Текст книги "Новичок (ЛП)"

Автор книги: Таран Матару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

28

Ступени привели в комнату, такую же широкую и высокую, как шатер над ними. В трубе в середине комнаты на решетке трещал огонь, поток горячего воздуха и дыма нес искры вверх. Стены были сделаны из сырой земли и подпирались прочными дубовыми балками, которые держали комнату. С потолка свисали маленькие канделябры с восковыми свечками, наполняя комнату теплым оранжевым светом. В стенах вокруг комнаты было семь дверей, каждая сделана из твердой стали.

Они спустились ниже в почти точно такую же комнату, в этой был каменный обеденный стол. Вместо камина труба подсоединялась к тому, что выглядело как большая печь. Стены были заставлены вазами и горшками всех размеров. Каждый был разукрашен замысловатым цветочным узором.

– Здесь мама проводит большую часть времени. Она любит работать с печкой, готовить в ней еду и обжигать фарфор. Один мужчина приходит покупать ее товары оптом, чтобы потом продать в магазине. Домохозяйки Гоминиума воротят носы от гномьей керамики, так что он выдает изделия за свои. Мы получаем чистую прибыль, – похвастался Отелло. Флетчер поразился, как быстро гном восстанавливался. Они были крепким народом, в этом он не сомневался.

Они продолжили путь все глубже и глубже в землю, а лестница становилась все умже. Флетчер порадовался, что Соломон решил остаться с Таиссой и Брисс. Его неуклюжие ноги ни за что не смогли бы совладать с крутыми ступеньками.

На пути вниз они проходили все больше комнат, каждая последующая меньше предыдущей. Первая была выдолблена в камне и полна остаточного пара, с медными трубами, обвивающими центральную трубу – что-то типа бани.

Следующее помещение было слишком темным, чтобы хоть что-то разглядеть, но Флетчер сумел различить контуры копий и мечей. Он решил, что это склад, полный оружия отца Отелло. Лестница стала настолько крутой, что Флетчеру практически приходилось карабкаться на ощупь в тусклом свете.

– Извини за лестницу. Понимаешь, она была создана для обороны. Лестница закручивается по часовой стрелке так, чтобы каждый, кто боем прокладывал путь вниз, мог сражаться только левой рукой и преодолевать одну ступеньку за раз. Гном в одиночку мог удерживать лестницу против тысячи врагов, если он что-то смыслил в воинском деле, – объяснил Отелло, стукнув по трубе, которая мешала воину-правше использовать меч. Она глухо отозвалась под костяшками Отелло, и Флетчеру показалось, что он услышал звук горячего воздуха, устремившегося вниз.

– Ваши дома всегда так построены? – спросил Флетчер, чувствуя подступающий приступ клаустрофобии, когда потолок коснулся его головы. Для того, кто привык к открытым просторам гор, это была некомфортная ситуация.

– Да, еще с давних времен. Мы думаем, что вначале это было задумано как защита против диких животных и орков, но со временем нам понравилось спать под землей. Тут внизу так тихо и мирно. Должен признаться, мне было тяжело спать на вершине башни, в продуваемой всеми ветрами комнате.

– Да… мне тоже, – сказал Флетчер, вспоминая вчерашнюю фигуру с моста.

– Пришли, – сказал Отелло, когда они достигли самого низа лестницы. Перед ними была большая стальная дверь, окруженная камнем, как будто она была вмонтирована прямо в почву.

– Даже если они выроют все вокруг, им придется прокладывать дорогу через камень, чтобы попасть внутрь. Папа очень серьезно относится к личному пространству. Есть много домов, внутри которых располагаются фабрики, производящие мушкеты. Но эта – особенная. Тут был собран самый первый мушкет.

Он ритмично постучал кулаком в дверь с разными интервалами, как будто отбил пароль. Через несколько секунд замки открылись с серией щелчков. Затем знакомое лицо показалась за открытой дверью.

– Атол! – воскликнул Флетчер, улыбаясь знакомому. – Отец Отелло – твой начальник? Я должен был догадаться по всем этим красивым ружьям.

– Что ты тут делаешь? – Лицо Атола выражало удивление и замешательство. – И тем более с Отелло?

– Это мой друг из Академии, – сказал Отелло, проталкиваясь в комнату. – Я хотел представить его отцу.

– Утред сейчас занят, Отелло. Лучше бы ты пришел в другое время, – предупредил Атол. – Подожди тут, Флетчер. Не думаю, что он захочет, чтобы ты заходил в мастерскую.

Гномы исчезли в комнате, оставив Флетчера заглядывать внутрь. Помещение было заполнено инструментами и грудами металла. В отличие от кузни Бердона, все было организовано с навязчивой тщательностью. От комнаты исходил жар, да такой, что Флетчер будто бы стоял в нескольких дюймах от костра. Откуда-то слышался приглушенный разговор, но Флетчер не мог разобрать слова из-за рева пламени кузницы. Затем раздался голос, напоминающий сам рев кузницы.

–ЧТО? – прогремел голос. – ГДЕ?

По комнате загрохотали шаги, и отец Отелло появился перед ним. Обнаженная грудь гнома была широченной, с мускулистыми руками, которыми он держался за косяк и закрывал вход в помещение. Рыжая борода, спускающаяся от подбородка, была разделена на две косы, достигающие талии, а его длинные усы свисали почти до живота. Толстый слой волос на груди блестел от пота в оранжевом свете пламени кузницы.

– Атол сказал, что ты спрашивал о работе в качестве моего ученика всего пару дней назад. – Гулкий и глубокий голос Утреда эхом отозвался в тесном пространстве лестницы. – Теперь я вижу, что ты сближаешься с моим сыном, прокладывая дорогу в нашу кузницу. Я не доверяю тебе ни капли.

Почувствовав угрозу, Игнатус завозился и показался из-под капюшона Флетчера. Флетчер сделал пару шагов назад. Его ввели в ступор выводы гнома. Но все же он понимал, как подозрительно выглядела эта ситуация.

– Клянусь, я не собирался приходить сюда. На севере я работал подмастерьем кузнеца. Я только прибыл в Корсилиум и искал работу! С Отелло мы познакомились, только когда я записался в Академию. Мне нужны ножны для меча, и ваш сын предложил отвести меня к доверенному кузнецу. Пять минут назад я даже не знал, что он из семьи кузнеца и что Атол здесь работает. Я пойду наверх. Примите мои глубочайшие извинения за беспокойство.

Флетчер поклонился и повернулся, чтобы уйти, но успел сделать только шаг, когда Утред откашлялся.

– Я был… поспешен в выводах. Мой сын хорошо разбирается в людях, так же, как и Атол. Но вначале мне нужно проверить твою историю и увидеть, на самом ли деле ты ученик кузнеца. Атол, спрячь инструменты для изготовления мушкетов и принеси для Флетчера один из маленьких молотков. Если он шпион, лучше узнать это сейчас и принять меры предосторожности. А пока покажи мне свой меч. Давненько я не видел качественный хопеш.

Флетчер достал меч и протянул его Утреду. В мясистых руках гнома он выглядел крошечным, больше как инструмент для срезания цветочков, нежели смертельное оружие. В Утреде было пять футов роста, для гномов это почти гигант.

– Тебе надо лучше за ним ухаживать. Когда ты в последний раз смазывал его или точил? – спросил Утред, поворачивая лезвие и так и эдак в тусклом свете. – Меч – это инструмент, такой же, как и любой другой. Я оставлю тебе промасленную ткань, чтобы завернуть его, пока ножны не будут готовы. Конечно, если твоя история подтвердится. Ухаживай за своим оружием, парень! Ты что, позволил бы своему демону голодать?

– Боюсь, я был небрежен в последнее время, – со смущением произнес Флетчер. Он едва ли вспоминал о мече с тех пор, как получил его, если не считать того раза при сражении с сэром Колдером. Когда он подумал о том, сколько времени и сил Бердон потратил, чтобы изготовить его, живот скрутило от чувства вины.

– Так, ладно. Атол уже должен был закончить, – сказал Утред, уходя с дороги. – Посмотрим, что ты умеешь.

29

Флетчер поморщился, когда раскаленный красный металл на наковальне снова медленно приобрел серый цвет. Каждый раз, когда он вытаскивал кусок стали из ревущего пламени печи, он остывал после всего лишь нескольких ударов молотком. Флетчер придал ему приблизительную продолговатую форму, но это совсем не походило на кинжал, который он намеревался выковать.

– Это гномья сталь, – с намеком на жалость произнес Отелло. – Она тверже и острее любого металла, известного людям, но она быстро остывает. Нужна гномья сила, чтобы удалить прежде, чем она опять затвердеет.

– Это был нечестный трюк, Флетчер, – добродушно сказал Утред. – Я знал, что ты не справишься. Атол, принеси чугуна из подсобки.

– По крайней мере, он не знал, как выглядит гномья сталь, это было видно по его удивленному выражению лица, – ответил Атол. – Шпион из Гоминиумских войск знал бы. Теперь мы выясним, вправду ли он подмастерье.

– Подождите, – сказал Флетчер, у него появилась идея. – Я могу заставить это сработать.

Он вытянул Игнатуса из-за шеи и потряс его, чтобы разбудить. Бес зевнул и поскреб щеку задней лапой, как собака. Флетчер улыбнулся и подождал, пока туманное сознание Игнатуса прояснится, когда он пробудится ото сна.

– Пришло время тебе потрудиться, праздное создание, – поддразнил Флетчер. Затем он сконцентрировался на стали, пожелав, чтобы она снова раскалилась. Игнатус возбужденно заверещал. Он глубоко вдохнул и направил на металл струю голубоватого пламени.

Медленно, но верно металл покраснел, затем порозовел.

– Ух ты… Я бы мог такого использовать, – пораженно выдохнул Утред, когда демон снова вдохнул и усилил огонь. Он раскалил метал почти добела и наполнил помещение едким серным запахом.

Флетчер заработал молотком, кинжал приобретал очертания с каждым взмахом. После, казалось бы, века ожидания, он мыслью успокоил Игнатуса. Изможденный и обессиленный, демон заполз обратно в капюшон. Флетчер тоже чувствовал себя выжатым, рука болела от града ударов, который он обрушил на клинок.

Утред взял какие-то щипцы и поднес оружие к свету. Рукоятка была металлической и ровной, округлой на конце, готовой быть обернутой кожей для лучшей хватки. Само лезвие было простым стилетом, длинным и тонким клинком, который предпочитали убийцы.

– Где ты научился ковать такие? – спросил Отелло, проверяя кончик большим пальцем. – Это не очень-то обычное изделие.

– Мы в большинстве имели дела с торговцами. Им нравилось оружие, которое легко спрятать, чтобы они могли застигнуть разбойников врасплох, – сказал Флетчер, любуясь своей работой. Это было одно из его лучших творений.

– Хорошо, парень, ты свободен. Ты сегодня немногое узнал. Чтобы сгладить мои плохие манеры, мы изготовим тебе ножны бесплатно. Ты должен будешь оставить нам свой клинок, но он будет у тебя уже через несколько дней. Моя жена также найдет тебе новую форму. Она не будет подогнана, но все же лучше, чем те проеденные молью тряпки, что ты носишь сейчас. Мы не допустим, чтобы говорили, что товарищ нашего сына – бродяга. Без обид, – с улыбкой заявил Утред.

– Сколько я вам должен? – спросил Флетчер, доставая кошель.

– Только этот кинжал и обещание, что ты присмотришь за моим мальчиком. Таких как ты мало, Флетчер. Именно люди вроде тебя дают мне надежду на мир между гномами и людьми, – произнес Утред.

Когда они дошли до места встречи, дождь уже шел вовсю, но вокруг не было ни следа остальных. Отелло ударил в стену, пока они стояли, дрожа, в узком дверном проеме, планируя следующий шаг. Телег не было видно, и улицы были почти пустынны.

– Чертов дождь, – проворчал Отелло. Он пребывал в скверном настроении и не только из-за дождя и отсутствия транспорта. В спешке покидая Пинкертонцов, они забыли на земле томагавк Отелло. Когда они вернулись тем же путем, его уже не было.

– Чертовы Пинкертонцы. Мой бок окоченел, и я потерял одно из лучших изделий отца, – продолжил Отелло, вглядываясь в потоки воды.

– Мне жаль, Отелло. Уверен, отец сделает тебе такой же, – сказал Флетчер с сочувствием.

– Каково было бы тебе, если бы ты потерял хопеш? – В голосе Отелло прозвучала горечь, когда он направился по улице.

Флетчер не знал, что ответить, поэтому промолчал. Он последовал за удрученным гномом сквозь дождь. Несмотря на куртки, они продрогли до костей, и Флетчер знал, что путь домой будет холодным и печальным.

– Думаю, у нас больше всего шансов на площади Валентиуса, – крикнул Отелло, когда в небе раздался гром. – Там расположено большинство стойл.

– Хорошо, пошли! Я просто хочу уже куда-нибудь пойти, – прокричал Флетчер в ответ, глядя в грозовое небо.

Они побежали вниз по пустынной улице, разбрызгивая воду из луж, которые собрались на дороге. Каждые несколько секунд улица замирала от молнии, за которой следовал оглушительный грохот грома.

– Молнии близко, Отелло! Похоже, назревает настоящая буря, – крикнул Флетчер, его слова почти унесло ветром.

– Почти на месте! – крикнул Отелло в ответ.

Наконец-то они свернули на маленькую площадь с огромным навесом, который защищал от жуткого ливня. Площадь была заполнена толпой людей, укрывшихся от шторма и слушающих мужчину на помосте. Он кричал, но Флетчер слишком устал, чтобы прислушиваться.

– С этой платформы они продают лошадей на аукционе. Имей в виду, если захочешь подарить мне коня, – пошутил Отелло, выжимая бороду.

– Ха, может толстопузого пони, с большим ты не справишься, – поддразнил Флетчер в ответ, радуясь, что гном снова оживился.

Когда они оглядывались в поисках телеги, Флетчер краем уха услышал последние слова разгневанного мужчины.

– …все еще эльфы продолжают войну, что стоит обоим народам во много раз больше, чем размер налога! Но вместо того, чтобы воевать с ними, наш Король говорит о мире, не осознавая подлинных намерений эльфов! Они хотят, чтобы мы проиграли войну, неужели не видно? Когда Гоминиум падет, ничто не помешает им отобрать наши земли! Оркам они не нужны, им нужна лишь наша смерть. Когда кровь заструится по улицам Корсилиума, эльфы будут праздновать нашу гибель!

Толпа одобрительно заревела, поднимая в воздух кулаки. Флетчер смотрел на них, отвлекшись от своей задачи. Он никогда не видел, чтобы кто-нибудь так открыто выступал против Короля, с такой ненавистью к эльфам. Даже Ротерем не был таким неистовым.

– Так что же мы будем с этим делать? Как принудим Короля? Я скажу вам! Мы пойдем в их посольство и убьем всех этих остроухих ублюдков! – взвыл мужчина с таким пылом, что его голос был на грани крика.

В этот раз толпа не была такой сговорчивой. Предложение было настолько дерзким, что над ошеломленной толпой воцарилась тишина, сопровождаемая лишь беспокойным бормотанием. Мужчина поднял руку, как будто призывая к молчанию.

– Ох, я знаю, что первый шаг всегда самый сложный. Но давайте будем смелыми. Давайте воспользуемся моментом! – взревел он. Раздались редкие выкрики, толпа разогревалась его речами. – Но вначале позвольте показать, как это делается. Гриндл, приведи заключенного!

Толстый лысый мужчина с такими же большими руками, как у Утреда, появился из-за двери позади сцены и приволок кричащего эльфа в центр. Даже со своего места позади толпы Флетчер узнал извивающуюся фигуру.

– Сильва! – воскликнул он.

30

Толпа колыхалась от предвкушения, возмущенная и возбужденная одновременно. Толстяк на сцене поднял дубинку в воздух, вызвав новые крики. Флетчер начал было проталкиваться вперед, но Отелло его удержал.

– Пусти! – прикрикнул на него Флетчер, борясь с железной хваткой гнома.

– Мы безоружны, Флетчер. Надо пойти за помощью! – закричал Отелло в ответ, когда толпа вокруг них всколыхнулась.

– Кого мы позовем, Пинкертонцев? Если мы сейчас же что-нибудь не предпримем, Сильва умрет, – возразил Флетчер, вырывая руку и пробиваясь вперед.

Он напирал и расталкивал локтями, но по мере приближения к сцене толпа становилась все плотнее. Вскоре он был зажат среди множества взволнованных тел, едва ли способный что-то разглядеть поверх голов впереди него.

– Эльфы настолько наглые, что разгуливают по нашим улицам, будто война ничего для них не значит! – прокричал мужчина на сцене. – Гриндл, притащи ее сюда, чтобы мы могли показать всем, что мы делаем с эльфами, которые забыли свое место.

Толпа заревела, одни одобрительно, другие – несогласно. Атмосфера была наэлектризована, как молния, которая сверкала над ними, каждой вспышкой освещая орущие лица. Солнце почти село, небо было темно-синим в зимних сумерках.

– Что происходит? – крикнул Отелло позади него, подпрыгивая на месте, чтобы увидеть, что на сцене. Соломон припал к земле между его ног, рыча на ботинки, которые опускались в мокрую грязь вокруг него.

– Не знаю. Надо найти способ пробраться через толпу! – ответил Флетчер. Воздух был наполнен сердитыми возгласами, звуком грома и дождя, барабанящего по растянутой над головами ткани. Визг Сильвы перекрыл все, протяжный крик безотчетного страха, который резанул по сердцу Флетчера.

Он раздраженно сжал зубы и попробовал еще раз пробиться через толпу, но смог продвинуться всего лишь на несколько дюймов.

– Отелло, пусть Соломон издаст какой-нибудь звук! Если мы не можем пройти, надо заставить их расступиться, – проорал Флетчер через плечо.

Позади него раздался глубокий рев, который напомнил Флетчеру о горном медведе. Люди вокруг них обернулись и отодвинулись подальше, образовав несколько футов свободного пространства.

– Игнатус! – крикнул Флетчер, мыслью вытащив демона на плечо. Демон выдохнул мощную струю пламени, напугав остальную часть толпы и тем самым заставив ее дать им еще больше места. Когда путь очистился, они бросились по ступеням на сцену.

Флетчер одним взглядом охватил всю сцену. Рассерженный оратор удерживал голову Сильвы на земле, стоя на коленях около ее распростертой фигуры. Гриндл поднял дубинку, готовясь размозжить ее голову. У бедной девушки были завязаны глаза – она даже не видела, что ее ждет.

Игнатус отреагировал инстинктивно, выплюнув огненный шар, который попал толстяку в плечо и сбил его с ног. Когда массивное тело грохнулось на землю, Отелло прыгнул вперед и ударил оратора по голове, вырубив его.

Еще три человека, вооруженные дубинками как те, что носили Пинкертоныцы, напали на гнома. Отелло получил удар по лицу и упал, как марионетка, у которой перерезали нити. Прежде чем человек мог снова нанести удар, Соломон ткнул мужчину в ногу, тот с болезненным хрустом свалился в бок. Голем взобрался на его грудь и топнул. От треска сломанных ребер Флетчеру скрутило живот.

Остальные два начали продвигаться вперед, с отработанной легкостью размахивая дубинками. Флетчер побледнел. Он отошел назад, чтобы выиграть время, жалея, что оставил лук в спальне. Будет нелегко.

– Так, ладно. Игнатус, вперед, – сказал Флетчер. Игнатус спрыгнул с его плеча, этакий вихрь когтей и пламени. Он приземлился на лицо лежащего мужчины и зашипел, его тонкий шипообразный хвост двигался вперед и назад, как жало скорпиона.

Прежде чем другой мужчина мог вмешаться, Флетчер вступил в схватку. Когда на него понеслась дубина, он выпустил из руки вспышку вирдлайта, ослепив мужчину лучом голубого света. Он нанес удар ему в пах, затем коленом сломал нос. Мужчина согнулся пополам. Ротерем был прав. Джентельменские схватки – для джентельменов. Игнатус разодрал лицо второго человека на части. Тот катался по полу и стонал, пока Игнатус с наслаждением облизывал кровавую морду. Ушла вся щенячья невинность демона.

Сильва на полу была связана, но она изо всех сил боролась. Соломон выл, закопавшись каменным лицом в бороду Отелло.

Флетчер сорвал повязку с глаз Сильвы, затем начал развязывать узлы закоченевшими пальцами. От воды веревки набухли, но они развязались, когда он потянул. Все это время толпа наблюдала, как будто он был актером театра, а они пришли на спектакль.

– Убери их, убери их! – кричала Сильва. Ее глаза закатились. Как, черт возьми, она угодила в такую ситуацию? В последний раз, когда он ее видел, она была с Исадорой в Академии.

Вдруг голова Флетчера взорвалась болью и он оказался на спине, белый туман застилал его взор. Лысая голова Гриндла выплыла из тумана, его дубинка снова занесена. Это была уродливая бесформенная штуковина, вся в узлах и рытвинах, как грубо обтесанная ветка дерева.

– Предатель расы, – прошипел Гриндл. Его плечо представляло собой месиво из почерневшей одежды и обгоревшей плоти.

Он схватил Игнатуса за шею, как котенка, заостренный хвост демона вонзился в его дряблую руку. Сердце Флетчера наполнилось надеждой, когда он увидел, как раздулась грудь Игнатуса, но из ноздрей демона не вышло ничего, кроме тоненьких струек дыма. Толстяк прижал шею Флетчера ногой, чтобы удержать его на месте, затем нацелил дубинку в голову. Флетчер закрыл глаза и взмолился, чтобы смерть была быстрой.

Он услышал крик, затем глухой удар. Груз упал на него, придавив грудь и выбив весь воздух из легких. Он открыл глаза и увидел Сильву, держащую в руке окровавленную дубинку. Толстяк забулькал Флетчеру в ухо.

Он напрягся и попытался поднять тушу, но это бы все равно, что попробовать сдвинуть дерево.

– Не могу дышать, – произнес Флетчер на последнем воздухе из легких. Сильва присела и приложила всю свою силу, но тело едва ли сдвинулось. У Флетчера стучало в ушах, пульс был учащенный и хаотичный. Края его зрения начали темнеть, он задыхался, делая крошечные глотки воздуха.

Затем подоспел Отелло, спотыкаясь, поднялся на сцену с кровью, текущей по лицу. Эльфийка и гном навалились на тело и подняли так, что Флетчер смог снова дышать, глубокими судорожными вдохами, которые были слаще меда.

– Чудовища! – крикнула Сильва, плюнув на молчаливых наблюдателей.

– Пойдем к черту отсюда, – сказал Отелло, с отвращением глядя на толпу.

Он подняли Флетчера на ноги и с трудом спустились по лестнице, как три пьянчуги, почти неспособные стоять. В этот раз чернь сама расступилась, уступая дорогу.

Они шли, пошатываясь, по пустынным улицам, дождь лил, не переставая, ветер то стихал, то снова дул нещадно. Отелло, казалось, знал дорогу и вел их узкими улочками и переулками, пока они не вышли на главную дорогу, что привела их в Корсилиум. Они не имели ни малейшего понятия, следили за ними или нет. Закат наступит в любой момент, но с Сильвой на буксире у них нет шансов переночевать ни в одной таверне.

Троица шла уже два часа и за это время не увидела ни одной повозки или телеги. Сильва была одета лишь в шелковое платье и каким-то образом потеряла туфли во время плена. Он дрожала так сильно, что едва смогла просунуть руки в рукава куртки Флетчера, когда тот ее ей предложил.

– Нам надо остановиться и отдохнуть! – прокричал Флетчер через рев дождя и ветра. Отелло кивнул, слишком уставший, чтобы даже поднять взгляд. Его лицо было пепельно-белым, и красноватые ручейки воды стекали вниз. Рана на голове была слишком мокрой, чтобы закрыться самой.

По обе стороны от них простирались зеленые кукурузные поля, но Флетчер заметил деревянную крышу, видневшуюся в нескольких сотнях ярдов справа.

– Сюда! – крикнул он и потянул их от дороги. Они продирались через тяжелые стебли, наступая по пути на хрупкое зерно под ногами. Соломон вел группу, в отчаянном стремлении довести своего хозяина до безопасного места.

Это было не что иное, как отделанный сарай, причем давно заброшенный. Сердце Флетчера на мгновение упало, когда он увидел ржавый замок на двери, но Соломон разломал его ударом каменного кулака.

Внутри было сыро и затхло, все заставлено старыми бочками с мукой, которая уже поддалась гниению. Несмотря на это для них было счастьем убраться из-под потопа снаружи.

Сильва и Отелло рухнули на пол, прижавшись друг в другу для тепла. Флетчер захлопнул за собой дверь и тоже опустился на землю. Не так он представлял себе поездку в Корсилиум.

– Не волнуйтесь, ребята, я вас согрею. Игнатус, иди-ка сюда. – Бес сполз по его руке и грустно на него посмотрел. На шее маленького создания темнел синяк от захвата Гриндла. Он глубоко вдохнул и выпустил тонкую струйку огня, но в сыром воздухе она всего лишь осветила их черное окружение. Единственным источником света были трещины в стенах, которые также пропускали леденящие порывы ветра. Должен был быть другой путь. Если Флетчер что-нибудь не придумает, они, вероятно, околеют до смерти.

Соломон зарычал, затем начал разрывать какие-то бочки. Лапы Голема были как каменные варежки, но большой палец наделял его достаточной ловкостью, чтобы раскалывать гнилые деревяшки и кидать их в центр помещения.

– Остановись, Соломон, побереги силы, – пробормотал Отелло. Демон помедлил, затем заурчал в знак извинения. Он рыкнул и показал на бочки своими крепкими лапами.

– Ох, как хочешь, – сказал Отелло, махнув рукой. Соломон продолжил работу, но в это раз более методично. Что, во имя всего святого, он делает?

– Он строит костер! Давай, пока Сильва не упала в обморок, – сказал Флетчер. Эльфийка дрожала, прижав колени к груди. Он и представить себе не мог, что за день она пережила. Во время побега кончики ее ушей покраснели от ветра и холода.

Вскоре образовалась приличная гора древесины, но Флетчер отложил большую часть на потом. Соломон расколол несколько досок на щепки, чтобы использовать для зажигания. Затем Игнатус выстреливал повторными струями огня, пока огонь не занялся. Теплый свет наполнил сарай, дым поднимался к потолку. Дерево было гнилым и горело медленно, что было естественным. Хоть запах гнили в воздухе усилился, холод медленно покидал их кости, и мокрая одежда начала высыхать. Даже так это будет длинная ночь.