Текст книги "Давай заново (СИ)"
Автор книги: Тата Чепурнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Глава 9
Вадим следит за каждым движением, но всё же я успеваю мимоходом отдать Андрею букеты, оставляя при себе лишь тёмные бутоны роз, перетянутые атласной лентой. В уголках его губ больше не прячется улыбка, а челюсть воинственно каменеет, придавая чертам лица Крутилина хищный вид.
– Иди, мы подождём, – торопит меня он, непримиримым тоном, повышая его на последнем слове, расставив акцент на то, что ждёт моего возвращения.
Словно в бредовом сне отдаляюсь от коллег, в добровольно-принудительном порядке направляясь к мужчине, который терпеливо ждёт, привалившись к машине и изучая меня. Плотоядный прищур так и скользит по моему лицу, задерживается на губах, а после спускается ниже по шее к открытому декольте, виднеющемуся между бортами незапахнутого пальто.
Пальчиками перебираю листья на стеблях изредка задевая колкие шипы, остро вонзающиеся в скованную растерянностью плоть, впрыскивая ядовитую смесь из тоски и обиды по родному человеку. Некогда родному, а сейчас находящемуся на расстоянии вытянутой руки, но по реакциям далёкому и забытому мужчине, оставленному в прошлом. Если бы! Прошлое просто не желает меня отпускать.
– Привет, – предательски вибрирует голос, окрашивая интонацию пустякового слова в яркую констатацию волнения перед появлением Вадима.
Тлеющий окурок летит под ноги, рассыпаясь искрами по асфальту вместе с моим бахвальством и уверенностью, что при встрече с бывшим не заноет зияющая в сердце дыра, наспех залатанная одноразовым сексом с Андреем. Но я в очередной раз ошибаюсь, тонко чувствуя как внутри клокочут задушенные временем эмоции, подогревая кровь в венах и пульсируя в висках отбойными молотками. И те словно отбивают предупреждение к бегству, куда-нибудь подальше отсюда и вовсе не в капкан Андрея, а туда где смогу разобраться чего хочу.
Глупо прилипаю взглядом к тротуару, не делая и попытки сделать шаг в бездну, из которой Штрих вытолкал меня месяц назад, без скандала и лишней шумихи уйдя из наших отношений. Вот и сейчас, стою жадно хватая раскрытым ртом морозным воздух, который щиплет щёки и кончик носа, после вырываясь изо рта паром, словно выпуская клочки моей потерянной души. Больной и преданной, оторванной от меня и провокационно выброшенной под ноги, подобно истлевшей сигарете. Тогда я не осмеливалась при нём подобрать её, а сейчас не в состоянии удержать при себе, позорно сдаваясь и двигаясь к выставленной вперёд ладони.
Острыми лезвиями пронзает контакт с горячностью рукопожатия, вытягивая из одежды тепло и остатки самообладания, воровато запирая их в плен мужской руки.
Вадим медлит, а потом внезапно и с излишней резкостью дёргает меня в свою сторону, поймав как наивную птичку в силки. Холодящий запах ментоловой сигареты до щекотки заполняя ноздри, бьёт в голову, чётко вырисовывая всю реальность присутствия Штриха.
– Здравствуй, – трётся гладко выбритым подбородок о щёку, доставляя ощутимый дискомфорт слегка замёрзшей коже. – Прекрасно выглядишь!
К удивлению, он не продолжает нежничать и даже чуть отстраняется, но отпускать не спешит, притягивая и побуждая опереться на него бедрами, пробираясь при этом обеими руками к спине, где лёгкая ткань блузки намертво приклеена от проступившего холодного пота. Я дрожу, но не от холода, а от близости, от знакомого запаха и трепета.
– Садись в машину, совсем замёрзнешь, я и согреть не смогу.
Молчу и быстро опускаю глаза, в нерешительности признаться, что меня ждут.
– Или у тебя другие планы? – снимает с языка то о чём мне и думать страшно.
Мысли дико путаются в паутине собственного разума, не находя выхода из спазмированного волнением горла. Вадим намеренно кивает, и я поворачиваюсь, взглянуть примерно в ту сторону, где оголтелая компания до сих пор ютится под козырьком главного входа.
Я выхватываю из толпы враждебно-холодный взгляд серых глаз, в которых плещется коктейль из чувств известных одному Богу. Андрей смотрит на нас не исподтишка, а в открытую, въедливо анализируя ситуацию, хмуря лоб так, будто продумывает план. Такой стратег имеет много козырей в рукаве, а именно девушек при себе, одну из которых он выдергивает из общей публики, вальяжно обнимая за талию.
Стоит ещё пару секунд, глядя на меня в упор. А потом резко поднимает свободную руку, нервным взмахом демонстрируя жест прощания. И только сейчас я замечаю, что обе его руки пусты, мои букеты позорно выброшены в урну, разметав нежно-розовые лепестки пионов по асфальту. Их втаптывают в грязь резвые шаги прохожих, а некоторые из них ветер подхватывая, выкидывает на проезжую часть, где под колесами машин им суждено погибнуть вместе с разбитой дружбой.
– Поехали, – шепчу севшим от напряжения голосом.
– Куда? – привлекая меня ещё плотнее, интересует Вадим, по-хозяйски блуждая под выправленной из юбки кофточке.
– Всё равно!
Поцелуй получается глубоким, судорожным, а ментол, которым пропитаны губы и язык, действует как слабый анестетик, расслабляя рот и всё тело разом.
«Кто такой этот Крутилин? Избалованный вниманием эгоист и не более. Подумаешь, выкинул цветы. Свои же деньги по ветру пустил» – злюсь, прикусывая губы Вадиму до проступающей крови, но тот рычит от удовольствия, принимая мою злость за некую игру, подстегнутую долгой разлукой.
– Я хочу вернуться, – прервав поцелуй, стирает костяшками алую каплю со свежей ссадинки.
– Ко мне или в мою квартиру?
Бросаю безразлично, однако должного эффекта своим вопросом не достигаю. Вадима забавляет моя дерзость при явной податливости. Не в его правилах смущаться, реагировать на подколки
– О-о-о, кто-то наточил зубки?! Или может нашла мне замену? Ксюня, я незаменимый экземпляр. Поехали.
Громко захлопнув за мной пассажирскую дверь, Вадим садится за руль, как всегда, проигнорировав наличие ремня безопасности, заводит двигатель и не давая тому прогреться, срывается с места. Я мельком замечаю компанию коллег, которые рассаживаются по машинам такси.
Я не чувствую себя виноватой, в том, что делаю очевидный выбор в пользу Штриха. Нас связывают долгие годы отношений, совместный быт и не простая, но очень дорогая для меня история.
Вадим по привычке пропускает меня вперёд, а нырнув следом, спешит прижать к своей груди, запуская обе ладони под блузку, которую я так и не заправила, зная зачем мы едем именно ко мне, а не в клуб, или ресторан к примеру. От властных прикосновений стираются последние штрихи обид, оставляя чистый лист, который можно вновь расписать яркими красками. Небрежно стягивает с плеч пальто, приподнимая меня, размашисто перешагивает через сброшенную под ноги дорогую вещицу.
Слишком нетерпеливо терзает податливые губы, пытаясь оставить на них доказательства своей любви, или нерастраченной страсти. Его не хватает на долго, я обретаю свободу на кухне и теперь в тусклом свете уличного фонаря, настырно пробирающегося из под полуопущенной римской шторы, вижу помутневший взгляд.
Даже в полутьме различаю симпатичное лицо, твердый подбородок с еле заметной ямочкой на нём, чёткую линию губ, с вздернутой верхней и в меру пухлой нижней, и широкие надменные брови.
– Я хочу тебя, – разворачивает к себе спиной, начиная возиться с одеждой, хриплым смешком подстегивая меня сдаться.
Узкая юбка не поддается, Вадиму не удается ни задрать её вверх, ни стянуть вниз по бёдрам, а бегунок потайной молнии слишком крошечный, чтобы крепкие мужские пальцы справились с ним с первого раза. А я не спешу помогать. Мне не противны его ласки и смело скользящие по коже грубые ладони, но если он остановится – это будет отличным завершением вечера.
– Снимай эту чёртову тряпку, – рычит на ухо, опаляя горячим дыханием, заставляя вздрогнуть.
Безоговорочно принимаюсь снимать с себя одежду, юбка сползает к ногам, как и моя попертая ко всем чертям гордость. Дальше катиться некуда, я давно на дне. Оставшись в одном белье, замираю, а требовательные губы ищут те самые слабые места на моей шее, у изгиба переходящего в плечо.
– Вадим, я неделю как бросила пить противозачаточные, – цепляюсь за призрачные остатки благоразумия своего вновь обретенного молодого человека.
– Пофиг, Ксюш. Я успею, – поёт с ним в унисон звук расстёгивания ширинки. – Но сейчас успеть получится только у меня. У меня секса не было с самого нашего разрыва.
Надо понимать, он произносит это в хвалебной оде самому себе, с целью вызвать чувство восхищения его стойкостью и преданностью. И чем не могу похвастаться я, ведь тело успело отдохнуть в чужой постели, так ещё и запомнило ласки: нежные, томительные, совсем не такие, но до одури приятные, зовущие снова, и снова их вкушать.
Мысли об Андрее, как хворь проникают из головы и отравляют кровь, не давая сосредоточиться на другом человеке. На любимом, пусть и бывшем. Я осознано пригласила его к себе: желая вернуть наши отношения, а может и доказать самой себе, что с Крутилиным было мимолётное помешательство и не более. Но выходило плохо, вернее уж совсем никак.
Вадим возвращает меня в реальность из непутевых думок. Подталкивает к подоконнику, намекая что надо бы ухватиться за него до окончания полета авиакомпании под названием «быстрый секс». Всей пятерней обхватывает втянутый от предвкушения живот, большим пальцем замирая на впадинке пупка. Чётким, властным нажимом второй ладони заставляется прогнуться в спине, побуждая рухнуть согнутыми в локтях руками на пластиковую столешницу под окном.
На этом прелюдия заканчивается, едва начавшись, и Вадим резко врывается в меня, заставив тело содрогнуться и сжаться от дискомфорта всего происходящего, при этом пробуждая неистовство в любовнике. Он двигается быстро, резко, жёстко наращивая темп, словно спешит заполучить давно желаемую, но отсутствующую с некоторых пор разрядку. Я вытягиваю руку вперёд, упираясь ею в стекло, чтобы хоть как-то смягчить удары лба и двигаясь по инерции с Вадимом, не стучаться в окно, а биться о тыльную сторону собственной ладони, чувствительно ударяясь о костяшки.
Расслабиться получается не сразу, много отвлекающих факторов: свет фонаря бьющий по глазам, дерзкие руки вплетающиеся пальцами в локоны, лишь для того чтобы поудобнее захватить и натянуть волосы словно возжи, управляя всем процессом, направляя меня так, как надо их хозяину. Железные зубцы застёжки молнии нещадно царапают кожу ягодиц, напоминая о нетерпеливости Вадима, который не удосужившись как следует раздеться, овладел мной, едва расстегнув брюки, даже не приспуская их.
Когда моё тело хоть как-то мало-ма́льски начинает двигаться навстречу твёрдой плоти и подхватывать волну возбуждения, толчки резко прекращаются, горячей вязкой влагой выстреливая на мою поясницу. Вадим слегка подрагивает и умудряется впиться острыми зубами в кожу на лопатке, рыча и хрипя от удовлетворения, так и не отпуская моих волос, спутывая их в кокон.
– Я утром заглажу свой косяк. Честно. Трудно удержаться, ты у меня всегда такая сладкая.
Жмётся ко мне вплотную, размазывая по спине доказательства своего оргазма, мимолётно касаясь губами в извиняющемся жесте. Потом отстраняется, чем-то шуршит в тишине, а через минуту меня касается грубое бумажное полотенце, тщательно утирающее все следы спермы.
Глава 10
Проснувшись утром, не обнаруживаю рядом Вадима и не удивляясь даже, он всегда как кот, который гуляет сам по себе. Приходит когда надо ему, ластится в исключительных случаях, с подачи собственного желания, а не исходя из интересов других. Через две недели март, видимо ему гульнуть захотелось чуть раньше. А к кому идти утолять сексуальный голод? Естественно, к бывшей, безотказной дуре.
Сонно бреду на кухню, на столе остатки быстрого завтрака прекрасно уживаются с букетом, который никто так и не поставил в вазу. Увядшие лепестки скорее всего не спасти, но выкинуть розы и вовсе, рука не поднимется. В чём виноваты цветы? В том лишь, что их выбрали не те люди, взяли с жёсткой целью пустить пыль в глаза, произвести ложное впечатление, а после без сожаления оставить умирать без воды, или выбросить в урну.
Ощущаю себя, тем самым цветочным бутоном, выбранным среди других, срезанным наспех с куста, лишенным лепестков гордости и самоуважения. Меня опустошили оба любителя-цветовода: Андрей – разорвав дружеские отношения, поиграв как с игрушкой, и Вадим – использовав для плотских утех, сбегая как трус из кровати. Будто нужны мне от него возвращения долгов, никогда не требую в сексе уравнивать счёт по оргазмам. Пусть он словил вчера удовлетворение за какие-то сто с небольшим фрикций, не доставив мне удовольствия, я за ним не гонюсь. Меня больше интересует ласка и чувственность, которая к слову сказать, заключилась в простом поцелуе после быстрого секса возле окна.
Подрезаю концы стеблей, ставшие сухими и корявыми без воды, срезаю нижние листья и опускаю букет в вазу, в надежде дать шанс бедным розам. Так же, как даю миллионный шанс Штриху, возобновляя отношения.
Наша история с ним далека от идеала, с Вадимом всегда было непросто и никак у всех. Мы познакомились в первый же вечер по моему прилёту из Москвы. Сейчас уже не припомню где и при каких обстоятельствах, но проснулась я у него.
На утро он любезно поинтересовался: сделать мне кофе или сразу дать денег на такси?! Вбил в мобильник свой номер и выпроводил с миром. Я тогда особо не переживала. Кто он мне такой, чтобы слёзы по нему лить?! Да симпатичный, да хорошо сложен, видно при деньгах, и секс с ним на высший балл. Но на этом вроде плюсы и заканчивались. А мне ничего другого в восемнадцать лет не нужно было. Драйв, гулянки и любовь противоположного пола.
Это потом Вадим сам меня нашёл, забрал с очередной вечеринки, устроил драку за моё сердце, но скорее за молодое тело. Не рыцарь на белом коне, но и я не прекрасная принцесса. Честно сказать такой подход возымел эффект! За всю жизнь никто не проявлял ко мне такого интереса, не боролся, прав не заявлял, по большей части отказывались, вышвыривали как мусор. А Штрих стал пристанищем для души с замечательным сексуальным бонусом. С тех пор лямку и тянули, он тянул, а я любила. Искренне, сильно, не требуя ничего взамен. Просто не кому мне было прививать модель нормальных отношений выстраиваемых на любви, уважении и заботе. Такой расклад устраивал нас обоих, до сегодняшнего дня.
Возможно мне посчастливилось перерасти и сейчас трезво оценивая ситуацию, я могу выгнать Вадима, остаться одна, найти другой вариант. Могу…. но упорно остаюсь с ним.
В памяти всплывает холодный взгляд Андрея, расплавленной серебристой ртутью проникающей в подсознание даже спустя ночь и расстояние, отравляя ядовитыми парами мысли на тему нашего разговора. Спешно одеваюсь, хочу попасть на работу пораньше и без особо любопытных, и словоохотливых людей поговорить с Крутилиным. Расставить все точки над i.
Не обнаруживаю ключей от машины, зато на тумбочке на помятом стикере коряво написано:
У меня бенз на нуле, взял твою. Вечером заберу тебя с работы. Ок?
«Ок? Чёрт, ещё спрашивает. У кого? У стикера, или машины? И не разбудил же, знал что не дам свой «опелек», – тихо сокрушаюсь себе под нос, вспоминая как однажды с похмелья Вадим разбил бампер, а потом целый месяц деньги на новый искал.
К счастью через Яндекс-такси машинку удается найти быстро и добраться без пробок, кажется жизнь налаживается. В редакции относительно тихо, в нашем крыле по крайней мере. На часах без четверти восемь, Андрей приходит всегда раньше, за редкими случаями когда позволяет себе задержки или отгулы. Но к положенному времени приходит Олька, вежливо поздоровавшись, занимает привычное место.
Суетливые движения выдают её волнение и она из последних сил делает хорошую мину при плохой игре, старательно пряча вымученную улыбку, похожую скорее на спазм мимических мышц, чем на проявление дружелюбия.
– Оль, что у нас сегодня с лицом? – интересуюсь тихим вкрадчивым голосом, чтобы ещё больше не навести страха. – Увлеклась ботоксом и лишилась подвижности рта?
– Всё в порядке. Просто не выспалась.
– Ах, да. У вас же вчера была вылазка в клуб. Крутилин рано уехал? Что-то его ещё нет. Оль, ты не знаешь где Андрей?
Она пожимает плечами, инстинктивно сглатывая рвущиеся на волю ответы на все мои вопросы, запугано тормоша содержимое сумки. Я скучающе подпираю щёку рукой, уперевшись локтем в стойку ресепшена, дожидаясь когда же со мной смогут поговорить не односложными фразами.
Оля долго мешкает, перебирает бумаги, перекладывая их с места на место, поправляет набор канцелярских штучек в подставке, явно создавая видимость занятости и не решаясь перейти к разговору. А тема для разговора несомненно имеется, и думается, мне она не понравится. Я терпеливо жду. Проходит пару минут, но монотонные действия не меняются, лишь сильнее потряхивая бледные руки моего молчаливого собеседника. Потом ещё секунд сто, но дар речи к Ольге не возвращается.
– Где Крутилин? – повторяю вопрос ещё раз, но повысив при этом децибелы. На всяких пожарный случай. А вдруг Оля ушки застудила? Зима всё-таки, а она негодница без шапки всегда.
– Андрея не будет, он написал на отпуск за свой счёт, – блеет так слабо, что мне приходится наклониться вперёд, чтобы среди тихого пожёвывания губами расслышать суть.
– Когда это он успел? – искренне удивляюсь сразу двум вещам: хорошему слуху девушки и чудному поведению нашего редактора. – Он даже не появлялся ещё здесь. Я давно тут его караулю.
– Вчера, – виновато опускает глаза Оля, словно это она повинна в сложившейся ситуации.
– Как вчера?
– Он попросил меня напечатать заявление, а ещё…
Густо покраснев, девушка закусила кончик карандаша, не смея вымолвить больше ни слова. Хорошее воспитание, ангельский характер и абсолютная не конфликтность – были самыми большими плюсами нашего секретаря, но сейчас меня этот набор добродетели дико выводил из себя. Под кожей и без того зудела навязчивая мания преследования в тандеме с манией величия, нашёптывая в оба уха, что Крутилин свалил на зло мне. А если быть точнее, то в качестве наказания за моё возвращение к Штриху.
– Оль, продолжай. Прошу тебя! Я нетерпеливая и утро сегодня у меня не доброе, но это на тебя не распространяется. Чтобы тебя не попросил сделать Крутилин, ты ни причём.
– Он велел мне отдать заявление тебе для того, чтобы ты расписалась за него.
Слишком жалобно пересказывает просьбы Крутилина, шумно вздыхает и принимается разглаживать несуществующие складки на идеально выглаженном жакете. Мельтешит тонкими, музыкальными пальчиками поправляя локоны. Похоже, она сейчас потеряет рассудок от нервного накала. Аккуратно ловлю наманикюренные ноготки, слегка сжимая их, до замирания дыхания у своей коллеги. Заправляю за ухо пряди, что мешают Оле сосредоточиться на мне. И когда проблема устранена, возвращаюсь к выяснению сути.
– Как это? Он совсем был бухой прося тебя об этом?
– Нет.
– Нет, – тупо повторяю я, желая убедиться что не ослышалась. – Ок. К чему такие сложности, он не объяснил?
– Передаю дословно: Зановская у нас – знатный фальсификатор. Может и подпись подделать, и чувства фальшивые разыграть. Так что ей не привыкать.
Реплика даётся с трудом, динамично окрашивая напряжённый голосок в разные тональности и в конце речи Оля переходит на возглас облегчения. Ещё бы, снять такой груз с себя. Застонав, бью кулаком по подсунутому на подпись заявлению, не понимая что злит меня сильнее – наглость и уверенность Андрея в том, что я выполню его приказ, или моё безропотное согласие выгородить друга.
Короткий росчерк ручки только формальность, эту процедуру можно и вовсе опустить. Даже если я заартачусь, а от этого желания аж зубы сводит, то Крутилин всё равно получит желанный отпуск. Софа отпустит уставшего сына, ну а после устроит разнос ценному сотруднику. Но это будет после, а сейчас я обязана для отвода глаз расписаться.
– Ксюша, что это? – слегка заикаясь шепчет Оля, получив в своё распоряжение фальшивку. – Перепиши, пожалуйста, я не смогу это показать Софье Михайловне, – подсовывает заново напечатанный документ.
Подумаешь, назвала вещи своими именами, указав на заявлении истинное лицо «Мудака Сергеевича». Под натиском жалобного взгляда Ольки приходится изменить злую шутку на настоящие инициалы Андрея.
Ещё некоторое время Олька находится в замешательстве, затем поджатых губ касается нежная улыбка, преображая побледневшее лицо лёгким смущением. А через секунду появляется причина, а я очень искренне удивляюсь что легкомысленному ступору виной Славик.
Я принимаюсь тщательно изучать его лицо, чтобы узрев подвох, тут же отреагировать и не сцепиться с коллегой. Но он нарочито вежлив. Целует Олькину ручку, самодовольно ухмыляясь, наслаждается положением вещей. А ситуации складывает таким образом, что наш секретарь плавится как шоколад на полуденном солнце, растекаясь лужицей от джентльменского напора Славяна.
– Против кого дружим, красавицы?
Всю робость и растерянность Ольги смывает в один миг и спрятав руки в карманах брюк, она чётко выговаривает по слогам.
– Сплетни не наш профиль. Мы говорим, исключительно по работе.
– Ладно, что нового в нашей обители?
– Будто ты не знаешь?!
Стараюсь не отводить от него взгляд, тщательно улавливая любое изменение в мимике. Славик главный двигатель сарафанного радио в нашей редакции, знает всё и обо всех, может поведать любой секрет, для него сложнее удерживать любую информацию в себе, нежели хранить секреты. Не только свои, но и чужие. Но то что он сейчас незатейливо глушит какую-то сенсацию, говорит о том, что новость будет горячей.
– Андрюха свалил со Смирновой на Красную поляну, Зановская вернулась к своему ненаглядному – это самый лучший день влюбленных. Наконец-то между вами утихнут страсти, и мне не придется слушать бред каждого из вас. Ольчик, а тебе спутник жизни не нужен?
Обезоруживающе улыбается, но на свой вопрос так и не получает ответа. Смущенной девушке требуется больше времени для внутренней борьбы и нахождения достойных слов, чем мне переполненной безрассудством и дерзостью.
– Спутник нужен, но не залётный астероид из другой галактики.
– Тебя не спрашивали. Ты свой звездный дождь пропустила, прыгай теперь на сбитом шаттле бывшего, пока Наденька на лаврах будет почивать. Крутилин в телках знает толк! Вот никак не пойму в чем твоя проблема: в тараканах особой разновидности или отсутствии навыка зацепить мужика с первого раза?! К тебе только Штрих прикипел.
Впервые в жизни я не нахожу что ответить, больно от всех слов разом. И от того, что я слишком посредственна и не гожусь, и в подметки шикарной в постели Наденьке. И от того, что отталкиваю всех мужчин своими странностями. Но обиднее всего намёк на то, что мне светят отношения исключительно с одним мужчиной, который каждый раз возвращается после непродолжительных загулов, а я безоговорочно принимаю обратно.
Холодным сквозняком Славкиной тирады, выветриваются последние остатки самоуверенности, растирая в труху самооценку, разметывая её крупицы на дне пустующей души. А через мучительные пару секунд заполняя нутро желанием доказать всем, что за отношения с Вадимом можно и самоё главное – нужно бороться. Спорить не хочу, лучше докажу всё на деле. А там и посмотрим кому больше улыбнется удача: мне или Андрею с очередной игрушкой в постели.
