Текст книги "Любовь навылет (СИ)"
Автор книги: Таня Володина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)
Любовь навылет
Таня Володина
Пролог
– Критический угол атаки! Срыв потока!
Даша не разобрала, кто это произнёс – командир или второй пилот. Самолёт начал хаотично трястись, завыла звуковая сигнализация. Им удалось оторваться от полосы, но Даша знала, что скорость слишком низкая. Она достаточно часто летала на самолётах, чтобы привыкнуть к ощущению тяги и подъёмной силы, которые подбрасывали машину вверх, словно пёрышко. Но в этот раз им не хватило ни тяги, ни подъёмной силы.
– Сваливание!
На несколько страшных мгновений они зависли в воздухе, стоя на хвосте, а потом медленно, но неумолимо начали падать. Даша ощутила тошнотворную невесомость. Это конец. Обычно сваливание переходит в штопор, но у них не было времени на долгое смертельное вращение. Они просто рухнут на землю, как камень. Через десять секунд, не позже.
– Матвей, это я во всём виновата, – прошептала Даша, – мы все умрём из-за меня…
Девять…
1. Новая крутая работа
За сто дней до этого
Даша корпела над бухгалтерским отчётом и раздумывала, где найти более денежную работу. Аренда однушки на окраине города сжирала половину зарплаты, а нужно было ещё питаться, покупать одежду и отправлять хоть немного денег родителям в деревню.
Но с поисками новой работы не везло. По меркам севера город считался большим и перспективным, но в реальности он был лишь чуть менее депрессивным, чем остальные городишки в регионе. И никуда особо не дёрнешься. Не в Москву же ехать.
Вот бы устроиться в «Север-Авиа»!
Даша мечтательно посмотрела в окно.
Бухгалтеры в авиакомпании «Север-Авиа» зарабатывали в два раза больше, чем бухгалтеры в агентстве воздушных сообщений. Плюс своя медсанчасть, пансионат, общежитие с пропиской, бесплатные билеты на отдых (раз в год или чаще, если самолёт не загружен и начальство разрешит). Даша давно мечтала попасть в штат авиакомпании, но туда трудно было устроиться. Говорили, что нужен блат, что берут только своих, что коллектив старый, сложившийся, и новеньких принимают редко. Ещё говорили, что главбух – грымза каких поискать. За малейшее опоздание или ошибку может откусить голову. Но Даша всё равно хотела в «Север-Авиа». Уж всяко интереснее работать на производстве, чем в агентстве по продаже билетов. К тому же там лётчики – молодые здоровые мужчины. Некоторые наверняка холостые. В двадцать четыре года уже хотелось чего-то определённого – семьи, детей… Да хотя бы секса качественного и регулярного! Но шансов устроиться в авиакомпанию всё никак не представлялось. Даша уныло протирала платья в небогатом агентстве.
Тем сильнее было её удивление, когда главбух «Север-Авиа» Нина Петровна Усольцева появилась в агентстве собственной персоной. Распространяя вокруг себя удушающий запах «Шанели №5» и крепких сигарет, она осмотрелась и стремительно направилась к столу Даши. Нависла сверху, как необъятная грозовая туча, и отрывисто спросила:
– Это ты Комарова?
Даша растерянно кивнула.
– Знаешь, кто я?
– Конечно. Кто ж вас не знает-то?
– Мне нужна помощница. Пойдёшь?
– Я? – удивилась Даша. – Помощницей по дому? Но я же…
– По какому дому? Бухгалтер мне нужен. Толковый. Молодой. Чтобы я могла ему доверять. Тебе можно доверять? – Усольцева наклонилась ниже, буравя Дашу маленькими внимательными глазками и понижая голос до угрожающего шёпота: – Мне сказали, что можно. Вот я и зашла на тебя посмотреть. Считай, это собеседование.
В кабинете все притихли. Стало слышно, как дворник долбит лёд на улице. Даша сглотнула и встала. Одёрнула юбку, собралась с духом и выдала:
– Мне доверять можно. Я с радостью стану вашей помощницей. – И на всякий случай добавила: – Если вы про бухучёт.
– Хорошо. Приходи на работу завтра, – Усольцева отжалась от стола. – Знаешь, где наш офис?
– Знаю, в аэропорту, но завтра не получится, – пробормотала Даша. – Я должна написать заявление и отработать две недели.
– Ерунда, я договорюсь с твоим руководством, – бросила Усольцева, направляясь к выходу. – Жду завтра в восемь.
Несмотря на габариты и возраст, она двигалась порывисто и энергично, словно постоянно куда-то торопилась. А, может, так и было. Даша медленно осела на стул, когда дверь за её новой начальницей закрылась.
– Интересно, кто ей тебя сосватал? – тихо спросил кто-то. – Вот уж повезло так повезло…
Даше послышался в этой фразе сарказм, смешанный с завистью.
* * *
Назавтра Даша приехала в офис, расположенный в одном из зданий аэропорта, на полчаса раньше назначенного срока. Она волновалась, как примет её Усольцева. Может, вчера у финансовой директрисы случилось временное помрачение, а сегодня она и забыла, что переманила работницу из смежной структуры. С робостью Даша зашла в трёхэтажное здание, одним фасадом выходившее на скверик, а другим – на аэропорт и стоянку общественного транспорта. На первом этаже располагалась медсанчасть, на втором – кабинеты директоров и приёмные, а на третьем царствовала Нина Петровна Усольцева со своим отделом бухгалтерии и финансов.
Даша нашла нужный кабинет и без стука толкнула дверь. К её удивлению Усольцева была уже на месте. Она дымила сигаретой и с кем-то спорила по телефону:
– Это очень плохое решение – задержать наш самолёт! Да, я знаю, что у нас долги за аэропортовое обслуживание! И да, я в курсе, что наш аванс на ГСМ давно закончился, но это же не повод задерживать рейс! Вы представляете, во сколько нам обойдётся срыв графика полётов? Давайте договоримся так: вы немедленно выпускаете самолёт, а я сегодня же провожу оплату… – Усольцева увидела Дашу и махнула на свободный стул. И добавила в трубку: – Хорошо, присылайте акт сверки, я проверю и подпишу.
Она закончила разговор, затушила сигарету в огромной хрустальной пепельнице и сказала Даше:
– Сейчас болгары пришлют акт сверки – проверь его тщательно, там ещё с прошлого года болтаются спорные суммы. Давно пора разобраться с этой катавасией. После проверки занеси мне на подпись и перечисли им… ну, пятьдесят процентов долга. Остальное позже.
Вот так, сразу на амбразуры. Без приветственного слова и ввода в курс дела. Даже без очерчивания круга обязанностей. У Даши сжалось сердце: о чём-то подобном её и предупреждали. Стиль руководства Усольцевой был прост и жесток: бери человека и бросай его в воду. Выгребет – молодец, потонет – так ему и надо, балбесу глупому. Но зарплата достойная. И соцпакет шикарный. Даша вздохнула и спросила:
– Где документы по болгарам?
Усольцева, видимо, оценила её готовность немедленно влиться в рабочий процесс. Она изобразила улыбку и кивнула в сторону коридора:
– Найди там Надюшу, это моя заместительница. Она всё тебе покажет и расскажет.
* * *
Надюша выглядела так, словно не была в отпуске лет десять, а последнюю неделю даже не спала. Остальные бухгалтеры выглядели не лучше. Казалось, Усольцева как древний вампир высасывала у своих подчинённых кровь, поэтому они ползали по кабинетам как сонные мухи. Зато сама она носилась как электровеник. Стук её массивных каблуков разносился по коридору, словно пулемётные очереди. Хотелось пригнуться и не отсвечивать.
Но пригибаться было нельзя. Нужно было зарекомендовать себя ценным сотрудником.
К обеду Даше удалось найти ошибку во взаиморасчётах с болгарским аэропортом. Кто-то когда-то потерял один выставленный счёт, а Даша его нашла. Внесла в программу, и – о чудо! – акт сверки сошёлся. Усольцева подписала документ и похвалила Дашу:
– Будешь так и дальше и работать, буду каждый месяц платить тебе премии.
– Спасибо.
– А мужчина у тебя есть?
Даша подумала, что ослышалась:
– Какой мужчина?
– Да любой! Муж, жених, любовник.
– М-м-м нет… У меня был парень, но мы расстались, давно… А почему вы спрашиваете?
– Да больно ты симпатичная. Подумала, что у тебя кто-то есть. У таких симпатичных девушек обычно много поклонников.
Усольцева смотрела на Дашу пристально, оценивающе и как-то многозначительно. Это выглядело как… подкат! Даша внутренне содрогнулась. Усольцева с её резким характером и властными замашками вдруг показалась ей мужеподобной старой лесбиянкой. А что? И костюм у неё мужского кроя, и стрижка ультракороткая – седой топорщащийся «ёжик». И поведение в целом не женское. Даша промямлила:
– Ну, я не очень везучая в этом плане… В любви.
– Ничего, ничего, ты молодая, встретишь ещё хорошего человека. Выйдешь замуж, родишь ребёнка, – утешила Усольцева.
– А, так вы из-за декрета беспокоитесь! – воскликнула Даша с облегчением. – О нет, не волнуйтесь, я пока что замуж не собираюсь. Работа на первом месте.
Усольцева наградила её второй за утро улыбкой:
– Да я и не против твоего декрета. Я как бы даже «за». Ладно, иди на обед, а потом быстро ко мне, дел невпроворот.
«За»?! Когда это начальники благословляли новичков на декрет?
2. Кекс с изюмом
Дел и правда было много. Пока Даша привыкала к нервному стилю руководства Усольцевой и новому коллективу, ей порой и пообедать не удавалось. Перекусывала пирожками, которые приносили добрые коллеги, а иногда так и вовсе сидела голодной, выполняя очередное срочное поручение начальницы. В пятницу в бухгалтерию впорхнула Оксана – секретарь генерального директора, красавица-блондинка. Она носила обтягивающие платья, мини-юбки и туфли на десятисантиметровых каблуках. Даша сразу её приметила: на фоне скучных пятидесятилетних тружеников офиса Оксана выглядела, как нарядный попугайчик среди мрачных ворон.
– Привет, – сказала она, – ты не против, если я вытащу тебя в столовую?
– Но мы обычно ходим за пирожками… – ответила Даша, оглядываясь на коллег.
– Это они обычно ходят за пирожками, – хмыкнула Оксана, наклонилась и прошептала в самое ухо: – Но им-то терять нечего, а у тебя – фигура! Не боишься растолстеть?
Даша не удержалась и улыбнулась:
– Хорошо, пойдём в столовую.
Когда они прошли через КПП и вышли на лётное поле, Даша поняла, почему дамы из бухгалтерии предпочитали питаться пирожками в аэропортовском буфете. Столовая располагалась в начале взлётной полосы, и шагать до неё предстояло минут пятнадцать. К тому же дул холодный мартовский ветер, а дорожки под ногами хоть и были расчищены от снега, но кое-где поблёскивали наледью. Даша затянула шарф и повертела головой:
– А это безопасно? Мы под самолёт не попадём?
– Да ничего страшного, объедут.
Даша остановилась:
– Как объедут? Ты что!
Оксана захохотала:
– Сегодня пятница: три рейса утром и четыре вечером! В обед тут никого нет, у нас же не Шереметьево, – она обвела руками пустой перрон. Только у выхода в город стояли пустой автобус и аэродромный трап. – Если бы это было опасно, нас бы не выпустили на поле. Не бойся, безопасность превыше всего. Хотя, например, мой отец всё равно против, когда по полосе шляются посторонние. Говорит, взлётно-посадочная полоса предназначена для самолётов, а не… велосипедов.
– А кто твой отец?
– Лётчик, разумеется. Правда, уже в отставке.
– А причём тут велосипеды?
– Ну, некоторые ездят: диспетчеры на вышку или техники по своим делам. Ремонтники, рабочие – надо же обслуживать полосу.
Пока они болтали, из-за кустов показалось приземистое здание, выкрашенное в яркий розовый цвет. Невольно Даша представила, как оно смотрится с высоты, когда самолёт идёт на посадку.
Оксана завела Дашу в столовую, поставила в конец очереди, а сама пробралась вперёд, разглядывая витрины и здороваясь со знакомыми. Вернулась и довольно сообщила:
– Треска по-польски, обожаю! И кексы с изюмом. Тут очень вкусные кексы, они сами пекут.
– А как же фигура? – не удержалась Даша.
Ей нравилась Оксана, с ней было легко и комфортно в общении – не то что с бухгалтерами, большинство из которых вплотную приблизилось к пенсионному возрасту вместе со своей начальницей. Оксана не успела ответить на подколку, как раздался грохот и звон бьющегося стекла. Все – и стоявшие в очереди, и сидевшие за столиками – обернулись на звук. Посреди зала застыл мужчина в форменном свитере, а на полу у его ног валялись разбитые тарелки и разлетевшаяся еда. Кажется, рыба. И что-то круглое покатилось в сторону очереди. Фрукт какой-то?
Даша ожидала, что кто-нибудь подойдёт к неловкому человеку, поможет собрать осколки, но в столовой повисла тишина. Никто не спешил на помощь, никто не разрядил обстановку шуткой про кривые руки.
Катившийся по полу предмет потерял скорость и ткнулся в сапог Даши. Она подняла его – это был кекс в бумажной формочке. Даша огляделась. Все теперь смотрели на неё, словно ждали, что она сделает. И даже мужчина, уронивший поднос, с интересом за ней наблюдал. Его тёмные внимательные глаза не отрывались от её лица. Невольно она ощутила, как краснеет. Неприятно оказаться в центре внимания, когда ты новенький и никого ещё не знаешь. И не знаешь, что тут вообще происходит. Можно подумать, этот человек прокажённый, и все стараются держаться от него подальше.
Не размышляя больше, Даша подошла к мужчине:
– Давайте я вам помогу, – она присела и принялась складывать куски тарелки на поднос.
Он тоже присел, собирая осколки стакана. Сказал негромко:
– Спасибо.
Ситуация разрешилась, вокруг снова послышался привычный гомон. Кто-то крикнул: «Позовите Лейлу!».
Даша чувствовала взгляд мужчины, но не находила смелости посмотреть ему в глаза. Слишком близко находились их лица, чуть ли не нос к носу. Зато она могла разглядывать его руки – сильные, с длинными пальцами и рельефными костяшками. Красивые мужские руки. Вдруг одна из этих красивых рук задрожала и уронила осколочек. Мужчина с досадой швырнул то, что держал во второй руке, и поднялся.
И тут же к Даше подбежала уборщица в цветастом платке, повязанном в восточном стиле, загомонила с сильным акцентом:
– Лейла всё уберёт, всё будет тоза кардан, чисто-чисто. Иди-иди.
* * *
Рыба по-польски таяла во рту. Даша вполуха слушала рассказы Оксаны, а сама поглядывала на странного мужчину, которого явно недолюбливали в коллективе. Он повторно купил себе обед и поедал его, глядя в широкое окно, выходившее на лётное поле. Он сидел боком, и Даша беспрепятственно любовалась его профилем. Кудрявые чёрные волосы торчали во все стороны, массивный подбородок зарос щетиной, но крупный нос с прямой спинкой и скульптурно вырезанными ноздрями придавал всему облику мужественности, чувственности и даже благородства. Даша впервые видела такой замечательный нос.
– Он чем-то серьёзно болен? – вырвалось у неё.
Оксана прервала свой монолог:
– Кто?
– Ну, этот… которому я помогла.
– С чего ты взяла?
– У него дрожали руки – он, наверное, поэтому и уронил поднос. Это Паркинсон? Или последствия инсульта?
– Пф-ф-ф, это последствия обычного бытового алкоголизма.
– Он алкоголик? – удивилась Даша и всмотрелась в мужчину ещё пристальней, ища признаки пьянства в его внешности.
Обнаружила катышки на синем форменном свитере с планками под погоны, унылую сгорбленность спины и ботинки со сбитыми носами.
– Да, года три уже бухает. Но сегодня он, кстати, трезвый.
– Ого! – Даша придвинулась ближе к Оксане, чтобы их разговор не услышали за соседними столиками. – А почему его не уволят? Зачем держать в штате пьющего техника?
– Дашенька, – Оксана тоже придвинулась и понизила голос, – во-первых, никто его не уволит, потому что генеральный директор его покрывает. А, во-вторых, Оленев – не техник. Он заместитель директора по авиационной безопасности, а до этого был пилотом.
– Был? А что с ним случилось?
– Чуть не угробил самолёт с пассажирами – вот что с ним случилось.
– Боже мой… Но как?
– Экстренное торможение во время взлёта. Выехал за пределы взлётной полосы с полными баками! Остановился в десяти метрах от оврага. Ещё бы немного – и бабах! Всё бы взорвалось.
Кекс в пальцах Даши рассыпался на крошки. У неё тряслись руки, словно она заразилась от Оленева похмельным синдромом.
– Боже мой, – повторила она, отряхивая липкий изюм с ладоней, – как же пьяного пилота допустили к полёту? Разве они не проходят медкомиссию перед рейсом?
– Ой, да проходят, конечно. Не пьяный он был! Пить он начал как раз после ЧП.
– А что же тогда случилось на взлёте?
Оксана открыла рот, потом закрыла. Похлопала густыми накрашенными ресницами:
– Извини, не хочу распространять слухи. Я и так слишком много болтаю, прямо какое-то недержание. Директор узнает – будет ругаться, он давно обещал укоротить мне язык…
Она ещё что-то говорила, а Даша смотрела на Оленева. Значит, его выгнали из пилотов за ЧП, но директор пристроил его заместителем. И три года терпит его пьянство. Интересно за какие заслуги? А все остальные Оленева недолюбливают – причём так сильно, что никто не помог собрать ему разбитые тарелки. Но откуда такая неприязнь? За то, что ему удалось спасти самолёт? За то, что пассажиры остались живы?
Что-то не сходилось.
ЧП – не такое уж редкое дело в авиации. Обычно его виновники не становятся изгоями в коллективе, если понесли заслуженное наказание. Особенно если удалось избежать жертв…
Внезапно Оленев обернулся и посмотрел Даше в глаза. Поймал её с поличным: она не успела отвернуться и притвориться, что не разглядывает его. Оленев словно прочитал её мысли, криво усмехнулся и отвернулся.
3. 8 Марта
Даша не могла выбросить эту историю из головы. То и дело она вспоминала рассказ Оксаны и ужасалась. Перед мысленным взором раздувался огненный шар, пожиравший титан, дюралюминий, резину, но самое главное – живые и беззащитные человеческие тела. Кожу, волосы, кости. Даша содрогалась от ужаса.
Если бы она совершила нечто подобное, – поставила под угрозу жизни сотни человек, – она бы тоже начала пить. Наверное, Оленеву до сих пор снятся кошмары. Поэтому он и бухает.
Даша погуглила и нашла в интернете заметку трёхлетней давности. Однако в ней не было ничего трагичного, лишь сухое изложение фактов: «В аэропорту города N пассажирский лайнер Boeing-737 во время взлета совершил экстренное торможение, в результате чего выкатился на несколько метров за пределы взлетной полосы, передает «Интерфакс» со ссылкой на источник. По словам источника, причиной экстренного торможения стала ошибка пилота. На борту самолета находились более 100 пассажиров. Проводится следствие». И ничего о горящих людях, страхе и боли…
Но что за ошибку совершил пилот?
Как-то она не выдержала и спросила Усольцеву:
– Нина Петровна, а вы случайно не знаете, почему случилось то ЧП – ну, когда Оленев выехал за полосу?
– А зачем тебе? – спросила Усольцева, отрываясь от экрана компьютера.
– Просто интересно. Я ведь тоже летаю на самолётах, хочу знать об опасностях.
– Самолёты – самый безопасный вид транспорта, – отрезала начальница.
Даша хмыкнула:
– Я знаю, но почему он выкатился за полосу?
– Потому что выкатился. Хочешь знать подробности – спроси Матвея сама, а собирать сплетни – это низко. Матвей мой друг, я не буду обсуждать его поступки за спиной.
– О-о, – только и смогла вымолвить Даша, – извините, я не знала… Я не собираю сплетни, просто он в столовой уронил поднос…
Она смешалась и замолчала. Как объяснить, что её тронул вид бывшего пилота, одиноко стоявшего посреди столовой, словно в зале суда? Она и сама с трудом могла сформулировать свой интерес к этой истории. Сочувствие – вот что ею двигало. И любопытство, конечно.
– Ты уже сделала отчёт, о котором я тебя просила? Неси мне на подпись, а потом занеси директору, он ждёт. И не забудь, восьмого марта – корпоратив. Явка строго обязательна!
* * *
Оксана подтвердила, что уклониться от корпоратива невозможно. Руководство тщательно следило за тем, чтобы коллектив сплачивался как можно теснее и дружил как можно крепче: это благотворно влияло на климат в офисе и косвенно повышало безопасность полётов.
Даша раздумывала над этой концепцией, пока собиралась на праздник. Выходило, что руководство право: если техник подружится со стюардессой, то будет внимательнее осматривать самолёт перед рейсом. А если бухгалтер подружится с пилотом, то не проворонит нужный платёж и не бросит экипаж где-нибудь в Болгарии без топлива и обслуживания.
Только вот почему этот сплочённый коллектив игнорировал начальника службы безопасности? Чем он им насолил?
Восьмого марта Даша встретилась с Оксаной в аэропорту, и знакомые подбросили их до столовой. Ради праздника помещение украсили шарами и поздравительными стенгазетами. Столы сдвинули и застелили белыми скатертями, а в центре устроили танцевальную площадку. Играла негромкая музыка – старомодное ретро. Даша нашла своих, уселась за «бухгалтерским» столом и осмотрелась. Похоже, она была самой молодой сотрудницей среди приглашённых. Следующей была Оксана: Даша не спрашивала её о возрасте, но выглядела красавица-блондинка лет на тридцать. Все остальные – бухгалтеры, экономисты, юристы, сотрудники отдела кадров, инженеры из техотдела и руководители со своими многочисленными заместителями – выглядели довольно «пожилыми»: от сорока до шестидесяти.
Никаких молодых горячих пилотов, никаких стажёров и улыбчивых стюардов. То ли все они на рейсах, то ли у лётного отряда планировалась своя вечеринка.
Даша невесело усмехнулась. Да, в зарплате она здорово выиграла, но на личной жизни, видимо, придётся поставить крест. В офисах свободных парней нет, все они в небе. Один лишь Оленев на земле, но и его не видать. Даша подумала, что на его месте не пошла бы на корпоратив, и никто бы её не заставил. С таким-то отношением коллег…
– Комарова! Иди-ка сюда, – позвала её Усольцева за директорский стол.
Вокруг уже танцевали парочки, гремели хиты восьмидесятых. Даша отложила бутерброд с икрой и пробралась к Усольцевой, села рядом с ней:
– Я отдала директору документы, всё в порядке.
– Да я не об этом, – махнула рукой Усольцева. – Познакомься, это мой сын Эдуард.
Из-за её спины выдвинулся мужчина лет тридцати или чуть старше. Его подбородок украшала стильная рыжая бородка, а зачёсанные назад волосы открывали покатый лоб. Небольшие, глубоко посаженные глаза внимательно разглядывали Дашу. Он неуловимо напоминал английского принца – скорее Гарри, чем Уильяма. Обманчивая внешность: и красивый, и страшный одновременно.
Эдуард протянул руку и сказал вкрадчиво:
– Добрый вечер, Даша. Рад с вами наконец познакомиться.
Даша ответила на рукопожатие, постаравшись сделать его энергичным и однозначно товарищеским:
– Я тоже рада. Не знала, что у Нины Петровны есть сын.
Эдуард задержал её руку:
– Потанцуем?
– Конечно, потанцуйте! Чего за столом сидеть? – спросила Нина Петровна. Её вопрос походил на приказ.
Даша замешкалась с ответом, а Эдуард уже вставал и увлекал её за собой. «Я люблю тебя до слёз», – пел Серов. Даше пришлось выйти на середину зала. На этом месте три дня назад они с Оленевым собирали осколки. Эдуард уверенным жестом положил ей руку на талию и привлёк к себе. Даша вздохнула, опустила ладонь на бархатный пиджак и закачалась в медленном танце.
Вокруг вспыхивали огни цветомузыки, кружились парочки, раздавались смех и звон бокалов. Эдуард вёл мягко, но грамотно. Даша с опасением следила, не начнёт ли он её ощупывать, но тёплая мужская рука аккуратно её придерживала и не делала попыток соскользнуть на попу. Даша расслабилась. Эдуард оказался высокого роста, с худощавой фигурой. И в принципе он ей понравился – по крайней мере на первый взгляд. Сбрить бы рыжую бородку – было бы вообще хорошо.
За плечом Эдуарда Даша увидела какое-то суматошное движение около директорских столов. Кажется, кто-то уронил стул или начал бузить. В неоновом свете мелькнула и исчезла буйная шевелюра Оленева. Даша прищурилась, но ничего не разглядела: суматоха улеглась так же быстро, как и возникла. Даша вертела головой, но Оленева нигде не было.
Серов допел грустную песню о любви, заиграла весёлая ламбада.
– Не хотите подышать свежим воздухом? Тут слишком душно и шумно.
Может, Оленев вышел покурить? Когда Даша с Оксаной заходили в столовую, на крыльце курили мужчины…
– Да, давайте выйдем.
Даша направилась к входным дверям, но Эдуард поймал её за руку и потащил в узкий коридор. Оттуда они выбрались на улицу через чёрный ход. Маленькое крылечко выходило прямо на взлётную полосу. Кроме них, никого здесь не было.
– Вы курите? – спросил Эдуард.
– Нет.
– Не против, если я закурю?
Даша покачала головой. Ей было интересно, где Оленев. Эдуард щёлкнул зажигалкой, огонёк осветил его светлые, почти прозрачные глаза. Пока прикуривал, смотрел на неё – изучающе, с каким-то странным любопытством. Казалось, он прикидывает, что с ней можно сделать: ударить, поцеловать, рассказать пошлый анекдот? Даша вздрогнула от неясного беспокойства.
