаваясь с такой жадностью…
Финал – как взрыв, сносящий мозг к тем самым демонам.
Ещё один поцелуй, уже нежно, и на берег.
На руках, словно пушинку. Уставшую, измотанную и зацелованную.
А там ночь – черная, теплая. Далекое пение чужого праздника.
И трава, такая мягкая и чуть влажная от росы – как раз, чтобы остужать разгоряченные страстью тела.
Не сильно. Лишь настолько, чтобы следующий раунд оказался длиннее.
А ещё чувственнее.
До самого рассвета, который пришел в Замирье так скоро – ночь на Семик коротка! И ее всегда мало – так говорила Сашенька.
С первыми лучами солнца мы просто тихо сбежали к «Агиллу», ни с кем не прощаясь.
А где-то по безымянному озеру, среди подымающегося утреннего тумана и цветов белых лилий, плыл упавший с головы венок…
Я обманывал себя и тебя, Принцесса – закончить одной ночью это восхитительное сумасшествие не нашел ни сил, ни желания.
Ты поставила точку сама. В один миг превратившись в хладнокровную расчетливую стерву.
Знал ведь, что фмнал неизбежен, но… По самолюбию потопталась от души.
По крайней мере, тогда всё видилось именно так.
Сейчас уже не кажется. Но ты мне все равно расскажешь всю историю. Обязательно.
Глава 25
Александра
Проснулась, словно всплыла из темной глубины. Не помню, что снилось, но сердце стучало бешено, словно я уходила от погони. Может так и было. Ведь этот кошмар преследует не в первый раз.
Хотя нет, то что снилось поначалу, я помню хорошо. И от тех видений становится стыдно и жарко, но вот вряд ли страшно.
Ещё пару минут лежала с закрытыми глазами, слыша только шум крови в ушах. И только потом сознание сумело стряхнуть липкие оковы, возвращая в реальность.
И до меня дошло, что я с комфортом лежу на постели, заботливо укрытая одеялом, а не скрючилась в кресле, где меня, по всей видимости, и должно было отключить. Ох, Сашка, что-то тебя в последнее время совсем контроль покинул. Кажется, Кери права – я себя доконала.
Добраться самостоятельно я точно сюда не могла, пусть и бываю порой ещё той сомнамбулой, так что вывод очевиден: меня кто-то перенес.
И не сложно догадаться, кто это был.
Вчерашний незаконченный разговор, как и все события предыдущих суток, всплыли в памяти, ударив очередным выбросом адреналина.
Накатило горечью во рту и трусливым желанием залезть с головой под покрывало, прячась, как в раннем детстве, от мифической бабайки. Словно ненадежное укрытие сможет уберечь от тревоги за сына и неизбежности накатывающего девятым валом будущего, в благополучие которого не верилось вовсе.
Вот только девочка выросла, а стало быть, надо в очередной раз набраться решимости и встретиться с действительностью.
Резко села на кровати, озираясь, и пытаясь понять хотя бы где я нахожусь.
Приглушенный свет, исходящий из стены, сдержанная, но достаточно дорогая обстановка спальни и едва различимый гул большого корабля. Взгляд отмечает детали, а губы уже сами расползлись в улыбке.
Да вы ж мои хорошие!
Плевать, что я всё ещё была в чужой каюте и лежала явно на постели самого рида командующего, зато рядом в кресле дремала Кери, умильно обняв Сая, а на полу тихонечко играл Родька, крутя в руках невесть откуда взявшуюся модельку эдейского звездолета.
Несколько секунд любовалась этой картинкой, пока мой мальчик не поднял на меня глазки – ясные и привычно голубые, без намека на черноту. Миг и на его губах рассветает ответная улыбка! Он подпрыгивает, как маленький чертенок, и раскинув руки летит на кровать, буквально роняя меня на спину от бурного проявления радости.
– Мам, ну, наконец-то, ты проснулась! – Вопит он радостно, совершенно позабыв про дремлющую Кери.
– Тише, мой любимый, но шумный мужчина, тетю Кери разбудишь, – пытаюсь угомонить его я, прижимая крепче, слегка раскачиваясь, и целуя в макушку.
– Поздно… – слышится сонное ворчание, за которым следует совсем не девичий смачный зевок, – Поспишь тут с вами, пожалуй…
Улыбаюсь во весь рот, на мгновения забывая обо всем: и о неясных перспективах, и о том, где мы все находимся. Потому что мой роднулька вцепился в меня намертво, обнимая и даря любовь, пусть даже острый нос звездолета, который он так и не выпустил из рук, уперся куда-то в ребра, и моя рыжая рядом, хоть и смотрит хмуро, закусив сосредоточенно губу, что-то выискивая на моём лице. Это моя семья, всё что от неё осталось…
– Кер, ищешь следы пыток и побоев? – хихикаю, не выдержав сканирующего взгляда подруги, и продолжаю тискать Родьку.
Видеть сына веселым и, на первый взгляд, вполне здоровым – уже счастье! Все остальное может подождать.
– Весело ей! – обиженно всплескивает руками Керая. – Ну, судя по тому, что твой эдеец в приказном порядке не велел тебя будить, хотя мы уже несколько часов как вышли из гипера, и отправил нас с Родькой к твоему величеству, выводы напрашиваются, знаешь ли! – продолжила ворчать моя ведьма. – И, кстати, о том, что тебя били, я подумала в последнюю очередь, – добавила она язвительно, поиграв бровями и многозначительно покосившись на кровать, на которой я лежала.
– Вы хоть ели? – тут же спросила я, желая перевести тему. Кери, видать спросонок, мелет языком при ребенке.
Но Родька уже успел «погреть ушки», тут же отстранился от моих тисканий и спросил с любопытством, забавно морща лобик.
– Мам, а кто такой «твой эдеец»? Это дядя капитан?
Кери тут же прикрыла ладонью рот, а потом сделала жест «рука-лицо», поднимаясь с кресла и быстро подходя к кровати.
Наклонилась и аккуратно оттянула Родьку от меня, подхватила нашего мальчика на руки, тут же слегка подбросив вверх так, что он радостно завизжал. Проделывала она это с легкостью, которой ожидать от такой невысокой женщины сложно – вот что значит вырасти на планете в повышенной гравитацией! Ловкости и силе моей подруги могла только позавидовать. И, надо признать, эти таланты Кераи нас уже не раз выручали, и, конечно, её знания, как врача, а также военная подготовка.
– Меньше будешь знать – крепче будешь спать, мелкий! – подбрасывала она совсем нелегкого карапуза, который вопил и брыкался, но со смехом, разумеется. – А ты вставай, спящая красавица! Мы уже завтракали, и тебе поесть велено, – она выделила это слово. И тут же обратилась к Родьке, опустив его на пол, – А вы, молодой человек, не расслабляйтесь! Я попрошу у господина капитана писчие принадлежности и мы продолжим занятия, – она погрозила мальчику пальцем, на что сын недовольно сморщился и сразу деловито схватил мирно лежащего на кресле Сая.
– А мы… А мы с котиком есть хотим, и ты сама говорила, что с утра надо гулять, и вообще, Саю надо на лоток! – тут же выпалил он первые пришедшие в голову отмазки.
– И в какой последовательности? – Кери встала над ним, прищурясь и сложив руки на груди, пытаясь изобразить строгую няню, но сама едва сдерживала улыбку.
Он растерянно обернулся на меня, но, наверное вспомнив, что он весь такой самостоятельный, как сам любит утверждать, тут же сделал выбор:
– Пойдем гулять!
– Не, не получится, – качает головой Кери, – Ты не забыл – мы в космосе! Ты хочешь гулять по коридорам корабля, чтобы мешать работе экипажа?
– Тогда кушать? – проговорил он неуверенно, покрепче прижимая к себе висящего тряпочкой, и с виду безучастного к происходящему кота.
– Ну, во-первых, ты завтракал…эээ… – Керая смотрит на часы на своем вирт-браслете, – Менее двух часов назад. Ну, допустим, что ты проголодался, мой милый, сделаю вид, что ты не просто жаждешь избежать занятий, – сказала она ехидно, упрямо поджавшему губы ребенку, – Но тогда, опять же, не вижу логики, – развела она руками, – Пока ты ешь, Сай, бедолага, может не дотерпеть до лотка, – она вопросительно приподняла брови.
Родька завис на миг, а я всячески старалась не смеяться, наблюдая эту работу мысли.
– Тогда я сначала отнесу Сая в санблок, а потом кушать, – он так тяжело вздохнул и поднял на Кери полные страдания глазки, – И заниматься, да?
– Да, мой хороший, – Кивнула важно рыжая, – Идите, а я пока закажу еду для тебя и твоей мамы. Капитан рид Лейни дал мне ограниченный доступ к искинту корабля, – пояснила она, скорее всего для меня. – Ну, а после мы немного позанимаемся, если к тому времени ничего не изменится.
– Мы пошли! – весело крикнул Родион, явно вдохновленный отсрочкой, но не забыл быстро подбежать и чмокнуть меня в щеку, вновь придавив несчастного кота, что переносил страдания, приносимые неловкостью ребенка, со стойкостью достойной святого.
– Вселенная, ну что за сорванец! – прошептала с улыбкой Кери, когда за ним закрылась дверь в санблок каюты. – Ох, теперь он выйдет не скоро, лишь бы время потянуть.
– Бедный Сай, – вздохнула я, хотя и знала, что Родька с ним достаточно аккуратен, а это животное, за которое в своё время я выложила баснословную, в наших не простых финансовых условиях, сумму, специально создано для детей. Они умнее, добрее и спокойнее, а также привязываются к хозяевам, не хуже собак.
– Ему не привыкать, – легкомысленно отмахнулась рыжая, что-то набирая на вирте. – Я заказала. Тут неплохое меня, между прочим, – пробормотала она, а потом оторвала глаза от экрана, и показала мне кулак, произнеся грозно, – И ты всё съешь, поняла? Скоро через тебя будет звезды видно!
– Да поем я, поем, – пробормотала, понимая, что подруга права – в моем бедном организме вчера побывала лишь пара бутербродов и вино. Последнее, к счастью, без последствий. Аппетит отсутствовал напрочь, так что реально придется себя заставлять.
– А теперь рассказывай, до чего вы тут договорились, – Кери села рядом.
– Не поверишь, но я уснула, когда Данрод отправился куда-то по вызову, и мы так ничего и не выяснили, – покачала я головой. – Так что пока ничего не могу тебе ответить, – вздохнула я, а потом поморщилась, – Мне бы тоже в санблок, все же хочется умыться перед завтраком.
– Это теперь только после Родьки, – хмыкнула Кери. – Терпи, мамочка!
– Куда я денусь, – отмахнулась, вставая и пытаясь привести в порядок чужую постель.
Думать на тему неоконченного разговора не хотелось. Ну да, трусиха, знаю… Я отчаянно зевала, хоть чувствовала себя несколько лучше, но усталость имеет свойство накапливаться, особенно вместе со стрессом, так что вытравить её из себя одной порцией сна не получится. Попыталась распутать волосы, не представляя где сейчас мои вещи, но Кери, как обычно, опередила мои неловкие метания, достав из кармана простую расческу. Поблагодарила улыбкой и принялась раздирать спутавшиеся пряди.
– Ладно, рассказывай тогда, что я проспала, и как вы тут оказались, раз мне пока говорить нечего, – предложила я не терять зря времени.
– Так уж и нечего? – Кери плюхнулась обратно в кресло, и пропела, – А мне вот так не показалось! – и покачала она головой. – Иначе кое-кто вряд ли был бы столь лоялен, если я правильно поняла твои страхи перед людоедскими порядками в отношении своих таине у этой расы.
Ответить не успела, нас прервал деликатный стук в дверь.
– Сиди, – бросила подруга, уже направляясь к переборке, отделяющей эту часть каюты от той, что условно можно назвать гостиной. О том, где бродит сам хозяин я старалась не думать. Отметила для себя только удивительно малое количество личных вещей. Даже в отелях их обычно больше, а здесь словно тут никто и не жил, хотя знала и раньше, что Дан проводит большую часть жизни на этом корабле. Даже не знаю почему. Словно боится привязываться даже к местам, не то что к людям.
