Текст книги "В лесной чаще"

Автор книги: Тана Френч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

О'Келли скреб большим пальцем по столу. Похоже, он всерьез раздумывал над предложением Кэсси.

– Если мы это сделаем, ты наденешь «жучок». Иначе в суде будет твое слово против ее.

– Я бы иначе и не согласилась, – холодно произнесла Кэсси.

– Кэсси, – мягко произнес Сэм, перегнувшись через стол, – ты уверена, что тебе это по силам?

Меня вдруг охватила ярость, болезненная, хотя и ничем не обоснованная: я подумал, что это я должен задавать подобные вопросы, а не он.

– Все в порядке, – ответила Кэсси, чуть улыбнувшись. – Я несколько месяцев работала под прикрытием, и меня не раскололи. Меня можно выдвигать на «Оскара».

Вряд ли Сэм спрашивал eе об этом. Когда Кэсси рассказывала мне про парня в университете, то почти впала в ступор, и теперь я увидел тот же отстраненный взгляд и услышал те же отчужденные нотки в ее голосе. Я вспомнил тот первый вечер у заглохшей «веспы»: как мне хотелось укрыть ее своим пальто, защитить от непогоды!..

– Я могу это сделать, – громко сказал я. – Я нравлюсь Розалинде.

– Нет! – бросил О'Келли.

Кэсси протерла глаза большим и указательным пальцами, потом защемила ими переносицу, словно у нее начиналась головная боль, и проговорила:

– Розалинде ты нравишься не больше, чем я. Такие чувства не в ее характере. Она считает тебя полезным, только и всего. Она знает, что стоит поманить тебя пальцем, и ты пойдешь за ней – точнее, пошел бы. А если что-то повернется не так, ты окажешься единственным копом, который не поверит в ее виновность и встанет на защиту. Она не захочет упускать шанс, рассказав тебе всю правду. Зато я для нее совершенно бесполезна – пообщавшись со мной, она ничего не потеряет. Розалинда знает, что я ее не люблю, но тем приятнее ей будет думать, будто я целиком в ее власти.

– Ладно, – произнес О'Келли, сунув свои бумаги обратно в папку и резко отодвинув стул. – Давайте так и сделаем. Мэддокс, я надеюсь, ты знаешь, о чем говоришь. Завтра утром поставим на тебя «жучок» и отправим на свидание с Розалиндой Девлин. Я позабочусь, чтобы тебе дали что-нибудь активируемое голосом, а то еще забудешь нажать кнопку.

– Нет, – возразила Кэсси. – Никаких записывающих устройств. Мне нужен дистанционный передатчик и фургон с группой поддержки не дальше двухсот метров от дома.

– Чтобы побеседовать с восемнадцатилетней девушкой? – хмыкнул О'Келли. – Побойся Бога, Мэддокс. Ты же не к террористке едешь.

– Я еду к психопатке, убившей собственную сестру.

– Сама она не замечена в агрессии, – возразил я.

Я старался, чтобы это не прозвучало колко, но взгляд Кэсси скользнул по мне как по пустому месту.

– Передатчик и фургон с группой поддержки, – повторила она.

В тот вечер я не пошел домой, решив дожидаться глубокой ночи, когда Хизер наверняка ляжет спать. Я поехал на побережье в Брэй и провел там несколько часов, сидя в темном салоне машины. Дождь закончился, и в воздухе висел влажный пар. Начался прилив – я слышал, как шумит и плещется вода, но видел лишь серую мглу, где иногда поблескивали волны. Пестрая беседка то появлялась, то исчезала из виду точно какой-то сказочный дом. Где-то однообразно и меланхолично сигналила противотуманная сирена, и шагавшие вдоль берега прохожие появлялись словно ниоткуда, проплывая по воздуху силуэтами темных вестников.

В ту ночь я размышлял о многом: думал о Кэсси – как она, еще девочка, сновала в фартуке официантки между столиков, подавала на солнечной веранде кофе и болтала по-французски с посетителями; – о своих родителях, собиравшихся на танцы, – вспоминал ровный пробор в набриолиненных волосах отца, крепкий запах духов матери и ее цветастое платье, мелькавшее в дверях; о Джонатане, Кетле и Шейне, длинноногих и быстрых, слышал их смешки, когда они баловались зажигалкой; о Сэме за большим обеденным столом, в шумном окружении братьев и сестер; о Дэмиене, заполнявшем бланк где-нибудь в тихой университетской библиотеке перед поездкой в Нокнари; о горящих глазах Марка и его словах: «Я верю лишь в то, что находится в той земле, которую мы сейчас копаем», – и потом о революционерах, размахивающих рваными флагами, и о беженцах, переправляющихся вплавь через ночную реку, – обо всех, кто идет по жизни так смело и легко, что может смотреть в глаза любым испытаниям, переворачивающим их судьбу, и умеет взирать на мир с непостижимой высоты. И вспомнил, впервые за много лет, что давно хотел подарить маме букет полевых цветов.

24

О'Келли всегда являлся для меня загадкой. Он не любил Кэсси, презирал ее теории и вообще считал занозой в заднице. Но отдел в его глазах был чем-то важным и чуть ли не священным, поэтому если он считал нужным поддержать кого-нибудь из своей команды, то поддерживал на полную катушку. О'Келли дал Кэсси передатчик и фургон, хотя полагал, что это бесполезная трата времени и сил. Когда на следующий день я явился на работу – было еще рано, мы надеялись перехватить Розалинду до того, как она уйдет в школу, – Кэсси находилась уже в штабе и вешала на себя подслушивающее устройство.

– Сними джемпер, пожалуйста, – попросил ее эксперт – маленький белолицый парень с ловкими руками профессионала.

Кэсси послушно, точно ребенок у врача, стянула через голову джемпер. Под ним у нее была тонкая футболка. Она смыла яркий макияж, которым пользовалась в последние дни, и под глазами появились темные круги. Спала ли она вообще в эту ночь? Мне представилось, как Кэсси до утра сидит на подоконнике, натянув футболку на колени, в темноте вспыхивает и гаснет красный кончик сигареты, а внизу чернеет пустой сад. Сэм стоял к нам спиной у окна, О'Келли писал что-то на доске, стирал и опять писал.

– Пропусти провода под майкой, пожалуйста, – произнес эксперт.

– Тебя ждут звонки! – бросил мне О'Келли.

– Я хочу пойти с тобой, – произнес я.

Плечи Сэма напряглись. Кэсси, не поднимая головы, продолжала возиться с микрофоном.

– Не раньше чем замерзнет ад и верблюды встанут на роликовые доски, – усмехнулся О'Келли.

Я так устал, что видел все сквозь какую-то мутную дымку.

– Я хочу пойти, – повторил я.

Эксперт прикрепил батарейки к джинсам Кэсси, проделал маленькое отверстие в кромке ее футболки и протолкнул микрофон внутрь. Затем попросил ее надеть джемпер – Сэм и О'Келли отвернулись – и произнести что-нибудь вслух. Кэсси непонимающе посмотрела на него, и О'Келли нетерпеливо пояснил:

– Скажи все, что придет в голову, Мэддокс, например, свои планы на вечер.

Она прочитала стихи. Это были четверостишия вроде тех, что дети заучивают в школе. Много времени спустя, листая книгу в пыльном магазине, я наткнулся на эти строчки:

 
Над вашим прахом я прочел молитвы,
Слова, как воду, продолжая лить:
Чем, уходя и проливая слезы,
Могу могилы ваши одарить?
 
 
Они ответили: бери дубы и лавры,
В наследство плач прими и жить спеши,
Горя, безумствуя. Но то, чего мы просим,
Нам не дождаться от твоей души.[23]23
  Из стихотворения Чарлза Коспи (1917–2003).


[Закрыть]
 

Кэсси прочитала их без выражения, ровным и спокойным тоном. Микрофон превратил его в глухой и гулкий шепот, смешав с каким-то смутным шумом, будто вдалеке гудел ветер. Я вспомнил истории о привидениях, в которых мертвые, бродившие в параллельных вселенных и заброшенных мирах, обращались к своим возлюбленным через сломанные телевизоры или помехи в радиоэфире. Эксперт стал осторожно подкручивать настройки звука.

– Спасибо, Мэддокс, было очень трогательно, – сказал О'Келли, когда эксперт закончил работу. – Так, вот поселок. – Он хлопнул ладонью по карте Сэма. – Мы будем в фургончике на Нокнари-крессен, первый поворот от въезда в городок. Мэддокс, ты поедешь на своей тарахтелке, остановишься перед домом Девлинов и поведешь девчонку на прогулку. Вы выйдете через задние ворота, повернете направо вдоль поля, потом опять направо, к боковой стене, пройдете по главному шоссе и опять вернетесь к входу. Если во время прогулки возникнут какие-то отклонения от маршрута, ты должна сказать об этом в микрофон. Вообще почаще говори о том, где вы находитесь. Когда узнаешь достаточно для ее ареста, сразу арестовывай. Если почувствуешь, что Розалинда тебя раскусила или просто ничего не сообщит, сворачивай удочки и уходи. А если понадобится помощь, только намекни, и мы примчимся. Увидишь у нее оружие, скажи об этом в микрофон – типа «убери нож» или что-нибудь такое. Свидетелей не будет, так что пушку доставай в самом крайнем случае.

– Я не возьму оружие. – возразила Кэсси. Она сняла кобуру, отдала ее Сэму и подняла руки. – Обыщи меня.

– Зачем? – удивился Сэм, растерянно глядя на пистолет.

– Убедись, что у меня нет оружия. – Взгляд Кэсси рассеянно скользнул куда-то за его плечо. – Если она что-нибудь скажет, то потом будет утверждать, будто я заставила ее под дулом пистолета. И мой скутер тоже проверь.

До сих пор не пониманию, как мне удалось попасть в фургон. Видимо, потому, что я все еще являлся напарником Кэсси, пусть и впавшим в немилость, а детективы всегда с благоговением относятся к подобному, а может, просто насел на О'Келли, как ребенок, который бубнит одно и то же, пока ему не дают то, чего хочет, – лишь бы заткнулся. Я был в таком отчаянии, что мне было наплевать, насколько унизительно все это выглядит. Вероятно, О'Келли сообразил, что если откажет, я сяду в «лендровер» и поеду за ними на свой страх и риск.

Нам дали один из тех наглухо закрытых и довольно зловещих на вид белых фургончиков с логотипом вымышленной фирмы на боку, которые часто показывают в криминальных новостях. Внутри он выглядел еще хуже: по салону тянулись толстые черные кабели, аппаратура шипела и мигала огоньками, тусклые лампы на потолке и прочные стены со звукоизоляцией вызывали чувство, будто тебя замуровали. Суини сел за руль; О'Келли, Сэм, эксперт и я устроились в заднем отсеке, покачиваясь на длинных скамейках и не говоря ни слова. О'Келли прихватил термос с кофе и какую-то булку, которую он сразу начал жевать. Сэм тер воображаемое пятно на брюках. Я похрустывал пальцами, пока до меня не дошло, что всех это дико раздражает, и тщательно скрывал, как хочется курить. Эксперт разгадывал кроссворд в «Айриш таймс».

Мы остановились на Нокнари-крессен, и О'Келли позвонил Кэсси на мобильник. Она находилась в зоне действия сигнала, ее голос звучал ясно и четко.

– Мэддокс.

– Где ты? – спросил О'Келли.

– Подъезжаю к поселку. Не хотела маячить тут заранее.

– Мы на месте. Продолжай.

Повисла короткая пауза. Кэсси ответила:

– Да, сэр.

Я услышал в динамиках мотор «веспы», который эхом отразился на улице в нескольких шагах от нас. Эксперт сложил газету и принялся настраивать какие-то датчики. Сидевший напротив О'Келли достал пакет со сладостями и поудобнее устроился на скамейке.

В микрофоне зашуршали шаги, послышался слабый звонок в дверь. О'Келли жестом предложил нам сладости, но желающих не нашлось, и он, пожав плечами, взял горсть карамели.

Щелкнула дверь.

– Детектив Мэддокс? – раздался недовольный голос Розалинды. – Боюсь, вы не вовремя.

– Я знаю, – произнесла Кэсси. – Простите, что побеспокоила. Но… может, уделите мне минутку?

– У вас был шанс вчера вечером. Однако вы стали меня оскорблять и испортили мне весь день. Я больше не желаю тратить на вас время.

– Мне очень жаль. Но речь о другом. Просто… просто я хочу кое о чем вас попросить.

Молчание. Я представил, как Розалинда стоит в дверях и, щурясь, смотрит на Кэсси, а та ждет с напряженным видом, засунув руки в карманы куртки. На заднем плане послышался голос Маргарет. Розалинда резко ответила:

– Это ко мне, мама, – и, хлопнув дверью, спросила: – В чем дело?

– Мы можем… – Раздался шорох: Кэсси нервно двинула плечами. – Давайте пройдемся немного? Это личный разговор.

Розалинда должна была заинтересоваться, но ее голос не изменился:

– Я уже собиралась уходить.

– Всего пять минут. Обойдем вокруг поселка или где-нибудь еще… Пожалуйста, мисс Девлин. Это важно.

Наконец Розалинда вздохнула:

– Хорошо. У вас есть несколько минут.

– Спасибо, – отозвалась Кэсси. – Я вам очень благодарна.

Мы услышали, как они зашагали по дорожке.

Утро выдалось погожим. Когда мы забирались в фургон, солнце уже разгоняло туман, хотя отдельные клочья еще висели над травой и скрывали в дымке голубое небо. В динамиках громко защебетали птицы, затем заскрипели деревянные ворота на выходе из поселка, и шаги Кэсси и Розалинды зашуршали по сырой траве вдоль кромки леса. Я подумал, что ранний прохожий мог бы залюбоваться этой парой: смуглая и подтянутая Кэсси и бледная, утонченная Розалинда, похожая на героиню какой-нибудь поэмы. Сентябрьское утро, две девичьи головки под ярким солнцем, желтые листья, кролики, врассыпную разбегающиеся от их шагов…

– Можно задать вам вопрос? – произнесла Кэсси.

– Мы за этим сюда и пришли. – По тону Розалинды было ясно, что Кэсси зря тратит ее драгоценное время.

– Ну да. Простите. – Кэсси глубоко вздохнула. – Ладно. Я лишь хочу понять, откуда вы узнали…

– Да? – вежливо спросила Розалинда.

– Обо мне и детективе Райане. – Молчание. – О том, что… что у нас роман.

– А, об этом! – рассмеялась Розалинда. Смех прозвучал равнодушно, с легкой ноткой торжества. – Детектив Мэддокс, а вы как считаете?

– Я подумала, что вы как-то догадались. Или… или, может, мы недостаточно хорошо скрывали. Но я только предполагаю… мне хотелось бы знать.

– Это просто бросалось в глаза, разве нет? – Нотки лукавства. – Хотите верьте, хотите нет, детектив Мэддокс, но мне совершенно неинтересно следить за вашей личной жизнью.

Снова молчание. О'Келли захрустел карамелью.

– Тогда как? – воскликнула Кэсси.

– Само собой, от детектива Райана, – любезно промолвила Розалинда.

Сэм и О'Келли уставились на меня, и я с трудом удержался, чтобы не начать оправдываться.

До последней минуты я надеялся, что произошло какое-то чудовищное недоразумение. Парень, готовый сообщить все, что мы хотели от него услышать, потрясенная горем девушка и мое нежелание видеть правду – из такой смеси можно приготовить что угодно. И лишь теперь, услышав небрежную ложь Розалинды, я понял, что та Розалинда, которую знал – милая несчастная порывистая девушка, вместе с которой я смеялся в саду возле замка и чьи ладони сжимал в своих руках, – никогда не существовала. Все, что она делала, было рассчитано на внешний эффект и продумано до деталей, как роль актера. Это были личины, под ними скрывались стальные шипы колючей проволоки.

– Ты врешь! – хрипло крикнула Кэсси. – Он бы никогда…

– Не смей мне грубить! – оборвала ее Розалинда.

– Простите, – тихо произнесла Кэсси после паузы. – Просто я… я не ожидала. Я не предполагала, что он может кому-нибудь сказать. Никогда.

– И все-таки он сказал. Надо быть осторожнее, когда доверяешь людям. Это все, о чем вы хотели меня спросить?

– Нет. Я собиралась попросить вас об одолжении. – Снова шорох: Кэсси провела рукой по волосам или по лицу. – Неформальные отношения с напарником запрещены правилами. Если босс узнает, нас обоих уволят или отправят в патрульные. Но эта работа… она очень много значит для нас. Мы трудились как проклятые, чтобы попасть в отдел по расследованию убийств. Если нас выгонят, это разрушит всю нашу жизнь.

– Надо было думать об этом раньше!

– Да. Но… может, вы не будете об этом говорить? Вообще никому?

– Хотите, чтобы я прикрыла ваши любовные делишки? Вы об этом?

– О, я… ну да.

– Не понимаю, с чего вы решили, будто я стану делать вам одолжение, – холодно заметила Розалинда. – Вы вели себя со мной очень грубо, а теперь вдруг подобные просьбы. Я не намерена вам помогать.

– Простите меня за грубость. – Голос Кэсси был натянут как струна. – Мне казалось, от вас исходит какая-то угроза… Но я не должна была так себя вести. Простите.

– Само собой, вам есть в чем извиняться, но дело не в этом. Мне плевать на ваши оскорбления, но если вы обращались так со мной, то и с другими, наверное, тоже? Почему я должна защищать человека, который ведет себя непрофессионально? Скорее уж мне следует раскрыть глаза вашему начальству на то, какая вы на самом деле.

– Сучка, – пробормотал Сэм, не поднимая головы.

– Нарывается на неприятности, – буркнул О'Келли. Похоже, ситуация интересовала его все больше. – Не будь она девчонкой, ей надо было бы дать хорошего пинка…

– Послушайте, – в отчаянии произнесла Кэсси, – дело не только во мне. Как насчет детектива Райана? Он-то не вел себя с вами грубо, правда? Наоборот, вы ему очень нравитесь.

Розалинда засмеялась:

– Неужели?

– Да. Он от вас без ума.

– Что ж… если это вы его соблазнили, его вина не столь велика. Нечестно наказывать его за это.

– Да, вы правы, – униженно промолвила Кэсси. – Это я… была инициатором.

– И давно у вас роман?

– Пять лет. С небольшими перерывами.

Пять лет назад мы с Кэсси не только не были знакомы, но и жили в разных частях страны. Я вдруг сообразил, что ее слова рассчитаны на О'Келли. Кэсси желала убедить его в своей правдивости на случай, если у него возникли на наш счет какие-либо подозрения. Я начал понимать, какую сложную и тонкую игру она ведет.

– Прежде чем подумать, как мне поступить, – заметила Розалинда, – я должна знать, что все уже закончилось.

– Все закончилось, клянусь. Он… он бросил меня две недели назад. Теперь навсегда.

– Почему?

– Я не хочу об этом говорить.

– По-моему, у вас нет выбора.

Кэсси перевела дыхание.

– Не знаю почему, – ответила она. – Клянусь Богом, не знаю. Я пыталась его спрашивать, но он ответил, что все слишком сложно, ему плохо и он не готов к серьезным отношениям… Вероятно, у него кто-то есть или… Теперь мы почти не разговариваем. Он даже не смотрит в мою сторону. Не представляю, что мне делать. – Ее голос задрожал.

– Вы только послушайте, – усмехнулся О'Келли. – Мэддокс выбрала не ту профессию. Ей бы в актрисы.

Но она не играла, и Розалинда почувствовала это.

– Что ж, – отозвалась она с едва заметной ноткой удовлетворения, – меня ничто не удивляет. Он никогда не говорил о вас как о возлюбленной.

– А что он говорил?

Кэсси явно старалась подставить Розалинде самые уязвимые места, специально раскрывалась, позволяя бить в больные точки, послушно выкладывала саму себя на блюдечке, чтобы ее собеседница могла разделаться с ней со вкусом и не спеша. У меня сжалось сердце.

Розалинда долго выдерживала паузу.

– Он сказал, что вы очень назойливы, – наконец ответила она. Ее голос звучал звонко, чисто и спокойно. – «В отчаянии» – так он говорил. Поэтому вы были настроены против меня: ревновали и боялись, что он может влюбиться в меня. Нет, он старался говорить о вас неплохо – похоже, ему вас просто жаль, – однако было ясно, что он не знает, как от вас избавиться.

– Какая чушь! – прошипел я в ярости, не в силах сдерживаться. – Никогда…

– Заткнись! – бросил Сэм, а О'Келли буркнул:

– Кому какое дело?

– Тише, пожалуйста, – попросил эксперт.

– Я сказала ему, что о вас думаю, – задумчиво продолжила Розалинда. – Неужели он последовал моему совету?

– Да, – дрогнувшим голосом ответила Кэсси. – Видимо, да.

– Надо же. – Снова нотка удовлетворения. – Вы в него здорово влюблены?

Тишина.

– Верно?

– Не знаю. – Кэсси говорила глухо и с трудом, но лишь когда она хлюпнула носом, я сообразил, что она плачет. – Я об этом вообще не думала, пока… просто… я никогда ни с кем не была так близка. А теперь все путается у меня в голове и я не могу…

– Ах, детектив Мэддокс, – вздохнула Розалинда. – Если не желаете быть честной со мной, будьте честной хотя бы с собой.

– Я не могу. – Кэсси едва выдавливала слова.

Мне показалось, будто фургон превратился в мрачный склеп, а его стены надвигаются на нас как в кошмарном сне. Два голоса добавляли нотку леденящего страха, словно мы подслушивали разговор двух умерших душ, схватившихся в жестоком поединке. Ручка двери терялась в темноте, и я поймал предупреждающий взгляд О'Келли.

– Ты сам вызвался, Райан, – сказал он.

Я почти не мог дышать.

– Я должен туда пойти.

– Зачем? Все идет по плану, так, как мы хотели. Не дергайся.

В динамиках раздался судорожный вздох.

– Нет, – возразил я. – Послушайте.

– Она выполняет свою работу, – заметил Сэм. В грязновато-желтом свете ламп его лицо было непроницаемо. – Сиди.

Эксперт поднял палец.

– Возьмите себя в руки, – презрительно произнесла Розалинда. – Чертовски трудно вести разумный разговор с истеричкой.

– Простите. – Кэсси опять хлюпнула носом и тяжело вздохнула. – Пожалуйста. Все кончено, и детектив Райан тут ни при чем. Он готов для вас на все. Вы можете просто… забыть об этом? Никому не говорить? Прошу вас.

– Хм! – Розалинда усмехнулась. Мы с детективом Райаном были очень близки. Но когда я видела его в последний раз, он тоже повел себя со мной очень грубо. И солгал мне насчет двух своих друзей. Я не люблю лжецов. Нет, детектив Мэддокс. Вряд ли я чем-то обязана вам или ему.

– Ладно, – сказала Кэсси. – Пусть так. Может, взамен я сумею вам чем-нибудь помочь?

Короткий смешок.

– Не думаю, что мне от вас что-нибудь нужно.

– Ошибаетесь. Дайте мне еще пять минут, хорошо? Мы пройдем здесь напрямик к главному шоссе. Кое-что я могу для вас сделать. Клянусь.

Розалинда вздохнула:

– У вас есть время, пока мы не дошли до моего дома. Только сразу хочу предупредить, детектив Мэддокс, что не все люди аморальны. Если я решу рассказать обо всем вашему начальству, вы не заткнете мне рот взяткой.

– Речь не о взятке. Скорее о помощи.

– От вас? – Еще смешок – чистый и холодный, который раньше мне нравился.

– Два дня назад, – продолжила Кэсси, – мы арестовали Дэмиена Доннели по подозрению в убийстве Кэти.

Сэм подался вперед, поставив локти на колени.

– Вот как? Значит, перейдем от вашей личной жизни к делу о моей сестре? Кто такой Дэмиен Доннели?

– Он говорит, что был вашим бойфрендом несколько недель назад.

– Чепуха! Если бы он был моим бойфрендом, наверное, я бы о нем что-то слышала, верно?

– Существуют записи, – осторожно заметила Кэсси, – ваших разговоров по мобильнику.

Голос Розалинды превратился в лед.

– Если вы желаете, чтобы я оказала вам услугу, детектив, не стоит обвинять меня во лжи.

– Я вас ни в чем не обвиняю, – возразила Кэсси, и мне показалось, что ее голос вот-вот опять дрогнет. – Я лишь хочу сказать, что это ваше личное дело и у вас нет причин мне доверять…

– Совершенно верно.

– Но я пытаюсь объяснить вам, в чем заключается моя помощь. Дэмиен доверяет мне. Он говорит со мной.

Розалинда фыркнула.

– Неудивительно. Дэмиен готов беседовать с каждым, кто его слушает. Вы не исключение.

Сэм кивнул: первый шаг.

– Знаю, знаю. Дело в том, что он рассказал мне, почему это сделал. Дэмиен утверждает, будто сделал это для вас. Вы его попросили.

Наступило долгое молчание.

– Вот почему я вызвала вас прошлой ночью, – продолжила Кэсси. – Чтобы поговорить о сложившейся ситуации.

– О, прошу вас, детектив Мэддокс. – Голос Розалинды стал чуть резче, и я не мог понять, хороший это знак или плохой. – Не обращайтесь со мной как с дурочкой. Будь у вас что-нибудь против меня, я бы уже давно была арестована, а не торчала тут, слушая, как вы льете слезы о детективе Райане.

– Ничего подобного, – возразила Кэсси. – Никто не знает, что рассказал Дэмиен. Как только это станет известно, вас арестуют.

– Надеюсь, вы мне не угрожаете?

– Нет, я лишь пытаюсь… Ну ладно. Дело обстоит так. – Кэсси перевела дух. – Нам не нужен мотив, чтобы выдвинуть обвинение в убийстве, – Дэмиен во всем признался; у нас есть записи в протоколах допросов и на видео, и материала вполне достаточно, чтобы посадить его в тюрьму. Никого не волнует, почему он это совершил. И, как я уже сказала, он доверяет мне. Если я намекну ему, чтобы он помалкивал насчет мотива, он так и поступит. Вы же его знаете.

– Да, и гораздо лучше вас. Боже, Дэмиен. – Вероятно, я болван, но интонация Розалинды повергла меня в шок. Это было даже не презрение – полное, уничтожающее отрицание. – Я о нем не беспокоюсь. Он убийца, что тут говорить. Неужели вы полагаете, что кто-то поверит ему? Больше, чем мне?

– Я поверила ему, – вздохнула Кэсси.

– Что ж, это не очень лестно характеризует ваши способности как детектива. У Дэмиена едва хватит мозгов, чтобы завязать себе шнурки, а тут он сочиняет какую-то историю и вы верите ему на слово? Вы действительно думаете, что такой человек сможет внятно объяснить вам, как все произошло, даже если захочет? Дэмиену под силу лишь самые простые вещи, детектив. А это отнюдь не простая история.

– Мне достаточно основных фактов, – торопливо заметила Кэсси. – Подробности не нужны. Если мне придется скрывать информацию, чем меньше я буду знать, тем лучше.

Розалинда помолчала, словно взвешивая ее слова, потом рассмеялась.

– Неужели? Но вы же детектив, в конце концов. Разве вам не любопытно, как все случилось?

– Я и так знаю все, что надо знать. То, что вы скажете, не принесет мне пользы.

– О, понимаю! – весело воскликнула Розалинда. – Ведь вы не сумеете использовать информацию. Но если правда ставит вас в неудобное положение, то это только ваша вина, не так ли? Вы сами загнали себя в угол. Вряд ли мне следует снисходить к вашим слабостям.

– Но я, как вы сами сказали, детектив, – повысила голос Кэсси, – и не могу просто слушать о преступлении и…

Розалинда осталась хладнокровной.

– Однако вам придется. Кэти была милой девочкой. Но после школы танцев и успеха возомнила о себе бог весть что. Та женщина, Симона, дурно на нее влияла. Меня это расстраивало. Кто-то должен был вернуть Кэти с небес на землю, для ее же пользы. Поэтому я…

– Если вы хотите продолжить, – громко произнесла Кэсси, – должна вас предупредить. Иначе…

– Не угрожайте мне, детектив. Говорю вам в последний раз.

Пауза. Сэм уставился в пространство.

– Итак, – проговорила Розалинда, – я решила, что самое лучшее – показать Кэти, что она не представляет собой ничего особенного. Бедняжка была не очень умна. Когда я начала давать ей…

– Вы не обязаны ничего говорить против своей воли! – перебила ее Кэсси. – Все, что вы скажете, будет записано и может быть использовано против вас в суде.

Наступило долгое молчание. Я слышал, как их шаги шуршат в сухих листьях и джемпер Кэсси скребет по микрофону. В лесу тихо ворковала птица. Сэм смотрел на меня, в плохом свете ламп мне казалось, будто я вижу в его взгляде осуждение. Я вспомнил о его дяде.

– Мэддокс ее потеряла, – пробормотал О'Келли. Он потянулся, расправил плечи и хрустнул шеей. – Все из-за чертова предупреждения. Когда я начинал работать, мы обходились без него: даешь им пару зуботычин, узнаешь что хочешь и ведешь к судье. Ну ладно, теперь хоть можно будет взяться за работу.

– Подождите, – возразил Сэм. – Она ее вернет.

– Послушайте, – произнесла наконец Кэсси, глубоко вздохнув, – насчет того, чтобы пойти к боссу…

– Минутку! – холодно перебила Розалинда. – Мы еще не закончили.

– Закончили, – возразила Кэсси, но ее голос предательски дрогнул. – По крайней мере в том, что касается Кэти. Я не могу просто стоять и слушать, как…

– Не люблю, когда меня запугивают, детектив. Я буду говорить то, что мне нравится. А вам придется слушать. Если перебьете меня еще раз, беседа закончится. А если передадите мои слова кому-нибудь другому, я расскажу о вас всю правду, и детектив Райан это подтвердит. Так что никто вам не поверит, а вы потеряете свою драгоценную работу. Понятно?

Тишина. У меня начало крутить в желудке, и я тяжело сглотнул.

– Самонадеянность, – усмехнулся Сэм. – Чертова самонадеянность.

– Не сглазь ее, – буркнул О'Келли. – Мэддокс молодец.

– Да, – едва слышно ответила Кэсси. – Понятно.

– Отлично. – В голосе Розалинды прозвучало удовлетворение, и послышался стук ее каблучков по бетону. Кэсси и Розалинда свернули на шоссе и направились к въезду в город. – Как я уже сказала, кто-то должен был вразумить Кэти и остудить ей голову. Разумеется, это был долг моих родителей; поступи они так, как следует, мне бы ничего не пришлось делать. Но они предпочли устраниться. Я думаю, что пренебрежение – своего рода агрессия против ребенка. Вы не согласны?

– Не знаю.

– По-моему, это очевидно. В общем, я заявила Кэти, что она должна перестать заниматься танцами, поскольку это плохо на нее влияет, но она меня не слушала. Нужно было объяснить ей, что она не обладает божественным правом на всеобщее внимание. И мир не крутится вокруг нее. Поэтому я стала мешать ее занятиям. Хотите узнать как?

Дыхание Кэсси участилось.

– Нет, не хочу.

– Я делала ее больной, детектив Мэддокс. Интересно, вам это когда-нибудь приходило в голову?

– Да. Мы подозревали вашу мать…

– Вот как? – Снова нотка полнейшего пренебрежения. – О, пожалуйста. Мою мать поймали бы уже через неделю, даже такие горе-детективы, как вы. Я смешивала сок с отбеливателем, чистящим средством или чем-нибудь еще и говорила Кэти, будто это тайное средство для танцоров. Она, глупышка, верила. Мне было интересно, сможет ли кто-нибудь заметить, но никто не заметил. Представляете?

– Боже мой, – прошептала Кэсси.

– Давай, Кэсси, – пробормотал Сэм. – Это тяжелые телесные повреждения. Давай.

– Она не станет. – Мой голос прозвучал неестественно. – Пока не разберется с убийством.

– Подождите, – заговорила Кэсси, и я услышал, как она сглотнула. – Мы сейчас войдем в поселок, а вы сказали, что дадите мне время только до дома… но я должна знать, что вы решили насчет…

– Узнаете. И в поселок мы войдем, когда я пожелаю. Сейчас мы пройдемся немного в обратную сторону, и я расскажу вам остальное.

– Мы опять обойдем вокруг поселка?

– Вы же сами хотели со мной поговорить, – строго заметила Розалинда. – Пора бы научиться вести себя последовательно.

– Вот дерьмо, – буркнул Сэм. Они удалялись от нашего фургона.

– Ей не понадобится поддержка. О'Нил, – успокоил О'Келли. – Эта девчонка сучка, но вряд ли у нее есть УЗИ.

– К сожалению, Кэти не усвоила урок. – В голосе Розалинды прозвучали жесткие нотки. – До нее наконец дошло, почему она болеет, – на это ушло несколько лет, – и она устроила мне сцену. Заявила, что никогда не станет пить то, что я ей даю, пригрозила рассказать родителям… Разумеется, они бы ей не поверили, ведь она закатывала истерики по любому поводу, но сам факт… Кэти была маленькой испорченной дрянью. Всегда хотела поступать по-своему. А если у нее что-либо не получалось, то она бежала плакаться папочке и мамочке.

– Кэти просто собиралась быть танцовщицей, – напомнила Кэсси.

– Ну а я сказала ей, что это неприемлемо. Если бы она просто делала то, что ей говорят, ничего бы не случилось. Но Кэти начала угрожать мне. Вот что с ней сделали балетная школа, вся эта шумиха, статьи в газетах, благотворительные фонды. Кэти мне сказала – нет, я серьезно, это ее точные слова, она стояла, уперев руки в бока, словно какая-нибудь примадонна: «Ты не должна была так со мной поступать». Кем она себя возомнила, черт возьми? Она совсем отбилась от рук, вела себя со мной вызывающе, а я не могла этого допустить.