Текст книги "Странница (СИ)"

Автор книги: Тамара Воронина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)

– Давлю. И буду давить. И он прекрасно понимает, почему я это делаю. И буду делать.

– Ты видел нашу ауру.

– Я ее вижу и сейчас. Его и вашу. Это удивительно. Твоя судьба, полу… Рош, – быть с ней. Это однозначно.

– И без ауры знаю, – усмехнулся шут. – Я первого взгляда понял. Попробовал вот против судьбы пойти… Больше не буду. Клясться?

– Хватит клятв. Ты ведь клялся быть со мной, Рош.

– Не совсем так, – виновато улыбнулся шут. – Иначе я бы не дожил до сегодняшнего дня. Но да, по сути ты права. Лена, я тебя не оставлю никогда больше, пока жив, пока это от меня зависит. Буду с тобой в любом качестве. В любом.

– В любом – Милит, – вздохнул Гарвин, – а ты – как раз во вполне определенном. Аиллена, прости уж, но ему суждено быть твоим мужчиной. Может, будете разбегаться, искать радостей на стороне, только все равно будете вместе. Он без тебя не сможет. А ты без него. Мне о вашей ауре надо подумать, но вот что точно надо знать вам, а остальным не надо... Можете не шептаться, нас не услышат.

– И Владыка? – усомнился шут.

– Владыка не станет подслушивать. К тому же он не может не знать того же, что и я.

– Общая аура…

– Не общая, – перебил Гарвин. – Одна. Вы – нечто единое. Это я и хотел сказать.

– А мы знаем, – радостно засмеялся шут. – И она, и я. Правда, Гарвин.

– Вы знаете о любви… или как там вы между собой это называете. Или о судьбе. Вы – это нечто единое и в другом смысле. Нечто, могущее перевернуть мир. Так что, я думаю, Зеркало говорило именно об этом, а эльфы, Владыка и прочее – побочные мелочи.

– А Маркус тогда причем?

– А кто сказал, что в Зеркале отражался Маркус?

– Верховный маг.

Выражение лица Гарвина сразу все расставило на свои места. «Видал я вашего верховного… мага». Но если не Маркус, то кто? Милит? Лиасс? Или сам Гарвин?

– Не знаю, Аиллена, я не видел Отражения.

– А смог бы его истолковать?

– Истолковать? Не уверен. Но определить, кто Отразился, смог бы. Только люди не пустят эльфа к Зеркалу. Прости, Владыка, нам надо было поговорить наедине.

– Я помешал?

– Нет, мы уже… Собственно, я сказал, что хотел, а они пусть уж сами думают.

– Взгляни на ее брошь.

Лене стало даже неловко: трое мужчин впялились в золотую ветку, которая была приколота вообще-то на груди. Платье глубокого выреза не имело, но бюст подчеркивало – ой-ой, как-то умудрялись они шить так, что женщины казались куда стройнее, чем на самом деле.

– Да… – протянул Гарвин. – И я готов дать руку на отсечение, что это подарок полу… Роша.

– Полуроша, – серьезно подтвердил шут. – А что такое?

– Сколько ты за нее заплатил?

– Нисколько, – гордо ответил тот. – Я ее украл. Стащил. Спер. Свистнул.

Эльфы переглянулись.

– Кайл, посмотри, – позвал Лиасс, и теперь уже пристально рассматривали все, расталкивая друг друга локтями и тычась носами чуть не в грудь.

– Что-то чувствую, – сообщил Милит, – но не понимаю.

– А тебе и не положено, отец, – хмыкнул Кайл, – твое дело – молниями швыряться и войска строить. Это ветвь любви. Древний артефакт, как говорит Аиллена. Это не амулет. Я не знаю, что это такое. Следы иных цивилизаций, наверное. По легенде, ее нельзя купить – она непременно уйдет. Можно только подарить… или украсть. Ты украл и подарил.

– И что? – встревожился шут. – Это что-то плохое?

– Для тебя разве что, – засмеялась Ариана. – Теперь ты навсегда с ней. Ты обречен ее любить, шут.

– Ну, – с облегчением вздохнул он, – я и без брошки обречен. Это меня очень даже устраивает.

– Столько совпадений, – пробормотал Карис. – Столько перемен. Ты меняешь людей, Светлая. Ты с меня и начала… Я ведь запросто мог остановить тебя, Маркус, тогда, на площади… ну, не запросто, но мог. А вот не стал… Делиена, я не знаю, радоваться надо, что я живу в одно время с тобой, или плакать… Но столько совпадений… Шут ушел только для того, чтобы принести ветвь. Она заполучила трех верных эльфов, готовых даже приказ Владыки нарушить… Осталось только… Нет, все, больше ни слова… Я должен подумать.

– Это бывает полезно, – кивнул Маркус, – шут так утверждает. Правда, откуда это знает он, я никак не пойму… Ты не намекаешь ли на какое-нибудь старое пророчество, Карис? Не стоит. Что угодно можно под пророчество подогнать.

– Особенно под древнее, – кивнул Гарвин, – в котором половина слов имеет совсем другой смысл, а не тот, к которому мы привыкли. Я лет сто пророчествами занимался, потом плюнул. И тебе советую, Карис. Жить надо тем, что окружает тебя сейчас, потому что именно от этого и зависит будущее.

– Философ, – уважительно склонился Маркус. Или язвительно. Иногда его было трудно понять. Милит улыбался одними глазами, глядя на нее. Ненормальные. Все.

– Кончено, – решительно сказала она, – категорически запрещаю при мне даже заикаться о пророчествах, предназначениях и всяческих фантастических совпадениях, если это касается меня. Будете доставать – меня Пути ждут.

Вообще-то она сказала это так, вроде «отвалите, а то поубиваю всех нафиг», но они приняли всерьез. Стало очень тихо, испугался Карис, несколько изменился в лице Гарвин, в общем, безмятежно-спокойными оставались только шут и Лиасс, причем шут просто потому, что готов идти с ней рядом по любым путям, а вот почему Лиасс. Лена бы угадывать не рискнула. Может, просто по привычке, может, именно такой вариант держал в голове. Что ни делай, обязательно найдется кто-нибудь, кто использует это в своих целях…

– Меня-то возьмешь? – осведомился Маркус.

– Куда я без тебя? – засмеялась Лена.

– Меня возьми, – вдруг тихо и быстро проговорил Милит. – Если надумаешь уходить, возьми меня. Не смотри так, мать. Сейчас я не слишком уж и нужен здесь, войны нет и, надеюсь, долго не будет, а я всего лишь боевой маг… к тому же не единственный. Владыка?

Лиасс покачал головой:

– Любой эльф, кроме меня, свободен, Милит.

Милит как-то очень ловко переместился со стула на колени перед Леной.

– Возьми меня с собой, Приносящая надежду. Клянусь быть тебе хорошим спутником.

– Лена, не соглашайся! – испугался шут. – Его так далеко видно, не спрячешься. И потом, как этакого бугая прокормить? И в палатку он не поместится. И в лесу волосами будет за ветки цепляться. И уха у него нет, драть не за что.

Милит погрозил ему кулаком.

– Я пока никуда не собираюсь, – промямлила Лена.

– Когда соберешься – возьми.

Но вот когда рядом с ним оказался Гарвин – в той же позе и с той же просьбой, Лена обалдела окончательно:

– Этого шута можно не брать, Аиллена, у тебя уже один есть. Но вот уж я точно тебе пригожусь.

Милит толкнул его локтем и уронил, за это Гарвин дернул его за ногу – и тоже уронил, Кайл свалился на обоих сверху и заявил:

– Нечего провоцировать Светлую на то, к чему она не готова! Вот послушает вас и решит, что с такими орлами ей непременно надо завтра в путь, а на улице снег, зима…

– Милита надо брать,– озабоченно кивнул Маркус, – вместо лошади, тем более что Делиена верхом ездить не умеет. Он ее носить будет.

– Буду! – глухо согласился Милит, пытаясь выбраться. – Вьючной лошадью буду. В отличие от вас я эльф, то есть намного сильнее и выносливее. Видишь, Аиллена, какой я полезный.

– Могу себе представить, – мечтательно сказал шут, как бы между прочим усаживаясь на спину Кайлу, – замечательное зрелище. Впереди скачет Милит, навьюченный нашим багажом. Следом скачет Гару и покусывает Милита за… ну, допустим за ноги, чтоб скакал быстрее. Дальше... Гарвин, а от тебя-то какой особенный прок? Ах да, ты тоже эльф. Дальше Гарвин несет Лену. А последними идем мы с Маркусом совершенно налегке… и Гарвина подгоняем.

Милит все-таки встал, разбросав всех, а сына сложил вдвое и отшлепал за неуважение к отцу. Лиасс хохотал, смеялась Ариана, а у Лены вдруг засосало под ложечкой. Нет, ее вовсе не тянуло в путь, дура она, что ли, зимой куда-то идти. Просто… какое-то смутное беспокойство, или просто мелькнула мысль: если сейчас так хорошо, то через час может стать так плохо… Было уже такое? В какой жизни? Здесь или дома? И почему все-таки она оказалась снова на площади с этим дурацким пакетом? Почти на том же месте. Десять-пятнадцать шагов сделала там и прожила больше двух лет здесь? А почему здесь не прошли месяцы?

Потому что ее окликнули и она остановилась! Значит, если занесет куда-то, стоять на месте, а то вернешься – а Лиасс от старости умер… И вообще, почему ее занесло обратно в Новосибирск? Может, это предупреждение: следуй Путем, Странница, а то обратно отправим?

Они уже не смеялись, а встревоженно вглядывались ей в лицо.

– Кто вообще в этих мирах знает хоть что-то дельное о Странницах? – спросила она позорно осипшим голосом. – Ну неужели никого нет и ты за свою некороткую жизнь и таком никогда не слышал?

Лиасс покачал головой.

– Не знаю. Больше меня – вряд ли. Что случилось, Аиллена, что ты хочешь узнать?

– Не знаю. Хоть что-то. Конкретное. Не эти ваши общие положения: ах, Светлая, ах, дарующая что-то там, источник или первоисточник… Что я должна?

– Насколько мне известно, ничего. А ты с той Странницей не говорила?

– Она то же самое сказала. – Шут сел у ее ног на полу, взял ее за руку, и она вцепилась в его пальцы, как в спасательный круг. – Но случилось кое-что странное, и мне страшно.

Лиасс придвинул стул и сел напротив. Лена рассказывала, чувствуя, как дрожит голос, чувствуя, что трясется вся, а пальцы шуту она точно оторвет, он вон уже морщиться начал, но Лена боялась его отпустить, чтобы снова не исчезнуть одной. Примет ли его ее мир? Ее начало трясти. Маркус положил руки ей на плечи, начал легонько массировать шею и плечи, Карис начал поить ее холодной водой, еще суровее стало и так неприветливое лицо Гарвина, хмурился Милит, покусывала губы Ариана… Лиасс думал. У него странно мерцали глаза.

– Не знаю. Я так не думаю, но уверенности нет, – в конце концов сказал он. – Что такое два года для Странницы – это вообще не срок. Тем более что ты успела все-таки попутешествовать по Сайбии, дважды… нет, трижды была в Трехмирье… Ну даже если и так, зачем впадать в панику? Ты можешь отправиться в дорогу хоть завтра.

– Как? Я просто не знаю, как я должна куда-то попадать! В Трехмирье меня привел Маркус…

– Приведет и в другое место. Потом научишься. Что тебя пугает? Бери своих друзей – и в путь. Разве удел Странницы – одиночество? Маркус?

– Меня она с собой звала… Та, что приходила сюда. Значит, можно. Да и раньше я слышал, что они не всегда ходят в одиночку. Делиена, ну давай действительно хоть завтра пойдем. Шут уже практически здоров… Как, Ариана?

– Не уверена, что ему стоит пускаться в долгий путь… Впрочем, если взять теплую палатку, походные одеяла... В общем, выживет.

– Нет, – вдруг сказал Гарвин. – Дело не в этом. Почему ее вдруг бросило в тот мир? На секунду, она даже испугаться не успела. Владыка, она может быть права. Ей действительно надо поговорить с кем-то знающим.

Шут положил голову Лене на колени и болезненно поморщился.

– С другой Странницей?

– Нет. С драконом.

Стало тихо-тихо. Карис, кажется, даже в обморок упал. Гарвин недоуменно пожал плечами:

– Не понял? Я видел у нее пряжку, это явно чешуйка дракона, и явно дал ей ее именно дракон, потому что… потому что вряд ли она убила дракона, чтобы выдрать у него чешуйку.

– А подарить ей никто не мог? – осведомился шут, прекрасно знавший, откуда у нее та самая пряжка. Гарвин подумал.

– Кто? Она живет здесь, а я бы знал, что у кого-то есть амулет дракона. Люди здесь при одном слове «дракон» впадают в панику, хотя я видел пару амулетов из живого яйца. Не понимаю только, почему они обижаются, когда драконы жгут их. Я тоже… жег людей за своих детей и нахожу это естественным.

– Дракон мне ее подарил, – пробормотала Лена. – Еще и полетать предлагал.

У Милита загорелись глаза. Точно, пацан. Подросток. Он бы согласился.

– Так попробуй поговорить с драконом, – предложил Гарвин. – Что ты теряешь, в конце концов?

– Может, ты мне еще расскажешь, как?

Гарвин оглядел эльфов и осуждающе покачал головой.

– Ее вообще кто-нибудь учил пользоваться амулетами, а? Надавали и думают, что она сама все сразу поняла и всему научилась. Вы что, дорогие родственники? Она из другого мира, для нее до сих пор магия – сказки для маленьких… Кайл, ты хоть показывал ей, как пользоваться твоим успокоителем? Карис, не психуй, а то смотреть тошно. Ты теперь у нас почти великий маг, негоже бояться драконов. Бояться надо людей. Или эльфов. А драконам совершенно наплевать и на тебя, и на меня. Однако Аиллене он дал чешуйку. Это о многом говорит. Хотя бы о том, что она может его вызвать.

Маркус поддержал Кариса, который просто начал валиться со стула.

– Ввиддел я ддракона… и тто, что ппотом остталось…

– У тебя дети есть? Тогда представь себе, что твоего ребенка… ну, скажем, он еще ни ходить не умеет, ни говорить, но уже тебя узнает и тянет ручки… Вот из такого малыша начинают тупым ножом куски выпиливать, чтобы потом заговорить и повесить в огороде ворон пугать. Очень эффективно действуют такие амулеты. При этом, насколько я слышал, драконы чувствуют то же, что чувствуют их дети… пусть еще и нерожденные. Я бы пожег, Карис. А ты?

– Гарвин, ты лучше научи ее пользоваться амулетом, – предложил шут, все так же глядя ей в лицо, – ругаться мы все умеем, а я так лучше прочих. Начну – тебе мало не покажется. Только все-таки для разговора с драконом лучше выбрать такое место… поуединеннее. Владыка, ты помнишь тот склон? Может, отправимся завтра?

– А почему не сегодня?

– Потому что сегодня я тебя просто ни на секунду не отпущу. Вообще. Так и буду держать. И никакой другой мир не посмеет тебя забрать. Обещаю. Мы будем сидеть дома и держаться за руки.

– А Маркус будет выносить за вами горшки, – столь же поэтично дополнил Гарвин. – Хотя разумно. Неплохо бы и внимательному магу быть где-то поблизости.

– Карис тебе не годится?

– Карис? Карис мне годится, но он не в себе. Драконов боится. Боюсь, тут скоро запахи пойдут…

– Знаешь, – с подчеркнутым дружелюбием сказал Маркус, – я тоже боюсь драконов. Но не боюсь эльфов. Так что если будешь продолжать, получишь в свое оставшееся ухо. Мне ничуть не стыдно оттого, что я их боюсь, потому что я, Мастер клинка, со своим мечом ничего не могу сделать дракону. Не все рождены сильными магами, Гарвин. Теперь ты понимаешь, Делиена, за что не любят эльфов?

Гарвин хотел что-то сказать, но напоролся на яростный взгляд Милита и промолчал.

– Я тоже боюсь драконов, – обыденно сообщил шут, – и тоже не боюсь эльфов. Владыка, не велишь ли ты своему героическому сыну выносить за нами горшки вместо Маркуса? Чтобы я имел возможность окунуть его в этот горшок.

– Мы люди, – тихо сказал Карис, – и нам свойственно чего-то или кого-то бояться. Мы не отличаемся бесстрашием эльфов. Но значит ли это, что мы чем-то хуже?

– Так что заткнись, – резюмировал Маркус. – Ты воевал с людьми, а мне довелось повоевать с эльфами. Вас там на части резали, а ваши тут пленных не брали. И никого не оставляли. Вообще. Ни детей грудных, ни старух парализованных, ни женщин на сносях. Будем мериться?

Гарвин вскинул голову, но Лиасс рявкнул:

– Замолчи! Люди имеют основания бояться драконов потому хотя бы, что они даже не знали, что драконы разумны.

– Ты любишь яичницу, Гарвин? – осведомился шут. – А как на это смотрят куры? Я так нескромно скажу, что прочитал книг не меньше иного великого мага, но я даже не догадывался, что драконы разумны. Они с нами не разговаривают. Они нас убивают. И даже не едят.

– Ошибаешься, – усмехнулся Маркус, – очень даже едят, если голодны. Делиена, а ты боишься драконов?

– Да, – удивилась Лена, – конечно. Гарвин вас дразнит, а вы и купились.

– Не дразнит, – возразил Маркус. – Это нормальный разговор обычного эльфа.

– Люди, я прошу прощения за моего сына, – произнес Лиасс. – Мне стыдно за него.

– Владыка…

– Молчи, Гарвин, – оборвала Ариана. – Ты был отвратителен. Если ты в таком тоне разговариваешь с людьми, которые сделали для эльфов так много, то как же ты будешь говорить с другими?

Гарвин посмотрел на Лену и опустил глаза. Изобразил раскаяние, которого вовсе не испытывал. И благодарности к Родагу не испытывал. И уж тем более симпатии не просто к людям, но даже и к конкретным, хотя и уверял в обратном. Эльф. Самый настоящий эльф, каким когда-то ее пугали Маркус и шут.

– Я домой хочу, – сказала она. – А вы тут сами разбирайтесь. Дай мне, пожалуйста, плащ, Карис.

Маг накинул ей на плечи плащ, причем шут действительно не выпускал ее руки, Маркус застегнул Милитову ветку. На эльфов они не смотрели. Подчеркнуто. Ничего. Вот пусть Лиасс сам сына воспитывает как хочет. Кайл выглядел расстроенным и виноватым.

На улице было морозно. Все. Пора перелезать в теплый костюм. Ну почему тут не додумались до нормальной зимней одежды-обуви? И капюшона на плаще нет, уши мерзнут. Ну почему все остальные так спокойно переносят холод? У Кариса даже уши не покраснели, руки без перчаток, машет ими что-то Маркусу рассказывает. Про драконов, наверное. Как можно вызвать дракона? Как джинна из лампы – потереть пряжку и скомандовать «встань передо мной, как лист перед травой». Как вот, интересно, лист перед травой становится, если листья на деревьях, а трава как раз внизу? Или тут глубокий философский смысл?

Что там в фэнтези пишут? Сосредоточиться надо и старательно подумать о драконе, по имени, может, позвать… мысленно. Телепатически. А ведь он мысли читает… То есть знает, кто что думает. Может, физиономист… хотя что там по физиономии Лиасса прочитать можно? Всего-то несколько раз Лена видела на его лице какие-то эмоции. Радость после их более чем тесного знакомства – ну как же, силу и жизнь обрел, грешно не порадоваться. Боль, когда эльфы сказали, что Милит попал в руки людей живым. И нечто непередаваемое, когда он увидел живого и вполне невредимого Гарвина.

– Как ты думаешь, Рош, как Лиасс ко мне относится?

– К тебе? Хорошо. Вообще насколько хорошо может относиться к человеку эльф. Я бы даже сказал, что он тебя любит. Как дочь. Или прапрапрапраправнучку скорее… В количестве «пра» не уверен. Но верить ему я бы не посоветовал, потому что должность у него такая: всех использовать на благо своего народа.

– Ну хоть не на свое благо.

– О своем благе он думает явно в последнюю очередь, – вздохнул шут. – Лена, а можно я сегодня к тебе приду?

– Можно.

Он помолчал и почти процитировал Милита:

– Удивительно. Никогда не встречал женщин, которые так просто говорят: да или нет. Всякая другая бы… ну хотя бы удивилась, что я разрешения спрашиваю, или сказала бы «там посмотрим», или спросила, смогу ли я…

– Сможешь ли ты? – тут же послушно спросила Лена.

– Не знаю. Вряд ли. Устаю очень уж быстро, – виновато признался он. – Просто побыть с тобой хочу. Просто так. Обнять и сидеть молча.

– Лучше лежать. Ночью спать надо.

– Или просто спать рядом с тобой. Я, конечно, всего хочу…

– Ну конечно можно. А почему ты только сейчас решился? Из-за Милита?

– Нет. Из-за себя. Ты имеешь право на меня сердиться.

– Но я не сержусь.

– Я тебя люблю. То есть не просто… У меня никогда не было проблем со словами, Лена. Всегда умел подобрать нужные, всегда мог объяснить, что думаю или что чувствую. А сейчас не могу. У нас одно слово – люблю. А в эльфийском языке на этот счет есть больше десяти слов. Я им даже завидую.

– Ты знаешь эльфийский?

– Знаю, – усмехнулся шут, – говорю, конечно, плохо, но читаю и понимаю. Пусть это для них сюрпризом будет. Хотя должен сказать, пока ничего такого не слышал. Может, и правда, эльфы умеют быть благодарными? О Родаге уж точно говорят с симпатией. А вот Рина им не нравится.

Кому она нравится, подумала Лена. Несчастная ведь женщина, не умеет быть милой или просто не хочет. Лене она тоже не нравилась, хотя вроде и общие темы для разговора находили, и относилась к ней королева очень по-доброму, а все равно…

Гару вылез из будки, погонял носом миску и посмотрел на них укоризненно: собаку давно пора было покормить, эх вы… В компенсацию Лена впустила его в дом, хотя Маркус и ворчал что-то. И почти весь день они просидели впятером, точнее, Гару большей частью лежал, а Лена грела на нем зябнущие ноги. Когда шут попробовал пристроить свои рядом, Гару поднял голову и лениво, но выразительно продемонстрировал свои выдающиеся зубки. Лена рассказала Карису о знакомстве с драконом, а шут взялся расспрашивать, что такого почувствовал Карис, когда эльфы без спросу влили в него силу. А Маркус без обиняков поинтересовался, надо ли это Карису.

– Что ты, – даже испугался тот, – ты даже не понимаешь, о чем говоришь! Я ведь теперь многому смогу научиться! Не только картинку настраивать или фейерверки пускать. Маркус, знаешь, как я…

– Счастлив? – подсказал шут.

– Счастлив. Да. Наверное. Даже не пойму.

– Я не знаю, что чувствуют маги. Как это – чувствовать магию.

Карис мечтательно закатил глаза и долго рассказывал, какое это замечательное чувство, какое удовольствие само по себе, даже если не применять магию, просто ощущать ее в себе, она приводит в равновесие, в приятное состояние гармонии…

– Ну, если ты рад, то поздравляю, – заключил шут. – На дракона смотреть пойдешь?

– Нет, – тут же отказался Карис. – Если они разумные, он сразу увидит, что я его боюсь.

– Что я его боюсь, он уже видел, так что я пойду, если Лена возьмет.

– И не надейся, что здесь оставлю. Только я все равно не знаю, как его звать.

– Научат, – потянулся Маркус. – Наподдают сейчас Гарвину как следует… Делиена, правильно наподдают. Пусть лучше Лиасс, а то ведь я точно в драку с ним полезу.

– И он наподдает тебе, – ухмыльнулся шут. – В рукопашной ты не особо. Тем более против эльфа.