Текст книги "Доступна и беззащитна (СИ)"

Автор книги: Таня Володина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

31. Секс и слёзы

Его смуглая кожа горела под моими губами. Несколько раз он подхватывался, пытался обнять меня, но я ловила его сильные руки и прижимала к постели:

– Чш-ш, расслабься, закрой глаза. Не думай ни о чём, просто получай удовольствие.

Он обмякал подо мной и только запрокидывал голову, когда я целовала его шею, горькую от сладкого парфюма. Вздрагивал, когда я обводила языком соски. Резко выдыхал, когда я, словно случайно, касалась лобком, грудью или подбородком его члена.

Он был как напряжённая струна, готовая зазвенеть или порваться.

Я отпустила его руки, и они послушно остались лежать вдоль тела. Устроилась между расставленных ног. Я казалась себе слишком маленькой, голокожей и беззащитной в кольце смуглых волосатых ног, но это была иллюзия. Видимость. На самом деле это он был беззащитен передо мной. Я провела руками от лодыжек к коленям, чуть царапая кожу, и заметила, как по телу Кирилла побежали мурашки. Чуткий, податливый, пылкий. Молодой и страстный мужчина – что может быть прекраснее, когда ты работаешь девушкой по вызову? Я огладила его ноги до крупных поджатых яиц и напряжённого члена с багровой головкой, на которой снова выступила прозрачная капелька. Нежно оттянула яйца и перекатила в ладони. Кирилл затаил дыхание. Средним пальцем легонько тронула анус и спросила:

– Хочешь, я подарю тебе оргазм, который ты запомнишь на всю жизнь?

Может, он захочет попробовать мой маленький вибратор? Не зря же я его захватила? Многие клиенты соглашались – и кончали неудержимым фонтаном. Я отлично знала, как воздействовать на волшебную точку, скрытую в глубине мужского тела. Все девочки это знали, учитывая возрастной контингент наших клиентов.

Но Кирилл не оценил моего заманчивого предложения. Слишком молод! Он обхватил меня ногами и рывком сел, едва не ударив лбом по носу:

– Вот что ты со мной делаешь? Издеваешься? Тебе нравится дразнить мужчин, да?

Его пятки подпирали меня сзади – я была окружена, ловушка захлопнулась. Я засмеялась:

– Да просто предложила массаж простаты, не хочешь – не надо! – и начала шутливо раздвигать крепко сжатые колени. – Пусти, Кирилл!

Но куда там, он был в пять раз сильнее меня и весил вдвое больше. От него исходил жар и густой аромат желания. Я хорошо знала, как пахнут распалённые мужчины – пряно и остро. Его член упирался мне в ноги, пачкая смазкой.

– Я каждый оргазм с тобой буду помнить всю жизнь, – сказал Кирилл, глядя мне в глаза.

– Правда?

Не знаю, что он прочитал на моём лице. Растерянность? Недоверие? Протянув руку, он трепетным жестом поправил выбившуюся прядь и приник к моим губам страстным затяжным поцелуем. В ответ я поймала его язык. Я посасывала его и прикусывала. Играла с ним, пуская в свой рот всё глубже и глубже.

А внутри меня бушевал ураган.

Мысль о том, что всего в нескольких метрах от нас – за слоем обоев, штукатурки и бетона – может находиться спальня Маши, приводила меня в исступление. Мне хотелось выбросить эту мысль из головы, но, раз появившись, она приходила снова и снова.

Как давно они спят? С юности? Молчанову было четырнадцать, а ей двадцать? Старшая сестра лучшего друга – идеальный и самый очевидный кандидат на роль первой возлюбленной. И на роль первой женщины – тоже. Ровесницы глупы, неуклюжи и девственны. Боятся мамы с папой, боятся залететь, боятся дурной славы, боятся тройки за четверть. А старшая сестра лучшего друга ничего не боится. Она умная, чуткая и деликатная. Она ласкает взрослеющего мальчика словно ненароком: то прижмёт к роскошной груди, то поцелует в уголок губ, то выйдет из ванной в откровенном халатике. И однажды, когда младшего брата не будет дома, старшая сестра увлечёт его друга на постель и позволит ему познать любовь.

Мысль о том, что Молчанов потерял девственность с Машей, почему-то сильно меня ранила. Какая разница, с кем он спал? Наверняка у него были десятки женщин. Он был женат на Лене, теперь хочет жениться на Маше. У него всё в порядке с половой жизнью. С чего я вообще взяла, что он одинок и голоден? То, с каким жгучим неприкрытым желанием он смотрел на меня в прихожей? Да ладно, это всего лишь взгляд. Может, он просто ошалел от моей дерзкой выходки?

И всё-таки я знала, что права! У Молчанова есть ко мне чувства. Это такой же факт, как то, что солнце встаёт на востоке. А женится он на Маше. На глазах выступили непрошенные слёзы. Я боялась, что слезинка скатится в наш поцелуй, и Кирилл почувствует солёный вкус. Или увидит мокрые глаза. Начнёт расспрашивать – я могу не выдержать участливого тона и расплакаться. Ему-то это за что? Он оплачивал не ноющее недоразумение в своей постели, а юную горячую штучку.

Я выпуталась из жаркого кольца его рук и ног, повернулась спиной и встала на четвереньки. Прогнулась, широко расставив ноги и приподняв попу. Не слишком изящная поза, зато эффектная. Чистая порнография. Действует на всех мужчин без исключения.

– Иди ко мне, – позвала я.

Кирилл взял меня за бёдра и приставил член к вагине.

– Нет-нет, надень презерватив, – напомнила я.

– Зачем? Нет необходимости, я знаю, что ты здорова. Я тоже недавно проверялся.

– Извини, – как можно мягче сказала я, – но это ради твоей безопасности.

И прогнулась ещё сильнее – так, чтобы ему расхотелось спорить. Кирилл зашуршал фольгой, и я почувствовала, как его член раздвигает стенки вагины. Он входил медленно, но уверенно, придерживая меня за бёдра и не позволяя отстраниться. Когда он ввёл член полностью, я обняла его тренированными мышцами и начала ритмично работать.

* * *

В какой-то момент я подумала, что ведь Молчанов тоже знает, чем я тут занимаюсь, – в нескольких метрах от него, за некапитальной бетонной стенкой. Знает, что я ублажаю Кирилла всеми известными способами. Знает, что Кирилл кончает ярко и мощно. Возможно, даже слышит наши стоны. Его крики, мои всхлипы. И Молчанов знает, что я думаю о нём, пока меня трахает другой. От этой мысли кровь бросилась в лицо, и я спрятала его в шелковых простынях.

* * *

Кирилл вбивался в меня, постанывая на каждом толчке и всё сильнее сжимая пальцы. Я ощущала трение на входе и распирающее чувство наполненности. Слышала шлепки яиц о промежность, обоняла запах горячего мужского тела – и не чувствовала при этом ничего. Ни возбуждения, ни удовольствия, ни предвкушения оргазма. Мне даже не было комфортно – неудобная поза, ломота в пояснице, слишком резкие толчки, которые могли отбросить меня в деревянную спинку кровати. Слишком большой член и чересчур глубокое проникновение.

Я сжалась, чтобы усилить трение, завела руку за спину и схватила Кирилла за ягодицу. Прижала к себе, показывая, что я хочу, чтобы он кончил. Такое женское поведение все мужчины трактовали одинаково. Кирилл громко застонал и упал лбом мне на спину, содрогаясь от конвульсий. Шептал что-то неразборчивое и нежное, а потом обнял за талию и расслабился. Я немного подождала и с облегчением вытянулась на животе. Всё тело болело, кости, мышцы, внутри всё ныло – и не только то место, куда трахал Кирилл, но и то, куда пробрался Молчанов. В сердце? В душу? Каким органом люди любят?

Кирилл словно почувствовал что-то. Он ласково перевернул меня на спину:

– Ты как? – Он дунул мне в лицо, сдувая чёлку с глаз. – Не успела кончить, да? Давай я тебе помогу. Ты что предпочитаешь: пальцы, язык или что-то менее тривиальное?

Он сунул между ног свою волосатую коленку, словно предлагая о неё потереться. И улыбнулся. Если бы он не был так добр, мне было бы легче.

Из глаз неудержимо побежали слёзы. Какое позорное поведения для профессионалки, которой я себя воображала.

– Ну что ты, что ты? – зашептал Кирилл, обнимая меня.

– Прости, это просто эмоции… Всё пройдёт, пройдёт…

Но чуйка мне говорила: «Ничего не пройдёт, всё только начинается».

32. Внесите Кирилла в чёрный список!

Утром Кирилл поехал меня провожать. Я спустилась в паркинг с опаской – вдруг за рулём окажется Молчанов? Но нет, там сидел улыбчивый бородач лет сорока с металлической серьгой в ухе. Он был похож на канадского лесоруба: краснощёкий, заросший, с большими обветренными руками и светлой нестриженой шевелюрой. В дорогом сияющем автомобиле он выглядел неуместно, как бомж на Рублёвке.

– Это Олег Игоревич, начальник службы безопасности. Его приказам ты должна подчиняться беспрекословно, – сказал Кирилл.

– В смысле?

– В смысле когда он крикнет «Ложись!» – падай на землю там, где стояла. В ту же секунду, не раздумывая. Возможно, это сохранит тебе жизнь.

– Да, многих это спасло, – подтвердил Олег Игоревич. – Мы с тобой потом потренируемся, как падать по команде. За пару часов я тебя научу.

Я подумала, что они шутят. Когда потом? Я не собиралась тренироваться. Я глянула на Кирилла, на начальника СБ – но они оба были серьёзны. Хмыкнув, я села на заднее сиденье. Кирилл сел рядом.

– Куда тебя отвезти? Домой?

– Тебе необязательно ехать со мной.

Мы проснулись в пять часов утра от настойчивых звонков. Я пыталась ещё немного поспать, а Кирилл ушёл в кабинет и работал, пока я не встала в полседьмого – разбитая и уставшая. Мой контракт обычно завершался в двенадцать часов и лишь по желанию клиента мог прекратиться раньше, но сегодня мне не терпелось убраться из квартиры досрочно. Я отказалась от завтрака и попросила вызвать такси. Разумеется, Кирилл предоставил машину с водителем и даже решил лично меня сопровождать.

Мне интуитивно не нравилась идея ехать прямо домой. Вдруг Кирилл захочет зайти и посмотреть, как я живу? Вдруг начнёт приезжать без приглашения? Не приемля отношений на платной основе, он может захотеть перевести наши проплаченные встречи в добровольные. Сделать мне великодушное и щедрое предложение, от которого я не смогу отказаться. А что, любая проститутка была бы рада стать официальной подружкой красавчика-миллионера. Может, и я бы рискнула. Бросила бы уютное агентство Василия Ивановича ради призрачной надежды на быстрое обогащение, если бы не два больших «но».

Во-первых, он трахался как зверь. Меня совершенно не привлекала идея превратиться в объект ненасытного вожделения для молодого и здорового мужчины. Ему даже «Виагра» не нужна. Это не спокойное раскачивание на члене шестидесятилетнего ловеласа, это тяжёлый труд: до пота и мозолей.

Я поёрзала на сиденье, ощущая, как горит промежность. Мне нужен компресс с ромашкой и половой покой как минимум на неделю. Если посчитать Юрия Георгиевича, то я занималась сексом уже шесть дней. Слишком много. Моя норма – пять раз в месяц, а не пять раз за уик-энд. А уж два уик-энда подряд – это катастрофа.

Быть девушкой Кирилла – значит подвергаться ежедневным домогательствам и делать вид, что я в восторге. Жаль, что я не Вика. Уж она была бы счастлива трахаться с «нормальным» партнёром, получая и материальную выгоду, и удовольствие.

Во-вторых, Молчанов. Его присутствие за стенкой вышибало меня из рабочего настроя напрочь – до рыданий и обморока. Я больше никогда не соглашусь работать при нём. Он оттягивал на себя все мысли и чувства, заполнял голову и душу – раз уж не мог заполнить ничего другого. Невозможно качественно работать с клиентом, когда мечтаешь о его друге/соседе/женихе сестры. Даже если попросить о свиданиях в другом месте, это не поможет. Я всё равно буду думать о Молчанове. Перестать встречаться с ними обоими и всё забыть – это единственный выход.

Мы заехали на Тучков мост, и мне пришло в голову, как избежать поездки домой.

– Кирилл, довези меня, пожалуйста, до конторы. Мне нужно пообщаться с начальником.

Его словно царапнуло напоминание о том, что у меня есть начальник и я собираюсь с ним что-то обсуждать. Прошедшую ночь или будущих клиентов. Что ж, правильно царапнуло. Он не должен забывать, кто я.

– Хорошо, без проблем. Олег, сверни на Большой проспект. – Кирилл повернулся ко мне и закинул руку за плечи: – Аня, какие у тебя планы на следующие выходные?

Вот так просто взял и спросил! Как будто позавчера мы познакомились в ночном клубе, библиотеке или кофейне, провели вместе пару дней, а теперь собираемся договориться о новой встрече. Как будто мы обычная парочка, а не заказчик и исполнитель.

Я посмотрела на него, не зная, что ответить. Он охотно пояснил:

– Обещают хороший ветер, мы с Пашей хотим покататься на кайтах. Поехали с нами? Потом пообедаем где-нибудь, в кино сходим.

Замечательно! Я, Кирилл и Паша.

– Возможно, и Маша с нами поедет. Вы, вроде, неплохо вчера поладили?

Пришлось сознаться:

– Я ничего ей не сказала про себя. – Отвернулась и добавила: – Но она, наверное, и так в курсе – Молчанов ей рассказал.

– Нет, конечно, нет! Паша попусту языком не болтает.

– А где он? Почему он не за рулём? – вырвалось у меня помимо моей воли.

Я обмерла и с трудом удержалась от того, чтобы не закрыть лицо руками. Заметила в зеркале вопросительный взгляд Олега Игоревича. Какой взгляд был у Кирилла, мне даже не хотелось проверять. Я прикусила губу, чтобы не сморозить ещё какую-нибудь глупость. Я совершенно себя не контролировала.

Кирилл спокойно ответил:

– Он вчера улетел на Ямал. Он же лётчик – большую часть времени проводит за штурвалом, а не за рулём. Но через неделю обещал вернуться. Так что, поедешь с нами кататься?

Какой тягостный неловкий разговор. Одна радость – этой ночью Молчанова не было за стеной. Он не слышал наши крики. Мы уже подъезжали к конторе Василия Ивановича, оставался последний светофор. Я повернулась к Кириллу и сказала:

– Я не знаю, мне надо уточнить расписание. Обычно по выходным я работаю.

Это был прямой ответ: «Я проститутка, я не распоряжаюсь собой». Меж бровей Кирилла залегла морщинка:

– Ну, ты уточни, – попросил он, – и если будешь свободна, присоединяйся к нам.

Я вздохнула. Пришлось сказать в лоб:

– Кирилл, ты же знаешь, я не встречаюсь с мужчинами бесплатно. Это мой принцип.

Его губы искривились в усмешке – скорее, болезненной, чем саркастичной.

– Прости, у меня как-то из головы вылетело. Думал, что мы… – он не договорил.

Но я могла договорить за него: он думал, что мы так сблизились, что теперь я буду спать с ним бесплатно. Многие так думали. Верили, что проститутка в них влюблена, когда она лишь имитировала любовь. Машина остановилась у нужного дома. Олег Игоревич вышел и открыл мне дверь. Я сказала:

– До свидания, Кирилл. Спасибо за эти два дня, всё было чудесно.

Кирилл ничего не ответил, он смотрел в другую сторону. Я вышла.

* * *

Я рухнула на мягкий конторский диван и заявила:

– Ради бога, Василий Иванович, внесите Кирилла Кохановского в чёрный список! Я больше не буду с ним работать ни при каких обстоятельствах. Вы были правы – у меня к нему слишком много личного. Это мешает. Я не справляюсь!

Он сел рядом со мной и участливо спросил:

– В чём дело, ласточка? Он тебя чем-то обидел?

– Нет, он отличный парень! Самый лучший из всех, с кем я встречалась. Просто я… я… – Я махнула рукой: – Неважно. Предложите ему кого-нибудь другого. У вас же много девушек! Кого он смотрел в прошлый раз? Вот её и предложите.

– Он Вику смотрел, – ответил Василий Иванович. – Ты правильно делаешь, что отказываешься. Ты умница. Я спрошу у Вики, согласится ли она с ним поработать, если он снова позвонит.

Ну, конечно, Вика! Вот кто идёт в списке Кирилла под номером два. Как же я раньше не догадалась?

33. Откровенность

Я никогда не изучала своё тело. Нет, разумеется, перед каждым свиданием я проверяла внешний вид «рабочей зоны»: клиентам нравились розовые полные губы, выраженный клитор, аккуратный вход во влагалище, светлый тугой анус. Всё, что говорило о молодости, свежести и чистоте. И о чувственности. Визуальную привлекательность женских половых органов трудно переоценить, поэтому я заботилась об их внешнем виде.

Но я никогда не изучала, как оно работает.

Это как с ухом. Там есть барабанная перепонка и улитка, и куча всего ещё, но если ничего не беспокоит, человек об этом не задумывается. Вот я и не задумывалась, хотя долгие годы жила глухой. Лишь услышав однажды звук – отзвук звука, эхо звука, неясный отголосок – я поняла, как многого была лишена.

Я лежала утром в постели с закрытыми глазами и вспоминала самое яркое переживание своей сексуальной жизни. Я стояла обнаженная перед мужчиной, а он на меня смотрел. Такая обыкновенная, типичная ситуация, но с Молчановым всё было иначе. Моя кровь загорелась, и по жилам побежал расплавленный огонь. От одного лишь его взгляда.

Может быть, дело в том, что он не был моим клиентом? Меня впервые разглядывал мужчина, который не платил мне денег и не планировал трахать. Или дело в том, что клиент находился в соседней комнате, и меня завела пикантность ситуации? Или в том, что они были друзьями, когда-то любившими одну женщину, похожую на меня? Или всё проще: я в него влюбилась. Быстро, незаметно и безотчётно – в его серьёзность, ответственность, верность долгу, преданность дружбе, великодушие к женщинам. В его умение поднимать многотонный «боинг» кончиками пальцев, в его способность совершать отчаянные поступки, в его мятежную душу и великолепное сильное тело.

Перед глазами начал раздеваться мужчина. Вжикнула косая молния на груди, с рельефной руки сполз рукав гидрокостюма, потом выпросталась вторая рука и обнажился скульптурный торс – до самых бёдер, до незабвенной резинки со «шведскими тиграми».

Такие трусы стоили не так уж дёшево, – целых полторы тысячи рублей, – но зато они были мягкими, удобными, и в них очень приятно было спать. Я купила себе две пары.

Я всунула руку под резинку и положила между ног – так, чтобы указательный и безымянные пальцы раздвигали губы, а средний располагался посередине. Я ничего больше не делала, не гладила, не теребила, не давила – меня волновала сама ситуация. Сердце забилось сильнее, дыхание участилось, губы невольно раскрылись. А что, если бы это сделал он? Если бы его чуткие умелые пальцы прикоснулись ко мне там? Если бы он поцеловал меня? И тут же, словно отвечая на мои вопросы, какая-то крохотная мышца в глубине тела дрогнула и сократилась – едва ощутимо, но явственно и остро. Секундный импульс, предвестник чего-то головокружительного и полноценного. Я застонала и сжала ноги.

Он никогда не тронет меня чуткими пальцами, не поцелует, не обнимет, не ляжет со мной в постель, не займётся сексом, не научит меня кончать, не позволит разделить с ним наслаждение, не даст попробовать своей спермы, не рухнет на меня обессилено после оргазма. Ничего этого не будет, даже если мне кажется, что могло бы быть. Даже если мне померещилось, что он тоже этого хочет. Десятого августа он женится на прекрасной женщине, которую знает всю жизнь. Возможно, любит всю жизнь – лет семнадцать из своих тридцати двух. А меня он знает меньше месяца. Я – досадная помеха, терзающая его друга ненужными воспоминаниями. Помеха, которую не удалось убрать с пути.

Мы никогда не будем вместе. Он мужчина, который предназначен не мне. Я не совершу маминых ошибок.

* * *

Лил дождь. Вечера наступали всё раньше, белые ночи закончились. Кто-то позвонил в дверь. Ко мне редко кто заходил без предварительного звонка – только продавцы тамбовской картошки и религиозные миссионеры.

Я посмотрела в глазок – Вика помахала бутылкой вина. Я впустила её. Она сказала: «Привет, юная затворница», – и направилась прямиком на кухню. В квартире запахло смесью французских духов и профессиональных средств для укладки. И даже как будто посветлело – её длинные платиновые волосы и сияющая кожа эффектно выделялись на фоне убогой обстановки съёмной квартиры. Впрочем, любая обстановка могла показаться убогой, когда в помещение входила такая красавица.

Она поставила на стол бумажный пакет из дорого японского ресторана и начала вынимать контейнеры с роллами и тэмпурой. Запахло рыбой и соусом терияки.

– Ну что ты стоишь, неси бокалы, – распорядилась Вика, усаживаясь за стол.

Я достала два бокала и присела напротив неё:

– Тебя Василий Иванович подослал?

Она ловко открыла бутылку и разлила вино:

– Что значит «подослал»? Просто попросил узнать, что с тобой стряслось. Отказываешься от заказов, киснешь тут в одиночестве. – Она распаковала палочки и протянула мне: – Ешь, я взяла твою любимую «Калифорнию», ещё тёплая. И вино пей, приучайся к хорошему алкоголю, нельзя же один сок пить.

Я глотнула нежного сладкого вина и принялась за еду. Вика тоже не стеснялась, она явно пришла голодной.

– Я не кисну, – сказала я. – Немного отдохну и вернусь в строй.

– А отчего ты устала? От Юры и Кирилла?

– Да.

Вика добавила вина в бокалы.

– Знаешь, меня вырастил отчим. Своих детей у него не было, и он обращался со мной, как с родной дочерью. Гулял, возил на море, помогал делать уроки, одевал как куклу. Я его обожала, и мама тоже его любила – она работала у него на кафедре, он был старше её на двадцать лет. Профессор археологии, заслуженный учёный, уважаемый человек. Да и в целом обаятельный мужчина. Давай выпьем, – она подняла бокал без тоста.

Мы выпили, съели по несколько роллов и Вика продолжила:

– Он насиловал меня с тринадцати лет. Никто об этом не знал. И сейчас никто не знает – кроме тебя.

Сладкий соус показался кислым, а вино загорчило.

– Ты никому не сказала?

Она покачала головой:

– Мне было стыдно. Я думала, это я виновата. После школы я поступила в институт и начала жить отдельно. Спала с кем попало, страшно вспомнить – моя ставка была пятьдесят долларов. Но это опасно – работать без крыши. Меня кидали, один раз выбили зубы и сломали руку. Потом я встретила Васю, и он мне помог. Сделал из меня звезду, отогрел, защитил. Я даже жила у него какое-то время – не дома, конечно, а в одной из его квартир. Знаешь, это забавно: он продаёт девушек, а сам верен своей жене.

– Откуда ты знаешь? – Я догадалась: – Ты пробовала его соблазнить?!

– Конечно, пробовала, – она улыбнулась. – Я немного в него влюбилась – тогда, десять лет назад. Но он кремень! Всё «ласточка» да «ласточка», а сам спал только с женой. Он, конечно, сутенёр и хитрая жадина, но он Мужик. Понимаешь? Не обижает детей, жалеет голубых и проституток, любит свою семью. После того, как я с ним познакомилась, мне стало полегче. Я перестала ненавидеть мужчин.

Мы ещё выпили. От того, что Вика поделилась своей тайной, потеплело на душе. Раньше я считала её коллегой, не слишком близкой приятельницей, а теперь она доверилась мне и приоткрылась с новой стороны. Не холёная питерская девочка с безупречными манерами из профессорской семьи, а сильная личность, сумевшая справиться с детскими травмами. Да, она всё ещё продаёт своё тело – но по собственному выбору, без надрыва, без риска для жизни, и только тому, кому захочет.

Я тоже справлюсь со своими проблемами. Я смогу.

– А что дальше? – спросила я.

– А дальше я выйду замуж и рожу троих детей.

– Претенденты есть?

– Полно! – засмеялась Вика. – Я пока выбираю.

Я доела последний ролл «Калифорния» и откинулась на стул. Вика странно на меня смотрела.

– Что? – спросила я, догадываясь, о чём она попросит.

– Расскажи мне, что случилось между тобой и Кохановским.

Ну, конечно, откровенность за откровенность.