Текст книги "Нежна и опасна (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

22. Кохановский на «Коханой»

В этот раз я ступила на палубу «Коханой» не как девушка по вызову, которую можно обыскивать самым оскорбительным способом, а как подруга владельца яхты. Или как подруга сына владельца яхты – я не была уверена, кому она принадлежит: Кириллу, его отцу или, может быть, Маше.

День стоял ветреный и пасмурный. В яхт-клубе на Крестовском острове были заняты почти все причалы. Голые белые мачты синхронно покачивались, и я почувствовала головокружение. Обычно от морской болезни я не страдала, но до этого мне не приходилось попадать в сильную качку.

Кирилл, одетый в стильную синюю ветровку, трикотажные штаны и белые топсайдеры – нескользящие яхтенные туфли, – все никак не мог отвлечься от телефонных звонков. Он ходил по палубе взад-вперед и обсуждал, способен ли кусок рельса фонить так, что весь груз придется утилизировать. А у другого собеседника он добивался ответа, откуда вообще в груз попал кусок радиоактивного рельса.

Чем больше я узнавала о работе Кирилла, тем больше ему сочувствовала. Это не был легкий офисный восьмичасовой труд, это была тяжелая круглосуточная работа. Деньги не падали на Кирилла с неба, он действительно их зарабатывал.

Олег стоял у сходней вместе с капитаном яхты. Они смеялись, курили и, кажется, травили анекдоты.

Я первая заметила новых пассажиров. По причалу твердым размашистым шагом шел мужчина лет шестидесяти, за ним семенила высокая брюнетка с лохматой собачкой, а шествие замыкали трое парней – охранники или помощники. Отца Кирилла я узнала сразу: такой же крепкий и коренастый, с шапкой кудрявых волос – правда, уже поседевших, с полными яркими губами.

Он зашел на борт, поздоровался за руку с капитаном, хлопнул по плечу Олега и обратился ко мне:

– Так, значит, это ты.

Он не спрашивал, он констатировал факт, пристально глядя мне в глаза. Я неуверенно улыбнулась. Скорее всего, он имел в виду: «Так, значит, это ты та девушка, которая толкнула Машу на землю и минимизировала последствия взрыва».

– Болит рука? – спросил он.

У него был приятный баритон. К тому же он обладал явственной темной харизмой. Неудивительно, что, начав с торговли ваучерами и компьютерами, этот человек взошел на вершину власти. Его сын был на него похож, но… как слабая копия. Кирилл был добр, а Борис Михайлович лишь изображал доброту. В его голосе не чувствовалась подлинная забота.

– Ну, так себе. Уже меньше. Скоро заживет.

– Сколько тебе лет? Девятнадцать? Ты молодец, сообразительная. Я хочу поговорить с тобой об этом происшествии, если ты не против. Есть некоторые детали, которые меня интересуют.

Ну вот, еще один! Я рассказывала эту историю нескольким следователям, Кириллу, дедушке, Олегу Игоревичу, а теперь придется повторить ее Борису Михайловичу.

– Конечно, я не против. Я все понимаю.

Он кивнул и направился в каюту, расположенную на носу яхты. Значит, апартаменты наверху занял Кирилл. Охранники пошли за своим боссом, а около нас нарисовалась брюнетка с собачкой. Я узнала девушку – это она выползла из спальни Кирилла в тот вечер, когда я приходила просить у него прощения за свою холодность. Красивая девица модельной внешности.

– Это Ольга Котова, – представил ее Кирилл. – Она моя личная помощница.

«Которую я иногда трахаю», – мысленно продолжила я.

– А этого красавчика зовут Шерри, – сказала Ольга, лаская лохматое существо с глазками-бусинками.

Не устояв перед искушением, я протянула руку, но Шерри злобно оскалился, и я передумала его гладить.

– Куда меня поселили? – спросила Ольга, с тоской оглядываясь на лестницу, ведущую на верхнюю палубу.

– Тебя проводят, – ответил Кирилл, подзывая матроса.

* * *

Когда мы устроились в каюте, а капитан неторопливо вывел судно из акватории яхт-клуба, Кирилл сказал:

– Если ты переживаешь из-за Ольги, то у тебя нет причин волноваться. Мы давно уже не встречаемся.

– А вы встречались?

– Да. Несколько месяцев.

Ну надо же, не просто занимались сексом время от времени, а встречались.

– А почему не поженились?

– Я не хотел, – спокойно ответил Кирилл.

* * *

Обедали в центральном салоне за массивным дубовым столом. Качка еще больше усилилась, когда мы прошли Кронштадт. Начался мелкий дождик. Тиковый пол поскрипывал, легкие занавеси на окнах колыхались из стороны в сторону. В голове у меня тоже все колыхалось.

Официант принес салат из свежих овощей и куриную грудку с отварным картофелем. Весьма скромный обед, если сравнивать с фуа-гра и лобстерами, которых подавали на яхте Степана. Но там собиралась киношная тусовка, а здесь – политическая элита.

Тон задавал Борис Михайлович. Он цедил белое вино из запотевшего бокала и скрежетал ножом по фарфору, словно находился в глубокой задумчивости. Остальные ели молча, изредка перебрасываясь словом-другим. Кирилл озабоченно посматривал на мою полную тарелку. Поймав ответный взгляд, он тихо спросил:

– Что, укачало? Тебе надо посидеть на носовой палубе, посмотреть на горизонт.

– А я гляну в аптечке, там должны быть таблетки, – сказал Олег.

Я поблагодарила их улыбкой.

Борис Михайлович вытер рот льняной салфеткой, встал из-за стола и сказал:

– Но сначала мы с Аней поговорим о некоторых важных и интересных вещах. Например, о совпадениях.

23. Совпадения

Мы поднялись наверх и уселись на черных диванах, где я впервые осталась с Кириллом наедине много недель назад. Я пришла к нему отдать карточный долг Степана, а он пил коньяк и говорил, что в нашем сексе не будет ничего личного. Что это просто игра.

Борис Михайлович достал из нагрудного кармана металлический портсигар и вынул толстую черную сигарету с золотым фильтром. Заметив мой взгляд, он спросил:

– Хочешь?

– Нет, спасибо, я не курю.

– И не пьешь?

– Иногда пью, но редко.

– Учишься в институте на бухгалтера?

– Да.

Я не понимала, куда он клонит. Борис Михайлович раскурил свою необычную сигарету и выпустил в мою сторону струю густого ароматного дыма. Я едва удержалась от того, чтобы не разогнать дым рукой. Кирилл не курил, Молчанов тоже (не считая того единственного раза в машине, когда он рассказывал о событиях пятнадцатилетней давности), дедушка давно бросил, поэтому я отвыкла от запаха табака. Из ближайшего окружения курили только Олег Игоревич и Коля, но их сигареты не были такими ядовитыми.

К головокружению добавилось першение в горле.

– Я видел в полиции твои… документы, – сказал Борис Михайлович.

Он выделил слово «документы», и я поняла, что он говорит о бумагах из эскорт-агентства: о списке клиентов, медицинской карте и графике встреч. Неприятный холодок пробежал по спине. Я обсуждала эти бумаги с Молчановым, частично с Кириллом и даже с Жанной, но с Борисом Михайловичем мне совершенно не хотелось разговаривать на эту тему. Неужели это важно для расследования?

– Как ты стала проституткой?

А вот об этом меня никто раньше не спрашивал. Вика предупреждала, что некоторых мужчин интересуют пикантные подробности, – и в этом случае нужно выдать слезоточивую легенду о больной младшей сестренке (не о старшей, не о брате, и тем более не о дедушке), но всем было безразлично. Даже Молчанов не спросил.

– Дед заболел, а Василий Иванович предложил оплатить операцию взамен моего секса с одним мужчиной, – ответила я прямо и четко.

Врать Борису Михайловичу не имело смысла. Это он – цель террористов. Наверняка он знал о деле все, включая послужной список мелкой проститутки Дианы.

– И ты благородно пожертвовала своей девственностью, чтобы спасти дедушку?

Видя, что я называю вещи своими именами, он тоже не стал церемониться. А, может, он в принципе не церемонился с такими как я.

– А я ничем не жертвовала: мне было плевать на девственность. Я была рада, что моего деда вылечат классные врачи в израильской клинике, а мне всего лишь придется потерпеть маленькое неудобство. Мне казалось, что это очень выгодная сделка. Я и сейчас так думаю.

Он снова выпустил струю дыма, который не спешил подниматься вверх или рассеиваться, а висел между нами сизым облаком. Яхта покачивалась, но облако – нет. Единственное, что оставалось незыблемым в этом ненадежном мире.

– Ты такая практичная и рассудительная?

– Нет, я просто бесчувственная. – Он поднял густые седые брови, и я пояснила: – Мне все равно: заниматься сексом или щелкать семечки. Меня это никак не задевает. Вы бы стали переживать из-за того, на что вам плевать, но что приносит высокий стабильный доход? – Он сделал гримасу, которую я трактовала в нужную сторону: – Вот и я не переживала.

– И тебе не было противно?

– Нет. А почему мне должно быть противно? – Против воли я начала злиться, словно меня в чем-то обвиняли. – Ну, потыкал в меня мужчина своим органом – это что, противоречит законам природы? Или это противоестественно?

– А потом еще двенадцать мужчин потыкали.

– А-а, вы посчитали! Да, потом еще двенадцать. От Михи Радича до Кирилла… – и тут я осеклась.

Прикусила губу и отвернулась к окну, за которым линия горизонта плясала в таких невообразимых плоскостях, что к горлу подкатил ком. Затошнило, желудок сжался.

– С Кириллом у тебя тоже семечки? – жестко спросил Борис Михайлович.

– С Кириллом все иначе.

– Ты его любишь?

На прямой ответ мне нечего было ответить. Перед глазами плыл то ли туман, то ли сигаретный дым. Я ощутила, что руки совсем заледенели.

– Так он меня тоже не любит, – через дурноту проговорила я. – Спросите у него, если не верите.

– А зачем вы тогда вместе?

– Затем, что без любви тоже надо как-то жить. Не умирать же теперь…

«…если любишь того, кто тебе не предназначен…»

Я согнулась, ожидая, что опорожнится желудок, но вместо этого почувствовала, как по щекам побежали горячие слезы. Я закрыла лицо руками и начала рыдать в голос, не стесняясь Бориса Михайловича.

Это он меня довел! Зачем он расспрашивал о том, о чем не стоит расспрашивать проститутку? Она или солжет, или устроит истерику.

Он сходил к бару и принес мне коробку с салфетками. Я выдернула сразу три штуки и высморкалась. Он сел рядом и подождал, пока я не прекращу всхлипывать:

– Аня, скажи, ты веришь в совпадения?

Я покачала головой.

– Вот и я не верю. – Он повернулся на диване боком и заговорил быстро и отрывисто: – Меня достали эти покушения. Дилетантские, глупые, неудачные – но при этом никаких зацепок, никаких подозреваемых. Это как укусы бешеной пчелы в темноте – ты не знаешь, что ей нужно, и откуда она прилетит в следующий раз. Я хочу найти заказчика. Режиссера этого идиотского спектакля. Ты – единственная ниточка.

– Я рассказала все, что знаю.

– А тебе не показалось странным, что на одном пляже в одно и то же время оказались две проститутки из одного агентства – первая устроила взрыв, а вторая предотвратила трагедию?

– Да, это странно, – вынуждена была согласиться я. – Но я там случайно оказалась. Я не хотела ехать, все решилось в последнюю минуту.

– Следствие считает, что заказчик преступления, – кто-то из твоих и Зоиных клиентов. Кто-то, кто знал вас обеих.

Я глянула на него:

– Но ведь это легко проверить. У полиции есть списки.

– Да, списки ваших половых партнеров. Но не списки клиентов, которые заказывали эскорт. У тебя таких заказов было около восьмидесяти, верно? У Зои еще больше. А в записях вашего сутенера полный бардак: он не вел точный учет подобных встреч.

Я молчала, обдумывая слова Бориса Михайловича. Преступник среди клиентов Василия Ивановича? Учитывая, что это были богатые бизнесмены и политики, предположение не казалось притянутым за уши. У кого-то мог быть зуб на депутата Кохановского.

– Ну, допросите Василия Ивановича. Он расскажет о том, чего нет в документах.

– Он уехал в Одессу к родственникам жены.

Ха, сбежал! Бросил все и уехал в безопасное место, где полиция не сможет его достать. А меня даже не предупредил!

– Ну, он же вернется? – спросила я. – Или вы хотите, что я вспомнила всех, с кем общалась?

– Ты неглупая девушка, – сказал Борис Михайлович, – но мне не нужен весь перечень. Мне нужно, чтобы ты честно и без страха ответила на один вопрос: кто-нибудь когда-нибудь из твоих клиентов упоминал мое имя?

– Я не помню. Кажется, нет.

– А имена Кирилла или Маши?

– Тоже нет…

– Спасибо. Скажу прямо, ты мне понравилась. Я не против, чтобы ты встречалась с Кириллом.

О, его папа нас благословил! Я взяла подушку и повалилась на диван. Отдохнуть бы немного, пережить эту изматывающую качку, дожить до безоблачного штиля.

Согреться под солнцем Калифорнии.

24. Огораживание

Я лежала на диване, уткнувшись носом в спинку. Кто-то лег и прижался ко мне сзади. Пробрался рукой под вязаный хлопковый свитер. Спросонья я откинулась к мужчине, давая доступ к груди и ощущая, как под умелыми пальцами напрягаются соски. И тут вдруг мне показалось, что это Борис Михайлович! Я дернулась и окончательно проснулась.

– Ч-ш-ш… – послышался голос Кирилла.

Я расслабилась и предоставила ему свободу действий. Он легко целовал меня в шею, а рукой ласкал груди, обводя и пощипывая соски. Его горячее дыхание шевелило мне волосы на затылке. Лежать в кольце его рук было уютно. Сколько времени я проспала? За окном сгустились сумерки, качка уменьшилась, голова после сна немного прояснилась.

Мы обсуждали с отцом Кирилла моих клиентов. Наверное, я никогда не стану обычной девушкой, о чьих партнерах знает лишь она и самая доверенная подружка. Моя личная жизнь была выставлена на всеобщее обозрение, и любой считал себя вправе задавать мне интимные вопросы. Все все обо мне знали – и так будет всегда среди этих людей. Как бы терпимо они ко мне ни относились, они знали, чем я занималась, и это уже не изменить. Если в будущем я хочу нормальных отношений, мне придется искать их не в этом кругу. Мне придется скрывать свое прошлое.

Я впервые об этом задумалась.

Кирилл провел пальцами по животу до пояса джинсов и начал расстегивать молнию. Я не мешала ему, ждала, что он сделает дальше. Он скользнул рукой в трусики и положил пальцы на клитор. В ответ я прижалась к сильным ласкающим пальцам.

Было что-то неправильное в разговоре с Борисом Михайловичем. Какой-то маленький дефект логики, который я то ли упустила, то ли забыла, но который продолжал меня царапать. Он что-то такое сказал, что я должна была запомнить и обдумать на свежую голову, но, увы, морская болезнь помешала мне мыслить ясно.

Но, может быть, мне все померещилось? Немудрено в моем состоянии. Борис Михайлович всего лишь пытался вычислить преступника, расспрашивая меня о клиентах. Это был вполне обоснованный допрос, учитывая, что я знала девушку, подложившую бомбу. Заодно спросил о моем отношении к его единственному сыну, а я как последняя дурочка все ему разболтала. Любви нет, одна безысходность.

Ласковая, нежная, удушающая безысходность.

Я вздохнула и спустила джинсы до колен. Кирилл коротко застонал сквозь зубы и развел мне ягодицы, щекотно трогая анус и вход во влагалище. Потом стащил свои штаны и уткнулся головкой в задний проход. Возможно, перепутал в неудобной позе. Мы лежали, как ложки в подарочной упаковке, повторяя изгибы тел друг друга. Я максимально прогнулась в спине, чтобы подставить ему вагину. Кирилл плюнул на пальцы, обтер член и решительно надавил на анус. Я ойкнула и прижалась к спинке дивана животом. Дальше я отстраниться не могла, но и так было понятно, что я не хочу анального секса.

Я не боялась. Я ждала, что он поймет свою оплошность, – нечаянную или намеренную, – и продолжит трахать меня в правильное место, но Кирилл давил все настойчивей, направляя член именно в анус. Я ощущала между ягодицами костяшки его кулака.

Дыхание перехватило. Я трепыхнулась, но он всем телом налег на меня, почти подмял, и его член с трудом протиснулся в задний проход. Острая боль разлилась в мышцах.

– Не надо, Кирилл, прошу тебя!

Я старалась не паниковать. Ничего страшного не случилось – вошла всего лишь головка. В порыве страсти (или по дурости) мужчина может перепутать отверстия, такое бывало. Я не хотела думать, что Кирилл это сделал нарочно, – вставил член мне в зад, хотя знал, что этот вид секса для меня неприемлем. После того первого и единственного раза, когда под расслабляющим препаратом меня поимели во все дырки, а я ничего не могла сделать. Даже мышцы сжать не могла. Я была открыта, как ворота со сбитыми замками.

Не двигаясь ни вперед, ни назад, Кирилл коснулся губами моего уха:

– Мне кажется, я тебя теряю.

– Прекрати. Вытащи.

– Аня, ты думаешь, я ничего не вижу, не чувствую, не осознаю?

– Пожалуйста…

У него был довольно крупный член, если засадит на всю длину – будет больно. Я беспомощно извивалась, пытаясь сняться с члена, но не хватало пространства. От подступившего страха и возни в клубке полуснятой-полузадранной одежды стало невыносимо душно. Я остановилась. Сказала спокойным голосом:

– Ты не теряешь меня, Кирилл. Я с тобой.

– Ты от меня дальше, чем была в первый раз, – возразил он, трогая губами ухо. – Ты была такой чувственной, эмоциональной и раскрепощенной. А сейчас ты от меня закрываешься. – Он провел языком по ушной раковине. По телу побежала дрожь. – Ого-ра-жи-ваешься.

Вот уж не думала, что у Кирилла столь извращенное чувство юмора! Использовать это сленговое словечко, когда вставил девушке в зад, – это надо додуматься! Одно было хорошо: пока мы выясняли отношения, мышцы привыкли к растянутости и перестали болеть. Если Кирилл поддаст бедрами, его член спокойно и безболезненно войдет на всю длину.

– Это не так. Я не закрываюсь от тебя. Давай закончим это и нормально поговорим.

– Ты ускользаешь от нормальных разговоров, – сообщил Кирилл. – Ты молчишь, о чем-то думаешь, вздрагиваешь от резких звуков и превращаешься в тень самой себя. Ты убегаешь от охраны и встречаешься с какими-то людьми. Ты думала, я слепой? Ты думала, я ничего не замечаю?

Я ощутила, как лицо заполыхало, а между лопатками скользнула капля пота.

– Я не изменяла тебе, это были… деловые встречи. Прости, что не рассказала тебе о них.

– Аня, я усилил твою охрану. Ты больше не сможешь пропадать неизвестно куда и зачем. Не знаю, что ты думаешь о моем отношении к тебе, – похоже, ты не веришь в мои чувства, но ты действительно много для меня значишь. Я пойду на все, чтобы удержать тебя.

Это был самый странный разговор в моей жизни, учитывая в каком положении мы находились. Мне было так жарко, что я с ног до головы покрылась испариной. Пот скопился под коленками и между ягодицами. Я задыхалась.

– Зачем я тебе? Ты все равно не собираешься жениться.

– Я не говорил, что не собираюсь жениться, я сказал, что не встретил подходящую девушку, – напомнил Кирилл. – И если проблема только в этом… Хочешь, поженимся в Лас-Вегасе? Как раз вся родня будет в сборе. Ты права, нет смысла тянуть, мы встретились, мы нужны друг другу, я без тебя не могу…

– Господи, Кирилл… – я повернула к нему голову, нарушила хрупкое равновесие, и его член скользнул в меня как по маслу.

Я только охнула и прикусила губу. Он пьяно посмотрел мне в глаза:

– Ань, я больше не могу сдерживаться… Позволь мне…

Я качнула бедрами ему навстречу и закрыла глаза.

25. Лесоруб

Кирилл с отцом и Ольгой Котовой поехали на арендованной машине в порт Мууга, а мы с Олегом – в американское посольство. К сожалению, оно находилось не в старом городе, как многие другие посольства, а в деловом районе, поэтому я только из окна могла любоваться шпилями старинных церквей и участками крепостной стены. Моросил дождик – точно такой же, как в Питере: унылый и затяжной.

Я спросила Олега недовольным тоном:

– Это вы доложили Кириллу, что я убегала от охраны?

– Я не докладываю, я пишу отчеты. Вчера он впервые за долгое время их прочитал.

Так вот почему он взбеленился! И решил показать мне, кто в доме хозяин.

– И что вы про меня написали?

– Что ты исчезала из-под наблюдения: на двадцать три минуты – в первый раз, и на тридцать семь – во второй.

– А что, обязательно было об этом упоминать? – Я повернулась к нему: – Он подумал, что я ему изменяю, и очень расстроился.

Настолько, что принудил меня к нежеланному сексу и… и сделал предложение руки и сердца.

– Что, правда? – спокойно спросил Олег. – Вот уж не думал, что Кирилл будет подозревать тебя в измене с Василием Ивановичем или Жанной.

– Так вы знали?!

– Конечно, знали. Любой новичок, который впервые попадает под охрану, первым делом пытается ее обмануть. Ему кажется, что это очень просто. Он думает, что если он везде ездит с охранником Икс и не видит охранника Игрек, то никакого Игрек и в помине не существует. Но он ошибается. Это как с сусликом: ты его не видишь – а он есть.

Я покраснела от злости. Значит, был еще второй охранник, когда я ездила с Олегом или Димой. Он пасся неподалеку и следил за мной, когда я ускользала из-под наблюдения. Умно придумано! А я-то считала себя опытной обманщицей.

– А почему вы меня не остановили? Почему не рассказали о том, что все знаете?

– Моя цель – не останавливать тебя, вести беседы или что-то запрещать, а обеспечивать твою безопасность. Этим я и занимаюсь. Если бы данные встречи представляли угрозу для безопасности, я бы их не допустил.

Это прозвучало очень решительно.

– Ну, конечно, все ради моей безопасности… – Я задумалась. – А вы знаете, зачем я с ними встречалась?

– Нет. Это не входит в мои задачи.

Я отвернулась и снова уставилась в окно. Мы объехали Старый город вокруг и остановились у серого здания с эркерами, похожего на питерскую «сталинку». Вход был оформлен как стеклянный куб, внутри которого виднелись арочный металлодетектор и пост охраны. Над входом висели флаги США и Евросоюза.

– А сейчас за нами тоже следят? – спросила я, чтобы окончательно прояснить систему безопасности. – Где они? Я хочу увидеть ваших… сусликов.

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, – ответил Олег и вышел из машины, чтобы открыть мне дверь.

* * *

В «аквариуме» у нас забрали мобильные телефоны и сумки, тщательно обыскали и пропустили в посольство с одними лишь документами. В маленьком помещении, похожем на зал ожидания, сидели два десятка человек и смотрели телевизор, показывавший американские новости. Мы сели на свободные места.

– Когда тебя вызовут, подойдешь к окошку и ответишь на вопросы клерка.

– А что он будет спрашивать?

– Разное.

– А что отвечать?

– Правду. – Олег посмотрел на меня чуть ли не с жалостью. – Никогда не ври представителям власти – это бесполезно и часто выходит боком.

Я кивнула и начала смотреть телевизор. Сначала новости политики, потом новости спорта, потом прогноз погоды. Всю Эстонию накрыло циклоном.

И тут мне в голову пришла мысль. Все эти люди сидят и надеются, что их сочтут достойными посетить великую страну Америку. Но ведь визы получат не все. Многим откажут.

Может, стоит воспользоваться шансом и провалить интервью? Мне откажут в визе – и не придется лететь в Америку на свадьбу. Кажется, это был единственный способ избежать мероприятия. Сказать правду: «Я не хочу лететь в Америку, потому что боюсь натворить глупостей из-за Молчанова», – я никому не могла. Пожалуй, даже самому Молчанову. Мне было бы стыдно признаваться ему в глубине своего морального падения. В том, что я перестала рассчитывать на свое благоразумие и выдержку, и видела спасение лишь в том, чтобы держаться от него подальше.

Я была как бешеная собака, которая осознает, что она опасна и просит посадить ее на цепь. Или пристрелить, если понадобится.

Я обмахнулась документами. Почему здесь так жарко? Везде, во всех официальных очередях и залах ожидания, сгущалась одинаковая духота – что в паспортном столе в Овсяновке, что в посольстве США в Таллине. Мне захотелось выйти на улицу и вдохнуть влажного прибалтийского воздуха, но вряд ли меня пустят обратно. Я должна пройти интервью. А потом я буду свободна.

Олег взял с соседнего кресла газету на эстонском языке и начал читать. Я покосилась на него. Лохматая борода лопатой, копна соломенных волос, сверкающая серьга в ухе, – там что, бриллиантики?! – рваные джинсы и дорогущие кроссовки «Белуга». Он был загадочный, этот Олег Игоревич. С детства знал Кохановских, потом стал следователем, потом все бросил ради Бориса Михайловича. Не женат, и женщины, кажется, не было. По крайней мере я никогда о ней не слышала. А главное – он выглядел как модный канадский лесоруб, которого интересуют… другие канадские лесорубы.

Я злорадно ухмыльнулась. Как же я раньше не догадалась? Мужик сорока лет – и не женат!

Обида на Олега, который не предупредил, что пишет отчеты о моих тайных похождениях, еще не отпустила, и я наклонилась к его уху. Спросила сладким вкрадчивым голосом:

– Олег, признайтесь, вы гей?

– Нет, – ответил он, продолжая читать эстонскую газету.

«Нет», – и все? Слишком просто. Мне захотелось его достать. Выместить на ком-то мою растерянность, фрустрацию и дискомфорт от анального секса без смазки.

– А я все же думаю, что в вас есть эта роковая склонность, – я добавила в голос ехидности: – просто вы еще не встретили мужчину своей мечты.

– А ты встретила? – поинтересовался Олег, вскинув на меня взгляд.

Он читал меня как раскрытую книгу. Духота сделалась невыносимой.

– Анна Павлова, – раздалось негромкое из динамика.

– Тебя зовут, – сказал Олег, как будто сомневался, что я расслышала свое имя. – И постарайся выглядеть нормальной, ладно?