Текст книги "Новичок (ЛП)"

Автор книги: Таран Матару

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

25

Группа шумно покидала урок, смеясь и улыбаясь, пока они поднимались по лестнице. Флетчер, Отелло и Серафим были единственными, кому удалось создать вирдлайты – маленькие, но полезные, они плыли над их плечами. Другие сумели выпустить луч голубого света, но не смогли сфокусировать его в шар. Несмотря на это, всех взволновал первый опыт осуществления заклинаний, так что ни Рори, ни Женевьева не завидовали своим друзьям. Даже Атлас с широкой счастливой улыбкой на лице поглаживал голову Барбороса.

– Я собираюсь попрактиковаться в контроле вирдлайта в своей комнате, – объявил Серафим, когда они дошли до спален. – Я могу передвигать его, но никогда не смогу удерживать его так же спокойно, как Арктур!

Он исчез в комнатах мальчиков, и Сливер последовал за ним. Не было никаких следов Сильвы, которая снова пропала. Флетчер не знал, почему ей позволили пропустить первый урок, но ему не терпелось наладить отношения.

– Начинаю задумываться, не стоило ли нам подождать, – угрюмо произнес Рори, видя Малахи в другом свете.

– Я очень люблю Азуру, но не могу избавиться от мысли, что нам придется попотеть. Если Арктуру будет тяжело поймать нового демона, на что нам надеяться? – согласно пробормотала Женевьева. Флетчер подумал о том, как бы подбодрить их, но обычно молчаливый Отелло заговорил первым.

– Вы может, и не сможете поймать такого же сильного демона, как Барклинг, но сможете пленить другого Клеща. Когда живешь так близко к передовой линии, слышишь всякое о разных видах боевой магии. У кого-то один сильный, но трудно контролируемый демон, а у других много маленьких демонов, как, например, у шаманов орков. Хотели бы вы наслать на врага рой Клещей? Вы даже можете попробовать отправить несколько Клещей в эфир и использовать их общую силу, чтобы притащить более сильного демона, – сказал Отелло, почесывая подбородок.

– Эй, а ты прав, – ответил Рори с широченной улыбкой на лице. – Представьте тысячу маленьких Малахий. Это будет грандиозное зрелище!

Серафим вернулся в комнату, размахивая куском бумаги в одной руке и маленькой сумкой в другой.

– Посмотрите на это! – Он показал бумагу, которая оказалась расписанием. – Только три урока в неделю на целый день, после завтрака, с факультативными оружейными тренировками в подвале на четвертый день. Все остальное – самостоятельное изучение! Мы можем делать, что хотим, в оставшееся время.

Рори засмеялся и хлопнул по столу, и Малахи улетела прочь, укоризненно жужжа.

– Упс! – сказал Рори, протягивая руку, чтобы обиженное насекомое приземлилось. Он легонько поцеловал его зеленый панцирь.

– Это не все! Они заплатили нам то, что осталось от нашей зарплаты за первый месяц. Кому нужен университет, когда можно просто пойти в армию и получать деньги за то, что ты учишься? – сказал Серафим, позвякивая сумкой. – Тут шестьдесят шиллингов.

– Предлагаю поехать в Корсилиум! – воскликнула Женевьева, ее лицо осветила радостная улыбка. – Это больше, чем моя мама зарабатывает в месяц, а она работает целый день. Поедем после обеда.

– Мне определенно нужно навестить портного, – согласился Флетчер, теребя оборванный край ворота рубашки.

– Моя семья будет волноваться за меня. Я бы воспользовался возможностью дать им знать, что обзавелся… друзьями. – Отелло робко дернул бородку.

– Вот и отлично. Кто сказал, что у нас не будет денег, чтобы пойти в Корсилиум? Визит туда может стоить нам руки и ноги, но это того стоит, – сказал Серафим, спеша назад в комнату.

Позади них раздались шаги и голоса.

– Кто это может быть? – вслух удивился Флетчер.

– Видишь? Они засунули меня к простолюдинам, когда моя кровь так же чиста, как и твоя. Это полный позор! Я уверена, что если ты поговоришь обо мне с ректором, я смогу переехать поближе к тебе. – Это была Сильва, сопровождаемая Исадорой и другой девушкой-аристократкой.

– О, это место меньше, чем моя ванная, – фыркнула Исадора, сморщив прелестный носик, как если бы учуяла в комнате нечто отвратительное.

– Я знаю! Ты должна увидеть мою спальню. Давай покажу, – сказала Сильва, таща Исадору к комнатам девочек. Исадора остановилась, посмотрела на компанию и прищурила глаза, когда ее взгляд упал на Отелло.

– Подожди, – сказала она, топнув изящной ножкой. – Пришло время объяснить простолюдинам, как будут обстоять дела в этом году.

Исадора кружила вокруг них, как горная львица на охоте. Она излучала такую уверенность, которая доводила Флетчера до белого каления.

– Вот как все будет. Вы, простолюдишки, будете тише воды, ниже травы, и не будете доставлять аристократам каких-либо хлопот. Когда дело дойдет до турнира, вы отсеетесь в первом же раунде и позволите тем, кто лучше вас, занять их законное место. В конце концов, это на наши налоги снабжают армию, и мы платим за батальоны аристократов. Справедливо, что мы возглавим солдат, за которых платят наши семьи. У вас нет ни прав, ни шанса стать старшими офицерами. У вас просто нет родословной. Так что не стойте на нашем пути, и мы, может быть, позволим одному из вас служить нам в качестве лейтенанта. Неплохо звучит? – Она сладко улыбнулась, когда закончила говорить, как будто только что сделала им комплимент. Флетчер заговорил первым.

– Звучит так, как будто вы испугались небольшой конкуренции, – сказал он, потянувшись с преувеличенной беззаботностью. Остальные хранили молчание, гадая, что девчонка будет делать дальше. Исадора надула губы, как капризный ребенок, странный контраст с самоуверенной дьяволицей, которой она была мгновение назад.

– Редкий не значит сильный. Помни об этом, Флетчер, – прошипела она ему на ухо.

Как только она выпрямилась, Серафим вернулся в комнату и улыбнулся при виде девушек.

– Очаровательно. Никто не сказал мне, что у нас гости. Добро пожаловать в нашу скромную обитель! Нас не представили. Я Серафим Паша.

Исадора наградила его взглядом, полным чистейшего отвращения, и зашагала прочь, не обращая внимания на Сильву, которая была на полпути к своей комнате. Эльфийка взглянула на Флетчера так, как будто он был в чем-то виноват, затем поспешила за ней. Брюнетка нерешительно стояла на лестничной площадке, прикусив губу и поглядывая на Серафима, который стоял тут же со скептическим выражением лица.

– Простите за это, – произнесла она едва слышно.

– Пойдем, Пенелопа! – донесся снизу крик Исадоры. Девушка повернулась и ушла, покраснев до корней волос.

– Приятно было познакомиться, – крикнул вдогонку Рори, когда она исчезла из виду.

– Что это вообще сейчас было? – спросил Серафим, опускаясь в кресло.

– Она разведывала обстановку, проверяла, слабаки ли мы. Полагаю, она ошибалась, – сказал Отелло, со злостью сжимая кулаки.

– Почему Сильва подмазывается к аристократам? – спросила расстроенная Женевьева.

– Думаю, как дочь вождя, она считает себя тоже аристократкой, – сказал Флетчер. Наполовину готовое извинение мигом исчезло из его мыслей. Хотя казалось, что Исадора и Тарквин являлись источником зазнайства у аристократов, тот факт, что Сильва присоединилась к ним, не возвышал ее в его глазах.

– Пойдемте, соберемся. Предлагаю пропустить обед и пойти в Корсилиум прямо сейчас, – сказал Флетчер.

– Хорошая идея. Я как раз расхотел есть, – ответил Отелло, разочарованно качая головой.

26

Повозка до Корсилиума вылилась бы им в грабительские шесть шиллингов за человека, но Отелло сказал, что немного дальше по главной дороге может быть дешевле. Спустя получаса пешком и десяти минут переговоров компания нашла транспорт в виде телеги, которую тянула лошадь, за один шиллинг на каждого. За еще один шиллинг они купили ведро яблок и жевали их, наслаждаясь кисло-сладким вкусом. Даже внезапно начавшийся дождь не смог испортить им настроения, и они пытались поймать капли ртом. Больше всего дождем наслаждалась Выдра Атласа, тявкая и кувыркаясь на мокрой телеге.

Их высадили на главной дороге, на которой несмотря на ливень толпились покупатели и продавцы. Пока они стояли на углу дороги, люди разглядывали их демонов и форму, одни улыбались и махали рукой, другие спешили пройти мимо со страхом в глазах.

– Я хочу зайти в парфюмерный, – сказала Женевьева, пока две девушки с розовыми зонтиками проходили мимо. От них исходил необычный аромат, который напомнил Флетчеру о горах. Когда он понял, как мало думал о Бердоне в последние дни, живот скрутило в узел. Надо связаться с ним и дать знать, что все хорошо.

– Мне нужно кое-куда сходить, отправить пару писем, все такое. Отелло, ты знаешь кого-нибудь, кто может изготовить ножны для моего меча? – спросил Флетчер.

–Конечно… если ты не против по дороге зайти к моей семье, – ответил гном, взволнованно дергая бороду.

– Почему бы и нет? Я еще не был в Гномьем квартале. А там есть портные? – спросил Флетчер.

– Лучшие в Гоминиуме, – твердо произнес Отелло.

– Кто-то должен отправиться со мной в парфюмерный. Я не могу пойти одна, – попросила Женевьева, когда еще несколько девушек прошли мимо. При виде них глаза Серафима загорелись, и он вызвался без колебаний.

– Я пойду. Может, найду там какой-нибудь одеколон, который поможет растопить сердце Исадоры, – сказал он, подмигнув.

– Рори? Ты с нами или с ними? – спросил Флетчер.

– Думаю, я пойду с Женевьевой. Будет интересно посмотреть, что они делают со всеми этими цветами. Моя мама собирает горные цветы и продает их торговцам парфюмом, – сказал Рори, искоса бросая взгляд на хорошеньких девушек, проходящих мимо. Флетчер был уверен, что желание Рори основывалось на кое-чем поглубже искусства создания духов, но он его не винил. Только два дня назад он был вогнан в ступор красотой Корсилиумских девушек и их накрашенными лицами. Атлас уже побрел вниз по улице, но Флетчер предполагал, что он не захочет пойти с ними в Гномий квартал, учитывая враждебность по отношению к Отелло.

– Встретимся здесь через два часа. На этой дороге много повозок, направляющихся к передовым линиям, так что просто уезжаем, если вторая группа опаздывает, – крикнул Отелло.

Они разделились и убыстрили шаг, когда ливень усилился, нырнув под навесы перед магазинами и держась поближе к стенам. Игнатус урчал в тепле под капюшоном Флетчера, пока Соломон плелся в нескольких шагах позади, стараясь не отставать на своих неуклюжих лапах. Гном предусмотрительно надел куртку с капюшоном, но бедный мокрый Соломон выглядел несчастным.

– Так куда тебе еще нужно, кроме как к портному и кузнецу? Я правильно расслышал, что надо отправить письмо? – спросил Отелло, оглядываясь, чтобы убедиться, что Соломон все еще идет за ними. Когда Отелло направился узкими улочками, Флетчер понял, что гном был бы прекрасным гидом.

– Да, мне надо послать письмо на эльфийский фронт, – сказал Флетчер. Лучше не посылать ничего напрямую Бердону, на случай, если Каспар или Дидрик перехватят письмо. Может, если он пошлет письмо Ротерему, солдат сможет передать письмо тайно.

– Ну, в этом случае лучше послать его из Академии. Военные курьеры постоянно там останавливаются. А насчет кузнеца, поверь мне, он лучший. Он смастерил мне вот это.

Отелло остановился, открыл кожаную сумку, которую он носил на плече, и достал оттуда топор. Рукоять была изготовлена из черной древесины и тщательно вырезана, чтобы подходить руке Отелло. Рубящая часть была тонкой, но убийственно острой, с тонким лезвием, соединяющимся с обухом, созданным для летального удара.

– Это гномий томагавк. Один такой дается каждому гному на его пятнадцатилетие, как средство защиты во взрослой жизни. Когда две тысячи лет назад нас начали преследовать, наши старейшины постановили, что все взрослые гномы мужского пола должны всегда носить томагавк. Даже наши женщины всегда носят на запястье шипованный браслет. Это считается частью наших традиций, наследства и религии. Теперь ты видишь, как высоко я оценил способности кузнеца.

Глаза Флетчера расширились, когда он увидел красивое оружие.

– Можно посмотреть? – спросил Флетчер, ему не терпелось опробовать топор. Может он добавит такую же изогнутую рукоять к своему хопешу.

Послышался тонкий свист и топот бегущих ног. К ним неслось двое Пинкертонцев с шипованными дубинками наперевес, направив в лицо Отелло пистолеты.

– Брось! Сейчас же!

Первый Пинкертонец схватил Отелло за горло, поднял его в воздух и прижал к кирпичной стене. Это был грубый громила с топорщащейся черной бородой, которая покрывала уродливое рябое лицо. Томагавк Отелло со стуком упал на землю, пока он боролся за воздух с толстыми, как сосиски, пальцами, которые перекрыли ему гортань.

– Что мы говорили вам, гномам, о ношении оружия на публике? Почему это не может дойти до вас через ваши толстые гномьи черепа? Только у людей есть эта привилегия! – сказал второй Пинкертонец пронзительным голосом. Это был высокий худой мужчина с карандашными усами и сальными светлыми волосами.

– Отпустите его! – крикнул Флетчер, обретя голос. Он шагнул вперед, а Игнатус, зло шипя, спрыгнул на землю. Демон выдохнул предупреждающую струйку огня.

– Отпусти его, Тернер, – сказал худой Пинкертонец, заметив угрозу и стукнув дубинкой о стену.

– Ладно, сержант Мерфи, в темницах мы с ним в любом случае повеселимся, – проворчал громила, отпуская Отелло, который упал на мостовую, тяжело дыша. Он быстро ударил его в бок, заставив Отелло вскричать от боли. При этом позади Флетчера послышался нечеловеческий рев.

– Нет! – выдавил Отелло, поднимая руку, когда Соломон появился из-за угла, остановив тем самым Голема всего в нескольких футах от Тернера. – Нет, Соломон, все в порядке!

Гном тяжело поднялся, держась за стену.

– Ты как? – спросил Флетчер, когда Голем бросился к хозяину, обеспокоенно урча.

– Нормально. Мне и больнее делали, – прохрипел гном, поглаживая Голема по голове.

Флетчер развернулся и хмуро посмотрел на Пинкертонцев, его рука уже тянулась к хопешу.

Мерфи сделал шаг вперед и ткнул его в грудь.

– А насчет тебя, можешь стереть это выражение с лица, – прорычал сержант Мерфи, приподняв подбородок Флетчера дубинкой. – Почему ты вообще защищаешь гнома? Тебе следует быть более избирательным в выборе друзей.

– Я думаю, что вам следует беспокоиться о том, что вы чуть не арестовали офицера королевской армии за ношение оружия. Или вы думаете, что он будет сражаться с орками голыми руками? – сказал Флетчер с уверенностью, которую он не ощущал. Тернер помахивал дубинкой из стороны в сторону.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне, что делать? – возмутился Мерфи, направляя дуло пистолета в лицо Флетчера. Флетчер взвесил шансы того, что у него получится заклинанием создать щит с первого раза, и решил не пытаться. Лучше пусть его побьют, чем он погибнет. Он тихо выругался. Это был уже второй раз, когда его загнали в угол на улице Корсилиума, направив пистолет в лицо.

– Что ты там сказал? Думаю, он обругал вас, сержант Мерфи, – прорычал Тернер, поднимая собственный пистолет.

– Ничего! Просто досадовал на свою удачу, – заикаясь, выдавил Флетчер. Два дула были как пара змеиных глаз, готовых к выстрелу.

– Вы даже не представляете, с кем вы связались, – прорычал Отелло, с трудом выпрямляясь. – Опустите пистолеты и проваливайте.

– Хватит, Отелло! – прошипел Флетчер. Гном должно быть спятил. Легко ему дерзить, это не на него направлены пистолеты.

– Подождите, мы еще расскажем его отцу о вас. Лорд Форсайт будет очень недоволен, что какие-то там Пинкертонцы взяли его сына Тарквина на мушку, – продолжил Отелло, расстегивая куртку, чтобы показать форму под ней. Флетчер старался не выглядеть слишком удивленным, но внутри он был в ужасе от игры, которую затеял гном. В любом случае, было уже поздно. Затем Флетчер заметил тень сомнения на лице Мерфи.

– Вы, конечно же, в курсе, что на эльфийском фронте создаются гномьи батальоны. Если Форсайтам придется внедрить один из них в наши войска, нам понадобится лучший офицер среди гномов, – уверенно произнес Флетчер, убирая пистолет Тернера от лица. – А сейчас я вижу вас на улице, оскорбляющих нашего нового офицера за ношение оружия, которое ему подарил самолично Захария Форсайт. Какие у вас имена? Мерфи? Тернер?

Пистолет Мерфи задрожал и опустился.

– Ты не говоришь, как аристократ, – засомневался Мерфи, его взгляд остановился на ободранной кромке брюк Флетчера. – И одет не как они.

– Если бы вы сражались на передовой, ваша форма тоже так бы не выглядела. А насчет речи, если бы вы выросли среди обычных солдат, ваш говор был бы таким же, как у меня. Все не могут быть такими белоручками, как вы, – Флетчер разошелся, но Отелло ткнул его в поясницу. Он замолчал, опасаясь, что зашел слишком далеко.

– А сейчас, с вашего позволения, мне пора. Игнатус, пошли! – сказал Флетчер, подхватывая Игнатуса на руки и направляясь вниз по улице. Он не оглядывался, но услышал щелчок затвора пистолета.

– Не останавливайся, – прошептал Отелло позади него. – Они нас проверяют.

Флетчер продолжил идти, каждую секунду представляя, как пуля проходит через его грудь. Как только они завернули за угол, они пустились бежать, Соломон еле-еле поспевал за ними на своих коротеньких ножках.

– Ты гений, – выдохнул Флетчер, когда они отбежали на безопасное расстояние.

– Рано благодаришь. В следующий раз, когда они тебя увидят, они, скорее всего, сделают из тебя отбивную. Они не смогут отличить меня, для них все гномы на одно лицо. Эта парочка меня уже дважды арестовывала и не узнала, – прохрипел Отелло, держась за раненый бок. – Похоже, они сломали мне ребро.

– Изверги! Надо показать тебя доктору. Не волнуйся обо мне. На мне был капюшон, и было темно. Пока они не увидят Игнатуса и Соломона, когда наши пути пересекутся, все будет в порядке. Нам надо научиться быстро поглощать наших демонов. И щитовое заклинание тоже выучить, раз уж на то пошло, – сказал Флетчер.

– Точно. Давай, пошли уже. До Гномьего квартала недалеко идти. Моя мама должна суметь перевязать мне грудь.

Когда они двинулись в путь, Соломон гортанно застонал. Очевидно, он не привык к такому количеству физических упражнений.

– Придется тебя тренировать, – упрекнул его Отелло, останавливаясь, чтобы почесать каменную голову Голема.

Они шли, улицы становились уже и грязнее. Было заметно, что уборщики больше не заглядывали сюда, слишком близко располагался Гномий квартал. Гномам отвели для жилья наихудшую часть города.

– За что тебя арестовывали? – спросил Флетчер, перешагивая через бродягу, который спал посреди улицы.

– Отец отказался заплатить деньги за охрану, когда Пинкертонцы потребовали. Офицеры требуют деньги с каждого заведения, которое принадлежит гномам, но эти двое – наихудшие среди них. Оба раза они бросали меня в темницу и не выпускали, пока отец не заплатил им.

– Это сумасшествие! Как это могло сойти им с рук? – спросил Флетчер. Отелло промолчал, и Флетчер обругал себя. Что за глупый вопрос?

– Чем занимается твой отец? Он кузнец? Мой папа был кузнецом, – произнес Флетчер, пытаясь сгладить неловкое молчание.

– Мой отец – один из изобретателей, кто улучшает мушкет, – с гордостью ответил Отелло. – Сейчас, когда мы храним секрет его создания, Пинкертонцы стараются не беспокоить кузнецов-гномов. Но нельзя так сказать обо всех ремеслах гномов. Создание мушкета было первым шагом на долгом пути к равенству. Вторым – наше присоединение к армии. Я закончу то, что начал мой отец.

– Ты должен стать первым гномом-офицером в Гоминиуме, даже если пока ты только кадет. Это то, чем стоит гордиться, – сказал Флетчер.

Он имел в виду именно то, что сказал. Чем больше он узнавал гномов, тем больше уважал их. Он восхищался их борьбой за улучшение ситуации.

Отелло остановился и указал вперед.

– Добро пожаловать в Гномий квартал.

27

Высокие здания отступили, чтобы открыть вид на многочисленные ряды огромных белых палаток, среди которых изысканными цветами распускались красные и синие тенты. Весенняя зеленая трава заменила мостовую, и каждый павильон был окружен ухоженным садом. От пестро разукрашенных цветов исходил сладкий аромат, который напомнил Флетчеру раннее лето в горах. Незаслоненное темными зданиями зимнее солнце бледно, но тепло светило Флетчеру в лицо.

– Как красиво, – сказал Флетчер, пораженный внезапной переменой. Он ожидал, что Гномий квартал окажется убогим и запущенным местом, учитывая здания, которые его окружали. При его словах Отелло улыбнулся и похромал дальше, махая гномам, которые сидели в саду неподалеку и разговаривали.

– Это мой, – указал Отелло на ближайший тент. – Вся моя семья живет здесь.

– Сколько вас там? – спросил Флетчер, стараясь не обращать внимания на взгляды, которые бросали на него гномы, когда он проходил мимо.

– Ой, вообще около тридцати в каждом шатре, но в нашем также размещена мастерская отца, так что нас около двадцати. Ему нужно свое пространство.

Флетчер пытался представить, как павильон может служить домом двадцати людям и еще включать мастерскую. Каждый был размером с большой сарай, но, если только они не спали в двухъярусных кроватях, это никак не могло быть правдой.

– Сними капюшон и обувь перед тем, как войдешь. По нашим обычаям это проявление вежливости, – сказал Отелло. Флетчер помог ему снять ботинки. Бедный гном начал уже бледнеть от боли от раны и ему было сложно наклоняться. Когда он опустился на колени и начал с трудом развязывать тугие шнурки Отелло, низкая фигура в летящем одеянии подбежала к ним, вскрикнув от удивления. Лицо было прикрыто розовой вуалью, которую удерживала на месте серебряная цепочка.

– Отелло, что случилось? – высоким голоском запричитала фигура.

– Я в порядке, Таисса. Мне надо просто войти внутрь. Лучше, чтобы остальные не видели меня раненого. Они подумают, что со мной в Академии Вокана плохо обращаются, а это не так.

Таисса открыла завесу в шатре и пропустила их внутрь. Странно, но это не была тесно заставленная комната, которую представлял Флетчер. Вместо этого полы устилали богато украшенные ковры и подушки. В центре была толстая металлическая труба, которая шла вверх, как дымоход. Понимание снизошло на Флетчера, когда он увидел спиральную лестницу вокруг трубы, которая вела глубоко под землю. Они жили под землей!

Таисса, которая могла быть только сестрой Отелло, продолжала суетиться вокруг них, создавая гору из подушек, на которую он облокотился.

– У вас чудесный дом, – прокомментировал Флетчер, когда еще одна фигура поднялась по лестнице. Он успел заметить розовощекое лицо с ярко-зелеными глазами, прежде чем гномка вскрикнула и опустила вуаль на лицо.

– Отелло! – закричала она. – Как ты мог привести гостя, не предупредив нас? Он видел мое лицо!

– Все нормально, мама, я не думаю, что человек считается. Он мой друг и я прошу тебя обходиться с ним соответственно, – Отелло сполз на пол и схватился за бок.

– Ты ранен! – выдохнула она и подбежала к нему.

– Пожалуйста, принеси бинты. Констебль Тернер и сержант Мерфи опять на меня напали. В этот раз мне кажется, что они сломали мне ребро. Нужно, чтобы ты перевязала мне грудь.

Он говорил отрывистыми фразами, как будто ему было больно дышать, пока он снимал куртку и верх формы. Его широкие плечи и грудь были покрыты толстым слоем курчавых рыжих волос, которые также росли на спине. Кожа на плечах была прорешечена шрамами – свидетельствами жестокости Пинкертонцев. Флетчер содрогнулся при взгляде на них.

Мать Отелло побежала вниз, а Таисса промокнула ему лоб рукавом. Мама вскоре вернулась с рулоном ткани и начала туго перебинтовывать ему грудь. С каждым кругом Отелло вздрагивал, но стоически терпел. Флетчер уже мог разглядеть темный синяк, распускающийся на груди гнома.

– Отелло, почему ты так рано? Кто-то сказал мне, что тебя видели в городе, – послышался голос позади них.

– Заскочил подлататься, Атилла, – сказал Отелло. – Пинкертонцы снова на меня наехали. К счастью, Флетчер был рядом и вытащил меня.

В дверном проеме стоял еще один гном. Они с Отелло был похожи как две капли воды, почти одинаковые, на самом деле. Гном наградил Флетчера взглядом, полным чистейшей ненависти, и помог Отелло подняться на ноги.

– Люди никогда нас не примут. Мы должны уехать из этого проклятого города и создать свое собственное поселение, подальше отсюда. Видишь, куда тебя завело якшанье с этим человеком, – заявил Атилла. – Убирайся отсюда, человек, пока я не сделал с тобой то же.

Игнатус как будто бы понимал слова, он спрыгнул на пол и зашипел, выпустив тонкую струйку пара из ноздрей.

– Хватит! Меня уже достали твои высказывания против людей! – выкрикнул Отелло. – Я не позволю тебе оскорблять моего друга в моем доме. Это ты должен уйти! – От эмоциональности он с болью закашлялся и облокотился на Флетчера. Атилла бросил на Флетчера еще один взгляд и вылетел из шатра, бормоча себе под нос.

– Прости моего близнеца. Он тоже прошел испытания, но из-за ненависти к людям он никогда не будет сражаться за Гоминиум, даже в качестве боевого мага. Мы оба хотим свободы для гномов, но на этом сходство наших мнений кончается, – грустно проговорил Отелло. – Я беспокоюсь за него, за то, что он может натворить. Я уже сбился со счета, сколько раз я выдавал себя вместо него и терпел наказание, когда они приходили с ордером на арест. Если бы они попытались арестовать его, он мог бы устроить драку. Тогда они бы убили его. Что еще я могу сделать, кроме как идти вместо него?

– Все нормально. Как я могу винить его за такое отношение после того, что я видел сегодня? Надеюсь, когда-нибудь я смогу изменить его мнение. Не все мы плохие.

– Ага, ты нормальный, – усмехнулся Отелло. – Мы с отцом, работая в мастерской, держим Атиллу подальше от неприятностей. Я могу тебя сейчас туда отвести. Папа взглянет на твой меч. Он лучший кузнец во всем Гоминиуме.

– Изобретатель мушкетов и пистолетов? Не сомневаюсь, – сказал Флетчер, затем вспомнил о приличиях. – Я почту за честь, если вы позволите мне войти в свой дом, – склонив голову, сказал он двум гномкам.

Вуаль на лице матери Отелло скрывала его выражение, но через несколько мгновений она кивнула.

– Я доверяю суждению своего сына и рада, что он нашел друга в академии. Мы боялись, что ему там не понравится. Меня зовут Брисс. Приятно познакомиться.

– У него много друзей. Я лишь один из них, – сказал Флетчер, хлопнув Отелло по спине. – Для меня честь познакомиться с вами, Брисс, и с тобой тоже, Таисса.

– Тебе, наверное, кажется, что мы очень странные, со всеми этими вуалями, – голос Таиссы был робким и нерешительным. – Гномки нечасто встречают людей. Многие до сих пор думают, что гномки отращивают бороды и их нельзя отличить от гномов!

Она хихикнула, и даже Брисс засмеялась легким, звенящим смехом.

– Должен признать, я гадаю, для чего вы их носите. Не будет ли это грубостью, если я спрошу? – осведомился Флетчер.

– Ни капельки. Мы носим их для того, чтобы гномы женились по любви, а не из-за похоти, – сказала Брисс. – Наши супруги не видят нас до самой брачной ночи, так что они должны любить нас не за внешность, а за внутреннее содержание. Это также знак скромности и скрытности, что мы не выставляем свою внешность напоказ, чтобы видели все. Это привилегия, которую заслуживают лишь наши мужья…

– Кстати о мужьях, я должен отвести Флетчера к отцу прямо сейчас, – перебил Отелло, обеспокоенный прямотой матери. – Пойдем, Флетчер. Он внизу.