Текст книги "Давай заново (СИ)"
Автор книги: Тата Чепурнова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
Этот галантный придурок пропускает меня в кабинет первой и даже отодвигает стул, предлагая присесть. Естественно можно представить его воспитанным, но недооценивать Крутилинский нрав глупо и я приняв предложение настораживаюсь, ожидая подвоха в любой момент. Но как ни странно, Андрей меня удивляет ледяным спокойствием. Ни скабрезных шуточек, ни кнопки или жвачки на стуле, сплошной игнор в мою сторону. Ну и ладно, так даже лучше. Может до него наконец-то доходит, что меня злить не стоит. Меня не стоит, а вот его очень даже можно и когда Андрей вдруг поворачивает голову, чтобы кинуть безрадостный взгляд, я демонстративно выпячиваю прямо перед его лицом средний палец. Результата на ребяческую выходку не следует и мне ничего не остаётся, как скучающе отвернуться к окну.
– Утро доброе, – здоровается Софья Михайловна, прикуривая сигарету и изящно выпуская дым, оценивающе взирая на нас.
Как обычно, владелица редакции выглядит шикарно: в кашемировом пальто и брючном костюме, выгодно подчеркивающем точеную фигуру женщины, которой давно немного за сорок.
– Доброе.
В один голос поздоровавшись, замолкаем потупив взгляд, прекрасно понимая зачем мы здесь в такую рань. Кто-то явно умудрился донести до начальницы пикантные новости, за которые придется слушать многочасовую нотацию.
– Слухами земля полна, время узнать историю из первоисточника.
Снова не сговариваясь, в тандеме молчим. Первым выходит из ступора Андрей, а по другому никак, он у нас специалист в этом деле. На ковёр с повесткой дня о сексуально неразборчивых связях внутри фирмы, его вызывают с периодичностью раз в две недели. У Казановы местного разлива свой особый кастинг среди новеньких стажерок или авторов. А эти дурочки без тени сомнений ведутся на все его уловки.
– Как-то само собой вышло, мы немного перебрали, – нервно сглотнув, бросается в объяснения Крутилин.
– Ага, и ты залез мне в трусы, – выступаю в свою защиту, зыркая злобой, слишком явственно, чтобы он понимал, что закапывать себя живьём я не позволю.
– Никуда я не лез, ты их сама сняла.
Вот и «ответочка» на средний палец прилетает в мою сторону, в виде колкой констатации факта, что от трусилей избавлялась я сама. Так жалить умеет лишь Андрей.
– Ладно, хватит, – звучит громогласный начальственный рык, который еще больше усиливается благодаря акустике пустого кабинета. – Кто, что и в какой последовательности с кого снимал не столь важно. Андрей, ну когда ты уже повзрослеешь? Что ты творишь? Стыд какой-то, – закатывая глаза, всем видом демонстрирует как устала от выходок Крутилина.
Внутренне ликую, слова начальницы проливаются бальзамом мне на душу. Жалко, что сегодня пришла без ремня, а то с превеликим удовольствием поделилась, пусть бы надрала его тупую задницу.
– Ну, а ты, Зановская куда? Вроде умная, – переводит тему на меня и склонив голову набок, сосредоточенно ждёт ответа.
«Понеслось!» – завываю от досады.
Праведный огонь всецело перекинут на меня. Зря конечно! Я и без её нравоучений готова гореть синим пламенем стыда и позора. И тут защита приходит откуда не ждали.
– А что, умным блуд запрещается? Секс неотъемлемая часть взрослой жизни, за него не оправдываются. И заседаний за закрытыми дверями не устраивают, только лишь из-за того, что мужчина и женщина пошли на поводу физиологии.
– Помолчи уже, адвокат. Если бы твой дед знал каким ты вырастишь, навряд ли бы назвал в честь себя, – как-то обидно парирует на его слова Софа, выхаживая по кабинету из стороны в сторону, напоминая загнанного зверя в клетке.
– Ой, могу имя сменить дабы мой дедуля в гробу не ворочался зря!
Поёрзав на стуле, Андрей удобно усаживается в расслабленную позу, выпрямив длинные ноги вперёд и начинает мельтешить носками кроссовок, в каком-то только ему понятном ритме. Не обращая особого внимания на укор с посылом к предку, который якобы должен стыдиться быть с ним тезкой.
– На какое же?
– Иванушка-дурачок, – сразу же нахожу вариант, добивать так до конца. – Не-е-е, лучше Антошка.
Идеи просто фонтанируют во мне, подстегнутые перепалкой в курилке и явной расслабленностью Крутилина. Внешне он, как скала, но это буду не я, если не проложу на ней трещину. Вот тогда и посмотрим, насколько крут наш «Крут».
– А почему Антон? – вполне не понимая намёка, осведомляется Софья Михайловна, на что я не могу сдержать смех, зная истинную рифмовку с этим именем.
– Антон-гандон.
Последней фразочкой скорее всего я шокирую свою начальницу, а по совместительству маму нашего нерадивого кобеля.
Но бояться мне предстоит Андрея, который взорвавшись, разъярённым зверем подскакивает ко мне. Упираясь кулаками о мои колени, с нескрываемой злостью смотрит прямо в глаза, выискивая в миг суженными зрачками, на моём лице хоть каплю сожаления. Могу поклясться, что сейчас минотавра злить не стоит.
– А ты тогда кто? – зло цедит сквозь зубы, а хищно раздувающиеся ноздри говорят о его злости, куда более красноречивее слов. – Ксюха-шлюха?
– Всё, заткнись и сядь. Не веди себя как "Антон", – командует ему мать.
Андрей и не шевелится, а только сильней надавливает костяшками, от чего я ощущаю всю его ярость. Пошевелиться не смею, просто смотрю в его глаза, как дура завороженная. Теперь-то мне ясно, чем этот гаденыш охмуряет девиц. Глазами, такими большими, серыми, невероятными. Меня спасает Софья, буквально отодрав Андрейкины руки от меня и усаживая сына в своё кресло.
– Не имей привычки оскорблять женщину, никогда. Слышишь?!
– Даже когда она хамит?
– Да. Ты сильный и доказывать превосходство необходимо настоящими мужскими поступками, а трепать языком положено бабам, – выдержав паузу, женщина возвращается к поучительству. – Вы взрослые и можете спать с кем хотите, это ваше право. Но только если это не мешает рабочему процессу. А то, что я наблюдаю сейчас мне не нравится. Как вы теперь будете работать?
– Молча, – громко рявкает Андрей и замирает, сцепив пальцы в замок, судорожно отбивает чечётку большими пальцами друг об друга.
– Молча не получится.
И в этом она права, мы с Андреем слишком часто контактируем по рабочим вопросам, чтобы теперь пользоваться услугами сурдопереводчика.
– Это была одноразовая акция, больше этого не повторится. Мы справимся, – спешу я в шутливой форме заверить начальницу, что мы взрослые люди, профессионалы своего дела, умеющие разграничивать работу и личное. Но честно сказать, я уже и сама стопроцентно не уверенна в этом.
– Хорошо. Проверим. К следующему номеру с вас совместная статья о служебных романах, с двух точек зрения: мужской и женской.
– Мам, ты серьёзно?! Это, что в качестве наказания? – Андрей в буквальном смысле воет от досады, забывая о приличиях и переходя на фамильярное обращение, чем разжигает новое пламя скандала.
– Не мамкай, соблюдай субординацию. Хочу проверить ваши профессиональные навыки.
– В обязанности выпускающего редактора не входит написание статей, – Андрей упорно огрызается, не сбавляя оборотов.
– В его обязанности спать со всеми подряд тоже не входит. Если мне статья не понравится, накажу рублём. А тебя ещё и в должности понижу, – демонстративно указывает на сына, вновь закуренной сигаретой. – Не успела я улететь в отпуск на какую-то неделю, как вы оба отличились.
– Материалы для нового номера давно отобраны, Вы Софья Михайловна, их утвердили. И менять всё я не собираюсь, ради вашей воспитательной работы. А ещё я считаю, что Вас не должно касаться чем занимаются ваши сотрудники во внеурочное время. Вы сейчас распекаете меня как начальница, или как мать?
Держит удар Крутилин, его дерзость восхищает и приводит к ощущению внутреннего удовлетворения. И это не просто бравада и словесная баталия с собственной матерью, это характер с заточенным стержнем. А будь его начальником кто-то другой, реакция была бы аналогичной, Андрей не стал бы смиренно терпеть.
– Сбавьте обороты, Андрей Сергеевич, и прекратите метить территорию, как это любил делать ваш отец. Разгульная жизнь до хорошего не доводит.
Самое время прикусить язычок. Я отдалённо посвящена в суть конфликта и знаю как болезненно на него реагирует Андрей, но сейчас лицезрю настоящий эмоциональный взрыв. Пугливо перевожу взгляд, рассматривая обоих Крутилиных, со страхом и вызревающей жалостью к Андрею.
– Не смей меня сравнивать с ним! Я не он, – Андрей меняется в лице, покрываясь красными пятнами от злости и боли на услышанные слова. – Понятно?! Я люблю секс, но не сплю с чужими женщинами, не тяну их против воли себе на кукан и не разрушаю семьи. Если тебе больно смотреть на меня из-за того, что мы внешне с ним похожи, тогда уволь и не мучай ни себя, ни меня.
Отшвыривая кресло, он выпрямляется, гордо расправляя широкие плечи и импульсивно срывая бейдж с нагрудного кармана рубашки, откидывает ненавистную пластиковую карту, которая цокает металлической клипсой пролетая над поверхностью стола.
Не обращая внимания на нас, он размашистым торопливым шагом направляется вперёд – к выходу. Безупречный, гордый, знающий себе цену и не прощающий оскорблений, даже произнесенных родной матерью.
Бесшумно, чтобы не попасть под горячую руку и избежать продолжения ссоры, я выхожу за ним следом в коридор. Иду тенью позади него, подмечая как Андрей сутулится, словно закрываясь и запечатывая внутри себя обиду. Меня посещает странное чувство и я готова наплевать на диссонанс бушующий в душе, и зарыть топор войны.
По мере приближения к курилке, неожиданно впадаю в нервное возбуждение, но отступать не хочу.
– Извини, – всё что я могу из себя выдавить, когда подхожу к Андрею, явственно ощущая ком в горле, завидев холодные глаза Андрея, поблескивающие непонятной влагой. – За гандона и вообще.
– Проехали, – судорожно выдыхает, прикуривая последнюю сигарету из пачки.
– Не хочешь рассказать, что это было такое в кабинете?!
Он лишь молча качает головой и играя желваками, выдаёт всё своё напряжение, не проходящее даже с каждой новой глубокой затяжкой. А мне хочется прижаться к его груди судорожно вздымающейся и забрать часть стресса, который проступает холодной испариной на лбу, и собирается солоноватыми каплями в ложбинке на шее. Уткнуться в неё носом и вдыхать терпкий аромат его туалетной воды.
Зарыв гордость поглубже, лениво шагаю навстречу Андрею, заключая в крепкие объятия не сопротивляющееся тело «друга».
Глава 8
Кругом царит такое оживление, что шкала настроения помимо моей воли ползет вверх. По традиции, любой даже мало-мальский праздник, отмечается в нашей редакции с размахом, с тематической вечеринкой и хорошим загулом после неё вне стен офиса. Оленька за своим несменным рабочим столом выглядит потрясающе: на белокурую завитую в кудри головку одет нимб, из-за спины заметно проглядываются крылышки. В роли ангелочка другого человека и не представить.
– Ксюша, получи распишись, – девушка протягивает три одинокие герберы с «Валентинкой», выступая в роли курьера романтических посланий.
– Опять от Пашки?! – поймав утвердительный кивок, закатываю глаза. – Второй год одно и тоже и знает же, что я не одиночка. Нашёл бы уже себе кого-нибудь более адекватного, чем я.
– Так все уже в курсе, что ты одна. Так что, не удивляйся. А это от меня.
Коробочка с «Макарон» приятно удивляет и в то же время заставляя устыдиться, ведь ответного подарка у меня не приготовлено.
– Олька, спасибо! Но мне так не удобно.
Девушка лишь махнув рукой, принимается смачно расцеловывать меня в обе щеки, оставляя на коже следы розоватого блеска.
– Спасибо не мне. Сестра в декрете заскучала, затеяла домашнюю кондитерку. Пару коробочек вчера у нее нагрела, в качестве процентной ставки за работу нянькой. Ах, да! Зайди к Крутилину. Вы ещё не помирились? – заметив чуть испортившееся моё настроение спрашивает Ольга.
– Андрей ушёл в глухую оборону, не достучаться. Даже статью писали в удаленном режиме. Он у нас умеет держать марку, ничего прорвемся.
Подхватывая презенты, спешу скрыться в кабинете редактора.
– Доброе утро!
– Ты у нас на особом положении? – Крутилин сидит откинувшись на спинку кресла и слегка покачивается, при этом акробатически вращая карандаш между пальцами, приковывая моё внимание к столь виртуозному зрелищу.
– А что приходить на работу за десять минут до начала рабочего дня, а не за час как ты, это и есть особое положение?
Он молчит, но уж лучше бы выговорился. Вместо этого нервно швыряет карандаш в сторону, тот проворно катится, беспрепятственно пересекая всю поверхность стола, сваливается в аккурат к моим ногам.
– Я говорил про другое, стучаться не учили?
Не верю своим ушам, Бастион падает и теперь предполагается перечитать устав, чтобы правильно, вовремя, а главное после стука входить к Андрею Сергеевичу. Ладно! Начальство хочет лицедейства?! Начальство его получит, всенепременно.
Я выхожу в коридор, тихонько притворяю за собой дверь, чтобы потом в нее постучать и после тихого "войдите" проскальзываю в кабинет.
– Доброе утро, Андрей Сергеевич! – я даже приседаю в неглубоком реверансе. – Вызывали?
– Что за клоунада? – он выпрямляется и водрузив локти на стол, переплетает пальцы в замок, тут же уперевшись в них подбородком.
– Вы наверное не выспались? – продолжаю паясничать, вся ситуация очень забавна и грех её не обыграть. – Хотите сладенького? Уровень серотонина повысится и будет вам счастье.
Подойдя к его рабочему месту, бедром сдвигаю локти Андрея в сторонку, присаживаясь на край стола. Он лишь растерянно опускает руки ладонями вниз, обескураженный наглостью подчинённой. Вскрыв полупрозрачную обертку с упаковки печенья и выудив одно из них на волю, я подношу его к губам Андрея, которые он не спешит открывать. Поводя печенюшкой возле рта, но не добившись должного эффекта, собираюсь съесть сама, как Андрей перехватывает за запястье и направляет угощение в свой рот.
С хрустом «макарон» исчез за полуулыбкой Андрейкиных уст. Пусть смягчит горечь слов вкусным десертом. Даренное не дарят. А я и не передариваю Олин подарок, а просто путем подхалимажа налаживаю мосты. Крутилин бабник и сладкоежка. Один его порок могу удовлетворить прямо сейчас! Накормить любителя сладкого печеньем-безе.
– Хочешь меня отравить? – с прищуром вглядывается в поисках на лице ответа на заданный вопрос.
– Скорее приворожить!
– Не старайся, я же кобель. А ещё гандон. Вроде ничего не забыл, – задумчиво смотрит на меня, вызывая взглядом немой укор.
– Не думала, что ты настолько злопамятный. Кстати, ты тоже моё имя рифмовал с непристойностями. Косяк обоюдный. Я развязала войну, мне и заканчивать её, – невинно выставляю мизинчик в порыве детской мирилки, ожидая ответного действия, Андрей сцепляет свои палец с моим, принимая ритуал. – Теперь мне можно входить без стука?
– Нет. Но можешь приносить печенье каждое утро, – без спроса вытягивает яркое лимонного цвета округлое лакомство.
– Тогда тебе стоит приударить за Олькой.
– Она слишком наивное создание, такую грех портить.
– Что я слышу, – наклоняюсь вперёд и хватая за галстук, притягиваю его хозяина поближе к себе. – Крутилин прикупил на распродаже совесть?
Некоторое время он завороженно наблюдает за мной с самым что ни на есть серьезным видом, но у самого в глазах пляшут чёртики. А я из последних сил закусываю губы, чтобы не улыбается по-идиотски и не выдавать сарказма, с которым стыжу Андрея за бессовестность. Только сейчас очень остро начинаю понимать, что скучала по нему все эти дни нашего обоюдного бойкота. Мне до безумия не хватает шуток, взаимных препирательств и даже обычного молчания, которым мы можем часами наслаждаться в компании друг друга, просто находясь рядом, чувствуя нужность и заполняя пробелы в собственных душах незатейливым присутствием.
С ним мне всегда легко дышится, свободно думается и отлично живётся.
– Нет, он вместе с ней продал цинизм.
– Даже так?! – обалдело хлопаю глазами, при этом продолжая наслаждаться контактом с приятной на ощупь шёлковой тканью. – А ты, теперь говоришь о себе в третьем лице?
– Отпусти галстук и слезь со стола, ты вульгарно себя ведёшь.
– Андрюх, а ты часом не заболел? – касаюсь свободной ладонью прохладного Андрейкиного лба, шутливо проверяя наличие или отсутствие жара. – Это же самая распространенная эротическая фантазия: босс и подчинённая.
Пересаживаюсь на колени «начальника», подталкивая его вглубь кресла, чтобы устроиться удобнее. Выдерживаю паузу, длинную, томительную, ощущая как частит его сердце, дёргается в безумном такте, перекачивая кровь и наполняя ею ту самую гордость Крутилина, на которой я нагло сижу. Мне и ёрзать не приходится, для того чтобы понять что не чужды строгому начальству ролевые игры.
Андрей пытается смотреть мне в глаза, но помимо воли взгляд то и дело соскальзывает на губы. И тогда он шумно сглатывает, разыскивая в себе силы не реагировать на моё тело. Выходит у него плохо. В рамках дружбы плохо, а в контексте готовности к любви, так лучше некуда, ведь теперь я чувствую как в бедро упирается эрегированная напряжённая плоть, старательно оттопыривая Андрейкины брюки в районе паха.
– С праздником тебя, мой хорошим! С днём влюблённых, – невинно касаюсь губами нахмуренного лба, упорно сдерживая злорадство. – К тебе Смирнову вызвать, или ты сам справишься?
Откидываясь на спинку стула, он запрокидывает голову и сосредоточенно уставившись, разглядывает потолок. Я вторю его движениям, но ничего интересного не нахожу в глянцевой поверхности натяжной ПФХ-пленки. Меня больше интересует выпирающий бугорок подо мной и мысли проступающие на лице Андрея задорной ухмылкой.
– А ты не поможешь?
Притягивает меня ближе, проворно пробираясь под юбку, слишком узкую, чтобы пустить туда чужую ладонь. Демонстративно приоткрывает рот, желая получить поцелуй. Снова границы приличия стираются между нами, как замки из песка размываются волной, оставляя на берегу мутные руины, от которых сколько не отряхивайся всё же липнут крупицами въедливых песчинок, царапая кожу.
– Конечно, – стиснув зубы, цежу в ответ. – Могу скачать порно видео и оставить вас наедине с правой рукой.
Смахиваю его запястье и уворачиваясь от шустрых пальцев, пытающихся вернуть меня на место, позорно сбегаю. Пульс бушует, норовя порвать барабанные перепонки, проливаясь беспомощностью перед обаянием. Мне не терпится наказать Андрея, но с каждым торопливым шагом ловлю на мысли, что наказываю саму себя, оставляя своё нерастраченное либидо при себе.
Боевой задор утихает вместе с лёгким шлепком по моим ягодицам и горячим дыханием обжигающим скорее израненную душу, чем тоскующее по ласками телом.
– Ш-ш-ш, – шипит где-то возле уха Андрей, одурманивая и волоча моё подсознание в кроличью нору, из которой мне и на четвереньках-то не выползти. – Поигралась?!
Вытягиваюсь в струнку и замираю, как на плахе в ожидании казни, уже не до смеха ни мне, ни ему. Он цепко держит подле себя, не позволяя ничего лишнего, но щекоча нервы близким, почти интимным присутствием у меня за спиной!
– Пусти.
– Не-е-еа, – мурлычет, утыкаясь в рассыпанные по плечам волосы.
Спасительный стук раздается раньше, чем мы оба теряем голову, в последнюю секунду Андрей ловко подпирает дверь ногой, не давая и шанса никому проникнуть в наш уголок уединения.
– Ксюш, тут курьер с букетом для тебя. Надо расписаться, – после непродолжительной паузы шепчет Оля из коридора, не смея полюбопытничать, или даже краем глаза заглянуть в кабинет.
– Я сейчас, – переводя дыхание, дрожащим голосом сообщаю я, попутно стряхивая с себя наваждение.
«Как же ты не вовремя Оленька» – внутренний голос приходится заткнуть, засунуть туда куда мы уже умудрились задвинуть дружеские отношения.
– Стой, – громко командует Крутилин.
Пока я пытаюсь перевести дыхание, Андрей отходит в сторону и также стремительно возвращается обратно, держа в руках букет с нежно-розовыми бутонами пионов, завернутых в шелестящую крафт-бумагу. Дерзким выпадом вручает его, словно какой-то банный веник, но при этом смотрит в глаза, дожидаясь моей реакции на такую красоту. И я расплываюсь в нелепой улыбке. Мы напоминаем двух полоумных: моё лицо скованное судорожной гримасой зеркалит недоумение Крута.
– Спасибо, – выжимаю из себя сухую благодарность.
– Ксюх, я скучаю, – шепчет одними губами.
Указав пальцем на карточку прячущуюся среди цветов, побуждает раскрыть её.
Прости, что из-за своего кобелизма разрушаю то, без чего не могу.
Будь моей «занозой», я не готов тебя потерять!
Я возвращаюсь на своё место, прижимая к груди оба цветочных подарка: от бывшего и почти состоявшегося любовника. Выкинув всё ненужное из головы, погружаюсь в работу. День пролетает в спокойствии и умиротворении до тех самых пор пока на горизонте не появляется Славик.
– Ксения, за какие это заслуги у Вас столько букетов от поклонников? Я чего-то не знаю о Вас? – в многозначительном жесте обводит взглядом расставленные на столе цветы!
– Это праздное любопытство или соц. опрос?
– Зановская, вы бьете рекорды как я погляжу.
Славян протягивая руку, проворно вытаскивает открытку из букета с пионами. Но утолить пытливость, как не старается, не успевает. Я перехватываю краденое, играючи стукнув карточкой в импровизированном жесте наказания. Не за чем знать всех подробностей, хотя вполне вероятно все и так ему уже известно.
– Я не только рекорды могу бить, еще и любопытствующие лица. Иди работать, тут нет ничего интересного.
– Как это нет?! Один только букет Крута чего стоит. Смотри как расстарался, пионы в бутике заказал. За неделю вперед заказ оформлял, из самого Чили цветочки прибыли, – Слава выпячивает указательный палец, многозначительно потряхивая им в воздухе. – Это тебе не вшивые круглогодичные розы.
Теперь уже брезгливо кивает на другой букет, смотрящийся рядом с зимней редкостью и красотой пионов простовато и действительно банально.
– А ты что ерничаешь? Сам их что ли из Чили вез? Убирай свой зад с моего стола.
Я пихаю линейкой в его обтянутое «джинсой» бедро, побуждая отыскать в недрах невоспитанности толику культурных манер и отодрать пятую точку от офисной мебели, служащей мне рабочим местом.
Подскакивая и потирая травмированную ногу, этот умелец, как карточный шулер захватывает очередную карточку. Резко раскрывает ее, одними глазами пробегает по тексту и тут же отдает ее мне, морщась при этом словно касался чего-то мерзкого.
– Ни ума, ни фантазии, – брезгливо оценивает автора записки.
– Андрею только не говори.
– Чего именно Крут не должен знать? – удивлённо приподнимает бровь, глядя на меня. – Того, что ты хочешь на двух стульях усидеть? – огрызается Слава, по всей видимости разворачивая заступническую миссию за своего друга.
– Ничего я не хочу, ни от одного, ни от другого. Курьером доставлен букет, какой реакции ждет от меня Штрих мне неизвестно. А цветы от Андрея примирительный жест, ни к чему не обязывающий ни меня, ни его.
– У тебя авитаминоз в голове случился? Не понимаешь и не видишь очевидных вещей? Крутилин паласом стелется возле тебя. Очнись, спящая красавица! Ваша дружба закончилась когда он присунул тебе, – Славик пошлым жестом просовывает палец в свой согнутый кулак. – Он после Алёнки других баб ближе своих штанов не подпускал, подумай на досуге, чем может быть его внимание к тебе.
– Пусть я буду той самой бабой допущенной до Крутилинских штанов и не дальше. Я не претендую на него, как на бойфренда. А тебя никто не просит совать свой нос туда, куда собака хрен не совала. Мы сами разберемся.
– Кто и в чём разберётся? – вполне искренне интересуется подошедший к нам Андрей.
– Праздник всё же, вот мы про амурные дела и говорим. Третьим будешь? – Славик с ехидством растягивает губы.
– В разговоре поучаствую, но МЖМ – это не моё!
Мысленно уповаю на умение Славика держать язык за зубами и он не подводит. Молчит то ли из честных побуждений, то ли не желая быть яблоком раздора.
– Какие планы на вечер? Рабочий день через двадцать минут заканчивается, – Андрей поглядывает на наручные часы, сияя в предвкушении чего-то грандиозного.
– Я за любой кипишь. Все вопросы к Зановской, это у нее очень плотный график.
– Не решай за меня, я готова даже танцевать на столе.
Ох, как опрометчиво обещать что-то и не знать чем может закончиться вечер, а он отмерив положенные секунды, завершается неожиданной встречей.
– Танцы на столе отменяются.
Поигрывая язвительной улыбкой, Андрей кивает в сторону и я послушно поворачиваю голову в указанном направлении, встречаясь с зелёным омутом глаз Вадима. Он молча меня разглядывает, докуривая сигарету, которую небрежно удерживает одними губами, прищурив немного левый глаз. Ленивая поза, расслабленные руки в карманах и гордо вздёрнутый подбородок, все это говорит о том, что мой бывший намерен вернуть себе игрушку.
Вот только я уже не совсем уверена, что хочу быть ею.
