Текст книги "Кошкин муж (СИ)"
Автор книги: Таня Балер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
В одной постели
– … Анне рассказал об измене?
Переспрашивать или указывать на то, что сейчас не время и не место это обсуждать Стас не стал. Промолчав, он дал ей осознать это самостоятельно.
– Это меня от нервов несёт. Устала и спать хочу, а сейчас ещё улыбаться и знакомиться, – начала оправдывать свою глупость Люба.
– Я ей рассказал. Аня меня простила, – сказала ей муж и уже громче обратился к водителю. – Вот эти ворота наши. Приехали.
Не успела машина остановиться, как открылась калитка и появился Дубравин старший.
Радостные восклицания, объятия, перетаскивание вещей из авто во двор, снова объятия от свёкра, но уже в доме и без верхней одежды, мытьё рук, перекус, быстрый душ и сон.
Встречал их хозяин в одиночестве, сказав, что Лида занята своим хозяйством и придёт после обеда. За завтраком он, бурно жестикулируя, делился радостью по поводу приезда детей и любовался ими влажными глазами, что с возрастом немного выцвели.
А Люба могла только хлопать ресницами, потому что за последние три дня Стас второй раз взорвал ей мозг. И оба раза она сама его к этому подтолкнула своими идиотскими вопросами, так что даже разозлиться на него не получалось. Поэтому она, зевнув, по совету Станислава Викторовича отправилась отдыхать, оставив Дубравиных общаться наедине.
В подготовленной для гостей спальне Любовь переоделась в домашний костюм, стянула с волос резинку и, забравшись под одеяло, моментально отключилась.
А проснулась в постели не одна.
Всё логично. Супругам предоставили одну комнату с двуспальной кроватью, купленной специально, чтобы там ночевал сын хозяина дома с женой.
И им уже приходилось спать рядом. Неделю на диване в комнате Стаса, пока его отец не перебрался в эти края с концами. И в одном номере в их укороченном медовом месяце в Карелии, откуда она привезла свою любимую ложку с росписью под гжель.
Стас лежал на животе, повернувшись к ней затылком и закинув одну руку за голову.
Лицо мужа Люба изучила получше, чем родственные физиономии. Молчунов в её родне не наблюдалось, и своими мыслями и чувствами Кошкины делились, а вот Стас чаще всё держал в себе, и, чтобы понимать соседа, она научилась отслеживать его настроение по глазам и мимике.
Но сейчас она разглядывала его фигуру. Ноги ровные и сильные, а не куриные лапки. Ни выпирающих ягодиц, больше подходящих женскому телу, ни жировых валиков на боках, ни торчащих костей – всего в меру.
А ещё у него приятные ладони и пальцы. Именно приятные. В бытность своих натужных экспериментов по познаванию сексуальной жизни, Люба выяснила, что её грудь маловата для крупной ладони, а длинные «музыкальные» пальцы ассоциируются у неё с лапками насекомых. И нет никакого желания позволять этим тонким конечностям гулять по сокровенным частям тела.
Наверное, с обладателем таких рук будет комфортно спасть. Она точно знает, что с ним комфортно жить.
Только не понятно, как Анна простила ему измену, у них же была такая любовь. Как в стихах!
Когда бывшие одноклассницы и одногруппницы пачками стали выходить замуж, она подумала, что теоретически сможет жить с мужчиной в любви и уважении, позволяя ему раз в месяц пользоваться услугами проститутки. Для здоровья. Раз в пару месяцев она сама сможет настроить себя и выдержать процедуру интима, а в остальное время муж сможет заниматься самоудовлетворением, если будет такая потребность. Но идея того, что можно построить крепкую семью и жить с человеком в гармонии, имея разные сексуальные потребности, задержалась у неё в голове ненадолго, была признана негодной в тот же час, в который она зародилась. Пусть Люба не такая страстная и любвеобильная натура, но всё-таки натуральная Кошкина и делить своего партнёра ни с кем не будет.
Вот даже фиктивного мужа своими подозрениями довела до совсем уж личных откровений.
А Стас ведь хорош собой. С возрастом возмужал. И умный.
А Анна была старше, вот и простила ему случайный трах перед свадьбой, мудро решив, что больше он себе такого не позволит и из кожи вон вылезет, чтобы стать ей лучшим мужем.
Опа! Куда-то не туда голова думает. Сколько она на Стаса уже пялится? Надо вставать.
В доме было тихо, и Люба предположила, что свекор отдыхает, поэтому она устроилась с ногами на диване в гостиной, включила телевизор, остановив свой выбор на повторе какого-то огонька и даже начала тихонько подпевать себе под нос, когда дверь распахнулась и со смешками на пороге появилась пара.
Оказалось, Лидочка была из тех редких женщин, которых камера стройнит. Потому что на экране планшета при видеозвонках она была не такой дородной.
Хорошо, что купили ей халат, а не ночнушку, а то размер подарка мог не подойти.
Люба предполагала, что будет чувствовать себя неловко и скованно, знакомясь и играя для нового человека роль любящей жёнушки, но всё прошло максимально гладко. Она быта так поражена виду раскрасневшегося Станислава Викторовича в шлёпках, трусах и свитере, что смущаться по другим поводам была физически не способна.
– Бороду сбрил, а Лида помогала, – посчитал он нужным объяснить, чем они занимались в бане вдвоём.
Люба оглядела его внимательнее, чтобы сделать комплимент, но не смогла ничего вымолвить, заметив красное пятно на его шее.
– Париться сегодня не к спеху, ещё успеете, – взяла слово его вторая половина и предложила помыться в бане, сказав, что оставила там чистые полотенца, мыло, гель и домашнюю маску для волос её собственного производства.
– Уже за готовку браться пора? – верно предположила, чем планирует заняться женщина, Люба.
Но та всплеснула руками и сказала, что дети приехали отдыхать, и никакая помощь на кухни не нужна.
– Стас спит ещё? Разбудить его, чтобы с тобой пошёл? – спросил невестку Дубравин старший, когда она, выйдя из гостевой комнаты с пакетиком, стала обуваться.
– Не будите, после меня пойдёт. Ему помощь в бритье не нужна.
Праздный ужин прошёл по-семейному. Не так шумно, как у Кошкиных, но было мило
И все очень старались.
Постоянно предлагающая что-нибудь попробовать и следящая, чтобы в тарелках не было пусто, Лидочка, которая так и не назвала своего отчества, и Станислав Викторович не давали повиснуть тишине за столом.
Стас нахваливал угощения, а Люба отвечала на вопросы о своих родных.
Со стола убрали в час ночи, потом вчетвером прогулялись по хрустящему снегу под звездным небом и в два разошлись по спальням.
А в новом году Люба уже не просто проснулась в одной постели со своим очень даже симпатичным мужем.
Давай попробуем
Они со Стасом переплелись руками и ногами, её голова оказалась на его плече, и на рукаве мужской футболки образовалось влажное пятно, красноречиво свидетельствующее, что жена пускала на мужа слюни.
– С Новым годом.
Вот чёрт! Напрасно Люба, увидев, что его глаза закрыты, понадеялась, что он спит.
– Взаимно, – откатилась с него на подушку Люба.
Но физический контакт разорвался ненадолго. Не успела она вытянуть конечности вдоль тела, как её взяли за руку, обхватив ладонь, подняли, потянули вверх и оставили тёплое прикосновение на костяшках.
– Это за что мне? – прочистив горло, спросила Любовь у мужа, зачем-то поцеловавшего её руку.
– Хочу сделать тебе предложение.
– Ещё одно предложение?
– Не сбивай меня. Я хочу тебя попросить, – продолжил Дубравин младший. – Я изменился. И ты тоже пересмотрела свои стремления, раз у тебя случилось это самое с тем мужчиной, – не назвал он имени, будто не помнил (ещё как помнил и никогда не забудет). – Давай попробуем быть с друг другом.
– Как настоящие муж и жена? – поняла всё правильно Люба. – Взаправду?
– Как пара. Позволь мне за тобой ухаживать.
– Ты и так за мной ухаживаешь и заботишься. Мы живём вместе, – стала перечислять она. – Делим домашние дела, готовим, едим, проводим время вне работы и почти всюду ходим вдвоём. Не считая родни, ты мне самый близкий.
– Тебе этой ночью плохо спалось?
– Так хорошо, что я тебя обслюнявила.
– Выходит, спать со мной ты можешь.
– Мы же не про это.
– А я про это.
– И большего тебе не надо будет?
– Только тогда, когда надо будет тебе.
– Не знаю, – вздохнула Люба. – Сложно это для утра первого января.
– Я ещё с Питера планировал с тобой об этом поговорить, но всё откладывал в ожидании подходящего момента.
– А я думала, ты в командировку с подругой поехал.
– Нет у меня подруг. И не будет. Я же женатый человек.
Ну вот и всё. Стас сказал то, что в нём так долго зрело. Или почти всё?
Нет, всё. Люба ему очень нравилась, он уже не представлял, как будет жить без средней дочери Кошкиных, но и признаваться в вечной любви не мог. Не было у него уверенности, что это именно такая любовь, а не привязанность и симпатия к привлекательной девушке. Она права, для только начавшегося года сказано достаточно. Вот только что делать дальше?
Руку свою вытаскивать из его хватки жена не спешила, что Стас расценил хорошим знаком, но теперь нужно как-то рассеять эту серьёзность, ведь они приехали на праздничные каникулы. Придумать шутку и предложить ленивые планы на день он не успел.
Люба сама разрешила проблему, снова задав неловкий вопрос.
– Ты вечером заметил, что у твоего папы на шее пятно?
– Засос. Видел.
– Это после совместной бани с Лидочкой, – ободряюще сжав её пальцы, села она.
– Тебе нравится меня мучить.
– Я это всё к тому, что твой папа бодрый и активный мужчина. Можно не переживать о его здоровье. Он ещё ого-го, – поделилась своим выводом Любовь.
Этим днём они осваивали подарок для Станислава Викторовича, убрав снег у него и во дворе Лидочки. Потом был ранний ужин и просмотр фотокарточек.
Тут нашлись и совсем древние изображения из альбома, доставшегося хозяину вместе с участком в наследство от одинокого дядьки, и те, что он привёз с собой. На некоторых Люба видела молодого отца и даже маму, себя, Таню и Стасика (на кадрах, сделанных во время новогодних корпоративах). А последние и самые новые фотографии были с её росписи.
Регистрация прошла тихо, но скромным составом из Кошкиных и Дубравиных свадьбу они всё же отпраздновали. Оказывается, Софья сделала несколько кадров в честь торжества средней дочери на профессиональную камеру, которой снимала работы мужа, и распечатала их для свата.
У Любы имелась парочка селфи с мужем, и они почти всегда позировали рядышком, когда кто-то на посиделках включал на телефоне камеру, но она впервые видела реальное доказательство их брака.
Да, где-то лежало свидетельство о его заключение, но распечатанный кадр, бережно хранимый отцом мужа, уже другая история. Более настоящая и… Они там так естественно и хорошо смотрятся! Они ж, блин, реально милая парочка.
– А как именно мы будем пробовать? – раздался в темноте вопрос Любы, не подумавшей, что в отличие от неё Стас может уже мирно спать на своей половине кровати.
– Когда вернёмся, буду приглашать тебя на свидания, – предупредил он, судя по прогнувшемуся матрасу, перевернувшись с живота на спину. – А здесь будем гулять вдвоём и разговаривать.
– Договорились.
Утро второго января началось почти в том же положении, что и вчерашнее. Только сегодня Люба спала с закрытым ртом, поэтому обошлось без слюней, и проснулась раньше.
Встав, она уже на выходе поймала застёгивающую пуховик Лидочку и, предложив свою помощь, отправившись с ней кормить маленьких перепелят, обитающих в специальном отапливаемом боксе в сенях её дома.
Вернувшись, они в четыре руки фаршировали блинчики, и после завтрака старшие остались дома, а младшие пошли гулять по деревне.
Выбранный маршрут располагал к приключениям, а не романтике. Где-то можно было идти рядом, где-то в их расположении была целая дорога, а кое-где они стали условными первопроходцами, протаптывая путь через сугробы.
А вернулись усталые, мокрые и довольные сразу к столу со свежей ухой. Красота!
Первую половину третьего дня января Люба снова провела с Лидочкой, у которой всегда находились какие-то дела. Гулять со Стасом они пошли уже после обеда, и снова ничего, что можно отнести к «пробованию» не случилось. Даже поцелуев.
Хотя с другой стороны, произошло именно то, что происходит между старыми парами.
Не очень вежливо по отношению к женщине Дубравина старшего, но в рамках отношений супругов.
Короче, Люба выложила мужу то, что ей о себе поведала Лидочка.
А что? Это норма. Кто-то с большим интересом перемывает косточки знакомым, кто-то с меньшим, а кто-то вовсе только кивает, делая вид, что слушает партнёра, но это есть у всех проверенных временем пар.
– … мужа всего одного похоронила, и то они не жили уже вместе. Она точно не аферистка. За Станислава Викторовича можно только порадоваться, она о нём хорошо заботится.
А четвёртого января снова затопили баню. И мылись в ней парами. Мальчик с девочкой.
Держась за руки
След от поцелуя на шее свёкра почти сошёл, но Люба не забыла, чем престарелая парочка занималась в бане, и вызвалась отправиться туда раньше их.
В парилке ещё было комфортно, она вымыла тело и волосы, пока муж ждал своей очереди в предбаннике, а потом они поменялись местами.
– Чуть-чуть попотеешь? – открыв через несколько минут дверь, предложил он.
Так они оказались вместе в парилке. Стас снова надел (или ещё не снимал?) трусы, а Люба обмоталась полотенцами.
Ситуация щекотливая. И чем же занялась супружеская пара, находясь в душном и жарком помещении в столь фривольном виде?
Ну, сначала они кидали друг на друга взгляды, вроде как скрывая свой интерес, но и разглядывая оппонента, а потом одновременно заговорили:
– Ты подумала о моём…
– Ты мне нравишься.
– Оу. Это хорошо. Ты мне тоже очень нравишься. Не знаю, почему раньше этого не понял. У Бальмонта есть такие строки:
«Кто полюбив – не сразу полюбил?
В глубокой тьме – горят огни светил.
И кто устав – свою покинул тьму,
Его звезда – светло горит ему».
– Красиво, конечно. Но мне не понять, – продолжила быть честной Люба.
– И мне. Там смысл не наш, но не вспомнил ничего более подходящего с нужными словами.
Вроде ничего громкого сказано не было, но они убедились, что намерение «ухаживать и пробовать» остаётся в силе.
– Снегом со мной растираться не побежишь? – спросил Стас.
– Не-не-не.
– Тогда заканчивай, я через минуту вернусь, – оставил он жену одну, дав время ополоснуться и одеться.
Дома в состоянии истомы они пили сладкий чай и уходили от прямых ответов, когда вернувшиеся из бани пенсионеры начали обсуждать, как здорово будет, если они приедут летом, чтобы полакомиться своей клубникой, жимолостью и огурчиками с помидорчиками.
– Тебе бы хотелось приехать сюда летом? – спросила Люба.
Супруги лежали в кровати поверх одеяла, соприкасаясь предплечьями. Станислав Викторович и его Лидочка отправили их отдохнуть перед ужином, на котором подадут свои фирменные котлеты из щуки.
Можете себе представить? Вместе меньше года, а уже имеют своё фирменное блюдо. И как только при таких различиях отношений никто ещё не понял, что Стас с Любой живут как соседи?
– Может, мы захотим поехать куда-нибудь только вдвоём? После того как попробуем, и у нас всё получится.
Прозвучало с уверенностью и так очень по-мужски, а вот тело подвело, так как пальцы его едва заметно подрагивали, когда он обхватил ими её ладонь.
Они столько раз держались за руки за два года брака. Таня с Вадиком целовались, Кошкины старшие обнимались, а фиктивные женатики нашли свой вариант проявления привязанности – сидеть рядом, соприкасаясь плечами или соединять ладони. Но сейчас это воспринималось и ощущалось иначе. Те же руки, а всё как будто интимнее, ближе, сильнее и ярче.
– Я сто лет не загорала, – без твёрдого «да» согласилась Люба.
А за котлетами и домашней настойкой Дубравин старший поведал то, о чём она уже догадывалась.
– На фабрику почти всю жизнь положил. И она меня не подвила, но я ничего другого не видел. Тебе до восемнадцати лет отцом не был, семью не построил, жену не нашёл, – прибеднялся он для пущего эффекта и замолчал, давая слушателем прочувствовать горечь бытия одинокого трудолюбивого холостяка.
– Стас рассказывал, что твоя семья стала ему очень дорога, – обратившись сначала к Любе, а следом к сыну возлюбленного Лидочка. – А о лучшем сыне он и мечтать не мог.
– Знаю, в моём возрасте надо место для могилки выбирать и о внуках просить, а не влюбляться, – продолжил свою мысль свёкор. – Вот оно как у нас с Лидочкой приключилось.
– Встретились два одиночества, – поторопила рассказ Люба.
– Да. Со мной много случалось, почти всё кроме брака. Хочу перед смертью счастливым мужем побыть.
Главное сказано. Всё именно так, как Любовь Алексеевна Кошкина и предполагала.
Следующую минуту Стас мог только хлопать ресницами, поэтому ей пришлось поздравлять жениха и невесту от них двоих.
– А когда свадьба?
– Не надо нам свадьбы. У Лиды всё уже было, а мне без разницы. Напишу завещание, чтобы у вас потом хлопот не было, и распишемся в марте. На вас и фабрике это не отразиться.
– Я ничего такого, – вынырнул-таки из ступора Стас. – Зачем завещание? Фабрику ты мне передал, а всё остальное должно принадлежать тебе. Если вы поженитесь, то Лиде тоже. Ты и на неё зарабатывал, просто тогда ещё не знал. А теперь сможешь тратить. Точно не хотите, чтобы мы вам свадьбу устроили?
– Что ты, что ты! Ничего нам не надо, у нас всё есть! – ответила ему будущая жена отца.
За немолодых молодых подняли несколько тостов, и перед сном парочка была в состоянии только опустить головы на подушки и уснуть.
А следующим днём плотно отобедав и упаковав подарки и гостинцы, они, тепло попрощавшись с женихом и невестой, отправились домой.
Эта ночь прошла в дороге, пять предыдущих Люба и Стас спали вместе, а в ночь с шестого января на седьмое они должны были провести привычно каждый в своей комнате.
Муж первым делом помчался проверять, как обстоят дела в «Дубравушке», а Люба посвятила весь день уборке и стирке. Не то чтобы Наденька со Стасиком оставили разгром. Наоборот. В квартире был полный порядок, но влажная уборка помогла ей психологически расслабиться и убедиться, что всё на своих местах.
И вот ранний вечер, а за окном уже стемнело, и тут Стас звонит с предложением свидания.
– …в ресторане столик закажу.
– Мне сегодня никуда не хочется идти. Я не передумала, всё в силе, но давай завтра?
– Завтра мы к твоим родителям идём. Рождественский обед у них, помнишь?
– Тогда послезавтра в ресторан?
– Окей.
Муж завершил звонок, не выказав недовольства её отказом, а Люба всё равно почувствовала себя динамщицей. Согласилась попробовать и ничего.
И ведь не специально! Она ещё от дороги не отошла, выходить из дома нет никакого желания. Надо будет ему это объяснить.
Объяснений не потребовалось!
Стас приехал с готовой едой и бутылочкой сладкого вина и предложил ужинать не за кухонным столом, а за журнальным в его комнате и в пижамах. Такой тихий семейный вечер.
Насытившись и убрав посуду, они вернулись на его диван к просмотру фильма. А когда пошли титры состоялся короткий диалог:
– У меня места двоим хватит.
– И у меня тоже.
– Может, ты у меня поспишь? Со мной.
– Нет. У меня своя постель есть. Лучше ты ко мне приходи.
– Ты не шутишь?
– Я зубы почищу и лягу спать. Если хочешь, ложись рядом.
Так ночь с шестого на седьмое они снова провели вместе.
– Вы не ссорились? В дороге всегда нервы, легко можно сорваться и сказать что-нибудь обидное.
Новогодние подарки вручены, праздничный обед съеден, подробности о житие-бытие Дубравина старшего пересказаны, и мать семейства со средней дочерью на кухне мыли посуду и заваривали чай к шарлотке.
– Не ссорились.
– Тогда ещё от каникул не отошли, поэтому такие странные, – заключила Софья.
– А мы странные?
– Вы со Стасом напряженные, будто что-то не поделили.
Вот тебе и на.
– У нас всё хорошо. Никаких ссор, мам, честно.
Свидание с мужем
Отношения вышли на…
Нет, ещё не вышли. Но могут выйти.
Отношения постепенно выползают на новый уровень, могут стать такими, какими их считали окружающие. Так с чего теперь эти самые окружающие подозревают напряжение и ссоры? Бред какой-то.
Следующим днём должно было состояться свидание. И не состоялось.
У Любы был первый в году рабочий день, у Стаса не первый, но не менее загруженный. И вёл он себя странно.
Когда муж позвонил в начале четвёртого, предупредив, что возникли срочные дела, и домой он доберётся только после восьми, Люба его успокоила, сказав, что она тоже задержится, устала и с удовольствием проведёт остаток вечера, лёжа дома в тишине. После окунания в шум и заботы родной конторы, она бы и от одиночества не отказалась, но эти слова остались при ней. Это уже будет совсем грубое и откровенное динамо.
Лишнего Любовь не взболтнула, поэтому дальнейшие действия Стаса были странными.
Он ей звонил. Не писал, а именно звонил с пяти до половины седьмого аж трижды, уточняя, когда она закончит дела и соберётся домой, чтобы отправить за ней водителя.
Для порядка Кошкина отказалась от использования рабочей машины в личных целях, но вяло и быстро передумала. А он будто посчитал, что жена забудет позвонить или, не предупреждая, решит добираться самостоятельно. В общем, творилась какая-то лабудень.
И когда она села в приехавшую за ней машину, водитель согласился с её предположением, что проще было бы вызвать такси, чем гонять его.
– … ждал. Обычно, я после шести уже свободен.
– А Станислав Станиславович как? У вас там всё спокойно? – уточнила Люба.
– Всё как обычно, – ответил мужчина, который был водителям ещё при Викторе Станиславовиче, ведь Люба точно видела его на корпоративе ещё в свою бытность дочери Кошкиных, а не жены Дубравина младшего. – А правду говорят, что Викторович жениться собрался?
– А вы откуда знаете? – не могла представить, что Стас вот просто ради трёпа делится такой личной информацией. Да и папа её не сплетник, чтобы о старом друге в коллективе распространяться. Так откуда утечка?
– У нас в бухгалтерии с осени знали, что Станислав Викторович себя хозяйку нашёл. А теперь говорят, что с сыном на праздниках познакомил, значит, не холостяк больше. Сочиняют что ли? Всё бобылём скучает?
– Не беспокойтесь, Станислав Викторович не скучает, у него всё хорошо.
– Понял, – хмыкнул водитель.
Стас пришёл домой через час после жены. Поужинав, они как позавчера и вчера устроились в её комнате и опять провели ночь в одной постели.
А следующим вечером у них таки произошло свидание.
По всем правилам: в ресторане и в парадной форме.
Люба, ещё за завтраком подтвердив, что сегодня точно всё будет, и услышав название ресторана, в который муж её зовёт, подчеркнула серьёзное отношения к затее:
– … вызову такси и с работы заеду в салон.
– Хорошо, – кивнул Стас и мудро добавил. – Тебе это не нужно, ты красивая в обычном виде.
За обедом Люба выискивала в сети, куда можно экстренно записаться.
– Ты вчера засиделась, я сегодня отработаю. Записывайся на начало пятого, уйдёшь пораньше, – услышав о её планах, предложила Анастасия.
Так она и сделала. На такси, успев до пробок, домчалась к салону, а там попала на акцию. По телефону записалась только на укладку, рассчитывая самостоятельно нанести вечерний макияж, но против скидки пройти не смогла. Ещё и мастер на неё буквально надавила, жалуясь, что у неё образовалось неудобное окно, и от бездействия начинается мигрень, а потом похвалив и себя, и Любу. Мол, она своё дело знает, и у клиентки состояние почти идеальное, из-за чего они управятся «буквально за полчасика».
Процедура времени заняла больше, но не критично, и в семь часов накрашенная и наряженная девушка уже в третий раз за день садилась в такси. В этот раз добираясь от дома до памятника.
То ли Стас в принципе приверженец старой школы романтиков, когда парочки назначали встречи у каких-то знаковых и всем известных площадок, а уже потом шли куда-то вместе. То ли захотел начать своё ухаживание по всем правилам с самых начальных этапов, а так как в прошлый раз он это проделывал с Анной, то его схема действий соответствует студенту, а не владельцу пусть и маленькой, но семейной фабрики.
Люба считала, что слишком стара, чтобы выхаживать в свете фонарей вокруг гранитной скульптуры, ожидая своего хм… мальчика. Детский сад какой-то. Но не противилась, найдя плюс. Раз свидание как бы первое и такое неискушенное, то от неё точно не будут ждать допуска к телу. По шаблону до третьего свидания «на чай» к себе приличные девочки не зовут.
Ох, наивная Люба! Забыла, что в её ситуации для продолжения звать к себе не требуется.
В январе холодно и темнеет рано, поэтому у памятника женатики изначально признали друг друга по верхней одежде.
– Я думала, ты мне розочку одну принесёшь, – шагая с мужем под руку, поддразнила романтика Люба.
– Я проверил, тут цветочный киоск до десяти работает, цветы после ужина подарю.
А в зале ресторана Стас потерял дар речи. И в обще вёл себя некрасиво. То пялился, то прятал взгляд и постоянно сбивался, мешая литься лёгкой беседе за их столиком.
– Не нужны мне твои цветы, хочу быстрее домой, – пробурчала Люб, просовывая руки в рукава пуховика, который держал у неё за спиной муж.
Сидя в салоне приехавшей на вызов машины, входя в подъезд, поднимаясь в лифте, открывая квартиру, снимая куртку и разуваясь, Дубравин младший с напряжённым лицом молчал.
На этом свидание можно официально считать оконченным.
И неудачным.
Остаётся только разойтись по своим комнатам и подумать, как оценивать случившееся:
Неудачное стечение обстоятельств, и стоит попробовать снова? Или же это большой и сияющий неоновой подсветкой знак, что пробовать тут нечего, и пытаться фиктивный брак сделать реальными отношениями больше не нужно?
И они разошлись.
Правда не прошло и минуты, как Люба из комнаты переместилась в ванную, смывать макияж и ещё раз оценить результат работы мастера.
Она второй раз в жизни делала брови. Уже забыла, что сначала они смотрятся не совсем естественно из-за слишком яркого цвета пигмента.
И если случайным свидетелям данное зрелище психику не повредит, то для неё самой и того, кто видит её постоянно, эффект получился too much.
Таким образом, ничего не предвещало.
Но полчаса спустя, Люба оседлала бёдра мужа.
И да. В том самом смысле.
