Текст книги "Нежна и опасна (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
58. Две проигранных девочки
Утром я спустилась в офис Олега. Небольшая группа парней из службы безопасности столпилась вокруг его стола. Они что-то обсуждали, и лица у всех были озабоченные. Я хотела выйти, но Олег заметил меня и указал на свободный стул. Я села и подождала, пока ребята закончили разговор и разошлись по своим делам. Олег обратился ко мне:
– Извини, дел много. Ты что-то хотела?
– А что тут у вас случилось?
– Возможно, мы вышли на заказчика взрывов. Борису Михайловичу снова поступили угрозы, нам удалось проследить звонок.
– Да?! И кто это?
Неужели Зоя решилась звонить Кохановскому и угрожать?
– Один из подрядчиков на строительство объездной дороги в Мурманске. Он настаивал на более длинном маршруте, но Борис Михайлович не поддержал его предложение. В итоге подрядчик потерял – или, вернее, недополучил – несколько миллионов долларов. В общем, это долгая история. В таких делах всегда замешаны большие деньги.
– Вот как, странно… – проговорила я. – Думаете, это он подговорил Зою притащить бомбу на пляж?
– Хм, там такая бомба была, что любой школьник мог соорудить… – задумчиво ответил Олег. – Ты права, это странно. Серьезные люди используют серьезные бомбы… Ладно, будем разбираться. В любом случае отследить автора угроз – это большое достижение. Четвертый месяц длится этот загадочный террор – и первая зацепка!
Я прикусила губу, чтобы не рассказать Олегу о том, что, скорее всего, угрозы обиженного подрядчика не связаны с двумя взрывами. В мае пострадал автомобиль Кохановского, а в июле – мы с Машей. Оба этих взрыва Кохановский назвал глупыми и дилетантскими. Я не сомневалась, что это дело рук Зои, а телефонные угрозы – отдельный бонус в жизни депутата.
Мне очень хотелось помочь Олегу – выложить историю о постельных забавах Кохановского, поделиться размышлениями о мотивах Зои, отдать номер ее телефона, но ненависть к человеку, который стольким девочкам испортил жизнь, не позволила мне этого сделать. Я не одобряла поведение Зои, но признавала, что она имеет право на злость и отчаяние. И в глубине души я не была против, чтобы она швырнула еще одну хлопушку в лобовое стекло машины с крутыми госдумовскими номерами.
– Так чего ты хотела? – голос Олега выдернул меня из задумчивости.
– Мне нужен телефон Лены Молчановой, – сказала я. – Вы его знаете?
– Да, конечно. А тебе зачем? Лена – натура своеобразная, на контакт идет неохотно.
– Я знаю, но мне кровь из носу надо с ней поговорить. Если бы был другой выход, я бы им воспользовалась.
Олег внимательно на меня посмотрел и полез в записную книжку.
* * *
Мне стоило большого труда уговорить Лену встретиться. По телефону она разговаривала через губу, делала вид, что не узнает меня, и сдалась только после фразы: «Я расскажу тебе кое-что про Кирилла, чего ты не знаешь».
Я выскользнула через черный ход, чтобы Олег и его парни не заметили меня из своего офиса. Встречаться с Леной под надзором охранников мне совершенно не хотелось. Эта встреча должна остаться тайной для всех – особенно для Кирилла.
Я ждала ее в кафе на Сенной площади, выглядывая в окно. Почему-то мне казалось, что Лена придет пешком или приедет на такси, но она выпорхнула с водительского сиденья серебристого «Мерседеса». Эффектным жестом нажав на брелок, она порывисто зашла в кафе, осмотрелась и направилась к моему столику. Села на краешек стула, изображая всем видом, что ей некогда.
– Привет, – сказала я. – Заказать тебе кофе?
Он Лены пахло свежими духами, умелый макияж подчеркивал обманчиво-детскую красоту. Она все еще выглядела на десять лет моложе своего возраста. Одежда ее стоила на порядок дороже моей.
– Чего тебе надо? – спросила она. – Я тороплюсь на прослушивание.
Я вспомнила, что она актриса. После короткого романа со Степаном ей обычно доставались роли второго плана в малобюджетных сериалах, но, судя по всему, в деньгах она не нуждалась. Материальная помощь от любовников? Удачный развод с Молчановым, принесший финансовую независимость? Поддержка родителей? Учитывая, что Лена училась в элитной школе для детей миллионеров, ее родители наверняка были богатыми людьми.
– Ты где-то снимаешься?
– Иногда.
– Кирилл сейчас продюсирует какой-то фантастический фильм, ты могла бы попросить его о роли. Он бы с удовольствием тебе помог.
– Я не собираюсь никого ни о чем просить, – отрезала она. – Зачем ты меня позвала? Хотела показать свою новую стрижку? Это глупо. Как бы ты меня ни копировала, ты никогда не станешь на меня похожа. Внешность – не главное, главное – что у женщины внутри.
– А что у женщины внутри? – спросила я.
– Тебе-то какая разница? У тебя внутри вакуум, – она постучала костяшками пальцев по лбу. – Твоя задача – обслуживать клиентов, стараясь не опозорить их на весь интернет, но даже с этим ты не справилась. Зачем ты засветила их имена? Теперь над Кириллом все угорают, а жена Саши Гара подала на развод. Мо-ло-дец!
Я вспыхнула:
– Это не я их засветила! Я потратила кучу денег, чтобы Жанна не выкладывала данные клиентов, но… – я остановилась. Лену не интересовали мои проблемы. Надо было переходить к главному: – Послушай, я знаю, что ты чувствуешь…
– Ничего ты не знаешь, маленькая глупая шалашовка, – Лена встала и двинулась к выходу.
Я вскочила, поймала ее за руку и рывком усадила на прежнее место. Наклонилась и зашептала:
– Я-то, может, и шалашовка, а ты – высокомерная, напыщенная, бездарная актрисулька, упивающаяся своей единственной ролью. – И добавила без жалости: – Ролью бедняжки, которую проиграли в карты. Ой-ой, какая страшная и невыносимая душевная травма! Теперь можно портить всем жизнь и чувствовать себя правой! Можно изводить Кирилла и наслаждаться его страданиями, можно гадить Маше и насмехаться над ее любовью к Молчанову, можно прыгать по чужим постелям и выходить замуж назло врагам. А все должны терпеть! Потому что у Леночки травма, надо ее понять и простить, это не она такая жестокая сучка, а мир был к ней несправедлив…
– Тебе не понять, – прошипела она.
– Ну, конечно, меня-то никто в карты не проигрывал!
Что-то в моем тоне ее зацепило. Она посмотрела на меня и спросила:
– А что, проигрывали?
– Степан Федорчук проиграл меня Кириллу – так мы и познакомились. Кирилл пожалел меня и решил спасти, хотя я не нуждалась в спасении. – Я вспомнила слова Молчанова: – Это ему нужно было – спасти одну проигранную девочку взамен другой, которую он спасти не смог.
Ее полные губы искривились в саркастичной усмешке:
– Не смог? Да он даже не пытался!
– Он пытался!
– Это Кирилл тебе сказал? Ну, конечно, кто же признается, что был таким мудаком, что спокойно слушал, как трахают его девочку? Не верь ему! Это все жалкие оправдания труса.
– Нет, это не Кирилл мне сказал! Мы никогда не обсуждали с ним этот случай.
– Тогда откуда ты знаешь, что он пытался меня спасти?
– Его отец мне рассказал.
Мне все-таки удалось ее заинтересовать. Она с изумлением уставилась на меня и переспросила:
– Ты говорила об этом с Борисом Михайловичем?!
Я глотнула остывший кофе. Пришла пора открыть карты. Я не знала, правильно я поступаю или нет. Не знала, исцелит это Лену или ранит еще сильнее. Не знала, какие плоды принесет моя откровенность, но другого способа достучаться до ее раненого и ожесточившегося сердца я не видела.
– Лена, вся эта история была заранее срежиссирована. Степан и Борис Михайлович подбили Кирилла на игру, уговорили поставить тебя на кон, а потом обыграли. Он доверял им, а они его одурачили. Это был сговор против мальчишки. И когда Степан тебя… – я опустила мерзкое словечко, – Борис Михайлович удерживал Кирилла, чтобы он не побежал тебя спасать. Физически удерживал. Дал пощечину. Сказал, что ему не нужен сын-соплежуй.
Таких круглых недоверчивых глаз я раньше ни у кого не видела.
– Это, конечно, очень незаурядная версия, но зачем Борису Михайловичу это понадобилось?
– Это была месть за то, что ты ему отказала.
– Но я никогда… – начала Лена.
Она задумалась, а потом ее глаза наполнились слезами:
– Он всегда хорошо ко мне относился: баловал, дарил подарки, ухаживал… По-отцовски, как мне казалось. Один раз мы отдыхали у них на даче, и он меня поцеловал, а я пошутила не очень удачно. Сказала, что он похож на кастрированного кота – такой же ласковый, милый и толстый. Я не имела в виду ничего плохого. Или, может быть, имела… Меня бесило, что он называл меня «котенок». Какой я ему котенок? – Она снова погрузилась в воспоминания. – Вскоре мы с Кириллом переспали. Утром Борис Михайлович ругался, что мы мешали ему спать. После этого его отношение изменилось, но мне было плевать. Меня тяготило его внимание.
Я молчала. Лена с подозрением спросила:
– А зачем он рассказал тебе об этом?
Я пожала плечами:
– Да неважно, просто к слову пришлось: он сказал, что лучше невестка-проститутка, чем такая дрянь, как ты. Он до сих пор тебя ненавидит. Гордится, что разлучил вас с Кириллом, – да так хитроумно, что за пятнадцать лет вы ни разу не поговорили.
– А ты зачем мне это рассказываешь?
– А я хочу, чтобы вы поговорили.
– О чем? – потерянно спросила она. – Допустим, Кирилл не виноват, что его развели на игру. Допустим, отец им манипулировал. Но это было давно. Ты думаешь, можно что-то исправить?
– Я не знаю, можно ли что-то исправить между тобой и Кириллом, но между мной и Кириллом – можно.
Она нахмурилась, не понимая, что я имею в виду.
– Лена, убеди его отпустить меня. Он замечательный человек, я люблю его как друга и как брата, но я не хочу выходить за него замуж. И жить с ним не хочу. И трахаться не хочу. Скажи Кириллу, что нельзя удерживать одну женщину, если любишь другую.
Лена молчала, глядя куда-то в пространство, – в свое прошлое или будущее.
– А что делать с нами? – тихо спросила она. – С нашей разрушенной любовью? Я должна рассказать Кириллу, что его отец монстр?
– А это ты сама решай. Я бы не смогла… Некоторые вещи о родителях детям лучше не знать…
59. Последний удар
Я честно дождалась семи часов вечера. Вчера я сказала Кириллу: «Если завтра в это же время ты повторишь свои слова, я останусь с тобой». Но час настал, а Кирилл дома не появился. Никто не сказал мне: «Ты нужна мне, не уходи!».
Возможно, в этот момент он говорил слова любви другой женщине.
С облегчением я сняла помолвочное кольцо и положила на журнальный столик. На прощание бриллиант послал мне сноп разноцветных искр. Я вызвала такси и назвала адрес своей бывшей квартиры, где сейчас жил Коля. Мне нужно было где-то переночевать несколько дней, пока я не получу общежитие. Скоро начнется учеба.
Пришлось надавить на кнопку звонка три раза, прежде чем дверь открылась. Я даже подумала, что никого нет дома. Коля возник в проеме в домашних шортах и выцветшей футболке – такой привычный и родной, что я чуть не прослезилась. Из квартиры пахло жареной картошкой – как всегда, когда Коля приезжал из Овсяновки. Теперь, после всего, что со мной произошло, те времена казались мирными и уютными. Может, и не надо было никуда рваться? Может, надо было выйти замуж за Колю и жить простой спокойной жизнью?
– Привет, – с улыбкой сказала я. – Пустишь в гости?
Не сомневаясь в его ответе, я сделала шаг вперед, но Коля не сдвинулся с места:
– Аня? Что ты здесь делаешь? – задал он глупый вопрос.
Словно не видел стоявших вокруг меня сумок.
– Я ушла от Кирилла, мне нужно где-то переночевать. Я ненадолго. Завтра постараюсь выбить общежитие или найду комнату на съем.
Он прикусил губу, как будто я несла какой-то бред.
– Ты не можешь ночевать у меня, – наконец выдавил он.
– Почему? – не поняла я.
– Потому что… Ну, ты же…
Из-за его плеча высунулась лохматая девичья голова:
– Ну что ты мямлишь, Коля? Скажи ей правду! Она не может тут ночевать, потому что у нас приличный дом, а не бордель. Проституткам здесь не место!
Я в изумлении уставилась на девушку и получила в ответ взгляд, полный презрения и превосходства. Потом посмотрела на Колю. Он покраснел и отвел глаза.
– Ладно, – сказала я, – обойдусь.
Я подхватила свои пожитки и двинулась к лестнице. Дверь за мной закрылась, потом снова открылась и меня догнал Коля:
– На, держи, тут тебе почта пришла…
Я взяла пачку бумаг и спросила:
– Ну что, ты счастлив? Все у тебя в Питере сложилось? Дом, работа, семья?
– Ты знаешь, да! – быстро ответил он. – Кирилл Борисович платит мне семьдесят тысяч – я и не мечтал о таких деньгах! В Овсяновке все мне завидуют. И девушку вот нашел… Хорошую. Только она ревнивая, боится, что я до сих пор тебя люблю…
– Ой, даже не начинай! – перебила я. – О чем угодно, только не о любви!
– Коля! – истерично крикнула хорошая девушка. – Быстро домой!
Не попрощавшись, Коля исчез за дверью.
Я вышла на улицу и присела на скамеечке около подъезда. Надо мной горел фонарь, на площадке играли дети, тянуло осенней прохладой. Из открытого окна на первом этаже доносились позывные программы «Пусть говорят». Мне некуда было идти. Гостиницу я не потяну – разве что хостел.
– Это Первый канал, добрый вечер! В этой студии невозможно молчать! Самые обсуждаемые истории и люди!
Я засунула бумаги под мышку и достала телефон. Зашла в интернет. Денег оставалось совсем немного, поэтому я ограничила поиск жилья самыми дешевыми районами города. Ничего страшного. Утром – в элитной высотке среди селебрити и миллионеров, вечером – в общежитии для бедных студентов. А три дня назад – в объятиях любимого человека в «Домике мечты» в Калифорнии. Так бывает: из грязи в князи и наоборот. Я покрутила айфон, раздумывая, не слишком ли дорогой у меня аппарат для нынешнего положения дел. Если его продать, можно будет продержаться несколько месяцев. Коля как-то сказал, что такой телефон стоит три его зарплаты, но только теперь я ощутила истинность его слов.
Внезапно ухо выцепило из беглой речи ведущего знакомое имя.
– А сегодня у нас в гостях подруга знаменитой Дианы…
Неужели опять про Шурыгину? Сколько можно!
– …Представительница первой древнейшей профессии, прекрасная блондинка Виктория! Скажите, вы хорошо знали Диану? Она действительно обладала уникальным природным магнетизмом, о котором упоминают все, кто с ней сталкивались?
Сердце застучало так, словно я находилась в телевизионной студии под безжалостным светом софитов. Меня обсуждали по Первому каналу! Диана с магнетизмом – это я!
– О нет, я не думаю! – звонко ответила Вика. – Она была обычной деревенской девочкой, когда поступила в наше агентство. Неотесанная, неловкая, некрасивая. Шеф сначала не хотел ее брать, а потом пожалел: у нее были проблемы с родственниками. К тому же на любую натуру найдется ценитель, даже на самую… – она подыскала слово: – костлявую.
– Как вы считаете, почему она пользовалась такой популярностью в среде успешных и влиятельных мужчин?
– Потому что она выбрала беспроигрышную стратегию: притворялась бедной овечкой, чтобы вызвать у мужчин желание о ней заботиться. Как это ни смешно, но клиенты до сих пор клюют на рассказы о больной младшей сестренке или о любимом дедушке…
Я вскочила со скамейки, рассыпав письма. Вот гадина! Я никогда не рассказывала о дедушке своим клиентам! И они не проявляли особого желания обо мне заботиться. Они вызывали меня, делали свое дело и прощались до следующего раза.
– Виктория, ваш многолетний опыт работы в сфере эскорт-услуг поистине феноменален! Наверняка вы знаете самые грязные тайны сильных мира сего. Вы никогда не думали написать книгу?
– А я уже начала ее писать! Одно издательство предложило мне аванс, а так как я выплачиваю ипотеку и в одиночку воспитываю ребенка, то я с радостью откликнулась на предложение. В своей книге я расскажу о том, как подцепить молодого красивого миллионера и стать его невестой. Это не так сложно, как кажется! Если получилось у Дианы – получится и у вас!
Грянули аплодисменты. Похоже, зрители всерьез собрались охотиться на Кирилла Кохановского.
– Уверен, это будет потрясающая книга – честная и откровенная. К сожалению, все миллионеры, которых мы звали на программу, отказались прийти, но зато мы нашли вашу коллегу. Она сейчас находится в тайской тюрьме, но согласилась дать эксклюзивное интервью. Ее история соблазнения российского олигарха, входящего в первую десятку Форбс…
Ведущий продолжал говорить, но я уже не слушала. Грязная волна, поднятая Жанной, вынесла на поверхность все самое гадкое в людях. Коля и Вика отвернулись от меня, хотя я им доверяла и считала друзьями. А вот Лене Молчановой было плевать, что я работала проституткой. Она отпустила в мой адрес шпильку – но лишь потому, что я засветила имена Кирилла, Саши Гара и других клиентов. Лена злилась на меня, но не презирала, не унижала и не пыталась ловить рыбку в мутной воде.
Я присела, собирая рассыпанные бумаги. Каталоги из бутиков, приглашения на закрытые распродажи, заказное письмо из института… Я разорвала конверт и увидела приказ об отчислении. «За несоблюдение общественного порядка и нарушение общепринятых норм поведения в институте…» Дата, номер документа, подпись ректора.
Я осела на землю, как тряпичная кукла.
Меня отчислили!
Это конец.
60. Пилот в Овсяновке
Осень в Карелию пришла рано. Березы стремительно желтели, ветер швырял сорванные листья в окна междугороднего автобуса. Я ехала в Овсяновку со всеми своими пожитками, документами из института, воспоминаниями о несостоявшейся любви и щенком хаски на руках. У него была шерстка волчьего окраса и разноцветные глаза – один карий, а второй – голубой. Денег, вырученных от продажи айфона хватило как раз на ночевку в гостинице, билет до Овсяновки и щенка из питомника. Я хотела сдать в ломбард и бриллиантовое ангельское крылышко, но потом решила: пусть оно напоминает мне о городе ангелов. Мы все были там ангелами: непорочными, мятежными, падшими.
– Какой красивый щеночек, – вкрадчиво сказал сосед, дядька лет пятидесяти, – весь в хозяйку.
Он протянул в мою сторону руку, и щенок радостно цапнул его за палец. Дядька испуганно отдернулся.
– Осторожно, – сказала я, почесав свое сокровище за ухом, – мы кусаемся.
Дедушкина «шестерка», стоявшая у автовокзала, сияла первозданной белизной. И дедушка тоже светился от радости. Он похудел, сгорбился и выглядел более одиноким, чем обычно, но держался бодро. Сердце екнуло от тревоги за его здоровье. Ну, ничего, мы его подлечим! Я больше никогда его не брошу.
Я повисла у деда на шее, а он привычно сказал:
– Анька, что ж ты такая худая? Денег, наверное, нет?
Я рассмеялась:
– Денег и правда нет, но мы заработаем! Дедушка, я хочу тебя кое с кем познакомить! – и достала из сумки щенка. – Его зовут Пилот, он будет жить с нами.
Дед взял его на руки:
– Пилот? Как собаку из той книги, которую ты читала в детстве? – он увидел, что я не поняла, и пояснил: – Ну, про бедную гувернантку и богатого английского лорда.
Я вспомнила собаку мистера Рочестера. Надо же, какое совпадение!
– Нет, мой Пилот не в честь того Пилота, а в честь… Ну, простого обычного пилота, который водит самолеты. «Боинг», например, семьсот тридцать седьмой… – смешалась я.
– Так что же, внучка, выходит, ты надолго приехала? – спросил дедушка, запуская Пилота в машину.
– Надеюсь, что навсегда, – ответила я.
Вечером, после бани и чая с черничным вареньем, я рассказала вкратце о своих злоключениях. О том, как сначала выбрала мужчину головой, но у нас ничего не получилось, потому что я не смогла его полюбить. Как потом выбрала мужчину сердцем, но тоже ошиблась, потому что нужно включать голову, когда влюбляешься в несвободного человека. Как в итоге запуталась, устав метаться между головой и сердцем, и подчинилась инстинктам, которые отключили все системы, кроме нижней части туловища. И это животное состояние мне тоже не понравилось! То есть это было сногсшибательно – в момент отключки, но когда я протрезвела, то о многом пожалела.
– В общем, куда ни кинь – всюду клин. Я так и не поняла, как правильно выбирать мужчину, – пожаловалась я.
– А как ты Пилота выбрала? – спросил дед.
– Да просто он первым выбежал мне навстречу и набросился с поцелуями! Я-то хотела взять какую-нибудь бесплатную собаку, а попался он – дорогой породистый щенок. Пришлось отвалить за него тридцать тысяч рублей – все мои сбережения.
– Может, и с парнями так надо?
– Подождать, кто первым полезет целоваться?
– Нет, посмотреть, на кого не жалко последних денег, – засмеялся дед.
Потом я рассказала, что меня отчислили из института. Дед расстроился, но я утешила его тем, что закончить обучение никогда не поздно, – хоть заочно, хоть дистанционно. Главное – найти работу в Овсяновке и подкопить денег на учебу. После этого мы обсудили гадкое поведение Коли: как только мальчик устроился в Питере (не без моей косвенной помощи!), то сразу же возомнил о себе невесть что. «Ничего, еще прибежит каяться», – сказал дед. А вечером мы прочитали письмо отца. Дедушка разволновался и налил нам обоим по рюмочке морошковой настойки:
– Помянем твоих родителей, Анна, – сказал он, сдерживая слезы. – Не убивал Сергей Катю, кто-то другой совершил грех. Земной поклон следователю Олегу Игоревичу за то, что занимается этим делом.
* * *
К моему большому удивлению, работа нашла меня сама. Прослышав, что внучка Ивана Павлова вернулась в Овсяновку, директор леспромхоза, которого возил по окрестным лесам мой бывший ухажер, зарулил к нам в гости.
– Сколько курсов закончила? – спросил он первым делом.
– Три.
– Отлично! Пойдешь ко мне кассиром? С кадрами тут напряг, а у тебя прекрасные рекомендации.
– От кого это? – поинтересовалась я.
– От Коли, конечно! Он все уши прожужжал про твои бухгалтерские таланты. А я ему верю, он парень предприимчивый. Такой далеко пойдет. Слышал, у него сейчас зарплата больше, чем у меня. Слава богу, я не на одну зарплату живу, ха-ха!
Я с радостью приняла предложение. Семнадцать тысяч рублей – неплохие деньги для неполного рабочего дня в нашей глуши. Правда, приходилось возить наличку гастарбайтерам-вальщикам леса, но, когда я познакомилась с ребятами поближе, то перестала их бояться. Да, бородатые, и плохо говорят по-русски, но в целом – обычные люди, попавшие в сложную жизненную ситуацию. Как я когда-то.
Сейчас-то я свою ситуацию сложной не считала. Наоборот, мне было комфортно жить с дедом и Пилотом. А по ночам мне снился Молчанов – не часто и не до оргазма, но в любом случае это были сладкие желанные сны. Утром не хотелось вылезать из постели.
В свободное время мы с дедом рыбачили и сдавали товар в магазинчик у заправки. Там снова появилась вывеска «Свежая копченка от деда Ивана». Рыба на прилавке не задерживалась: имя деда равнялось знаку ГОСТа.
* * *
Однажды в ветреный сентябрьский денек, когда я чистила на веранде грибы, к дому подъехал роскошный автомобиль с питерскими номерами. Он собрал все колдобины во дворе и остановился строго напротив входа. Под заливистый лай Пилота отворилась дверь, и из машины вышел Юрий Георгиевич. Нож выпал из моей руки.
Юрий Георгиевич выглядел безупречно: кашемировое пальто нараспашку, блестящие итальянские ботинки и шелковый шарф от Корнелиани. Даже с лицом он что-то сделал: то ли инъекции, то ли круговую подтяжку. Если бы я не знала, что ему около шестидесяти, я бы дала на пятнадцать лет меньше.
Он взял мою руку и склонился, целуя потемневшие от грибов пальцы. От неожиданности я потеряла дар речи. За меня надрывался Пилот.
– Здравствуй, Диана, – сказал Юрий Георгиевич. – Не так-то просто было тебя найти.
– Так-то я всегда здесь жила, – брякнула я с нашим фирменным говорком.
Юрий Георгиевич сел за стол и забрал мой ножик. Ловко очистил один подберезовик, порезал на куски и бросил в миску с водой. Взялся за второй. Пилот понял, что это свой человек, и прекратил гавкать.
– Зачем вы приехали? – спросила я.
– Хочу забрать тебя с собой, – ответил он. – Недавно я вышел в отставку и решил, что настало время пожить для себя. И внезапно оказалось, что это понятие непременно включает общение с тобой.
Ох, лучшего российского дипломата все-таки отправили в отставку!
– Мне жаль, что вы потеряли работу.
– А мне нет. Я рад, что в моей жизни появилась толика свободы, и я больше не обязан скрывать девушку, которая мне дорога. Я предлагаю тебе совместную жизнь – в Европе, Азии или Америке. В любой стране, которая тебе понравится. – Он быстро чистил грибы и делился планами: – Жениться на тебе я не смогу, но с женой поговорил: она с пониманием отнеслась к моему желанию создать новую семью. Дети тоже против не будут, они меня уважают.
Я слушала его, не веря собственным ушам.
– Юрий Георгиевич, но я ведь… из эскорта. Я не…
– Не любишь меня?
Я кивнула.
– Это не беда, – откликнулся он. – Я готов оплачивать твое пребывание со мной. Меня это не унижает и не огорчает. Обеспечить твое будущее, а также будущее твоего дедушки – одна из моих первейших задач. Вы оба никогда не будете нуждаться – ни пока я жив, ни после моей смерти.
Он достал из внутреннего кармана толстый конверт и положил рядом с горкой нечищенных грибов. Я сжала под столом кулаки.
– Пожалуйста, уберите.
– Диана… Аня, – проникновенно сказал он, – здесь десять тысяч евро. Поехали со мной.
Зачем он меня искушал? Я только начала привыкать к простой размеренной жизни, только начала забывать о том, чего лишилась.
– Нет, – сказала я, – я никуда с вами не поеду.
– Не забывай, у меня эксклюзивные права на твое тело, ты обещала дождаться моего возвращения из Америки. Я заплатил твоему боссу крупный аванс и подписал договор.
Да, он заплатил кучу денег вперед, чтобы я ни с кем не спала без защиты, – только с ним. Он готов был переплачивать, чтобы быть единственным, кто проникает в меня без презерватива.
Я посмотрела ему в глаза:
– Простите, я не сдержала обещание.
– Ладно, я понимаю… – Он явно волновался, его голос стал глуше. – Тогда возьми эти деньги за один раз. Один-единственный последний раз. Я хочу попрощаться с тобой.
– Нет, Юрий Георгиевич, – ответила я, – это невозможно. Я больше не продаю свое тело. Уезжайте. Скоро вернется дедушка, я не хочу, чтобы он вас видел.
Его губы изогнулись в горькой усмешке. Он поднялся со стула и направился к машине. Я схватила конверт и кинулась за ним:
– Вы забыли деньги!
Юрий Георгиевич забрал конверт и сел за руль:
– Что ж, удачи тебе, Аня. Не могу не восхищаться твоей стойкостью. Надеюсь, ты не пожалеешь.
