Текст книги "Украденное счастье"

Автор книги: Тарокнахт Гонгопаддхай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 15 страниц)

НУЖНО СПРОСИТЬ ШЕМУ

Проводив Гопала, Хемчондро позвал своего старого слугу по имени Рамкумар. Рамкумар в течение многих лет служил в их семье. Он вынянчил Хема, поэтому любил его как родного сына и почитал как господина. В Калькутте Рамкумар был скорее опекуном Хема, чем его слугой.

Юношей часто раздражают старые слуги, потому что те видят в них не господ, а всего лишь любимых сыновей своих хозяев. Таким слугам трудно приказывать. Они выполняют работу, когда им вздумается. Но Рамкумар был стариком, он уже не мог работать. И никто не заставлял его что-либо делать. Поэтому некому было и сердиться на него.

Услышав, что Хем зовет его, Рамкумар пришел и сел на тахту.

– Рамкумар, ты видел того мальчика, который приходил сюда? – спросил Хем.

– Да, видел.

– Он тебе понравился?

– Да с виду-то он хороший, вежливый такой, спокойный, а каков на самом деле, откуда мне знать?

Хем рассмеялся.

– Ну, Рамкумар, тебе трудно угодить!

– Вот доживешь до моего возраста, не будешь и ты так легко судить о людях. Но ведь я не ругаю его. Как имя мальчика?

– Я не знаю его имени, но он хорошо учится. А как говорит приятно и скромный какой! – продолжал Хем, глядя на Рамкумара и стремясь угадать его мысли.

Но Рамкумар молчал, опустив голову.

– Рамкумар, мальчику трудно живется, – снова начал Хем. – В доме ему сначала приходится готовить, а потом идти в школу. Но он не похож на сына бедняка. Руки у него чистые. Наверное, с его семьей случилось какое-нибудь несчастье, и они обеднели.

– Может быть, – задумчиво проговорил Рамкумар. Ответ Рамкумара не очень-то понравился Хему.

Когда из разговора с Гопалом Хем узнал о трудной жизни мальчика, у него возникло желание оставить Гопала жить у себя в доме. Но Хему хотелось, чтобы Рамкумар сам это предложил. И когда тот промолчал, Хем огорчился.

Через некоторое время он опять заговорил:

– Хорошо, Рамкумар, а что если мы вдруг разоримся?

Рамкумар сразу сделался серьезным.

– Мать Кали этого не допустит, – сказал он. – Когда выучитесь, вам не придется беспокоиться о деньгах.

Рамкумар никак не шел в ловушку.

– Хорошо, а если я, прежде чем выучусь, стану бедным, тогда ведь нам тоже придется служить кому-нибудь?

– Нет, нет! – запротестовал Рамкумар. – Не может этого быть! Как тебе в голову могли прийти такие мысли?

И он, поставив на поднос кушанья, позвал Хема ужинать. Но Хем-бабу был невесел. Вскоре после ужина он лег спать. Потом, поужинав, лег и Рамкумар. Он ночевал в одной комнате с Хемом.

Жуя бетель, Хемчондро возобновил разговор:

– Рамкумар, вот мы поели и спать легли, а тот мальчик сейчас, наверно, еще работает.

– У каждого своя судьба, – возразил Рамкумар. – На том и мир стоит. Иначе все бы в господ превратились!

Хем некоторое время молчал. Потом промолвил:

– Жалко мне этого мальчика, Рамкумар. Я хочу, чтоб он жил со мной. Тогда не будет он ни в чем нуждаться. Подумаешь, что для нас лишняя горсть риса!

С раннего детства исполнялось любое желание Хема. Особенно с тех пор, как умерла его мать. Рамкумар задумался и сказал:

– Ну, раз ты так хочешь, зови его.

– Ты думаешь, отец будет против?

– Разве он когда-нибудь возражал тебе? Не будет возражать и теперь! – успокоил Рамкумар. – А риса ему не жалко! Сотни людей с благословения Дурги кормятся в вашем доме! Разве он рассердится, когда услышит, что речь идет всего-навсего об одном человеке?

– Тогда я напишу ему письмо, а этого мальчика приведу завтра, – решил Хемчондро.

– Напишешь или не напишешь – дело решенное! – проговорил Рамкумар.

Обрадованный поддержкой Рамкумара, Хем с легким сердцем приготовился заснуть, но потом раздумал, сел, зажег лампу и принялся за письмо.

Едва забрезжил рассвет, как Хем соскочил с постели и спустился в гостиную. Раскрыв и полистав книгу, Хем отложил ее. Потом послал за Гопалом. Гопал в это время был занят стряпней и сразу не мог прийти к Хему, но просил передать, что непременно зайдет по дороге в школу.

Приготовив завтрак ранее обычного, Гопал накормил господ, а сам едва притронулся к еде. Перед тем как уйти, он тщательно вычистил дхоти Хема и аккуратно завернул его в газету.

Сердце Гопала забилось, когда он подходил к дому Хема-бабу. Он постоял немного на улице и двинулся дальше. Хем в это время сидел у окна, выходившего на улицу. Едва он увидел Гопала, как тотчас выбежал, схватил его за руку, ввел в дом и усадил на тахту. Гопал осторожно положил дхоти на кровать.

– Зачем вы принесли это? – спросил Хем.

– Когда пришел ваш слуга, дхоти еще не высохло и я не мог отослать его вам, – ответил Гопал.

Хемчондро смутился.

– Я посылал Хори не за тем, чтобы взять дхоти, а за вами.

Гопал промолчал.

– Вчера вечером я придумал кое-что, – снова начал Хем. – Хочу сказать вам, да боюсь.

Гопал поднял голову и чуть улыбнулся.

– Вы же сами сказали, что хотели поговорить со мной. Так чего же боитесь?

– Да, и все-таки боюсь! – проговорил Хемчондро. – Если ничего не имеете против, скажу, хорошо?

– Что ж я могу иметь против? – возразил Гопал. – Только я хочу вас попросить, чтобы вы не обращались со мной так почтительно.

Хем рассмеялся, улыбнулся и Гопал:

– Я всего только брахман-повар и чувствую себя очень неудобно, когда ко мне обращаются «господин» да еще прибавляют при этом «пожалуйста». Что могут подумать люди?

– А как же мне обращаться к вам? – со смехом спросил Хем.

– Зовите меня просто по имени, – попросил Гопал.

– Тогда вам тоже придется выполнить одну мою просьбу.

– Какую?

Хем улыбнулся и ничего не сказал. Между тем Хори принес табак. Хем закурил трубку и стал размышлять, как предложить Гопалу то, что он задумал. Покурив немного, он передал трубку гостю:

– Не желаете?

Гопал взял трубку и положил ее на подставку.

– Ах, да! Правда, вы же не курите табак! Почему же не передали мне трубку, я бы сам положил ее, – спохватился Хем.

Оба помолчали немного. Гопал посмотрел в сторону книжного шкафа. Хем перехватил его взгляд и воспользовался удобным моментом:

– Вы просили книги, но я боюсь, как бы не вышло здесь затруднений. Вдруг одновременно нам понадобится одна и та же книга.

– Если она будет нужна, я не возьму ее, вот и все. Когда же вы перестанете ею пользоваться, я попрошу книгу у вас.

– Я вовсе не потому заговорил о книгах. У меня возникла мысль, почему бы нам не жить вместе?

– У вас ведь, кажется, уже есть брахман-слуга? – Гопал посмотрел в лицо Хему.

– Но я не хочу сделать вас слугой. Я хочу, чтобы вы жили так, как живу я.

Гопал не вымолвил ни слова. Он опустил голову и устремил взгляд в землю.

– Ну, что скажете? – спросил его Хем после непродолжительной паузы.

У Гопала слезы полились из глаз, он ответил дрожащим голосом:

– Господин, я не один, со мной старшая сестра. Мы живем вдвоем.

– У вас есть сестра? – удивился Хем.

– Мы не всегда жили так, как сейчас, – продолжал Гопал. – У моей матери была служанка по имени Шема; она меня, можно сказать, вырастила. Шеме я обязан даже больше, чем матери. Когда с нами случилась беда, и мы попали в затруднительное положение, Шема истратила все свои небольшие сбережения, чтобы спасти нас от гибели. Когда мать умирала, она поручила меня Шеме. С тех пор мы всегда вместе. Она и трех дней без меня прожить не может.

Слушая Гопала, Хемчондро не мог удержаться от слез. В это время в гостиную вошел Рамкумар.

– Рамкумар, пусть будет так, как я тебе говорил, – обратился к нему Хем.

– Когда бабу угодно переехать? – спросил Рамкумар Гопала.

Хем рассказал ему все, что он услышал о Шеме.

– Что же, тем лучше! – воскликнул Рамкумар. – Ты ведь говорил, что нам нужна служанка. Если Шема сможет кое-что делать по хозяйству, нам не придется брать еще одного человека!

– Но как же мы уйдем оттуда? – спросил Гопал.

– Разве они так сильно к вам привязаны? – возразил Хем.

Гопал не ответил. Хем снова повторил свой вопрос.

– Кто любит слуг, господин? Слышали бы вы, как они вчера ругали меня, когда я у вас задержался, да еще… – Но тут Гопал остановился.

– Что же еще? – опросил Хем.

– Нет, господин, грешно порицать тех, кто тебя кормит!

– Пусть так, но как же вы думаете уйти от них?

– Ничего не могу сказать, пока не спрошу у диди.

– А когда поговорите с ней?

– Сегодня вечером, когда приду из школы.

Вечером, вернувшись из школы домой, Гопал полностью передал Шеме свой разговор с Хемом. Шема была растрогана, из глаз ее хлынули слезы.

Немного подумав, она сказала:

– Хуже не будет, если мы перейдем в дом Хема-бабу. Но что скажут его родные? Что будет, если они не согласятся? Здесь мы живем как слуги, и никто о нас ничего не знает. Но там ты все рассказал о нас, каково же нам будет сносить насмешки слуг!

– Диди, он с таким участием расспрашивал меня, что я не мог не сказать всего! – оправдывался Гопал.

– Я и не виню тебя.

Оба немного помолчали, затем Шема спросила:

– А как ты думаешь?

– Я хотел бы перейти туда, но если ты не хочешь, не пойдем. Я ведь никогда не поступаю наперекор твоим желаниям.

– И я хочу уйти отсюда. Но надо предупредить хозяев. Если мы завтра утром уйдем, что они будут делать?

Услышав мнение Шемы, Гопал очень обрадовался. Он быстро сбегал к Хему и сказал о согласии Шемы. Хем порадовался вместе с ним.

ВТОРАЯ БЕНГАЛЬСКАЯ ДЕВУШКА

Пуджа приближается. Земля радостной пляской приветствует осень. Старики счастливы, что еще раз им довелось принести цветы и плоды в дар всесильной богине Кали, юноши на чужбине покупают разные безделушки и шлют их своим безутешным подругам, разлученные нанизывают в мыслях своих целые ожерелья нежных, красивых фраз. Дети радуются тому, что закрываются школы; бедные слуги радуются, что наконец-то получат новую одежду.

Между Гопалом и Хемом установилась прочная дружба. Гопал называл Хема братом, и Хем любил Гопала как родного.

– Гопал, думаешь ли ты поехать домой? Если нет, то поедем к нам, – предложил как-то Хем.

– Некуда мне ехать. Я с удовольствием отправился бы с вами, – ответил Гопал.

Когда Хем и Гопал приехали в дом Бипродаса, Шорнолота тоже стала звать Гопала дадой. Если Гопал-дада не учил ее, Шорнолоте и вовсе не хотелось заниматься. Если нужно было о чем-нибудь спросить, она спрашивала только у Гопала-дады, будто тот и вправду был ей братом.

– Шорна, ты что-то давно уже не читаешь, – сказал как-то Хем.

– Неправда! – возразила Шорнолота, улыбаясь. – Я каждый день читаю!

– Ну-ка принеси книгу, я проверю, – проговорил Хем.

Шорна, смеясь, принесла «Бенгальскую девушку» и положила книгу перед Хемом.

– Что прочесть? – спросил Хем.

– Читай про Ситу.

Хем раскрыл на этом месте книгу. Дочитав до следующей главы, он спросил:

– Все поняла?

Шорна слушала брата рассеянно. Застигнутая врасплох его вопросом, она сказала:

– Дада, ты читаешь слишком быстро. У тебя я ничему не научусь. Я лучше буду с Гопалом читать.

– Тогда зови своего Гопала-даду!

Шорна оставила Хема, с которым сидела рядом, и побежала за Гопалом.

Тот один сидел в гостиной.

– Гопал-дада, тебя дада зовет! – сказала Шорна и потянула его за руку.

– Зачем?

– Иди, узнаешь!

Она продолжала тянуть его за руку, и Гопал, смеясь, последовал за ней. Они вошли в комнату, и Шорна усадила Гопала рядом с Хемом.

– Ты зачем меня звал, дада? – спросил Гопал Хема.

– Что ты, Гопал, словно чужой, сидишь где-то один. Ты же не у чужих живешь, – проговорил Хем.

Гопал смутился.

– Все сидят в гостиной, почему бы и мне не посидеть там? – возразил он.

– Шорна не хочет заниматься со мной. Мое преподавание ей не нравится. Почитай-ка ты.

И Гопал начал читать. Он читал, отчетливо произнося каждое слово, объясняя Шорне все непонятные места. Но Шорна не смотрела в книгу, к Гопалу был прикован ее взгляд.

Окончив главу, Гопал поднял глаза от книги и взглянул на Шорнолоту.

– Все поняли? – спросил он и покраснел. Шорна рассмеялась.

– Гопал-дада, почему сейчас ты назвал меня на «вы»? – слегка улыбаясь, спросила она.

Лицо Гопала сделалось пунцовым. Прежде он всегда говорил Шорне «ты», почему же вдруг он обратился к ней на «вы»? Он и сам не мог бы объяснить.

Хемчондро лежал на тахте и слушал, как читал Гопал. Однако вскоре он поднялся, чтобы уйти.

– Дада, куда же ты идешь? Подожди немного, пойдем вместе! Осталось совсем чуть-чуть дочитать! – поспешно сказал Гопал.

– Ты дочитывай, а я пошел.

И с этими словами Хемчондро вышел.

Гопал продолжал читать, низко опустив голову.

– Гопал-дада, что это с тобой сегодня? Почему ты глаза опускаешь? – расспрашивала его Шорнолота.

– Ничего особенного. Почитайте, пожалуйста, вы! – попросил он.

– Гопал-дада, откуда ты выучился этому новому слову – «вы»? Ведь прежде ты никогда ко мне так не обращался! – продолжала свой допрос Шорнолота.

Гопал быстро взглянул в лицо Шорнолоты и снова опустил голову.

– Шорна, я очень бедный человек. Я служил в одном доме поваром. Достоин ли я того, чтобы вы разговаривали со мной, как с равным? – И он посмотрел на Шорнолоту. В глазах его стояли слезы.

Тогда Шорна, желая отвлечь его от грустных мыслей, спросила:

– Гопал-дада, а у вас дома будут праздновать Пуджу? Шорна не понимала, что своими вопросами только увеличивает страдания Гопала. Еще ниже склонив голову, Гопал с горечью ответил:

– Мы люди бедные, какие могут быть у нас праздники? – Гопал замолчал, продолжая по-прежнему смотреть в пол. Замолчала и Шорна, но вскоре опять спросила:

– Гопал-дада, а где твоя бабушка?

– У меня нет бабушки.

– А мама?

– И матери нет.

Лицо Шорны омрачилось. Она тихо спросила:

– Гопал-дада, а ты ничего не знаешь о моей маме?

– Откуда мне знать? – удивился Гопал.

– У всех, с кем я играла, всегда были мамы. Только у меня нет. Спросила я у бабушки, а она мне ответила, что ни у кого нет мамы. Спросила бабу – он заплакал. Даду спросила – он смолчал. Может быть, ты знаешь что-нибудь о моей маме?

– Твоя мама умерла, – сказал Гопал.

– Я так и думала. А твоя мама тоже умерла?

– Да.

– Видишь, у нас с тобой судьба одинаковая.

Но Гопалу стало еще тяжелее от слов Шорнолоты. Голова его поникла, он тихо заплакал. Шорнолота, ласково улыбнувшись, произнесла:

– Гопал-дада, чего же ты плачешь? Потому что у меня нет мамы? Но я ведь не плачу! Пойдем, Гопал-дада, посмотрим лучше на тхакура[59]59
  Здесь: жрец, священнослужитель.


[Закрыть]! – И она схватила за руки Гопала. – В вашем краю тоже есть такие тхакуры?

Гопал не ответил.

– Пойдем быстрее, Гопал-дада! Ты что, и ходить разучился?

Пока они шли, слезы у Гопала высохли, он даже чуть улыбнулся и сказал:

– Шорна, не говори даде о том, что я плакал.

– Не скажу, но и ты не говори никому, что я тебя спрашивала о маме.

– И я не скажу.

НОВОЕ ЧУВСТВО

С тех пор Гопала с Шорной точно связали какие-то тайные узы. Гопал по природе был застенчив, но теперь эта застенчивость неизмеримо возросла. Гопал больше не заходил в онтохпуру. Если раньше он любил поговорить, то теперь сделался молчаливым. Если собиралось много гостей, Гопал старался куда-нибудь уйти потихоньку, чтоб остаться одному.

Хемчондро не был дома целый год. Теперь он почти все дни проводил в гостях, навещал старых знакомых. С Гопалом он бывал мало и не замечал в нем особой перемены. Он думал, что подавленное состояние вызвано тоской по родному дому. Раза два, подойдя к Гопалу, Хем видел в его глазах слезы. Однажды Хем остановился перед Гопалом, а тот даже не заметил его. И только когда услышал его голос, вздрогнул и спросил:

– Кто это?

– Гопал, что с тобой? Уж не болен ли ты?

– Давно нет вестей от отца. Не знаю, что с ним, – ответил Гопал.

Хемчондро сел рядом и сказал:

– Не надо беспокоиться; конечно, он здоров. Ты ему писал?

– Нет.

– Тогда немедленно напиши письмо! – заявил Хем, принес бумагу и чернила и даже начал сам писать письмо; но вскоре остановился: – Лучше тебе написать, а то получит он письмо, написанное чужой рукой, и подумает, что ты заболел. Пиши сам.

Гопал написал письмо и тут же отослал его.

Вскоре пришел ответ. Бидхубхушон сообщал: «Обо мне не беспокойся, я здоров. Напиши подробнее о Хеме-бабу и о себе».

То, что Бидхубхушон сначала назвал имя Хема, а потом уже Гопала, было очень приятно Хему. Получив письмо, Гопал немного успокоился.

С того дня как между Гопалом и Шорнолотой произошел вышеописанный разговор, в сердце девушки зародилось какое-то новое чувство. Но какое? Шорнолота и сама не может понять. Теперь она постоянно хочет видеть Гопала, но не смеет подойти к нему. Не осмеливается, как прежде, взять его за руку. Раньше стоило Хему войти в онтохпуру без Гопала, как Шорнолота спрашивала брата: «Дада, а где же Гопал?». Сейчас она уже не задает таких вопросов. Но при виде Гопала сердце ее начинает биться сильнее. Она торопливо оглядывается, не идет ли кто-нибудь еще за ним. И убедившись, что никого не видно, с тяжелым вздохом уходит на кухню. А когда вместе с Гопалом появляется и Хем, она уже не смотрит на Гопала, как прежде. Но если порой их взгляды встречаются, оба они сразу отворачиваются друг от друга. И уже не зовет его Шорнолота «Гопал-дада», как звала раньше. Да что говорить об имени! Она избегает оставаться вместе с Гопалом в одной комнате, если нет тут же кого-нибудь еще. Но как загораются ее глаза, когда вдруг неожиданно они оказываются наедине с Гопалом!

Занятия прекратились. У Шорнолоты теперь не лежала душа к книгам, и она больше не просила Гопала-даду читать. Не видя его, она тосковала, а встретив, не смела и взглянуть на него.

Шорнолота вдруг как-то сразу оставила позади детство и вступила на порог юности. Ей наскучили прежние игры и забавы, которые недавно так увлекали ее. Теперь одно упоминание о них вызывало на ее губах презрительную улыбку. Истории, которые рассказывала ей бабушка, уже не казались правдивыми. Задумчивость теперь не покидала девушку.

Однажды, когда Пуджа шла к концу, Гопал и Хем сидели вместе. Подсел к ним и Бипродас. При виде главы дома юноши замолчали.

– Вы уже решили, когда поедете в Калькутту? – спросил Бипродас у Хема.

– Какой день назначите, тогда и поедем, – ответил Хем.

Бипродас задумался, потом опять обратился к Хему:

– Не пора ли Шорну выдавать замуж? Что ты скажешь на это, Хем?

– Что я могу сказать? Воля ваша!

Гопал услышал это, и кровь бросилась ему в лицо. Он вскочил и хотел было уйти, но Бипродас остановил его:

– Что ты, сынок? Посиди с нами!

– Пускай прогуляется. Ему нехорошо стало, – сказал Хем.

Гопал, неприятно пораженный вмешательством Хема, вышел.

Бипродас продолжал:

– Из четырех мест пришли предложения, но ни одно мне не нравится. В Шрирампуре есть жених, но он не умеет ни читать, ни писать, к тому же он некрасив. Но тхакур (при этом он сделал пронам в сторону храма) рекомендовал принять именно это предложение.

– Я бы не выдал Шорну за человека, который не умеет ни читать, ни писать, да и собой нехорош.

– И я так думаю, сынок, и я так думаю. Поэтому я пока ничего не ответил. Я сказал, что посоветуюсь с сыном, прежде чем решу окончательно.

– Какие еще пришли предложения?

– Из трех разных мест, я им всем отказал, уж очень неподходящие женихи!

– А что ты скажешь относительно Гопала? – спросил Хем, немного помолчав.

– Какого Гопала?

– Да нашего, который только что вышел!

Бипродас задумался, а затем проговорил:

– Ты же говорил, что его отец попал в тяжелое положение. А юноша действительно достойный. И лицом хорош, и учится прекрасно. Только очень бедный! – И Бипродас покачал головой.

– Если Шорна получит те деньги, которые вы ей оставили по завещанию, она может не беспокоиться. С такими деньгами они не пропадут. А ведь не так-то легко встретить человека, который был бы и красив, и добродетелен, и богат.

Бипродас снова задумался.

– Это действительно так. Гопал – сын брахмана, и характер у него хороший. Сейчас редко отыщешь такого юношу! В твоем предложении есть смысл, – продолжал Бипродас после некоторого раздумья. – Я еще подумаю. А как было бы превосходно, если бы ему досталось хоть немного денег, тогда и говорить было бы не о чем. Но ты правду сказал: и красоту, и богатство, и добродетель не встретишь в одном человеке!

И Бипродас в задумчивости вышел, а Хем отправился разыскивать Гопала.

СОКРОВИЩЕ, ДА НЕ ПОЛУЧИШЬ

Гопал, оставив Хемчондро и Бипродаса, пошел в гостиную. Опечаленный, он заглянул туда, и кого же там увидел? Шорнолоту. Но зачем она пришла туда?

Еще утром Шорнолота, когда искала отца, издали заметила Гопала и Хема на веранде. Немного погодя она увидела там и Бипродаса. Девушка решила, что они не скоро войдут в дом. Осторожно заглянув в гостиную, она увидела, что там никого нет, и с бьющимся сердцем вошла туда. Она решила, что будет двигаться совсем неслышно, но как нарочно ей попадалась на пути масса вещей, и все они падали от ее неловких движений. Ей нужно было пройти мимо стула, на котором лежала стопка книг. Она задела их и постаралась удержать, но одна книга все-таки упала на пол. Шорнолота подняла ее. Это была поэма «Мегхнадхбодх»[60]60
  «Мегхнадхбодх» – известная поэма поэта и драматурга Майкла Модхусудона (1824–1873) на сюжет из «Рамаяны».


[Закрыть]. Шорна раскрыла книгу. На первой странице красивыми буквами было выведено: «Гопалчондро Чоттопадхай». Усевшись на стул, она восхищенно рассматривала эту надпись. Затем осторожно положила книгу на стол и подошла к вешалке, на которой висели дхоти и чадор Гопала. И то и другое дал Гопалу Бипродас на время праздников. Гопал надевал их, когда ходил смотреть на бхашано[61]61
  Бхашано – один из заключительных моментов празднества, когда изображения божеств бросают в воды Гаити.


[Закрыть]. Какую одежду надел в этот день Хемчондро, она, конечно, не запомнила. Один конец чадора Гопала касался пола. Девушка заботливо подняла его. Затем примерила на себя и прошептала: «Он его вот так надевал». Когда она произносила эти слова, послышались шаги у дверей гостиной. Вздрогнув, она обернулась и увидела Гопала. Шорна вся вспыхнула. Поспешно бросила чадор и быстро выбежала из комнаты. Она даже не успела повесить чадор на вешалку.

– Что такое, Шорнолота? – спросил Гопал, но Шорны и след простыл.

Тогда Гопал медленно повесил чадор на место и прилег на тахту. Откинувшись на подушку, задумался. Время от времени он тяжело вздыхал. «Зачем ты, ничтожество, пытаешься дотянуться до луны, – говорил себе Гопал. – К чему несбыточные мечты? До хорошего они никогда не доводят. Как это тяжело. И поделиться не с кем, еще сумасшедшим назовут». Он опять тяжело вздохнул и продолжал рассуждать сам с собой: «Зачем жить, если нет денег? Будь у меня деньги, я и горя не знал бы». «Деньги – корень зла», – говорят поэты. Зачем же они так тяжело страдают, когда никто не покупает их книг? Мир полон обмана! И никто не говорит того, что думает. Да к чему говорить? Незачем открывать душу людям – они примут тебя за помешанного, лучше уж молчать. Если б Бипродас не оставил Шорнолоте такого наследства, может быть, и я как-нибудь осмелился бы признаться ей! Но этот путь закрыт для меня; завещание составлено. Мне деньги не нужны. А ведь завещание еще можно изменить. Но если я не хочу денег, то это не значит, что и Шорне они не нужны. Любит ли она меня так, как я ее? Не может этого быть! Я – бедняк, зачем ей, дочери богатого человека, любить меня? С тех пор как она узнала о моем положении, она не разговаривает со мной, избегает меня. Она обо мне не думает, зачем же я так терзаюсь? Какой толк от этого? Через два-три дня я уеду, и может случиться, что в этом рождении больше мы не встретимся. Зачем мне себя мучить?». Гопал взял книгу и попробовал читать, но она валилась из рук. С трудом прочел он несколько строк, потом сам не заметил, как начал думать о другом. Смысл прочитанного не дошел до него. Начал читать сначала. Но мысли его мешались, и он опять ничего не понял, кроме первых двух строк. В досаде Гопал бросил эту книгу и взял другую. Здесь повторилось то же самое. Он бросил и эту книгу. Решил писать письмо. Принес бумагу, перо, начал писать. Поставил наверху число, затем стал думать – кому же написать? Много имен перебрал, наконец решил написать отцу. Снова поставил наверху листка число по-английски. Потом порвал бумагу и стал писать по-бенгальски. Написав немного, он обнаружил массу ошибок. Исправил, после чего письмо стало выглядеть очень грязным. Разорвал его. Взял еще один чистый лист бумаги, но и на нем наделал столько же ошибок. «Не будет толку!» – сказал он, разорвал письмо и лег на тахту.

Хемчондро тем временем в поисках Гопала заглянул в гостиную и, увидев его, воскликнул.

– Вот ты где, Гопал! Почему ты не отвечал, когда я звал тебя?

– Ты разве звал меня? – удивился Гопал.

– Еще бы! Я чуть не охрип! – возмутился Хем. Он схватил Гопала за руку. – Пойдем выкупаемся.

– А когда же мы едем в Калькутту? – спросил Гопал.

– Пока еще неизвестно. Отец посмотрит в календарь, тогда и решит.

Гопал хотел было спросить, как обстоит дело со свадьбой Шорнолоты, но голос отказался ему служить: он даже не мог произнести ее имени. К счастью, мысли Хема были заняты другим.

Оба выкупались, поужинали и легли отдыхать.