Текст книги "Хозяюшка Покровской крепости (СИ)"

Автор книги: Талия Осова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

Периодически заглядывали к нам многие проведать больного и поделиться новостями. Пару раз приходил даже дед Василь и они долго вспоминали молодость и совместную службу в других крепостях.

Мы много разговаривали с Борисом Прокопьевичем по душам. Через его рассказы я познавала не только историю России, но и страхи и радости, чаяния и надежды простых людей. Верхову нравилось слушать, когда я читала в слух о далёких странах, а позже обсуждать услышанное. Его дельные советы позднее помогли мне во многом. Это было самой лучшее и спокойное время, которое я провела в Покровской крепости.

Позади остались весенние хлопоты и на душе было радостно. Вот только...

С первой весенней грозой самого дорогого для меня человека не стало. Он просто уснул и не проснулся поутру, хотя к этому времени чувствовал себя уже значительно хорошо, свободно передвигался по избе и мог себя сам обслуживать.

«Я опять осталась одна», – рвалась моя душа, а слёзы душили.

Благодарю за комментарии, звёздочки и подписку на автора! Вы самые лучшие!

Margo, спасибо большое за награду! Мне очень приятно ☺️ ...

Промо на мою книгу «Странница»

cgBBSBDa

I9L5dZwx

Глава 40.

– Мария, пригляди за девочками пока я корову подою. Они пока спят, но Ольга может вот-вот проснуться. У неё зубки режутся и беспокойная совсем стала, – попросила Лукерья Ильинична. – После завтракать будем.

– Гляну, тёть Луша, да потом в теплицу побегу. Нужно огурцы подсадить, да и остальные посадки подкормить пора, – сразу предупредила супругу дядьки Михаила. – Завтракать не буду, на меня не готовьте.

– От тебя одни глаза остались. Совсем отощала, – посмотрела на меня с осуждением. – Нельзя так убиваться, ведь сама обессилишь и сляжешь. Пока не поешь – из дома не выпущу, а ещё Ивану Федоровичу пожалуюсь, – добавила строгости в голос.

– Это у меня такое тело, как у мамы было, – попыталась оправдаться. – Я дома уже поела.

– Ты мне зубы не заговаривай, вернусь и поговорим с тобой, – прихватила подойник и направилась в хлев.

Лукерье Ильиничне было не более двадцати пяти лет от роду, но мне порой казалось, что она умудрённая опытом старушка. Слишком много ей пришлось уже пережить и это оставило след не только в душе молодой женщины. Зря Михаил Парамонович переживал за супругу – ей многое по плечу. Понятен и интерес лекаря к черноволосой красавице с яркими голубыми глазами. Только после рождения второй дочери в них растворилась печаль, боль и страх. Жизнь со свёкрами не была лёгкой. Многое она не рассказывала, но и так было понятно, что держали их с дочерью Даринкой впроголодь и нагружали непосильной работой.

После отъезда Афанасьева заглядывала в течение дня по нескольку раз к ним во двор, благо он был совсем рядом с теплицей. Частенько старшая девочка бралась мне помочь, а я не отказывалась. Этот ребёнок напоминал мне меня саму, когда я только-только попала в эту реальность. Болтливостью она не отличалась, но ей нравилась слушать песни в моём исполнении и подпевать потихонечку.

Народных песен я знала много, моя родная бабушка любила петь с подругами во время редких встреч. Почему я раньше не пела? Мне они сейчас помогали пережить горечь потери и душевную боль. Через песню я не только выплёскивала горе, печаль и страдания, но и наполнялась надеждой и силами.

Какое-то время я находилась словно в прострации, возникло безразличие к окружающему миру. Если бы не мои коты и Капель, сомневаюсь, что смогла бы выбраться из этого состояния. Они требовали к себе внимания и заботы, но благодаря этому я отвлекалась от горя и погружения в себя. Животные словно чувствовали моё состояние и не отходили от меня, постоянно ластились.

Трудно пережить смерть близкого человека, но вдруг пришло осознание, что у каждого свой земной путь. Встреча с людьми нам даётся для того, чтобы этот путь мы могли пройти достойно. Всё что с нами происходит при жизни, помогает совершенствоваться и обучаться нашей душе.

Борис Прокопьевич останется в моей памяти навсегда, о нём я буду вспоминать с благодарностью и теплотой. Его жизненный путь завершён, а мне предстоит ещё двигаться дальше. Я не знаю, как сложиться моя жизнь дальше, но постараюсь прожить её так, чтобы моим близким и родным людям не было за меня стыдно.

– Мань, а почему ты с деревенскими на вечёрки не ходишь? – поинтересовалась Даринка, а взгляд её голубых как у матери глаз при этом словно проникал в самую душу. – У тебя песни очень душевные и красивые. Мама тоже нам поёт вечером, когда спать укладывает или тятя просит её спеть.

По началу опешила от её вопроса, но призадумалась. Возраст у меня сейчас самый подходящий, чтобы начинать женихаться. Вот только никакого интереса деревенские парни у мня не вызывали. Сама я ловила на себе частенько заинтересованные взгляды, но они были скорее оценивающими. Явной симпатии ко мне никто не проявлял из парней. Прохора в расчёт не беру, его я просто-напросто прикормила.

«Маленькая собачка – до старости щенок», – вспомнилось вдруг высказывание и стало немного грустно.

Со своими миниатюрными формами на фоне местных девушек явно проигрывала. Мои подруги выглядели уже вполне сформировавшимися, при теле и с округлостями в нужных местах. Не вписывалась я в местные каноны красоты своей хрупкостью – слишком тощая и нескладная. Вроде такая хозяйственная жена и нужна в доме, но для жизни, вроде как, и не гожусь совсем.

Замуж мне спешить некуда на самом деле, да и подходящей кандидатуры в женихи рядом нет. Хотелось мне, чтобы сердце замирало, а потом пускалось вскачь рядом с дорогим человеком. Выйти замуж мечтала по любви, а не потому, что время пришло обзаводиться мужем и семьёй. Может это было наивным с моей стороны, но по другому не могла связать свою жизнь с человеком.

– Дарин, а ты откуда про вечёрки знаешь? – хотелось прояснить для себя этот момент.

– Мне девочки соседские рассказывали, – немного смутилась. – Они бегают иногда посмотреть и послушать о чём старшие говорят.

«Не деревня, а сплошное поселение шпионов. Трудно детям с любопытством справиться и других развлечений нет», – усмехнулась собственным мыслям.

– Ты только сама к озеру без разрешения мамы не бегай, – добавила строгости в голос. – Рано нам с тобой ещё по вечёркам бегать. Наши женихи ещё без портков бегают.

Последние мои слова вызвали заливистый смех у девочки, значит воображение у неё богатое.

– Давай лучше нити натянем под огуречные плети, а потом пойдём ваш огород полоть. Капуста совсем заросла, – протянула девочке моток с верёвкой.

– А ты правда нам одного котёночка отдашь? Деревенские говорили, что они шибко много денег стоят, а ты задарма их отдаёшь, – продолжала вываливать на меня информацию. – Некоторые поэтому тебя блаженной считают или дурной совсем.

– Не слушай всякие глупости. Кошки помощники наши и от грызунов помогают избавляться. Вспомни сама сколько их по осени в амбары и дома с полей приходит, – старалась разъяснить ребёнку более доступно окружающую реальность. – Разве кто-то из наших деревенских готов за котёнка выложить монет как за корову? Мне они задарма достались, так и я не буду ими торговать даже за малую монетку.

С тётей Лушей или Даринкой мы ходили по ягоды и грибы, собирали травы и готовили припасы на зиму. В крепость бегала ночевать и смахнуть пыль в избе. Даже Глори принесла своих малышей в сенях у Афанасьевых. За огородом при крепости больше присматривали теперь солдатики сами. Мне следовало только напоминать о необходимых агротехнических работах и проверять зрелость урожая. Как не ворчали казачки и не пытались спихнуть эту работу на женщин, но комендант вменил эту работу в обязанность. При этом начальник гарнизона всё очень грамотно обосновал служивым, что возражений больше не последовало.

За это время практически все культуры пошли в массы, картофель не только прижился, но и успел полюбиться деревенским. Часть урожая теперь отправлялось в губернию в виде налога вместо зерновых культур по хорошей цене. Излишки зерна теперь могли быть пущены на корм скотине, поголовье которой можно было увеличить.

Мы не раз вспоминали добрым словом Заряна Бабичева, который подарил своим друзьям мешок с заморскими семенами, конфискованными у какого-то купца. Сам он пока не мог добиться нашего успеха на огородах где-то в Забайкалье. Но Иван Фёдорович в своих письмах к нему делился подробностями выращивания некоторых овощных культур.

Дядька Михаил вернулся перед самыми морозами, задержавшись почти на месяц, с подарками, вестями и парой котят отдалённо окрасом похожих на моих питомцев. К тому времени у них в избе уже жила кошечка из последнего помёта Глори и Лаки. Малышам мы особенно обрадовались, свежая кровь была необходима во избежание близкородственных скрещиваний животных.

«Хотя кто будет контролировать размножение этих котов?» – пришла запоздалая мысль.

Сразу наш лекарь собрал гостей у себя в избе по приезду и делился столичными новостями.

– Мне предложили место при академии, но я отказался сразу. Обещали перевод в Санкт-Петербург, но в Сибири перспектив и возможностей будет больше, – окинул присутствующих серьёзным взглядом. – В Европе слишком неспокойно, отголоски волнений чувствуются и в столице. Так что наукой спокойно там заниматься не дадут.

– Неужто придётся готовиться к войне? – Макар Лукич испытывающе глянул на лекаря. – Обеспечение иртышских крепостей и так с каждым разом урезают из года в год, а с войной тогда совсем хорошего нам не ждать.

«А ведь в моей реальности в этот период воин в России было гораздо больше», – вдруг промелькнула мысль.

– Об этом речи пока не идёт, но в военных школах набор увеличили. При госпиталях открыли дополнительные курсы, – вздохнул дядька Михаил. – Каганаты не могут удержать власть и османы все свои силы направили на подавления бунтов.

– Тогда в ближайшее время России опасаться нечего, – заметил Иван Фёдорович. – На море у нас так же пока преимущество имеется, а дальше время покажет. Для нас больше опасение джунгары представляли, но они сейчас устремили свой взгляд на Восток.

Мужчины ещё долго обсуждали вероятность втягивания нашего государства в войну. Приводили различные доводы как в пользу вероятных военных действий, так и против. Однако меня больше порадовало признание результатов нашего лекаря и его друга по работе с глицерином. Многие травмы и болезни теперь возможно лечить более щадящими и эффективными методами. Свою исследовательскую работу мужчины будут продолжать, но их результаты уже будут использовать другие врачи в своей практике при лечении больных.

Удалось Михаилу Парамоновичу встретиться с родителями и помириться наконец-то с отцом. Гостинцев для внучек бабушка с дедом передали почти целый воз. Теперь ждут к себе в гости, но сомневаюсь, что Лукерья Ильинична согласиться оставить своё хозяйство, и рискнёт с малыми детьми тронуться в дальний путь.

Зима прошла спокойно. Осенью планировала поступать в школу, а затем и определиться с будущей профессией. Меня прельщала работа учителем или медицинской сестры в качестве помощницы врача или лекаря. Выбрать что-то одно у меня пока не получалось.

После праздника Новогодья опекун как-то прислал за мной дежурного для срочного разговора.

– С Тобольска письмо пришло от начальника их гарнизона. Они просят прислать по весне кого-нибудь из наших, чтобы обучить их огородному делу и прочим хозяйственным премудростям. Крепости переводят частично на самообеспечение, поэтому просят поделиться нашим опытом, – замолчал вдруг не надолго, словно погружаясь в собственные мысли.

Я не мешала ему думать, основной вопрос, а вернее проблему, комендант озвучил. Время подготовить человека у нас есть. Вот только кого отправлять? Служащих при крепости было не так много и каждая единица на счету.

Это поселение сейчас никто не беспокоит набегами, увеличение числа жителей так же имеет свои преимущества. Однако мелким хуторам ещё достаётся и с увеличением движения по тракту число шального народа лишь прибавилось. Беглые каторжане и крепостные крестьяне периодически досаждали своими нападениями. Деревенские вынуждены самостоятельно охранный пост выставлять у постоялого двора и нести регулярное дежурство по очереди. Солдат не хватает, объезды территорий никто не отменял.

– Уже сейчас нужно хорошенько подумать кого мы сможем отправить не во вред себе, – продолжил Иван Фёдорович. – Отбери семена и клубни для них.

– Так мы вроде пару лет назад для Омской и Тобольска уже готовили весь посадочный материал и записи по уходу за овощами с рецептами, – решила напомнить опекуну. – Мы с девочками по коробам всё для них собирали.

– Что-то у них там не вышло ничего, поэтому и помощи просят, – поморщился при этом. – Лучше подумай, кого отправить можем. Ты всё-таки лучше знаешь, кто у тебя на огороде с работой ловко справлялся. Только не в ущерб себе, – ещё раз напомнил.

«Выходит, что только семена перевели, а ума дать не смогли. Хотя мы с девочками всё подробно для них расписали», – промелькнула с досадой мысль.

– Тогда Сила Гуску можно направить. Он и по хозяйству подсказать сможет, – решила пояснить свой выбор. – И я поеду, поступать в Тобольске буду, – решила поставить в известность опекуна.

Мой выбор был одобрен, осталось только собрать вещи и выдвигаться загодя в путь. Отъезду никто не препятствовал, так как о моём желании учиться знали многие. Пусть в свои полные пятнадцать лет я выглядела лишь на двенадцать, но мою сознательность и упорство отмечали многие.

Дорога нам предстояла дальняя и опасная, до Тобольска маршрут прокладывался через крепости и остроги по ходу движения курьеров и почтарей.

Багаж у нас с Силом набрался приличный на целую телегу из личных вещей и посевного материала. Глори и Лаки забирала с собою. Пришлось сооружать специальный короб для них, чтобы не потерялись в дороге. Путешествовать буду верхом на Капели. Большую часть своего добра собрала в сундуки и определила на хранение к дядьке Акиму на склад. Тащить всё своё добро с собою было не рационально, остановиться мне предстояло у знакомых опекуна.

За две недели закончила все свои дела и распрощалась с друзьями и подругами. Дед Василь немного погоревал, но с лёгким сердцем отправил в дорогу.

Алтын с тётками заставили нацепить на шею специальные амулеты в дорогу и вручили рулон войлока, который еле пристроили на груженную телегу под их внимательным приглядом.

Провожали нас с Силом Капитоновичем Гуской почти всей деревней и крепостью, а батюшка благословил на благое дело и лёгкую дорогу. Наше сопровождение из пяти казаков доведёт нас до Тарской крепости, а дальше уже будем смотреть на месте и договариваться с охраной сами.

Меня охватило волнение и какое-то предвкушение, полностью осознать свои чувства и ощущения не получалось. Морозы уже ослабли, но путь нам предстоял не близкий и сложный. Опыта таких путешествий у меня совсем не было, поэтому полностью доверилась более опытным мужчинам.

– Береги себя, Марьюшка, – прижал к себе опекун. – Моё письмо вручишь лично в руки. О тебе Варфоломей Иванович знает и будет рад приютить у себя.

– И вы себя, Иван Фёдорович, обязательно берегите, – прижалась сильней к мужчине. – Я буду писать, – пообещала от души.

«Дорога имеет смысл, если это дорога домой. Где и каким будет мой дом на ближайшие несколько лет?» – вдруг промелькнуло в голове, когда исчезла из виду Покровская крепость.

Конец первой книги.