Текст книги "Боевая Магия (ЛП)"

Автор книги: Тамора Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Она оглянулась.

Он вздохнул:

– Твои Сокровища могли бы и оставить мне мои тайны.

Он протянул руку:

– Осторожно!

Розторн стукнулась головой о высокий скальный уступ справа. Что-то на нём зашипело и заскреблось, бросившись на неё. Она сделала шаг назад. Существо отступило, не переставая шипеть. Розторн повернулась к нему лицом, и осторожно попятилась, пока не уткнулась спиной в противоположную стену. На вершине уступа находилось похожее на змею существо с человеческим черепом. Тело его, похоже, состояло исключительно из позвонков. Кожи, плоти и мышц у него не было; у составлявших его тело частей была форма костей, но на вид они состояли из металлов.

– Пещерные змеи – сущность Дримбакангов, – сказал ей мужчина. – Вначале они сделали себя из олова, меди и золота.

– Они сделали себя? – спросила Розторн.

– Поначалу, – ответил тот.

Она не знала, была ли она неуверенной или потрясённой. Пещерная змея поднялась на своих кольцах, и снова зашипела, наклоняясь вперёд, пока её лицо не оказалось прямо напротив лица Розторн. Дыхание существа было холодным, влажным, и пахло как земные недра. К своему ужасу, Розторн увидела за маленьким черепом существа движение, когда ещё несколько змееподобных тварей поднялись внутри её колец, тихо шипя.

– Они очень раздражительны, когда высиживают гнездо, – запоздало сообщил спутник Розторн.

Розторн глубоко вздохнула:

– Прошу прощения, что потревожила тебя и твоё гнездо, – сказала она пещерной змее-матери, впившись взглядом в пустые глазницы черепа существа.

Твари нельзя было дать понять, что она напугана.

– Я не имела намерения так поступать. Я не хотела бы, чтобы это переросло в ссору между нами.

– Это было бы печально для обоих сторон, – сказал кто-то ещё, когда пещерная змея снова крепко свернулась вокруг своего гнезда.

Розторн тихо прокляла пещеру, не предупреждавшую её о том, что кто-то подошёл к ним, и посмотрела налево. Здесь туннель открывался в приличного размера полость. Там стоял гьонг-шийский мужчина ростом где-то на дюйм ниже Розторн, одетый так же, как её спутник, в куртку и штаны. Как и у чернокожего, у него на лбу был белый глаз, хотя он не выглядел нарисованным. Пока Розторн смотрела на него, белый глаз ей подмигнул.

«Я хочу домой», – с кружащейся головой подумала она.

Низкорослый жрец произнёс:

– Добро пожаловать в Храм Запечатанного Глаза, Ни́валин Гри́нхау, чьё религиозное имя – Розторн из храма Спирального Круга. Я вижу, почему Джа́нгбу Докьи доверил тебе Четыре Сокровища твоей веры. В чужих руках они были бы могущественными силами зла, но ты ведь никогда не позволишь им попасть в чужие руки, так ведь?

Розторн хмуро посмотрела на него, прежде чем вернула свой взгляд к пещерным змеям. Она им не доверяла.

– Я не уверена, как я могу остановить чужие руки, после некоего предела, но я буду стараться как могу.

– Твоё «как могу» – весьма значительно, дорогая моя. Идём. Я – Йешь На́мка, Верховный Жрец Храма Запечатанного Глаза. Наш страж ворот за твоей спиной – Тэгэ́ни Кэсс.

Розторн посмотрела на здоровяка, тот кивнул в ответ.

– Мы должны вместе пройти глубже в сердце гор, прежде чем ты сможешь сложить свою ношу, – сказал Намка. – О том, что ты увидишь и услышишь после определённой черты, не говори никому – ни дорогим твоему сердцу детям, ни своей любимой, ни Джангбу Докьи.

Она услышала звон в темноте за спиной верховного жреца. Из теней вышли ещё три существа, с головами орлов, телами кошек, ногами-веретенами, и лошадиными копытами. Тёмные цветом, они были покрыты пятнами, сиявшими бледно-золотым светом, таким же, какой исходил от их злых, загнутых клювов. Они остановились рядом с Намка, и склонили головы на бок, поглядывая на Розторн. Пещерные змеи затрещали им.

– Откуда они появились? – спросила Розторн у Намка, когда сочла, что может говорить, не стуча зубами.

– Иногда горам становится скучно, – объяснил Тэгэни Кэсс. – У них есть целая пропасть времени на то, чтобы строить себя и своих детей. Сперва они следовали природе мира, но иногда они желают попробовать что-то другое. Или меньшие боги, входящие в этот мир, считают, что мир нуждается в чём-то необычном, и создают это. Понимаешь?

– Нисколько, – сказала Розторн.

– Ещё поймёшь, – сказал Намка, маня её за собой. – Идём.

Он повернулся, и отогнал странных копытных существ прочь с дороги.

* * *

Браяру нечего было делать. Те несколько воинов, что получили на стене ранения от вражеских стрелков, получили хороший уход от храмовых лекарей. Он собрал все бусы павших магов, какие только нашёл. Он выпросил себе обед, и уселся со своими находками у северных ворот. Поев, он поработал над заклинаниями, которые могли обернуть бусины из дуба и гинкго против своих хозяев. Одно из этих заклинаний зависело от пола дерева гинкго, из которого была сделана бусина. Чтобы проверить заклинание, Браяр бросил две бусины на несколько ярдов вниз по склону холма, и привёл в действие магию, которую он на них наложил. В течение нескольких секунд они лопнули, превратившись в быстрорастущие женские семена, доросшие до размера козлят, созревшие и лопнувшие. Браяр злорадно засмеялся, хотя ему и пришлось закрыть нос локтем и попятиться от рвотного запаха.

Браяр ткнулся во что-то спиной. Он обернулся, чтобы попросить прощения, но слова застряли у него в горле. Он не ожидал, что сидевший оранжевый тигр проснётся, но тот подошёл к Браяру, чтобы поближе посмотреть на его занятия.

– Я так понимаю, нюха у тебя нет, – сказал Браяр.

Тигр помотал головой.

– Везёт тебе, – вяло сказал Браяр.

«Конечно же, они знают, что я говорю», – подумал он. Поскольку поделать с этим ничего было нельзя, он снова уселся, и стал размышлять о том, что делать с бусинами из древесины мужских гинкго.

Пока громадное существо было рядом, он решил задать вопрос, который уже всё утро не выходил у него из головы:

– Вы двое появились из каньона позади Гармашинг? В Дримбаканг Зугу?

На случай, если тигр не узнавал имена, он вызвал у себя в памяти то утро, когда шаманы вытанцевали к жизни пару гигантских скелетов, на случай если тигр каким-то образом мог видеть образ в его разуме. Он сосредоточился, пытаясь воспроизвести звуки и запахи того морозного мига, когда камень сам придал себе форму, и вышел из скалы.

Открыть глаза его заставил скребущий звук. Используя один из своих когтей, тигр нарисовал две плавные линии, между которыми извивалась третья. Это была карта каньона позади Гармашинг.

– Когда они вас вытанцевали из скал?

Тигр пожал плечами, отчего его тщательно выточенный мех пошёл волнами.

– Но это было давно.

Тигр кивнул, и лёг рядом с Браяром.

– Спасибо, – вежливо сказал Браяр, поражаясь. – Я так и думал.

Он вернулся к своим экспериментам с бусинами из древесины мужского гинкго, но душа к работе у него не лежала. Он подумал, что если не быть осторожным, то он может начать думать, что боги действительно были в Гьонг-ши ближе, чем в любых других частях мира, если они могла дарить местный камень, защищающий храмы из далёких земель.

Браяр может и ушёл глубоко в свои мысли, но всё же заметил оранжево-чёрного тигра, когда тот снова встал на ноги, и подошёл к нему. Прошло несколько мгновений, прежде чем любопытство заело его, и он поднял голову. Обе статуи тигров спустились вниз по холму, чтобы съесть останки вонючих ягод-переростков гинкго.

– Что ж, – сказал Браяр. – Полагаю, им всё равно, мясо это или нет. Может, им просто нравится магия?

Он продолжил работать с другими деревянными бусинами.

Тигры съели все ягоды, и вернулись на свои сторожевые посты, чтобы умыться, когда травы сообщили Браяру, что приближаются лошади. Короткий взгляд на небо показал ему, что день был на исходе. Тигры вернулись в свои замершие позы, но не в те, которые принимали раньше. Белый тигр сидел на задних лапах, умывая одну из передних. Оранжевый тигр вытянулся на боку.

Браяр подождал, пока выезжавшие вслед за врагом солдаты проехали через ворота, затем последовал за ними внутрь. Он немного задержался, чтобы похлопать по каждому из каменных тигров. Он знал, что Эвви бы хотела этого от него. Тигры затвердели.

Близнецы и Капитан Ланго поприветствовали его, спешиваясь, но выглядели чем-то занятыми. Они удалились в палатку Суды, и послали за несколькими из своих людей, в то время как храмовый капитан порысил вверх, в храм. Вскоре после этого он вернулся с храмовым воином-командующим, главной жрицей, и её тигрёнком. Все они вошли в палатку Суды; снаружи была расставлена стража, чтобы никто не мог подобраться достаточно близко для подслушивания.

Возвращавшиеся группы охотников привезли раненных. Браяр сменил свой набор мага на набор лекаря, и предложил храмовым работникам свою помощь. Учитывая ещё и тех, кого ранили во время патрулирования, храмовые лекари были рады помощи Браяра, а также его снадобьям.

– Мы догнали всех, кого преследовали, кроме двоих, – сказала Браяру Атори, одна из стрелков Суды, пока он чистил её стреляную рану. – Эти янджингские сеп знают, как ездить верхом!

Браяр осклабился на её употребление банпурского ругательства, которое он часто слышал от Парахана. Атори заскрипела зубами, когда налитое им очищающее зелье запузырилось глубоко в её ране. Браяр пробормотал:

– Осталось чуть-чуть. С этой штукой я пока ещё никого не терял из-за инфекции.

– Ну, хоть в этом благословение богини, – ахнула она. – Ай-й-й-й!

– Готово, – сказал Браяр, и начал бинтовать рану. – Когда завтра снимешь повязку, скажем, в полдень, то рука будет выглядеть так, будто в тебя никто не стрелял. Дай ей неделю, и даже ныть перестанет.

– А стрелять с этой руки я смогу? – поинтересовалась Атори.

На её лице отразилось беспокойство:

– Мы нашли большой лагерь. Больше нашего. Признаки присутствия армии в этой местности.

– Ты сможешь стрелять, – заверил её Браяр. – Возьми себе лечебного чая, и пей его постоянно.

Атори всё это время сидела на табурете, чтобы он мог работать над её рукой. Внезапно она встала, схватила его за уши, и крепко поцеловала.

– Ох, если бы я только не была обручена, – скорбно произнесла она. – Спасибо, Браяр!

Какое-то время он просто стоял, широко улыбаясь. Ей было лет двадцать, и она явно была для него старовата, но было приятно получить такой безумный поцелуй от красивой девушки. Более чем приятно!

– Слушай, э́мчи, – проворчал следующий на очереди пациент, гьонг-шийский воин постарше, – если не хочешь, чтобы я тебя целовал, посмотришь на вот это?

Очнувшись от своего счастливого состояния, Браяр попросил прощения, и поманил солдата к себе.

* * *

Когда Браяр вышел из амбара, который был переделан под лазарет, была уже почти полночь. Он в последний раз проверил своих спящих пациентов, затем позаботился о тех, кто не спал и нуждался в какой-либо помощи. Он только узрел свою скатку и меха, уложенные рядом с сараем, где о него никто не споткнётся, – «Спасибо, Джимут!» – с благодарностью подумал Браяр – когда до его слуха донёсся шум из-за ворот. Это был рог: не большие рога на крыше и стенах храма, а обычный рог, протрубивший несколько тонов. Звук утих, затем снова послышались та же последовательность тонов.

Браяр увидел, как стража поспешно открывает одну из створок ворот, расчищенных после битвы. Внутрь ввалился всадник в гьонг-шийское броне, с лошадью на поводу. К его седлу был приторочен длинный бамбуковый жезл с синим шёлковым знаменем. Это был посыльный от одного из генералов Гьонг-ши.

Подбежал храмовый послушник, чтобы забрать у вестника лошадь. Другой повёл его к тем, с кем ему нужно было увидеться. На миг Браяру захотелось, чтобы тот принёс вести о Розторн или Эвви, но он знал, что это невозможно. От Розторн он ничего не услышит, пока не увидит её снова, настолько тайной было её поручение, и никто бы не послал военного вестника ради мага-ученицы и её кошек. Да и усталость у Браяра сейчас была сильнее любопытства. Он умыл лицо и руки у колодца во дворе, потом стащил сапоги и заполз в свою скатку.

Как уже часто бывало, оказалось, что Браяр слишком устал, чтобы спать. Поглазев какое-то время на звёзды, он сел, и натянул обратно свои сапоги. Возможно, лекари смогут поделиться обычным чаем, и может ещё кой-какой едой. Ужин он не ел. Храмовые кухни несомненно были закрыты. Он пошёл обратно к колодцу, чтобы попить воды и почистить зубы.

Там-то его и нашли Парахан и Судамини. Близнецы выглядели такими же вымотанными, каким он ощущал себя сам. Браяр заметил, что они не поленились расчесать свои блестящие чёрные волосы и переодеться в удобные куртки в стиле Королевств, и в мешковатые штаны. Парахан нёс в руках что-то крупное.

– Почему вы не спите? – спросил Браяр хрипловатым от усталости голосом.

– Мы могли бы спросить у тебя то же самое, – ответила Суда.

Она села рядом с ним на краю колодца.

– О, нет, – сказал Браяр, у которого от недосыпа и голода кружилась голова. – Меня сегодня уже целовала красивая девушка. Второго поцелуя я уже не вынесу.

Суда тихо засмеялась, и приобняла его одной рукой:

– Да это было бы как брата целовать, – сказала она. – Слушай, Браяр. У нас новости.

Он посмотрел на неё, затем на Парахана.

– Мы гнались за одними солдатами до лагеря. Они были вовремя предупреждены, и сбежали, но их генерал оставил кой-какие письма и другие вещи.

Браяр с шоком осознал, что Парахан рыдал.

– Браяр, на Крепость Самбачу напали через два дня после нашего отъезда. У янджингцев было достаточно магов, чтобы разнести ворота крепости. Они написали своему генералу, что убили беженцев и животных.

Браяр сжал кулаки:

– Эвви?

Суда продолжила рассказ. Парахан утирал глаза рукавом.

– У них были приказы отослать Эвви в лагерь императора после того, как она скажет им, где мы находимся, и где находитесь вы с Розторн. Но… она умерла во время допроса. С ними был один из лучших магов императора, только для этого.

Браяр услышал голос. Оказалось, что это его голос:

– Ты хочешь сказать «пытали».

Суда склонила голову:

– Пытали.

Парахан показал свой свёрток Браяру:

– Она показала мне это, в один из тех дней, пока вы с Розторн делали цветок. Это было в палатке генерала, вместе с его письмом. Он собирался отослать это Уэй-шу.

Браяр взял свёрток, и распустил завязки онемевшими пальцами. Это был каменный алфавит Эвви. Не тот, который она сама недавно начала собирать из найденных ею камней. Это был тот, который он для неё сделал, ещё когда осознал, что ему как-то придётся учить каменного мага. В тусклом свете факелов и звёзд камни были неподвижны и мертвы.

– «А» – значит «аметист», – прошептал он, проводя пальцами по камню. Он был не особо качественным; на рынке он бы ушёл за бесценок, но Эвви его обожала. Это был её первый шаг в новую жизнь в качестве мага. Она держала алфавит там, где кошки не могли с ним играть…

– Кошки?

– В письме сказано, что животных они убили. Мы можем надеяться, что кошки сбежали, – надтреснутым голосом ответил Парахан.

Браяр вспомнил, что Парахан провёл какое-то время с Эвви и её кошками.

– Могу я побыть один? – вежливо спросил он. – Я буду в порядке.

– Ты уверен? – поинтересовалась Суда. – Мы можем лишь догадываться, насколько тебе плохо.

– Правда, я буду в порядке, – сказал Браяр. – Лучше всего я справлюсь один.

«Или с Розторн, Ларк и сёстрами», – подумал он, – «но никого из них тут нет! Со мной никого из них нет! Они все укатили по своим делам, а меня оставили с этим один на один!»

Это было нечестно. Он знал, что это было нечестно. Но в тот момент он не был в настроении для честности. Он взобрался на стену, и шёл по ней, пока не смог смотреть на север. Сейчас он ненавидел всех – Первого Посвящённого и Бога-короля, Ларк – за то, что не заставила Розторн остаться дома, Розторн – за то, что не отказала императору и Первому Посвящённому, Эвви – за то, что не захотела поехать с ним. Себя – за то, что не настоял на том, чтобы она поехала с ним, или за то, что не остался с ней.

Особенно себя. Он ненавидел себя. Он был её первым наставником, и он затащил её поперёк пути огромных имперских армий и легионов имперских магов. Он стоял, и безучастно смотрел, как Уэй-шу улыбался и играл в игры с их жизнями. Браяр оставил свою Эвви умирать под пытками в одиночестве. Она хорошо владела своей силой, но эти люди владели своей мастерски. Ей было всего двенадцать.

Он прижал к себе каменный алфавит, и смотрел на луга за северными воротами. В свете звёзд они были серыми. Где-то на той их стороне находились имперские армии. В том направлении были палачи, убийцы и те, кто готов был украсть у людей их страны. Они заплатят. Он об этом позаботится.

Травы тянулись вверх в темноте, трепеща стеблями от наполнявшей их силы. Их корни распухли и вытянулись. Какое-то время земля тряслась, а потом успокоилась.

Глава 16

Храм Тигров и Гора Кангри Скад По в Дримбаканг Лоу

Заря застала Браяра с оранжево-чёрным тигром у южных ворот храма. В какой-то момент он сумел уговорить стражников выпустить его; он точно не помнил, когда. В его нынешнем унылом настроении тигр составлял хорошую компанию. Завернувшись в мех от своей скатки, он рассказал тигру про Эвви, какой она могла быть раздражающей, как она защищала своих кошек, и как сильно она любила новую одежду. Тигр свернулся вокруг него клубком, образовав чашу, в которой находился Браяр. Наконец он заснул.

Его разбудила главная жрица. Она мягко говорила с каменным тигром, поблагодарив его за его заботу о Браяре, пока тот потихоньку не развернулся, заняв своё обычное место у ворот.

Пока Браяр сонно смотрел на старуху, та сказала ему:

– Я думаю, после этого мы должны обращаться с привратными тиграми по-другому. В наших книгах сказано, что они – бездумные рабы нашей магии, но, судя по всему, это не так. Возможно, нам следует благодарить за это тебя.

Она коснулась одного из его опухших глаз:

– Ты плакал.

На какой-то драгоценный миг он забыл. Слёзы потекли снова, когда он сказал ей:

– Они убили Эвви. Мою ученицу.

– Ты отомстишь, – сказала старуха. – Прошлой ночью с запада прибыл вестник. Твои люди подождут здесь ещё день, чтобы раненные поправились. К обеду прибудут воины из западных храмов и племён, чтобы присоединиться к вам. Парахан и Суда хотят отправиться на восток, чтобы поймать врага в Крепости Самбачу. Посмотрим. Генерал Сэруго ближе.

– Я хочу туда, – сказал Браяр, с трудом поднимаясь на ноги. – Я хочу сделать со всеми ими, в крепости, то, что они сделали с Эвви!

Старуха помогла ему встать:

– Когда ты согласился помочь Парахану и остальным, ты поставил себя под командование Бога-Короля. У тебя может и не быть выбора.

Браяр зыркнул на неё, но был слишком слаб от горя, чтобы спорить. Вместо этого он подумал кое о чём другом:

– Погодите… я не могу ехать. Я должен ждать здесь Розторн. Она скоро вернётся из гор, я надеюсь. Я сказал ей, что встречу её.

– И ты встретишь, – терпеливо сказала жрица. – Когда ты в последний раз ел?

Он покачал головой, не потому, что не хотел есть, а потому, что не мог вспомнить, когда ел в последний раз.

– Я так и думала, – сказала она.

Старуха потащила его в храмовый комплекс.

Там его покормили яичным супом и момос, обжигавшим ему пальцы. Когда он поел достаточно, чтобы повара от него отстали, Браяр пошёл в палатку лекарей, и стал помогать там. На обед было карри. Джимут сидел по одну сторону от Браяра, Суда – по другую. Находясь между ними, он ел всё, что перед ним ставили, просто чтобы они не запилили его до смерти.

Браяр собирался покинуть храм, чтобы вознести молитвы за Эвви в одной из своих новых ивовых рощ, когда по дороге галопом примчался отряд гьонг-шийских воинов, нёсших жёлтое знамя посыльных. Пару из них он знал по Крепости Самбачу.

– Мы едва добрались сюда, – сказала стражам у ворот нёсшая знамя женщина. – на вашей дороге не было деревьев, когда я была тут в последний раз! Как…

Посмотрев стражнику за плечо, она увидела Браяра.

– А. Я думала, Рана придумывал про то, что ты растишь деревья на ровном месте. Ладно, не важно. У меня сообщения для Принца Парахана и Принцессы Судамини, и Капитанов Ланго и Джа!

Стражи открыли ворота лишь после того, как Ланго идентифицировал прибывших как воинов Генерала Сэруго. Вестник и её охрана завели своих лошадей внутрь. Браяру было их немного жаль. Вскоре они узнают о своих собственных потерях: о том, как вырезали Капитана Джа и его отряд. По крайней мере, они были солдатами. Они знали, что на войне их ждала смерть. Эвви не знала. Её сюда притащили Браяр и Розторн. Она не хотела иметь никаких дел с императором. Она всего лишь хотела поглядеть на горы.

* * *

Эвви много спала. Сны ей тоже снились, и они были самыми странными в её жизни. Флюоритовый медведь присутствовал в большинстве из них, переваливаясь рядом с ней от её головы до её ног, наблюдая за тем, как змеи из спинных костей и черепов разматывали её перевязки. Львы изо льда и уплотнённого снега лизали её стопы. Паук, бывший как минимум в два раза больше неё, спрыгнул с невидимого ей потолка, и забинтовал её стопы своей паутиной.

В её снах, когда медведя не было рядом, приходила женщина с нарисованным на лбу белым глазом, и спорила с ней о еде. Обычно Эвви пила суп, который приносила женщина, лишь бы та ушла. Эвви знала, что сны так не работали. Люди не уходили просто потому, что ты делаешь в своих снах то, что они хотели, но эти сны были такими же необычными, как странные вещи, которые она в них видела.

В одном из снов она спросила флюоритового медведя:

– Что страньше – девятиголовая змея или…

Внезапно она оказалась совершенно полностью бодрствующей, и говорила:

– … огромные пауки, спускающиеся сверху?

Эвви села, и огляделась вокруг. Она определённо не спала. Она ощущала на себе свою изорванную одежду. Она чувствовала свой запах. Когда она в последний раз мылась?

– Ты меня чуешь? – спросила она у медведя.

– Нет, – серьёзно ответил тот.

– О, хорошо.

Сглотнув, ужасаясь от того, что она может увидеть, она заставила себя посмотреть на свои ступни. Они были там, и выглядели как её обычные, повседневные ступни. Она пошевелила пальцами. Они были затёкшие, но не болели.

– Мне снилось, что янджингские юджинон ободрали мне ступни и убили всех в крепости, но та часть была такой правдоподобной, – пробормотала она. – Мне снилось, что они убили моих кошек. А потом я пришла сюда, и большой паук обернул мои ступни своей паутиной. Я знаю, что та часть была сном.

– Всё это было на самом деле, Эвумэймэй Дингзай, – сказал ей медведь. – Я позвал тебя, чтобы ты могла найти убежище здесь, в горах. Паутина спала с твоих ног одну зарю назад, когда твои ступни залечились.

Слёзы потекли по её щекам:

– Так мои кошки на самом деле мертвы?

– Когда я понял, почему ты звала их в своих снах, я показал их образы одной из моих ибрисов, – сказал медведь. – Она пошла к груде мёртвых за каменной пещерой. В груде она нашла семь маленьких кошек, которые соответствовали твоим снам.

Эвви перевернулась на мягкой куче тряпья, на которой спала, и зарыдала ещё сильнее.

Когда она наконец высушила глаза и снова села, она обнаружила, что медведь не сдвинулся с места.

– Обычно я так не плачу, – агрессивно сказала она ему. – Так что не начинай думать, будто я какая-то лейка.

– Что такое «лейка»? – спросил он.

– Это кувшин. В него наливаешь воду, и из него выливаешь воду на растения, чтобы они росли.

– А разве дождя недостаточно?

Эвви потёрла высохшую кровь на задней части пятки. Кровь потрескалась и отпала.

– Мы держим растения у нас в домах. И используем лейки, чтобы делать дождь внутри помещений.

Медленно, морщась из-за того, что сильно затекла, Эвви загнула одну из ног на колено другой, чтобы посмотреть на подошву. Та была припухшей от шрамов, исполосовавших её плоть, но когда она потыкала их, они лишь ныли, не так больно, как в о время её бегства из крепости.

– Ты вылечил их.

– Их вылечила паутина вершинного паука, – объяснил медведь. – Прости нас за то, что мы держали тебя в забытьи. Мы посчитали, что тебе будет спокойнее, если ты не будешь видеть, как тебя лечат.

– Меня не волнует то, как меня лечили, – горько сказала Эвви. – Меня волнует то, что мне вообще сделали больно. Меня волнует то, что они убили всех жителей крепости. Меня волнует то, что они убили моих кошек.

Она разжала и сжала кулаки, вспоминая ощущение холодных как камень мёртвых кошек под её пальцами, когда она ползла по телам в поисках одежды.

– Что те селяне вообще сделали, чтобы заслужить такую смерть, скажи мне! С ними были малыши, младенцы, и эти имперские кус убили их, и сбросили их гнить в кучу!

Она зыркнула на флюоритового медведя, снова склонившего набок свой головной нарост.

– Что!? Ты думаешь, я сумасшедшая, так ведь?

– Я не знаю, что значит «сумасшедшая», – ответило существо своим медленным, вдумчивым образом. – Я думаю, что мы вылечили боль в твоих ступнях и боль в твоём теле, но твой дух по-прежнему болен. Я хочу вылечить для тебя эту боль, но я не знаю, как это сделать. Я могу лечить мясных существ моей горы, но двуногих мясных существ я оставляю на попечение их собственного рода.

– Ты так всегда говоришь? – потребовала Эвви.

Это было с её стороны ни вежливо, ни благодарно, но если её кошки были мертвы, то почему это создание не могло просто оставить её умирать? «У Браяра есть Розторн, а у Розторн – Браяр», – подумала она. Воспоминание пронзило её подобно молнии. «Браяр и Розторн! Если враг обошёл Генерала Сэруго и её войска, или убил их всех, чтобы добраться до Крепости Самбачу, то они могли и Браяра с Розторн тоже схватить! И как я вообще об этом узнаю?»

Каменное существо сказало:

– Моя трудность заключается в том, что ты – не совсем из рода мясных существ.

– Конечно же я из рода! – парировала Эвви.

– Нет. Если бы так было, то я бы не услышал твоё приближение, когда ты ещё была в низинах Реки Ледяных Нага.

– Чего?

– Реки, которая течёт под моей горой, перед каменным местом, где тебя пытались убить, Эвумэймэй Дингзай.

– Мы зовём её Река Снежного Змея, – сказала ему Эвви. – И ты можешь звать меня Эвви.

– Я не могу даже начать произносить такое имя, как оно уже заканчивается. Ты согласишься на Эвумэймэй?

Она вздохнула:

– Похоже, что придётся. А ты как зовёшься?

Он наклонил назад свой головной нарост, и издал серию звуков, которые она не могла даже пытаться запомнить. Её разум зацепился за два слога, которые она могла проговорить.

– Я буду звать тебя Луво. Прости, я знаю, что это не всё твоё имя, но полностью я его не могу выговорить, или даже запомнить.

Она повесила голову:

– Я не пытаюсь быть грубой или неуважительной. Полагаю, быть горой – это крупное дело, вроде как быть богом. Я не делаю крупные дела.

– Я – лишь сердце этой горы, – мягко сказал Луво. – И часть тебя – из моего рода, горного рода. Хотя я с грустью должен сказать, что ты ограничена. Слишком многое в тебе – от мясного существа. Я не могу понять, как ты вообще появилась.

Эвви вытерла свой нос рукой:

– Розторн и Браяр говорят, что я – окружающий маг. Мы черпаем нашу силу из разных частей мира. Они получают свою магию из растений и всего, что растёт. У Браяра есть названная сестра, которая получает свою от погоды, и ещё одна, которая получает свою из металла и огня, и другая, которая получает магию из создания ткани и работы с ней. Я свою получаю из камней.

– Я не знал, что так бывает, – заворожённо произнёс Луво. – Эта магия отличается от той, которую используют поющий народ, или народ белого глаза.

– Я думаю, это академические маги и шаманы, – сказала Эвви. – Я знаю, что Браяр где-то на западе от крепости с Параханом и Судамини. С ними есть маги, но я думаю, что Браяр – единственный окружающий маг среди них. Если он ещё жив.

Она заломила свои облачённые в рваную рубаху руки:

– Что мне делать? Как я найду его, или Розторн? Они не знают, где я. Я не могу вернуться обратно в крепость – меня снова будут пытать!

– Ты не могла вернуться в крепость, – сказал ей Луво. – Её больше нет.

Эвви моргнула, глядя на него:

– Пришла Генерал Сэруго? Или армия Бога-Короля? Что случилось?

– Холм, на котором она стояла, встряхнулся, – сказал Луво. – Крепость обрушилась.

Эвви какое-то время смотрела на каменное существо, не совсем уверенная в том, что Луво имел ввиду. Потом спросила:

– Как это произошло?

– Наши горы – молодые, и всё ещё растут, – бесцветным, глубоким голосом произнёс Луво. – Растущие горы могут трясти землю вокруг себя.

– Почему? – потребовала Эвви.

У неё было такое ощущение, что это произошло не случайно.

– Земля и её стражи не любят незваных гостей, повреждающих и убивающих тех, чьё место – здесь, или тех, кто приносит сюда хорошие вещи.

Эвви готова была поклясться, что она ощутила дрожь земли у себя под ногами. Вообще, она была в этом уверена. Она нервно покосилась на сталактиты, росшие на потолке пещеры.

А потом она заорала. С одного сталактита на другой прыгал гигантский паук, подбираясь к ней всё ближе и ближе, пока наконец не упал всего лишь в нескольких ярдах от неё. Эвви посмотрела на его волосатое тело и большие чёрные глаза, и снова заорала. Существо подняло в воздух одну из своих больших передних лап, будто ему было больно. Судорожно отползая назад по своей постели из мха и рванья, Эвви осознала, что в лапах паук держал сумку.

– Эвумэймэй, прекрати! – прогремел Луво. – Ты пугаешь Ди́бан Ка́нгмо!

– Это я-то пугаю… чем бы оно ни было? – завизжала Эвви.

– Её зовут Дибан Кангмо. Она несёт тебе еду, – твёрдо сказал Луво. – Прекрати этот ужасающий звук. Ты должна её поблагодарить. Она не хотела кормить тебя. Ей не нравилась мысль о том, чтобы принести мясное существо так глубоко в нашу гору.

Эвви прикрыла ладонями свой рот, и уставилась на паучиху. В той было шести футов росту, и ни дюймом меньше. Её жвала могли легко раздавить Эвви руку. Переведя дух, и решив, что будет говорить дальше, она убрала руки, и спросила:

– Ди-что?

– Ди-бан Канг-мо, – произнёс Луво ещё медленнее, чем обычно. – Твои ступни лечила одна из её дочерей.

Эвви сглотнула при мысли о том, что над её телом работала такая громадина. Она была безмерно рада тому, что не проснулась в тот момент.

– Что она такое? Что они такое?

– Вершинные пауки, – ответил Луво. – Боги и богини, живущие в пиках Дримбакангов.

Эвви содрогнулась. Она не хотела думать о богах, имеющих форму пауков. Она медленно опустилась на колени, и коснулась лбом пола пещеры:

– Я очень, очень сильно прошу прощения, Дибан Кангмо, – сказала она гигантской паучихе. – Полагаю, я всё ещё расстроена тем, что со мной произошло. Пожалуйста, поблагодари свою дочь за то, что она вылечила мои ступни.

Это она сказала от всего сердца.

– Я бы вероятно умерла. И благодарю тебя за то, что кормила меня. Я клянусь, что ты об этом не пожалеешь.