Текст книги "Нежна и опасна (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)
1. Горько-сладко
Я стояла в просторной ванной комнате Кирилла Кохановского. Правое плечо было забинтовано, а рука зафиксирована поддерживающей повязкой. Кирилл меня раздевал: снял свитер с пятнами крови, расстегнул и стащил испачканные в песке джинсы, помог избавиться от белья марки «Шведский тигр». Спустил трусы до пола и подождал, пока я вышагну из них.
Мне было неловко, что я ношу мужское белье и что мой лобок не эпилирован. За пару недель рабочего простоя и страданий по Молчанову моя гигиена пошла прахом. Кожа не лоснилась от пилингов и увлажняющих обертываний, на голенях и лобке взошли светлые волоски, гель-лак на руках и ногах катастрофически отрос и кое-где облупился. И даже пятки не сияли младенческой розовостью. Все это вгоняло меня в стыд, при этом доставляя некое извращенное удовольствие: вот ты хотел меня – получи. Теперь ты видишь, какая я некрасивая, слабая и несексуальная. Теперь ты знаешь все мои тайны.
Кроме одной, самой главной. Но эту тайну увидеть глазами нельзя: она похоронена глубоко в моем сердце.
Я покосилась на Кирилла. Ширинка на его легких льняных брюках чуть оттопырилась – или мне померещилось, или у него случилась эрекция. Но я же теперь не девушка по вызову, я его подруга. Я не обязана что-то предпринимать по поводу его эрекции.
Мы начинали все сначала.
Кирилл тоже разделся, оставшись в одних боксерах. Он замотал повязку на плече пищевой пленкой и завел меня в душевой «уголок» – нишу два на два метра, отделанную брутальной серой плиткой. Закрыл за нами стеклянную дверь. Сверху нависал квадратный стальной душ с функцией дождя, которым я пользовалась в прошлое посещение, но сегодня Кирилл взял маленькую ручную лейку. Пощелкал рычагом, выбирая режим струи, и включил воду. Она лилась почти совсем без напора, словно вытекала под действием силы тяжести. Кирилл боялся причинить мне боль сильной струей: на моих плечах, шее и руках было множество мелких царапин и ранок.
– Давай сначала голову, – сказал он. – Сможешь запрокинуть назад?
Я повернулась к нему спиной и сделала, как он велел. Голова тут же закружилась, я пошатнулась. Кирилл придержал меня:
– Ничего, не бойся, я тебя поймаю.
Он смочил мне волосы и нанес шампунь. Пока его пальцы осторожно массировали голову, я разглядывала дырочки в стальном квадратном душе и… наслаждалась. Никто никогда не мыл меня в душе. Когда я была маленькой, дедушка помогал прополоскать длинные волосы, но это я не считала. А из мужчин никто не прикасался ко мне просто так, по-человечески, по-дружески – без намерения немедленно заняться сексом, а с целью позаботиться о моих нуждах.
Конечно, Кирилл тоже намеревался заниматься со мной сексом – но не сейчас, и не в принудительном порядке, поэтому мыл меня бескорыстно, чисто из милосердия. Его плавные движения усыпляли. Хотелось прислониться к нему спиной и откинуть голову на подставленное плечо. Это было приятно – намного лучше, чем в салоне.
Он смыл шампунь и отжал волосы. Потом налил мне в ладонь геля для умывания и проследил, чтобы я умылась. Направил слабый поток воды в лицо.
– В глаза не попало?
Я покачала головой. Вся эта ситуация казалась очень странной. Я стояла голая и беззащитная перед мужчиной, а он меня трогал, и в этом не было сексуального подтекста. И, возможно, именно поэтому ситуация меня волновала. Все, что происходило, – происходило для меня впервые в жизни. Добровольное общение с мужчиной. Пусть Кирилл и оплатил месяц моих услуг – это ничего не меняло, мы оба это знали. Я находилась в его душе по собственной воле. Я сама приняла решение быть здесь, с ним.
Кирилл облил меня теплой водой и выбрал один из гелей, стоявших на стеклянной полочке.
– У меня только мужские, – сказал он. – Надо купить тебе косметику, к которой ты привыкла.
Я вспомнила:
– А у тебя нет того аромата, которым ты обычно пользуешься? Такой горько-сладкий, ужасно стойкий?
– Том Форд, ты имеешь в виду? – Он открыл один флакон: – Этот?
Густой характерный запах дымного уда и сладких слив ударил мне в ноздри.
– Да, – ответила я, – помой меня им.
– Тебе нравится этот парфюм, – сказал Кирилл, улыбаясь, – а я и не знал…
Кирилл вылил немного геля мне на лопатки. Я ощутила, как он потек по позвоночнику, но Кирилл поймал капли и начал намыливать спину. От шеи до лопаток и ниже, до поясницы. И еще ниже – до копчика. Дойдя до ягодиц он остановился и взялся за левую руку. Потом – очень осторожно – помыл правую.
Я ждала, затаив дыхание.
Он развернул меня к себе и наклонил флакон над грудью. Тягучая струйка геля, похожего цветом и плотностью на гречишный мед, упала на один сосок, чиркнула по ключицам и облила второй. Кирилл играл со мной? Я подавила улыбку. Он обеими руками накрыл мои груди и начал нежно массировать. Я подалась к нему всем телом, притираясь к ласковым ладоням. Мысль о том, что, если я не захочу, секса не будет, неимоверно расслабляла. Дурманящее ощущение свободы и контроля над своей жизнью раскрепощало и снимало мышечное напряжение.
Может быть, я научусь с ним возбуждаться и кончать? Может быть, мне именно этого и не хватало – нормального, безопасного, контролируемого и доверительного секса? Однажды я пыталась отдаться Коле, своему школьному другу, мальчику, который был в меня влюблен. Я надеялась пережить с ним первое в своей жизни удовольствие – но он не смог меня правильно взять. Он проявил нетерпение, грубость и эгоизм. Но Кирилл не Коля. Кирилл взрослый, очень опытный и темпераментный мужчина – с ним у меня может получиться. Он перекатывал между пальцев мои затвердевшие соски с таким видом, будто и правда их мыл. На лице его было написано не просто спокойствие, а почти скука. Словно он медбрат, а я – старушка, нуждающаяся в помощи. Он играл со мной! Притворялся!
Или нет?
Я не удержалась и посмотрела вниз. Ну, конечно, можно держать покер фейс, если ты первоклассный игрок, но – только фейс. Такого понятия как покер пенис не существует. Он сам по себе и никому не подчиняется.
Что ж, я не против поиграть. Я остановила ласкающие руки и спустила их ниже, к своему лобку:
– Здесь тоже помой, пожалуйста.
И расставила ноги.
2. Мы начинаем сначала
Кирилл налил в ладонь немного геля и вспенил на моем лобке. Это было настолько несексуально – мое плечо в пищевой пленке; неподвижная правая рука, висящая вдоль тела; пушистая, как в старых порнофильмах, промежность, – что все происходящее наполнилось трогательной интимностью. Наши неловкие улыбочки уже не могли скрыть нарастающего возбуждения. По Кириллу это было особенно заметно: его дыхание стало прерывистым, скулы раскраснелись. К счастью, свое лицо я видеть не могла.
Он повернул меня боком к себе и скользнул рукой между половых губ. Медленно и тщательно намылил то, что вовсе не нуждалось в такой усердной и обстоятельной обработке. При этом мы оба продолжали делать вид, что он всего лишь помогает мне помыться. Меня качнуло, я прислонилась плечом к его обнаженной груди. От тепла и влажности волосы на ней свернулись в колечки и потемнели. Я рассеянно рассматривала завитки, ощущая, как его умелые пальцы скользят у меня между ног. Вперед – назад, то крепко прижимаясь к коже, то совершая легкие круговые поглаживания, то уменьшая силу воздействия и делая его почти невесомым. Этот массаж и расслаблял меня, и напрягал одновременно. Я не могла разобраться в своих ощущениях.
Я чуть не подпрыгнула от неожиданности, когда Кирилл погладил меня второй рукой по попе. Внимание раздвоилось: теперь я должна была следить за обеими его руками, которые двигались в разном режиме и стимулировали разные точки. Это сбивало с толку и будоражило. Я переступила с ноги на ногу, случайно сомкнула их – и ахнула: настолько приятным стало трение.
Кирилл воспользовался моим замешательством и обильно намылил анус. Вот такого со мной точно никто не делал! После первого раза эта зона была для меня табу. Но ведь сейчас мы не занимались сексом? Это обычная гигиеническая процедура, ничего страшного. Я могла доверить ему свою попу без риска получить что-нибудь в задний проход. Щекотка страха и предвкушения пробежала по телу. Я выпятила ягодицы, подставляясь под заботливо-небрежные и подчеркнуто асексуальные касания, а Кирилл вдруг наклонился ко мне и соединил пальцы рук между ногами. Он массировал, поглаживал и растирал ароматным гелем большие и маленькие губы, клитор, вход во влагалище, анус и участок кожи между ними – и все это одновременно спереди и сзади. Мне стало жарко, ноги сделались ватными, и я подняла голову к Кириллу. Ткнулась губами в мягкую бородку. Хотела что-то сказать, но не знала что: «Остановись», «Не останавливайся», «Заставь меня кончить», «Держи меня, я падаю».
Но он и так понял.
Он накрыл мой рот горячими губами, лаская и погружаясь в него языком. Голова закружилась, я ослабела и осела на его руках, как мальчишка на соседском заборе: и стыдно, и страшно, и хочется чужих яблок. И что-то опасное между ног. В этот момент в меня скользнули два пальца – глубоко и требовательно. Кирилл застонал сквозь поцелуй, сделал шаг и прижал меня к стене. В плече стрельнуло болью.
Игра кончилась. Я больше не раненая девочка, нуждающаяся в помощи, я – сексуальный объект с привлекательными дырочками, которые должна предоставлять по первому требованию клиента. Ему хотелось поиграть в медбрата – он поиграл. Теперь он хотел жесткого секса в душе.
Я почему-то думала, что между девушкой и ее парнем все происходит иначе, чем между проституткой и клиентом. Возможно, я ждала, что он спросит моего согласия, прежде чем прижимать к стене и растягивать мои отверстия. Возможно, хотела более долгой прелюдии. Смутное чувственное томление улетучилось, я ощутила жжение от геля в заднем проходе и уретре. Безумно неприятное ощущение – сразу же захотелось в туалет. Нельзя столько парфюмированного мыла пихать в интимную зону. Я снялась с пальцев Кирилла, вывернулась из-под его поцелуев и сказала:
– Не надо, мне больно.
Его глаза были затуманены страстью. Казалось, он не расслышал или не понял моих слов. Но через несколько секунд он взял себя в руки и сказал:
– Прости, я увлекся… – Он снял со стены лейку: – Иди ко мне, я смою пену…
После душа он замотал меня в белоснежный махровый халат и отнес на «ковбойский» диван в гостиной. Сел рядом обнаженный, в одних трусах. Солнце заливало огромную полупустую комнату, в золотых лучах плавали пылинки. Кирилл ничуть не смущался своей наготы.
– Аня, я чувствую, что чем-то тебя расстроил, но не знаю чем. Скажи мне сама, чтобы я не гадал.
Он внимательно на меня смотрел и ждал ответа. Я решилась:
– Ты – первый мужчина, с которым я встречаюсь по своему выбору, вне работы.
Он кивнул.
– И ты сказал вчера, что мы начнем все сначала.
Он опять кивнул.
– Мне бы хотелось… Я не знаю… – Я замолчала, не желая его обидеть, и в то же время понимая, как важно для наших отношений быть откровенными друг с другом. – Мне кажется, должно пройти какое-то время, прежде чем мы…
– Снова начнем трахаться?
– Да. Я хочу узнать тебя получше, хочу довериться тебе… Нет, я что-то не то говорю: я достаточно тебя знаю и доверяю. Я просто хочу, чтобы у нас все было, как у нормальных людей, – постепенно и взаимно. Чтобы я не чувствовала себя…
Я совсем застопорилась, боясь ляпнуть что-то оскорбительное. Но Кирилл договорил фразу:
– Чтобы ты не чувствовала себя проституткой на вызове?
Настал мой черед кивнуть. Да, именно это меня и беспокоило. Пока я не чувствовала себя сексуальным объектом, мне было хорошо. Мне было потрясающе! А потом все улетучилось. Кирилл ободряюще улыбнулся:
– Тебе просто нужно время. Я понимаю, трудно перестроиться. И мне тоже нужно перестроиться – я больше не должен воспринимать тебя как девочку, которая согласна на все ради моего удовольствия. Это был фантастический незабываемый опыт, но теперь я хочу с тобой честных отношений.
Я тоже улыбнулась. Кирилл говорил именно то, что я не могла выразить, и то, что мне хотелось услышать. Он продолжил:
– Давай договоримся так: ты сама решишь, когда мы перейдем к постели. Мы будем двигаться в том ритме, который комфортен тебе.
– А ты выдержишь?
Кажется, я все-таки ляпнула глупость. Кирилл фыркнул и поднялся с дивана:
– Как-нибудь справлюсь. – Влажная ткань боксеров четко обрисовывала не до конца опавший член. Я с трудом оторвала от него взгляд и посмотрела Кириллу в глаза. Он весело мне подмигнул: – Пойду-ка я в душ.
3. Гости дорогие
Олег Игоревич рассказывал скупо, по-военному:
– Сегодня в шестнадцать часов в сорок третий Отдел полиции поступило заявление о пропаже человека – Павловой Анны Сергеевны. Заявитель сообщил, что ее увез из больницы какой-то незнакомый человек, после чего ее следы пропали. Телефон отключен, дома она не появлялась. Заявитель представился как Павлов Иван…
– О господи, дедушка! – воскликнула я и кинулась распаковывать коробку с новым айфоном. – Где симка?
Дедушке нельзя волноваться! А учитывая, что он не просто волновался, а собрался и приехал в Питер, я опасалась самого худшего. У меня затряслись руки. Кирилл забрал телефон и начал вставлять сим-карту. Заработает ли новый телефон без подзарядки?
– Откуда он узнал, что я была в больнице? – переживала я. – Никто не знает, что со мной случилось. Я никому не звонила!
– Вообще-то все знают, – ответил Кирилл, – в новостях был сюжет. Твоего имени не называли, но показали лицо крупным планом.
– В новостях?!
– В криминальной хронике, – пояснил Олег Игоревич с таким видом, словно обо мне упомянули в «Спокойной ночи, малыши».
Телефон включился. Я тут же набрала знакомый номер и почти закричала:
– Дедушка, миленький! Не волнуйся, со мной все хорошо!
– Аня, ты где? – строго спросил он. – Тебя взяли в заложники?
– О нет! Нет! Дедушка, я сейчас за тобой приеду и все объясню, никуда не уходи! – я прикрыла трубку. – Кирилл, мне нужно домой. Дедушка приехал.
– Твой дом здесь, – ответил он. – Мы его сюда привезем, я поеду с тобой. И не волнуйся ты так, все будет хорошо.
* * *
У сорок третьего Отдела полиции на лавочке под тополями сидели дедушка, казавшийся издали сгорбленным и уставшим, и Коля, казавшийся упитанным и недовольным. Я бросилась к дедушке, он обнял меня и по привычке оторвал от земли – но в этот раз всего лишь на сантиметр. Я постаралась сдержать вскрик боли – свободная футболка, которую одолжил Кирилл, скрывала забинтованное плечо, и я оттягивала момент, когда придется рассказать о взрыве. Я бы предпочла вообще промолчать о происшествии, но дедушка все равно выспросит.
– Ты как? Зачем ты приехал в такую даль? Мог бы позвонить.
– Я так-то звонил, но у тебя телефон был выключен, – сказал он. – Весь вечер звонил, а утром думаю, дай-ка съезжу и сам разберусь.
Я оглянулась и увидела припаркованную белую «шестерку». От долгой дороги она запылилась и потеряла привычный лоск.
– Ты отмахал триста километров? – ужаснулась я.
– Не, это Коля, – ответил дед, с любопытством посматривая на моих спутников, – Кирилла и колоритного Олега Игоревича.
И тут я поняла, что нужно познакомить их между собой.
– Дедушка, это Кирилл Кохановский, мой… близкий друг. – Я повернулась к Кириллу: – А это мой дедушка, Павлов Иван Васильевич. А это Коля, мой одноклассник.
Пока они пожимали друг другу руки, Олег Игоревич представился сам:
– А я Голубев Олег Игоревич, начальник службы безопасности «СтальИмпорта». По всем вопросам, даже самым конфиденциальным, можно обращаться ко мне.
– По каким вопросам? – не понял дедушка.
– По всем, – подсказал Коля.
Ему явно не понравились мои новые друзья.
* * *
Я хотела поехать с гостями к себе домой, но Кирилл категорически воспротивился. Он усадил дедушку в «Лексус», а Коле пришлось ехать за нами на жигулях. Мне было неловко. Где мы разместим двоих человек? В прошлое посещение я не заметила в квартире Кирилла свободных комнат: там были только огромная полупустая гостиная, маленькая спальня с выходом на террасу и совсем крошечный кабинет. Вероятно, там планировалась гардеробная, но Кирилл поставил стол, кресло и превратил комнатушку в микро-офис.
Мы подъехали к высотке, и я увидела ее глазами дедушки и деревенского парня с зарплатой в двадцать две тысячи рублей. Бутики на первом этаже – алкогольный, парфюмерный и незабвенный «Адонис». СПА салон, элитный фитнес клуб, фруктовая лавка и «Старбакс», где я призналась Молчанову в любви. Дом выглядел респектабельным и престижным. А уж когда мы зашли в холл, похожий на ресепшн дорогого отеля, Коля чуть не присвистнул: зеркала во всю стену, цветная мозаика на полу, белые диваны и монументальная стойка для консьержа. Он мог бы на ней спать, если бы захотел. Поперек.
Мы поднялись на лифте на двадцать второй этаж и, к моему удивлению, прошли мимо квартиры Кирилла.
– Поживете у моей сестры, хорошо? – спросил он, доставая ключи и отпирая вторую дверь на этаже. – У нее есть гостевые комнаты, да и вообще уютнее. А я свою квартиру еще не доделал.
Мы зашли. По размеру и планировке помещение напоминало жилье Кирилла: такая же кухня-гостиная с французскими окнами, ведущими на солнечную террасу, такие же две комнаты – только вместо спальни и гардеробной тут располагались комнаты для гостей. Единственное – из прихожей на второй этаж вела деревянная лестница с перилами. Кирилл махнул рукой:
– Там спальни и детские. Моя сестра хочет много детей.
Так вот, значит, как они поделили папин пентхаус: Кириллу половину первого этажа, а Маше – половину первого плюс весь второй. А я даже не знала, что есть помещения наверху. Не знала, что Молчанов спит не за стенкой, а надо мной. При таком раскладе никто ничего не услышит: потолки тут высокие, полы из натурального дерева.
– Располагайтесь, не стесняйтесь, – сказал Кирилл, открывая двери комнат. – А здесь можете готовить, – он показал на светлую опрятную кухню в прованском стиле. – Здесь ванная комната, здесь – терраса. В хорошую погоду можно посидеть, покурить…
– Шашлыки пожарить, – сказал дедушка, заметив закрытый и убранный под навес мангал, – или рыбу там закоптить.
– Обязательно пожарим и закоптим – завтра или послезавтра, – заверил Кирилл. – А сегодня я закажу доставку, а то готовить некому, а все голодные. Жалко, вы мою сестру не застали, она улетела в Америку вместе с женихом. Ручаюсь, она бы вам понравилась. И готовит она превосходно.
Еще бы! Мой дед влюбился бы в Машу. Ей было приблизительно столько же лет, сколько могло быть моей матери, – а дедушка всегда с симпатией и затаенной тоской относился к таким женщинам. Он обожал мою мать и был бы счастлив узнать, что в моей жизни появилась взрослая ответственная подруга. Правда, он пока еще не видел мое зашитое плечо, откуда был вырван кусок мяса, и не знал, что эту рану я получила, прикрывая Машу от взрыва.
Пока все любовались террасой, я ускользнула в ванную перевести дух. События развивались слишком быстро. Еще вчера я была уверена, что никогда не увижу ни Кирилла, ни его многочисленных друзей, родственников и охранников, а сегодня мой дедушка поселился в качестве дорогого гостя в квартире Маши и Молчанова. И Коля с ним заодно. Этого я никак не могла предугадать.
Я включила воду, намочила левую руку и обтерла лицо холодной водой.
Дверь распахнулась и в ванную зашел Коля. Он тщательно притворил дверь и спросил меня:
– Это к нему ты ездила тогда ночевать? Ну, когда я на лавочке спал две ночи? Это он твой… спонсор? – и Коля дернул подбородком, указывая куда-то вбок, словно там стоял живой Кирилл.
На самом деле на лавочке он спал из-за Юрия Георгиевича, но объяснять это не стоило.
– Коля, открой дверь. Потом поговорим.
– Нет, сейчас, – он надвинулся на меня. Его голубые глаза горели негодованием и даже немного презрением. – Ты не представляешь, во что ты вляпалась.
4. Шлюпка
«Спонсор» – какое гадкое старомодное слово! Как фиговый листочек, призванный скрыть нечто стыдное, но на самом деле лишь подчеркивающий это. «Клиент» звучало намного лучше: по-деловому и менее интимно. А Кирилл для меня не спонсор и даже не клиент. Он мой бойфренд, близкий друг, любовник.
Я уперлась Коле в грудь и отодвинула от себя:
– Я прекрасно понимаю, во что вляпалась. Это ты не понимаешь, куда попал. Тут тебе не Овсяновка, веди себя прилично. Открой дверь!
Коля взял меня за плечи, желая то ли обнять, то ли встряхнуть, и я пискнула от боли.
– Что с тобой? Ань?
Он увидел край повязки, выглядывающий из ворота футболки.
– Ты ранена?! По телевизору сказали, что в результате взрыва никто не пострадал. А у тебя ухо в зеленке, шея и… плечо? Покажи! – он начал стаскивать с меня футболку.
– Коля, отстань, – громким шепотом сказала я.
– Ты с ума сошла? У тебя осколочное ранение, а ты молчишь и ото всех скрываешь? Ну-ка снимай, я должен посмотреть, что там у тебя!
Он быстро и настойчиво избавил меня от одежды и чуть приподнял бинты на плече.
– Ох ничего себе… – прошептал он голосом, полным сочувствия.
– Все нормально, – возразила я, – до свадьбы заживет.
Он взял меня за голову, словно собираясь поцеловать, и серьезно сказал:
– Аня, ты же понимаешь, что никакой свадьбы не будет? Этот Кирилл не женится на тебе, он слишком… – Коля запнулся, – слишком богатый и смазливый. И весь на понтах. Такие, как он, не женятся на таких, как ты. – Дверь в ванную открылась, но Коля стоял задом и не видел. – А еще он слишком старый для тебя. Сколько ему? Сорок лет?
– Мне семьдесят четыре, – сказал Кирилл.
Я отпрянула от Коли и прикрыла грудь одной рукой. Вторая и так без поддерживающей перевязи ныла и постреливала болью. Я Колю не стеснялась: в детстве мы часто купались в озере голыми, он много раз видел мою детскую грудь. А во взрослом возрасте она не сильно-то изменилась. Но Кирилл мог воспринять мое поведение как признак интимной близости между мной и Колей.
– Все равно ты намного старше, – не сдавался Коля, хотя и уловил сарказм. – Мог бы получше присматривать за девчонкой, а не доводить до этого.
Он обличительным жестом ткнул в мое плечо.
– Вот здесь ты прав, – ответил Кирилл. – Это моя вина, и я собираюсь ее исправить – если ты не будешь мне мешать.
Коля надулся. Кирилл сказал примирительно:
– Пойдемте ужинать, еду привезли.
* * *
Дедушка не пил, я не пила, Олег Игоревич тоже назвался трезвенником – в итоге водку Кирилл наливал только себе и Коле. Я хотела предупредить, что Коле нельзя много водки, ему лучше стакан пива или сидра, но решила не вмешиваться. Они оба были настроены друг против друга – это чувствовалось.
– В семнадцать лет я пошел учиться в автошколу, а экзамены сдал в восемнадцать – с первого раза. Ну так правильно, я же с четырнадцати лет вожу машину. Меня отец учил – у него был старый «Опель Вектра». А как получил права, так меня сразу в армию забрали, – начал рассказывать Коля после первой рюмки.
Мы все его слушали, поедая пиццу на террасе. Уже начало темнеть, и Кирилл включил подсветку вдоль ограждения и вокруг стола. Сразу стало уютнее.
– Прошел медосвидетельствование, на заседании призывной комиссии меня определили в сухопутные войска, и прямо из военкомата я отправился на сборный пункт. А оттуда – к месту прохождения службы.
– У вас в Карелии? – уточнил Олег Игоревич, подтаскивая к себе вторую коробку с мясной пиццей.
– Нет, в Ленобласти. После начальной военной подготовки я принес присягу и был назначен на должность водителя.
Я не понимала, зачем он это рассказывает. Никого это не интересовало.
– Давай выпьем, – сказал Кирилл.
– Лей не жалей, – ответил Коля. – А ты служил?
– Нет, я в восемнадцать лет бил «Мерседесы», портил девочек и нюхал кокос, – Кирилл опрокинул стопку. – Все, как положено мальчику из приличной интеллигентной семьи.
Раньше я не видела, чтобы он пил крепкий алкоголь. Коньяк на донышке бокала или полбутылки вина – не считалось. Мне стало любопытно, какой он пьяный.
– Ну, а я деревенский мальчик. У нас ближайший «Мерседес» можно встретить в райцентре, и то ему двадцать пять лет. А вместо кокосов яблоки – только маленькие и кислые.
Похоже, Коля совсем захмелел. Он даже не понял, о чем говорил Кирилл.
Коля вдохновенно продолжил свой протокольный рассказ:
– А после армии меня взял на работу директор леспромхоза. Прямо так и сказал: «Ты самый лучший водила в Овсяновке, к тому же молодой, ответственный и не бухаешь».
– Налить? – спросил Кирилл.
– Ага, наливай. Так вот, я работаю больше года, и на хорошем счету у начальства. Зарплата – двадцать две тысячи рублей чистыми. Тебе, может, это покажется мало, но для меня нормально. Мне двадцать лет – у меня все впереди.
Дедушка согласно кивнул, Олег Игоревич взял еще кусок пиццы, а Кирилл промолчал. Коля выпил, закусил и снова заговорил:
– А недавно я решил изменить свою жизнь. Нужно же идти вперед, верно? Стремиться к лучшему, ставить перед собой цели. Я в книге читал.
– Я с тобой согласен. Я тоже ставлю цели.
– Да? Ну так вот, я еще зимой пошел учиться на экскаваторщика – это круто и намного лучше платят. А в прошлом месяце приезжал к Ане извиняться и ездил в порт на собеседование. И меня взяли, прикинь! Молодой, ответственный, не бухаю. Зарплата – от сорока до пятидесяти тысяч!
– Ого! Поздравляю, – сказал Кирилл.
Я посмотрела на дедушку – он не был удивлен. Значит, знал о профессиональных амбициях Коли. Наверняка поддерживал его и, возможно, спонсировал обучение. Дед всегда любил Колю.
– Так что в конце августа я переезжаю в Питер на постоянное место жительства и выхожу на новую работу. Сниму квартиру, обустроюсь, а к Новому году женюсь.
– Да? У тебя и девушка на примете есть?
– Есть, а как же, – охотно ответил Коля. – Я вон на Аньке Павловой женюсь.
– А она согласится? – искренне заинтересовался Кирилл.
– А куда она денется? Ты ее к тому времени бросишь, а я подберу, отмою с хлоркой и женюсь. Мне плевать, честная она девушка или шлюпка, я десять лет ее хочу и по-любому женюсь. Ты-то ведь не женишься, олигарх. Давай наливай, чего смотришь? Выпьем за мою невесту!
Дедушка крякнул. Олег Игоревич беззаботно уминал пиццу, словно ничего не происходило. Кирилл взял Колю за плечо и потащил из-за стола:
– Пойдем, у меня есть пара замечаний по поводу твоей самопрезентации.
Коля ухмыльнулся, покрутил головой, как боксер перед боем, и с удовольствием последовал за Кириллом за угол террасы.
Я с трудом проглотила последний кусок и сказала:
– Ребята, все нормально, не надо…
