Текст книги "Доступна и беззащитна (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)
7. Кусок льда
Утром мне не хотелось выходить к завтраку, такое гадкое было настроение. Вика, ни о чём меня не расспрашивая, приняла душ, нарядилась и ушла. Перед этим она несколько секунд постояла у моей кровати, но врождённый такт и привычка не лезть в чужие дела увели её из каюты.
Я лежала лицом к стене, ощущая лёгкое покачивание яхты. Ночью «Кохана» отшвартовалась от «Оскара» и ушла на восток к побережью Финляндии, увозя в своём стеклянном домике моего несостоявшегося любовника. А мы порулили на юг, в Мариехамн. Сейчас двигатели были выключены – значит, мы уже причалили.
Я в десятый раз перебрала в уме события минувшего вечера и тихонько застонала. Единственный раз в моей практике, когда мужчина отказался со мной спать. При том, что он хотел этого, очень хотел. Его член оставлял влажные следы на моей коже, его дыхание обжигало, он весь горел – только тронь, и кончит. Но он остановился. Трудно представить, какой самодисциплиной нужно обладать, чтобы прервать половой акт с желанной женщиной.
Почему он это сделал? Потому что я изображала кусок льда.
Нет, ответ неверный. Не надо кривить душой.
Я не изображала кусок льда – я была им.
Я редко использовала слово «фригидность»: оно меня пугало, как любой окончательный диагноз. В конце концов мне только девятнадцать, всё ещё может измениться. Холодность, самообладание, пониженное либидо, трудновозбудимость – эти термины тоже не вполне описывали мои ощущения. Я просто отдавалась мужчинам – и мне не было ни противно, ни приятно. Никак. Трение кожи о кожу, соприкосновение слизистых, безопасный обмен физиологическими жидкостями, наблюдение за реакцией мужчины и анализ его состояния – вот чем был для меня секс. Не высшая точка любви, а комплекс мероприятий, направленных на максимальное удовлетворение клиента. Моё тело оставалось спокойным. Лишь мелкие ссадины и натёртости иногда досаждали, но это мелочи, издержки профессии. Для женщины, которая занимается оказанием интимных услуг, холодность – благословение. Очень удобно для работы: ты всегда собрана, наблюдательна и готова позаботиться о мужчине.
Никаких чувственных томлений и изнурительных оргазмов.
В агентстве никто не знал о моей особенности, кроме Василия Ивановича. Но и он не знал всей правды, мог только догадываться. Однажды, когда разведённый владелец «ТрансКомСтали» три раза подряд заказывал меня на сопровождение (без секса), Василий Иванович сделал мягкое внушение:
– Не вздумай его соблазнять, ласточка. Один раз дашь бесплатно – и пиши пропало. Люди никогда не платят за то, что могут получить на халяву: секс, домашние котлеты, кино, книги и соседский вайфай. Ты превратишься в бесплатную давалку, и мне придётся тебя уволить.
– Не придётся, я не собираюсь никого соблазнять, – ответила я, не кривя душой. – Меня вполне устраивает «чистый» эскорт: денег меньше, но и работа проще.
Да, этот стальной магнат ещё не стар и приятен в обхождении, но мне и в голову не приходило добровольно предлагать ему секс.
– Вообще-то власть и деньги очень сексуальны, мало кому удаётся устоять. А ты прямо кремень… – Василий Иванович заглянул мне в глаза: – Или ты влюблена в какого-нибудь мальчика из своей Овсяновки и хранишь ему верность? Тогда понятно: только влюблённые женщины равнодушны к разведённым олигархам.
– Ни в кого я не влюблена.
– И что, никогда не была? – докапывался он.
– Никогда, – подтвердила я.
Василий Иванович хмыкнул и задумчиво сказал:
– С твоим темпераментом у тебя все шансы сделать в моём агентстве блистательную карьеру. А то навидался я девчонок, которые рушили своё будущее только потому, что им до смерти хотелось попрыгать на каком-то конкретном члене. Как будто не все члены одинаковые! Как будто любовь, страсть или одновременный оргазм что-то в этой жизни гарантируют…
* * *
Меня тогда резанули его слова: «До смерти хотелось попрыгать на каком-то конкретном члене», – ну, точно о моей матери! Ещё в детстве я поклялась не совершать этой ошибки – не терять голову от любви. Я мечтала о светлом, созидательном и взаимном чувстве, а не о том кошмаре, в который превратились отношения моих родителей.
* * *
Степан сидел за обеденным столом и пил кофе из огромной кружки со своей фотографией. Напротив него пристроился журналист, с которым я накануне не пересекалась. На столе лежал диктофон. Стараясь не помешать интервью, я присела на диван. Антон бесшумно принёс мне стакан апельсинового сока.
– Что касается изучения исторических материалов… – Степан блеснул своей фирменной улыбкой, хорошо знакомой миллионам поклонников. – Очень часто в интернете я вижу обсуждения исторических фильмов: мол, в такой-то сцене появляется такой-то герой, и у него на петлицах ромбики рядового, хотя по сюжету он офицер. Всё, дно пробито, дальше падать некуда! Режиссёр снял очередной говнофильм, давайте забросаем его тухлыми яйцами!
Степан посмотрел на меня и дружески подмигнул. Я неуверенно улыбнулась в ответ. Похоже, у него нормальное настроение, несмотря на то, что я не удовлетворила его карточного соперника. Или он ничего не знает? Вряд ли Кирилл рассказал ему о «прерванном полёте». Должно быть, они попрощались ночью, да и расстыковали свои яхты. Я немного приободрилась. Степан продолжил:
– А я вам так скажу: ромбики, не ромбики. Ерунда всё это. Сколько зрителей знают, какие в тридцать седьмом году были знаки различия? Ну, пять. Ну, десять человек. Не это главное, не в том моя задача как творца. – Он перевел дух и торжественно продолжил: – Главная задача режиссёра – понять и прочувствовать дух и смысл истории. И рассказать её так, чтобы она взволновала зрителей до печёнок. Чтобы они вышли из кинотеатра и посмотрели на мир зрячими глазами. Чтобы душу им перевернуть! Вы меня понимаете?
– Конечно! Я отлично вас понимаю, – заверил Степана журналист.
У него была экстравагантная стрижка, куча браслетов на обеих руках и преувеличенно сексуальный голос. Очередной претендент на главную роль.
Одни проститутки кругом.
Я посмотрела за окно на палубу, там в шезлонгах лежали Вика и Макс. Грелись на неярком балтийском солнышке. Они смахивали на брата и сестру: оба высокие, идеально сложенные, белокурые. Макс дремал с закрытыми глазами, а Вика задумчиво листала глянцевый журнал. Но, судя по направлению её взгляда, она рассматривала ширинку на купальных шортах Макса. Там и правда что-то выпирало: то ли крупный мужской орган, то ли складка удачно легла.
Кажется, Вика запала на Макса.
Я мысленно порадовалась, что во мне эти страсти не кипят. Быть настолько зависимой от своих желаний, настолько слабой и уязвимой… Меня передёрнуло. Насколько проще жить и работать, руководствуясь разумом, а не гормонами.
Журналист закончил интервью и развинченной походкой вымелся из салона на воздух, а Степан подсел на диван, закинул руку мне на плечи:
– Ну давай, рассказывай, что у вас было! Я весь в нетерпении! Ты понятия не имеешь, какую важную миссию выполнила этой ночью!
8. Одуванчик невинный
Я обмерла от его слов. Никакой важной миссии я не выполнила – наоборот, всё провалила. Но как же не хотелось в этом признаваться!
– Извините, но я не буду обсуждать клиента – это строго запрещено.
– Дианка, но ведь я и есть твой клиент! – резонно заметил Степан. – Я, а не Кирилл Кохановский, ты что, забыла? Давай рассказывай, я должен знать все подробности вашего совокупления. Сколько раз он смог? Большой у него член?
Его глаза пылали нескромным любопытством. Ну что ж, он прав. Он заплатил за меня немалые деньги и имеет право знать, как я их отработала. Я решилась и выдала правдивую, но сильно урезанную версию:
– Секса… проникновения не было. Мы разделись и легли в постель. Сначала он меня гладил и целовал, а потом… прекратил. Сказал, чтобы я уходила. Его охранник проводил меня до каюты. Он такой неприятный, этот Паша Молчанов, – пожаловалась я непонятно зачем: то ли надеялась сменить тему, то ли Паша Молчанов засел в голове крепче, чем я думала.
– Да не охранник он, – отмахнулся Степан. – То есть вы даже не потрахались? Ограничились петтингом?
– Да.
Лицо Степана вытянулось. Но это не были злость или разочарование, это было искреннее весёлое недоумение:
– С ума сойти! Значит, поцеловал и отправил обратно? Ох, Кирилл, Кирилл, упустил такую прекрасную возможность мне отомстить! Вряд ли ещё представится случай.
– Вы о чём? Какая месть? Расскажите, – попросила я.
– Да это старая история, многие слышали. Я даже в интернете о ней читал – только там всё переврали, конечно. Журнашлюшки! Слепили из анекдота трагедию, выставили меня уродом.
– Я не читаю сплетни шоу-бизнеса.
Он косо глянул на меня и достал свою трубочку. Глубоко, с наслаждением затянулся, выпустил вонючий дым и сказал:
– Ладно, я тебе расскажу. Это случилось лет пятнадцать назад. Кириллу тогда было столько, сколько тебе сейчас, или чуть поменьше, он школу заканчивал. Я часто с его отцом играл, с Борисом Михайловичем Кохановским – хорошо так зависали, иногда по несколько дней. Кирилл тоже просился в игру, но денег-то у него не было. То есть карманные были, и неплохие, но это же смешно – играть с отцом и его друзьями на карманные деньги. Несерьёзно для пацана, согласна?
Я кивнула.
– Ну, я по приколу предложил разыграть его девушку – он встречался тогда с одноклассницей Леночкой. Она совсем дитя была, одуванчик невинный: ни сиськи ни письки, как говорится.
Он снова затянулся, задержал дыхание и протянул мне трубку. Я покачала головой и спросила:
– А дальше?
– А дальше он проигрался. Вообще-то он неплохо для школьника играл – блефовал, следил за картами, но куда там! Против таких монстров, как мы – без вариантов.
– И вы переспали с его девушкой?! – ужаснулась я.
– Разумеется, переспал! Карточный долг – это святое.
– Зачем?! Неужели нельзя было простить? Вы же ему… – я замолчала, подбирая подходящее слово, – вы ему больно сделали.
Он фыркнул:
– В этом и был смысл – показать щенку, что не стоит играть с людьми, которые на голову сильнее. Преподнести суровый жизненный урок. И пока я трахал Леночку из воспитательных соображений, Кирюха сидел в соседней комнате и делал правильные выводы. – Видя моё шокированное лицо, он добавил: – Ему ещё повезло, что это был я, а не Борис Михайлович.
Я представила чувства школьника, чью девушку трахнул папин друг. И правда, хорошо, что не папа. Бедный Кирилл! Даже если он был наглым самонадеянным подростком, такой жестокости он не заслужил.
Понемногу я начинала понимать подоплёку недавних событий.
– А вчера что произошло? – спросила я. – То, что вы проиграли меня в карты, – это как-то связано с Леночкой?
– Конечно, связано! Я хотел закрыть этот грёбаный гештальт! Ну, типа, сто лет назад я трахнул твою подружку, а теперь ты вырос, стал большим – и трахнул мою. Отомстил за унижение, так сказать. – Степан понизил тон и заговорил доверительно и мягко: – Я хотел помириться с ним, вернуть нормальные отношения. Мы же чудесно общались до того случая – он уважал меня как старшего товарища, дразнил «дядей Стёпой», а я опекал его. Не совсем настоящая дружба, всё-таки большая разница в возрасте, но очень близко к тому.
– Вы потратили кучу денег, чтобы просто помириться с ним через пятнадцать лет?
– А ты проницательная, Дианка! Раскусила меня! – Степан широко осклабился. – Буду честен: не так уж я сентиментален, просто ищу финансирование для нового проекта. Кирилл идеально подходит на роль инвестора.
Пока Степан пускал дым в потолок, я сопоставила некоторые факты и спросила:
– А меня вы выбрали потому, что я похожа на Леночку – ни сиськи ни письки?
– Угумс.
– Долго искали?
– Ха-ха, очень долго! Редкий тип внешности для путаны. Весь Питер перерыл, хотел уже в Москву ехать. – Степан по обкурке не стеснялся выкладывать правду. Хотя, может, он всегда был откровенным, когда дело касалось чужих тайн. – Кирилл скрытный человек, не светит своих женщин, так что я искал ту, которая напоминала бы его первую любовь. Я хотел, чтобы он на тебя клюнул и сам предложил разыграть – а я бы сомневался и страдал. Ну, создать зеркальную ситуацию – он же страдал тогда.
– У вас получилось, он на меня клюнул.
Я вспомнила, с какой страстью он на меня набросился. Как он меня ласкал. Теперь получается, что он Леночку ласкал, а не меня.
– Да, ты отлично справилась!
– Но спать со мной он не стал, – напомнила я.
– Пожалел он тебя, – сказал Степан, – или меня. Или нас обоих: он же думает, что у нас любовь.
– Может, и пожалел, – ответила я, – но финансирования вам не видать.
Когда сегодня ночью Кирилл цедил оскорбительные слова в адрес «дяди Стёпы», он меньше всего был похож на потенциального инвестора. Да и гештальт закрылся как-то криво.
– Ха! – торжествующе воскликнул Степан. – Плохо ты его знаешь! Он уже согласился вложить в проект несколько миллионов долларов. Завтра подписываем контракт – у него на яхте, когда приедут юристы. Ты, кстати, приглашена – он особо подчеркнул.
Я уставилась на довольного Степана:
– Но почему? Почему он согласился?
– Повзрослел, наверное. Понял, что девочки девочками, а мужские дела надо делать. Короче, помирились мы с ним! Твоя миссия удалась на сто процентов.
* * *
Уже вечером, после целого дня, наполненного бездельем и невесёлыми размышлениями, я задала Степану последний вопрос:
– А вы не знаете, что случилось с Леночкой? Кирилл с ней расстался?
Пьяный и вконец расслабленный режиссёр охотно ответил:
– А там была странная ситуация! Этот невинный одуванчик вдруг заявил, что Кирилл никогда её не удовлетворял, а со мной она впервые испытала оргазм. Взяла и ушла от него. Пыталась ко мне прибиться, я даже снял её в одном фильме, но потом она мне надоела и я её бросил. Она изначально была не в моём вкусе. Мне нравятся девушки с сиськами, а если без сисек, то я и с парнями могу – какая разница-то?
Он неприлично заржал.
Так вот почему Кирилл меня выгнал! Не пожалел – с чего ему меня жалеть? Он разозлился, оскорбился, побрезговал мной.
Не ответив на его желание, я случайно попала в самое больное место. Уязвила его мужскую гордость, напомнила о прошлом. Словно по нотам воссоздала ситуацию пятнадцатилетней давности – хоть и в зеркальном отражении, но с таким же финалом для Кирилла, как тогда. Наверняка он страшно переживал, когда «одуванчик» бросила его ради взрослого развратного дядьки. А тут я – ещё одна девушка, которой с Кириллом неприятно, а со Степаном хорошо.
Я вспомнила его лицо, когда он спросил: «Множественные оргазмы, да?», и сердце моё дрогнуло от жалости. Эх, если бы я сыграла удовольствие, если бы отдалась ему со всей страстью, которую способна изобразить, гештальт Кирилла мог бы закрыться. Я могла бы ему помочь, если бы была чуть опытней и проницательней. Или немного чувственней…
Но даже после неудачи со мной Кирилл не отказал Степану в деньгах. Волей неволей я почувствовала к нему уважение.
– А где Леночка сейчас, вы не в курсе?
– Нет, не в курсе. Последний раз, когда я её видел, она была замужем за Пашей Молчановым. Он ведь тоже их одноклассник, они со школы дружили: девочка и два мальчика. Хотя как дружили? Кирилл косячил, Паша исправлял.
9. Бревно
В субботу с «Оскара» разъехались последние гости, притворяться стало не перед кем, и вечер мы провели по-отдельности: Степан с Максом в своей каюте, а мы с Викой на флайбридже. Иногда приходил Антон и спрашивал, не нужно ли нам чего-нибудь: шампанского, манго, икры? Фуа-гра под малиновым соусом? Наконец Вика жалобно спросила: «А нормальной человеческой еды нет?», и довольный матрос убежал на камбуз.
Он с первого взгляда ею очаровался. Она этим пользовалась.
Мы разглядывали пришвартованные яхты и вдыхали запах жареной трески, доносившийся из ресторанчика у причала. Июньское солнце пригревало совсем уже по-летнему, а северному ветру в мелкой защищенной гавани негде было разгуляться. Пришло долгожданное тепло. Казалось, мы не на Балтике, а в Средиземном море.
Я вытянулась в шезлонге, подставляя солнцу своё бледное питерское тело. А не снять ли мне купальник? Всё равно на этой яхте нет никого, кого бы взволновали мои микро-прелести. Даже матросам я не нужна. Даже Степан не посягнул. Даже Кирилл хотел меня не по-настоящему.
Правильнее сказать: «хотел не меня».
Вика закурила тонкую ароматную сигаретку и деликатно спросила:
– Ты ничего не хочешь мне рассказать? Я краем уха слышала, что между тобой и Кохановским что-то случилось. Если тебе нужны помощь или совет, можешь на меня положиться. Никто ничего не узнает.
Ей было двадцать девять лет, семь из которых она посвятила эскорту. Василий Иванович бесконечно ей доверял и ставил на самые сложные заказы: тройничок с семейной парой, первый контакт мальчика, секс с элементами доминирования и бог знает что ещё. Стоит ли мне открыться? Ветеран всегда может дать новобранцу ценный практический совет, а я отчаянно в таковом нуждалась. Ситуация с Кириллом меня угнетала, а то, что завтра мы должны встретиться, приводило в уныние. Зачем я ему? Вроде всё уже решилось.
Мне очень не хотелось вдаваться в детали, поэтому я начала с главного и описала проблему как можно короче:
– Я не знала, как себя вести, и притворилась бревном. Кирилл воспринял это как оскорбление и отказался со мной спать. Мне кажется, я должна извиниться.
– О, – из её идеальных губ вырвалось колечко дыма. – А зачем ты притворилась бревном?
– Чтобы показать, что люблю Степана.
– А, ну да, – протянула она.
Мы помолчали. Кричали чайки, из ресторана доносилась оживлённая финская речь. Вика сказала:
– Знаешь, даже если бы ты реально любила Степана, то вряд ли лежала бы бревном. Женское тело отзывчиво, особенно если мужчина опытный.
– Он опытный, – неохотно подтвердила я.
– Тогда надо было идти до конца.
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду получить удовольствие.
– Даже если я люблю другого?!
Она посмотрела на меня с интересом:
– Диана, это же просто секс. Если ты с кем-то спишь и получаешь удовольствие, это не значит, что ты разлюбила кого-то другого. Это не очень связанные вещи: похоть и любовь. Люди изменяют друг другу, но не перестают любить.
Признаться ли Вике, что я никогда не любила и не испытывала похоти?
Она изящным движением раздавила окурок в хрустальной пепельнице.
Нет, пожалуй, мы не настолько подруги, чтобы делать откровенные признания. Мы приятельницы, коллеги, во многом единомышленницы, но по большому счету – соперницы. Если когда-нибудь наши интересы пересекутся, лучше, чтобы она не знала обо мне таких интимных подробностей.
Заглушив голос чуйки, я спросила:
– А как бы ты себя повела на моём месте? Учитывая, что Кирилл думал, будто я девушка Степана, и мне нужно было поддерживать эту легенду.
– Да как обычно, только не активничала бы, а отдалась ему как честная девушка – без особых спецэффектов. Сделала бы так, чтобы ему понравилось. Что-нибудь простое и нежное. Сама бы кончила.
– Ты кончаешь с клиентами?!
Уголки её идеального рта дрогнули, она ответила уклончиво:
– С Кириллом бы – кончила.
Она представляла себя с ним! Я не удержалась от подколки:
– А с Максом?
– И с Максом тоже. Что за вопросы, Диана? Я молодая здоровая женщина, я люблю мужчин и обожаю секс. Жаль, что он редко у меня бывает, за последний год попалось всего два нормальных партнёра. – Она уточнила: – Нормальный – это тот, который думает не только о себе.
Выходит, по её градации Кирилл – нормальный партнёр. Супер-нормальный. Альтруист. Она бы кончила с ним три раза подряд. Или даже пять, учитывая как давно у неё не было секса. Кирилл был бы счастлив – ещё бы, такое подтверждение его сексуальных способностей. Меня царапнуло гаденькое чувство то ли зависти, то ли ревности.
– Но Макс не нормальный, – ехидно сказала я. – Он гей.
– Глупая ты, Диана, уж прости за прямоту. Это шоу-бизнес, тут нормальных парней больше, чем кажется на первый взгляд. Но они тоже вынуждены приспосабливаться. Есть правила игры. Почти как у нас, только ещё хуже.
Пришёл Антон и сервировал нам ужин: картофельное пюре с куриными котлетами и салат из свежих огурцов. Мы молча и задумчиво поужинали.
* * *
Ночью, лёжа в тёмной каюте в одиночестве, – куда пропала Вика, я не знала, хотя и догадывалась, – я зачем-то представила, как она кончает под Кириллом. Её шея выгнута, грудные импланты каплевидной формы бурно поднимаются и опускаются, длинные ноги скрещены на его спине. Она красиво стонет в момент оргазма. Он тоже. Я словно наяву услышала его глухой протяжный стон.
Мне не понравилась эта картинка.
Во-первых, Вика вообще не в его вкусе, ему нравятся «одуванчики». А во-вторых, я не должна думать о нём так много. Он – клиент, он абсолютно для меня недоступен, я забуду о нём сразу же, как покину яхту.
Девочки, которые связываются с клиентами, попадают в полную зависимость, вынуждены терпеть их капризы и пренебрежение, а рано или поздно оказываются на улице без «золотого парашюта». И хорошо, если просто на улице, а не на панели. Или, того хуже, где-то в лесу с пулей в груди…
Я перевернулась на другой бок и попыталась уснуть.
* * *
На следующий день мы стали свидетелями великолепного зрелища. Чёрная хищная «Кохана» с алой полосой по ватерлинии заходила в яхтенную гавань Мариехамна, как королева в тронный зал, – величаво и грациозно. Отдыхающие на пристани достали мобильные телефоны и принялись фотографировать необычное судно.
Я сочла за лучшее спрятаться в салоне, а не торчать на палубе. Из стеклянного пентхауса далеко видно…
Степан в баре смешивал коктейль из яичного ликёра и лимонада. Рядом хлопотал Максим, выдавливая сок из лимонов. Пахло пронзительно остро и кисло. Я сглотнула слюну, не зная, как начать разговор.
– Хочешь? – спросил Степан. – Очень освежает и совсем некрепкое.
– Нет, спасибо. – Я помялась. – Степан, а когда вы признаетесь Кириллу, что вы его разыграли?
– Я вообще не буду признаваться. Зачем?
– Рано или поздно он узнает, что вы не встречаетесь со мной. Что я из эскорта. Он поймёт, что вы подстроили эту игру и специально меня проиграли, чтобы добиться его расположения.
– А тебе-то что? – посмотрел он подозрительно. – Беспокоишься за меня? Не надо, всё будет хорошо. Даже если Кирилл узнает, что ты из эскорта, это ничего не изменит. Видишь ли, девочка, ты не первая проститутка в моей жизни. На одной я даже был женат – и, надо сказать, она была лучшей из четырёх моих жён. Я до сих пор по ней скучаю.
– Хорошо, я поняла, эскорт – не проблема. А то, что вы его обманули? Изображали влюблённого, стояли на коленях и плакали, а сами радовались, что он меня захотел. Это не зеркальная ситуация, как вы вчера сказали, это – пародия на то, что случилось пятнадцать лет назад. Кирилл простит вам это?
Степан отхлебнул из бокала коктейль, похожий на газированное молоко. С удовольствием облизался.
– Да что ты так переживаешь? Ты случайно не запала на Кирилла? Забудь, у него таких как ты – воз, обоз и маленькая тележка. Если он узнает, что я подстроил это маленькое приключение, то лишь посмеется. У него всё в порядке и с самооценкой, и с женщинами, и с юмором.
Что-то я не уверена, что у Кирилла всё в порядке с самооценкой.
– Понятно. Значит, сегодня продолжаем делать вид, что мы пара.
– Именно так! А позже я скажу ему, что мы расстались, да и дело с концом. И не парься, выброси глупые мысли из головы и делай то, за что тебе платят.
Я кивнула. Если он не боится разоблачения, то мне тем более не о чем переживать. Я Кириллу Кохановскому не сделала ничего плохого, мне нечего стыдиться, я всего лишь наёмный персонал. Какой с меня спрос?
Возбудилась – не возбудилась, понравилось – не понравилось, кончила – не кончила – кого вообще это волнует? Прикажут – возбужусь и кончу. Сыграю с предельной достоверностью. Не прикажут – буду бревном.
Я не хотела его оскорбить. Я просто изображала, что люблю другого, и не подумала, что даже любя другого, можно получить удовольствие. Не хватило личного опыта. Возможно, я перегнула палку в демонстрации равнодушия, хотя ничего особо не демонстрировала, – я просто была собой.
Фригидной дрянью, да.
