Текст книги "Боевая Магия (ЛП)"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Ты куда уходила?

– Я работала над камнями, – сказала Эвви. – Розторн и Луво?

– Луво придёт.

Джимут занёс её в комнату. Розторн сидела на кровати, которой бы хватило на всех троих. За ширмой стояла ещё одна кровать. Спутник Браяра помог ему дойти до неё.

– Лечить, – пробормотала Розторн. – Раненные…

– В городе полно лекарей. Большинство из них в лучшей форме, чем ты, и решила быть боевым магом, – сказал Джимут.

Он опустил Эвви на её стороне кровати, которую ей придётся делить с Розторн. Рядом стоял столик с чашами, наполненными ячменной мукой, смешанной с масленным чаем и сухим сыром. Он передал Эвви одну чашу и ложку. Она стала есть, взглядом извиняясь перед Розторн за то, что не подождала её. К её шоку, Розторн протянула руку, и потёрла ей макушку.

– Ты уверен, что мы не нужны? – спросил Браяр, когда Джимут и ему отнёс чашу.

Он указал на Розторн:

– Она будет возиться и беспокоиться, пусть она даже ползти не в силах.

Он съел одну ложку, затем поставил чашу на пол, положил ложку туда, и свернулся на кровати. Заснул он мгновенно. Джимут начал стаскивать с него сапоги и броню.

Розторн с трудом попыталась встать.

Джимут покачал головой:

– Я не против о нём позаботиться, – сказал он, и поманил пальцами в сторону двери.

Девочка, одетая в некрашеный халат послушницы восточных храмов Круга, вошла и очень низко поклонилась Розторн. Она положила ладони на плечевые завязки брони Розторн, проверила, что та не возражала, и начала их развязывать.

– Да благословят меня боги, – продолжил Джимут, работая над Браяром, – о скольких моих друзьях вы с Браяром заботились всё это время? Вы и моему принцу жизнь спасли. Я думаю, что вы заработали немного отдыха, и вы даже стоять не можете, ни один из вас. То, что вы сегодня там проделали – я такого никогда не видел, вообще. И никто из нас не видел.

Он положил броню на пол на браяровской стороне комнаты, чтобы пропотевшие её части могли высохнуть.

В дверь ввалился гьонг-шийский мужчина, неся в руках Луво.

– Куда… куда тебя, о старейший, – сказал он, тяжело дыша.

– Он останется со мной, – сказала Эвви.

Джимут передвинул один из множества столиков в комнате к эввиевской стороне кровати.

– Чего ты так задержался? – спросил он у вошедшего.

– Каменный бог весит больше, чем кажется, – ответил тот. – И от конного этажа досюда много ступенек. И все они забиты людьми, которые хотели его видеть.

– Это вполне понятно, – сказал Луво. – Они никогда раньше не видели сердце горы. Мне бы лишь хотелось, чтобы они подождали, пока я не удостоверюсь в благосостоянии Эвумэймэй.

– Я устала, – сказала Эвви.

Она поставила чашу на пол, так же, как и Браяр, и начала возиться с завязками своей брони. Её пальцы были неестественно неуклюжими. Она сдалась, и легла на матрас так, чтобы её голова была рядом с Луво.

– Мы поймали императора? – спросила она его.

– Судамини и солдаты из Гармашинг преследуют его, – сказал он.

Это было последним, что она от него услышала.

* * *

Когда Браяр проснулся, ставни были открыты. Он подковылял к окну, чтобы выглянуть наружу. Насколько он понял, полдень уже давно миновал. Розторн и Эвви всё ещё спали. Луво нигде не было видно.

Браяр какое-то время постоял, разглядывая вид из окна. Их комната была на южной стороне храма, и под ними простиралась половина Гармашинг. Город, который он помнил, был побит. Всюду были видны почерневшие ямы, где бомбы и пожары уничтожили дома, храмы и общественные здания. На дорогах и в парках зияли рваные дыры. Воздух пах огнём и смертью. Люди трудились, стаскивая порождённые войной обломки в кучи, исключая мёртвых людей и животных. Над этими пировали падальщики. Стервятники настолько обнаглели, что даже не шарахались прочь от людей.

Браяр отвернулся от окна. В Гьонг-ши его многое восхищало, но небесное погребение ему всё ещё было не по душе.

Взглянув на свои руки, он понял, что совершенно грязен. Браяр открыл дверь и выглянул наружу.

Там сидел послушник, читавший свиток.

– Сэр? – спросил он. – Как я могу помочь?

Вскоре Браяр отмокал в огромной бадье с горячей водой. Он выбрался только после того, как начал засыпать, и его голова скользнула под воду. «Пора баиньки», – подумал он, откашлявшись. Браяр как раз обсыхал, когда явился Парахан.

Тот не теряя времени стянул с себя одежду.

– Блаженство, – объявил он, устраиваясь в бадье

Он выглядел измождённым.

– Вернулись Суда и Сэруго, – сказал он Браяру. – Они гнались за имперской армией так далеко, как только осмелились, но врагу удалось уйти. Посмотрим, вернутся ли они.

– Думаешь, вернутся? – спросил Браяр.

Он натянул узкие штаны и длинную куртку, которые кто-то оставил для него.

– Император ещё далеко не побеждён. Он возьмёт ещё войска и магов, и вернётся. Мы тоже будем ждать. Вообще, я не думаю, что император сопровождал эту армию. Он может быть на севере или северо-западе – те войска ещё не прибыли, что беспокоит Бога-Короля. Но Уэй-шу знает, что ему нужно взять Гармашинг, чтобы удержать Гьонг-ши. Я не уверен, что ему это удастся.

– Почему нет?

– Шаманы всегда будут проблемой, даже большей, чем сами племена, – объяснил Парахан. – Половина боевой магии заключается в знании того, чем воспользуется сторона противника. Знаменитые маги Уэй-шу не знают, как сражаться с шаманами, потому что шаманы не работают поодиночке. Маги не могут направить свою силу на одного человека. Шаманская магия основана на объединении пяти или шести разных людей с разными силами и способностями. Они всю жизнь упражняются в сплетении всего этого. Лично я буду весьма удивлён, если хоть кот-то из придворных магов ездил сюда, чтобы учиться музыке и танцам шаманов. Ты ступни отскребаешь?

– Нет, – ответил Браяр, обдумывая только что сказанное принцем. – А ваши маги в Комбанпуре изучают танцы шаманов?

– Нет, – беспечно сказал ему Парахан, – но мы никогда не были настолько глупы, чтобы напасть на Гьонг-ши. По нашу сторону Дримбаканг Лоу есть и более простые места для нападения.

Несколько послушников поспешно вошли, чтобы открыть краны рядом с другой большой бадьёй. В неё полилась исходящая паром вода, а послушники разложили на скамейках рядом с ней мыло и мочалки. Браяр собирался уходить, а Парахан погружался в свою ванну, когда вошли Розторн, Эвви и Суда, одетые в банные халаты.

– Леди, кто-нибудь из вас скребёт ступни? – спросил Парахан, когда Розторн сняла свой халат и шагнула в воду.

– Сам отскребай себе ступни, ленивый болван, – посоветовала она.

Эвви так и осталась стоять, дрожа. Парахан закрыл глаза, а Браяр отвёл взгляд. Наконец Суда сказала:

– Можете смотреть, парни.

Они с Эвви сидели в бадье, в которую набиралось всё больше воды. Послушники закрыли краны, когда уровень воды был в паре дюймов от края бадьи.

Браяр тихо обругал себя за то, что не подсмотрел за Судой, но он знал, что так было бы неправильно. Баня была не для того, чтобы пялиться на женщин; баня была для того, чтобы мыться. Его беспокоило то, что Эвви так явно боялась обнажаться, хотя всю жизнь мылась в общественных банях. Она погрузилась в их бадью настолько, что её подбородок был вровень с поверхностью воды.

– Так шаманы смогут выгнать императора из Гьонг-ши? – спросил Браяр, возвращаясь к своему разговору с Параханом.

Их друг покачал головой:

– Если бы вы трое остались, то мы, возможно, могли бы измыслить что-то, способное убить Уэй-шу, – сказал он. – Это бы заставило Янджинг уйти. Сюда их завели его амбиции, его алчность. Без него генералы отступят, и начнут драться друг с другом за остальную империю. Его сыновья тоже будут драться. Это их всех займёт на какое-то время.

– Не люблю соглашаться с моим братом о политике, но в этот раз он всё же прав, – заметила Суда.

– Я вот что тебе скажу: за годы, пока я таскался за императором как обезьяна на цепи, я получил очень хорошее политическое образование, – парировал Парахан. – Трудно найти учителя лучше Уэй-шу. Поэтому-то я и знаю, что в Гьонг-ши недостаточно солдат, чтобы выстоять против него. Это ещё не считая военных машин. Мы сражаемся с ним без катапульт и без бомб с зайао. У нас даже смолы никакой не было, если уж на то пошло. Если бы Браяр, Розторн, Эвви и Луво не поработали над теми катапультами, нам бы пришёл конец. Я бы всё отдал, чтобы заполучить формулу зайао. В империи его продажа карается смертью.

– Тебе не нужно его покупать, – сказала Розторн, зевнув. – Это – злая штука, но если тебе правда нужна формула, то мы с Браяром знаем, как делать зайао.

Суда и Парахан уставились на неё.

– Ты знаешь, сколько мой дядя заплатил империи за шестьдесят бочек этого вещества в прошлом году? – прошептала Суда.

– Мы вас бесплатно научим его делать, если оставим вас сражаться с ним одних, – объявила Розторн. – Но это злая штука. Как только он у вас появится, я гарантирую, что ваши враги тоже его заполучат, чтобы использовать против вас.

– Давайте не будем спешить насчёт «бесплатно», – быстро вставил Браяр. – Если Гьонг-ши может заплатить, то ничего плохого в этом нет. Нам ещё предстоит долгий путь до нашего корабля.

Теперь близнецы уставились на него.

– Значит, вы всё же собираетесь нас покинуть, – сказал Парахан.

Браяр пожал плечами:

– Мы сейчас уже должны были ехать домой, – напомнил он своему другу. – Если мы не поймаем наш корабль, когда он дойдёт до порта в самом южном из Королевств Солнца, то мы рискуем попасть под ваши муссоны. У нас дома семья, которую мы не увидимся уже третий год, если задержимся.

– Если бы вы остались, то ваше вмешательство могла бы оказаться решающим в том, как всё обернётся – победой или рабством, – объяснила Суда.

– Вы же знаете Уэй-шу, – добавил Парахан. – Он уничтожает всё, что не может удержать для себя.

Браяр бросил взгляд на Эвви, погрузившейся в воду почти до носа. Она тихо плакала. Остальные увидели, что он смотрит на девочку.

Суда протянула руку, и погладила Эвви по голове:

– Что такое? – мягко спросила она.

Эвви поднялась достаточно, чтобы её губы оказались над водой.

– Он будет пытать нас, – прошептала она. – Он будет хлестать нам по ногам, пока мы не потерям способность ходить, и он убьёт наших друзей. Его люди убили моих кошек потому, что те попались под руку. Они убили жителей деревень и солдат Капитана Рана по той же причине. Им на всех плевать.

Она дрожала так сильно, что у неё стучали зубы.

– Я хочу, чтобы вы убили меня. Не позвольте им меня схватить.

– Никто не позв… – начала Розторн, обняв Эвви рукой.

Договорить она не успела. Дверь сорвалась с петель, рухнув на пол. Низкий, мощный голос пророкотал:

– Почему Эвумэймэй плачет? Кто напугал её настолько, что у неё содрогаются кости?

В дверях стоял Луво. «Он выглядит весьма разгневанным для куска кристалла», – подумал Браяр.

– Мы просто беседовали, Луво.

– Ваши беседы вмешались в лечение, которое я с ней провёл, – сказал Луво.

Он перевалкой вошёл в ванное помещение. Несколько послушников заглянули в дверной проём, но, похоже, не собирались входить.

– Много пения камнепада, много времени, проведённого с Большим Молоком, но тем не менее сейчас Эвумэймэй такая же напуганная, какой была, когда я позвал её к о мне. Почему? Когда она поспала и поела, она была в порядке. Вы – её друзья. Что вы ей такого наговорили?

– Луво, всё хорошо, я в порядке, – сказала Эвви.

Она вытерла лицо рукой, но слёзы продолжали течь.

– Мы просто говорили о том, чтобы остаться на какое-то время, потому что, возможно, Гьонг-ши нуждается в нас, вот и всё. Я просто веду себя глупо.

Браяр понял, что это может занять какое-то время. Хрюкнув, он поднял каменное существо на скамейку, где женщины сложили свои халаты. Когда он прислонил выбитую дверь обратно к дверному проёму, он не удивился тому, что она весила меньше, чем друг Эвви.

– Эвумэймэй, – медленно произнёс Луво, – ты хочешь уехать? Я могу найти тебе маленьких мохнатых существ. Их здесь много.

– Нет! – закричала Эвви, вставая. – Я не хочу ещё кошек! Я не хочу никого, кто может погибнуть! Посмотри на Браяра, он был ранен, он мог умереть…

Она опустила взгляд, и осознала, что стоит голая. Выбравшись из бадьи, она натянула на себя халат, и проскользнула в промежуток между дверным проёмом и прислоненной к нему дверью.

Она услышали, как одна из стоявших снаружи послушниц спросила, может ли она помочь. Эвви закричала:

– Отстань от меня!

Луво повернул свой головной нарос к остальным:

– Она желает покинуть эту землю.

– Она боится остаться, – тихо сказал Браяр. – Она боится, что император схватит её и будет пытать её – или нас. Ты замечательно поработал, приведя её в порядок после того, что с ней сотворили эти чудовища, Луво.

Тут ему пришлось замолчать. Он боялся, что расплачется.

– Такие глубокие раны лечит только время, – продолжила Розторн. – Браяр, возможно, тебе следует отвезти Эвви домой. Первый Храм Круга – дом моей религии. Обязательства – только мои.

– Почему бы тебе не отвезти Эвви домой, а мне – остаться? – резко спросил Браяр, поскольку мысль о том, чтобы оставить здесь Розторн, резала его сердце подобно кинжалу. – У тебя холодная голова, необходимая в пути, и тебя там ждёт Ларк.

– Мы все устали и всё ещё голодны, и правда, я не собирался начинать ссору, когда вы нам уже так сильно помогли, – сказал Парахан. – Идёмте. Отложим это на потом. Нам с Судой нужно проверить воинов.

Браяр и Розторн переглянулись:

– Нам следует проведать лекарей, – сказала Розторн.

– Нет, – прямо заявила Суда. – Если враг вернётся, пока вы ещё здесь, то вы – боевые маги. Делайте всё, что можете, чтобы восстановить свои силы, но не лечите никого, пожалуйста.

– Я поговорю с Эвви, и спою ей, – сказал Луво. – Если так будет лучше, то конечно же она должна уехать домой. Я лишь надеялся показать ей всю мою гору.

Парахан выбрался из бадьи, и спустил кристаллическое существо на пол:

– Добро пожаловать в мир людей, друг мой, – тихо сказал он. – У нас у всех есть те, кому мы хотели бы показать свои любимые сокровища, только времени не хватает.

Глава 22

Первый Храм Круга, Гармашинг, столица Гьонг-ши

Одевшись, Эвви не осталась у себя в комнате. Другие будут задавать ей вопросы и пытаться понять её, когда она и сама-то себя не понимала. Вместо этого она сбежала из храма Живого Круга, чтобы бродить по Гармашинг.

На улицах были люди, и все – при деле. Большинство из них выносили обломки из дворов домов и храмов. Имперская армия не один день поливала город дождём из камней и бомб с зайао, прежде чем Генерал Сэруго явилась, чтобы отвлечь солдат. Теперь даже самые малые дети помогали в уборке, вываливая корзинки мусора в тачки и телеги. Эвви чувствовала себя виноватой за тунеядство, но её сила всё ещё была не такой, как неделю назад. Даже её тело было утомлено: когда она попыталась что-то поднять, ощущение было такое, будто её руки и плечи были как переваренная лапша.

Она не приняла во внимание, что людям теперь может быть не безразлично её янджингское происхождение. Трудно было держать себя в руках, когда кто-то плюет тебе под ноги. К счастью, это случалось нечасто. Когда Эвви видела других людей родом из Янджинга, она кивала, и они кивали в ответ. Они знали, каково это – носить лицо врага, пусть они и провели всю жизнь здесь. Эвви видела здесь пару храмов ба́йта, ещё когда они зимовали в городе. Они строились для поклонения Канзан, богине милосердия и исцеления, и Ту́ян, бога, который был небесами. То, что в Гармашинг были янджингцы, имело смысл, поскольку в этой стране было много чужестранных храмов. За ними наблюдали, или держали их под замком во время осады?

С минуту она рассматривала возможность зайти в байта, но передумала. Она не знала, сколько она ещё будет бродить, пока не устанет окончательно, и не будет вынуждена ехать на попутной повозке обратно в храм Живого Круга. Она собиралась пройти так далеко, как только могла, хотя было грустно видеть весь ущерб, нанесённый ярко раскрашенным домам и храмам. По крайней мере это они остановили – она и её друзья.

Эвви остановилась поглядеть на нетронутую стену храма. Та была расписана несколькими гьонг-шийскими фигурами. С тех пор, как она побывала с Луво под землёй, ей казалось, что все изображения двигались. Эти решили порадоваться дню без осады. Ледяной лев танцевал с ибрисом, потом перепрыгнул на другую сторону стены, чтобы гоняться за большим яком. Ибрис предпочёл танцевать дальше с большим пауком, не уступавшем ему размерами, в то время как несколько голов нага читали свиток, а остальные головы выглядели скучающими.

– Иногда я бросаю кедровые орешки над их головами, – сказал Бог-Король, – и они злятся, потому что не могут поймать их.

Эвви, вздрогнув от неожиданности, посмотрела на него:

– А тебе можно бродить вот так, одному? – спросила она. – Что если в городе есть шпионы, и они тебя схватят, или…

Она моргнула, осознав ход своих мыслей, и её голос дрогнул. Мысль в её голове была слишком ужасной: Бог-Король, привязанный к столу, как была привязана она, и подвергаемый тем же пыткам, что и она.

– В мире есть нехорошие люди.

Он положил руку ей на плечи, когда она заплакала.

– Иди сюда, – сказал он, и подвёл её к скамейке, стоявшей у неокрашенной части стены.

Он усадил её там, положив её голову себе на плечо, позволяя ей выплакать затопившие её напряжение и страх.

– Я под защитой, – сказал он. – Ты будешь удивлена, насколько хорошо я защищён.

Он посмотрел на настенные росписи, которые вышли, чтобы посмотреть на Эвви, и похлопать её по голове и по спине.

– Эвви, ты их беспокоишь.

– Прости, – сказала она, вытирая лицо рукавом.

Розторн никак не могла отучить её от этой привычки.

– Я просто устала.

Она хмур посмотрела на Бога-Короля:

– И это не кажется особо достойным бога, или короля – дразнить изображения кедровыми орешками, – строго сказала она ему.

Изображения бросили свои занятия, чтобы строить Богу-Королю рожи.

– Они дразнятся в отместку, – сказал он Эвви, кивая на гримасничавших существ. – Они приходят в мой тронный зал, когда я выслушиваю жалобы, и делают грубые жесты, пока люди со мной говорят. Они знают, что я не смею смеяться, иначе люди решат, что я не воспринимают их проблемы серьёзно.

Он выглядел как деревенский мальчишка, каким и был раньше, за исключением его серьг и колец на косе.

– Эти изображения приходят в твой тронный зал?

– Не совсем. В тронном зале есть другие изображения, похожие, – ответил он. – По всему городу такие изображения, если уж на то пошло. Я думаю, они дразнят меня по очереди.

Он предложил ей взять у него кедровых орешков.

– Твоё общение с Луво наверное позволило тебе их видеть их сейчас в движении. Когда ты была здесь раньше, ты не говорила, что видишь их.

– Ты говорил с Луво?

Орешки были вкусными и сладкими. Она и забыла, что в мире были хорошие вещи, вроде кедровых орешков.

– Какое-то время ты спала, – сказал Бог-Король. – Именно Луво рассказал мне, что с тобой произошло.

Он отвёл взгляд, помрачнев лицом:

– Мне так жаль, Эвви. Ты всего лишь приехала сюда учиться и делиться своей чудесной магией.

В голове Эвви внезапно всплыл ещё один ужасный образ: Бог-Король, скованный цепями, как был скован Парахан, у подножия трона Уэй-шу. Он сказал, что она всего лишь посетила Гьонг-ши, но сам он всего лишь проводил долгие дни на неудобно выглядевшем троне, слушая жалобы людей, или на совещаниях со взрослыми, который говорили в его сторону, а не с ним самим, или читая послания. Он когда-нибудь бегал и играл, как другие мальчишки? Она почувствовала, как сжалось её сердце.

– Император уехал домой?

Бог-Король покачал головой:

– Он лишь отступил, и недалеко. Он отдыхает, и созывает свои северные войска. Мы лишь можем быть рады, что он также даёт и нам время отдохнуть, и подождать прибытия наших союзников.

– А их хватит?

Война была почти что более комфортной темой для разговора, по сравнению со всем, что случилось с ней в Гьонг-ши.

– Это – наша земля. В Гьонг-ши случается такое, что больше не случается нигде, – ответил он. – Мы должны молиться, что этого хватит.

Какой-то мужчина подошёл поговорить с ним. Эвви наблюдала, думая: «Я не могу забрать у него Розторн и Браяра. Если я уеду, то готова поспорить, что Луво вернётся в свою гору, поэтому я не могу и Луво забрать – если он вообще ради меня останется. Но я не могу уехать, и отдать всю страну Уэй-шу. Я должна сначала попытаться помочь».

«Я просто не могу позволить им снова меня схватить, вот и всё».

* * *

Когда они вернулись из бани, Розторн пошла искать Первого Посвящённого Докьи. Браяр завидовал её энергичности, но всё ещё был слишком уставшим, и нога его беспокоила. Он попросил у Луво прощения за то, что был ему неважным собеседником, и снова лёг спать.

* * *

Река Снежного Змея блестела на солнце. Он сидел на берегу, удя рыбу. Во сне он знал, что редко рыбачил, но здесь он этим занимался, и в прозрачных водах клевало. Он потянул рыбу на берег реки. Но вытянул он тело, тело старой женщины. Он посмотрел на реку. По ней плыли тела умерших: мужчины, женщины, дети, животные. Они ощетинивались стрелами, или показывали зияющие раны, когда река снова и снова переворачивала их на порогах.

По какой-то сонной причине он снова закинул удочку в воду. Следующим телом, которое он вытащил на берег, была Эвви. Её ступни истекали кровью.

* * *

Браяр сел, втягивая ртом воздух.

«Хватит с меня этого», – сказал он себе. «Хватит всего этого». Он нашёл полотенце, полил её водой из кувшина у своей кровати, затем вытер им пот у себя с лица и шеи. Вместо того, чтобы снова попытаться заснуть, он решил заняться чем-нибудь полезным, не смотря на усталость. Он взял сумку с его снадобьями, и нашёл один из лазаретов, где держали раненных.

К глубокому удивлению Браяра, его лекарские услуги не были нужны, в отличие от его снадобий. Это оказалось правдой: в Гьонг-ши было полно магов-лекарей. Однако, он выяснил, что его друзья среди раненных солдат хотели его увидеть. Они с радостью познакомили его со своими друзьями. Браяр сделал обход, сидя с каждым из них, и шутя, стараясь показывать веселье на лице, как бы раны солдата его ни расстраивали. У многих из них были ожоги от магического огня, отчего Браяр стал ненавидеть Уэй-шу ещё больше. Почему тот не мог удовлетвориться тем, что уже имел?

Браяр почти закончил в главном лазарете, когда увидел, что Розторн, Эвви и Луво также навещают раненных. Закончив, Браяр присоединился к Эвви. Все хотели познакомиться с девочкой и сердцем горы. Он помогал сесть тем, кто был на это способен, чтобы они могли пообщаться со странной парочкой. Эвви, бывшая такой трясущейся в бане и в своей комнате, была безгранично терпеливой, поднимая кристаллического медведя для тех, кто не мог сесть. Браяр осознал, что Луво издавал тихий гул, такой низкий, что Браяр скорее ощущал его подошвами ног, а не ушами. От этого у раненных, похоже, прибавлялось сил.

Они могли бы там всю ночь провести, но бывший там за главного лекарь прогнал их, чтобы персонал мог всех покормить и сменить повязки. Посланник нашёл их, и передал приглашение присоединиться к Первому Посвящённому Докьи за ужином.

* * *

Розторн и Эвви были рады увидеть Докьи. Старик был более худым, чем в их последнюю встречу, но его взгляд был по-прежнему острым, когда он оглядел их обеих. Он пожал руку Браяру, и поклонился Луво, но сначала он обнял Эвви, которая училась у него зимой, а потом Розторн:

– Ты хорошо справилась, – тихо сказал он женщине. – Очень хорошо.

– Скажи спасибо моему коню, – иронично ответила она таким же тихим голосом. – Он довёз меня туда и обратно. И если мы так хорошо справились, то почему я до сих пор вижу двигающиеся изображения? Моё поручение ведь кончилось, да?

Докьи улыбнулся:

– Этот эффект останется, пока ты в Гьонг-ши, где мы находимся между божественным и земным.

– Изображения не танцевали и не скакали этой зимой, – сказала ему Розторн.

– Несение ноши изменило твою способность видеть порталы. Чем, собственно, и являются изображения.

Докьи посмотрел на Браяра, болтавшего с другими вечерними гостями храма, Богом-Королём, Параханом, Сэруго и Судамини.

– Хотя я пока не могу объяснить, что случилось с Браяром.

– Он коснулся рюкзака, в котором я несла мою ношу, – объяснила Розторн. – Нам пришлось на полдня привязать Браяра к его коню. С тех пор он отказывался спать в храмовых крепостях, но не говорил мне – почему.

Докьи осклабился:

– А. Это объясняет его нервность. Как и ты, он теперь видит маленьких богов, как они пребывают на стенах – живыми в их дверях в наш мир.

– Вы двое есть собираетесь? – позвал Бог-Король. – Или нам всё это самим доедать?

Розторн нуждалась в такой трапезе – с друзьями и почти без разговоров о войне. Она была уверена, что взрослые понимали, что уже скоро они будут обсуждать стратегии. Эвви была тихой, но не дулась. Что-то из сказанного ею Богу-Королю развеселило его; он так сильно смеялся, что чуть не подавился. Они расстались в хорошем настроении, и легли спать пораньше.

* * *

Утром Браяр и Розторн нашли мастерскую в той части храма Живого Круга, которую отвели храму Земли. Там, с горшками и землёй из храмовых запасов, они начали восполнять свои запасы шариков с шипастыми семенами. Эвви помогала, таская кувшины с водой и наполняя горшки достаточным количеством земли, чтобы в них могли прорасти семена.

– Я не понимаю, – сказал Луво, наблюдая за их работой. – Ведь император же должен теперь вернуться домой, после потери такого числа людей от рук бойцов Гьонг-ши.

– Именно поэтому он и не остановится, пока мы не найдём способ настучать ему в бубен, – горько сказал Браяр. – Он может потерять в три раза больше людей, чем уже потерял, и всё равно у него останется достаточно, чтобы бросить на нас. Он хочет получить это место. Он хочет храмы, и дворец Бога-Короля, и все их сокровища. Он хочет иметь влияние на все религии, у которых тут есть храмы. И отказываться от не собирается. Он из тех, кто сожжёт целый сад из-за одного больного растения.

– Я не понимаю, – снова ответил Луво.

Браяр только успел рассказать историю о попытке Розторн спасти сад роз, когда Джимут явился с двумя бочонками.

– А это для чего? – спросила Розторн, когда он поставил их на стол.

– Ну, пращник, который находится далеко, может и не добросить ваши тканевые шарики с семенами близко к врагу, – весело сказал он. – Поэтому мне пришлось вернуться к моему прежнему методу боя, когда мы накрутили императору хвост.

– Тебе это, похоже, не повредило, – с улыбкой ответила Розторн.

– Да, но меня это опечалило, – сказал он ей. – Большинство моих друзей так и не увидели, что бывает, когда взрывается один из ваших шариков. А я, ну, я тут осматривал местность, чувствуя, что мне нечем заняться. Я просто случайно нашёл винные погреба…

Браяр засмеялся.

Джимут надменно сказал:

– В общем, у них там столько пустых бочонков, которые ждут отправки янджингским виноделам, только вот у нас война. Поэтому мне в голову пришла мысль. Что если вы положите пару тканевых шариков в пустой бочонок, и загрузите в катапульту его? В маленькую катапульту, наверное, вроде тех, что тут стоят на крышах? Бочонок лопнет, когда ударится об землю, и ваши семена разлетятся, и вырастут.

Розторн хлопнула его по плечу:

– Это очень хорошая идея. А теперь, найди Первую Посвящённую храма Воды и попроси её пожертвовать нам эти бочонки. Уверена, она с радостью это сделает.

Джимут уставился на неё:

– Я думал, ты сможешь разобраться с этой частью.

Розторн вздохнула с притворным сожалением:

– Я бы с радостью, но я ращу чертополох, чтобы получить ещё семян. Скажи ей, я сожалею, что не смогла прийти лично.

Джимут посмотрел на Браяра, тот пожал плечами:

– Я занимаюсь тем же самым, – объяснил Браяр.

– Я пойду, – вызывалась Эвви, – если ты думаешь, что это поможет.

Джимут вздохнул:

– Без обид, Эвумэймэй, но ты не всегда осторожна со словами. У меня и так будут неприятности, когда она услышит, что я рыскал в её винном погребе.

Он ушёл прочь.

Розторн посмотрела ему вслед:

– Я надеюсь, Парахан и Суда ценят этого малого, – сказала она, размышляя вслух. – Он смышлёный, быстро соображает, и не из пугливых. И он верный. Им следует дать ему повышение.

Она вертела эту мысль у себя в голове, высаживая семена в землю одно за другим, и призывая их к росту. Растения прорастали, цвели, и давали семена. Дома она бы передала эту работу послушникам, или нескольким послушникам. Было приятно приветствовать растения – их шипы были длиной с её предплечье, когда они достигали роста в два фута, но к садовнице, которая их ценила, они относились очень нежно, – но ей хотелось большего.

Она могла делать больше. Не смотря на весь урон, который она нанесла, Розторн не была боевым магом; она была магом, специализирующемся на создании снадобий, и она была растительным магом. Луна Розы была на исходе; в этих местах зима наступала рано. Сколько полей имперские армии уже уничтожили?

– Эвви, теперь ты – сборщица семян шиповника, – объявила она, передвигая её взрастающие растения на браяровскую сторону комнаты.

– Неужели? – спросила девочка, хотя раздражения в её тоне не было.

Она спала на кипе мешков.

– Сила Эвумэймэй не связана с зелёными растениями, – сказал Луво со своего наблюдательного пункта рядом с Браяром.

Браяр начал объяснять, как он может поддерживать рост растений, пока Эвви за ними следит и собирает. Розторн поспешила вниз по коридору в поисках Докьи.

– Я правильно поняла? – спросила она Первого Посвящённого, когда нашла его. – Ячмень – самая популярная в Гьонг-ши зерновая культура?

– Ячмень – самый крепкий из злаков, – сказал он. – Другие растут не так хорошо. Почему ты спрашиваешь?

– Я знаю способ возместить зерно, потерянное из-за армий Уэй-шу.

Докьи просветлел лицом:

– Это было бы невероятным благословением для наших людей, если ты сможешь это устроить. Что понадобится от меня?

Она кивнула, и начала объяснять. Первый Посвящённый выслушал её идею, обдумал, и повёл её в кладовую. Он помог ей перенести некоторое количество плоских ящиков для саженцев обратно в мастерскую, и назначил двух сильных, молодых послушников таскать дополнительные мешки с землёй.

Розторн расставила ящики для саженцев в ряд, и зарылась руками в мешок с почвой, чувствуя себя лучше, чем чувствовала себя уже много дней. Ей нужно было заниматься именно этим, а не убийством. И не просмотром видений. К тому же, сила, которой она всё ещё обладала после своего заведования Четырьмя Сокровищами, накатывала во время её работы, выливаясь на чернозём в ящиках и на семена ячменя, которые она там рассыпала. Конечно же, Сокровища стали делиться собой с посадками зерна.

Розторн пришлось взять эту силу в руки, чтобы её новые растения не вырастали выше обычных двух футов. Не смотря на это, четверть из них сгибалась под тяжестью семян. Она стремительно собрала все семена для новой посадки. Она не забыла научить их расти лишь под открытым небом, когда их фермеры назовут им определённое слово. Не будет никакой пользы, если новые посадки вырастут только для того, чтобы снова оказаться растоптанными армиями.