Текст книги "Кошкин муж (СИ)"

Автор книги: Таня Балер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

У Сергея

С пустыми руками в гости не ходят. А на дружеский обед чересчур не наряжаются.

Джинсы, топ без пуш-апа, свободная кофточка. И гостинец с собой из сока, конфет «птичье молоко», которые точно уважает хозяин, и кисти бананов.

Всё просто и мило.

За вычетом времени, потраченного на покупки, добралась Люба минут за двенадцать, убедившись, что большого крюка, подвозя её, Сергей не делает, лишь ненамного и совсем ненадолго отклоняется от прямого маршрута. И знание, что ради нескольких минут рядом с ней он лишние километры не наматывает, подействовало успокаивающе. Значит действительно по доброте душевной он её подвозить начал, а не влюбился с первого взгляда и, потеряв сон с аппетитом, теперь выслеживает её по всему городу.

Кашеварил холостяк при помощи мультиварки. Кормить собирался котлетами из индейки, картофелем и салатом. Пришла Люба чуть раньше, и горячему ещё нужно было дойти, поэтому перед обедом была экскурсия. Из интересного в квартире был новый шкаф и большое окно без штор и с живописным видом на берёзовую рощу.

У этого окна они и разговорились.

Сергей уже с юмором припомнил вчерашнюю неразбериху с доставкой, а потом вдруг начал извиняться, пристыжено опустив голову.

– … жаловаться тебе начал. Ты меня в плаксы не записала? – стрельнул он в неё смеющимся взглядом из-под ресниц.

– Ничего страшного, тебе требовалось выговориться, а мне даже приятно было. Почувствовала себя нужной.

Посмеявшись над мужскими слезами, способными сделать женщине приятное, они коснулись того, чем Люба занималась, и всплыла тема одиноких вечеров. И тут не обошлось без упоминания Стаса. Точнее того, что обычно они ужинают вместе, а уже потом расходятся по своим спальням.

Сергей даже не попытался сымитировать, что понимает такие отношения, честно сказав, что будь Люба его женой, они бы вместе не только ужинали.

Не считая очевидного – когда мужское желание буквально было в ней, за двадцать восемь лет не особенно внимательная и прошаренная в этом вопросе Люба несколько раз чуяла, что её хотят. Но реакция организма затрагивала только голову. Мозг сигналил, что она симпатично, что её вожделеют. Иногда это было приятно, иногда нет, но чаще абсолютно никак. А теперь проснувшиеся гормоны заставили пробудиться женский организм от макушки до пят.

И слово за слово, взгляд, комплимент, осторожное касание с затаённым дыханием сначала к руке, потом к волосам, тихий вопрос и ответ на выдохе.

– Можно?

– Нужно.

А что было дальше, упоминалось в прологе.

И прозрение. Возможно, её любимые родственники и не такие уж ненормальные, раз любят это дело и, увлекаясь процессом, могут забыть о том, что рядом есть другие люди, и стоит быть как можно тише и незаметней. В миллиметре от удовольствия, когда тело дрожит, рьяно требуя утолить скручивающую всё внутри нужду, сложно себя контролировать.

Правда Люба либо всё же отличалась кое-чем от остальных Кошкиных, либо оказалась не с тем партнёром, потому что голова у неё не отключилась, хоть мысли частично путались. Поэтому, несмотря на то, что перед глазами у неё были обои на стене, она не только представила, как их близость с Серёжей выглядит со стороны, но и допустила вызывающую мыслишку о реакции мужа, если бы он каким-то образом оказался рядом с ними.

И какие только глупости в голову не лезут в ТАКОЙ момент!

Когда мужчина финишировал, его хватка, которая последнюю минуту была почти удушающей, ослабла, а лоб уткнулся во влажную женскую шею.

Эта часть Любы вспотела из-за горячего дыхания Сергея. А теперь вот и внизу прибавилось влажности.

– Я, – выдохнула сухими губами она, – Кхм, мне бы в ванную на минутку. Побыстрее.

– Да, прости, – отскочил от неё мужчина. – Забылся.

Но Любовь так и не успела узнать, порадовало бы её ощущение свободы, или задело бы то, что, получив удовлетворение, партнёр быстро отстранился, словно не желает лишний раз прикасаться к ней. Потому что, вернув на бёдра свои приспущенные брюки, Серёжа снова шагнул к ней, без предупреждения подхватил на руки и как молодую жену муж переносит через порог, так он доставил нечаянную любовницу в ванную и поставил на ноги у душевой кабинки.

Было странно. Она ещё от их близости не отошла, а тут её впервые во взрослой жизни на руках катают. Какой-то день открытий!

Душ Люба принимала без надзора.

Сам Сергей не догадался приготовить ей отдельное полотенце, а просить она не стала, не желая растягивать время, вытерлась тем, что висело здесь же на крючке, и быстренько оделась.

– У меня после жены никого не было, я точно здоров, – сообщил ей мужчина. – Могу в аптеку сбегать, а ты пока пообедаешь?

– А зачем здоровому в аптеку?

– За противозачаточной таблеткой, которая исправит мою ошибку, – со скорбным видом объяснил он и снова принялся просить прощения.

– Лучше бы ты сказал, что купишь огромную упаковку презервативов. Не то чтобы я хочу звания секс-бомбы, но пошлый комплимент лучше извинений. Я и так в раздрае, а ты окончательно впечатление портишь. Хуже могло быть, только если бы сказал, что не в аптеку, а к венерологу после меня проверяться побежишь, – несло Любу куда-то не туда из-за того, чем обернулся её приход в гости на дружеский обед.

– Про таблетку я только что придумал, а изначально именно за презервативами бежать собрался, просто пугать тебя не хотел, – подмигнул ей Серёжа, сбросив с себя постную мину.

– Поздно, обида уже нанесена. А про таблетку ты вовремя вспомнил, мне самой нужно об этом позаботиться.

В ближайшей аптеке средства экстренной контрацепции не нашлось, только какое-то рецептурное и с почти окончившемся сроком годности. Но через двадцать минут всё было куплено. И Любе не пришлось бегать по городу в поисках, она спокойно сидела в тёплом салоне и указывала маршрут водителю.

Да-да, мужчина её одну не отпустил, а без вопросов принял отказ сесть за стол, как любящая бабушка собрал ей обед с собой, завернув в фольгу тарелку с котлетами и ещё горячей картошечкой, посыпанной тёртым сыром, поухаживал, помогая надеть пальто, потом посадил в свой автомобиль и повез по аптекам.

Простились они привычно у подъезда.

– Если я тебя поблагодарю, ты сможешь это правильно понять? – спросил Сергей, когда пассажирка открыла дверь.

– Не знаю, – честно ответила Люба, хоть и разделяла его желание. – Спасибо тебе.

И они рассмеялись.

Снова Питер

Пусть этот смех был немного нервным и, если бы кто-то смог заглянуть в лифт, среднюю дочь Кошкиных бы посчитали истеричной девицей, но зато, выплеснув часть эмоций, она почувствовала себя лучше.

То, что она разделила с Сергеем не было похоже ни на прежний сексуальный опыт Любы, каждый раз оставляющий после себя недоумение и желание поскорее принять душ, ни на эротические сны, что взбудоражили её с приходом осени.

Это было ярче, интенсивней… глобальней что ли?

О! И древнее! Так, как это должны были делать движимые инстинктами предки в пещерах в свете костров. Без долгого расшаркивания и решений, где бы поудобней разместиться, и как повернуться, чтобы выглядеть привлекательней.

Такая животная страсть. Именно то, что проснувшееся тело и гормоны требовали от хозяйки.

А может, и не совсем то, потому что теперь организм был смущён и желал лежать пластом, смотреть что-нибудь, не требующее напрягать извилины, и хомячить сладенькое.

Этим Любовь и занялась.

Суббота Стаса выдалась не менее насыщенной.

Снова встретившись уже с не предполагаемыми, а после вчерашнего рукопожатия вполне реальными партнёрами, он после растянувшегося на несколько часов делового разговора не отказался от приглашения посетить банный комплекс. Так сказать, в прямом смысле обмыть контракт, путь пока и составленный только как черновик.

Сауна, бассейн и купель под открытым небом. Стас, два питерских компаньона и их юристконсультант на подхвате ужинали в комнатке с бильярдным столом. Четыре человека – компания скромная, которую вполне можно было бы разбавить, без пошлости вроде вызова проституток, а путём знакомства с симпатичными посетительницами в помещении с большим общим бассейном. Но обошлось без девочек.

Они ещё днём между делом упомянули свои семейные положения, выяснив, что женатый среди них только Дубравин. Один предприниматель был совсем холостой, второй временно и условно, так как буквально неделю назад поссорился с подругой и сейчас благородно жил у родителей, а их третий товарищ откладывал на свадьбу, планируя к лету жениться. Сам он новому знакомому свои планы не выкладывал, ими поделились его работодатели, давшие понять, что будущая невеста дамочка специфическая, и они не понимают, что он в ней нашёл, и даже сочувствуют.

И их реакция напомнила Стасу об Артёме, который тоже не понимал его желания жениться, считая, что им ещё рано привязывать себя к одной женщине.

После той командировки их пути разошлись. Кажется, Дубравин младший сам способствовал этому, так как чувство вины съедало его и без живого свидетеля безобразной ошибке, случившейся одной тёплой питерской ночью.

Расслабившись и попарившись в сугубо мужской компашке, они обсудили не баб, как это положено, а перспективы дальнейшего сотрудничества (само собой исключительно радужные), стандартные проблемы, с которыми сталкивается начинающий и не очень предприниматель, и нестандартные выходы из них. Короче, меленькие бизнесмены делились своими маленькими трудностями, планами и надеждами. Около полуночи местная троица разъехалась по домам, а Стас вместо адреса гостиницы описал водителю район и тот самый мост.

– Ты ж непьяный, – обернулся к нему таксист. – Прыгать на лёд не станешь?

– Не стану, – невесело усмехнувшись, пообещал Стас.

– Может, тебя подождать? – спросил водила, остановившись.

– Дешевле будет снова машину вызвать.

– Да я без умысла, – успел услышать он, пока закрывал дверь.

Глядя вниз на чёрную и, наверное, замёрзшую воду, Стас вернулся в прошлое. В то самое, когда невеста за три дня до регистрации показала ему фото совей подруги, в которой он узнал развязную блондинку, что он как будто бы и без особого желания поимел под мостом.

Каким же слабовольным и недостойным идиотом он был!

Да и после бездумной измены проявил себя как сопляк. Нужно было разозлить Аню, чтобы она ударила его, отменила свадьбу, прокляла и выгнала. Или самому отложить и поход в ЗАГС, и банкет, трусливо сочинив какое-нибудь оправдание, чтобы не пересекаться со своей ошибкой.

Но вместо этого он сам себя сдал, рассказал, как жалеет, что, если она даст ему шанс, он всю жизнь будет доказывать ей свою любовь и верность. И Анна ему поверила.

Прошли годы, но Стас всё ещё помнил, как она смотрела, и с каким спокойствием говорила.

– Мальчишник – древний обряд, мужчина прощается с вольной жизнью. А ты ведь ещё так молод, – с грустной улыбкой покачала она головой. – Тебе это было нужно.

Слов: «Я тебя прощаю!» не прозвучало, но и без этого всё было ясно. Его будущая жена самая чудесная женщина на свете, а он тупой урод, раз чуть не потерял её.

И если с «мальчишником» всё ясно, то с подругой, которая должна была быть свидетельницей на их празднике любви, нужно было что-то решать.

Наивное, но имеющее право на существование предположение, что блондинка в подпитии могла не запомнить лица своего случайного любовника, Стас не озвучил и никак помочь любимой женщине не мог.

– Ты сегодня у отца переночуй, – сказала она и сообщила, что вопрос с подругой завтра сама решит.

От осознания того, что его помиловали, у Дубравина кружилась голова. От любимой невесты он уходил словно пьяный и, оказавшись дома, сразу отрубился на добрых двенадцать часов, ведь с возвращения из командировки днём он занимал голову работой, а ночью тонул в злости на себя и чувстве вины перед Аней.

А когда он проснулся, невесты у него больше не было.

Не выспавшиеся

Решила ли Анна Михайловна не дожидаться следующего утра, а одним днём распрощаться со всем неприятным и поговорить с подругой, объяснив, что она слишком близко познакомилась с женихом, чтобы гулять на их свадьбе, или ушла из квартиры на ночь глядя по другой причине, уже не узнать.

Единственное, что сказали наверняка, что семидесятидвухлетний водитель был трезв и в очках, а на скорой в больницу её доставили уже мёртвой. Оно и неудивительно, когда голова и шея встречаются с бордюром. Столкновения с машиной не случилось, молодая женщина, видимо, сильно о чём-то задумавшись, поздно заметила свет фар и сама неудачно отпрыгнула, когда авто сдавало назад.

Никто не виноват.

Только Стас.

Ведь из-за его ошибки она куда-то пошла, а не провела вечер и ночь в безопасности с женихом.

И именно он дал ей повод для тяжёлых размышлений, которые помешали ей во время среагировать и избежать трагической случайности.

Как можно жить дальше, если последняя мысль твоей любимой была о том, что её предали?

Тускло. То есть жить можно, но радоваться, смеяться и любить – нет.

Окунувшись в прошлое, Дубравин младший простоял так минут сорок, в какой-то момент стянул шапку, чтобы охладить голову, а может, и подставить ветру свои невесёлые думы. Вдруг сдует? И, кончено, сильно замёрз.

А таксист не уехал.

– На сегодня заканчивать собирался. Довезу тебя, кефира куплю и домой, – объяснил он, когда Стас, постучав в окно, спросил, довезёт ли тот его до гостиницы.

Доехали они по ночному городу быстро, и отогреться Любин муж не успел.

А оказавшись в номере и скинув ботинки, он упал на кровать с чётким осознанием, что не хочет быть один. И что ему нужна компания. Можно сказать, жизненно необходима.

Короче, Стас не мог сейчас быть один, отдав себя на власть воспоминаниям и сожалениям.

И он нашёл себе компанию на ночь. Точнее, на час, а потом смог ненадолго уснуть.

В воскресенье Любу разбудил звонок Сергея.

Ночь вышла полу бессонной, и голова начала болеть ещё до того, как она вынырнула из дрёмы.

Мужчина спросил, как она себя чувствует, а потом извинился за ранний звонок, объяснив, что уже забыл, как себя ведут после таких ситуаций.

– …понимаю, что веду себя странно, но совсем ничего не делать и морозиться, не по мне. Из-за этого поспать толком не получилось.

Наверное, такое небезразличие характеризует Серёжу как ответственного человека, и это проявление заботы, но его случайная не выспавшаяся партнёрша была не в том состоянии, чтобы оценить его участие.

– Всё в порядке. Меры приняла, использованной себя не чувствуя, к тебе никаких претензий, только благодарность, – отрапортовала она.

В общем, разговор у них получился натужным и скомканным. Хотя и инцидент нестандартный.

Они не встречаются, но знакомы слишком долго, чтобы считаться разовыми любовниками, которые сталкиваются в клубе или баре, занимаются сексом, а на утро не помнят лиц друг друга.

По идее они оба одиноки, так как не имеют других сексуальных партнёров, но в то же время она замужем. Да и он, наверно, от развода не отошёл, раз женился по любви.

И как им теперь взаимодействовать после внезапного адюльтерчика непонятно.

А в обед Люба говорила со свёкром.

– У Стаса с телефоном что-то? Не дозвонюсь никак.

– Он мне отписался, когда регистрацию пошёл. Как у вас дела?

– Да какие у нас тут дела? Смог проснуться, уже хорошо, – скромненько выдал Дубравин старший.

– Вы осторожней с такими шуточками, у вас же там Лида.

– А она к себе пошла цветы поливать, нас не слышит, можно стариком побыть, – заговорщически ответил он и принялся за традиционный рассказ о своём здоровье с заверением, что таблетки пьёт по расписанию и жалоб не имеет.

О фабрике пожилой мужчина с невесткой не разговаривал, только спросил об остальных Кошкиных, удовлетворился банальным: «Всё у всех нормально, а иногда совсем отлично», и перешёл к тому, что его, похоже, сильно тревожило.

– Засыпал долго, мысли мешали. Ты не знаешь, Стас сам про питерское направление снова придумал, или насоветовал кто-то?

– Насколько я поняла, некоторое время об этом подумывал, а потом нашлись перспективные ребята с предложением, и он резко подорвался, – не стала ничего сочинять Люба и услышала деликатную просьбу.

– Прошлая попытка сорвалась, если он замкнутый приедет, ту уж потерпи немножко. И мне звони, загрустит Стас сильно, я сразу приеду, помогу вам.

– Зачем срываться? Мы сами к вам скоро приедем, всё будет хорошо, – заверила она свёкра, не ощущая той убеждённости, с которой это проговорила.

И к её мигрени, которая с утра то почти проходила, то усиливалась, прибавилась жалость к старику. А как иначе, когда друг родителей, знакомый тебе с детства, с волнением в голосе просит позаботиться о его сыне, говоря давно известную тебе информацию, но с окрасом переживаемых им эмоций по этому поводу?

Станислав Викторович напомнил, что сам Стаса не растил, а отсутствие мужского воспитания могло нанести серьёзный вред мальчику. Прямо он этого не сказал, но Люба поняла, что после гибели невесты, Дубравин очень переживал, что ранимый наследник либо запьёт, либо сам начнёт искать смерти.

Ну, вы помните, душа поэта и всё такое?

И хоть сын ел, спал, выходил из дома, не забросил фабрику, а чуть оправившись после несчастного случая с Анной, взвалил на свои плечи ещё больше обязанностей, приходя домой, только чтобы поспать, родительское сердце всё ещё тревожилось.

А потом у мужчины случился инфаркт, и его сын почти перестал бывать в квартире, мотаясь между больницей и фабрикой.

И только то, что Стас женился на самой спокойной представительнице славного клана Кошкиных, позволило старику выдохнуть.

Со Стасиком

Представляете, какого было Любе слушать дифирамбы в исполнении свёкра, считающего, что она помогла Стасу снова начать жить в полную силу? А уж когда он объявил, что их брак – едва ли не залог и его спокойной жизни, так как означает, что у сына всё хорошо, и больное сердце о нём может больше не тревожиться, её мигрень и жалость превратились в желание провалиться сквозь землю или прыгнуть я глубокую яму и закопаться там, чтобы никто не нашёл.

Такой кабздец!

– Вот и Лида вернулась.

А потом послышалось, как женский голос что-то неразборчиво спрашивает и уже громче просит передать детям привет.

Сделав мысленную пометку, что, собираясь в поездку, нужно будет купить какой-нибудь подарок женщине Станислава Викторовича, Люба передала ответный привет и попрощалась.

А через часок снова раздался звонок. Уже домофона.

– Мама хотела тебе позвонить, а я сказал, что вы полюбас дома тухнете, – переступая порог, выдал Стасик.

Вчера вечером женщина сварила холодец. Вадик за их с Таней долей сам обещался заглянуть, а порцию Любы и Стаса было решено передать через наследника Кошкиных.

– Проходить будешь?

– Буду. Я с Надей встречаюсь, а от вас к ней ближе. Что у тебя есть? – спросил всё ещё растущий организм.

– Холодец у меня есть, – приняла у него из рук пакет Любовь.

– Не, тогда пиццу закажем.

Заказ делали с учётом голодного проглота и того, чтобы хозяину квартиру что-то осталось.

– Через час-полтора, – повторила Кошкина слова диспетчера.

– Нормально. Мне ещё часа три перекантоваться где-то надо.

Не очень похоже на: «Как замечательно, что я могу побыть с тобой несколько часов, сестрёнка!»?

Ну и ладно.

Доставщик появился через час.

Пиццу с грибами и колбасками Люба отложила для мужа, а с братом разделила «Четыре сыра» и «Пепперони».

И вот на экране очередная серия мультика «Время приключений», в руках по второму куску пиццы. И вдруг вопрос:

– Как у тебя в жизни семейной? Всё нормально?

Держать в тайне свои отношения (особенно их физическую часть) у Кошкиных не получалось, но при этом намеренно они в личную жизнь друг друга не лезли. Обсуждали и шутили только о том, что уже стало известно общественности в лице родни, уважили право на интимность, и родители отчёта у половозрелых детей о каждом вдохе не требовали. Всё основывалось на доверии. Ну и разговоре о контрацепции и том, что не нужно соглашаться и делать то, чего не хочется, только потому что все так делают.

И если от мамы, старшей сестры и даже папы ещё можно было ожидать такого вопроса, то от братца нет.

– Нормально. А у тебя как с Наденькой?

Что если Стасик что-то знает? Видел Дубравина с кем-нибудь. Или ещё хуже: родители что-то прознали, обсудили, а он это случайно услышал, а теперь вспомнил и полюбопытствовал.

– У нас всё нормально. Вот только она себе чего там выдумывает, – пожаловался он и принялся перечислять «заскоки» подружки.

Застав в комнате мужа голую задницу Стасика на Наденьке, Люба даже со своей тёзкой стала меньше трепаться, приходя на обед, чтобы не слышать ничего об отношениях её дочери. Ей более чем достаточно увиденного. Конечно, ни брата, ни его девушку она не возненавидела, однако Любовь Алексеевна из-за дражайшей родни замуж ушла, не для того чтобы лицезреть страстность родственников уже в квартире супруга.

Но она успела перетрухнуть при мысли, что особенности их со Стасом брака всплыли в нехорошем свете, и почувствовала облегчение, поняв, что о её отношениях братец спросил только для того, чтобы начать рассказывать о своих. Поэтому без подтрунивания и закатывания глаз внимательно слушала его стенания о женских тараканах, что превращают умную и спокойную девушку во что-то совершенно непонятное.

И, похоже, Наденька для него была действительно важна, потому что он всё рассказывал и рассказывал. А когда вроде бы закончил, спросил:

– Что делать?

– Надо подумать, – потёрла лоб Люба, чувствуя ответственность. – А ты ещё у кого-нибудь спрашивал?

– У кого? Папа старый, кроме мамы никого не помнит. Да и настоящие мужчины с родителями своих женщин не обсуждают. А у Вадика спрашивать смысла нет. Мне нужно, чтобы Надя нормальной стала, а не такой как наша Танюха. Из своих, с кем можно нормально поговорить, остаётесь только вы. Стас не каблук, и ты чаще всего адекватная и мозг не выносишь.

И ведь есть в рассуждениях мелкого поганца логика, признала Люба. Но это не остановило её от того, чтобы привстать и наградить его заслуженным подзатыльником.

– Ты чего дерёшься? – пережёвывая тесто с соусом и сыром, возмутился он. – О! Хозяин вернулся! – проглотив, прокомментировал Стасик раздавшийся дверной звонок.

Открыла мужу дверь Люба, но брат стоял рядом, наверное, поэтому Стас так странно поздоровался:

– Привет! Я, – с улыбкой начал он, а потом запнулся. – Привет всем. Вот цветы купил. Приткни, куда надо, а я пока сумку разберу.

И всучив жене аккуратный букетик кремовых роз, Дубравин младший повесил куртку, разулся и сбежал к себе в спальню. Хотя для Стасика он просто ушёл в комнату переодеться, но для Любы это выглядело именно попыткой скрыться.

– Три дня не виделись, и сразу цветы покупать надо? – удивился братец. – Или ты обиделась, и он так извиняется за что-то? Надо будет Надюхе тоже цветочков купить.

Долго прятаться вернувшийся из командировки муж не стал. И уже через несколько минут, сидел за кухонным столом, где жена выставила для него тарелку с холодцом и три куска пиццы на выбор.

– Нужен твой совет, тёзка, – предупредил его шурин и по второму кругу принялся делиться своими затруднениями в личной жизни.

И ведь у Стаса нашёлся совет. Точнее, объяснение.

Он задал пару вопросов, почесал макушку, а потом последовательно и убедительно свёл к тому, что все загоны Наденьки объясняются неуверенностью и желанием какой-то определённости и серьёзности.

– Я в этом на Таню похож. Это вы и родители наши туда-сюда и поженились, а мне время нужно.

Ха! Знал бы он насколько «туда-сюда» Любы и Стаса отличается от того, что было перед свадьбой старших Кошкиных!