Текст книги "Падение (ЛП)"
Автор книги: Тара Фюллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– И остальное мне не очень интересно, – перебил меня Истон, отводя взгляд.
Я наклонила бутылку, пытаясь рассмотреть, чтобы было внутри.
Истон поднял бровь.
– Ты на самом деле не знаешь, что с этим делать?
Я покачала головой. Я видела, как люди пили, но мне никогда не нужно было этого делать. Хотя сухое, жжение в моем горле подсказывало, что мне, вероятно, это было нужно. Я слышала, как люди говорили о слабости и раньше, но никогда не испытывала этого до сих пор. У меня занимало все силы, чтобы просто держать фляжку в руке.
– Это вода, – сказал он, быстро придвигаясь ближе. Он взял у меня бутылку и прижал край горлышка к моим губам. – Открывай рот.
Я раскрыла губы, и он наклонил бутылку. Прохладная, свежая вода затопила мой рот, и я сглотнула, закрывая глаза и постанывая от изысканного вкуса. Это было удивительно! Прохладное, чужеродное чувство помчалось через меня, заставив меня почувствовать себя живой и не спящей.
– Легче. – Истон убрал бутылку. – Иначе тебе будет плохо.
Он сам сделал большой глоток, ни на мгновение не спуская с меня глаз, когда пил. Я слизнула последнюю каплю влаги с губ и отвела взгляд. Когда он смотрел на меня так, я чувствовала, что падала. Боже... если бы Скай могла видеть меня сейчас. Желающую то, что я никогда не должна была хотеть. Желающую самого страшного адского жнеца моего отца. Она была бы в ярости. Кого я хотела обмануть? Ярость – это было мягко сказано.
– О чем ты думаешь?
– О Скай. – От ее имени у меня сдавило горло. Даже если она разозлится прямо сейчас, она все равно будет моей Небесной сестрой. Даже если отец соединил нас, чтобы она держала меня подальше от проблем, она все равно была моей лучшей подругой. – Я просто думала о том, сколькими способами она сможет меня наказать, когда я вернусь.
Он ухмыльнулся.
– Блондиночка, верно?
– Она – мой лучший друг.
Он улыбнулся и покачал головой.
– Да... лучшие друзья могут быть реальной болью в заднице. Хотя у меня такое чувство, что в этом уравнении боль в заднице – это ты.
Я улыбнулась.
– Мне бы хотелось сказать, что ты ошибаешься. Но это не так. Скай – совершенна. Она никогда не делает ошибок. Она вообще на меня не похожа.
– Совершенство – скучно, – сказал он. – Поверь мне. Она пропала бы без тебя.
– Ты так говоришь об этом, будто знаешь на своем опыте.
Он потянулся вниз и положил ладонь на косу, решая смотреть на свои ноги вместо меня.
– Я раньше сам был занозой в заднице.
– У кого?
Хрупкая ветвь дерева обломилась, и мы посмотрели на тонкий слой щепок, защищающий нас от бури. Я, наконец, начинала верить тому, о чем все время говорил мне отец. Здесь нигде не было безопасно. В лучшем случае можно было надеяться на несколько дюймов пространства между нами и опасностью, но на самом деле их никогда не было. Истон провел пальцами по волосам, убирая их назад со лба.
– У Финна, – сказал он. – Он мог дико взбесить меня. Принимал ужасные решения... но в этом весь Финн. Ему ничего нельзя было сказать. Черт, если бы он послушался меня, то не был бы счастлив прямо сейчас. Он просто был бы еще одним несчастным мертвым парнем. Просто смотри... ему лучше без меня.
Воздух был темным между нами, он был пропитан сожалением и болью. Я сглотнула и посильнее прижала пальцы к ладони. Он не хотел, чтобы мне было удобно. Фактически, если бы я не втянула его в это, он бы не захотел иметь со мной ничего общего. Я порылась в уме, пытаясь придумать способ сделать его счастливым, не касаясь его. Способ заставить его улыбнуться. Даже если это будет просто на мгновение. Людям удавалось делать это друг для друга каждый день, и у них не было и капли власти, которая была у меня. Я закусила нижнюю губу и посмотрела на него.
– Почему скелет пересек дорогу? – спросила я.
Истон прищурился на меня:
– Что?
– Почему скелет пересек дорогу?
– Ты пытаешься рассказать мне шутку прямо сейчас? – Он поднял бровь. Я вздохнула, и он поднял руки, сдаваясь. – Ладно. Я сдаюсь. Почему скелет пересек дорогу, Рыжая?
– Чтобы добраться до автомастерской на другой стороне5.
Его губы дрогнули, когда он откинулся, опершись на кору, наблюдая за мной. Он поднял палец и помахал им передо мной.
– Еще одну.
– Ладно... – Я покопалась в бесконечном количестве шуток, которые почерпнула у людей за все эти годы. Скай всегда думала, что они глупые, но мне они нравились. Как несколько простых слов могли принести смех или заставить улыбнуться, где раньше были только слезы. Я выбрала одну и посмотрела на Истона, наблюдающего за мной с небольшой усмешкой на губах. Тот факт, что я заставила его улыбнуться просто звуком моего голоса и несколькими фразами, которые я выучила у девятилетнего, наполнил меня ликованием.
– Какая комната никогда не нужна призраку?
Он пожал плечами.
– Гостиная6, – сказала я, улыбнувшись, когда маленькое хихиканье выскользнуло из его губ. Крошечная вспышка радости осветила пространство между нами. Я закрыла глаза, греясь в его теплоте, чувствуя, что впервые за все это время, когда мы провалились через портал в это ужасное место, я могла дышать.
– У тебя ужасные шутки, – сказал он наконец.
Я пожала плечами и положила подбородок на колени.
– Мне они нравятся.
– Мне тоже, – сказал он. – Но опять же я вроде как наслаждаюсь ужасными вещами. Ну... во всяком случае, обычно.
Я наклонила голову, чтобы скрыться от того, как он смотрел на меня, распутывая меня, прожигая своим пристальным взглядом.
– Мы может пойти, если хочешь. Я не возражаю против дождя, – сказала я. – Всегда думала, как бы он чувствовался на моей коже.
Он закрутил крышку на бутылке, потом потянулся и переместил ветки, ограждающие нас от шторма. Небо было кроваво-красным. Облака выглядели сердитыми и наэлектризованными. Дождь создал занавес, заставляя мир вокруг нас выглядеть расплывчатым и серым. Души блуждали по грязной земле как зомби, бесцельно, ничего не желая, взывая к Богу, чтобы тот спас их.
– Они не причинят нам вреда? – спросила я.
– Нет. А вот дождь. Он кислотный, – сказал он, наблюдая, как человек упал на колени. Его кожа шипела под бешеным штормом, и он кричал от боли. – Растаять как фруктовое мороженое на Дне независимости сегодня не входило в мои планы.
Кислотный дождь? Конечно, что могло быть ужаснее кислотного дождя. Это был Ад. И каждый поток, каждый кричащий угол говорил мне, что я не принадлежала этому месту.
Между скелетными верхушками деревьев на расстоянии вспыхивали мерцающие металлические здания. Ревущие звуки города доносились с порывами ветра. Я наклонилась вперед, чтобы рассмотреть получше, пока Истон не схватил меня за руку, чтобы не дать мне наклониться и оказаться слишком близко к дождю.
– Это...
Он притянул меня к себе и поправил ветки, чтобы они скрыли нас.
– Город Грехов.
– Ты думаешь, что Тайлер там? – Я повернулась к нему лицом, и он вздрогнул, потянувшись к косе на бедре.
– Думаю, да. Мы узнаем достаточно скоро. В городе у меня есть контакты, который смогут указать нам верное направление. Такая душа как Тайлер не упала бы между трещинами. О ней бы говорили. Как близко ты должна быть, чтобы эта связь заработала?
– Я не знаю. Я всегда чувствую его в какой-то мере. – Я провела пальцем по гладкой части моего запястья, где могла ощущать слабое присутствие Тайлера под моей кожей. – Это становится все сильнее.
– Не беспокойся. Мы подберемся достаточно близко, чтобы связь заработала.
Я кивнула, и надежда наполнила мои глаза странной влажностью. Я просто молилась, чтобы мы нашли его, прежде чем демоны сожгут все, что делало его любимым мальчиком Эйприл. Если я когда-нибудь паду, то это будет из-за того, что я не послушалась Скай, когда должна была. Не сдаваться и жить дальше. Я не простила бы себе, если бы мы не спасли Тайлера.
Истон вытер слезу с моей щеки.
– Я вытащу тебя. Обещаю.
– Я волнуюсь не за себя.
Он сжал челюсти, когда посмотрел мне в глаза.
– Знаю.
Воздух между нами чувствовался заряженным, что не имело никакого отношения к буре и всему тому, что он касался меня. Рука Истона скользнула вокруг моей талии. Ощущение его пальцев, касающихся моей голой кожи, послало внутри меня волну дрожи и жара. Его большой палец слегка погладил меня по боку, и у меня перехватило дыхание, в то время как его другая рука коснулась моего лица.
Как всегда, его боль постоянно висела облаком вокруг нас, мощнее на таком близком расстоянии. Но вспышка света скрывалась под темнотой. Горящие тлеющие угли желания..? Может быть, надежды? Я потянулась и коснулась его груди, желая рассмотреть получше. Он схватил меня за запястье, но не убрал мою руку. Вместо этого он переместил ее так, чтобы моя ладонь легла ему на сердце. Оно билось быстро и неустойчиво, говоря мне такие вещи, которые я никогда не могла представить, чтобы говорил вслух кто-то подобный ему.
– Твое сердце. Он бешено колотится, – сказала я, затаив дыхание и не уверенная, что происходило между нами. – Ты на самом деле боишься?
Его рука напряглась на моей руке.
– Да.
– Чего?
Он провел большим пальцем по моей нижней губе, я закрыла глаза, боясь пошевелиться. Боясь, что он мог меня поцеловать. Боясь, что он мог меня не поцеловать.
– Тебя, Рыжая, – прошептал он. – Я боюсь тебя.
Глава 14
Истон
Город изобиловал грехами. Железные улицы были отполированы дочерна пламенем. Обветшалые высотные здания, затененные улицы и раздающиеся из разбитых окон десятиэтажек крики. Это была больная, искривленная версия жизни на земле. Холодная копия, но достаточно близкая, чтобы пытать души тем, чего они никогда больше не увидят.
На открытых улицах сновали демоны, ищущие способы причинить боль, и души, ищущие способ ускользнуть от демонов. Конечно же, это у них не получалось. Но если вдруг душе удавалось вырваться, то это было глубоко в Аду, и это было только потому, что демонам хотелось поиграть в кошки-мышки. Меня толкали плечами, иногда когти задевали мое пальто. Не было никаких возможностей избежать контакта. Я чувствовал, как толпа пыталась разделить меня и Гвен, тела вбивали клин между нами. Я протянул руку назад, чтобы взять Гвен за руку и притянуть ее ближе. Со времени кислотного шторма я, могло показаться, не подходил к ней достаточно близко. Я говорил себе, что это было просто ради самосохранения, нужно охранять дочь босса. Но когда ее пальцы переплелись с моими, я знал, что это была чушь собачья.
Причины, по которым я оберегал Гвен, не имели никакого отношения к Бальтазару.
Я хотел сберечь ее для себя.
Даже сейчас демоны там, где мы переходили улицу, останавливались и принюхивались. Ее чистота была зовом сирены, манящим их аппетитным обещанием покоя. Если бы один из них познакомился с Небесами в ее венах, то их невозможно было бы остановить. Я бы умирал снова и снова, чтобы защитить ее, но в конце... они бы победили.
Эта мысль – единственное, что сводило меня, когда я вел нас через грязные улицы, все глубже в сердце города, где клубы похоти завлекали демонов, а безумие смыло дорогу к спасению. И, к сожалению, это было единственное место, которое я знал в Аду, где я мог получить безопасное место для отдыха.
Впереди, толпа становилась беспокойнее. Знакомый жар Желания лился на улицу, обрисовывая красную брусчатку. Воспоминания о боли пронзали меня. Выворачивая. Разрезая. Выжигая. Пот капал в глаза, и я потянул подол рубашки, чтобы вытереть его.
– Что это за место? – спросила Гвен.
– Клуб жажды, – сказал я. – Но что важнее, это место, чтобы убраться с радара.
Женщина с гладкой, бледной кожей и длинными темными волосами прислонилась к полуразрушенной кирпичной стене возле клуба. Она усмехнулась нам серыми зубами, губы были темно-красными и грубыми.
– Я всегда хотела попробовать жнеца, – сказала она голосом, как наждачная бумага. – Ты не возражаешь поделиться, крошка?
Она оттолкнулась от стены, хищный свет пылал в ее черных глазах. Я притянул к себе Гвен и пошел дальше.
– Что она такое? – Гвен вздрогнула, глядя через плечо на существо, облизывающее губы.
– Суккуб, – сказал я, останавливаясь у широкой стальной двери, которая пульсировала сильными ударами. – Она хочет покормиться, там их будет много.
– Покормиться? – Она моргнула, смущенно и невинно. Слишком чертовски невинно. Боже, я был не в настроении давать интенсивный курс полуангелу. Особенно ангелу, по которому бродили мои руки всего лишь несколько часов назад не с очень невинными намерениями. Мой взгляд пробегал по ее пылающей коже и мягким губам. У меня не было предлога, чтобы коснуться ее, посмотреть на нее. Несомненно. Я принадлежал Аду.
Я судорожно вздохнул и схватил ее за плечи, чихвостя себя за то, чему я собирался подвергнуть ее.
– Секс, Гвен. Она кормиться душами через секс. Поцелуи. Касания. В клубе будет продолжение того, что ты уже видела, поэтому... просто не высовывайся.
Ее щеки вспыхнули, но она кивнула. Ошеломленная до тишины, возможно? Хорошо. Я был не в настроении объяснять механику. Если Бальтазар не уничтожит меня за то, что я привел его единственную дочь в Ад с этой самоубийственной миссией, то он точно меня прибьет после того, как узнает, что я позволил ей присутствовать при этом. Возможно, он скажет, что хотел преподать ей урок, но я видел правду и предупреждение в его глазах. Он согласился на это только потому, что не думал, что она пройдет земли теней. Я толкнул двери, и тошнотворная смесь стонов, криков и музыки вытекла в ночь.
Внутри запах был подавляющим, медным и грязным как кровь. Демоны и бесы сидели, сгрудившись вокруг столов, бросая в стаканы... ну, вообще-то я не хотел знать что. Тела боролись за места на тесном танцполе. Суккубы извивались и терлись в такт гипнотической мелодии, завлекая человеческие души, которые смотрели, разинув рот, по краям комнаты.
В комнате, казалось, поселилось опасное спокойствие, когда мы вошли, и, по крайней мере, дюжина пар глаз следила за нами.
– Почему они все так на меня смотрят?
– Потому что большинство из них никогда ничего подобного не видели, – сказал я. – То, что ты полностью затянулась в черную кожу, Рыжая, никогда не скроет того, кто ты.
– И кто я?
Мой взгляд прошелся по мягким линиям ее щек, по изгибу ее шеи. Она была красива, мягкий восход солнца в мире, который всегда знал только холодную, неумолимую ночь. То, что я думал, что ее можно скрыть от грязи здесь, показывало, насколько глупым я на самом деле был. Совершенство Гвен никак нельзя было скрыть.
– Сама чистота, – сказал я, наконец, оторвав от нее взгляд. Я должен был прекратить смотреть на нее так. Я должен был остановиться... я просто должен был остановиться. И признать, что желание не принесет пользы никому из нас.
– Тогда, возможно, мне нужно сделать что-нибудь, чтобы они так не думали, – сказала она, тихо и неуверенно.
Я рассмеялся.
– Что например? Кого-нибудь убить? Экстренное сообщение. Все здесь уже мертвы, милая.
– Я не знаю, – сказала она, осматриваясь. – А что насчет этого?
Она указала на мужчину и суккуба на танцполе. Слившись губами, они танцевали, настолько близко прижимаясь друг к другу, что было не возможно понять, где заканчивался он, и начиналась она. Группа демонов боли приблизилась к ним, ожидая, когда она исчерпает и освободит истощенную душу. Они уведут его и разорвут на куски, как только она насытится. Вот что на самом деле значил этот танец.
Насыщение. Наказание. Боль. Повторение.
Мысль о том, чтобы прижать Гвен к себе напугала меня до дрожи в коленках, хотя она была права. Нам нужно было вписаться. Я схватил ее за талию и притянул к себе, повторяя себе, что я просто исполнял свои обязанности. Что я не беспокоился о ней. Она ахнула и уперлась ладонями мне в грудь. Она была напряжена и смотрела на мое горло. Демоны за столом оторвались от своих напитков, чтобы понаблюдать за нами подозрительными, пылающими глазами.
– Нужно встать ближе, Рыжая, – прошептал я ей в волосы. – Ты – суккуб или ангел? Быстрый совет по выживанию... сейчас ты хочешь быть суккубом.
Она медленно шагнула ближе и уткнулась мне в шею, резкий выдох прошелся по моей челюсти. Ее рот прижался к татуировке змеи на моей шее, и я мог почувствовать, как чернила стали извиваться, греясь от удовольствия в ее чистоте. Мое сердце болезненно стучало против ребер. Без разрешения мои руки опустились к ее бедрам. Она чувствовалась настолько теплой под моими ладонями, совершенно неуклюжей, пытающейся найти соответствующий ритм. Я действительно никогда прежде не танцевал, но в этом месте, я полагал, что не было никаких правильных движений. Не тогда, когда все было так неправильно. Гвен выглянула из своего укрытия и стала поглядывать на танцы других.
– Нам нужно... поцеловаться? – спросила она. – К-как они?
Я остановился и заставил руки расслабиться на ее бедрах. Моя кровь была слишком горячей, а тело – напряженным и незнакомым. Мой взгляд опустился к ее рту, и в голове не было мыслей, почему я не должен был этого делать.
Я хотел ее поцеловать.
Я никогда не испытывал желания кого-нибудь поцеловать. Всевышний знает, что требовалось, чтобы замарать ее. Одно касание моих губ, и она никогда не будет прежней. Я не могу так поступить с ней. Я бы не стал.
– Твой отец найдет способ, чтобы вернуть меня к жизни просто так, он сможет убивать меня снова и снова, если я так буду касаться тебя, – сказал я.
– Не используй моего отца в качестве оправдания, – сказала она, смущаясь. – Если не хочешь, то просто скажи.
– Ты когда-нибудь целовалась?
Кончик ее носа задел мое горло, когда она покачала головой.
– Нет.
– Ты не захочешь, чтобы твой первый поцелуй был таким, Рыжая. Не здесь. Не так. Не... не со мной.
– Ты когда-нибудь с кем-нибудь целовался?
Я поморщился от потока неприличных, ужасающих воспоминаний, прокладывающих жгучие дорожки в моем разуме. Здесь тварям было плевать на согласие. Они касались, они брали, они разрушали. Было время, когда я был слишком слаб, чтобы бороться с ними. Я стряхнул с себя тошнотворное чувство, которое шло с теми ретроспективными кадрами, и переместил разговор на более безопасную территорию.
– Когда я был жив, для поцелуев никогда не было времени. Мой отец умер, когда я был молод. После этого было время только для работы. И после того, как они забрали мою мать и моих сестер... было время только для вендетты.
– А что было после? – сказала она. – Ты никогда ни с кем не целовался вот так? Здесь, внизу?
Я закрыл глаза, сжал челюсти, снова пытаясь избавиться от воспоминаний.
– Не по своему выбору.
– Прости, – наконец-то прошептала она.
– За что?
– Прости за то, что мой отец не видит, насколько ты хороший, – сказала она. – Прости за то, что он посылает тебя сюда. Ты заслуживаешь большего.
Я нерешительно опустил взгляд, чтобы посмотреть ей в глаза. Доброта и удивление в них сдавили мое горло, а сердце так сильно билось против ребер, что казалось, что там мог появиться синяк. Никто никогда не смотрел на меня так. Не при жизни. Не после смерти. Она положила руку на мое сердце, будто была рада чувствовать, как оно бьется.
Леденящий душу крик разрушил мгновение, и Гвен напряглась в моих руках, ее тело выгнулось дугой, будто ей было больно. Толпа взревела, подгоняемая свежим раундом пыток за барной стойкой. Теневые демоны выскользнули из углов, шипя и борясь за плоть, которую демон швырял в толпу.
– Мне не нравится это место. Н-нам бы уйти, – прошептала Гвен, дрожа. – Сейчас.
– Только когда я найду для тебя безопасное место.
– Я не хочу в безопасное место, – прошептала она. – Я просто хочу найти Тайлера и выбраться отсюда.
– Печь может взорваться снова в любую минуту. – Я перешел на шепот и огляделся, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивает. – Если я не смогу найти безопасное место, то ты сгоришь, Рыжая. И не просто сгоришь. Ты расплавишься. И это будет худший момент твоего существования. И если я позволю этому с тобой произойти, то это будет худший момент и моего существования. Таким образом, мне нужно, чтобы прямо сейчас ты мне доверилась. Ладно?
Она побледнела и кивнула, схватившись за мою руку.
– Ладно.
Пригладив ее влажные волосы, я сделал глубокий вздох, зная, что настало время двигаться.
– Хорошо.
Я быстро просканировал комнату, обнаружив, что большинство перестали смотреть на нас, найдя более интересную добычу. Отстраняясь от успокоительного тепла Гвен, я повел ее к бару, где стоял демон, наблюдая за нами, с мачете в руках. Он был чудовищным нагромождением несоответствующих частей тела, сшитых вместе в ужасающую имитацию человека. Рык вышел из его широкой груди, и кто-то захныкал у его ног позади бара. Рок. Сукин сын. Он работал в баре сегодня вечером.
Огонь загорелся в глазах, когда он скользнул своим взглядом, подернутым пеленой, по Гвен. Он облизнул губы и жестом пригласил нас подойти ближе.
– Продаешь? – Его голос был низким и громким и прокатился по бару как лавина, когда загремели пустые стаканы. Я толкнул Гвен за себя, подальше от его взгляда, и он нахмурился.
– Нет, – сказал я, вытащил лезвие и положил его на барную стойку между нами. – Покупаю.
– Ты должен мне душу, жнец, – пророкотал он. – В прошлый раз, когда я проверял, ты был на поставке.
– В следующий раз все, что я принесу, будет твоим, красавчик, – сказал он. – Но эта под запретом.
Его ноздри затрепетали, и он почесал подбородок кровавым клинком, зажатым в кулаке, явно не радуясь, что небольшая часть Небес, с которыми я вальсировал, была вне меню.
– Отлично. Что я могу получить от тебя? – наконец спросил он. – Ногу? Руку? Думаю, там остались еще уши.
– О, Боже... нет! – прокричал голос из-за бара. – Больше не надо. Пожалуйста, больше не надо.
Рок захихикал и поднял свой мачете, когда душа разразилась рыданиями. Гвен захныкала за моей спиной, сжимая кулачками в комок мою рубашку. Она чувствовала его страх. Его боль. Что она чувствовала, когда его конечности разрывались в двух футах от нее?
– Нет! – Я хлопнул ладонью по столу, и его взгляд сузился на мне. – Я имею в виду... я здесь не за этим. Мне нужна комната. Без наблюдения.
Он посмотрел на душу у ног и пожал плечами, бросив мачете на барную стойку. Я бдительно следил за перепачканным кровью лезвием, зная, если он решит взяться за нас, мачете будет первой вещью, за которую он схватиться. Если он сделает это, то подаст свои же конечности в меню сегодня вечером.
– Почему тебе нужна комната? – Он скептично посмотрел на меня. – Я никогда не знал жнеца, который добровольно продлевал здесь свое пребывание.
– У меня небольшой отпуск, – сказал я сухо. – Слышал, что в это время года Ад прекрасен. Так у тебя есть комната или нет?
Он улыбнулся, обнажив гниющие, неровные зубы.
– Это будет дорого тебе стоить, жнец.
– Я так и понял. Не думаю, что ты принимаешь наличку в эти дни? Виза? Американ Экспресс?
Он хихикнул. Звук послал дрожь вниз по моему позвоночнику.
– Ты знаешь, чего я хочу.
Конечно, я знал. Он был демоном боли. Заставлять души кричать было единственным видом валюты, которая имела для него значение. Заставить кричать жнеца? Сейчас, для Рока это было также, как для кого-то золото.
Я стиснул зубы.
– Я дам тебе час. И на сей раз никаких лезвий.
Шестьдесят минут любых пыток, которые мог придумать Гигантор, не стоили того, чтобы Гвен оказалась в огне.
Он кивнул, вытер кровь с ножа большим пальцем и попробовал ее.
– Кто из вас? Мне нужна оплата вперед.
Мерзкое чувство появилось у меня в горле, но я сглотнул его и отступил.
– Я. Она получает комнату. И защиту, пока мы... разбираемся здесь.
– Идет. – Он схватил мачете со стойки, и прежде чем я успел остановить его, он опустил клинок и рассек плоть и кости. Душа под ним булькнула, как-то не по-человечески, и затихла. Гвен вцепилась ногтями в мою спину и застонала.
– У меня есть комната наверху. Никто вас там не обеспокоит. Две ночи. Чуть больше, и я захочу получить оплату от нее.
Он указал своим мачете на Гвен. Мышца в моей челюсти дернулась, когда я провел большим пальцем по острому краю своей косы. Гвен прекратила дышать, ее губы замерли, уткнувшись в мое плечо.
– Нет проблем, – сказал я через стиснутые зубы.
Гвен вздрогнула, когда он оторвал ногу от души и бросил конечность на стойку. Немедленно группа существ выползала из теней, чтобы вгрызться в выброшенную плоть. На стойке начали грохотать стаканы, как и земля под нашими ногами.
– Ты можешь захотеть отвести ее в комнату. – У него на губах заиграла ужасающая усмешка. – Кажется, печь скоро разразиться. Не хотелось бы, чтобы эта симпатичная кожица обуглилась. Какая это будет потеря. Они никогда не возвращаются такими же...
– Хочу проводить ее, – сказал я. – Я вернусь вниз, чтобы расплатиться.
– Четвертая комната справа. – Он бросил ключ на барную стойку. – Если ты не вернешься вниз, тогда я поднимусь и возьму вас обоих.
Металлический ключ опалил мою кожу, когда я поймал его, клеймя меня. Я схватил Гвен и направился по лестнице, на которую он указал. Коридор был темным за исключением будто флуоресцентного света, мерцающего наверху. Я заколебался у основания лестницы, прислушиваясь к характерным крикам. Когда я никого не услышал, то начал подниматься. Я был в местах как это и прежде, во впалых имитациях высотных зданий и дешевых мотелей. И то, что они создали, было миром, который был вывернут наизнанку. Темный, грязный и неправильный.
Наверху лестницы красная ковровая дорожка тянулась по темному коридору. Приглушенный свет проглядывал сквозь щели в стальных стенах, откуда вывалились гвозди из-за высокого жара. Здание было построено, чтобы не пускать огонь, но высокой температуры было не избежать, когда Ад превращался в жаровню.
На этаже было тихо, и насколько я мог сказать, незанято. Я оглянулся на Гвен и прижал палец к губам. Здесь ничему нельзя было доверять, не говоря уже о тишине. Она тяжело сглотнула и кивнула.
Я прошел мимо трех дверей и остановился у четвертой, пихнул ключ в ржавый замок и открыл дверь. Посреди комнаты стояла большая кровать, потертая от жара. Маленькое окно было разбито, позволяя кошмарным звукам города наполнять пространство. Свежий слой пепла лежал на полу. Я рискнул и втянул Гвен за собой, затем закрыл дверь. Я осмотрел комнату в поисках всего, что я мог использовать, чтобы забаррикадировать дверь. Последнее, что мне было нужно, чтобы какой-нибудь демон вломился сюда и нашел ее здесь одну, пока меня будут пытать до полусмерти внизу. Я подошел к изъеденному коррозией комоду и стал толкать его к двери, пепел поднялся в воздух и ужалил нос и легкие. Я закашлялся, но дотолкал комод на место.
Я мог вытерпеть многое. Так я жил. Так я умер. Но я не мог оставаться здесь дольше, в этой коже, с этой девушкой. Я повернулся, перелез через комод, пока не оказался в куче пепла на полу. Я посмотрел на Гвен. Она сидела на краю кровати, дрожа, наблюдая за мной с явным страхом в глазах.
– Что ты согласился ему дать за эту комнату? – спросила она.
Я выпрямился и смахнул пепел со своих штанов, отказываясь смотреть ей в глаза. Она не хотела получить такой ответ. Если я ей отвечу, это ничего не изменит.
– Никого не впускай. Слышишь меня?
Я прошел в ванную и поблагодарил Бога, когда нашел грязную керамическую ванну в центре комнаты. Гвен мялась в дверном проеме, наблюдая за мной. Ожидая. Я покрутил вентили, и ванна начала заполняться холодной водой.
– Истон, – потребовала она. Слышать от нее требование – показалось странным. – Ответь мне.
Игнорируя, я прошел мимо нее и нашел осколок стекла на полу. Я наступил на него, затем взял кусочки и положил их на комод.
– Прислушивайся звукам. Когда почувствуешь вибрацию, иди в ванну. Ныряй под воду. Настолько, насколько потребуется. Стены должны сдержать огонь, но жара все равно будет слишком много. Понятно?
Она широко распахнула глаза и выглядела очень потерянной и испуганной. Когда она не ответила, я схватил ее за плечи и тряханул.
– Скажи мне, что поняла, Гвен.
– Я... я поняла.
– Хорошо. – Прежде чем сказать что-то еще, я прижался губами к ее лбу, на мгновение задержался, и ее трясущиеся руки уперлись в мою грудь. Я должен был отстраниться от нее. Вместо этого я нежился в этом ощущении, ненавидя себя за то, что начинал нуждаться в этом. Моя нужда становилась опасной вещью. Я не привык так действовать. – Не забудь.
Я отстранился, а она наблюдала за тем, как я шел к полуоткрытому окну. Я уперся плечом и открыл его.
– Истон! – Я повернулся туда, где она стояла, прижав руки к груди. – Не ходи. Мы можем уйти. Прямо сейчас. У нас нет необходимости здесь оставаться.
Я знал, что ей было нужно от меня. Ей было нужно, чтобы я поддержал ее. Сказал ей, что все будет хорошо. Может быть, если бы она была кем-то, кто мог быть моей. Но она таковой не была. Она была Гвен. И я не мог врать ей. Все было не в порядке. В этом месте никогда так не было.
– Не волнуйся, Рыжая. Там нет ничего такого, с чем бы я не смог справиться.
Я выбрался наружу, в покрытый пеплом мир. Пришло время платить по счетам.
Глава 15
Гвен
Пол под кроватью вибрировал в такт приглушенной музыке внизу. С другой стороны стены, кто-то кричал, кричал, кричал. Я схватилась пальцами за пружины матраса, гадая, остановятся ли они когда-нибудь. Если они застряли в ловушке в этом адском месте на всю оставшуюся вечность, вероятно нет. Где-то кричал Истон. Я не слышала его. Но чувствовала. Его боль. Его отчаяние. Это шло через хрупкую связь, которая связала нас вместе, показав мне вещи, о которых он никогда не хотел, чтобы я знала. Где-то он страдал. Ради меня. Я зажмурилась, но слезы все равно потекли. Они скатились по щекам и зашипели на все еще дымящихся пружинах. До этого я никогда не плакала. И плакать мне не нравилось.
Я дрожала, несмотря на жар, жалея, что у меня не было своей одежды. Ужасная кожа, которую я надела, теперь лежала на комоде и сушилась. Когда печь взорвалась, я сделала так, как сказал Истон, и погрузилась в воду, пока огонь не стих. К моему удивлению почти все в комнате выстояло против жара. Думаю то, что могло гореть, давно сгорело. Я не могла не задуматься, куда Истон пошел, чтобы спрятаться. Он спрятался? Мерзкое чувство пузырилось во мне, и я схватилась за живот, чтобы успокоить его. Истон должен быть в порядке. Если это не так...
Я сжалась в комок, шепча тихую молитву, а затем услышала это. Скрежет у окна. Я вся замерла, парализованная страхом. Окно открылось, и кто-то... что-то ввалилось внутрь. Постанывая, поднялось с пола, и я вскочила с постели, когда темные облака пульсирующей боли окутали меня.
– Истон?
Он встал на колени и отстегнул ремешок своего пояса и косу, позволяя им упасть на пол. В темной комнате не было видно его лица. Я боялась увидеть. Мне нужно было увидеть. Он забрался на кровать и рухнул рядом со мной.
