Текст книги "Хозяйка разорившейся усадьбы (СИ)"

Автор книги: Тася Блум

Соавторы: Анита Жарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Хозяйка разорившейся усадьбы

Глава 1

– Хадсон, письма сегодня уже были? – слышу скрипучий голос Форестера Харкли и сильнее сжимаю метелку для смахивания пыли в руках, стараясь быть незаметной и максимально слиться с темно-серой стеной.

Форестер – мой кузен по отцовской линии, вальяжным шагом проходит мимо меня к старому дворецкому, оставляя за собой шлейф удушливого одеколона, от которого глаза тут же начинают слезиться, и я с трудом удерживаюсь от того чтобы не чихнуть.

Мысленно считаю до десяти. Стараюсь убедить себя в том, что у меня нет никакой аллергии. От этих мыслей становится только хуже. Через пару секунд начинает свербеть в носу и не сдержавшись я громко чихаю, нарушая всеобщую тишину и оставляя вокруг себя облачко серой пыли. Труды часовой работы пошли насмарку. Теперь нужно заново смахивать с полок пыль. Обидно до слез. А все из-за невыносимого кузена с его любовью к пряной гвоздике.

По приказу миссис Хадсон – жутко неприятной экономки дяди, я целый час тщательно смахивала пыль и сейчас ловлю на себе ее придирчивый взгляд. Блеклые стальные глаза экономки становятся узкими словно щелки, практически всегда, когда она предельно недовольна мной. А это к моему сожалению происходит довольно часто.

Стараюсь дышать ровно, фильтруя наполненный терпким запахом гвоздики кислород через свои легкие. Краешки глаз начинает пощипывать от крохотных слезинок. Нос чешется, а глаза слегка краснеют. Еще немного и лицо начнет опухать.

«Держись!» – мысленно приказываю себе. Не хватало еще разреветься перед кузеном и экономкой. Не стоит показывать им свою слабость. Они ведь только этого и ждут.

Форестер берет из рук дворецкого пачку пришедших утренних писем. Бегло просматривает их, и на мгновенье останавливается. Кидает на меня острый пронзительный взгляд и ехидно скалится. Куски бумаги от конверта и небрежно сорванный сургуч демонстративно летят на пол. Кузен читает письмо и из его уст срывается противный смешок. Он торжествует. Едкая ухмылка застывает на его лице, а я понимаю, что больше не выдержу. С силой сжимаю кулаки, вонзаясь ногтями в нежную плоть. Стискиваю зубы до скрипа. Как же я его ненавижу!

Вжимаюсь в стену с горестным вздохом и едва успеваю увернуться от летящей в мою сторону тряпки. Миссис Хадсон недовольно поджимает губы и приказывает мне отправляться на кухню и натирать кафель до блеска.

Форестер победно смеется, глядя мне прямо в глаза, а я опаляю его своей жгучей ненавистью. Когда-то я тешила себя мыслью подружиться с домочадцами дяди и обрести потерянную ранее семью, но эта иллюзия быстро рассеялась. Мне хватило пару дней чтобы понять, что я в этом доме чужая и прав как таковых у меня нет. Для дяди я стала неудобной обузой от которой хотят, как можно раньше избавиться.

– Аннабель, я теряю терпение! – недовольно шипит экономка.

Медленно подхватываю тряпку с пола и с гордо поднятой головой и ровной спиной выхожу и гостиной. Иду на кухню и чувствую бьющий в спину липкий взгляд Форестера Хакли.

Экономка позволяет себе слишком много, но дядюшке жаловаться бесполезно. Он всегда принимает ее сторону, а виноватой в итоге выставляют меня.

Войдя на кухню, я опускаюсь на колени и слегка подвернув юбки принимаюсь за работу. Тру тряпкой шершавый кафель, стирая костяшки пальцев в кровь. Радует то, что кузен находится далеко от меня. Глаза перестают слезиться и дышать становится легче. Немного прихожу в себя и начинаю напевать себе под нос старую песенку, которую часто пела мне мама. Пение всегда хорошо успокаивало меня.

Под вечер над рекой

Прохлада и покой,

Белея, облака уходят

Вдаль грядой.

Стремятся, но куда?

Струятся, как вода,

Летят, как стая птиц, и тают

Без следа.

Вскоре слышу скрип натертого кафеля и невольно вздрагиваю. Слова комом застревают в горле.

– Кхм, – в тишине раздается скрипучий голос кузена и в нос снова ударяет удушливый запах гвоздики.

Нервно одергиваю подол платья и встаю с колен.

– Ты продолжай, дорогая кузина, – насмешливо тянет Форестер. – Не каждый раз передо мной открываются столь обольстительные виды.

Щеки мгновенно становятся красными. Умом я понимаю, что все чего он хочет так это вывести меня из себя. На моих ногах надеты довольно плотные чулки, которые надежно скрыты под толстым слоем нижних юбок. Он не мог ничего увидеть. Решил поддеть. Заставил лишний раз покраснеть и упивается своей властью надо мной.

– Не знала, что ты любишь наблюдать за натертым до блеска полом. Что же не буду тебе мешать.

Сказав это, я быстро юркнула в соседнюю открытую дверь, увидев напоследок недовольное лицо Форестера.

Мне осталось всего пару месяцев до совершеннолетия. Всего чуть-чуть и это кошмар закончится. Настанет время, и я смогу сказать насмешливое «оревуар» всем тем, кто долгое время пытались утвердиться за мой счет.

Через пару часов, окончательно выбившись из сил я выбралась из дальних спален большого дома и решила немного отдохнуть. Проходя мимо кабинета дяди, я услышала громкие голоса и остановилась. Дверь была слегка приоткрыта и через щель можно было увидеть самодовольное лицо Форестера Хакли. Этот гад тихонько посмеивался, разговаривая с отцом. Речь наверняка шла о чем-то важном.

Затаившись вслушиваюсь в их разговор и меня охватывает острое негодование.

Меня хотят выдать замуж? Как же так!? Нет, я конечно знала, что дядя всегда считал меня своей обузой, но совершеннолетие еще не наступило. Выходит, дядя не желает выждать положенный срок и решил избавиться от меня еще раньше?

Сердце сжимается от обиды. Если бы были живы родители, то моя жизнь сейчас была бы совершенно другой. На глазах проступают слезы, и я сильнее сжимаю кулаки. Противный смех Форестера въедается в сознание, и я не выдержав срываюсь с места и убегаю к себе в комнату. Сегодня я и так достаточно поработала. Надеюсь миссис Хадсон останется довольной, а то запросто можно на несколько дней остаться без ужина. Впрочем, меня и так скудно кормили, но я не жаловалась. Куда больнее было осознавать себя лишней в этом доме. Поэтому я старалась делать так чтобы меня едва замечали. Так было легче. И лишь мысли о скором освобождении из этого дома тешили меня. И вот теперь ничего не осталось. Меня хотят выдать замуж. А судя по противному смеху кузена – кандидаты один хуже другого.

Мне осталось всего два месяца до моего двадцатилетия, и я мечтала освободиться из-под опеки дяди и его семьи. Я терпела годы унижений в этой семье ради этого дня – когда стану свободной. Замужество наденет на меня новый хомут. Хуже. Мой секрет может быть раскрыт.

Буквально недавно у меня неожиданно открылся редкий дар. Я даже не сразу поняла, что случилось. На подоконник в моей спальне сел белый голубь и попросил крошек хлеба. Я отправилась на кухню и пока экономка не заметила, достала кусок черствого хлеба, а вернувшись назад опомнилась. Подумала, что от недоедания у меня начались видения. Положила хлеб на подоконник и услышала в ответ вежливое спасибо.

Голубь вспорхнул и улетел на крышу, а я стояла и смотрела ему вслед понимая, что сейчас произошло самое настоящее чудо. Обычно дар открывался еще в юности, но у меня способностей не выявили. Я уже смерилась с тем, что останусь пустышкой. И вот на тебе! Случилось то, на что я меньше всего надеялась. Этот дар мог бы помочь мне в обычной жизни, но добавит проблем если кто-то узнает, что я обладаю им. Очередь из женихов выстроится длинной с Анайскую стену и дядюшка точно не упустит шанса как можно выгоднее меня продать.

Неожиданно в спальне прозвенел колокольчик.

С грустными мыслями вышла из комнаты. Миссис Хадсон наверняка нашла мне новую работу. Без ужина оставаться не хотелось, поэтому стиснув зубы я шла в гостиную. Надеясь, что объем работы будет невелик.

– Мистер Хакли разлил чернила у себя в кабинете! – обрушила на меня новость экономка, едва я успела войти. – Бери тряпку и порошок и попробуй не оттереть!

Молча хватаю тряпку с ведром и противный порошок, который ужасным образом разъедал кожу и иду в кабинет ловя на себе придирчивый недовольный взгляд миссис Хадсон. Порой я ощущала себя в этом доме хуже, чем прислуга. Прислуга могла в любой момент уволиться, а мне некуда было идти. Приходилось молча сносить все придирки.

Войдя в кабинет дяди, я едва не заплакала. Пятно было до неприличия большим и работать над ним нужно было не меньше часа. Не уверена, что смогу вывести все до конца, но миссис Хадсон обязательно проверит результат поэтому я стараюсь изо всех своих сил.

Неожиданно под столом замечаю что-то белое. Наклоняюсь поднять, а вместо клочка бумаги обнаруживаю белый конверт с письмом. И самое интересное – письмо было адресовано мне. Отправлено оно было месяц назад, но дядюшка не посчитал необходимым поделиться со мной этой информацией. Прячу письмо в кармане длинной юбки и продолжаю свою работу.

Любопытство так и распирает. Что же написано в этом письме?

Глава 2

Работая над пятном я с трудом удерживаюсь от слез. Руки щиплет от порошка и не выдержав я опускаю их в ведро с теплой водой. В моей комнате оставались остатки целебной мази, которой поделился со мной доктор Стивенс, когда полгода назад осматривал наших слуг. Пятно до конца вывести не удалось, но мне было все равно. Все чего я хотела в данный момент так это оказаться у себя в комнате и прочитать письмо, которое не давало мне покоя.

Вернувшись к себе и смазав кожу мазью на израненных руках, я осторожно достала письмо из кармана и принялась читать неразборчивый витиеватый почерк. По мере прочтения мои брови медленно поползли вверх, а в сердце поселилась робкая надежда. Оказывается, тетушка по материнской линии оставила мне маленькую усадьбу в небольшом городке. В голове не укладывалось почему дядя не отдал это письмо мне. Хотя может быть не он спрятал письмо, а противный Форестер?

На это письмо нужно было дать срочный ответ. К счастью совсем недавно убираясь в кабинете у дяди, я взяла пару листов намереваясь написать письмо старой подруге. Воспользовавшись случаем я быстро написала ответ дав свое согласие на вступление в наследство. А следующим утром, отправившись по поручению экономки к мяснику, отнесла письмо на почту. Молясь в душе о том, чтобы не стало слишком поздно. По закону было только два месяца на то чтобы вступить в права наследования, и я не знала сколько времени это письмо шло сюда.

Вернувшись в дом дяди, я принесла кухарке говяжью вырезку. Пришлось выслушать парочку возмущений по поводу того, что меня слишком долго не было. Проглотив обидные слова, по требованию экономки я понесла дядюшке утренний чай. По утрам он обычно сидел в своем кабинете.

Подойдя к высокой двери инстинктивно прислушалась и нечаянно услышала разговор дяди с Форестером. Дверь была слегка приоткрыта, и я с любопытством заглянула в узкую щель.

– Аннабель пора выдать замуж, – читая утреннюю почту, заявил дядюшка.

Форестер сидел в кресле напротив него и положив ногу на ногу, с усмешкой ответил, что это уже давно нужно сделать.

– Девица слишком своенравна, – недовольно поджал он губы. – Ей нужно подыскать подходящего жениха.

– У тебя есть кто-то на примете? – не отрывая глаз от газеты спросил старший Хакли.

– Хм, – нахмурил брови Форестер и стал перебирать в уме подходящие кандидатуры.

Я застыла с железным подносом в руках, понимая, что именно в этот момент решается моя дальнейшая судьба.

– Есть один кандидат, – улыбнулся Форестер. – барон Фридрих Хафен славится своей жесткой рукой и крутым нравом. Он мог бы хорошо воспитать Анабель и сделать из нее покладистую жену.

– Не слишком ли он стар? – нахмурил брови дядюшка.

– Всего пятьдесят, он еще достаточно крепок, – с ехидной ухмылкой ответил Форестер и приторно рассмеялся. Этот смех эхом разнесся по кабинету, затопив мое сердце праведным гневом. Невольно вздрогнула и чашка с чаем стоявшая на блюдце противным образом звякнула. Больше скрывать свое присутствие я не могла.

– Можно войти? – скрипнув зубами от злости поспешно постучала в дверь, надеясь, что дядюшка не заподозрит меня в том, что я подслушивала их разговор.

– Входи дитя мое! – надменно произнес опекун.

Пряча за маской безразличия свои истинные эмоции, я осторожно внесла поднос в кабинет. Старалась не смотреть на кузена, чтобы не выдать свои истинные чувства. Я знала, что он подлец. Но не думала, что до такой степени. Предложить отцу выдать меня замуж за противного старика. Это было слишком даже для него.

Ставлю на стол чашку с чаем и вижу, как Форестер плотоядно оглядывает мою хрупкую фигуру.

– Хорошо, что именно ты принесла утренний чай, – заявляет дядюшка, искоса поглядывая на сына. Делая полный глоток недовольно морщится. Чай, пока я подслушивала их разговор уже успел остыть. Дядюшка отставляет чашку в сторону и смотрит мне прямо в глаза. – Вызови модистку. В конце недели Бергеры пригласили нашу семью на бал. Настало время представить тебя местному обществу.

Медленно киваю, а сама думаю, что же задумал дядя. В его добрые намерения я не верила. Для меня это могло значить лишь одно. Он решил сбыть меня с рук. Будет ли на балу пресловутый Фридрих Хафен я не знала, но очень надеялась, что нет.

Модистка пришла с парой помощниц на следующий день. Сделала замеры и удалилась. Еще через пару дней мне принесли на примерку почти готовой платье. Оно совершенно не подходило по цвету, да и фасон был совсем неудачным. Наверняка это Форестер постарался. Специально решил мне насолить, чтобы никто кроме противного старика меня в жены не взял. Стиснув зубы от злости, я растерянно смотрю на свое отражение в зеркале. Мои светлые волосы кажутся блеклыми и безжизненными. В этом платье бледно-зеленого цвета я словно тень самой себя. Но делать нечего. Другого платья у меня нет.

Поэтому, позже, когда пришло время собираться на бал я терпеливо одеваю то самое вульгарное и безвкусное платье, которое стараниями Форестера пошила модистка. По его наглой и довольной ухмылке я сразу поняла, что мои догадки верны.

«Ну что же братец, ты сильно перестарался. Я сделаю так, что и этот противный старик откажется от меня» – мысленно улыбаюсь я.

Неделя до бала пролетела для меня одним коротким мгновением, как и дорога. Вот я уже стою скромно в углу, сжимая в руках бокал розового пунша. Делаю маленький глоток и слегка морщусь от кисловатого привкуса. Немного нервничаю. Юные красавицы в пышных нарядах нежных тонов бросают в мою сторону насмешливые взгляды. Перешептываются и негромко посмеиваются:

– Только посмотрите на этот кошмар. У нее вероятно напрочь отсутствует вкус.

– Да нет. Говорят, она приехала к нам из столицы. Вероятно, привезла с собой последний писк моды, – издевается другая кокетка.

– Ужас, – одна из девушек прикладывает кружевной платок к лицу и обморочно закатывает глаза, – неудивительно, что именно в нашу провинцию решил нагрянуть генерал Коупленд. Похоже, красавиц с такой модой в столице совсем не осталось, и он решил посетить наши места.

Бокал едва не падает из моих рук при упоминании этого имени. Я знала лишь одного мистера Коупленда и мечтала забыть о нем навсегда. Но вот незадача. Он не был генералом. Возможно это совершенно другой мужчина, а я от волнения чуть не уронила бокал.

При упоминании этого имени сердце сжимается в тиски и кровь холодеет в венах, мне вдруг становится трудно дышать. В бальном зале среди множества свечей и так душно, но минуту назад духота мне казалась вполне терпимой, а сейчас жадно хватаю ртом воздух, чувствуя, как задыхаюсь. Нужно сделать еще глоток, чтобы унять мелкую дрожь в руках.

Нервно сжимаю ножку бокала. Крепкий изящный хрусталь скрипит в ладони, а руки дрожат от волнения. Сердце гулко стучит. Вглядываюсь в лица гостей и наконец замечаю его. Разве я могла забыть его тонкие черты лица? Ведь долгие годы он снился мне ночами. Он стал моей первой любовью и в итоге жестоко предал.

Генерал Рикхард Коупленд безразлично оглядывая присутствующих вальяжно проходит по залу. Нас разделяет приличное расстояние, заметить меня он не должен. По крайней мере – я на это очень надеюсь. К тому же ранее мы с ним не так много общались. Это я влюбилась в него без оглядки, а он едва меня замечал. Хотя мы и были помолвлены недолгое время.

Вокруг него собираются толпы юных невест, в надежде, что скоро их представят генералу. Слышу, как одна старая матрона перешептывается с соседкой, что после недавней успешной компании генерал стал неприлично богат.

Становится больно и я с трудом удерживаюсь от того чтобы не закричать.

Когда-то я мечтала о браке с ним. Думала, что лучше и благороднее его него нет никого на свете. Как же я ошибалась. Он легко разорвал помолвку со мной в самый трудный для меня момент. Теперь он завидный жених, а я бедная сиротка – которой светит незавидная участь.

О боги, как же не справедлива жизнь!

Глава 3

Гордый профиль генерала отчетливо виден издалека. Позволяю себе взглянуть на него еще один раз перед тем как отвернуться. И тут же бойкие красотки своими локтями отпихивают меня в угол. А мне только это и нужно. Будет очень неловко если Рикхард узнает меня. Хотя столько лет прошло. Узнает ли он меня теперь? Особенно когда я в столь плачевном состоянии и в таком ужасном платье.

Суета вокруг благородного гостя продолжается. Со всех сторон доносятся перешептывания, девичьи вздохи и сплетни. Хочется закрыть уши, но я не могу.

Стою на месте как вкопанная и невольно краем уха улавливаю:

– Как он красив! – доносится совсем рядом.

– А как богат! – восхищается дородная матрона, приложив пенсне к глазам.

– Но разве генерал не славится ужаснейшей репутацией? – раздается робкий неуверенный голосок молоденькой девушки с рыжей россыпью кудряшек на голове.

– Не более чем светские слухи! – заявляет более взрослый женский голос. – Мой брат когда-то был лично с ним знаком. Вот только не могу понять, зачем он прибыл в наш город? С его капиталами от богатейших невест столицы наверняка отбоя нет. Сдается мне, его визит в наши края точно не связан с женитьбой. Возможно это дело службы.

– Вы правы, – к пикантной теме обсуждения репутации генерала присоединяется мужской, пожилой тембр. – Дамы, к сожалению, я не могу при вас раскрывать некоторые подробности секретной информации, но уверяю, вы можете верить мне на слово. Из каземата его величества недавно сбежал очень опасный преступник. Генерала Коупленда назначили главным ответственным за его поимку.

– Но почему его? – рассудительно спросила женщина, пока другие в ужасе от полученной информации подносили к лицу нюхательные соли. В их глазах генерал обрел еще большую таинственность и привлекательность. Потому как оказался не только красивым и богатым, но еще и бравым героем который находится на особой службе у его величества.

– Потому как генерал обладает особым доверием! А дело это сверхсекретное и очень ответственное, – заявил мужчина во всеуслышание и дамы восхищенно ахнули хором.

Слушала мужчину, прокручивая в голове полученную информацию. Получается Рикхард в данный момент находится на секретном задании его величества? Что же это вполне в его духе. Еще будучи ребенком, я часто наблюдала с большого дуба как он с кузеном храбро дрался на деревянных мечах. Мне тогда было от силы лет семь. Но я хорошо помнила с каким рвением он одерживал победу за победой. В нем всегда был дух авантюриста. И с тех пор видимо мало что изменилось.

Невольно оборачиваюсь на этих людей и вглядываюсь в самодовольные лица. Нарядные, сливки общества, пусть и не столичные. Рядом с самой «рассудительной» дамой застенчиво поглядывая то на даму, то в сторону генерала, стояла юная круглолицая девушка. С виду красивая кукла, затянутая в корсет до осиной талии. Там же и другие женщины навострили уши и слушают, буквально ловя каждое слово пожилого мужчины. Он в свою очередь купался во всеобщем внимании и заводил новый круг знакомств. Медленно шаг за шагом он выдавал подробности о случившемся. Помимо того, как его истории обрастают внезапными поворотами – мои щеки начинают бледнеть. Чувствую, как краска отходит от лица. Оказывается, Рикхард совсем недавно был смертельно ранен…

Нет! Должно быть это не более чем раздутые сплетни! Кто этот мужчина такой? Откуда столько знает о генерале?

Семья Рикхарда относилась к древнему уважаемому роду. Он был единственным наследником славной фамилии. Обладал недюжинной силой и мог предвидеть ситуацию наперед. Мало кто мог победить его в честной борьбе. Поэтому услышанное казалось мне ложью. Как это часто бывает кто-то гораздо менее значимый решил сам возвыситься, пользуясь популярностью более сильного и родовитого.

С трудом удержалась от ехидных слов в сторону хвастливого болтуна. Взяла себя в руки и отошла дальше. В конце концов какое у меня есть право вмешиваться в этот разговор? Кто я теперь для Рикхарда? Всего лишь на всего бывшая невеста. О которой мало что известно. Бледная, неприглядная, уготованная в жены какому-то старику.

Я и на балу этом появилась лишь по милости дяди. Здесь уже всем известно, что я бедная родственница. Поэтому насмешки красавиц стали единственным проявлением внимания. Остальным до меня и дела нет. Знать живет в эпицентре бурной жизни. Там, решаются судьбы более значимых членов социума. Устраиваются договорные браки. Всем про всех давно уже все известно. И как бы красотки тайно не вздыхали по герою войны – в глубине души они знают, что этот мужчина птица не их полета. Все, что им остается – это только вздыхать и мечтать. Быть может он одарит кого-то улыбкой или подарит танец. Тогда они могут стать звездой вечера и вытащить счастливый билет в более лучшую жизнь

Стало как-то не по себе. Захотелось ненадолго уединиться. Перед глазами снова мелькнуло мужественное лицо Рикхарда. Он оказался еще прекраснее чем я запомнила его ранее. К моему удивлению одет он менее помпезно, чем многие собравшиеся на балу гости. Черный фрак с неброскими элементами декора из Даманского бисера, дорогая ткань. Такой у нас не купишь. Высокие, черные сапоги – простые, но сидят идеально. Рикхард Коупленд являл собой образчик вкуса и изысканности – заключенный в незатейливой простоте, но простота эта кажущаяся. Любой, кто разбирается в таких вещах поймет – что данный господин богат – причем до неприличия. Не скажу, что являюсь знатоком моды, но даже мне обманчивая скромность его внешнего вида режет глаза, будто мне кинули в лицо алмазную пыль.

Он же генерал, его должность обязывает. Наряду с безразличием от «маски» на его лице исходит неприкрытое высокомерие. Как же я сразу этого не заметила? Цинизм вибрирует волнами, обрамляя безразличие, с которым он изучает обстановку. С ледяной улыбкой на устах игнорирует любопытные и кричащие взгляды гостей, буквально уничтожает надежду юных невест и их семей на возможный союз, не позволяя даже подобной мысли укорениться в их головах. Меня от этого осознания аж в дрожь бросает. Они для него ничто иное как пустое место. Впрочем, как и я. Видимо с таким же выражением лица он писал то письмо, строчки которого я помню до сих пор.

«В связи с тем, что обстоятельства изменились, не считаю более своим долгом придерживаться ранее условленной договоренности. Поэтому пользуясь поправкой номер три к кодексу о „семейном праве“ расторгаю помолвку с мисс Аннабель Райли. Без выплат каких-либо компенсаций и неустоек. Возражения можно уладить в суде».

Стиснула зубы до скрипа. Что я тогда могла возразить? Осталась одна без денег и связей. А он словно крыса сбежал с тонущего корабля. Хорош герой!

Зажмурилась и вновь открыла глаза. К чему ворошить прошлое. У меня теперь иная судьба! А он? Наши пути давно разошлись и вряд ли сойдутся вновь воедино.