Текст книги "Боевая Магия (ЛП)"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

Розторн и Ривердэнсер завели через переводчика беседу о лечебных заклинаниях. Розторн получала от шамана кой-какие интересные идеи. Беседа также отвлекала её от изводившего её вопроса: где была Суда с её пятью десятками всадниками? Попали ли они в неприятности к востоку от тракта? Наткнулись на войска, направлявшиеся присоединиться к тому, что сильно шумело так далеко впереди?

День всё тянулся. Солнце медленно клонилось к закату, а восточная группа так и не появлялась. Поскольку ветер дул с севера, надоедливые остаточные эффекты от Сокровищ не давали Розторн знать, была на востоке армия, или нет.

Она своё беспокойство скрывала лучше, чем Браяр и Парахан. Люди из отряда Суды, которые не поехали с ней, становились всё раздражительнее с истечением времени. Оставив колонну, чтобы поехать рядом с бочками с водой, Розторн увидела, что лекари готовились принимать раненных, раскладывая свои припасы вдоль стен своих повозок, чтобы в середине можно было положить несколько раненных. Наполнив свою флягу водой, она заметила, как тихо все себя вели, даже воины из племён. Храмовые солдаты достали молитвенные чётки, и тихо напевали на ходу.

Когда она опять присоединилась к Ривердэнсер и её переводчику, то увидела, что несколько комбанпурских воинов разговаривают с Параханом. Один из них махал руками и кричал.

– Они хотят ехать на поиски пропавших. Лорд Парахан говорит, что это глупая затея, – перевёл им с банпурского Джимут. – Он говорит, что если леди и её людей схватили, то поисковую группу тоже схватят.

Край солнечного диска коснулся далёких горных вершин, когда Розторн увидела, что Ривердэнсер смотрит на восток. Между ними и тем, что могло там происходить, находился холм, но когда шаман попридержала своего коня, Розторн сделала то же самое. Вскоре все услышали растянутый зов боевого рога, и это был не один из гьонг-шийских рогов.

– Джимут? – спросил Браяр.

– Враги! – сказал Джимут, потянувшись за своим арбалетом. – Эм… ты хочешь, чтобы я использовал пращу?

Розторн покачала головой. Если враг перевалит через холм, или даже обойдёт его по краям, то была слишком высокая вероятность того, что шарики скатятся обратно к гьонг-шийским войскам.

– Думаю, не в этот раз, – сказала она. – Слишком опасно.

Браяр увидел то же, что и она:

– Тогда что будем делать?

– С дороги, налево, – сказала она ему. – Сегодня мы – лекари.

Она повернула, и махнула рукой над головой, чтобы дать колоннам банпурских воинов знать, что она хотела, чтобы они разомкнули ряды и очистили ей дорогу. Медленно, с идеальной дисциплиной, они открыли ей проход.

На востоке, на склоне холма в поле зрения галопом влетели солдаты. Это были их люди, одетые в землистого цвета куртки западных племён или броню Королевств Солнца и Гьонг-ши. Некоторые из них едва держались в седле. Другие ехали по двое на одной лошади.

– Сюда, – крикнула она, отводя своего коня назад, через открытый солдатами у неё за спиной проход. Лекари придут к ней, согласно планам, которые они обсуждали в пути.

Розторн схватила одного из раненных, когда тот проехал через проём в передних рядах, перетащив его на своё седло, и не потревожив при этом торчавшую из его спины стрелу. Один из солдат подбежал к ней, чтобы забрать поводья паникующей лошади раненного человека. Браяр взял уздечку следующего коня. Его всадница ещё могла держаться прямо; у неё была резаная рана, и кровь заливала ей глаз.

Лекари выбежали вперёд, чтобы забрать раненного солдата из седла Розторн.

– Осторожно, – предупредила она их. – У него стрела в спине.

Они кивнули, и унесли солдата в одну из своих повозок лицом вниз.

Розторн посмотрела на Браяра. Он отдал своего скакуна одному из солдат, оставив себе сумки со снадобьями. Он начал осматривать тех, у кого были лёгкие ранения, по мере того, как они поступали, в основном прочищая нанесённые мечами порезы. Переводчик Ривердэнсер стояла рядом с ним, держа в руках моток бинтов.

Один за одним, каждый в проёме их рядов поймал одного раненного, и отвёл к лекарям. Оставив своих подопечных, они возвращались за новыми раненными, если те появятся, и чтобы сражаться. Янджингские стрелки поливали их ряды дождём арбалетных болтов.

Розторн бросила взгляд на возвращающихся воинов, подъехавших к Парахану. Одним из них была покрытая пылью Судамини. В руке она держала окровавленный меч, но сама видимых ран не имела. Она быстро переговорила со своим братом-близнецом, пока стрелки маленькой армии стреляли в наступающие войска врага.

Розторн повернулась на вскрик, и побежала помогать двум раненным на одной лошади, когда они проехали через проём в строю. Воздух вокруг неё наполнился выкрикиваемыми сержантами приказами стрелкам целиться, затем стрелять. После этого она была слишком занята, чтобы следить за тем, что происходило вдоль боевых порядков.

Будучи растительным магом, также изучавшей лекарское дело, она научилась наиболее простой хирургии в немалом объёме. Ривердэнсер пришла на помощь, когда Розторн начала удалять стрелы из плоти раненных. Это была нервная работа. Чтобы сохранять спокойствие, Розторн сосредотачивалась только на своих ассистентах. Бывало, что она резала, пока храм рушился вокруг неё. В тот день этот навык ей пригодился. Они едва успели позаботиться о раненных Суды, когда начали поступать те, кто был ранен в более свежей схватке с янджингскими солдатами.

Наконец Розторн остановилась, чтобы перевести дух. Она и не осознала, что уже стемнело. Кто-то сунул ей в руку большую фарфоровую кружку чая, обильно сдобренного маслом и подслащённого. Она жадно его выпила.

– Как ты держишься?

Она подняла взгляд на Суду, и моргнула:

– Неплохо.

Её голос прозвучал хриплым карканьем.

– Как идёт бой?

Суда пожала плечами:

– Враг отступил на ту сторону этого кряжа. Парахан разделил своих воинов. Половина стрелков – вон там.

Она указала на вершину холма.

– Они их прижали, я думаю, но в темноте трудно сказать… А это что?

Над холмом расцвёл зеленоватый свет, бывший достаточно ярким, чтобы показать стрелков, упомянутых Судой. Розторн допила свой чай, заставляя себя оставаться спокойной. Этот зелёный свет был работой мага. Никто из магов в их маленькой армии не был способен на такое заклинание, и ни она, ни Браяр не творили магию, испускающую свет.

– Я пойду посмотрю, – услышала она слова Браяра. – Если на них есть ива, дуб или гинкго, то я это прекращу.

– Браяр! – крикнула она, но он уже взял неосёдланную лошадь, и ускакал прочь, огибая холм сбоку.

Сам холм был слишком крутым для всадника.

С поля битвы несли очередного раненного. У этого был порез через всю грудь. Если она его не прочистит и не зашьёт, то он умрёт от инфекции. Она могла либо заботиться об этих людях, либо последовать за своим мальчиком.

Открытая рана мечом, обнажившая рёбра, имела приоритет. Браяру было шестнадцать, и он, по общему разумению, был уже мужчиной. Она вознесла молитву Янне Целебное Касание – за воина перед ней, и Зелёному Человеку – за безопасность Браяра. Потом принялась за работу.

Ривердэнсер услала её прочь гораздо позже; она не знала, когда именно. Браяра никто не видел. Они пообещали его поискать, если она только отдохнёт. Розторн помедлила, но у неё тряслись руки; ей нужно было поесть и отдохнуть. Палатки уже стояли, в том числе палатка для лекарей. Она там на тюфяк, и сказала себе проснуться через два часа, какой бы усталой она ни была.

* * *

Кто-то расталкивал её. Это был Джимут. Видя выражение его лица, она с трудом поднялась на ноги. Потом побежала вслед за ним. Он её отвёл прямо в лекарскую палатку.

Двое ассистентов работали в свете ламп над воином. Один из них очищал его побитое лицо. Второй осторожно пытался разрезать кожаные штаны вокруг глубокой раны на его бедре.

Воином был Браяр.

Джимут говорил ей что-то, но его слова с тем же успехом могли быть раскатами грома – в них для неё было столько же смысла. На миг она подумала, что развалится на части. Её кости ощущались вялыми и водянистыми. Призрак её отца заорал ей в ухо:

– Будешь ещё расхлябываться как прицесса, Нива! Давай руку, и вытаскивай этого барана, иначе я тебя так высеку, что месяц будешь на животе спать! Вон там горшок, потому что я тебя даже в уборную не выпущу, так что делай как велено!

«Спасибо, Пап», – подумала она, делая шаг к койке. Она прощупала пульс Браяра – сильный – и его температуру – холоднее, чем ей хотелось бы, но он всё же был ранен. Она бросила взгляд на его бедро. Лекарь, который срезал штанину, осторожно оттягивал её прочь от раны. Та была глубокой и грязной.

Розторн оттянула Браяру веко. Ему уже дали что-то от боли. Его зрачок был таким широким, что она едва видела его серо-зелёную радужку. Это было хорошо. Ей придётся сделать ему больно, чтобы прочистить рану, и она предпочитала, чтобы он в это время не был в сознании.

Горячая вода. Ей понадобится…

Один из ассистентов стоял у дальней стороны койки, держа в обёрнутых тряпкой руках котелок с горячей водой, и с перекинутыми через одно из плеч чистыми полотенцами. Одежду Браяра срезали, и выбросили подальше. На миг Розторн отвернулась от койки, закрыла глаза, и помолилась Янне Целебное Касание из храма Воды – за исцеление, Зелёному Человеку – чтобы отвадить стремительный рост заражения, и Шурри Огненный Меч из храма Огня – для твёрдой руки. Потом она повернулась обратно к койке, и начала очищать зияющий разрез. Потекла кровь. Как только Розторн закончила, Ривердэнсер стремительно приложила мягкий компресс к бедру Браяра и надавила, чтобы унять кровотечение. Они подождали несколько мгновений. Женщина убрала компресс, и они заменили его на другой, чистый. Этот придавливала уже Розторн, отсчитывая про себя чуть ли не целую вечность. Когда она убрала компресс, кровь ещё текла, но уже в меньшем количестве.

– Хвала Янне, – прошептала она.

На тийон она добавила:

– Похоже, что никакие крупные кровеносные сосуды не задеты.

Она сменила компресс на чистый, и позволила кому-то другому его прижимать. Она прошлась по своим снадобьям, найдя одно для очищения, и другое – для удержания краёв раны вместе.

На этот раз, когда они убрали компресс, Розторн предупредила остальных:

– Держите его, пожалуйста, – сказала она. – Он будет брыкаться.

Когда они взяли его за руки, плечи и ноги, Розторн сказала, без внимания к тому, был Браяр в сознании или нет:

– Будет больно, парень мой, но когда я с тобой поговорю поутру, будет больнее.

Она стремительно закапала в открытую рану очищающее снадобье.

Браяр выгнулся, упираясь в койку и державшие его на ней руки, его веки распахнулись. Он испустил вопль. Ривердэнсер склонилась над его головой с флаконом в руках. Она показала флакон Розторн, та понюхала и опознала сильное снотворное и болеутоляющее средство, которое предпочитали гьонг-шийские лекари. Она кивнула.

Ривердэнсер отмерила три капли в открытый рот Браяра. Он сглотнул, закашлялся, и расслабленно вытянулся на койке. Когда его веки начали опускаться, Розторн добавила тонкую линию снадобья, которое должно было удержать внутреннюю мышцу его бедра целой, как линия стежков. К тому времени, как всё было готово, Браяр храпел.

Розторн мрачно улыбнулась, и повернулась к своим снадобьям. Ей понадобятся иголка и жила, чтобы зашить кожу Браяра, а потом – лечебное зелье для швов.

К тому времени, как она закончила, у неё кружилась голова.

– Кто-нибудь может его забинтовать? – спросила она на тийон.

Добрые руки повели её прочь от койки, которую взяла на себя Ривердэнсер. Кто-то сунул ей в руки чашку не с чаем, а с бульоном. Розторн стала осторожно пить из неё. Время от времени она промокала рукавом тёкшие по её лицу слёзы.

* * *

Когда Браяр очнулся, он почувствовал, будто кто-то использовал его голову вместо барабана. Что хуже, Даджа взяла один из своих раскалённых добела кусков железа из кузнечного горна, и воткнула ему в бедро. Он потребовал, чтобы она его вытащила, иначе ей не поздоровится – или, точнее, попытался потребовать. Вместо слов из его рта донеслась белиберда. Он снова заснул.

* * *

Эвви перевернулась, крича, пока Му-шанг держал Асу и замахивался ножом. Она открыла глаза, уставилась на низкий земляной потолок над собой, и снова закричала.

Пять маленьких серебряных змей с черепами вместо голов исчезли в потолке туннеля.

– Эвумэймэй, – спокойно сказал ей на ухо Луво, – это только лишь маленькие пещерные змеи.

– Они мертвы! – воскликнула Эвви, садясь у Большого Молока на спине. – Они все из костей!

– Нонсенс. Они сделаны из металла и земли. Они не могут быть мертвы. Большое Молоко говорит, что ты мычишь почище её телят.

Эвви зыркнула на своего низкорослого спутника.

– Прости, Луво, – сказала она ему. – Прости, Большое Молоко, – добавила она, вытягиваясь, чтобы почесать гигантскому яку затылок. – У меня снова были сны. Мы двигаемся вверх?

Она прищурилась, глядя на туннель впереди. Даже в скудном свете, исходившем от светящейся плесени, она была уверена. Впервые с начала их путешествия туннель начал идти вверх.

– Я надеюсь, что тебе будет лучше под открытым небом, – сказал Луво.

Вокруг них застонала земля.

– Я думаю, что тебе будет сниться меньше снов.

* * *

Лагерь Генерала Сэруго был в полной боевой готовности. На севере и на западе были замечены разведчики врага. Она приказала утроить караулы, и молилась, что объединится с Капитаном Ланго и с близнецами из Королевств Солнца на следующий день. Всё указывало на то, что большое сражение будет ещё до того, как она достигнет Гармашинг.

Внезапно она услышала волнение среди людей. Чертыхаясь, она схватила свой меч, и побежала к источнику звуков. Охранники на её южном оборонительном рубеже стояли, указывая на что-то. Прорычав команду, она послала зевак обратно на их посты, и посмотрела с прищуром в опускающиеся сумерки. По крайней мере остальные караульные не оставили своих постов, сказала она себе.

Потом она моргнула, и снова моргнула. В сотне ярдов от их сторожевой линии равнина раздирала себя надвое. Земля у неё под ногами дрожала. Она повернулась, чтобы крикнуть шаманов, но дрожь прекратилась. Сэруго уставилась на дыру, открывшуюся в доселе твёрдой, надёжной земле.

Из дыры не спеша вышел тяжело ступающий як, самый крупный, какого она когда-либо видела, и начал пастись на траве рядом с дырой.

Потом, пока Сэруго и караульные таращились как впервые вошедшие в Гармашинг фермеры, кто-то съехал со спины яка. Этот кто-то снял какие-то сумки или рюкзаки, сбросив один из них со своего плеча. Затем этот кто-то почесал яка по лбу. Сэруго знала, что лоб яка назывался как-то по-другому, но она была горожанкой; ей такие вещи были неведомы. Однако, она знала все слова для составных частей арбалета. Она вытянула руку, пытаясь нашарить один из них в пустом пространстве.

Безразмерный голос прогремел в воздухе:

– Не нападайте на нас, защитники Гьонг-ши.

Голос был низким и мелодичным. Он не мог принадлежать человеку, который шагал к ним, подняв руки – с сумками в них – вверх.

– Мы – союзники для вас, и враги – для захватчика из Янджинга!

Огромный як повернулся, и лениво потопал по равнине на юг. Сэруго пожалела, что не может сделать то же самое.

* * *

Когда Браяр очнулся во второй раз, кто-то приказал ему пить. Он послушался, потом попытался выплюнуть отвратительную сладость приправленного опиумом спирта изо рта.

– Пей, иначе в следующий раз упражняться на тебе с мечом буду я, – сказал ему Парахан.

Здоровяк сидел на складном стуле рядом с его койкой, поддерживая Браяра одной рукой, и держа чашку другой.

– Ты же должен был лечить людей – что ты делал на поле битвы?

Браяр выпил остатки содержимого чашки.

– Я поехал посмотреть… что это был за зелёный свет, – пробормотал он. – Это были наши. Гьонг-шийцы. П’том я остался работать с раненными. П’том кто-то хрясьнул меня мечом.

Его мозг был не настолько одурманен, чтобы он не мог вспомнить это. Он проверял павшего храмового воина в свете одного из светящихся камней Эвви. Внезапно рядом с ним встал на ноги янджингский воин.

– Ты! – закричал он на тийон.

Он был едва ли старше Браяра.

– Ты – один из их демонов-магов!

Он качнулся вперёд, поднимая меч и падая одновременно. Браяр ощутил, как у себя на ноге что-то горячее. Он посмотрел на янджингского мальчика, и обнаружил, что тут упал потому, что был мёртв. Когда он напал на Браяра, он уже умирал от большой раны в груди. Только сумасшедшая удача, удача Лакика, заставила его рубануть Браяру по ноге, а не по чему-то более важному.

Пусть рана и не была смертельной, но она всё равно заставила Браяра закричать. Его нашли люди с его стороны. Когда они подняли его, чтобы принести обратно в лагерь, боль стала такой сильной, что он упал в обморок подобно какой-то лилии из храмовых архивов.

Он пытался всё это рассказать Парахану, когда зелье подействовало, и он заснул.

Глава 19

Равнина Гнам Рунга, дорога на север, к Гармашинг

Когда Браяр вновь очнулся, у его койки сидела Розторн. Она радостно сказала:

– Я бы надрала тебе уши, но, судя по всему, ты и так уже получил наказаний сполна.

Он зыркнул на неё:

– Обычно ты не бываешь такой счастливой, когда я так сильно лажаю.

– Я рада не потому, что ты был ранен, – едко ответила она. – Я понимаю, что у тебя были хорошие намерения, но тебе не следовало быть там.

Браяр закрыл глаза рукой:

– Я это уже сообразил, – признал он. – Я просто не хотел, чтобы ещё кто-то умер, кого можно было спасти. Ну, из наших.

– Генерал Сэруго нашла нас, – услышал он слова Розторн. – Её разведчики заметили янджингских воинов, и она их отрезала. Никто из них не выжил.

– Это хорошо, – вяло произнёс он.

Кто-то ходил в палатке. Он не хотел видеть, как они обсуждают его тупоумие.

– Браяр, посмотри на меня, – сказала ему Розторн. – Сэруго привела нам пополнение.

Он услышал скребущий звук. Очень низкий голос произнёс:

– Это и есть Браяр? Из твоих разговоров, я думал, что он будет размером с Дибан Кангмо.

– Вали отсюда, пополнение, – сказал Браяр. – Я не хочу, чтобы на меня пялились как на какую-то балаганную хренотень.

– Я думал, что начал понимать используемые тобой странные слова, но его понять вообще не могу.

Кто-то дёрнул его за рукав. Голос, который он и не ждал уже больше услышать, произнёс:

– Пожалуйста, посмотри на меня, Браяр. Я проделала такой долгий путь, чтобы тебя увидеть, да ещё и на яке по имени Большое Молоко.

Это не могла быть Эвви. Эвви была мертва. У него был её каменный алфавит, который у неё забрали её убийцы. Она бы никогда рассталась с ним, если только не была мертва.

Браяр опустил руку. Эвви стояла у его койки, с противоположной от Розторн стороны, и была одета в куртку, которая из-за своих размеров вполне могла бы быть платьем. В качестве головного платка она использовала кричащий, многоцветный шёлковый шарф, но под были прежняя пара ярких глаз Эвви, и её нос с плоским кончиком. Её губы дрожали в улыбке.

– Ты жива? – спросил он её.

Она кивнула. Её глаза заполнились слезами.

– Но они убили моих кошек, Браяр.

Она встала рядом с его койкой на колени, и положила голову ему на грудь.

Несмотря на боль, он повернулся, и обнял ту часть её, до которой мог дотянуться. Он бормотал глупости, о том, как они поквитаются с ними, а она рассказывала ему про то, что они с ней сделали. От этого у него в груди зажёгся тусклый жар ярости.

– Но ты можешь ходить? – прошептал он.

Она кивнула, и отстранилась, утирая глаза рукавом. Она и нос собиралась им вытереть, когда Розторн протянула через Браяра руку, и сунула ей в руку носовой платок.

– Луво мне исправил. Ну, исправляла меня дочь Дибан Кангмо. Я почти не хромаю, – объяснила Эвви. – Луво – гора. Сердце горы.

– Кто такой Луво? – потребовал Браяр. – Кто такая Дибан Кангмо.

– Дибан Кангмо – богиня вершинных пауков, – произнёс низкий, спокойный голос.

Эвви немного отошла в сторону. Рядом с ней на табурете, чтобы быть на одном уровне с койкой, находился булыжник из прозрачных, пурпурных и сосново-зелёных кристаллов. По высоте он примерно был с ладонь и предплечье Браяра вместе взятые, и имел форму животного, но сточенную за годы, проведённые в текущей воде.

«Может, медведь», – подумал Браяр. «Сточенный водой медведь».

– Браяр, это Луво, – сказала ему Эвви. – Ну, его имя на самом деле не Луво. Его настоящее имя гораздо длиннее, и я его не могла запомнить, поэтому я зову его Луво. Он – один из мужей Королевы Солнца, тот, которого зовут Кангри Скад По, говорящая гора.

Булыжник кивнул Браяру:

– Я правда думал, что ты будешь больше, судя по описаниям Эвумэймэй, – сказало существо.

Браяр не видел, чтобы у него двигался рот, но голос точно исходил из булыжника.

– Для меня честь познакомиться с тем, кто так много для неё значит.

Браяр подумал немного, затем посмотрел на Розторн.

– Ты дала мне ещё одну дозу обезболивающего зелья, так ведь? Дальше я буду пить только ивовый чай.

* * *

Рассказ Эвви был длинным. Лекари покормили Браяра и поменяли ему повязки, пока она рассказывала. К тому времени, как она закончила, Парахан, Суда, Ланго и Джимут пришли послушать, поскольку все подробности не слышали. Если бы он не сжимал её руку большую часть этого времени, Браяр бы счёл, что это – очередной безумный сон, от её пленения до её путешествия глубоко в земле, пока они не нашли армию Сэруго.

Сэруго согласилась отвезти Эвви и Луво в Мелонам, где они должны были соединиться с войсками под командованием Капитана Ланго и его спутников. Они бы так и сделали, но их силы наткнулись на янджингских солдат, преследовавших пятьдесят воинов под предподительством Судамини. Теперь войска из Гьонг-ши и Королевств объединились, и Сэруго ими командовала.

– Если ты готов к поездке в повозке, то мы близко к Мелонаму, – сказала Розторн Браяру, когда Эвви закончила. – В нормальной кровати тебе будет удобнее, чем здесь.

– Не нужна мне повозка, – возразил Браяр, свешивая ноги с койки. – Я могу сидеть верхом.

Он поставил ноги на землю, и встал, или попытался встать. Его бедро отозвалось такой болью, что он прикусил внутреннюю сторону щеки, пока из неё не потекла кровь. Браяр сел обратно.

– Повозка, – сказала Розторн.

Джимут кивнул, и покинул палатку.

Чтобы спасти своё самоуважение, Браяр посмотрел на Луво:

– Если ты – гора, то как ты стал таким маленьким?

– Твои манеры как всегда ужасают, – пробормотала Розторн.

Она отмеривала в чашку болеутоляющее снадобье.

– Эта часть меня – сердце горы, и большая часть её разума, – объяснил Луво, поворачивая свой головной нарост так, чтобы казалось, будто он смотрит на Браяра ямками, которые служили ему глазами. – Я не думаю, что твои манеры ужасающие. Для сравнения у меня есть только Эвумэймэй. До этого я никогда не думал, что с мяс… что с людьми имеет смысл разговаривать, поэтому у меня нет мерила для их манер.

– Эвви тоже думает, что с людьми нет смысла разговаривать.

Браяр посмотрел на Розторн.

– Розторн, я думал, что мы согласились завязать с этой дрянью.

– Нам нужно затащить тебя в повозку, мой дорогой.

Ох, это было очень плохо. Та рана должно быть была глубже, чем он сознавал, если она не отчитывала его за грубое обращение к Луво, и не говорила ему молча принимать лекарство. Он понаблюдал, как она капнула в чашку ещё какую-то жидкость.

– Не волнуйся, – сказала она, и улыбнулась. – Вкус будет такой ужасный, что больше ты ни о чём беспокоиться не будешь.

Эвви, тихо сидевшая рядом с Луво, на самом деле захихикала.

Браяр выпил зелье. Оно было даже отвратительнее, чем намекала Розторн. Он боролся с собой, пока не убедился, что его не вывернет наизнанку. Когда у него закружилась голова, он пробормотал:

– Розторн, забери мои семенные бомбы.

– Уже забрала, – сказала она ему, и поманила к себе Джимута и ещё одного помощника. Они постарались поднять Браяра мягко, но он всё равно вскрикнул разок, прежде чем потерять сознание.

* * *

Алая нага клевала его в лоб подобно птице, одна голова за другой. Браяр попытался сказать ей, что змеи не клюют, но она его проигнорировала. Он очнулся в дёргающейся, трясущейся повозке. Его нога ныла. Его рвало. Он хотел выкопать в Гьонг-ши дыру до самого расплавленного сердца мира, и закопать там Уэй-шу и его магов, где они больше никогда не ощутят запах никаких роз.

– Неужели так больно? – спросил очень низкий голос у его локтя. – Даже когда Эвумэймэй плакала во сне, её лицо не принимало такую форму.

Браяр повернул голову. День был слишком ярким; он прикрыл глаза, чтобы увидеть говорящий булыжник.

– Я не думал о боли, – пробормотал он. – Я думал о мести.

– Я тоже думаю о мести, – сказала Эвви.

Она сидела с другой стороны от Браяра, привалившись к его сумкам.

– Я хочу сбросить на Уэй-шу несколько Дримбакангов, но Луво говорит, что горы мне этого не позволят.

– Я тебя не виню, – сказал Браяр. – Если бы мне сделали так больно, я бы тоже захотел скинуть на них гору.

– Да, но я оставила боль позади. Могло быть и хуже. Они хотели, чтобы было хуже. Видишь, я в порядке.

Эвви стащила один из своих чрезмерно больших тапок, которые ей кто-то дал, и толстый носок, который был надет под ним. Взявшись за свою лодыжку, она подняла свою стопу, чтобы Браяру было видно подошву.

– Не так уж плохо, верно?

Браяр сглотнул. Обычно стопы Эвви были коричневыми и мозолистыми после того, как она годами бегала по скалам и грязи вообще без обуви. Сейчас же её подошва была вспухшей и розовой, с поперечными горизонтальными шрамами.

– Они пока ещё чувствительные. Я не могу ходить слишком много, но кожа не содрана, и шерсть их не раздражает, – сказала Эвви, поворачивая свою стопу, чтобы критично её осмотреть. – Я даже могу взять Луво и нести его, и ногам не больно. Мне просто нужно помнить, что мои кости сделаны из гранита, чтобы его вес меня не беспокоил. Как твоя рана?

Она отпустила свою лодыжку, и снова надела носок.

– Нормально, – сказал Браяр, стыдясь своего хныканья.

Он всё ещё был немного в тумане, но боль была уже не такой, как раньше. Он улыбнулся Эвви:

– Я думаю, что мне отомстить будет проще, чем тебе. Меня он просто разозлил. Я буду рад, если мы просто прогоним его обратно в Дохан.

Она отвела взгляд:

– А вот это как раз больно. Они забрали всё, что у меня было. Это мне уже никогда не исправить. Ноги мои в любом случае заживут. Но всё, что было моим – пропало, даже мой алфавит, который ты мне дал. Даже…

Она согнулась, уткнув лицо себе в колени.

Браяр извернулся, чтобы сесть, не обращая внимание на боль в ноге. Это было той единственной вещью, которую он мог для неё сделать, после того, как оставил её позади на растерзание палачам.

– Эвви. Эвви, дай мне ту сумку. Ту, у которой на левой ручке вышитый шарик на удачу!

Она пошарила рукой, и передала ему желаемое, не отрывая лица от коленей. Браяр повозился с застёжками.

– Смотри сюда. Смотри, что было у одного янджингского кака, когда наши друзья напали на их лагерь!

Он вытащил её каменный алфавит. Поскольку она всё ещё сидела, согнувшись, он положил скатанный свёрток на её облачённые в тапки ступни.

Эвви разжала колени, чтобы взглянуть. Потом она прошептала:

– Нет…

– Да, – сказал Браяр.

Она развела колени в горизонтальное положение, и протянула руку к тяжёлому тряпичному свёртку. Её пальцы дрожали, когда она распускала удерживавшие его свёрнутым завязки. В ткани было более двадцати шести[3]3
  В английском языке двадцать шесть букв. В имперском языке, предположительно, тоже.


[Закрыть] кармашков, поскольку у ямши, обсидиана, нефрита, сапфира, лунного камня, опала и кварца было много разновидностей. Эвви гладила каждый образец со слезами на щеках.

– Эвумэймэй? – спросил Луво. – Почему у тебя по лицу текут ручьи?

– Она получила назад свой алфавит, – ответил Браяр вместо Эвви, которая была слишком не в себе, чтобы говорить.

Потом ему пришлось объяснить, что такое алфавит, и что такое письменность. К тому времени, как он закончил с объяснениями, Эвви перестала плакать, а армия достигла обнесённого стеной города Мелонама.

Они немного подождали на солнце, прежде чем Джимут проехал обратно, чтобы найти их.

– Они хотят оставить раненных здесь, и двигаться дальше, – сказал он Браяру. – Розторн сказала, чтобы я дал тебе вот это.

Он передал ему маленький пузырёк.

Браяр узнал снадобье сразу, как только учуял его запах. Это было одно из зелий быстрого заживления, которое они использовали лишь в отчаянном положении.

«Если они собираются оставить меня здесь вместе с остальным раненными, то положение действительно отчаянное», – подумал он. «А я не хочу, чтобы меня оставляли!»

Не давая себе времени на то, чтобы струсить – эти снадобья редко применялись не без причины, – Браяр вскрыл восковую печать, выдернул пробку, и проглотил содержимое пузырька. Какое-то время он ничего не чувствовал. Затем пламя пророкотало вверх по его глотке, и подожгло его зубы, зык, глаза и нос. Она запихнул руку в рот, чтобы не заорать, и заставил себя смотреть на стены Мелонама. Это было ошибкой. Каменные стены были расписаны четырёхглавыми оранжевыми богами с кабаньими клыками. В руках они держали копья с челюстями на наконечниках. Глядя на Браяра, они высунули свои языки, и помахали своим оружием.

Браяр прикрыл глаза свободной рукой.

– Браяр? – спросил Луво. – Почему эти боги равнин машут тебе?

– Я не знаю, о чём ты говоришь, – пробормотал Браяр.

Потом он осознал, что именно произнёс булыжник. Он убрал руку со своих слезящихся глаз, и уставился на Луво, моргая:

– Ты их видишь? Ты видишь, как они двигаются?

– А с чего бы мне не видеть богов? – осведомился Луво.

Если Эвви и слышала их разговор, то не подала виду. Она перебралась в заднюю часть повозки, где сидела со своим алфавитом. Она вытаскивала каждый камень из отведённого для него кармашка, и прижимала его сначала к губам, затем ко лбу, прежде чем положить обратно.

– Я думал, что мне это просто мерещится, – пробормотал Браяр.

Потом ему пришлось объяснять, что значит «мерещиться», хотя он не был уверен, что ему в конце концов удалось правильно передать смысл.

– Боги слишком важны, чтобы оставлять их на волю мяс… людского воображения, – сделал наблюдение Луво. – Эти изображения – дверь в дома местных богов. Они почему-то думают, что ты можешь их видеть, поэтому они тебя дразнят.

– Ну, я понял, что дразнят, – признал Браяр. – Что это за слово, которое ты всё время говоришь, и поправляешься? Мяс… что? Это оскорбление? Наверное да, иначе ты не стал бы заменять его на «люди».

– Раньше я думал о зверях, птицах, насекомых и людях как о «мясных существах», – терпеливо объяснил Луво. – Эвумэймэй это расстраивает. Она попросила меня использовать слово «люди» для тех из вас, кто позволяет пропадать двум своим конечностям, перенося весь свой вес на оставшиеся две.

Браяр вздохнул, вопреки боли в горле:

– Мы не позволяем пропадать тому, что делаем руками. Ты думаешь, те твои оранжевые боги были бы такими яркими, если бы художники не обновляли им цвета время от времени? Это люди, которые распространяют цвет на конца инструментов в виде маленьких палочек, которые они держат в руках, – поспешно сказал он, прежде чем Луво успело спросить, что такое «художник». – Мы не могли бы сражаться с солдатами императора, если бы у нас не было руки и оружия, которое мы ими сделали.