Текст книги "Список моих грехов (СИ)"
Автор книги: Татьяна Герас
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)
Я удивленно подняла бровь. Такой ярко выраженной ненависти от мамы я не слышала ни в чьём отношении. Так, пренебрежение, циничное пожелание поскорее покинуть этот свет бывали, но сейчас потомственная аристократка не стеснялась выплескивать всю ярость, что давно жила в душе.
– Ма-ам, мы здесь, и всё позади, – попыталась успокоить.
Теперь я взяла в свои мамины руки. Она же внезапно уронила голову и притянула мои пальцы к своим щекам, держа свои ладони поверх моих. Пальцы сразу почувствовали влагу, что роняли родные глаза.
– Ты не понимаешь, солнышко моё, – прошептала она тихо, – я ведь почти успела. Почти… И ты была бы счастлива со своим бесшабашным аэрогонщиком. Обязательно…
– Мамуль? – я удивленно слушала её, не понимая, – Ты о чем сейчас?
А она резко выпрямилась, отпустив мои руки, в ее глазах была такая решимость.
– Ничего, мои хорошие! – произнесла она совсем иным тоном. Передо мной вновь была Елизавета Сандовская, железная леди и глава самой могущественной корпорации Славянского сектора. – Может еще не все потеряно… – Она развернулась в сторону всё это время молчавшего Дана, – рид Данрод Малик, я могу задать вам откровенный вопрос?
Дан удивленно приподнял бровь и ответил сдержанно.
– Конечно, госпожа Сандовская, я постараюсь ответить.
– Хорошо, – кивнула она, – Скажите, насколько вам дорога моя дочь?
Повисла неловкая пауза. Я испытывала одновременно неловкость за столь странное и несвойственное поведение мамы, но и очень сильно желала услышать ответ. Боги, я ведь его знала, но гадкий червячок ещё подленько грыз изнутри. Любовь – она такая! Постоянно желающая слышать подтверждения взаимности.
Дан молчал несколько долгих секунд, его глаза скользили, то по маме, то по мне. Мне казалось, он просто промолчит, но он ответил.
– Знаете, я, разумеется, мог бы вежливо ответить, что это касается только нас с Александрой. Но, видите ли, это не тайна, – он перевел внимание на меня, и говоря с мамой, глядел в мои глаза, – На шее у Саши висит таин моей матери, а его в нашем роду передавали только той женщине без которой более не представляли своей жизни. Мой отец когда-то попросил его у главы рода Алейни, чтобы вручить моей маме, а та, в своё время, передала мне. Так вот, таин Сашин по праву, – он повернулся вновь к моей матери. – Я ответил на ваш вопрос, госпожа?
– Благодарю, вполне, – улыбнулась мама, её лицо осветило сверкнувшая за окном молния. Раскат грома поставил некую точку. – Теперь у меня нет повода к недоверию. И я спокойно могу передать вам, Данрод из рода Малик, то, что сумела закончить уже пять лет назад, но довела до совершенства относительно недавно. И то, чем когда-то мечтала выкупить свободу своей дочери. На «Эксплоринге» мы разработали новую технологию, применив совершенно иной подход к проблеме деторождения эдейцев. Отныне любая женщина, пройдя курс процедур, сможет родить эдейскому мужчине не только сына, но и дочь. И я верю, что вы распорядитесь этим знанием, как должно.
Глава 40
Данрод
Желтый карлик, который мурианцы именовали Соа, едва окрасил тонкую атмосферу Ресты в розовые тона. Реста – планета негаснущих звезд. Здесь россыпь созвездий видна даже днем, словно кто-то накинул голубую вуаль на ночное небо, приправив картинку белой ватой облаков.
Узнать о приходе рассвета удалось, лишь коснувшись ладонью живых плотных растений, закрывающих окно. Они послушно открыли небольшую прореху, демонстрируя свисающие ветви дерева с округлыми нежно-зелеными листьями, влажными от прошедшего дождя. Раскидистый исполин подрагивал на легком ветру, на фоне едва светлеющего небосвода.
Света, созданная дыра в местном аналоге жалюзи, давала совсем немного, но его и моего врожденного зрения хватало, чтобы предметы нашей спальни обрели четкость. Но я не был склонен к эстетическому любованию творением вкуса мурианских биодизайнеров, создавших это чудо.
Для созерцания имелся объект в разы интереснее.
Поймал себя на том, что бездумно улыбаюсь. Какое счастье, почтенный рид Малик, что вашу блаженную и наверняка глуповатую рожу сейчас не видит никто из твоих подчиненных – авторитет сурового командира мог быть утерян безвозвратно!
Потому что прошедшие четыре декады, что большая часть нашего флота и все гражданские провели на Ресте и в пределах Мурианской Империи, были, чуть ли не самыми спокойными и счастливыми в моей жизни.
Странное, давно забытое чувство.
Не то чтобы не было дел, или проблемы внезапно испарились, но одно то, что почти каждый вечер я возвращался сюда, делало любые действия нужными и менее тягостными.
Сюда, в этот небольшой, но какой-то очень уютный мирок, где меня ждали. Действительно ждали.
И пусть на Ресте мы лишь гости, ощущение дома, где встречает такая нужная тебе женщина, и сын – твоё маленькое продолжение в этой Вселенной – то четко начинаешь понимать простую истину: дом – это не точка в системе координат на неком шарике в космосе, а место, где ты оставляешь свое сердце. И знаешь, что его там сохранят.
Принцесса спала рядом, свернувшись клубочком у меня под боком, по-детски подложив ладошку себе под щеку, и доверчиво прижималась к моему телу спиной. Такая милая и трогательная. Пряди золотых волос спускались на грудь, оставляя открытым острое плечико.
Несколько минут просто смотрел, впитывая каждую черточку. Не касаясь руками, специально оттягивая момент, когда под пальцами и ладонями вновь почувствую шелк кожи. Лишь, словно голодное животное, втягивал в ноздри такой полюбившийся запах её тела и волос.
Ожидание удовольствия – отдельный вид удовольствия! Если умеешь его взращивать внутри, сдерживая порывы, и точно зная, что получишь своё, то ощущения от проявленного терпения только усилятся. Ведь гадать не приходится – наше взаимное обладание будет тягуче сладким, с остротой кайенского перца. Снова.
Мысли плавно растворяются, отодвигая проблемы грядущего дня, сужая мой мир до конкретной точки притяжения. Той, единственной, что пока прибывает в мире грез. Я точно знаю, что Сашку больше не мучают кошмары прошлого, потому что лично охраняю ее сны. Ревниво мечтая, чтобы в них она видела только нас двоих. Ну, может немного Родьку.
Я собственник. Дико жадный, как выясняется. А ведь совсем недавно такого порока за собой даже не подозревал.
Александра слегка потягивается, не просыпаясь, при этом прижимается попкой к моему паху. Неосознанно, просто ища тепла. Но это срывает стоп-кран моей выдержки.
Аккуратно просовываю руку под ее мягкое и податливое тело, обнимая и притягивая ещё ближе. Ладони ложатся на округлости груди, а пальцы сами находят вершинки, нежно их теребя. Склоняю голову, зарываясь носом в копну светлых волос, добираясь до шеи, которую целую. Сначала нежно, но быстро вхожу во вкус и начинаю покусывать, тут же зализывая с усердием кота.
Вкусная, до ослепительных вспышек сверхновых перед глазами!
Моя женщина сладко стонет, выгибаясь навстречу, потираясь и скользя по мне всем своим прекрасным и обнаженным телом, вызывая почти мучительную волну желания. Кожа к коже…
Кайф! Чистейший, бьющий сразу в голову и совсем в противоположном направлении. Мой вечно голодный до Принцессы член упирается в развилку ее ножек, слегка скользя по складочкам.
Моя девочка чувственно всхлипывает, а обласканные горошинки сосков под пальцами стремительно твердеют. Сашкина ладошка неожиданно перехватывает одну из моих рук, и, оттягивая от груди, опускает вниз, и проводит при этом моей ладонью по мягкому животику. Она настойчиво направляет мои действия к другой точке своего удовольствия.
Маленькая сладкоежка!
Кто же ей откажет? Я только «за»! Пальцы безошибочно скользят по разведанным территориям, играя на знакомых струнах. Чутко отслеживаю каждых вздох и вслушиваюсь в изменяющийся ритм сердца и частоту дыхания.
Да, именно так, моё сердце, ты почти на грани! Мне тоже безумно нравится, когда тебе хорошо! Но потерпи совсем немного, черту мы переступим вместе…
– С добрым утром, плохая девочка, – шепчу хрипло ей на ушко, которое тут же прикусываю, не переставая работать пальцами.
– Ещё не-ет! Сейчас будет ещё добрее, – мурлыкает моя нетерпеливая, прогибаясь сильнее в пояснице и буквально насаживаясь на мою плоть.
Мы замираем, оглушенные остротой ощущений. Я отпускаю ее грудь, чтобы поднять ладонь выше, кладя ее на беззащитное горло. Принцесса слегка запрокидывает голову, подставляя свои полные губы для моей звериной жажды.
И я врываюсь в ее рот, жадно вылизывая языком, одновременно начиная двигаться.
В ней…
И мира больше нет. Как нет и нас. Остается только волна, что сметая действительность, стремительно мчит по нервным окончаниям, заставляя с бешеным восторгом танцевать этот вечный, как сама жизнь танец.
Сливаясь в единое ликующее существо, разорвать которое надвое, кажется, уже нет никакой возможности. Гореть и плавиться, и биться в безумной скачке, выковывая этими древними движениями из нас двоих нечто новое, единое, чтобы взорвавшись в точке апогея, вернуться на землю. К собственному недоумению, оставшись все же собою.
Да, собой, таким, каким и должен был стать, но не смог бы без моей Принцессы.
Держать друг друга в объятиях, молча вслушиваясь в тишину утра, и ждать, пока утихнет пульс и восстановится дыхание.
– Вот теперь, с добрым утром, любовь моя, – шепчет сероглазый ангел, проводя пальчиками по моей слегка небритой щеке.
– Ты права, доброе, – произношу лениво.
Она игриво шлепает меня по запястью и приподнимается на локте, глядя в глаза.
– О, боги! Не пугай меня так, Демон! – она качает головой, и тут же полные губы искривляет усмешка. – Если женщина у эдейца права, то мир перевернулся!
– Ну, как знаешь, – пожимаю плечами. Перехватываю Сашку за талию и под попку и моя драгоценная одним движением оказывается лежащей подо мною, шутливо отбиваясь, – Нет, так нет! – шепчу ей в губы. – Впредь не стану с тобой соглашаться, чтобы, не нарушать стройность твоих убеждений!
– Вре-едный Де-емон, – произносит она слегка нараспев, чтобы тут же с новой страстью впиться мне в губы, слегка оттягивая их по очереди.
От второго раунда нас отрывает сигнал моего вирта. Время неумолимо. Я со вздохом сожаления, отстраняюсь от желанной женщины, и гляжу на экран, чувствуя, как напрягается рядом Александра.
– Уже пора, – произносит утвердительно, медленно садясь на постели, машинально обнимая себя за плечи.
Я знаю, она боится. За меня. Чувствую это.
Но тут уж ничего не поделать: есть вещи, которые можно делать только лично. Например, явиться на Совет самозванцев, всё ещё заседающий на Росси…
Наивные идиоты! Они и правду до сих пор уверены, что ещё могут на что-то повлиять или кому-то диктовать условия? И это когда всего за пару декад Эдея осталась почти без флота. Стоило только сбросить по эдейским каналам связи информацию о том, что мы обеспечим таине любому вставшему на нашу сторону. Притом это будет та женщина, что он выберет сам, а точнее, они выберут друг друга.
И нам поверили. Благо моё слово всё ещё многого стоит в Эдее. Да и первые результаты уже у всех на слуху.
Мы и раньше могли легко дать бой в случае нападения, но силы приходилось распылять, чтобы удерживать те миры, что пошли под нашу руку. Да и «Парадиз» изрядно оттягивал ресурсы.
А теперь у нас развязаны руки. Но, вот незадача, воевать со своими, ввергая и без того далеко не самый многочисленный народ в гражданскую войну – это последнее, чего бы мне хотелось.
Поднимаясь с постели, быстро подхватывая одежду и отправляясь в местный аналог ванной. Когда возвращаюсь, моя таине уже накинула на себя тонкий халат, и с внешне невозмутимым лицом, заваривала местный вариант кофе.
Подошел сзади, осторожно обнимая, и забирая из рук небольшую чашку из красной глины.
– Спасибо, Принцесса. Это то, что сейчас надо!
– Это меньшее, что я могу для тебя сделать, – пожимает она плечами, – Ты ведь отказываешься брать меня с собой, – говорит с показным спокойствием, но я вижу, как она на миг сжала пальчики на руках. Злится и нервничает.
Медленно пью свой бодрящий напиток, пока Сашка пытается изображать некую деятельность: то по второму кругу расправляя яркое покрывало на постели, то складывая собственную одежду, что и так до этого висела на росшем из пола «кресле» в относительном порядке.
– Са-аш! – зову девушку. И она замирает, поворачиваясь ко мне, глядя огромными печальными глазами. – ВСЁ. БУДЕТ. ХОРОШО, – произношу четко, – Слышишь? Я просто не допущу иного! Мне теперь есть что терять.
Она молчит какое-то время, пробегая взглядом по всей моей фигуре, останавливаясь на глазах.
– Знаю, Дан. – Кивает утвердительно и вполне серьезно. Но тут же светлеет лицом и говорит с улыбкой, – Но не думай, что забуду твое упрямство! Тебе ещё от сына достанется! Он вообще целый список составил, чего желает сделать вместе с папой, так что учти, тебе исчезать никак нельзя!
И не собирался, милая. Но долги надо платить всем. А кто не желает, того следует принуждать.
Но поддерживаю ее шутливый тон:
– Я, конечно, уже уверился, что у Родьки буйная фантазия, но, надеюсь, моих сил и храбрости всё же хватит на его желания. Так что, это страшная угроза, но ты ж в меня веришь! Когда это я не справлялся или проигрывал? – я подмигнул Александре.
Она комично закатывает глаза.
– Твоя самоуверенность потрясает, Демон! Но, черт возьми, её и вправду есть на чем основывать! Так что, так и быть, не стану добавлять хвастовство к списку твоих грехов!
Глава 41.
Александра
Мужчины бывают упрямыми. Особенно эдейские. Особенно мои.
Хотя сами они, конечно, считают, что просто упорны в достижении своих целей. Что ж, и это тоже верно, если сопряжено с логикой.
Данроду она присуща, пусть в данный момент меня это и бесит. Но не признать его правоту в том, что против Совета надо действовать решительно, было бы бесчестно. По крайней мере, в этом стоило признаться самой себе.
Да и не удержишь, такого как Дан, под женской юбкой, какие бы страхи не терзали моё воображение.
Упрямство же Родьки, как и большинства детей, в силу возраста, пока не отличалось стройностью умозаключений, особенно если это касалось планов, которые рушились из-за решений взрослых.
Вот и сейчас наш ребенок обиженно дулся на весь свет, битый час демонстративно размазывая по тарелке нежнейшую кашу из соантовой розовой крупы, объявляя голодовку в знак протеста.
Потому что скучал по отцу.
Не то, чтобы объяснить причину отсутствия его обожаемого «капитана», как Родька до сих пор иногда называл Дана, мне не удалось, просто у мальчика с папой оказалась слишком устойчивая связь. Отец его баловал и был одновременно строг. Данрод умудрялся, вроде всего лишь играя с сыном, одновременно учить его контролю Дара, и при этом ещё заниматься чем-то подвижным и развивающим. Мальчишка был в восхищении! И ждал возвращений отца с «Айтера», где тот предпочитал работать, наверное, с большим нетерпением, чем меня.
Это радовало и даже порой слегка покалывало иголочкой ревности, оттого с каким восторгом и обожанием мой малыш проводил время с папой.
Ещё недавно я не знала, как рассказать сыну, о том, кто его отец, но опасения не подтвердились – признаться оказалось просто до удивительного. Мои вкрадчивые, выверенные и взвешенные слова восприняли, как само собой разумеющееся, растянув губы в счастливой улыбке с заявлением:
– Вот здорово! Ура! – потом бросил взгляд на застывшего в настороженном ожидании отца и проговорил мне тихо (как сам думал!), но Дан все прекрасно слышал, – Мам, теперь я тоже буду ходить в походы, ездить на байке и ловить рыбу, как братья Горель! И ты перестанешь ходить на работу! – но потом задумчиво почесал затылок, нахмурив бровки, – Только можно, чтобы Кери и дальше к нам приходила, а? А то вдруг у тебя, так же как у тети Хельги, испортится характер от сидения с детьми, и ты будешь тоже нами громко командовать? – Выдал ребенок явно чужие рассуждения, услышанные от кого-то.
Ох, уж эти юные любители «погреть ушки»!
И я не успела придумать достойный и педагогичный ответ, когда этот вундеркинд явил миру новую порцию откровений.
– Мам, а хорошо, что мой папа – это дядя капитан, да? Хоть дядя Таир тоже классный, но дядя Данрод лучше! Двоих ведь в папы нельзя? – поинтересовался наивно.
Я же бросила взгляд на Дана, который стоял у стенки, со своим фирменным каменным выражением лица, сложив руки на груди. Но, на дне карих глаз плескались смешинки. Ну, а я выдавила из себя ответ.
– Нет, милый, родной папа у любого мальчика только один, разве тебе не рассказывали?
– Ну да, – кивнул он беспечно, – Ну, а вдруг? Кери всегда говорит, что вдвоем можно сделать больше дел, чем одному! Дядя капитан… В смысле папа, он ведь занят часто! – пожал потешно плечиками, словно удивлялся, что мы его не поняли. И перевел взгляд на Данрода, и добавил, как ни в чем не бывало. – Пап, а можно я пока к Горелям пойду? Они обалдеют, что у меня тоже есть отец!
И получив утвердительный кивок, сорвался с места, радостно несясь по тропинке, ведущей к стоящему неподалеку почти такому же, как у нас живому дому, где обосновалась семейство его друзей.
А Дан тогда подошел ближе, глядя вслед сорванцу. Он притянул меня к себе, слегка приобняв за плечи.
– Кажется, всё прошло неплохо? – пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на любимого, и произнести эту фразу с полувопросительной интонацией. Потому что сама не понимала, так ли это. Ведь Родька порой весьма неординарно реагировал на вещи, обычно приводящие других или к испугу, или в восторг…
– Ну, если не считать нестандартного понимания мальчиком представлений о нормальной семье, то да, – хмыкнул Дан, а потом пробурчал под нос, – Хотя, не могу отделаться от впечатления, что меня только что «завели», как Сая, или какую-нибудь домашнюю зверушку.
– Не расстраивайся, – хохотнула я, обнимая мужчину за талию, – Ты у нас отличное приобретение! Вон сколько пользы от тебя ожидают! И походы и рыбалка… Так что гордись! – А потом улыбка исчезла, я потянулась вверх, касаясь губами его скулы, и добавила тихо, замирая от сдавивших горло нахлынувших чувств, – Ведь учиться правильному пониманию, что есть семья, лучше всего на примере собственной. Оно надежней.
– Мы обязательно проверим твоё утверждение на практике, моя таине, – его голос прозвучал с такой уверенностью…
Вот и сейчас я улыбнулась вспоминая. И перевела взгляд на так и не поевшего толком мальчика – пару ложек он все же отправил в рот, видимо, задумавшись и позабыв о том, что кушать вовсе не собирался.
– Мам, а бабушка Лиза тоже нескоро вернется? – спросил он хмуро.
Вот да, забыла упомянуть, что женщины, меня окружающие, тоже не лишены этого порока – упрямства. А некоторые даже перещеголяли в этом мужчин. Например, мама, в отличие от меня, настояла на том, что отправится на Росси. Ее острое желание стереть в порошок тех, кто пустил под откос нашу жизнь, было неукротимо. Особенно, зная, что за плечами рида Малик стоят почти две трети армии Эдеи.
Дан поспорил для вида, но согласился. Хотя, я почти уверена, что планы его это не нарушало, а скорее наоборот.
Кстати, мой мужчина сделал своей теще ответный подарок – его специалисты установили на «Эксплоринг» гипер. Правда, наших любопытных ученых предупредили, что если попробуют сунуться в установку, с целью понять, как это работает, то взлетят на воздух. Ибо нечего покушаться на чужие секреты! Нет, тут эдейцы правы, конечно, потому что более упертых и любопытных созданий, чем умники из «Биотеха», я ещё не встречала.
Так что, мамина лаборатория вполне могла бы и самостоятельно отправиться на Росси, но Дан решил, что «Эксплоринг» слишком приметный, и связать его появление с мамой несложно. А присутствие госпожи Сандовской пока стоит оставить в тайне.
Когда после этих решений, оставшись наедине с моей воинственной мамулей, я возмущалась несправедливостью, что меня, несчастную, бросают тут нервно ожидать развязки, вновь сходя с ума от беспокойства за самых близких и любимых людей, моя мудрая мамочка сказала то, после чего я задумчиво притихла:
– Моя ненаглядная девочка, твои беды и переживания, несомненно, велики. Но подумай вот о чем: нетрудно заметить, что твой бешеный гонщик взвалил на свои плечи слишком многое. И явно готов ради вас с сыном стать тем, кем не слишком стремился быть. Да-да, Сашка, я ведь следила все эти годы за событиями в Империи и ролью в них мятежников. И слепой бы понял, что флот твоего рида и примкнувшие к нему несогласные, не спешили ввязываться в настоящую войну. Да и молчание Данрода о своем происхождении тому подтверждение – он не рвался к власти. Но ради вас он принял имя рода и призвал на свою сторону капитанов судов. Так же как теперь собирает под свои знамена тех эдейцев, кто будет рад новым порядкам. А перемены неминуемы в Эдейской Империи, – мама посмотрела на меня с укором, – Так что позволь ему с легким сердцем решать сложнейшие задачи, не оглядываясь на то, что его женщине может грозить беда. – Она потрепала меня по голове, совсем как в детстве, и прошептала, – А я присмотрю за твоим героем, обещаю.
Вот даже не знаю, кто там за кем будет присматривать. Главное, чтобы не проглядели…
Мысли пролетели стайкою. Я улыбнулась сыну, присаживаясь с ним рядом, ставя локти на стол и подпирая ладонями щеки.
– Бабушка вернется с папой, скорее всего. А может, задержится на Росси по делам. Или мы позже к ней прилетим, – по мере моих объяснений, малыш все больше хмурился.
– Так и знал… – пробурчал под нос, уставившись куда-то в тарелку.
– Доедать не будешь? – спросила, глядя на нахохлившегося мальчишку.
– Нет, – он гордо вскинул нос, демонстративно складывая руки на груди.
Надо же, какой знакомый жест! Божечки, даже это копирует с отца!
Вздохнула.
– Ладно, как хочешь, Родь, – произнесла мягко, – Только знаешь, от этого бабушка с отцом быстрее не вернутся. А вот как ты потом будешь заниматься с папой? Ты же сам его просил научить тебя быть сильным? Думаешь, голод этому поспособствует?
– И пусть, – Проговорил он упрямо, отворачивая от меня лицо.
Всё. Мой ребенок закусил удила. Значит, надо переждать и сменить тему. Проголодается – сам попросит. А пока следует отвлечь моё сокровище.
– Как скажешь, – пожала я плечами. – Тогда, может, навестим Кери? Пока твои друзья, насколько я знаю, ещё на занятиях. Кстати, мы с тобой тоже скоро будем делать задания. Может тетя Кери присоединится.
В последнее время Керая сознательно ограничивала времяпровождение с мальчиком, давая ему больше времени, чтобы привык к отцу и бабушке. Ну, по крайней мере, мне она именно так объяснила свои редкие визиты. Даже непривычно как-то.
Но сейчас-то мы одни. И она тоже.
– Давай, – оживился Родька, – Пойдем скорее, а то тете Кери, наверное, скучно. Ведь она снова поругалась с дядей Таиром. И он чуть дерево возле ее дома кулаком не сломал. Я видел, когда мы с Надом в прятки играли, – тут же выдал мне информацию мой маленький шпион.
Вот же… Черт, я скверная подруга. Во истину, счастливым влюбленным свойственно становиться слепыми и глухими к нуждам и бедам окружающих. Вот и мой мир внезапно сузился. А может в отогретом сердце появилась идиотская убежденность, что теперь у всех все должно быть хорошо. Наивно, Сашка.
– Идем, мам? – сын спрыгнул с сидения. Его настроение явно улучшилось. Я же говорю, что его просто нужно отвлечь, а визит к любимой няне – вполне подходящее занятие.
– Конечно, – произнесла немного рассеянно, быстро убирая со стола.
Кери, Кери… То, что Таир ей небезразличен, не заметил бы даже слепой. А великан так вообще, уже пару недель как признал своё поражение перед маленькой рыжей ведьмой. Что ж такое происходит? Уверена, что Варель не тот, кто обидит женщину. У него за плечами была несчастная любовь. Подробности мне Дан деликатно не поведал, но объяснил вкратце, что для его друга начать любые отношение – своеобразные подвиг. И уж если решился…
Покачала головой, перебирая в голове эти мысли. Взяла с собой корзинку с любимыми печеньками Кераи. Я и раньше баловала своих домашних выпечкой, освоив эту хитрую науку. Вот и сейчас попросила принести необходимые продукты – надо было занять руки и отключить голову, чтобы не паниковать в ожидании.
Прежде лакомства пекла по ночам, тайком от подруги, чтобы экономить, чего уж врать. В наших скитаниях приходилось считать каждый кеш на счету. Даже не верится, что этот период позади.
Хотя прошлое ещё не отпускает: ни нас, ни Кери.
Родька рванул к выходу, громко распевая свою любимую песенку про звездного пса, что мчался к своему маленькому заболевшему хозяину, неся ему волшебную комету, чтобы та его вылечила. Он нещадно фальшивил, и перевирал слова, но это его ни капли не смущало.
«Он глотает пространство, замыкая круг,
Хвост кометы зубами держа.
Там вдали среди звезд ждет помощи друг,
В доме, где отдыхает душа…»
Что ж, кажется, пришла и моя очередь спешить к другу. А то, что в душе Кераи давно сидит острая игла я не сомневалась. Только не знала, имею ли права вмешиваться.
Глава 42
Александра
Кери занимала совсем небольшой домик, свитый и сплетенный из стволов деревьев, по цвету напоминающих выбеленную березу. Плотный покров зелени, что заменял здесь кровлю, спускался в некоторых местах до самой земли, обвивая каменное основание вьюнком с нежно-голубыми соцветиями, тонкий аромат от которых наполнял, как сам дом, так небольшую лужайку возле.
Хозяйка волшебной избушки обнаружилась сидящей рядом на скамейке в ажурной беседке. Заметить Кераю я бы, наверное, не смогла из-за лоз, скрывающих любого сидящего там от посторонних глаз. Но Родька, похоже, успел лучше меня изучить полюбившиеся места пребывания своей няни. Так что первым делом заглянул туда.
– Тетя Кери! – завопил жизнерадостно, бросаясь к ней на шею, – Ты по мне скучала? – и тут же продолжил, не дожидаясь ответа, а может, и не сомневаясь в нем, – Я тоже! Мы к тебе!
Кери подхватила мальчишку на руки, ловко подкидывая и слегка щекоча, отчего тот радостно хохотал, извиваясь в ее руках.
– Кажется, кто-то за эти дни вырос и растолстел! – страшным голосом вещала подруга, продолжая тискать счастливого Родьку. – Отлично! Теперь точно съем! Ам! – Подруга сделала страшные глаза, разворачивая брыкающегося карапуза так, чтобы в шутку куснуть куда-то за плечико.
– Я не вкусный! – захлебывался смехом малыш.
– Ну, мне-то лучше знать! – продолжала подруга.
– Ма-а-а-м! По-мо-ги! – уже хрюкал от смеха и щекотки ребенок.
– Только если обещаешь нормально поесть, – выдала я невозмутимо.
– О! Какой чудовищный шантаж! – улыбнулась подруга, отпуская, наконец, Родьку. – Не, мы на такое не ведемся, правда, Родь?
– Ага, ни за что! – согласился сын, хитро сморщив нос, – Тем более, ты ведь меня уже отпустила!
И тут же со смехом отскочил на пару шагов от няни, что сделала вид, будто снова пытается его поймать.
– Ох, сорванец! – погрозила она пальцем воспитаннику, и повернулась ко мне.
– Привет, родная, – я покрутила демонстративно корзинку с печеньем. – Чаем напоишь?
– Куда ж я денусь, – Кери протянула руку в сторону все ещё хихикающего мальчишки, – Пойдем, мелкий. Торжественно клянусь, что сегодня тебя не съем. Только помучаю уроками немного. А то ведь так совсем хватку потеряю, – подмигнула ему она.
– Так и знал, – он страдальчески вздохнул, но руку вложил в ее ладонь.
– А как ты хотел? Знал куда идешь! – вредничала Кери, ведя нас в свой временный приют.
Потом был чай и ничего не значащая болтовня. А ещё выпечка и бутерброды, которые ребенок с удовольствием умял, совершенно позабыв о своих намерениях заморить себя голодом, в знак протеста.
Угрозу позаниматься Кер тоже выполнила. А я смотрела на подругу с долей умиления, видя огромную нерастраченную любовь, что проступала в ее действиях сквозь показную строгость.
А ещё, заметила, что моя от природы плотная по фигуре уроженка Архипелага сильно похудела за эти дни. Да и глаза у нее подозрительно припухшие. А ведь я не помню, чтобы видела, как Кери плачет. Она всегда была стойким солдатиком…
День пролетал быстро. Родька даже позабыл, что хотел увидеться с друзьями. К обеду он совсем утомился и начал капризничать. Кери тут же предложила почитать ему сказку – излюбленный прием, чтобы малыш уснул.
Родион свернулся на кровати, внимательно слушая, как Кери читает с вирта старинную сказку о мальчике-волшебнике. Его глазки моргают все чаще, в конце концов, он их трет кулачками и вскоре спокойный и размеренный стиль чтения, что явно специально выбрала подруга, отправляет умаявшегося мальчишку в царство снов.
Я, пока продолжалось это действо, мысленно прикидывала время, представляя, что именно сегодня, а может и прямо сейчас, корабли флота мятежников должны выйти из гипера возле Росси… Сердце тревожно сжималось, но думать о последствиях смысла не было, пока не получим вестей, все равно ничего поделать нельзя.
Кери тронула меня за плечо, одними губами прошептав, что Родька уснул.
Мы переглянулись, как две заговорщицы, и вышли на цыпочках из небольшой комнаты, отведенной под спальню.
Керая тронула ладонью выступ в стене, похожий на кап, и живая завеса закрыла проход, отрезая звуки. Все же дома у мурианцев настоящее чудо, которому я не перестаю удивляться.
– Ещё чаю? – спросила Кер.
– Пожалуй, я бы не отказалась от чего покрепче, – вздохнула поморщившись.
– Это можно, – кивнула подруга, а потом посмотрела на меня, оценивая с ног до головы, и выдала вердикт, – И даже нужно.
– Пфф! Кто бы говорил! – возмутилась я, взбираясь на высокое сиденье возле стола, напоминающего барную стойку.
Кери грустно улыбнулась, доставая из одной из ниш, имеющихся в стенах, небольшую глиняную бутыль и пару маленьких чарок.
Она вскрыла пробку, и обоняние защекотал запах терпких трав и миндаля. Подруга плеснула алкогольный напиток в чарки, протягивая мне одну.
– Ну, значит, нам обеим стоит полечить нервы, – усмехнулась она примирительно. – Волнуешься?
– А ты нет? – скептически ответила вопросом на вопрос.
А потом сделала глоток жидкости, оказавшейся вкуснейшим ликером. Кери тоже пригубила свою порцию.
– Это подарок мурианцев, – она указала на бутылку, не отвечая на вопрос. И добавила глухо, опустив глаза. – Таир принес…
Я отставила чарку, протянув вперед ладонь и накрывая ею руку подруги, безвольно лежащую на столешнице.
– Кер, что случилось? Поделись. Я переживаю за тебя, – произнесла мягко.
Она посмотрела на меня, на миг поджав губы, которые ощутимо подрагивали, о потом уронила голову, склоняясь к самому столу, чтобы спрятать лицо в ладонях.
Я подскочила, как ошпаренная, тут же оказываясь рядом, чтобы обнять и притянуть Кери к себе.
