Текст книги "Королевский туман (СИ)"

Автор книги: Татьяна Белоусова-Ротштеин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Во время второй чанхайской компании, очевидно, – быстро предположил Джеймс, вспоминая письмо. – Отец и адмирал Дишер тогда служили вместе.

– Точно, так, – кивнул Симонс, благодушно улыбаясь. – А я в то время уже работал на Компанию, и как раз по опиумной торговле.

– Вы были хорошо знакомы с ними? – поинтересовался лорд, насколько мог, беспечно.

– Ну, будучи на одном корабле и объединёнными одной работой…

– Это очень занимательно, но нас интересуют, прежде всего, Ваши дела с мистером Кинзманом, – мягко прервала воспоминания о юности мисс Лайтвуд. – Когда Вы виделись с ним в последний раз?

– Мисс Лайтвуд, давайте позволим нашему свидетелю спокойно рассказать, что он считает нужным, – осторожно предложил Джеймс.

В блеклых глазах Ренаты мелькнуло какое-то подозрение, но возражать она не стала.

– Я к тому и веду, – ничуть не смутился агент, – по чанхайской линии. Как Вам, конечно известно, наша Восточно-Хиндийская Компания торгует по всему миру и, пожалуй, всем на свете, от винтовок до чая. А где нашей торговле чинят препятствия, там приходит на помощь старый добрый солдат. Или матрос.

– И как это связано с мистером Кинзманом? – холодно уточнила леди фининспектор.

– Я о том и говорю, – повторил агент, опять слегка смутившись, – он у меня покупал кое-что…

– Не волнуйтесь, рассказывайте всё по порядку, – поспешил ободрить его Джеймс, одновременно бросив неодобрительный взгляд на Ренату. Девушка с превеликим терпением кивнула.

– Я вот что хочу сказать, – закивал тот, – я давно служу в Компани, я человек деловой, можно даже сказать, прагматичный. Я не верю во всякое… эдакое…

– Какое? – мягко спросил Джеймс, внутренне каменея.

– Во всякую мистику и туземные байки, – выпалил он и вдруг решительно хлопнул по столу ладонью, – не думайте, что я какой-то сумасшедший, давайте я расскажу вам с самого начала, как я познакомился с Кинзманом.

– Пожалуйста, – согласилась Рената, с легкой язвительностью в голосе.

– Примерно два года назад, когда я вернулся в Лондониум из очередного рейса, – начал Симонс, чуть успокоившись, – Кинзман подошел ко мне на каком-то приеме, сейчас уже не помню, у кого, и спросил, не желаю ли я сотрудничать с его магазином. Я тогда был уже наслышан о мистере Кинзмане и его лавке «Три кита» и, в общем, не удивился его предложению, ведь я, без ложной скромности скажу, большой специалист по Чанхаю! В свое время немало там поездил и довольно сносно говорю на их языке. Я, прошу заметить, был в горящем Кантоне…

– Да, да. И что же Кинзман?

– Да, мистер Кинзман. Я счел его предложение весьма выгодным и сказал, что в Лондониуме у меня уже есть неплохая личная коллекция редкостей из Чанхая, за хорошую цену я мог бы продать ему любой предмет, – тут Симонс запнулся и суетливо попросил официанта принести ему еще кофе.

Джеймс и Рената терпеливо ждали, пока ему подадут напиток.

– Но он заявил, что из моих вещей ему ничего не нужно! – вдруг резко воскликнул Симонс. – Ему нужен посох тибетского Далай-Ламы!

– О! – не удержался от восклицания лорд. – Непростой заказ.

Мисс Лайтвуд никак не прокомментировала сообщение агента.

– Еще бы! – закивал тот. – У меня, конечно, весьма широкие возможности, но не настолько же! Если бы нам в руки попала такая редкость, то она отправилась бы в Атлантийский Музей, а не в какую-то лавку.

– Естественно. И что было дальше?

– Поначалу ничего особенного. Я честно сказал ему, что не могу достать столь ценную реликвию. Он выразил сожаление. А через некоторое время, насколько я помню, через несколько месяцев, мистер Кинзман снова обратился ко мне. На сей раз его пожелание показалось мне куда более простым, – Симонс торопливо сделал еще один глоток кофе, – он сказал, что у него есть покупатель на предметы, которыми в Чанхае принято бороться с… скажем так, мистическими существами. Мистера Кинзмана интересовали всяческие амулеты, талисманы, ритуальные клинки. Да, особенно клинки. «Предметы, которыми можно убить демона», так он сказал.

– Вас это смутило? – быстро спросил Джеймс.

Для кого Кинзман мог заказывать такие вещи? Для кого-то из рыцарей? Или он знал бывшего мистера Ди? Но почему не рассказал, даже не намекнут о нем Джеймсу? И при чем здесь эта проклятая хиндийка?

– Поначалу, нет, – мотнул головой агент, – ничего удивительного, многие коллекционеры любят предметы с «легендой». Я исправно привозил ему подобные безделушки, он всё принимал и щедро платил. Но потом начались странности…

– Странности? – Джеймс еще больше насторожился.

Мисс Лайтвуд слушала молча, почти не глядя на Симонса.

– Да, странности. Он снова и снова просил меня отыскивать предметы такого рода, всё покупал, но при том с каждым разом говорил, что я привожу не совсем то, что нужно. – Агент слегка пожал плечами, словно его это до сих пор удивляло. – Он твердил, чтобы я искал эти штуки в закрытых сокровищницах чанхайских князей, в отдаленных буддийских храмах и монастырях… Точно я сам не знаю, как мне работать!

– И что же Вы сделали? – спросил Джеймс.

– Ничего особенного, продолжил привозить то, что удавалось найти, – Симонс еще раз пожал плечами и чуть смущенно добавил, – считаю, со своей стороны, я его не обманывал, я привозил предметы именно того назначения, что он просил. Но, понимаете, в чем главная странность? Чем дольше шли эти наши дела, тем более мистер Кинзман становился таким… Нервным.

– Нервным?

– Да, – кивнул агент и тут же замотал головой, – нет, я не хочу сказать ничего дурного о мистере Кинзмане, он ни разу не нарушил своих деловых обязательств, но из-за этих чанхайских штук… Он с каждым разом всё настойчивее твердил, чтобы я искал «настоящие» средства от демонов. Он казался очень встревоженным, честное слово! Можно подумать, он их где-то испытывает и остается недоволен результатом.

Симонс замолчал и вопросительно уставился на них.

Испытывал, очевидно, не сам Кинзман, а его покупатель.

Джеймс коротко постучал пальцами по столу. Ему очень хотелось спросить об отце и мистере Ди, но задавать такой вопрос при Ренате точно не стоило.

Мисс Лайтвуд тем временем сама нарушила молчание:

– А Вы не замечали, вел ли мистер Кинзман алхимическую деятельность? – спросила она формальным тоном.

– Хм, по-моему, нет, – ответил тот с недоумением, – честно сказать, я никогда о таком и не задумывался, ведь у него была лавка и торговля шла хорошо, зачем ему возиться с алхимией?

– Понятно. Когда Вы видели Кинзмана в последний раз?

– О, мы мельком виделись на нескольких приемах пару месяцев назад, – отозвался Симонс, – а от моих услуг он отказался, насколько я помню, чуть больше полугода назад, просто сказал, что больше товары из Чанхая его не интересуют.

– Это всё? – Рената недовольно нахмурила тонкие брови.

– Да. Поймите меня правильно, я не хотел бы говорить дурно…

– Вы можете предположить, что с ним случилось?

– Увы, ничем не могу помочь, – развел руками Симонс, – я сам узнал о его исчезновении из газет, да мы с ним никогда не были достаточно дружны, только торговля…

Прекрасно, еще один «ценный» свидетель. Джеймс откинулся на стуле, лихорадочно соображая, что можно еще спросить. Автор анонимного письма написал правду о делах Кинзмана с Симонсом, но что это дает?

Полгода назад. Если таинственным заказчиком Кинзмана был именно мистер Ди, то, выходит, он искал не только ту вещь. Как далеко он смог зайти?

Затянувшееся молчание прервала Рената. Джеймс только и успел заметить, что её лицо побледнело еще больше обычного, а глаза, наоборот, потемнели, словно от сильного внутреннего волнения.

– Только торговля, да, – мисс Лайтвуд вдруг почти зашипела, – полагаю, посох далай-ламы Вы не достали лишь потому, что Кинзман не предложил за него хорошую цену.

– Простите…

– А если бы он попросил Вас привозить головы чанхайцев, по сходной цене, Вы бы не отказались!

– Но… – агент оторопело заморгал. Впрочем, как и Джеймс.

– Да что там какие-то головы! Когда на тех же самых плантациях опиума не хватало рабочей силы, ваша великая Компания завозила туда рабов из Эрландии. Очень практично!

Лорд хотел было осторожно перебить её, но при упоминании Эрландии вздрогнул и промолчал.

Леди фининспектор еще больше побледнела и опять скомкала салфетку.

– А эти атланто-чанхайские войны, участием в которых Вы так гордитесь, – процедила она, – опиумные войны, так будет точнее, просто уникальный пример в истории! Впервые война велась не ради территории или ресурсов, или хотя бы религиозных воззрений, – Рената отбросила салфетку и резко встала из-за стола, – война велась исключительно лишь за возможность банды жадных кровопийц травить дурманом целую страну! – выплюнув эти слова, она развернулась и вышла из кофейни, яростно стуча каблуками.

– Но… Но… – Симонс растерянно хлопал глазами, как разбуженный филин, – мы просто защищали свои торговые интересы, разве это не законно? И вообще, ситуация на Востоке не так однозначна…

– Да, да, прошу прощения, – быстро закивал лорд, тоже вставая. Ему вдруг стало очень неловко за Банк Атлантии, – дело в том, что мисс Лайтвуд по долгу службы сегодня была вынуждена посетить полицейский участок, у неё очень непростая служба, и это дело Кинзмана…

– Мне, право, жаль, что я не смог быть Вам полезен! – агент вскочил со стула и суетливо схватился за своё пальто. – Позвольте, я хотя бы оплачу счет…

Джеймс отстраненно кивнул. Его мысли вдруг опять вернулись к отцу, к их редким и серьезным разговорам.

С начала установления торговых отношений вся торговля с Чанхаем была сосредоточена в руках Атлантийской Восточно-Хиндской компании. Атлантийские купцы покупали у чанхайцев шелк-сырец и чай, а ввозили в порт Кантон железо, олово, свинец и шерсть.

Но со второй половины века большое распространение получила атлантийская торговля опиумом, который выращивался в Бенгалии. Опиум быстро стал основной и наиболее доходной статьей атлантийской торговли с Чанхаем. Вслед за Атлантией почувствовали явную выгоду и торговцы Североамериканских Штатов, Португалии и некоторых других стран.

Но не финансовые доходы от продажи опиума в Чанхае были важны для правительства Атлантии. Точнее, не только они. Опиум в Азии выполнял еще и военно-стратегическую цель – разложение армии, чиновничества, народа.

Отец в своё время давал Джеймсу читать немало разных материалов по атланто-чанхайским войнам, и молодой лорд хорошо запомнил слова атлантийского консула в Чанхае, сказанные на заседании Королевской комиссии по опиуму: «Пока Чанхай остается нацией наркоманов, нам не стоит бояться того, что эта страна превратится в серьезную военную державу, так как эта привычка высасывает жизненную силу из чанхайцев». Разумеется, всё это сознавал и чанхайский император Даогуан.

Вскоре чанхайские чиновники в Кантоне потребовали от атлантийских и североамериканских торговцев прекращения поставок опиума, конфисковали и попросту сожгли наличные запасы товара. Правительство Атлантии, естественно, не могло терпеть такого вероломного нарушения прав и интересов атлантийской торговли, и потребовало возмещения убытков. К чанхайским берегам была послана эскадра.

Чанхайцы резко отказались от предложения решить вопрос дипломатическим путем. Атлантийскому правительству ничего не оставалось, кроме как официально объявить Чанхаю войну. Свою эскадру к берегам Чанхая направили и североамериканцы. Так началась первая чанхайская кампания.

Сколько Джеймс ни читал и ни слышал об этой войне, так и не мог понять, на что вообще надеялось чанхайское руководство? Технический и военно-организационный перевес был на стороне атлантийцев. Но главным их преимуществом был, несомненно, флот: он опирался на мощь линейных кораблей и бомбических орудий. Чанхай мог противопоставить этому только отсталую армию с совершенно архаичным вооружением. Их флот, состоявший из джонок, несмотря на свою многочисленность, был беззащитен в столкновениях с бронированными пароходами.

Очень быстро атлантийцы блокировал Кантон, Гонконг и несколько других опорных пунктов на побережье, приблизившись к Нанкину.

Уже через несколько месяцев на палубе атлантийского военного корабля «Корнуоллис» был подписан «Нанкинский мирный договор». Для атлантийской торговли открывались пять портов Чанхая, Восточно-Хиндийской компании выплачивалась контрибуция, а остров Гонконг передавался в вечное владение Великоатлантией.

Однако атлантийцам так и не удалось добиться официального разрешения ввоза опиума в Чанхай, хотя договор, по сути, не запрещал контрабандную торговлю. Через год было подписано дополнительное соглашение, по которому атлантийским подданным предоставлялось в Чанхае право экстерриториальности. Но, на взгляд атлантийского правительства, это всё равно не решало проблему. И Джеймс не стал бы с ними спорить.

Необходимо было завершить начатое и достойным поводом послужило задержание чанхайскими властями атлантийского торгового судна «Эрроу».

Атлантийская эскадра вновь подвергла бомбардировке порт Кантон. Положение чанхайцев усложняло еще и то, что накануне в Чанхае разразилась гражданская война, пекинское правительство вело борьбу с образовавшимся Тайпинским государством. Война на два фронта сделала позицию пекинского правительства безнадежной.

Вторая чанхайская компания закономерно окончилась уже в самом Пекине.

– Опиум – это не только дурман, из него делают полезные лекарства, например, опиумную настойку, лично я сам принимаю её от бессонницы, – продолжал бормотать Симонс, – и, в конце концов, если человек не хочет покупать опиум, его же никто не заставляет, это его свободный выбор…

– Конечно, разумный человек всегда примет верное решение, – отозвался Джеймс, думая о своем.

– И, прошу заметить, что акционерами нашей Восточно-Хиндийской Компании являются и члены королевской семьи! – не унимался Симонс. – А разве королева Атлантии стала бы участвовать в чем-то преступном?!

– Ни в коем случае.

– Вот именно, – они уже шли к выходу, когда агент добавил: – и Ваш отец! Право, мы с ним были знакомы лишь по службе, я никогда не имел чести называться его другом или хотя бы приятелем, но я не хочу, чтобы Вы сейчас думали, что покойный герцог Мальборо участвовал в делах, недостойных джентльмена!

Джеймс замер уже у самой двери.

– Не стоит беспокоиться, – напряженно произнес он, – а Вы случайно не знаете… Вы не слышали, вел ли мистер Кинзман какие-то дела с моим отцом?

– Нет, – Симонс покачал головой с явным сожалением, – мистер Кинзман никогда при мне не упоминал имени Вашего отца.

– А Вы не обращали внимание, может быть при Вас мистер Кинзман упоминал такое имя: мистер Ди или граф Ди?

– Нет, не слышал от него о таком, – агент, казалось, расстроился еще больше, – мне очень жаль, но нет.

Он, действительно, очень сожалел. Джеймс уже догадался, что этот клерк из тех представителей преуспевающего среднего класса, которым для полного счастья в жизни не хватает только втереться в друзья к старой аристократии. Но в клубы на Пен-Мел не принимают представителей преуспевающего среднего класса.

Выйдя, наконец, на улицу, они еще раз извинились друг перед другом за взаимные неудобства и распрощались.

Джеймс направился к своему парокару. Мисс Лайтвуд ждала его там, нервно прохаживаясь по тротуару.

– Вас сегодня подвезти или опять предпочтёте прогуляться? – невозмутимо поинтересовался лорд.

– Прошу прощения за эту сцену, – процедила в ответ она, – просто… От этого свидетеля никакого толка!

– Это был Ваш свидетель, прошу заметить.

– Да, и хотелось бы уже увидеть хоть одного Вашего! – огрызнулась Рената, спрятав кулачки в карманы плаща.

– В ближайшее же время, – пообещал он, – а Вы, прошу Вас, организуйте нам встречу с профессором Адамасом.

Она неодобрительно передернула плечами.

– Стоит ли тратить время на домыслы?

Джеймс устало поморщился, открывая дверцу кара.

– Стоит проверить все версии. К тому же, я не сомневаюсь, вы с профессором легко найдете общий язык.

Не говоря больше ни слова, Рената Лайтвуд отвернулась и зашагала прочь.

Глава 12. Опоздание

Утром следующего дня Джеймс сидел в своем домашнем кабинете и мрачно смотрел на два письма. Одно опять анонимное, второе – от премьер-министра. Была еще короткая записка от Элизабет, доставленная её горничной. Леди Голди выражала беспокойство, всё ли у Джеймса в порядке, и не составит ли он ей компанию на прогулке по парку?

Ледяной комок страха немедленно возник у него в горле. Что, если те существа доберутся до Элизабет? Теперь всё в опасности, каждый житель столицы, каждый житель острова! Граф Ди должен защитить их. Нужна та вещь…

О том, что премьер имеет к нему какое-то дело, Джеймс за последние дни едва не забыл. Едва. Но не забыл. И теперь он не мог решить, какое послание прочесть первым.

Благая тишина кабинета вдруг показалась Джеймсу угнетающей. Всё вокруг будто бы ждало, требовало от него выводов, решений, результатов. А у него ничего не было. И время утекало.

Мелькнула мысль, не нанять ли себе в помощь частного детектива? Ходили слухи, что в Лондониуме есть такой человек, немного эксцентричный, злоупотребляет опиумом, но в своем деле гениальный.

Эту мысль Джеймс немедленно отмел. Чем меньше посвященных, тем лучше.

А еще его так и тянуло связаться с Симонсом и полюбопытствовать, помнит ли он о мисс Лайтвуд, или она исчезла из его памяти, как из памяти Самюэля Родса?

Надо было выбирать, и Джеймс начал с анонимного.

«Приветствую Вас, милорд Леонидас!

Я смею догадываться, что моё первое письмо не столько помогло Вам, сколько внесло в Ваши дела еще большее смятение. Снова прошу прощения за неясность моих выражений! И снова повторюсь, обстоятельства вынуждают меня раскрывать мои сведения постепенно.

Как Вы, должно быть, убедились, мистер Кинзман разыскивал через мистера Симонса чанхайские культовые предметы, предназначенные для уничтожения существ наподобие живых мертвецов. И, как, вероятно, рассказал Вам мистер Симонс, Кинзман оставался недоволен привозимым товаром.

Точнее сказать, это заказчик мистера Кинзмана оставался недоволен. Да, действительно, заказчику мистера Кинзмана было очень сложно угодить. Ему не нужны были дешевые туземные поделки. Он искал настоящие вещи.

Возможно, это звучит для Вас нелепо, и Вы сейчас задаетесь только одним вопросом: какое ко всему этому мог иметь отношение Ваш отец? А, может быть, напротив, Вы уже сами смогли выяснить достаточно и знаете, что покойный герцог Мальборо столкнулся с силами нечеловеческими. Но, прошу Вас, позвольте моим словам следовать одному за другим и тогда Вы узнаете и поймете всё.

Сейчас хочу обратить Ваше внимание на двух лиц. Первое – это мистер Кейсмен, эрландец, недавно задержанный нашей почтенной полицией. Мне доподлинно известно, что он был знаком с мистером Кинзманом, он отыскивал в Эрландии вещи, аналогичные тем, что находил мистер Симонс в Чанхае. И второй – это Джозеф Риплинг, молодой репортер и синематографист, о нем Вы, должно быть, слышали от мистера Родса. Мистер Риплинг искал предметы всё того же назначения, но на Ближнем востоке и в Африке. Надеюсь, общение с ними поможет Вашим поискам.

С почтением, Ваш друг и доброжелатель».

Джеймс аккуратно сложил письмо и убрал в конверт. Ему было легче поверить в оживших мертвецов, чем в «друзей и доброжелателей». Но этот аноним, похоже, хорошо знает лорда Леонидаса. Больше того, он явно осведомлен о делах Джеймса. Насколько осведомлен, можно только гадать.

Джеймс вспомнил, какую плату попросил Кинзман за ту вещь. Старинный меч. Родом из Эрландии. Меч графа Ди. Просто совпадение или… Или таинственный заказчик до сих пор жив?! Или это уже другой заказчик?

Необходимо еще раз поговорить с Посланником, добиться от него хоть каких-то пояснений. Но сам найти Уила Джеймс не может, придется ждать, когда тот изволит с ним связаться.

Лорд откинулся в кресле и несколько раз глубоко вдохнул. Попытался выстроить цепочку: Кинзман, неизвестный заказчик, граф Ди, Адамас, Рената Лайтвуд, адмирал Дишер… Но звенья не желали сцепляться друг с другом и разлетались в стороны.

Ясно только одно: медлить нельзя!

Джеймс быстро открыл письмо от премьер-министра. Это оказалось всего лишь приглашение на совещание сегодня в доме премьера.

– «Всего лишь» – смешно, – вслух подумал молодой лорд и вышел из кабинета. Нужно отдать пару срочных распоряжений Огденсу.

Дворецкий обнаружился около библиотеки, он как раз относил туда чай.

– Огденс.

– Сэр?

– Телефонируйте от моего имени в отделение полиции, туда, где содержится эрландец Кейсмен, и сообщите, что я намереваюсь еще раз с ним побеседовать, вероятно, сегодня, ближе к ужину.

– Конечно, сэр, – как всегда невозмутимо кивнул дворецкий.

– И что там с Риплингом, Вам еще не удалось с ним связаться?

– К сожалению, нет, сэр, – Огденс никак не изменился в лице, – мне известно, что он в Лондониуме, но его трудно найти, у него, по-видимому, очень много дел. Я телефонировал мистеру Джо Баглзу, он обещал нам помочь.

– Риплинг мне нужен, как можно скорее, – спокойно заметил лорд, – и еще, отправьте запрос на имя одного сотрудника «Банка Ротбарта»…

– Ты сказал, тебе нужен Риплинг? – из двери библиотеки показалась слегка растрепанная голова Седрика. При этом вид у него был очень деловой, за ухом торчал карандаш. – Я знаю Джозефа Риплинга.

– Неужели? – с сомнением проговорил Джеймс, отстраняя Спенсера и проходя в библиотеку.

Седрик был последним человеком в Империи, кого Джеймс хотел бы посвящать в эти дела.

– Да, представь себе, – подтвердил кузен чуть обиженно, – мы даже встречались с ним в Аравии, он был там с очередным репортерским заданием, а я скитался в изгнании… Вот, как раз рассказывал об этом мисс Агрэ. Похоже, кроме неё это никого здесь не интересует!

Хиндийка сидела в одном из кресел и держала на коленях какую-то книгу, похоже, том «Всеобщей атлантийской энциклопедии». Небольшой столик был сплошь завален бумагами. Седрик небрежно сгреб бумаги, давая Огденсу возможность поставить поднос с чаем.

Отношения Джаи и виконта Спенсера складывались еще более нежелательно, чем ожидал Джеймс. Нет, Седрик не позволял себе ничего непристойного. Он только всё время о чем-то с ней разговаривал. По условию самого Джеймса, Седрик днем оставался дома, уходя на какие-то свои прогулки с наступлением сумерек. Все дни он проводил в беседах с «мисс» Агрэ. И, что самое пугающее, всё время что-то записывал.

– Ты, я вижу, действительно работаешь над новой книгой, – заметил Джеймс, садясь в свободное кресло.

– Всего лишь наброски, – махнул рукой Седрик, – так как на счет Риплинга, тебе нужна помощь? – он подошел к полке и снял оттуда бокал с недопитым шерри.

Джеймс скептически осмотрел эту картину. О, если бы не безумная срочность!..

– Что ж, буду очень благодарен, – нехотя кивнул он, – как скоро ты сможешь его найти?

– Уже сегодня. Я-то знаю, где в столице собираются настоящие газетчики, а не снобы-редакторы, – кузен решительно отставил бокал и потер ладони, как рыночный торговец, – но с условием, что я в деле.

– В каком еще деле?!

– Я хочу участвовать в расследовании, – страстно заявил тот, – Джая и Огденс рассказали мне, что пропал этот антиквар Кинзман, и я хочу помочь тебе его отыскать.

Джеймс едва сдержался, чтобы не скрипнуть зубами.

– Послушай, Седрик, если тебе просто нечем заняться, это не значит…

– Думаешь, я настолько бесполезный? – Седрик вызывающе скрестил руки на груди. – У меня огромные связи в Лондониуме.

– У тебя? Ты же два дня назад приехал!

– Ну и что? Меня здесь все помнят. Ты просто как мой отец.

«А что, это так плохо?». Если бы сам Седрик был хоть чуть-чуть как его отец… Многое было бы по-другому. Было бы гораздо проще.

Джеймс всё-таки скрипнул зубами, едва слышно. И тогда только заметил:

– Это что, мой халат?!

– Да, Огденс сказал, я могу одолжить его на время, – Седрик картинно развел руками, демонстрируя вышитые рукава, – мне пришлось продать свой персидский халат в Лютеции, за гроши! Ну, ты же знаешь этих лягушатников.

– Ладно, – поморщился лорд Леонидас. На споры с Седриком у него никогда не хватало сил. Катастрофически не хватало. – Только в будущем, если захочешь у меня что-то одолжить, спроси лично меня, а не Огденса.

– Непременно! Одолжи мне сегодня десяток-другой фунтов. А то эти репортёры большие любители выпить, особенно за чужой счет.

Джеймсу оставалось только вздохнуть.

– Не только они. Возьми деньги у Огденса. И немедленно отправляйся искать этого Риплинга!

– Слушаюсь, сэр! – он шутливо взмахнул рукой. – Леди, моё почтение! – и выбежал вон.

– Он хороший, – вдруг заявила Джая, – он нам поможет, я думаю. Не обижайте его.

– Его, пожалуй, обидишь, – Джеймс потер переносицу, стараясь сосредоточиться. У Седрика всегда была удивительная способность вносить сумбур в его мысли. – Запомни, не стоит верить всему, что говорит виконт Спенсер. А сейчас я задам тебе несколько вопросов о мистере Кинзмане.

– Да, сэр, – она закрыла книгу, быстро выпрямилась в кресле, словно примерная ученица и посмотрела ему в глаза. Открыто и внимательно. Так смотрят только те, кому совершенно нечего скрывать. Или совершенные хитрецы. Или азиаты.

Кроме того, Джеймса не оставляло чувство, будто он уже где-то видел Джаю Агрэ. Точнее, хиндийку, очень похожую на неё. Хиндийцы, почти как чанхайцы, для европейца – на одно лицо. А тогда, пятнадцать лет назад, для Джеймса все вокруг слились в одну всепоглощающую стихию безумия, стихию взбунтовавшихся дикарей. Он хорошо запомнил только лицо надменной княжны. Сначала она обманчиво-любезно разговаривала с его отцом, а потом поддержала бунт сипаев.

Обманчивая любезность, притворная покорность – вот о чем стоит помнить, имея дело с туземцами. Природу не переделаешь, как ни старайся. Они могут смотреть, слушать и говорить вот так почтенно, вежливо, цивилизованно. А при удобном случае воткнут кинжал тебе в спину.

И кто-то еще будет обвинять ангризи в непостижимом лицемерии?!

Тогда, в первый день, оставляя хиндийку у себя, Джеймс надеялся, что от неё будет гораздо больше пользы. Но, как оказалось, по существу дела она не знает ничего. Или знает, но не говорит.

Примерно полгода назад некий полковник Роуз, один из многочисленных знакомых Кинзмана, привез её из Тэли, где она работала горничной у жены Роуза. По словам самой Джаи, она хотела таким образом «улучшить свой атлантийский», а потом вернуться в Тэли и стать там школьной учительницей. У Кинзмана она вела хозяйство, помогала расставлять товар в лавке, да переписывала иногда самые простые бумаги. При разговорах антиквара с его покупателями она никогда не присутствовала. Лично она знала только полковника Роуза. Понятия не имеет, какие могли быть у мистера Кинзмана враги. Точно знала она только одно: у него были непростые отношения с адмиралом Дишером, Кинзман часто жаловался ей, что адмирал подсылает каких-то людей следить за магазином. Чем «Три кита» и их владелец не угодили адмиралу, антиквар хиндийке не объяснял. А накануне нападения человек от адмирала пришел прямо в лавку и они с хозяином о чем-то спорили, но о чем именно, Джая не слушала. Она вообще не имеет привычки подслушивать!

А потом на магазин напали, и Кинзман велел ей бежать к лорду Леонидасу, сыну герцога Мальборо.

– Я сейчас назову несколько имен, а ты постарайся вспомнить, упоминал ли их когда-нибудь мистер Кинзман, – сказал Джеймс, стараясь смотреть ей в лицо так же прямо и уверенно.

– Да, сэр.

– Альберт Симонс, агент Восточно-Хиндийской компании.

Она уверенно кивнула.

– Да, мистер Кинзман говорил, что покупал у этого господина вещи из Чанхая. Только я его ни разу не видела, к нам в лавку он ни разу не приходил.

– Что за вещи?

Она на секунду замялась, словно подбирая слова.

– Не знаю, как правильно их назвать, мистер Кинзман не рассказывал много… Какие-то вещи для служения богам.

– Хорошо. А этот репортёр, Джозеф Риплинг?

– Да, он тоже присылал вещи для богов, я его тоже не видела.

– Питер Кейсмен, эрландец?

Она опять задумалась, потупив взор.

– Нет, не помню.

– Рената Лайтвуд?…

– Нет, никогда о такой не слышала, – Джая быстро вскинулась и помотала головой. На взгляд Джеймса, очень уж быстро.

– Это финансовый инспектор из Банка, – терпеливо уточнил он, – мистер Кинзман не говорил, что у него проблемы с Банком Атлантии?

Хиндийка, похоже, смутилась:

– Что такое «финансовый инспектор»?

– Кинзман не говорил, что у него есть долги? – переспросил Джеймс, теряя всякую надежду узнать что-то новое. – Не рассказывал, например, что за дела у него с банком Ротбарта?

– Нет, не помню…

– Хорошо, допустим. А упоминал он о герцоге Мальборо?

– Да, он сказал, чтобы я бежала сюда, сказал, что Вы нам поможете, – быстро затараторила она, глотая половину звуков.

– Не обо мне, – резко перебил её Джеймс, – о моём отце, бывшем герцоге Мальборо. Он когда-нибудь еще его упоминал, у них были дела? Говори помедленнее.

Хиндийка испуганно поджала губы и снова потупилась.

– Нет, при мне он такого не говорил. Я служила у него всего только полгода…

Отца убили полгода назад, напомнил себе Джеймс. Пожалуй, это правда, при ней у Кинзмана уже не могло быть дел с Мальборо-старшим.

– Хорошо, – повторил он, – а имя мистер Ди тебе знакомо?

Она вновь уставилась на свои руки, лежащие на коленях:

– Нет, не знакомо.

Другого ответа Джеймс и не ожидал. Ему вдруг остро захотелось её ударить. За всё. За прошлое, за настоящее. Никчемное, варварское существо!

Но вместо этого он проговорил:

– А что этот твой полковник Роуз…

– Сэр, – в библиотеке бесшумно появился Огденс. Вид у дворецкого был привычно невозмутимый, но Джеймс сразу почувствовал тревогу в его голосе, – я телефонировал в участок, как Вы просили, но там мне ответили, что в деле мистера Кейсмена произошел чрезвычайный поворот.

– Что…

– Следователь просит Вас лично подойти к аппарату.

Чувствуя, как пересыхает горло, Джеймс прошел в кабинет и взял трубку.

– Милорд председатель комитета по надзору за алхимической деятельностью, сэр Леонидас? – уточнил следователь.

– Да.

– Сожалею, но вынужден сообщить Вам, что интересующий Вас обвиняемый Кейсмен прошлой ночью скончался в своей камере.

Глава 13. Совет

До встречи у премьера оставалось слишком мало времени, и Джеймс не успевал заехать в участок. По телефону удалось выяснить лишь, что утром Кейсмена нашли неподвижно лежащим на койке, врач определил остановку сердца во сне.

Джеймс, толком не подумав, спросил у следователя, зачем в участок вчера приходила финансовый инспектор Рената Лайтвуд. Следователь ответил именно то, чего лорд и опасался: никакой фининспектор вчера участок не посещал.

– Занятно, – произнес Джеймс, кладя трубку на рычаг, – дошла ли эта новость до моего доброжелателя?