Текст книги "Падение (ЛП)"
Автор книги: Тара Фюллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Ты просто трус, – сказала я.
Скаут рассмотрел осколок металла в своей руке, прежде чем положить его в задний карман штанов.
– Я – жнец.
– Нет. Ты марионетка в руках отца, – ответила я. – Он тебе что-то пообещал, разве не так? Ты оставил брата, просто чтобы угодить ему.
Скаут повернулся ко мне с горящими глазами и раздувающимися ноздрями. Гнев и вина бурлили вокруг него, затуманивая мои мысли.
– А что насчет тебя? Что ты думаешь, сделает с тобой папочка, когда ты вернешься домой, Гвен? Встретит с распростертыми объятиями? Нет. Он обрежет твои крылья и бросит тебя вниз ко всем нам.
– Он никогда так не поступит.
Скаут усмехнулся.
– Посмотрим.
Он повернулся к двери и резко ее открыл, остановившись, он посмотрел на меня через плечо.
– Даже не думай куда-нибудь пойти.
Дверь захлопнулась, и я вздрогнула, мои ноги будто приклеились к полу подо мной, в то время как разум пытался выработать план. Если Скаут мне не поможет, я сама пойду за Истоном. Я снова повернулась к переполненным улицам города. Постоянный и сильный страх горел во мне. Я чувствовала себя невероятно маленькой, глядя на все это. Без Истона рядом со мной, мне казалось, что я будто маленький игрушечный кораблик, потерявшийся в море, беспомощно качающийся среди волн. Истон думал, что я храбрая. Я не чувствовала в себе смелости. Мне было страшно.
– Я знаю тебя, – прохрипел Тайлер с кровати позади меня. – Не знаю как, но... я знаю.
Я повернулась и посмотрела, как он садиться, морщась от боли.
– Да.
– Как?
– Я – ангел счастья, – ответила я. – Я нашла тебя в больнице два года назад. И с тех пор была с тобой. Исцеляла тебя. Помогала тебе отыскать свет.
– Ха, свет? – он приподнял бровь. – Ты говоришь как старые леди, которые стучат в дверь моей матери в субботнее утро, бесплатно раздавая брошюры о спасении души.
– Я помогла тебе найти Эйприл. – Я не сказала, что он был бы жив, если бы не я. Я должна была. И тот факт, что я не сделала этого, заставлял меня чувствовать себя обманщицей.
При звуке ее имени, вспышка боли исказила его лицо. Он схватился за торчащие матрасные пружины.
– Где она?
– На Небесах, – ответила я. – Где и ты должен был быть. Куда ты направишься, как только мы выберемся отсюда.
Он безнадежно посмотрел на свои дрожащие руки.
– Ты в действительности думаешь, что мы выберемся?
– Ты – да, – ответила я.
Он посмотрел на меня с широко открытыми глазами.
– А как же ты?
Я не могла пообещать ему этого. Все еще была вероятность, что этого не произойдет, а я не хотела, чтобы последние моменты с парнишкой были окутаны ложью. Если освобождение Истона, означает, что я останусь, то так и будет.
– Я должна найти Истона. Я не могу его оставить. Он... он...
Он был всем.
– Красавчик ни за что не выпустит тебя отсюда, – сказал он. – Он скорее предпочтет сдохнуть, чем не доставить тебя туда, где ты должна быть.
Я посмотрел на него, умоляя.
– Вот почему я должна идти сейчас. Я...
Дверь распахнулась, и Скаут протопал внутрь, новый клинок был прикреплен к его бицепсу. Он избегал смотреть на меня и схватил рюкзак Истона с пола. Снаружи в зале, кричала девочка, и ее страх просачивался через трещины вокруг двери, намереваясь найти меня.
– Я нашел гида, готового помочь нам выйти из города, – сказал он. – Он не будет долго ждать, таким образом, нам лучше поспешить.
Я испуганно переглянулась с Тайлером. Нет! Я думала, что у меня больше времени. Если он вытащит меня из города, то я никогда не вернусь сюда в одиночку. Я оглядела комнату в поисках чего-нибудь, что могло его отвлечь.
Тайлер, покачнувшись, встал с кровати и судорожно выдохнул. Он посмотрел на меня через влажные каштановые кудряшки, нависающие над его глазами.
– Мне нужно воспользоваться туалетом.
Скаут поднял бровь и кивнул на проем в стене, где отсутствовала дверь.
– Иди.
– Мне нужна помощь, придурок, – пробормотал Тайлер. – Я не могу идти.
Скаут простонал и потянул Тайлера за руку, ведя его в ванную.
– Лучше бы тебе справиться с этим самостоятельно.
Тайлер оглянулся на меня через плечо и произнес губами одно слово.
«Беги».
В ту секунду, когда они исчезли в ванной, я схватила один из запасных, импровизированных клинков Скаута, лежащих на комоде. Зубчатый металл впился в мою ладонь, когда я проскользнула через дверь. В конце коридора двое демонов вцепились в тонкую девочку, пинающуюся и отбивающуюся от них. Это не принесет ничего хорошего. Даже если она спасется от них, там внизу их сотни. Я проигнорировала желание, подойти к ней, помочь ей, облегчить ее боль. Я даже не дышала, когда спускалась по ступеням в клуб жажды. Я выпрямилась и прикусила губу, когда, качая бедрами, шла сквозь толпу, пытаясь соответствовать им.
Несколько голодных глаз следовали за мной, когда я шла через клуб, но мне удалось добраться до парадной двери, не привлекая слишком много внимания. Жар с другой стороны металлической двери обжег мою ладонь, когда я коснулась ее. Я убрала руку и посмотрела на волдыри. Печь. Когда ударила печь? А у меня не было времени, чтобы понять этого.
– Гвен! – Скаут прокладывал себе путь через комнату. – Не делай этого! Не беги! Ты никогда не выберешь отсюда. Не надо так с ним, Рыжая...
Я зажмурилась, блокируя боль, которая шла от слов, которые произносил Скаут, от прозвища, которое Истон дал мне. Он пытался использовать Истона, чтобы соблазнить меня. Это не сработает. С одним заключительным взрывом решения я толкнула дверь и потерялась в грехе и жаре города.
Глава 27
Истон
Мои сестры стояли на коленях передо мной. Селин рыдала без остановки, а Ава смотрела на меня с мольбой в глазах. Я стиснул зубы и отвел взгляд от Дитриха, поглаживающего волосы Авы, хихикающего, когда он смаковал ее страх как хорошее вино. Его темные глаза блестели в свете факелов, и призрак действительно злого существа мерцал от жара.
– Убивать их в первый раз было так упоительно, – сказал Дитрих, похлопывая Селин по голове. – У меня такое чувство, что во второй раз это будет еще слаще, но возможно, нам нужно сначала поиграть.
Один за другим воспоминания, которые я не желал помнить, проносились в моей голове.
Стук в дверь. Мать у огня. Селин, заплетающая волосы Аве.
– Снаружи люди, – прошептала Селин, выглядывая в окно. – Они говорят, что хотят поговорить с тобой, Истон.
Я потянул ее подальше от окна и убрал за себя, отодвигая занавеску, чтобы выглянуть наружу. Факелы горели у неугомонной толпы, колеблясь от ветра надвигающегося шторма. Дитрих проложил себе путь через буйную группу людей и протянул руку, когда заметил меня в окне. Тот факт, что он был там, должен был сказать мне, как неправильно все это было.
– Истон! – прокричал он. – Брат! Выйди, поговорим. Не будем вмешивать женщин.
Я отступил от окна и схватил клинок, который оставил мне отец. Последний, который он сделал перед лихорадкой, которая его забрала. Я пихнул его за пояс брюк и повернулся к маме. Она встала со своего места у камина, лицо было бледнее мела.
– Останься внутри, сынок, – прошептала она.
Я проглотил страх, забивший мое горло, и он переместился в живот. Теперь я был мужчиной в доме. Выйти наружу не было выбором. Я подошел к маме и поцеловал ее в лоб.
– Не волнуйся, мама, – сказал я. – Я просто посмотрю, чего они хотят. Ты знаешь Дитриха. Если я не выйду, то он предположит, что мне есть что скрывать. Лучше, если я выйду к нему и встречусь лицом к лицу.
– Истон? – Селин обхватила меня руками за шею, и я погладил ее волосам. – Будь осторожен.
– Буду. Подожди здесь.
Это именно то, чего они хотели. Убрать меня с дороги. Превзойдя меня численность, они смогли устроить свою охоту на ведьм. Тогда все, что требовалось, обвинить в колдовстве за то, чего они просто не понимали. Они не знали, как моя мать и сестры могли исцелять людей всего лишь молитвами и травами. Именно так они стали ведьмами. Те же люди, которых они спасали, убили их за это. И сейчас я снова оказался там. Связанный и беспомощный, смотрящий, как этот кошмар снова разыгрывается передо мной.
Я закрыл глаза и сосредоточился на боли. Было из чего выбрать. Кости в моей правой руке были измельчены в порошок. Рваные раны от кнута Дитриха горели и пульсировали. Кровь свернулась в крестообразных шрамах, которые накрыли мои изначальные шрамы как решетка. Любое из этого было лучше, чем видеть, как он играет с моими сестрами, вытягивая их страх, их боль.
– Что не так, Истон? – Он рассмеялся. – Разве ты не считаешь их страх захватывающим? Действительно ли мои люди боялись, когда ты убивал их? Нет... они были храбрыми, не так ли? Я хорошо их обучил.
Я сплюнул полный рот крови ему на ботинки и впился в него взглядом.
– Они плакали как младенцы. Каждый из них.
Он вынул меч из-за пояса и вонзил его в спину Авы, прокручивая, надавливая, пока тот не вышел с другой стороны, мерцая между ее ребрами. Сдавленное бульканье клокотало в ее горле, она снова посмотрела на меня, ее глаза широко распахнулись и стали пустыми, непосредственно перед тем, как она рухнула на пол у моих ног.
– Нееет! – Я дернул цепи, стараясь вырваться из них и не волнуясь о боли. – Ты – сукин сын! Я уничтожу тебя! Я не успокоюсь, пока не увижу, как ты будешь гореть, вечно!
Дитрих рассмеялся, хлопая руками по коленям. Как только он вернул некоторое самообладание, он наклонился ближе. Я поежился, когда его прогорклое, мертвое дыхание овеяло мое лицо.
– Ты на самом деле думаешь, что спасешься, не так ли? – Он склонил голову на бок. – Нет. Я слишком долго ждал этого. Ты никуда не уйдешь, старый друг. Я заплатил твоему друг бесу армию, чтобы провести это время с тобой.
Он поднял руку и ударил меня в челюсть. Моя голова дернулась, и мне было жаль, что я не мог потерять сознание. Хотелось, чтобы он отрезал мне башку и покончил с этим на некоторое время. Я не мог выносить звук его голоса. Его запах. Я чувствовал себя отвратительно. Я ушел в себя, выстраивая стены в своем сознании. Мне было нужно закрыться от всего этого. Я почувствовал, как мой рассудок ускользает. Почувствовал, как тонкие стены между реальностью и галлюцинацией рушатся. Если я потеряю здесь рассудок, то никогда не получу его обратно.
– Истон!
Я зажмурился, пытаясь блокировать голос Гвен. Он не был реальным. Я не хотел, чтобы он был реальным. Не здесь. Не рядом с этим дьяволом и его безграничным мешком боли.
– Отвали от него! – Голос Гвен казался громче и четче. Слишком четким.
Я поднял голову, используя последнюю часть энергии, которая была у меня, и увидел Гвен, жестокую и красивую, стоящую в комнате с куском металла в кулаке. Дитрих удивленно и медленно повернулся.
– Ты знаешь эту девушку, Истон? – спросил он, направляясь к ней.
Она отступила назад на несколько шагов, затем, казалось, передумала и подняла свой подбородок, стоя на своем. Я хотел сказать этой галлюцинации Гвен бежать, но не мог говорить. Мой язык чувствовался слишком распухшим, и медно-красный сильный запах крови сочился по моему горлу.
– Отпусти его, – сказала она.
Дитрих рассмеялся и удивленно оглянулся на меня.
– Ты слышал это, Истон? Она думает, что я должен опустить тебя. Думаю, она заботится о тебе. Возможно, мы должны поиграть и с ней.
Я вынудил себя выйти из тумана и дернулся в моих путах. Почему он казался настолько удивленным видеть ее? Если она была его особым созданием для моих пыток, то разве он не должен был знать, кем она была? Я сглотнул полный рот крови, и толстый, сосущий страх закипел у меня внутри. Это не могла быть Гвен. Не моя Гвен. Не здесь. Не сейчас.
– Гвен, – удалось мне выдохнуть. – Уходи. Пожалуйста, уходи.
Она посмотрела на меня, глаза заблестели, и покачала головой. Она сделала три целеустремленных шага вперед и прижала ладонь к груди Дитриха. Он ахнул и отшатнулся назад, глядя на нее сверху вниз широко раскрытыми глазами и трясясь от страха. Она последовала за ним, закрывая глаза, пульсирующее золотое свечение в его груди становилось все ярче.
– Ч-что ты делаешь? – выдохнул он. – Кто ты?
Гвен не отвечала, и Дитрих потянулся к мечу на бедре. Я снова задергался в своих путах, достаточно сильно, чтобы услышать треск в плече. Боль взорвалась во мне, застилая зрение. Стул, к которому я был привязан, повалился и рассыпался на части под моим весом. Я поднял взгляд от пола вовремя, чтобы увидеть, как его рука обернулась вокруг рукояти меча.
– Гвен! – Я тащил себя по полу, оставляя кровавый след. – Подожди!
Нечеловеческий звук вырвался из горла Дитриха. Свет становился все ярче, поглощая его. Его лицо побледнело и осунулось. Кожа истончилась, как бумага, ухудшилась и разорвалась на моих глазах. Слезы потекли по щекам Гвен, и она задрожала, колени затряслись и подкосились. Господи... она истощала его. Только она не давала ему ничего хорошего взамен. Она принимала все зло и неправильность из него и приспосабливала их в себе.
– Боже, Гвен! – Я поднялся на колени и схватил ее за запястье. – Стой! Стой!
Блестящей вспышкой света Дитрих взорвался облаком пыли и пепла. Сила этого, казалось, высосала воздух из комнаты и из моих легких. Гвен вскрикнула и упала передо мной.
Внезапно в комнате стало слишком тихо. Слишком темно. Все, что существовало, это Гвен и мое изувеченное тело, пытающееся прижать ее ко мне относительно здоровой рукой.
– Рыжая, проснись, – взмолился я. – Пожалуйста, проснись.
Она моргнула налитыми кровью глазами, потянулась и погладила меня по лицу, слезы текли у нее из глаз. Часть меня задумалась, было ли это просто искривленной иллюзией, настроенной специально для меня. Я был испуган, что в любой момент она распадется под моими пальцами. Дитрих, Сирил или еще какое-нибудь ужасающее существо придет и будет разрывать меня снова и снова. Я прижал ее руку к моему лицу. Она чувствовалась настоящей.
– Пожалуйста, будь настоящей, – прошептал я.
Она, казалось, собрала всю свою силу и села на колени, обхватывая мое лицо ладонями.
– Я настоящая.
Она наклонилась и прижала свои губы к моим. Мне было все равно, что я был в крови, или что это было чертовски больно. Я вернулся к жизни под весом того поцелуя. Я обхватил ее более-менее здоровой рукой за талию и притянул ее настолько, насколько мог. Она захныкала в мой рот, и я отстранился, прижав мой лоб к ее.
– Боже, Рыжая... а чем, черт возьми, ты думала?
– Я же сказала, что никогда тебя не брошу, – прошептала она, ее голос прозвучал устало и пусто.
– Ты должна была, – сказал я, не позволяя себе думать о том, что могло произойти. – Ты должна была оставить меня.
Она отодвинулась, и ее взгляд поставил меня на колени.
– Я же сказала, что не брошу тебя, – сказала она. – Я не могу. Бросить тебя чувствовалось так, будто я оставляю все хорошее во мне позади.
Я посмотрел в ее глаза, и что-то щелкнуло и встало на место. Кусочек, который все завершил, сделал меня целым. Мне было все равно, что она была ангелом, а я был жнецом. Мне было все равно, что все в нашем мире говорило, что мы не могли быть вместе. Меня волновало только то, что она была здесь. Я получал шанс сказать ей то, что она имела право слышать. Я не собирался закрывать глаза на это, не зная, выберется ли она из этого кошмара.
– Я люблю тебя, – сказал я. – Я слишком тебя люблю, чтобы удерживать тебя здесь. Я должен отвести тебя домой, Рыжая.
Ее глаза блестели от непролитых слез, и она кивнула.
– Я знаю.
Глава 28
Гвен
Истон переплел свои пальцы с моими, когда мы стояли у ступеней лестницы Большого Зала, все еще трясясь от безумного побега через Ад. Я потеряла счет тому, сколько душ Истон обещал принести. Сколько боли он поклялся вынести, когда вернется. Все это только для того, чтобы мы вышли оттуда в безопасности. Я дрожала, сжимая его руку, когда электричество отца осветило мир вокруг нас, предупреждая относительно гнева, который мы, вероятно, испытаем на себе. Я закрыла глаза, пытаясь почувствовать его, но все, что я могла получить, это сердитую темноту, обволакивающую мои чувства как густой туман.
– Просто позволь мне поговорить с ним, Гвен, – сказал Истон.
– Нет. Я не позволю ему свалить всю вину за это на тебя. Это была моя вина.
– Он все равно собирается наказать меня, – сказал он. – Мне нечего ему предложить, как сделали Финн и Аная. Мне это не спустят. Но ты – его дочь. Если мы верно все разыграем, по крайней мере, ты будешь избавлена от его гнева.
– Но мы сделали это! – Я повернулась к нему. – Тайлер на Небесах. Мы на самом деле вытащили душу из глубин Ада. Ему придется увидеть хорошее в этом.
Он покачал головой, печальный, покорный взгляд поселился в его фиолетовых глазах.
– Ты не знаешь своего отца так, как знаю я.
Истон сжал мою руку и позволил своим пальцам стать паром и просочиться через мои. Я отдала бы все что угодно, чтобы почувствовать его именно тогда. Только на мгновение. Чтобы прогнать страх, поднимающийся во мне. Я не могла потерять его. Не после всего того, через что мы прошли. Факт, что мой собственный отец мог быть тем, кто, наконец, заберет его у меня, заставил меня почувствовать себя плохо.
– Рыжая... – Истон коснулся моего подбородка и заставил меня посмотреть ему в глаза. Он не должен был ничего говорить. То, как он смотрел на меня, сказало все. Независимо от того, что отец сделает с нами, он не сможет забрать живущую в нас любовь. Я прикусила губу и кивнула.
Перед нами распахнулись двери, и вышел отец. Праздно шатающиеся души разбежались, а жнецы скрылись в туманных углах Межграничья, чтобы получше разглядеть шоу.
– Я люблю тебя, – прошептал я, разворачиваясь вперед. Он, возможно, знал, но я должна была сказать это. Вслух. Я никогда не простила бы себя, если бы не сделала этого.
– Я тоже тебя люблю, – прошептал он в ответ. – И всегда буду любить. Не забывай.
Он ожидал, что отец покончит с ним. По крайней мере, отошлет его навсегда. Я закрыла глаза, борясь со страхами и сомнениями. Я не могла позволить этому произойти. Я должна была верить, что человек, которого я любила в течение семнадцати лет, не сделает ничего, чтобы причинить мне такую боль. Я цеплялась за ту мысль, когда наблюдала, как отец спускался по лестнице.
Он остановился перевод мной, и все во мне застыло. Мгновение мы смотрели друг на друга, и прежде чем я успела что-нибудь сказать, я оказалась у него в руках. Он обнял меня и прижался щекой к моим волосам. Шок выбил извинения, которые были готовы сорваться у меня с губ. Я ждала гнева, разочарования, ярости. Этого я не ожидала.
– Гвендолин, – сказал он. – Моя дочь. Скажи мне, что это и в правду ты. Скажи мне, что ты в безопасности.
– Я в порядке, отец, – прошептала я, поглаживая его шелковистые волосы. – Я здесь. Прости, что заставила тебя поволноваться.
Он, наконец, отстранился, и его любовь ударила в меня, наполнив меня очистительной радостью, которая излечила меня. Но это длилось не долго. Его внимание переключилось на Истона, и полосы света поползли по стенам Большого Зала.
– Ты, – прорычал он, указывая пальцем на Истона. – Я сказал тебе показать ей, немного работы жнецов. Испугать ее, чтобы она поняла свое место. Я не приказывал тебе брать моего единственного ребенка на самоубийственную миссию в глубины Ада!
Отец повернул запястье, и спина Истона выгнулась дугой от боли, будто ее пронзил невидимый прут.
О Боже... нет. Я не могла смотреть на все это. Видеть боль Истона, чувствовать ее – было невыносимо. Это было хуже, чем найти его в той пещере. На этот раз это мой отец причинял ему боль. Рыдание сковало мое горло, и Истон посмотрел на меня краем глаза, слегка качая головой, говоря мне остановиться. Он застонал и заставил себя посмотреть Бальтазару прямо в глаза, несмотря на боль.
– Она не должна была бояться, что ты снова упечешь ее в золотую клетку, в которой держал все это время, – сказал он, его голос прозвучал напряженно. – Она самый сильный человек, которого я когда-либо встречал, в ты недостаточно в нее веришь.
Отец еще повернул запястье, и Истон рухнул на колени, будто он был марионеткой, а отец дергал за ниточки.
– Я даю ей именно то, в чем она нуждается, – прорычал он. – В течение семнадцати лет я давал ей мирное, безопасное существование. То существование, о котором ты ничего не знаешь.
Тело Истона скрутило и перекосило, свет в его глазах начал гаснуть. Внутри меня поднялась паника, царапая и крича сделать что-нибудь.
– Остановись! – прокричала я, бросаясь к Истону. – Отец, прекрати! Все это моя вина. Я заставила его сопроводить меня вниз. Я хотела спасти Тайлера, и мы сделали это. Мы сделали это. Он находится на Небесах, там, где он принадлежит.
– Ты думаешь, что я забыл, что ты приложила к этому руку, Гвендолин? – Он перевел свое внимание на меня. – Ты думаешь, я забыл то положение, в которое ты поставила меня? Если бы ты была кем-то еще, то я мог бы позволить, чтобы Всемогущий забрал твои крылья. Действительно ли твой человек стоил твоей судьбы?
Я моргнула, глядя на человека передо мной, неспособная говорить через страх. Никогда... мой отец никогда не угрожал мне так. Он никогда не заберет мои крылья. По крайней мере, я никогда не думала, что он сделает это. Но теперь... я отступила на шаг, обхватила себя руками, задаваясь вопросом, где был человек, который позволял мне часами лежать на полу своего офиса и смотреть на звезды.
– Мои крылья... – прошептала я в ужасе. – Ты заберешь мои крылья?
– На какого лидера я буду похож, если позволю этому остаться безнаказанным? Я не могу позволить себе такую слабость, Гвендолин.
Позади меня дикий звук вырвался из горла Истона, когда он заставил себя встать на ноги, пытаясь справиться с влиянием отца. Он прохромал ко мне, и я взяла его за руку, прежде чем он смог подойти и снова упасть.
– Ты имеешь право на свой гнев, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Но это моя вина. Все это. Если тебе нужно сделать пример из кого-то, чтобы хорошо выглядеть, тогда я приму ее наказание и свое. Пытай меня. Уничтожь меня. Но не трогай ее. Я не могу позволить этому случиться.
– Истон, нет... – Я сжала его руку и отчаянно покачала головой. – Я не позволю тебе сделать это. Если он хочет забрать мои крылья, то может это сделать. Они не стоят того, чтобы потерять тебя.
– Все решено, Рыжая, – сказал он, глядя на своего лидера, морщась, когда еще один толчок боли пронзил его.
Отец опустил руку, и Истон резко упал в мои объятия, тяжело дыша. Я гладила его по волосам, убирая их с лица, давая ему комфорт, любовь и все хорошее, что он заслуживал. Когда я посмотрела на отца, он смотрел на нас со страхом и благоговением в глазах.
– Нет, Гвендолин... – Он сделал шаг назад и побледнел. – Не его.
Он знал. Он знал, что я любила Истона. Я должна была знать, что не смогу скрыть это от него. Да я и не хотела скрывать.
– А почему не его? – спросила я.
Отец переводил взгляд с Истона на меня и обратно.
– Он испорченный.
– Испорченный? – Я горько рассмеялась. – Нет. Он сострадательный, замечательный, храбрый и самоотверженный. Он – душа, которую стоит спасать. Но испорченный? Если и есть что-то испорченное в нем, так это то, что он работает на тебя, отец. Ты мог бы искупить его грехи. Исцелить его. Вместо этого ты приговорил его к вечности в Аду!
– Гвен... не нужно. – Истон коснулся моей руки.
– Нет. Он должен знать, какой ты на самом деле, – сказала я. Потом снова повернулась к отцу, – Он не принадлежит тому месту.
– И какому же месту он принадлежит? – спросил отец, его голос опасно прогрохотал.
– Рядом со мной.
– Такой как он... Он не способен любить, Гвендолин, – сказал он.
Истон поднялся на нетвердые ноги, сжимая челюсти.
– Я люблю ее.
Отец прищурился на Истона, и ледяной отблеск в его глазах заставил дрожь побежать по моему позвоночнику.
– Ты не заслуживаешь ее.
Истон с трудом сглотнул, но не отступил.
– Я знаю. Но это не значит, что я не собираюсь попробовать. Она делает меня лучше. Она может сделать мир лучше, просто существуя в нем, если ты ей позволишь. Ты хочешь, чтобы я держался от нее подальше? Тогда покончи со мной. Сделай это сейчас, потому что я не знаю другого способа. Поверь мне. Я пробовал.
Я взяла его под руку, удивляясь, как я когда-либо могла любить его больше, чем в тот момент. Когда Истон посмотрел на меня, он не видел наивного, невинного ангела. Он смотрел на меня и видел девушку, которой я хотела быть. Если отец хочет нас разлучить, ему придется сделать это в буквальном смысле. Я не отпущу. Я не позволю ему отправить Истона в тот дом ужасов. Отец покачал головой и прошелся вдоль облачной стены, размышляя. Его эмоции были слишком перемешаны, чтобы прочесть. Потом еще раз, может быть, он делал это нарочно. Он всегда ненавидел, когда я читала то, что он чувствовал.
Он, наконец, остановился перед нами, его взгляд был холодным и неодобрительным, когда он посмотрел на нас, держащихся за руки.
– Ты – ангел, Гвен, – сказал он просто. – Ты не можешь быть со жнецом Ада. Это не примут. Хочешь ли ты это признавать или нет, существует больше препятствий, чем просто мое неодобрение.
– Тогда я больше не буду ангелом, – сказала я.
Истон широко распахнул глаза и отстранился от меня.
– Боже, Гвен... нет. Ни за что на свете. Это твоя суть. Ты не можешь, не нужно этого делать из-за меня.
Электричество потрескивало вокруг нас, привлекая наше внимание к отцу. Он смотрел на Истона, глаза пылали.
– Ты хочешь отдать то, что дал тебе Всевышний... ради него? – Отвращение скривило его губы. – Пусть будет так, Гвендолин. Твои крылья в обмен на твоего жнеца.
У меня не было времени, чтобы понять то, что он сказал, прежде чем появилась боль. Это была не просто боль, это из меня вырывали кусок. Я закричала от ужаса и упала вперед, когда правую половину моей спины начало разрывать. Он на самом деле делал это... он забирал мои крылья. Предательство ударило в мое сердце, разрушая все, что я знала любви.
– Он действительно стоит этого? – прокричал отец, его голос дрожал. – Поклянись держаться от него подальше, и это все может остановить, дочь. Поклянись!
Еще одна слеза, и я снова прокричала.
– Нет!
Я смутно осознавала, что Истон обнимал меня. Его голос. Я вслепую потянулась, ища его лицо и чувствуя его пальцы на моем запястье.
– Скажи ему, Гвен, – прокричал он. – Скажи ему, что будешь держаться подальше. Я буду держаться подальше, ублюдок! Просто остановись! Отправь меня в ад, уничтожить меня, все, что угодно! Я сделаю все что угодно!
Внезапно боль остановилась, но все еще пульсировала во мне. Я моргнула и посмотрела на звезды, плавающие подо мной, пытающиеся исправить мир вокруг меня. Я закрыла глаза и ощутила их. Мои крылья... они все еще были там. Раненые, но целые. Истон обхватил меня руками и усадил мое безвольное тело себе на колени.
– Гвен, поговори со мной, – молил он, убирая мои волосы с лица.
Я подняла глаза и нашла отца, глядящего на нас с абсолютным ужасом, это заставило его глаза выглядеть еще более впалыми. Он упал на колени и потянулся ко мне. Я дернулась, и он поморщился.
– Гвендолин... – прошептал он. – Ты его любишь? Ты видишь в нем хорошее?
Неспособная говорить, я кивнула и сжала руку Истона.
– Я же сказал тебе, что оставлю ее, – сказал Истон, его голос надломился. – Отошли меня, но Боже... больше не делай ей больно. Она – твоя дочь. Боже... покончи со мной. Я готов.
Отец пристально посмотрел на Истона.
– Она не может быть со жнецом Ада. Это слишком опасно.
– Я знаю, – прошептал Истон.
– Ты сказал, что сделаешь все, что угодно, чтобы защитить ее, – сказал отец, глядя куда-то вдаль, на вечно закатывающееся солнце. – Чтобы быть с ней.
– Все, что угодно, – сказал Истон без колебаний.
Отец повернулся и посмотрел в решительные глаза Истона.
– Тогда у меня есть идея получше.
Глава 29
Истон
Я стоял на пустом балконе переполненного зрительного зала, призраком среди живых. Гвен сидела на выступе, болтая ногами. Я прислонился к перилам, ища моего лучшего друга в толпе. Гвен наклонилась и мягко поцеловала меня в уголок рта. Я потянул ее и развернул, таким образом, что она оказалась прижата к моей груди.
– Я просто дразню.
Она усмехнулась и прижала нос к моему, греясь в жаре, созданном между нами.
– Ты хотел большего?
В ответ я поймал ее улыбку своими губами. Гвен выдохнула в мой рот, и я простонал в ответ. Я никогда не устану от этого звука. У нас не часто бывала такая возможность. Ее отец начал больше ее нагружать из-за нашей сделки. Договоренность сделать меня жнецом Небес точно не была в моей зоне комфорта, и я все еще не был полностью принят, но в эти моменты каждая жертва того стоила. Я использовал каждое мгновение, чтобы пробовать ее, любить ее, ощущать, как ее тело прижималось к моему. Я перебирал пальцами ее длинные, пламенные пряди и тянул за них, чтобы открыть ее горло. Она ахнула, когда мои губы прижались к местечку под ее челюстью, я знал, что это сводило ее с ума.
– О! – Она оттолкнула меня, и я зарычал, пытаясь вернуть ее обратно. Этого было не достаточно. С ней этого никогда не было достаточно. – Они назвали его имя!
Я вздохнул, вернул ее обратно на ее место, на перилах, и встал рядом с ней, наблюдая за студентами в шапочках и мантиях под нами.
– Финн Картер, – произнес объявляющий в микрофон. Толпа хлопала, пока Финн брал свой диплом. Он улыбнулся людям и поклонился, когда спрыгнул со сцены, чтобы укоротить свой путь к Эмме. Коса на моем бедре начала нагреваться. Гвен прикусила губу и нахмурилась, когда я чертыхнулся.
– Снова?
– Да.
Она спрыгнула со своего места.
– Я пойду, скажу отцу, что ты занят. Он может заставить новичка сделать это.
Я должен был сказать «нет», но не мог. Я должен был быть здесь. Финн стоял на грани того, чтобы выйти и жить своей жизнью. Он собирался идти дальше. Жить той жизнью, какая была предназначена. Он собирался стареть. Я должен был увидеть это.
– Спасибо, Рыжая, – пробормотал я в губы Гвен, когда поцеловал ее.
Она улыбнулась и щелкнула меня по носу.
– В любое время.
Она исчезла во вспышке жемчужно-серого света, оставив меня одного в море людей. Я ждал, когда пройдет остальная часть церемонии, затем пробился сквозь толпу в солнечный свет, где собирались семьи, фотографируясь и плача.
– Это странно, не так ли?
Я улыбнулся и повернулся, чтобы посмотреть на Анаю, стоящую около меня, наблюдающую за людьми вокруг нас.
– Какая часть?
– Видеть кого-то, о ком ты думал, что он застынет во времени, как он растет, идет дальше.
Мы стояли рядом и наблюдали за Финном, Эммой и смеющимся Кэшем. Я потер грудь, думая, что не должен был чувствовать то, что чувствовал. Но это было так. Гвен, должно быть, влияла на меня.
– Готов сделать это? – спросила Аная.
– Да, – сказал я. – Я обязан навестить их.
Мы глубоко вздохнули и пожелали стать материальными, придвигаясь поближе. Аная толкнула меня локтем и улыбнулась.
