Текст книги "Боевая Магия (ЛП)"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц)

Боевая Магия

Тэмра Пирс

Посвящается ветеранам:

Родным и не родным,

Друзьям и не друзьям,

Прошлым, настоящим и будущим,

Потому что Уильям Тэкумсе Шерман был прав,

И война – только ад.

Глава 1

За стенами Га́рмашинг, столицы Гьонг-ши, в каньоне реки Том Шо, далеко на востоке от Храма Спирального Круга, в месяц Луны Карпа

Двое молодых людей сидели на восточном берегу реки, укрываясь от зябкого весеннего ветра в палатке. Флаги резко бились на свистевшем вдоль каньона ветру.

Из них двоих Браяр Мосс был постарше, имея при себе шестнадцать лет и будучи аккредитованным магом из школы Живого Круга в Эмелане. Родом он был из других мест, его кожа была светлого бронзового оттенка, нос – длинным и тонким, а глаза – поразительно серо-зелёные среди кареглазых жителей этой восточной страны. Он носил стёганую куртку зелёного шёлка с узором из светло-зелёных ивовых листьев, стёганые коричнево-золотые штаны и доходившие ему до икр мягкие сапоги, пользовавшиеся в горах популярностью. Скрестив ноги, он сидел на подушках, держа на коленях походный столик, но сейчас его взгляд не отрывался от событий, происходивших на той стороне реки.

Пятеро шаманов из Племени Прыгучего Горного Козла стояли перед лицом высившейся по ту сторону реки отвесной скалы. Рядом с шаманами сидели на корточках два человека с рожка́ми, один с барабаном и трое с поющими чашами. Музыканты начали издавать своими инструментами звуки. Браяр не назвал бы результат их усилий «музыкой». Шаманы – трое мужчин и две женщины в тёмно-коричневых домотканых робах – перебрали ногами, повернулись и подпрыгнули, звоня в маленькие кимвалы, закреплённые у них на ладонях. Когда они это сделали, Браяр почувствовал дрожь у себя под пятой точкой. Чем дольше танцевали шаманы, тем сильнее дрожала земля.

– Что они делают? – спросил он у мальчика, сидевшего рядом. – Тебя это не беспокоит?

Бог-Король поднял взгляд со своего собственного столика. Правитель Гьонг-ши был одиннадцатилетним мальчиком с кожей цвета красной бронзы, длинными карими глазами и коротким, широким носом – характерными чертами его народа. Он был одет ещё проще шаманов – в неокрашенную окаймлённую чёрным куртку с длинными рукавами, неокрашенные стёганые штаны и чёрные сапоги. Как и большинство гьонг-шийских мальчиков и девочек, он носил свои блестящие чёрные волосы очень коротко остриженными, за одним исключением. Как только его выбрали Богом-Королём, он начал отращивать длинные волосы на макушке. Их он заплетал в косу, пронизанную кольцами из драгоценных металлов или полудрагоценных камней, каждое из них было символом одиннадцати богов, которым он служил. Он также носил одиннадцать сделанных из тех же материалов серёг, шесть в одном ухе и пять – в другом.

– О чём мне беспокоиться? Я же сказал тебе, что именно они делают, – напомнил Браяру Бог-Король. – Они вызывают из скалы статую для своего храма. В этом деле без небольшой встряски не обойтись.

Браяр посмотрел на чернила в стоявшей рядом с ним чашке. Они тоже дрожали.

– А что, если скала упадёт на нас? – потребовал он. – Откуда ты знаешь, что они проделывают это правильно?

Бог-Король тихо засмеялся:

– Они всегда делают это правильно. Поэтому танцоров несколько, если один из них сделает неверный шаг, то остальные внесут исправления. Люди уже много поколений получали статуи из скал Гьонг-ши, Браяр. Пока что они скалы не обрушили.

Он кивнул ожидавшей вестнице, и протянул руку к поданному девушкой свитку.

Браяр хмуро посмотрел на реку, потом на танцующих шаманов:

– Такая религия для меня слишком странная, – пробормотал он сам себе.

Он посмотрел на группу людей неподалёку от шаманов, пытаясь отыскать свою ученицу, Эвви. Вот она, с некоторыми из местных каменных магов и сопровождавшими шаманов воинами. Эвви стояла слишком близко к скале, и Браяру это не нравилось. Он внезапно осклабился. Первый Посвящённый До́кьи, глава Живого Круга Гьонг-ши и также каменный маг, намотал куртку Эвви на свой крупный кулак, и мягко оттащил её прочь от скалы. С тех пор, как Браяр и его спутники прибыли в Гармашинг промеж буранов четыре месяца тому назад, занятой Первый Посвящённый выкраивал время на то, чтобы наставлять Эвви. Тем утром он сказал Браяру, что он тоже хотел посмотреть на работу шаманов – она сильно отличалась от того, как творили магию учёные маги, – и потому будет рад также присмотреть за Эвви.

Браяр был ему благодарен. Эвви выводила из себя тех нескольких встреченных ими посвящённых Земли, которые специализировались на магии камня. Как и Докьи, они творили свою магию с помощью диаграмм, книг и произнесённых слов, позволяя магии, с которой они были рождены, проходить через отзывавшиеся на неё камни. Эвви, как и Браяр, и как наставница Браяра, Посвящённая Розторн, черпала свою магию напрямую из окружающего мира. Камни давали Эвви её силу, так же как растения давали свою магию Браяру и Розторн. Докьи по крайней мере провёл годы с шаманами и в других землях. Он мог приспособиться к магу, работавшему иным способом. Он мог показать Эвви книги, амулеты, заклинания каменной магии, способные придать сил её собственным действиям. Он также мог чувствовать, когда она пыталась экспериментировать самостоятельно, и останавливать её до того, как ситуация выйдет из-под контроля. Ему в этом помогали его особые камни.

– Мне заставить Эвви отойти сюда? – спросил Браяр у Бога-Короля, читавшего свиток с посланием.

– Х-м-м?

Тот поднял взгляд, и широко улыбнулся:

– Позволь ей остаться. Докьи с ней справится. А, дело пошло.

Если «пошло» означало «больше шума», то Браяр был согласен. Со скалы посыпались камешки и песок, но не было похоже, что они попадали на шаманов, музыкантов, или других ожидавших поблизости магов. Браяр подозревал, что Эвви посылала камни прочь от людей, особенно когда он увидел, как один большой камень ушёл по дуге от скалы, и упал в реку.

Нуждаясь в чём-нибудь, чтобы занять себе руки, Браяр взял один из камней, которые Эвви оставила ему перед тем, как пересечь реку вместе с Докьи. Она всегда собирала кусочки скал и отдавала их ему или Розторн, а сама собирала ещё. Перед тем, как они отправлялись в путь, происходило мучительное собрание, на котором ей приходилось выбирать те камни, без которых она не могла обойтись, и те, которые она должна была бросить.

Проведя в обществе Эвви почти два года, Браяр знал, что держит в руках известняк. Сюрприз лежал заключался в изображении, глубоко оттиснутом на его поверхности: изогнутая часть листа, похожего на папоротник. Что интересно, никаких похожих папоротников Браяр не знал – а после пяти лет учёбы у Розторн он знал их много. Он уставился на скалу на том берегу реки, на самом деле не замечая прямоугольную трещину высотой в двадцать футов, пробегавшую по склону скалы.

Браяр потянулся к окаменению так, как проделывал это с живыми растениями, но ничего не обнаружил. Известняк содержал изображение, но никаких остатков оставившего этот оттиск растения. Браяр зыркнул на него, и потянулся за другим камнем. Этот не нёс никаких отметин, а вот третий изученный им камень обхватывал очень похожую на сардину окаменелость.

– Это морская рыба, – пробормотал Браяр.

Раннее детство, проведённое недалеко от доков, научило его различать рыб из солёных и пресных вод, как по плоти, так и по костям.

– Давным-давно все гьонг-шийские равнины были морем, – пробормотал Бог-Король.

Он медленно выпрямился. Перо выпало из его руки.

– И тогда были рождены горные боги Дри́мбаканг. Они толкнулись своими расплавленными телами о берег, и потянули за собой Королевства Солнца.

Он произнёс это так, будто распевал древнюю сагу, наполовину бодрствующий, наполовину спящий.

Браяр попытался бороться с ознобом. У него будто каждый волосок на теле встал дыбом.

Бог-Король продолжил, всё тем же неземным голосом:

– Всё выше толкали они берега и море. Всё больше они росли, самые молодые боги, царапая небо, взмывая к Солнцу, Луне и Звёздам. Когда расти они более не могли, когда выросли они выше всех остальных горных богов, море утекло промеж их вершин, ища свою мать-океан. Обширные прибрежные леса пальм, кактусов и папоротников увяли. Здесь процветают лишь пихты, ели, лиственницы, можжевельник и болиголов, и редко – на открытом плоскогорье. Здесь боги видят всё. В Гьонг-ши негде спрятаться от богов мира сего.

Он тяжело сел. Браяр почти боялся дышать, пока мальчик не моргнул и не выпрямился. Потирая себе загривок, он робко посмотрел на Браяра:

– Я отключился? Они никогда не предупреждают меня, знаешь ли. Я им говорил и говорил, что когда они меня хватают, это пугает людей, но боги и духи на самом деле не понимают, что такое страх.

– Они часто с тобой это делают? – прошептал Браяр, по его коже пробежали мурашки.

– Достаточно часто. Вся земля ими полнится, то тут, то там, и я никогда не знаю, когда один из них начнёт действовать через меня.

Воздух вспорол громкий грохот. Бог-Король с гиканьем вскочил на ноги:

– Вот оно! – воскликнул он, будто только что выиграл в споре.

Браяр вспомнил, что именно привело их морозным утром к этому холодному обрыву. Отложив рассказ мальчика на потом, он посмотрел на противоположную сторону реки.

Из появившейся в скале прямоугольной дыры высотой не менее двадцати футов покатились камни, осыпаясь с расположенной внутри твёрдой фигуры. Шаманы продолжили танцевать, а музыканты – играть, одновременно пятясь к тому месту, где стояла Эвви и остальные наблюдатели. Браяр присвистнул, беззвучно восхищаясь: он знал, что сам не может танцевать и шагать назад, но шаманы и их помощники-музыканты ни разу не оступились. С места сдвинулась лишь Эвви, пройдя вперёд, вокруг строя шаманов. Докьи попытался снова её ухватить, но промахнулся. Эвви встала на берегу реки, перед тем, что происходило в скале, и выставила вперёд ладони.

Браяр попытался встать, пролив чернила. Он не обратил на них внимание, но не смог игнорировать Бога-Короля, схватившего его за руку.

– Стой, – приказал мальчик голосом, заставившим Браяра застыть на месте. – Она будет в порядке. Смотри.

Он отпустил Браяра, и тот мгновенно обнаружил, что снова может двигаться. Вместо того, чтобы продолжить попытки добраться до своей ученицы, Браяр стал ждать.

Он не был уверен, издавала ли Эвви какие-то звуки. Грохот, поднятый раскалывающейся, опадающей стеной камней, заглушал все звуки кроме, конечно, голоса Бога-Короля. Но Браяр задумался, не произносила ли Эвви заклинание. Он знал, что она творила свою магию, потому что падающие камни расходились в обе стороны от отверстия, из которого они сыпались, подобно шторам от окна. Эвви была в своём репертуаре. Аккуратные горки колотого камня росли по обе стороны прямоугольного проёма в скале. В сердце проёма стояла пара обнявшихся человекоподобных каменных скелетов. Когда наваленные перед ними булыжники и осколки расступились в стороны, двадцатифутовые скелеты шагнули из скалы наружу.

Эвви покачнулась. Она пыталась делать слишком многое одновременно. Беспокоясь, Браяр подошёл к краю того места, где стояла их палатка, затем опять остановился. Докьи добрался до девочки. Он встал рядом с Эвви, чертя в воздухе знаки, творя собственные заклинания. Она выпрямилась, снова взяв под контроль падающие камни, при поддержке Докьи.

Скелеты, которые остановились, когда она готова была вот-вот упасть, снова пошли прочь от скалы. Один из двух черепов с любопытством поглядел на Эвви и Докьи, в то время как другой осматривал лежавший за ними берег реки, проём в скале, а потом – шаманов и их музыкантов. Рука этого скелета вытянулась, и постучала по черепу, который наклонил голову, уставившись на Эвви. Когда тот череп обернулся, чтобы зыркнуть на другого, стучавшая по нему рука показала на шаманов. Оба скелета неуклюже затопали к танцующим.

Браяр посмотрел на Бога-Короля:

– Зачем они, статуи? Ты вроде бы не говорил.

Бог-Король прищурился на танцующих скелетов:

– Подобные вещи – обещание этой страны тем, кто стоит здесь свои храмы. Они – наше благословение храмам, знак нашей защиты. Они говорят захватчикам, что храм охраняется богами Гьонг-ши, а также богами храма, где стоят статуи.

Не выказывая страха, и не пропуская ни одного движения, танцоры и музыканты продолжили пятиться, танцуя или играя на ходу. Воины вскочили в сёдла, и выстроились полукругом вокруг них. Остальные члены группы, управлявшие привезённой ими повозкой, помогли музыкантам забраться в неё. Настолько гладко, как если бы они часто так путешествовали, воины и повозка поехали прочь впереди, их полукруг кончался с внутренней стороны танцорами. Два скелета, обняв руками каменные позвоночники друг друга в районе пояса, шли последними.

Докьи повернулся к Эвви, и наклонился, пока не оказался с ней лицом к лицу. Он схватил её за уши, и упёрся своим лбом в её лоб. Браяр не был уверен, пытался ли он отругать Эвви, или просто сшибить вместе две каменные головы. Полагая, что ему следует вмешаться, пока Эвви не сказала или не сделала что-нибудь грубое, он повернулся, чтобы откланяться перед Богом-Королём. Мальчик хмуро смотрел на только что полученное послание.

– Ты не выглядишь очень-то радостным, – сказал Браяр.

– Я не получил вестей от короля Инши́и.

То было королевство к северо-востоку, страна, находившаяся между Гьонг-ши и Янджингской империей.

– К этому времени я часто получаю от него весть. Наши маги, занимающиеся разговорами на расстоянии, уже несколько месяцев не слышали ничего от его магов. Верховые вестники тоже не проходили через Зелёный Перевал.

– Но сейчас только лишь третий месяц года, – напомнил ему Браяр. – Перевал вероятно накрепко замёрз.

Бог-Король одарил его рассеянной улыбкой:

– Зелёный Перевал – в холмистой местности, за пределами гор Дримбаканг Ша́рлог. Обычно к этому времени он уже открыт, хотя в этом году погода в холмах была очень суровой.

Он замолк, уставившись в даль.

Браяр подождал пока он заговорит вновь – дольше, чем стал бы ждать кого-то другого. Когда он уверился, что Бог-Король просто забыл о том, что начал объяснять, Браяр спросил:

– Так какое отношение этот малый из Иншии имеет к тому, как крепко ты будешь спать этой ночью?

Ему было видно, что Бог-Король взволнован.

– Все три королевства к северу от Янджинга уже пять лет воюют с империей, – объяснил Бог-Король. – Поскольку Иншиа – наш ближайший сосед, мы уже четыре года посылали им в помощь магов и солдат. К этому времени мы уже должны были получить от них вести о том, что им потребуется для сражений в этом году.

Браяр кивнул. Теперь он понял:

– Потому что если падёт Иншиа, следующим будет Гьонг-ши.

– Я бы так не сказал, – ответил мальчик, но убеждённости в его голосе не было. – У нас очень мало того, что интересует Императора Уэй-шу́. Кроме богов и духов, которые здесь ближе, чем в любом другом месте на свете – но с солдатами ими не расплатишься. Есть сокровища в храмах, но ведь не верят же маги Уэй-шу в то, что могут вынести проклятья, полученные от вещей из храмов. Мы стараемся, чтобы все знали, что на всех похищенных из храмов Гьонг-ши предметах лежат проклятья, которые мы не можем снять.

Бог-Король вздохнул:

– Я почувствовал бы себя лучше, если бы знал, что армии Янджинга в этом году снова ломают зубы о моих соседей.

При виде выражения лица Бога-Короля по сердцу Браяра пробежала волна жалости. «Мальчик его возраста не должен иметь такое выражение лица», – подумал Браяр. «Мне было бы жалко, даже будь на его месте мужчина вдвое старше меня».

Именно в такие моменты Браяр понимал, почему боги Гьонг-ши сказали своим жрецам, чтобы те выбрали этого мальчика для правления над множеством разных племён, деревень, городов, верований и храмов Гьонг-ши. Внутри Бога-Короля было что-то великое; что-то большее, чем Браяр. Он бы и дня не провёл в шкуре Бога-Короля, даже за всех смазливых девчонок от этого места до дома.

– Браяр, ты видел?

Пока они говорили о политике и войне, остальная часть возводившей статуи группы пересела мост через реку, чтобы присоединиться к группе Бога-Короля. Эвви подбежала к палатке. Карманы её оранжевой шерстяной куртки провисали, и Браяр знал, что там лежат новые каменные осколки.

– Ты даже не смотришь!

– Мы наблюдали за возведением статуй, – сказал ей Бог-Король. – Я раньше уже видел такое, знаешь ли. Браяр был впечатлён.

– Так и есть, – заверил Браяр девочку.

Эвви остановилась входа в палатку, и поклонилась Богу-Королю, затем упёрла ладони в коленки, пытаясь отдышаться. Они провели в высокогорной стране почти два года, но Эвви и Браяру всё ещё не хватало дыхания в разряжённом воздухе, если они пытались бегать. У Розторн трудности с дыханием были вообще всё время. Хотя всё их путешествие было идеей Розторн, она была вынуждена много времени проводить за отдыхом. В то утро она предпочла работать в весенних садах вместо того, чтобы проделывать неудобный путь вниз по скале, к речному каньону, вместе с Браяром и Эвви. Браяр предвкушал снова вернуться в низины, где его Розторн дышалось бы легче.

– А ты видел, что я сделала? – потребовала Эвви. – Я не дала острым камням на всех падать!

Она схватила рюкзак, который оставила у Браяра, и высыпала в него свои камни.

– Ты знаешь, что у них уйдёт не меньше десяти дней на то, чтобы пешком вернуться в их храм? У них было только пять шаманов, способных творить это заклинание, поэтому некому поддерживать магию ночью. Если они не танцуют, статуи не двигаются. Они будут жутко усталыми – шаманы, не статуи. Я предложила им убрать лишние камни, но Докьи сказал, что у Дримбаканг Зу́гу есть свой собственный способ с ними разобраться. Что это значит?

Она собрала камни, которые оставила с Браяром, и их тоже запихнула в рюкзак.

Эвумэймэй Дингзай была тощей бывшей рабыней, по возможности не пропускавшей ни одну трапезу. Она была ростом в пять футов, с явно янджингским лицом: широкие скулы, острый подбородок, и вытянутые чёрные глаза. Браяру нравилось дразнить её, говоря, что она когда-то вмазалась лицом в дверь, потому что у её носа был плоский кончик. Её ладони и ногти являли шрамы и царапины, полученные в результате двух лет тяжёлого труда в качестве каменного мага и закоренелой кошатницы. Браяр нашёл её, когда она зарабатывала на жизнь тем, что чистила камни в трущобах. Хотя её магия отличалась от его собственной, он выяснил, что не хочет отдавать её наставнику, владеющему её собственной разновидностью силы, если тот не будет к ней добр.

Бог-Король встал, и сошёл с гигантской подушки, на которой они с Браяром просидели всё утро.

– Подожди минутку, Эвумэймэй.

Эвви нахмурилась. Бог-Король с самого начала обращался с ней как с любимой сестрой. Она быстро потеряла любую робость, которую от неё могли ожидать в его присутствии.

– Ты всегда говоришь мне ждать. Так вот, чтобы ты знал – я тебя старше…

– Я – двести девяносто восьмой Бог-Король в непрерывной череде избранников, начиная с первого Бога-Короля, – ответил он так же, как и всегда, когда она упоминала их разницу в возрасте. – Тебе нужно будет стать такой же взрослой, как…

Камень у Браяра под ногами затрясся. Он поспешно сел, и потянул Эвви за руку. Она жестом предложила Богу-Королю к ним присоединиться. Все снаружи палатки тоже сидели.

Браяр услышал скрежет, наводивший его на мысли об оползне. Поглядев на ту сторону реки, он ощутил, как что-то свернулось у него в животе. Он зажал рот руками, чтобы удержать свой очень хороший завтрак на положенном ему месте. Упавшие камни, просыпавшийся со скалы гравий, осевшая после ухода скелетов пыль – всё это должно было лежать на земле. Им совсем не полагалось подниматься в воздух перед проёмом в скале. Ничто из этого не должно было входить в этот проём, и никакие валуны с берега реки и никакие лежавшие между водой и скалой камни не должны были катиться и взбираться друг на друга, стремясь заполнить оставленную статуями скелетов дыру. Теперь со стоявшей за скалой горы покатились ещё камни. Помешкав лишь миг на краю обрыва, они скатывались вниз. Совершая манёвр, вызывавший у Браяра такое ощущение, будто он надышался странных испарений, новые камни падали не прямо вниз, а по дуге, залетая в дыру, где камни снизу всё ещё оставили промежутки. Теперь, если исключить несколько щелей, прямоугольное пространство, из которого вышли статуи, было заполнено.

– Кто это сделал? – воскликнула Эвви. – Это то, что имел ввиду Посвящённый Докьи, когда сказал, что горы приберут лишние камни?

– Именно это он и имел ввиду, – сказал Бог-Король, поднимаясь на ноги. – И я рад, что работа завершена. Не люблю уходить до окончания уборки. В прошлом были несчастные случаи.

Он подошёл к краю скалистой плиты, и поднял свои руки ладонями вверх. Запрокинув голову, он открыл рот. Донёсшиеся из него звуки, отличавшиеся от языка ти́йон, не котором он всё утро говорил с Браяром и Эвви, общевосточного языка. Его слова прокатились по каньону, проскрежетав по костям Браяра. Он задрал куртку к ушам, готовый на что угодно, лишь бы звуки прекратились. Эвви встала, сияя лицом, и слушала до тех пор, пока Бог-Король не опустил руки.

Браяр открыл одно из ушей. В каньон вернулись нормальные звуки. Он прочистил горло, и встал:

– А это что было? – спросил он у Бога-Короля.

– Я благодарил этот каньон, – ответил мальчик. – Шаманы уже это сделали, конечно, но боги ценят, когда я тоже что-то говорю.

Эвви потихоньку приходила в себя, её радость сменялась её обычной бодростью. Посвящённый Докьи нашёл её, пока они ждали слуг, собиравших палатку и подушки. Он был узловатым, морщинистым от солнца мужчиной за пятьдесят, со спрятавшимися под тяжёлыми веками тёмными глазами. Его рот с широкими губами, как и его глаза, был обрамлён морщинками. Его узловатые ноги и мускулистые руки показывали, что он не чурался тяжёлой работы, в больших объёмах. Даже его коричневое одеяние посвящённого не смягчало твёрдый вид его тела.

– Хорошо поработала там, Эвви, – сказал он, щёлкнув её по носу. – Полагаю, ты не можешь меня научить тому, как ты заставила камни сверху упасть задом наперёд в тот проём?

Эвви протянула руки, открыла и закрыла их, затем с сожалением покачала головой:

– Я попросила их направиться туда, – объяснила она.

Докьи посмотрел на Браяра:

– Она их попросила. Я вижу их как инструменты, которые можно поместить в нужное место вдоль узора заклинания, а твоя ученица видит их как напарников в работе.

Браяр, который тоже прочил растения что-то для него делать, улыбнулся в ответ. По крайней мере, Докьи не проявлял неприязни к тому, как работала Эвви, в отличие от многих других магов, которых они встречали во время своих путешествий.

Их внимание привлёк голубь, летавший взад вперёд, пытаясь пролететь мимо них в палатку. Браяр заметил маленькую трубку, привязанную к одной из ног птицы, и отодвинул Эвви прочь с дороги, чтобы птица могла влететь внутрь, и усесться Богу-Королю на плечо.

Слуги ускорили процесс упаковки палатки, будто голубь был сигналам. Докьи подошёл, чтобы взять птицу в руки, позволив Богу-Королю распустить завязки на тонкой полоске бумаги. Заполучив её, Бог-Король запустил руку в карман, и вытащил набор сушёных ягод и семян. Докьи взял их, и покормил птицу, пока мальчик читал сообщение.

– Что там? – потребовала Эвви.

Она не выдержала затянувшейся тишины.

Браяр ухватил её ухо своими большим и указательным пальцами, слегка закрутив этот её орган в качестве обещания того, что открутит ей ухо, если она не будет вести себя прилично.

– Разве мы с Розторн не устраивали тебе маленькую беседу насчёт «государственных дел», и о том, как ты суёшь свой шнобель куда не следует? – спросил он на имперском языке, которому он научил Эвви. – Нельзя просто брать и спрашивать королей об их посланиях!

Браяра бросало в дрожь от мысли о том, что Эвви будет так нагло себя вести с Герцогом Ведрисом, дома, в Эмелане. Ведрис по большей части был добрым малым, но когда задевали его достоинство, он мог отморозить человеку все волосы. А Эвви была гораздо более хрупкой, чем казалась.

– Похоже, что Зелёный Перевал хоть и не открыт, и мы не можем отправить вести в Иншию или получить вести оттуда, великий император Янджинга более чем способен посылать вестников через Перевал Ледяного Льва, – сказал Бог-Король.

Выражение его лица было весьма странным:

– Это так, не смотря на то, что по заявлению моих погодных магов Ледяной Лев не будет открыт ещё по крайней мере два месяца. Посыльный от императора ждёт в моём приёмном покое, с письмами для меня и для Розторн.

* * *

Имперский посыльный был лощёным и элегантным, одетым в три перекрывавших друг друга шёлковых одеяния, каждое – с густой вышивкой. У Браяра зачесались руки: взять восточную кисть для рисования чернилами и стопку листов бумаги, зная, что его названные сёстры никогда его не простят, если он не сможет в точности описать имперские фасоны и украшения. Он гадал, как одевавшиеся просто Докьи и Розторн воспринимали надетые на посыльного жёлтые, зелёные и чёрные одежды, или его чёрную шёлковую шапку с крыльями, закреплёнными так, чтобы торчать в обе стороны от его головы. По их каменным лицам судить об этом было невозможно. Докьи носил простое коричневое облачение храма Земли, принятое здесь, на востоке, с чёрной каймой адепта, или мага. Браяр с облегчением увидел, что Розторн привела себя в порядок после утренней работы с растениями. Она носила чистое одеяние зелёного цвета Земли, принятое в западом храме Живого Круга, также с чёрной каймой адепта. Её короткие, тёмно-рыжие волосы всё ещё были влажными. Проведённые в закрытых помещениях месяцы не давали ей потерять предпочитаемый ею оттенок кожи цвета слоновой кости, а от летнего солнца и морщин она защищалась с помощью набора кремов собственного изготовления. Её большие карие глаза никогда и ничего не упускали. Именно поэтому Браяр сейчас держал Эвви полускрытой у себя за спиной. Ей следовало быть камнем подобно остальным людям в помещении, но вместо этого он ощущал, как она трясётся от беззвучных хихиканий. Если бы ему пришлось угадывать источник её веселья, то он поставил бы на шапку посыльного. Та действительно выглядела глупо, но Браяр держал себя в руках.

– Розторн наблюдает, – прошептал он уголком рта. – Ты хочешь ещё неделю самой стирать нашу одежду?

Это утихомирило Эвви. Розторн она уважала больше всех, даже больше её первого наставника и друга, Браяра.

Будто зная, что обсуждают именно её, Розторн сдвинулась с места, и встала рядом с ними. Докьи последовал за ней.

Гьонг-шийские стражники стояли по стойке смирно. Двое из них ударили в пару больших латунных гонгов, в то время как один из регулярно сменявшихся жрецов множества храмов Гьонг-ши воскликнул:

– Прибыл Бог-Король!

Вместе с некоторыми жителями Гьонг-ши, а также горсткой гостей, Розторн, Браяр и Эвви низко поклонились. Мальчик-правитель не мешкая вошёл в помещение через боковой вход, и взобрался по ступеням на лишённую спинки горку подушек, служившую Богу-Королю троном. Там он и сел в позе лотоса, оперевшись локтем о колено, и посмотрел на группу янджингцев. Как только он устроился, его советники взбежали вверх по ступеням, встав по обе стороны от трона. Докьи остался вместе с Розторн и двумя молодыми людьми, Браяр был ему благодарен за этот жест.

Как только они заняли свои места, вперёд шагнул один из группы янджингцев, мужчина с бочкообразной грудью, одетый в чёрный шёлк с каймой из жёлтого атласа. Он начал говорить глубоким, раскатистым голосом, отдававшимся в огромной тронной зале. Но языка Браяр не узнал. Он бросил взгляд назад, но Эвви, но та выглядела такой же растерянной, каким ощущал себя он. Проверять лицо Розторн Браяр не стал. Он сомневался, что язык этот был ей знаком, потому что сам он вообще-то знал больше языков, чем она.

– Это язык имперского двора в Янджинге, – сказал Докьи голосом, не распространявшимся дальше их четверых. – Говорят, что он такой же старый, как имперский род. Если на использовании этого языка ловят кого-то, кто не является дворянином или входящим в число домочадцев императора, то этого человека казнят смертью от тысячи порезов.

Браяр опустил взгляд, чтобы никто не видел выражение его лица. Он попытался вспомнить, слышал ли он когда-нибудь о казни за использование языка.

Глашатай замолчал. При звуке шелеста ткани Браяр снова поднял взгляд. Все в группе имперцев, и посыльный – в первую очередь, встали на колени. Теперь, действуя синхронно, они приложили ладони к полу, наклонились, и коснулись головами холодных плит. Они выпрямились, затем повторили свою церемонию касания пола ещё семь раз. Наконец все, кроме посыльного, замерли, прижавшись головами к полу. Посыльный выпрямился, и начал говорить с Богом-Королём. Полностью он не вставал, и использованный им язык звучал очень похоже на тот, на котором говорил глашатай.

Эвви больше не могла устоять. Она тихо сказала Браяру на чаммурском:

– Только восемь поклонов с касанием! Они его оскорбили! Императору они дают девять поклонов и касаний!

Чаммурский был языком, на котором она говорила при их первой встрече. Она делала ставку на то, что этот язык в Янджинге не был известен. Посыльные в дальние страны могли знать имперский, на котором говорили во многих западных землях.

– Может быть, они думают, что делали ему комплимент, отдавая ему почти столько же поклонов, сколько своему собственному господину, – пробормотал на том же языке Браяр. – А теперь тихо.

– Твой акцент радует слух, а складность твоей речи приятна любому слушателю, – сказал посыльному Бог-Король на тийон. – Ты простишь меня, если я попрошу, чтобы ты любезно продемонстрировал нам несомненно столь же мастерское владение тийон. Мои гости, которых ты ищешь, никогда не имели возможности изучить золотые фразы имперской речи, и, в отличие от тебя, у них не будет тех долгих лет, которые необходимы для овладения ею.

Браяр заметил, что Бог-Король ничего не сказал о том, что сам явно владеет этим янджингским языком.

Посыльный поклонился сначала Богу-Королю, затем, наполовину повернувшись, поклонился Розторн:

– Прошу простить этого недостойного слугу, о великий и великолепный господин, – сказал он на идеальном тийон. – Если было нанесено оскорбление, я предлагаю искупить его моей жизнью.

– Это как-то уж слишком, ты так не думаешь? – услышал Браяр тихие слова Розторн, адресованный Докьи.

Браяр превратил свой хрюкающий смех в кашель. К тому времени, как ему удалось взять себя в руки, посыльный разразился перед Богом-Королём цветастой речью на тийон, передавая приветствия от восточного императора. Браяр проигнорировал этого малого, добавлявшего к своим словам полупоклоны и жесты, и посмотрел на Розторн. Уголок её естественно-красных губ был утоплен глубже, чем обычно, и Браяр знал, что этот признак свидетельствовал о её презрения к вычурным манерам посыльного. По крайней мере, она не скрестила руки на груди, что означало бы о закипающих за её карими глазами неприятностях.