Текст книги "Девушки в бегах"
Автор книги: Талия Лайон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
– Что ты хочешь этим сказать?
– Перестань, Чарльз. Я обо всем догадалась, – холодно отрезала Кэти. Она была в ярости, когда уехала с виллы, но теперь, зная, как Чарльз использовал ее в своем подлом мошенничестве, испытывала лишь презрение и отвращение. И ее сердце наполнила слепая ярость, едва она вспомнила о Греге Тернере.
– Выпьешь, дорогая? – суетился Чарльз, меряя шагами гостиную. Он предложил Кэти сесть на низкую софу с кожаной белой обивкой, достал бутылку водки из стеклянного шкафчика и помахал ею так, словно Кэти должна была сразу поддаться этому соблазну. Сейчас Чарльз казался доведенным до отчаяния человеком, которому Кэти нужна как никогда в жизни.
– Нет, лучше ты выпей, – покачала головой она. – Тебе это нужно больше, чем мне. Полагаю, ты и сам догадываешься, что я о тебе думаю. Ни один человек не может быть настолько толстокожим.
– Я… я не понимаю, о чем ты, Кэти, дорогая. – Чарльз сделал вид, что его оскорбили до глубины души. Тем не менее это не помешало ему налить себе водки и выпить ее залпом.
– Я говорю о миллионе фунтов стерлингов, Чарльз. О том самом миллионе, который ты украл у компании, в которой мы с тобой вместе работали, и который ты перевел на мой банковский счет, чтобы позже перевести эти деньги еще куда-то. И мне кажется, это только надводная часть айсберга, – холодно продолжала Кэти. – Миллион фунтов стерлингов – это капля в море в наши дни, особенно для тебя и твоей дорогостоящей жены. Ты ни разу не спросил меня о файле бельгийской металлургической фирмы, который я уничтожила перед увольнением. Наверное, тебе это было даже на руку, поскольку входило в твои мошеннические замыслы. Когда я вспоминаю, как ты в течение многих месяцев вешал мне лапшу на уши, то просто поражаюсь собственной наивности. Ты настойчиво уговаривал меня вернуться на работу, заверял, что испытываешь ко мне серьезные чувства, предлагал свить любовное гнездышко, пытался задобрить меня бриллиантами и розами, но на самом деле тебе была необходима моя подпись на чеках…
– Я люблю тебя, Кэти, – неожиданно выпалил Чарльз, весь дрожа. – Я все это делал ради нас с тобой. Я собирался уйти от жены. – Он с грохотом поставил пустой стакан на буфет и направился к Кэти. – Дорогая, разве ты не понимаешь? Эти деньги предназначены для нас. Наша новая жизнь…
– Мне не нужно никакой новой жизни, Чарльз! – закричала Кэти, отступая назад. Ведь если бы Чарльз коснулся ее хоть пальцем, она бы не задумываясь его убила. Его преступные планы были отвратительны, но еще более мерзким ей казался его проклятый, чертов сообщник. Этот жалкий интриган принес ее сердцу больше страданий, чем сто чарльзов бондов, вместе взятых. Кэти действительно было необходимо начать все сначала.
– Может, мне и нужна новая жизнь, только не с тобой, Чарльз. Я вообще не хочу слышать ни о каких мужчинах, после того как вы оба впутали меня во все это без моего ведома. Ты подверг меня страшному риску, превратил в преступницу, сделал козлом отпущения. Ты настоящий ублюдок! Ты ведь позаботился, чтобы за мной следили, не потому, что испытываешь ко мне теплые чувства, просто боишься, что я вдруг надумаю удрать с твоими крадеными деньгами!
– На что ты намекаешь, говоря о слежке? – произнес Чарльз не своим голосом. Он явно запаниковал, глаза его округлились, уголки губ невольно задергались, выражение лица было такое, словно он вот-вот превратится в горгулью. А ведь когда-то Кэти считала его красивым.
– Слишком поздно прикидываться невинной овечкой. Я знаю, что у вас обоих на уме, и сожалею, что не догадалась об этом раньше. Мне следовало заявить в полицию о том, что меня преследовали в Баттерси; мне надо было немного раскинуть мозгами, чтобы понять, что именно ты нанял этого шпиона. Ведь он сумел организовать слежку так, что стал жить вместе с нами, есть вместе с нами, спать вместе с нами…
Внезапно на глаза Кэти навернулись слезы. «О, Грег, какой же ты подлец!» Пробрался в мое сердце, словно червь в яблоко, и завоевал доверие, совсем как Чарльз когда-то! Какая же я дура, если позволила такому случиться дважды!»
Неожиданно Чарльз подскочил к Кэти так быстро, что она не успела увернуться. Он схватил ее за плечи и от злости стал трясти так, что ее зубы застучали, а из глаз брызнули слезы.
– Какой такой преследователь? Что за шпион? О чем ты, черт побери, говоришь? – ревел Чарльз.
– Твой проклятый сообщник! – заорала в ответ Кэти, ее слезы моментально высохли от ярости, и она стала вырываться из объятий Чарльза. – Твой подельник, который прилип ко мне словно банный лист после того, как я уволилась с работы. Ты прекрасно понимаешь, о ком я. О Греге Тернере, об этом наблюдателе за птичками, отвратительном типе, прикидывающемся государственным служащим!
Чарльз схватился руками за голову, да так, словно собирался сорвать с себя скальп. Потом снова потянулся к бутылке и в мгновение ока вылил все ее содержимое в высокий стакан. Внезапно Кэти очнулась. Что она здесь делает? Зачем раскрывается перед Чарльзом, показывая, как много она знает о его бесчестных делишках и преступных действиях? Ей следовало держать рот на замке. Ей вообще не нужно было приходить сюда! Теперь ее жизнь находится в опасности, ведь она никак не сможет противостоять двум мошенникам!
Пока Чарльз пил водку, Кэти нервно осматривала комнату. На столе был телефон. Несомненно, в спальне стоял еще один. В таких роскошных гостиницах телефон был даже в ванной. В дверном замке торчал золотой ключ со свисающей золотистой кисточкой. Успеет ли Кэти открыть дверь? Ха! Она сможет воспользоваться телефоном, когда Чарльз отправится в туалет, что произойдет очень скоро – он выпил столько водки…
– Ты глупая сучка! – произнес Чарльз, уставившись на стакан. Он стоял боком к Кэти, сгорбившись над буфетом, где хранились напитки, и даже не смотрел на нее. Потом медленно повернул голову, и она увидела его лицо – перекошенное, уродливое, каменное. – Думаешь, у меня есть сообщник? – злобно ухмыльнулся Бонд. – Думаешь, я стал бы делиться? Эта операция стала самой крупной, все остальные лишь цветочки по сравнению с ней.
– Ты… ты занимался таким мошенничеством и раньше? – тихо произнесла Кэти.
– Не такого масштаба, но на сей раз мне пришлось рискнуть, – процедил он сквозь зубы. – Джулия не знает, что за эти годы я обобрал ее до нитки. Мне нужно было все вернуть сторицей. Моя жена очень влиятельная дама…
– Подонок! – бросила Кэти, сжав кулаки и осматриваясь, чтобы выскочить отсюда. Чарльз, похоже, начал молоть вздор, а ей совершенно не хотелось выслушивать его пьяный бред. Чем меньше Кэти будет знать, тем лучше для нее, хотя она и так уже слишком много знала.
Чарльз двинулся к ней. Она отступила. Он подходил все ближе. Вот она уперлась в софу и вцепилась в нее руками, стараясь увернуться от Чарльза. Он был уже так близко, что она ощущала его дыхание на своем лице. Бежать ей было некуда.
– Кэти, любимая, нет никакого сообщника. Это ты влипла, а не я. Я слишком умен для этого, зато ты дура.
– Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, – пропищала она в страхе.
– Миллион фунтов стерлингов на твоем банковском счету, – вкрадчивым голосом объяснил Чарльз, – это твои подписи на всех чеках фирмы. Все это связано с тобой и не имеет ко мне никакого отношения. Ты бросила и меня, и работу и сбежала сюда, на «побережье преступников». Эти поступки свидетельствуют о том, что ты виновата, и поэтому за тобой следят.
– За мной? Кто? – прохрипела Кэти.
Чарльз расхохотался, и его смех был похож на смех дикого зверя в джунглях.
– Закон, любимая. Твой Грег Тернер не мой сообщник, и я бы не хотел с ним знакомиться. Тернер – один из самых высокопоставленных офицеров отдела по борьбе с экономическими преступлениями. И если он следит за тобой, спит с тобой, значит, ты обречена, Кэти Петерсон.
Пожар, снежная лавина, торнадо, ураган – все разом обрушилось на Кэти. В ужасе она открыла было рот, чтобы закричать: «Неправда! Этого не может быть!» Но тут Чарльз схватил Кэти за горло, и она испугалась. Он тут же склонился над ней так, словно собирался поцеловать в последний раз перед тем, как ее посадят в тюрьму и выбросят ключ от камеры. Однако лучше уж быть приговоренной к пожизненному заключению, чем испытать поцелуй Чарльза.
Кэти увертывалась от него, толкая в грудь, до тех пор, пока он, чертыхаясь, не свалился на софу. Она в ужасе бросилась на балкон. У нее кружилась голова, тело сотрясала крупная дрожь, и вдруг она услышала спасительные звуки – вода, плеск воды!..
Чарльз уже был около балконной двери, и его намерения не оставляли у нее никаких сомнений.
Кэти быстро повернулась, увидела сверкающую гладь бассейна двумя этажами ниже, манящие огни подсветки. Сделав глубокий вдох и поправив сумку на плече, она перелезла через чугунные поручни балкона и прыгнула вниз. Главное, чтобы бассейн был достаточно глубоким.
***
Очнувшись на огромной белоснежной кровати, Кэти подумала, что ожила в облике Элайн. Она резко села, и кровь застучала у нее в висках. Странно, почему она нагая? Девушка прикрылась руками, пытаясь одновременно отыскать какую-нибудь одежду, чтобы натянуть на себя, но, кроме крахмальной тонкой простыни, ничего не нашлось.
На краю кровати в белом махровом халате сидел Mapкус. Волосы его были такими же мокрыми, как и у нее. Кэти тотчас все вспомнила.
– Боже мой, ты в это время плавал в бассейне? – пробормотала она.
– Нет, к счастью, в бассейне никого не было, – серьезно ответил Маркус. – Но я видел, как ты пролетела мимо окна зимнего сада, и нырнул, чтобы вытащить тебя. – Он наклонился к Кэти, его глаза были черными и задумчивыми. – Скажи на милость, чего вы, девушки, добиваетесь? Губите мой отель своими пьяными выходками, навязываете мне отцовство, прыгаете с балконов и пугаете моих гостей. Что, черт побери, вы задумали?
Кэти закрыла глаза и дотронулась рукой до своей мокрой головы, пытаясь снять напряжение.
– Перестань, Маркус, у меня и без того сегодня был очень нелегкий день. – Она с трудом разлепила веки. – Навязываем отцовство… Какого черта ты хочешь этим сказать? – Внезапно Кэти осмотрелась вокруг. Элайн не было. Теперь она догадалась, в чем дело.
Кэти внимательно посмотрела на Маркуса. Он казался еще более изможденным и хрупким, чем когда бы то ни было. Может, он и спас Кэти жизнь, и принес потом в свою квартиру, но смотрел он на нее таким взглядом, словно жалел, что она не утонула.
– Ты прекрасно понимаешь, о чем я, – сухо произнес Маркус и встал с кровати. – А теперь объясни, почему ты в одежде нырнула со второго этажа. Или ты хочешь подождать, пока я вызову психиатрическую «скорую помощь», и объяснишь все это ребятам в белых халатах?
– Сумасшедшая здесь не я, – огрызнулась Кэти, размышляя над тем, как прозвучит в данную минуту ее рассказ о пьяном растратчике, остановившемся в шикарном отеле Маркуса и угрожавшем ей, своей бывшей секретарше, наказанием за совершенное им преступление.
– Я оказалась в затруднительном положении, – пробормотала она. – У меня был единственный выход – рискованный прыжок. Извини, если твои гости в претензии, но тебе вряд ли пришлось бы больше по душе убийство на территории твоей собственности.
– Он хотел тебя убить?
– О Господи, Маркус, я лишь пытаюсь рассмешить тебя, – вздохнула Кэти и неожиданно улыбнулась. – Эй, спасибо, что ты спас меня. Ты герой. И было бы совсем хорошо, если бы ты отдал мне мою одежду. – Кэти села, спустив ноги с кровати и завернувшись в простыню, ожидая, что Маркус отправится за ее одеждой, пусть и мокрой. Ей надо как можно скорее убраться отсюда.
– Твоя одежда сохнет. И ты никуда не уедешь, пока не расскажешь, что же все-таки произошло в пятом номере полчаса назад.
– Лучше тебе этого не знать, Маркус, – покачала головой Кэти. – Поверь мне на слово и вообще забудь о том, что я здесь была. – Внезапно в ее глазах появился беспокойный блеск. – Полчаса назад? И все это время я находилась без сознания?
– Ты была в сознании, когда я вытащил тебя из бассейна, просто звала какого-то Грега. Я принес тебя сюда, а дежурная гостиницы тебя раздела…
– Наверное, я все-таки была без сознания, – горячо возразила Кэти. – Я бы этого не допустила! За кого ты меня принимаешь?
Внезапно Маркус помрачнел и нетерпеливо вздохнул.
– Без сознания, сумасшедшие, пьяные… Честно говоря, меня все это нисколько не волнует. Мне нужно от тебя только одно – информация о твоем приятеле Чарльзе Бонде, поскольку он испарился, не оплатив счет за проживание. Я не люблю, когда меня дурачат – ни в бизнесе, ни в сердечных делах, ни в чем другом. Поэтому ты не уйдешь отсюда до тех пор, пока не скажешь, где его найти. Вы и так превратили мою жизнь в сплошной хаос, а я хочу жить спокойно, поэтому соберись с духом и расскажи мне все по порядку, в противном случае придется вызвать охрану.
– То есть полицию? – простонала Кэти.
Маркус что-то пробормотал себе под нос, но прозвучало это не очень приятно, поэтому она воздержалась от просьбы повторить погромче, а чуть ли не умоляющим тоном попросила стакан воды.
– Я принесу тебе воды и кофе, – уже сердечнее сказал Маркус. – Отдыхай, – добавил он. – Что бы там ни произошло между вами, у тебя, наверное, действительно не было другого выхода. Кажется, я был немного груб, – слегка улыбнулся он. – Но ты сама напросилась.
– Просто сегодня один из тех дней, когда очень не хочется ворошить прошлое, – прошептала Кэти, грустно улыбнувшись Маркусу.
– Понимаю, – тихо сказал он, выходя из комнаты.
Кэти снова легла на кровать и закрыла глаза. Ей так хотелось забыть обо всем, но это было невозможно. Она попала в беду, и не по своей вине. Но с другой стороны, какой же она была дурой, чтобы не догадаться, к чему все шло! Чарльз соблазнил ее только с одной целью – ослепить любовью так, чтобы она не замечала, что он замышляет. Кэти вспомнила, когда он впервые поцеловал ее – во время горячего спора о расхождениях в цифрах одного из счетов. Она тогда уверяла его, что права, но его поцелуй убедил ее в обратном. Теперь-то девушка понимала, что он уже тогда занимался своими махинациями. Сколько денег фирмы присвоил себе Чарльз с ее помощью? Влюбленная по уши, Кэти больше не подвергала сомнению расчеты Бонда, и он без труда добивался своей преступной цели.
Но все это меркло по сравнению с поведением Грега. Подобно Чарльзу, Грег соблазнил ее в корыстных целях. При этой мысли она поежилась. Все считали ее такой умной, практичной, прямолинейной, думали, что она никому не позволит одурачить себя, но она оказалась самой глупой идиоткой за всю историю человечества. Чарльз использовал ее, чтобы получить деньги, а Грег – желая усыпить ее бдительность. Отдел по борьбе с экономическими преступлениями? О, как он одурачил ее! Предательство Чарльза не так злило Кэти, потому что теперь-то она уж точно знала, что ошиблась относительно своих чувств к нему. Но Грега она любила всем сердцем. Не зря его вероломство причиняло ей такие страдания!
– Эй, почему ты плачешь? – ласково спросил Маркус, садясь на край кровати со стаканом холодной воды в руке.
– Жизнь – дерьмо, – всхлипнула Кэти и попробовала собраться с духом. Она вытерла лицо краем простыни и попыталась улыбнуться Маркусу. – А точнее, – шмыгнула носом девушка, – любовь – дерьмо.
– Совершенно с тобой согласен, – кисло улыбнувшись, пробормотал Маркус. – Хочешь выговориться?
И вдруг Кэти захотелось все рассказать. Ей просто необходимо с кем-то поделиться, а рядом больше никого. Кэти посмотрела на Маркуса, такого несчастного и измотанного. Действительно, они перевернули его отель вверх дном, а заодно взбудоражили и самого Маркуса. Элайн ушла. И Кэти терялась в догадках. Ведь поначалу казалось, что даже небеса улыбаются Маркусу и Элайн!
– Хорошо, но при условии, что ты признаешься мне, какая кошка пробежала между тобой и Элайн, – предложила Кэти. – Ты сказал, что она ушла. Куда она ушла?
– Видимо, обратно в гостиницу «Дон Карлос», – пожал плечами Маркус.
Кэти прикусила губу. Бедняжка Элайн! Наверное, она вернулась на виллу, кинулась вся в слезах к своему брату, а тот со свойственной ему надменностью изрек: «Я же тебя предупреждал».
– Что случилось? – с беспокойством спросила Кэти.
– Мне слишком больно об этом говорить. – Маркус посмотрел на Кэти, и в его глазах появились слезы. – А ты даже сейчас переживаешь за нас. Похоже, все несчастья мира свалились на тебя, и тем не менее ты волнуешься за Элайн. Кажется, я заблуждался на твой счет.
– Я тебя не понимаю, – пробормотала Кэти, глотнув воды.
– И не надо. Итак, выкладывай все о себе и Чарльзе Бонде, который разбил тебе сердце.
– Мое сердце действительно разбито, но он здесь ни при чем, – покачала головой Кэти и тяжело вздохнула. – Так ли уж тебе необходимо все это слушать, Маркус? – Она грустно усмехнулась. – Моя исповедь займет много времени.
В ответ Маркус улыбнулся и показал на тумбочку.
– Я принес большой кофейник, а ночь еще только начинается.
Кэти похлопала рукой по кровати рядом с собой. Она знала, что Маркус воспримет это как дружеский жест, а не как предложение заняться любовью.
– Постарайся расслабиться, пока я буду плакаться тебе в жилетку, поскольку музыкой мой рассказ не покажется. В какой-то степени ты и сам можешь оказаться втянутым во все это, но я не хочу пугать тебя раньше времени. Поверь, я оказалась без вины виноватой и сделаю все возможное, чтобы не впутывать в это ни тебя, ни Элайн.
– Ты меня заинтриговала, – хмыкнул Маркус, налил две большие чашки кофе и устроился подле Кэти.
– Что ж, если ты все еще будешь лежать здесь, когда я закончу, и не поддашься искушению запустить в меня утюгом, тогда, может быть, посоветуешь, как мне поступить. У тебя есть друзья в этой твоей охране?
– Что за вопрос? – рассмеялся Маркус.
И в эту минуту Кэти поняла, что может довериться ему. Конечно, если бы он сказал, что его отец на самом деле начальник полиции штата Андалузия или что в ведении его батюшки находится полиция всей Испании, Кэти обрадовалась бы еще сильнее.
Она начала все с самого начала. Ее обстоятельный рассказ занял уйму времени, поскольку Маркус слушал с живейшим интересом и часто перебивал Кэти, задавая ей всевозможные вопросы. Она отвечала абсолютно честно.
Горестное повествование подошло к концу. Кофейник был уже пуст, только кофейная гуща осталась на донышке. Маркус вышагивал по комнате так, словно готовил речь для заседания суда в защиту Кэти.
– Ты жертва обстоятельств, – произнес он. – Тебя использовали, и это возмутительно. – Он остановился. – Немедленно отправляйся к своему возлюбленному и расскажи ему все, что рассказала мне. Грег обязан знать, что женщина, с которой он занимался любовью, не мошенница, не преступница. Пусть узнает о том, какие чувства ты к нему испытываешь, и…
– Он знает о моих чувствах, Маркус, – хриплым голосом перебила его Кэти. – Но к сожалению, не отвечает мне взаимностью. Грег использовал меня точно так же, как Чарльз, только для других целей. Его волновали лишь две вещи – секс и власть надо мной, чтобы посадить меня за решетку. Мужчины все такие, они занимаются сексом, не испытывая при этом к женщине глубоких чувств. У женщин все по-другому. Сначала они отдают мужчине сердце, а уж потом задают вопросы, поэтому нас легче обвести вокруг пальца.
– Тебе просто не повезло с мужчинами. Именно поэтому ты так пессимистично настроена. Мы с Элайн никогда… – Маркус дотронулся рукой до лба и устало потер его. – Что я говорю? – Он сел на край кровати. – Как и твой Грег, она предала меня, – признал ся он тихим голосом.
Кэти вытянула руку и слегка похлопала Маркуса по плечу.
– Ну, выкладывай, – негромко сказала она. – Ты выслушал мою скорбную повесть, поэтому приободрись. Не хочу преуменьшать ваши проблемы с Элайн, но сомневаюсь, что кому-то из вас с Элайн грозит тюремное заключение.
– Нет, – грустно улыбнулся Маркус. – Не грозит. Но и за пределами тюрьмы жизнь порой преподносит неприятные сюрпризы. В любом случае ты избежишь заключения. Согласен, ты попала в переплет, но во всем этом можно разобраться. А мою проблему не решишь. – Маркус повернулся к Кэти: – Ты знала, что ребенок Элайн не от меня?
Девушка уставилась на Маркуса, оцепенев от ужаса. Только этого им всем не хватало.
– Она… она сама это сказала? – пробормотала Кэти. Боже, что еще задумала Элайн? Этой женщине вообще нельзя верить.
– Нет, я и сам знаю.
– Не понимаю. У вас же был роман в прошлом году! В результате Элайн родила красивую девочку.
Маркус покачал головой. Его волосы высохли и вились такими, милыми локонами, что Кэти хотелось заплакать. Маркус усомнился в верности Элайн, когда она призналась ему насчет ребенка… Какое потрясение для Маркуса! Вместе с тем Кэти поражалась, почему он отверг Элайн. Сначала, увидев жизненный уклад Маркуса, Кэти мучили сомнения, сможет ли он принять маленькую дочку в свое роскошное окружение. Но когда Кэти проговорила с Маркусом полночи, она поняла, какой он добрый и заботливый.
– Ребенок не мой, Кэти, – серьезным голосом произнес Маркус. – Если она заставила тебя в это поверить, то совершила низкий поступок.
– Элайн даже не знает такого выражения – «низкий поступок», – сказала Кэти, испытывая еще большее смятение.
– Ты не понимаешь. Этот ребенок не может быть моим. Я бесплоден.
– Бесплоден! – вскрикнула Кэти, привстав с подушек. У нее даже мурашки побежали по коже.
– Это не преступление! – закричал в ответ Маркус. – Подобное не редкость среди мужчин. И в этом нет ничего постыдного. В чем моя вина? Свинка – очень опасное заболевание для мальчиков и…
– Свинка! – снова вскрикнула Кэти. – Ты бесплоден из-за свинки? Кто тебе такое сказал?
– Мама, конечно, – побагровел от злости Маркус. – Она объяснила мне, что на свете есть много более страшных вещей, чем неспособность иметь детей, например бедность. Я был еще маленьким, когда мой отец умер, не оставив нам с матерью ни су. Уже тогда я поклялся сделать для матери все, дать ей самое лучшее. Всю свою жизнь я работал до изнеможения, чтобы мама ни в чем не нуждалась. Ей нравятся красивые вещи и… Над чем ты смеешься, черт побери? Это не смешно.
Кэти постаралась спрятать ухмылку. Действительно, сейчас не до смеха. Бедный Маркус! Какая же сволочная у него мать!
– Скажи, Маркус, – спросила Кэти с серьезным видом, – ты единственный ребенок у матери?
– Да. Мать всю жизнь жила только ради меня.
– И она тебя очень сильно любит?
– Разумеется, ведь я для нее – все.
– Готова поклясться, что мать всегда препятствовала тому, чтобы у тебя были подружки.
– Да, но только в моих же интересах. У меня нет времени на серьезные отношения. Сначала бар отнимал все мои силы, теперь – этот отель. И хотя у меня были девушки, я никогда не строил в отношении них далеко идущие планы.
– Слава Богу, – тихо произнесла Кэти с облегчением. Сначала она даже испугалась, представив себе, как Маркус, искренне убежденный в своей бесплодности, награждает девиц детьми направо и налево. Кэти улыбнулась, но смеяться не стала: Маркус принимал все очень близко к сердцу и сердился, когда она пыталась взглянуть на ситуацию с юмором.
– О, Маркус, какой же ты глупый! Теперь я вижу, что вы с Элайн два сапога пара. Сегодня ты еще раз доказал мне это. Вы просто созданы друг для друга!
– Что ты имеешь в виду?
Маркус нахмурился, глядя на Кэти. Она подумала, что он действительно прекрасный человек: неопытный, симпатичный и такой ранимый. Кэти наклонилась и обняла Маркуса.
– Может быть, ты и знаешь, как добиться успеха в бизнесе, но плохо разбираешься в жизни. – Кэти отпустила Маркуса и, глядя прямо в его огромные черные глаза, произнесла ласково и многозначительно: – Маркус, у меня двое братьев, и в детстве они оба болели свинкой. У моего старшего брата сейчас два сына и скоро родится еще один ребенок, а жена моего второго брата ожидает их первенца.
– Судьба, – пожал плечами Маркус. – У некоторых мальчиков не остается никаких последствий, у других же возникают проблемы.
– Ты проходил какие-нибудь тесты? – полюбопытствовала Кэти.
– Тесты? О… о, эти! – Он слегка покраснел, понимая, что имеет в виду Кэти. – Не помню. Мне было только пять лет, когда я болел.
– А в возрасте? – спросила Кэти. Маркус покачал головой.
Внезапно Кэти поняла, что столкнулась с хитрым обманом. Но ей не стоит разоблачать его мать. Пусть Маркус сам решит, почему она так хотела убедить своего единственного обожаемого сына в том, что он не может иметь детей. Была ли мать Маркуса собственницей, цепляющейся за любимого сыночка, или же меркантильной особой, превыше всего ценившей ту роскошь, которой ее окружил отпрыск, и потому упорно не желавшей делить его с невесткой?
– Маркус, – сказала с жаром Кэти. – Я знаю, что сердце Элайн принадлежит только тебе. Она прошла через ад, пытаясь вернуться в Марбелью. Ее отец – настоящий тиран, а сводный брат… Забудь о нем. Элайн любит тебя, ты для нее свет в окошке. И вы оба прекрасно понимаете это. А если ты сомневаешься, что Софи – твоя дочь… Маркус, Элайн не спит со всеми подряд, она не такая. Готова держать пари, что ты у нее был первым.
Маркус опустил голову и кивнул.
– И последним, потому что в прошлом году она вернулась домой уже беременной твоим ребенком. Я провела с этой замечательной крошкой несколько дней, и когда познакомилась с тобой, то у меня не осталось никаких сомнений, что Этот ребенок твой. У нее огромные черные глаза, темные волосы, которые скоро начнут виться так же, как у тебя, но ты этого никогда не увидишь, если не образумишься.
Маркус вскочил с кровати и взъерошил волосы. Кэти увидела в его глазах слезы.
– А я выгнал ее отсюда! – в отчаянии простонал Маркус. – Не поверил моей любимой Элайн, оскорбил ее и вышвырнул вон. О, что же я наделал? – Он поднял к потолку глаза, полные страдания. – Господи, пойду выпью что-нибудь. – Опустив плечи, он направился к выходу из спальни и с порога обернулся. – Пожалуй, нам обоим нелишне будет выпить. Я принесу бренди. Спасибо, Кэти, ты замечательный человек!
– Не говори ерунды, герой, – ответила Кэти, подняв большие пальцы рук. Затем снова легла на кровать, радуясь, что хоть кому-то от ее участия стало легче. Неожиданно зазвонил телефон, и она потянулась за трубкой. Возможно, это мать Маркуса проверяет, не привел ли он к себе какую-нибудь потенциальную невесту.
– Алло.
– Кто это? – закричала Элайн.
– Элайн, это Кэти. Мы с Маркусом только что говорили о тебе. Откуда ты звонишь?
Повисло напряженное молчание.
– С виллы, по мобильному Грега, – тихо ответила Элайн.
– Боже мой, у тебя ужасный голос! – хрипло рассмеялась Кэти. – У меня была чертовски тяжелая ночь. Ты не поверишь, но сейчас я лежу на твоей белоснежной кровати, а Маркус пошел за бутылкой бренди, потому что сейчас без выпивки не обойтись.
В трубке послышался сдавленный крик, и Кэти в изумлении услышала:
– Ты сука, Кэти! Я считала тебя своей подругой, а ты самая настоящая сволочь. Я страдала всю ночь, не могла уснуть, мучилась, а ты… ты грязная свинья! Я больше не хочу видеть ни тебя, ни Маркуса!
Кэти растерянно заморгала, когда в трубке раздались гудки, а потом откинулась на постель, испытывая обиду и угрызения совести. «Молодец, Кэти, – ругала она сама себя. – Из-за твоего глупого языка возникла еще одна проблема. Когда же ты научишься уму-разуму наконец?»
