Текст книги "Падение (ЛП)"

Автор книги: Тара Фюллер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– О, Боже мой... – Я убрала волосы с его лица. Он вздрогнул от моего прикосновения. Синяки покрывали его бледную кожу, и кровь бисеринками стекала из пореза на губе. – Что же ты позволил им с собой делать?

– Я в порядке, Рыжая, – сказал он хрипло. Он потянулся и провел пальцами по моим все еще влажным волосам. – Ты слушала.

– Конечно слушала. И ты не в порядке, – прошептала я, чувствуя его боль, будто мою собственную. Я видела это. Темные, сильные волны тащили его снова и снова. – У тебя кровь.

У него текла кровь из-за меня. Чтобы я была в безопасности. Мое сердце сдавило, и нездоровое, незнакомое чувство охватило меня.

Он закрыл глаза.

– Возможно мне нравится истекать кровью.

– Возможно, ты – идиот.

Он открыл глаза и хихикнул.

– Ничего себе. Мне удалось заставить ангела радости назвать меня идиотом. Теперь я видел все.

– А я только что услышала смех печально известного Истона, – парировала я. – Думаю, что теперь я тоже все видела.

Его взгляд переместил с моего лица ниже, и его глаза с радужкой цвета фиолетовых ирисов практически светились в темноте.

– Рыжая?

– Да?

– Где твоя одежда? – Он не сводил с меня глаз, и я вдруг почувствовала смущение, что на мне было только нижнее белье. Никто не видел меня в таком виде. Я почувствовала, что он следит за каждым моим движением. Будто я падала во что-то неизведанное и не хотела быть пойманной. Я притянула колени к груди, чтобы прикрыться, и обхватила их руками.

– Она промокла в ванне, – сказала я. – Мне не понравилось ощущение на коже.

Он, наконец, оторвал свой пристальный взгляд и уставился в потолок, сжав челюсти. Через мгновение он наклонился, стеная. Он поднял руки немного и чертыхнулся.

– Помоги мне это снять, а?

– Твою рубашку?

Он кивнул, так что я протянула руку и осторожно помогла ему стащить рубашку с плеч. После того, как с этим было покончено, он головой уперся в стену и скривился.

– А теперь надень ее, прежде чем я сделаю что-нибудь, о чем пожалею.

Я действительно не знала, что он подразумевал под этим, но была благодарна за одежду. И вид. Истон выглядел как живое произведение искусства. Очерченные мышцы и шрамы рассказывали истории, которые он сам бы никогда не произнес вслух. Его грудь напряглась, выдувая палящий воздух из его легких. Это было завораживающее зрелище – видеть его в таком состоянии... во плоти, в крови... живого. Я внезапно не смогла пройти мимо необходимости прикоснуться к нему. Это было не просто подавляющим, радость пульсировала под моей кожей и давила на ребра, заставляя меня чувствовать себя так, как будто меня разрывало на две части. Это было что-то другое. Что-то неоспоримое, ломка, которую можно было успокоить только касанием кожей кожи.

Недолго думая, я пробежалась пальцами по синякам на его животе, обводя большие, зияющие раны на его боках. Там было столько боли. Если бы он только позволил мне, я бы могла взять немного ее. Он схватил меня за запястье. Я посмотрела ему в глаза и обнаружила, что он смотрит на меня, губы сжаты в тонкую линию, глаза напряжены, зрачки тлеют как угольки.

– Нет, – прорычал он.

– Пожалуйста, позволь мне помочь, – сказала я. – Я могу забрать немного боли.

– Чего это будет стоить? – спросил он, застав меня врасплох. Он сжал челюсти, когда наблюдал за мной. – Это обмен, не так ли? Ты даешь мне часть Небес, а я даю тебе Ад, вот и ответ.

Я проглотила страх, вставший комом в горле, и кивнула. Он снова собирался отодвинуться от меня. Я не могла позволить этому случиться. Я отчаянно нуждалась в этом. Разве он не понимал, что я нуждалась в этом также как и он?

– Только один раз, – попросила я. – Пожалуйста.

Он сглотнул, когда уставился на меня смущенно, жарко и испуганно. Я провела рукой по его побитым ребрам. Он с шипением выдохнул и запрокинул голову.

– Чего ты хочешь, Гвен? – прошептал он.

Я уставилась на его грудь, тяжело дыша с бешено стучащим сердцем.

– Я хочу коснуться тебя. И не хочу, чтобы ты останавливал меня.

Он заколебался, но когда я провела пальцами по крестообразным восходящим белым шрамам, которые тянулись по его ребрам, он не остановил меня.

– Эти остались с того времени, когда ты был жив?

Он напрягся, но позволил мне продолжать исследовать его.

– Да.

Я посмотрела ему в глаза.

– Почему ты оставил их?

Он посмотрел на меня в ответ. Мышца в челюсти дрогнула.

– Чтобы не забывать, как я их получил, почему я здесь... что я потерял.

– Они прекрасны, – прошептала я.

Он закрыл глаза и резко выдохнул. Он боролся, ведя внутреннюю борьбу с собой, чтобы отдать мне боль и принять взамен радость.

Я сопротивлялась внезапному, непреодолимому убеждению сократить пространство между нами и прижаться моими губами к его. Что-то настолько простое, и все же это чувствовалось большим, чем просто мы двое. Это должно было испугать меня. Если бы я призналась в таких побуждениях, то могла бы быть низвергнута, лишена всего, что делало меня дочерью моего отца. Но это не пугало меня. Это подбадривало меня. Где-то глубоко в себе я могла услышать предупреждение Скай.

Разве это не соблазн? Гвен, что если ты падешь?

Это было так. Я хотела его каждым волокном этого тела. Каждая часть меня нервничала, хотела и ожидала. Сладкое, захватывающее желание, катящееся от него, сказало мне, что он тоже этого хотел. Истон потянулся и коснулся моего подбородка, его пальцы как магнит притянули меня к нему.

– Я собираюсь поцеловать тебя, Рыжая, – сказал он грубо. – Наверное, тебе лучше остановить меня.

С бешено колотящимся сердцем я потянулась и проследила пальцами изгиб его губ.

– Я не хочу тебя останавливать, – прошептала я.

Наши губы соединились, будто кусочки паззла встали на место. Внутри, моя кровь начала кипеть, вспыхивать, затем внезапно меня охватил огонь, меня захватило это чувство, этот поцелуй, этот мальчик. Он схватил меня за запястье, и его пальцы прошлись по моей ладони. Его губы были гладкими и горячими. Мои были прохладными и неуклюжими. Я никогда ни с кем не целовалась, но так или иначе Истон действовал так, будто знал, что нужно делать. Он целовал меня так, будто он голодал. Он касался меня как, будто я была сделана из бумаги, а его прикосновения могли сжечь меня.

Огонь и лед бежали по моим венам. Небеса и Ад вели войну в моем сердце. Я не думала о падении. Я думала только об Истоне. О том, как его руки, горячие и жаждущие, скользили по коже, которой никто никогда не касался. Радость, вскипала во мне, становясь непреодолимой силой, и прежде чем я успела остановить ее, она выплеснулась. Изливаясь из моих ладоней, прижатых к его голой груди. Наполняя Истона светом, любовью и всеми вещами, которых он заслуживал, но никогда не позволял себе иметь. Он простонал в мой рот и притянул меня на колени, дрожа, и все же ни на минуту не останавливаясь.

Его боль ударила меня, будто я влетела в стену, пока у меня не сбилось дыхание от ее силы. Мое зрение пошло пятнами и почернело, но я держалась за него, позволяя ему вести меня через искривленные усики боли внутри. В глубине души, под темнотой, пылали угли света. Чем глубже он целовал меня, тем больше впускал меня, тем ближе я подбиралась.

Его руки двигались по моим бедрам, моим ребрам, обжигая меня, клеймя меня, гарантируя, что я никогда не буду той же самой Гвен после этого. Я достигла тлеющих углей надежды. Я хотела, чтобы он увидел их. Почувствовал их. Его рука отстранилась и опустилась на мое бедро, сжав. Вторая рука удерживала меня за челюсть, будто он не знал, удержать ли меня или отодвинуть.

– Боже, Гвен... – застонал он против моих губ. – Что ты со мной делаешь?

– Не останавливайся, – прошептала я. – Пока нет.

Я провела руками вниз и положила их на его раны, чувствуя, как они заживают от моего прикосновения. Новый толчок боли прошел через меня, облизывая мои внутренности как пламя. Я протолкнула его, дальше, дальше... если бы я могла просто...

Истон оторвался от моего рта, разрушая связь. Тлеющие угли исчезли в темноте, и все, что я видела, были тени и боль. Я обмякла на его груди и грелась в ощущении его рук, касающихся моей спины.

– Гвен?

Медленно, тусклый свет пробил отверстия через темноту, и мое зрение возвращалось часть за частью. Во мне радость и чистота вели тихую войну, уничтожая непрекращающуюся боль. Истон тяжело дышал. Его волосы были взъерошены, в глазах горело бешенство и волнение. Я коснулась его лица и слабо улыбнулась.

– Твои синяки прошли.

Я помогла тысячам душ за все свое существование, но ни одна никогда не чувствовалась так. Истон был настолько больше. Я едва коснулась его темноты и убрала. Я хотела. Я хотела этого... с ним. Я не могла даже подумать о возвращении к миру, который не включал его. Мое сердце заколотилось счастливо в груди, болящей так, будто это навсегда. Та боль сказала мне, что даже после того, как я потеряю это тело, моя душа никогда не будет той же, что это желание всегда будет частью меня.

Его брови сошлись на переносице. Он коснулся моего лица, ловя одну из слезинок кончиком пальца.

– Я сделал тебе больно?

Я покачала головой, схватив его за запястья, чтобы удержать.

– Ты не понимаешь...

Он снял меня со своих коленей и спрыгнул с кровати, будто я обжигала его.

– Ты позволила мне сделать тебе больно? Что с тобой не так, Гвен?

Он стал расхаживать по комнате, дергая себя за волосы.

– Что не так? – спросила я. – Разве ты не чувствуешь себя лучше?

Он посмотрел на меня так, будто я была сумасшедшей, и остановился на расстоянии в несколько футов от меня.

– Лучше? Конечно, я чувствую себя лучше, Гвен. Но... ты взяла это. Почему ты сделала это для меня? Почему?

Я проглотила страх, забивший мое горло, слова полились из меня прежде, чем я успела их остановить. Да я и не хотела их останавливать. Как я могла, когда это была правда?

– Потому что я люблю тебя.

Истон побледнел, его руки упали по бокам. Он отшатнулся и сглотнул.

– Не говори этого.

– Почему?

– Ты меня не знаешь, Гвен, – сказал он. – Если бы ты...

– Я знаю тебя. – Я встала на колени, чувствуя, что все, построенное между нами, рушится на моих глазах. Я хотела остановить его, чтобы заставить его позволить мне любить его. Позволить кому-то любить его. – Я знаю, что есть больше, чем ты даешь видеть людям. Что под этими перемешанными костями и кожей есть добро и свет, и мальчик внутри достоин гораздо большего, чем ему дали. Истон...

– Хватит! – Он зажмурился и покачал головой. Волосы закрыли его лицо, когда он надевал свой пояс. – Просто... остановись, Гвен. Прекрати пытаться исправить меня. Когда ты поймешь это? Я не могу быть исправлен.

Он схватил свою косу и заткнул ее за пояс, не глядя мне в глаза. Боль расцвела в моей груди. На сей раз она не принадлежала ему. Эта боль была полностью моей, ужасной и незнакомой. Он оттащил комод, стоящий перед дверью, пока я тихо наблюдала за ним. Я не знала, что еще сказать. Он не хотел быть любимым. Он не хотел любить меня.

Он остановился, положив руку на дверную раму, но так и не глядя на меня.

– Это не может снова произойти, Гвен. Этого больше не произойдет.

Он вышел и хлопнул дверью. Расколотое зеркало тряхануло, кусок стекла упал на пол и разлетелся на кусочки.

Глава 16

Истон

В мире, полном искушения, Гвен была единственной, кому я не был способен сопротивляться, и я собирался сгореть из-за моей слабости. Не то, чтобы я не сгорал прежде, но этот раз будет намного хуже. На сей раз это будет вечность. Гореть вечность, зная что, кто-то как Гвен был там, с другой стороны, за пределами моей досягаемости. Я закрыл за собой дверь и прислонился к обжигающему металлу. Это не должно было быть так. От этого должно было легко убежать. Я зажмурился и ударился затылком о дверь.

Мне просто было нужно немного пространства. Подальше от ее слов. Подальше от взгляда ее глаз, любящих меня, молящих меня любить ее в ответ. Она понятия не имела, о чем просила. Если бы она понимала, то не смотрела бы на меня обнадеживающими глазами как у лани. Если бы она знала, что действительно означает любить кого-то такого, она бы испугалась. Она должна была испугаться. Только посмотрите, что сделал со мной один поцелуй.

Пока я шел по коридору, я быстро провел рукой по косе. Один быстрый разрез, и кровь потекла по моей ладони. Это не сработало. Моя ладонь горела и пульсировала настоящей, повседневной болью, но нечувствительность не приходила. Я начинал думать, что ее больше не существовало. Из-за Гвен. Из-за ее аромата, ее улыбки, ее прикосновения. Уйти? Я почти рассмеялся. Я мог бежать вечно, но никогда не смог бы убежать от огня, который она разожгла во мне.

Я промчался вниз по лестнице в ад, из которого только что выбрался. Больная правда состояла в том, что было легче стоять перед баром, полным дикарей, чем противостоять правде в ее глазах. Я был чертовым трусом. Пришло время закончить это. Мы должны были найти Тайлера и выбраться отсюда. Я должен был вернуть ее туда, где она должна была быть, прежде чем я разрушу ее. На нижней площадке лестницы народ все еще развлекался, но с другой стороны, это был Ад. Пытки не прекращались и не заканчивались. Это был бесконечный цикл, который развернулся передо мной во всей своей красе, темной и уродливой.

Это было мое будущее. На веки вечные. И впервые за всю мою загробную жизнь... это чертовски беспокоило меня.

Я избавился от ощущения безнадежности, злости на то, что Гвен вынудила меня желать чего-то, чего я никогда не мог иметь. Игнорируя свист и улюлюканье от сладкоречивых суккубов, крутящихся на танцполе, я проталкивался сквозь толпу. То, что я пришел сюда без рубашки, показывая мои шрамы, не принесет мне никакой чертовой пользы. Но с другой стороны, ни один из них не видел Рыжую, наполовину голую, с ее безупречной жемчужной кожей, просящей, чтобы ее коснулись.

Холодный, мертвый палец пробежался по моему позвоночнику, гася вспышку желания во мне.

– Возвращаешься к игре, жнец? – сказал знакомый хриплый голос позади меня.

– Когда как. – Я повернулся и блеснул Мие своей лучшей улыбкой. Она улыбнулась в ответ, показав серые зубы и пылающие глаза, и отбросила длинные темные волосы через плечо. – Я кое-кого ищу. Думаешь, ты смогла бы мне с этим помочь?

Она скривила глянцевые губки и провела пальцем по одному из шрамов на моей груди. Я боролся с убеждением отпихнуть ее подальше и не подыгрывать.

– А что мне за это будет?

– В следующий раз я принесу тебе что-нибудь симпатичное, – предложил я. – Что ты любишь, милая? Блондинов, брюнетов? Преданного мужа, квотербека колледжа с его блестящим будущим, недавно почившего? Назови свой леденец, и я доставлю его.

Голодный свет осветил ее глаза, и злая улыбка заиграла на губах.

– Прямо сейчас у меня настроение заполучить жнеца. С сексуальными шрамами, грязными волосами и фиолетовыми глазами. Ммм... я могу почувствовать этот запах на тебе.

Я сглотнул желчь, чувствуя себя больным.

– Почувствовать запах чего?

– Твоего счастья, – прошипела она.

Гвен. Она хотела забрать то, что дала мне Гвен. Разорвать, открыть раны, над которыми Гвен так сильно работала. Неделю назад я бы отдал это Мие охотно. Неделю назад я бы не стал волноваться о том, что думал или чувствовал какой-то наивный ангел. Сейчас же от мысли о том, что Гвен страдала ни за что, мне стало тошно.

– Дай мне попробовать, и я расскажу все, что ты захочешь узнать, – сказала Мия, ее голос прозвучал высоко, и в нем слышалась жажда. – Я так давно не ощущала ничего подобного, такого чистого.

Я с трудом сглотнул и сжал косу, ненавидя то, что я собирался сделать, даже если это было ради Гвен. Ради Тайлера. Из-за миллиона причин, которые были никак или очень сильно связаны со мной.

– Несколько дней назад сюда доставили душу. Ту, которая не должна была здесь быть. Я хочу его.

Она широко распахнула глаза, и ее улыбка увяла.

– Я... Я... не знаю.

– Ах... – Я слегка наклонил ее подбородок и заставил ее посмотреть мне в глаза. – Посмотри. Ты, моя дорогая, совсем не умеешь врать.

– Тебе не выбраться отсюда с ним, – отрезала она, отстраняясь от моего прикосновения. – Вот почему ты здесь, не так ли? Ты хочешь забрать его обратно.

– Он мой, – сказал я просто. – Я хочу то, что принадлежит мне. То, что он оказался здесь – ошибка. А я не совершаю ошибки.

Она рассмеялась, черный, истеричный звук, от которого мне стало холодно.

– Он стал принадлежать Аду в тот момент, когда твой неуклюжий друг жнец передал его. Ты должен сократить свои потери, прежде чем потеряешь еще. Она действительно довольно симпатична. Она – причина, почему ты так восхитительно пахнешь, не так ли? Могу поспорить, что на вкус она еще лучше.

Мысль о том, что Мия коснется Гвен, заставила мое зрение подернуться красной пеленой. Одним быстрым движением я вынул косу из кобуры и толкнул суккуба в стену. Я прижал лезвие к ее животу, не показывая.

– Скажи мне, где он, – прорычал я.

Она облизала губы, желание мерцало в ее глазах, несмотря на лезвие у живота. Для Мии это было не чем иным как прелюдией.

– Сначала попробовать.

Я думал о том, чтобы пойти другим путем. Подписаться на еще один раунд боли. Но воспоминание о кулаках и лезвиях Рока, ранах и переломах, все еще было слишком свежо. Мне требовалось некоторое время, прежде чем я буду готов к этому снова. Теперь, когда Мия знала, насколько особенной была Гвен, я не мог оставить ее защиты. Демоны никогда не оставят ее в покое.

Потом были губы Мии, манящие, предлагающие забрать все, что было у меня внутри. Если я позволю ей забрать этот свет, она сможет подарить мне онемение. Она может рассказать мне, где Тайлер. Я смогу убрать Гвен отсюда, подальше от меня. Обратно в то место, которое она заслуживала. Все, что требовалось, это поцелуй.

Я отпихнул болезненное ощущение, заблокировал ту часть разума, где плавали воспоминания о Гвен, и сдался. Словно чувство мое поражение, Мия улыбнулась, подалась вверх и прижалась своими губами к моим. Ее жадные пальцы крепко держали меня за волосы, а губы раскрылись под моими. На вкус она была как смерть. Как тьма и боль. Ничего в поцелуе не чувствовалось так, как было с Гвен. Это был вовсе не поцелуй. Это было кормление. И она в полной мере этим пользовалась. Свет, нездоровые чувства, которые заставили меня чувствовать себя живым, медленно встали в горле, жгли, цеплялись, липли, чтобы остаться внутри. Мия стонала и глубоко дышала, вытащив это, она проглотила все без остатка.

Я подавился яркой, золотой надеждой, которую Гвен вызвала во мне. Мия выкачивала ее, пальцами царапая мою грудь, дергая меня за волосы. Будто она забирала все хорошее и правильное из меня. Я чувствовал себя больным. Я чувствовала себя неправильно.

Этого было достаточно.

Я оторвался от нее, и она осела против стены, в глазах пылало удовлетворение. Облизывая губы, она потерлась о клинок у ее живота.

– Мне нравится немного боли с удовольствием, но клинок – это слишком, – промурлыкала она. – Хочешь снять девушке комнату?

Я глубоко вздохнул, запах пота, крови и пепла обернулся вокруг моих темных, пустых внутренностей.

– Мое терпение на исходе, Мия. Скажи мне, где он. Сейчас же.

– Еще один небольшой глоток? – надулась она. – Я не останусь в долгу.

Я схватил ее за руку, скользящую к низу моего живота.

– Ни за что. Говори.

Она нахмурилась и прищурилась на меня.

– Мир свихнулся, Направляющийся на небеса был здесь, и все немного сошли с ума. Они взяли его к внешним районам города, чтобы спрятать. Он прошел через многое, поэтому нет никаких гарантии, но в прошлый раз я слышала, что он был в Районе Мяса.

Район Мяса.

Я закрыл глаза, в животе все перевернулось. Я не мог взять туда Гвен. Если Мия говорила правду, мы, вероятно, найдем Тайлера по частям, если найдем его вообще. Я мог вернуть его к жизни, но не знал, насколько это будет хорошо. После такой пытки души возвращались неправильными. Он больше никогда не будет тем Тайлером для Эйприл. Будучи испорченным той тьмой, он будет похож на меня. Пятном среди жемчужно-белой чистоты Небес. Если Гвен будет здесь находиться намного дольше, то она закончит также.

Я отшатнулся от Мии подальше и убрал косу в кобуру. Ее запах вцепился в меня когтями, ее вкус обжигал мой рот. Я ненавидел это. Вытерев губы тыльной стороной запястья, я отступил, хотя Мия следила за мной с жадностью в глазах, желая большего.

– Спасибо за лечение, красавчик, – промурлыкала она, холодно целуя меня в щеку, разворачиваясь и уходя в поисках следующей жертвы. Пустое чувство, которое она оставила мне, распространилось по телу, сбивая меня как волна, у меня подкашивались ноги, и я пытался отдышаться. Я шагнул вперед и схватился за стену, тяжело дыша.

– Черт побери, – прошептал я, смаргивая пятна, перекрывающие мое зрение. В тот момент я никогда не чувствовал себя более слабым. Более неправильным. Я хотел Гвен. Я не просто хотел ее. Мне была нужна она, и я ненавидел это. Я эгоистично двигался к лестнице, с намерением найти мой путь обратно к ней, прежде чем я упаду. Если завтра мы собираемся рискнуть и пойти в Район Мяса, то я должен был вернуть свою силу.

Когда я, наконец, добрался до двери, то толкнул ее, но она не сдвинулась с места. Я посмотрел в трещину и увидел угол тумбочки, случайно блокирующий мой путь. Прислонившись лбом к двери, я давился от смеха. Этого было бы не достаточно, чтобы остановить того, кто захотел бы войти, но это, по крайней мере, дало бы ей несколько дополнительных ценных секунд, чтобы сбежать.

– Хорошая девочка, Рыжая.

Я собрался спать под дверью, но жуткие крики, раздающиеся со всех концов коридора, дали мне стимул втащить мою задницу в комнату. Я собрал все свои силы и резко толкнул дверь, она открылась настолько, что я смог протиснуться внутрь. В комнате было темно, Гвен свернулась на краю кровати, все еще в моей футболке. Она выглядела настолько маленькой и красивой, свет в темноте. При виде нее у меня перехватило дыхание. Я снова хотел предложить себя Року, чтобы искупить то, что Мия прикасалась ко мне. Искупить то, что я отдал ей драгоценный дар Гвен. Теперь глядя на Гвен, чувствуя темноту, пустоту и одиночество, я знал, что ничто не стоило того, что она дала мне. Даже Тайлер.

Я залез на кровать и лег рядом с ней. Я хотел коснуться ее. Я хотел поцеловать ее. Я хотел, чтобы мы существовали в мире, где все было хорошо, где было место, где я не был кем-то, кто причинит ей боль. Но я не сдавался. Вместо этого я перевернулся лицом к окну, закрыл глаза. После нескольких минут скрипнули пружины, и Гвен прижалась ко мне, прячась в жар моего тела. Ее губы прижались к задней части моей шеи, а руки легли между моими лопатками. Я прекратил дышать, боясь, что она перевернется. Боясь, что сам не выдержу и повернусь, чтобы обнять ее. Я ни за какое коврижки не мог разрешить себе сделать это.

– Засыпай, Истон, – прошептала она. – Сейчас так хорошо.

– Я никогда ни с кем не спал рядом.

– Я тоже, – сказала она, ее голос прозвучал мягко и сонно.

Ее тонкая рука легла на мою талию, чтобы прижать меня ближе. Я судорожно выдохнул, нерешительно взял ее руку и переместил ее на живот.

А затем, я сделал то, что не сделал практически пятьсот лет.

Я заснул.

Глава 17

Гвен

Я проснулась из-за звучащих криков и вытянула руку, инстинктивно ища мальчика, рядом с которым я проспала всю ночь. Разочарование разлилось в моей груди, когда я не нашла его. Что бы было, если бы мы жили за миры друг от друга? Если бы мы просто... жили? Хотел бы он меня, если бы Бальтазар не был моим отцом? Если бы он не был так сломан? Если бы я не была такой наивной? Горло болело от невысказанных вопросов, когда я села на скрипучей кровати.

Торчащие пружины царапали мою кожу в течение ночи, оставив больные места на всем теле. Истон сидел на краю кровати, завязывая шнурки на черных ботинках. Утром он выглядел гипнотизирующим, взъерошенные волосы, голая спина, когда он наклонялся, показывались шрамы. Я хотела коснуться его, провести пальцами по татуировке змеи, которая тянулась вниз по шее и обвивала его плечо. Я не могла не задуматься, как будут ощущаться те мышцы, когда они будут двигаться под моими ладонями. У меня никогда не будет шанса узнать это. Не после прошлой ночи.

Он оглянулся через плечо.

– Привет... – Он немного улыбнулся мне, но как-то печально. – Ты хорошо спала?

– Да. – Я отвела взгляд, играя с волосами, пытаясь не думать о поцелуе. О том как он отказал мне. О том, насколько была права Скай... по поводу всего.

Истон напряженно смотрел на меня, и я встала, чтобы уйти от его пристального взгляда.

– Мы уходим? – Я схватила высохшую одежду с комода и разложила ее на кровати. Уперев руки в бока, я смотрела на гладкие черные штаны, задаваясь вопросом, как мне в них влезть. Прежде мне никогда не приходилось так одеваться. В первый раз, когда я надела их, я была в форме души. Теперь у меня было это смешное тело. Тот факт, что я оказалась перед необходимостью делать это впервые перед Истоном, не помогал. Каждое движение, которое он делал, было гладким и неторопливым. Дать ему увидеть, как я порчу что-то столь простое, как одевание, после того как он отказал мне накануне ночью, я не так хотела начать свой день.

Он встал, глаза были настороженными и усталыми.

– Смогу ли я уговорить тебя остаться здесь, пока я буду искать?

– Нет. Вероятно, тебе лучше не тратить лишних слов. – Изо всех сил пытаясь надеть обтягивающие кожаные штаны на ноги, я споткнулась и плюхнулась на кровать, пытаясь натянуть их на бедра. Истон удивленно наблюдал за мной, будто сдерживал смех.

– Я не эксперт в том, как все это работает, но разве не грубо, смотреть, как девочка надевает одежду? – Я раздраженно поставила руки на бедра.

Он приподнял бровь.

– Ты это делала? Я подумал, что у тебя припадок.

Я бросила в него ботинком, но он с легкостью поймал его, улыбнувшись. И это была разрушительная улыбка. Улыбка, которая разбила меня так, что чуть не подкосились ноги. Я убрала волосы за ухо и отвела взгляд, не зная, что делать с тем, как забилось мое сердце. Он не хотел меня. Продолжать показывать ему, как ужасно я его хотела – это сделает все только хуже. Что я делала? Почему я не могла быть похожа на Скай? На любого ангела, мелькающего на небесах? Сосредоточенной на работе. Неспособной желать... падения.

Я повернулась к нему спиной и быстро стянула его рубашку через голову, чтобы надеть свою. Когда я обернулась, Истон застыл на месте, пристально глядя на меня темными глазами. Он резко перевел свой взгляд на мой ботинок в его руке и откашлялся.

– Ты не знаешь, как надевать их? – спросил он.

– На самом деле нет, – призналась я. – Но я уверена, что смогу разобраться.

Он обошел вокруг кровати и встал передо мной, отвлекая меня своими штанами, низко сидящими на бедрах, и голой грудью. Я протянула ему рубашку.

– Хочешь поменяться?

Он ухмыльнулся.

– В чем дело, Рыжая? Это слишком для твоих невинных глазок?

Он шутил, но понятия не имел, сколько правды скрывалось за его словами. Он, возможно, видел себя недостойным хаосом, но для меня, он был прекрасен во всех отношениях. Он заставлял мое сердце биться быстрее, а кровь нестись по венам. Я смотрела на него также, как Тайлер смотрел на Эйприл. И впервые, я наконец поняла его страх, причины, почему он колебался, когда все, что я хотела – это чтобы он сделал шаг. Он боялся этой ужасной грызущей боли внутри. Когда я не ответила, Истон качнулся, выглядя неуверенным.

– Сядь. Я помогу тебе с этим.

Я опустилась на кровать и положила руки на колени, не зная, что с ними сделать. Истон встал передо мной на колени и взял пальцами меня за голень, подняв мою ногу и положив ее на свое колено.

– У тебя красивая улыбка, – сказала я. – Недостаточная, наверное, но... приятная.

– Недостаточная, ха?

– Маленькая, – поддразнила я.

– Ну, за последние пятьсот лет было не много поводов для улыбок, – сказал он, надевая ботинок мне на ногу и зашнуровывая его.

– И что сейчас заставило тебя улыбнуться?

Я хотела, чтобы он поговорил со мной, больше, чем чего-либо. Я не ожидала этого, но я помогала людям, и это не мешало мне желать его.

Он надел мой левый ботинок.

– Ты имеешь в виду кроме симпатичных ангелов, которые говорят плохие шутки и слишком храбры? Не многое.

– Ты думаешь, я храбрая?

– Думаю, что ты упрямая, – сказал он, полуулыбка играла на его губах. – И да... я думаю, ты храбрая.

– Мои шутки не настолько плохие.

Он фыркнул.

– Это спорно.

– Они заставили тебя рассмеяться.

Он застегнул последнюю пряжку и посмотрел на меня. Наши взгляды встретились и разожгли огонь, лед растаял в безмолвном пространстве между нами. Его рука задержалась на моей ноге. Мне было мучительно сознавать тепло его кожи, обжигающее через мои кожаные штаны, оставляющее отпечаток, который я никогда не смогу забыть.

– Что делает тебя счастливой? – спросил он.

Что делало меня счастливой? Прежде никто никогда не спрашивал меня об этом. Мой мир не включал счастье для меня. Я дарила его. Я прикусила нижнюю губу, думая о снеге, историях и фейерверке.

– Мне нравится наблюдать за читающими людьми, – призналась я. – В субботу утром в одну библиотеку приходят люди, которые читают детям. Мне это нравится, смешные истории – самые лучшие. Когда комната наполняется детским смехом, так легко потеряться во всем этом. Притвориться на мгновение, что я не невидимка или другая. Мне нравятся книги о путешествиях. Те с фотографиями. Так я могу посмотреть мир, который отец никогда не позволит мне увидеть. Мне нравится Рождество и снежные ангелы. То как отцы смотрят, прижавшись лицом к стеклу, в больнице Святого Антония, когда детей приносят в ясли.

Я подумала о том, как губы Истона прижались к моим накануне ночью. Как отлично наши рты подходили друг другу, будто нам было предназначено быть вместе. Я потянулась пальцами к моим губам и отпустила руку, чувствуя, как щеки вспыхнули. Истон делал меня счастливой.

– Мне понравилось целоваться, – прошептала я.

– Рыжая... – начал он, его взгляд опустился к моим губам. – Прошлая ночь была...

За стеной, представляющей из себя полуразрушенный обугленный гипсокартон, раздался новый раунд пронзительных криков. Истон закрыл глаза и сжал рукой мое колено.

– Не говори, что это была ошибка, – выпалила я. – Скажи, что этого больше не произойдет. Но не говори, что этого не должно было случиться.

Он пристально смотрел на меня, сжимая челюсти.

– Ты понимаешь, почему этого больше не произойдет?

Я отвела взгляд, мне было не по нраву жжение в глазах. Давление в моей груди раздулось до боли.

– Я уверен, что у тебя есть целый арсенал отговорок, чтобы держать меня подальше. Мне не нужно их слышать. Вчера вечером ты все ясно дал мне понять. Ты не хочешь меня. Мне действительно не нужно дальнейших объяснений.