Текст книги "Заключенный (ЛП)"
Автор книги: Табата Варго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 27
ИКС
Солнечные лучи проникли в комнату сквозь жалюзи, рассекая комнату. Вот какой была моя жизнь, когда в ней находилась Лайла – полной света. Все вокруг блистало. Сияло от счастья. Мне стало грустно, когда я подумал о том, что придется вернуться в Фултон, когда буду уверен, что она в безопасности.
Я не беглец, и даже зная, что покинуть Лайлу подобно смерти, придется возвратиться и понести ответственность. Побег означал, что скорее всего меня не выпустят на свободу, даже если признают невиновным. Но проведя время с Лайлой за пределами стен из шлакоблоков, вернуться в тюрьму казалось намного тяжелее, чем раньше.
Я выдержал десять лет, но не уверен, что смогу продержаться еще. Это по-другому, когда знаешь, что ждет тебя на свободе. Кто вообще сказал, что Лайла будет ждать. Она заслуживает большего, а сидеть и ждать меня – это разве жизнь? Любая девушка достойна семьи: детей и белого забора со штакетником. Я не могу ей этого дать. Как бы сильно этого не хотел.
Лайла прижалась ко мне с мягкой улыбкой на пухлых губах. Всего секунду я раздумывал, не взять ли ее и убежать? Мы могли это сделать: сбежать и не оглядываться назад. Она сделала бы это для меня. Я видел это каждый раз, когда она смотрела мне в глаза, но опять же, что это была бы за жизнь?
Настолько ли я эгоистичен?
Я улыбнулся ей, скользя пальцами по ее идеальной коже. Она великолепна. Ее растрепанные волосы разметались по подушке и по моей руке, щекоча кожу. Вчерашняя подводка размазана по краям глаз, напоминая о слезах удовольствия, пролитых прошлой ночью.
Мы занимались любовью практически всю ночь. Я даже как-то проснулся от того, что она объезжала меня; пальцы бессознательно впились в ее бедра. Лучшие моменты жизни связаны с ней. Они сжаты в несколько месяцев, которые, как я знал, буду хранить в памяти до конца своих дней.
Моя одержимость ею ненормальна, но ощущалась потрясающе. Не хотелось бы когда-либо с ней расставаться. Хотелось жить в ней. Вдыхать ее в себя каждую секунду каждого дня, но реальность сурова, и это не то, что я могу получить.
Она вздохнула во сне, ее губы раскрылись, и я почувствовал дыхание на своей груди. Двигаться не хотелось. Я желал вечно оставаться с ней в постели, но мой желудок громко заурчал, напоминая, что если я не поем в ближайшее время, то меня не хватит на десятый раунд с Лайлой.
Ее глаза распахнулись, и она рассмеялась хрипло и сексуально.
– Это твой желудок?
Крутя прядь ее волос между пальцами, я кивнул, улыбаясь.
– Разве прошлой ночью я накормила тебя недостаточно?
Я рассмеялся так, как не смеялся с самого детства. Желудок заурчал и сжался от смеха. Это приятно.
Я поцеловал ее пальцы, когда она провела ими по улыбке на моих губах. Лайла идеальна.
Когда она потянулась в объятиях, я позволил ей освободиться.
– Тогда, я думаю, нам надо принять душ и накормить тебя.
Она сбросила одеяло, и я залюбовался ее обнаженной спиной. По ее плечам разбросано несколько веснушек, и я наклонился быстро их поцеловать. Спина тоже безупречна: кожа нежная и молочно-белая. Я провел по ней пальцем, и она практически замурлыкала.
Размяв шею, Лайла встала, и ее упругая попка оказалась у меня перед глазами. Я хотел ее ущипнуть, но желудок снова заурчал, напоминая, что есть желание чего-то большего, чем девушка. Смотрел, как она идет по комнате совершенно голая, предоставляя мне возможность любоваться ее совершенным телом. Остановившись в дверях в ванную, Лайла жестом пригласила следовать за ней.
Я встал на дрожащие ноги и отправился за ней, как влюбленный щенок. Прислонившись к дверному проему, наблюдал за тем, как изгибалось ее тело, когда она включала воду в душе. Облако пара заполнило комнату, зеркало запотело, скрыв наше отражение.
Лайла забралась внутрь: вода стекала по ее телу, смачивая кончики волос, и я последовал за ней и, когда она прижалась спиной к моей груди, поцеловал в шею, прежде чем слизать горячую воду с плеча. Мне никогда не будет достаточно.
Позабыв об урчавшем желудке, мы провели десятый раунд напротив кафельной стены. Ее пальцы впились мне в плечи, смешивая удовольствие с болью. Я кончил для нее, разлетевшись на осколки, и был уверен, что не смогу собрать себя воедино.
Что-то было не так. В одну минуту я в душе с Лайлой, погружаюсь в ее сладкое тело, звуки нашего занятия любовью заполняют душную ванную эхом наслаждения. В следующую – я стою в гостиной, уставившись на открытую входную дверь.
Звук настенных часов усилился, чувства обострились до предела. Неизвестность настолько пугала, что по спине пробежали мурашки, оставляя ощущение холода и неуверенности. Я стиснул кулаки и понял, что они мокрые. Влага стекала вниз по рукам, щекоча кожу и капая на ковер у ног.
Мне следовало лучше вытереться после душа.
Имя Лайлы вертелось на языке, но вместо того, чтобы окликнуть ее, я обвел глазами комнату, уверенный, что что-то определенно не так. Я чувствовал его… присутствие убийцы. Он пришел за Лайлой. Он пришел сделать работу и получить деньги, но почему я не помнил, как открыл дверь и впустил его?
И вообще, зачем было открывать ее? Я в бегах. Мое лицо на всех телевизионных экранах с предупреждением, что я вооружен и опасен. Не было смысла показываться на глаза.
А потом я вспомнил.
Я вышел из душа раньше Лайлы и направился на кухню приготовить нам что-нибудь поесть. Она задержалась, чтобы заняться женскими делами: побрить ноги и вымыть волосы. Стоя у кухонного стола с ножом в руке, я напрягся, когда раздался звонок в дверь.
После этого никаких воспоминаний.
Покачав головой, я не мог поверить, что настолько сбит с толку. Проведя мокрой ладонью по щеке и опустив ее, понял, что это не вода на руках. А кровь.
Очень много крови.
Я быстро осмотрел обнаженную грудь, но на мне не было порезов.
Откуда взялась вся эта кровь?
Лайла.
Ее имя пронеслось в голове. Хлопнув входной дверью, я повернулся в сторону ванной, но когда сделал это, увидел офицера Дугласа.
Он лежал на ковре посреди гостиной; его мертвые глаза широко распахнуты и смотрят на меня обвиняющим взглядом. Рот открыт, как будто он кричал на последнем вздохе. Шея и грудь разрезаны, а кровь все еще лилась из свежей раны.
Я попятился так быстро, что врезался в дверь и ручка впилась в спину.
И снова имя Лайлы пронеслось в голове. Меня охватила паника, сердце сжималось, кровь неслась по венам быстрее, чем товарный поезд. Голова запульсировала. Она заболела так, словно кто-то вонзил нож мне в висок. Я провел ладонью по голове. Именно тогда возникли образы. Они обрушились, как ураган, отчего свело живот и перехватило дыхание.
Предо мной возник образ Сары. Ее лицо исказилось от шока и страха. Так она выглядела, когда я вошел в квартиру Майкла Уэлча и увидел их, трахающихся.
Они вскочили с кровати, набрасывая на себя одежду как при пожаре, потом я вспомнил, как она пыталась успокоить меня, но я ничего не воспринимал… Существовали только громкий гул в ушах и боль в сердце.
Подошел Майкл.
– Эй, мужик, послушай, давай поговорим об этом.
Но я остановил парня, вонзив в его шею нож, даже не подозревая, что держу оружие в руках. Сара стала следующей. Руки горели, пока я разрезал их на куски. Кровь пропитала меня и все вокруг. Проходя мимо зеркала в коридоре Майкла, я посмотрел на себя и злобно улыбнулся.
Но под моими ногтями обнаружили неизвестную ДНК. Там был кто-то еще. Не я.
Затем я вспомнил, как ждал у дома Майкла. Ждал, пока не почувствовал, что вот-вот сорвусь. Я знал, чем она там занимается, и в конце концов вломился туда. Я двинулся через парковку, случайно столкнувшись с подростком на скейтборде. Я поймал его прежде, чем он упал на землю, и ногти впились в его руку.
– Эй, осторожнее, чувак, – крикнул он, отъезжая.
Я схватился за голову: возникали все новые воспоминания.
А потом появился Карлос. Воспоминания о том, как я дрался с ним в прачечной, как бил его головой об пресс для белья, пока не услышал, как треснул его череп, как бросил его безжизненное тело в сушилку и установил температуру на самом высоком уровне, оставляя вращаться там и гореть.
За этим последовали образы Мигеля, умоляющего оставить его в живых, и Хосе с его парнями, ноющими, как сучки, когда смерть уже близко. Возникли воспоминания, как я задушил их голыми руками и повесил, как повесился Скуп.
Образы наступали снова и снова; заполонили мозг, пока мне не скрутило живот, и я не почувствовал тошноту. Я делал все эти вещи. Я чудовище, каким меня все считали. Я убил Сару и Майкла; никакого заговора мафии. Меня никогда не подставляли. А потом, как ни в чем не бывало убил членов Мексиканской Мафии.
Я сделал это из-за разбитого сердца, из-за смерти друга и из-за Лайлы. И хотя я каким-то образом заблокировал воспоминания об этих убийствах, знал, что, если потребуется, сделаю это снова для Лайлы. Снова и снова. При мысли, что я с гордостью покрою руки кровью того, кто хотя бы попытается причинить ей боль, стало только хуже.
Но почему я убил Дугласа?
Он никогда не представлял угрозы Лайле или мне, но тем не менее – вот он лежит мертвый и никому не нужный.
Я посмотрел на дрожащие руки.
Что со мной не так?
Без сомнения – я больной.
Я ничего не знал о своих преступлениях. В эти моменты монстр брал надо мной контроль. Я был, как Джекил и Хайд, и моя темная сторона любила совершать преступления, о которых я понятия не имел. Эти воспоминания похоронены глубоко внутри, и непонятно, почему они начали выплескиваться, как вода.
Почему сейчас?
Почему именно в этот момент полного и абсолютного счастья?
В душе, когда находился внутри Лайлы, я решил, что мы сбежим вместе. Знал, что не смогу оставить ее, – лучше жить в бегах. Но теперь это невозможно. Я опасен. Теперь, когда я себе больше не доверяю, Лайле рискованно находиться рядом со мной. Даже не знаю, кто я такой…
– Ты – Икс, – прошептал низкий голос рядом со мной.
Обернувшись, я приготовился к нападению, но там никого не оказалось. Я потер лицо окровавленными руками, уверенный, что схожу с ума. Голос продолжал шептать —мое Альтер-эго – подсказывало, каким должен быть мой следующий шаг. Он велел избавиться от Лайлы. Приказал разрезать ее идеальную кожу на кусочки и бежать, но я больше не мог слушать его.
Я должен защитить Лайлу.
Она появилась, как будто услышав меня. Стоя в дверях гостиной, она ахнула от открывшейся перед ней сцены. Ее взгляд прошелся по мертвому телу Дугласа и затем опустился на мои руки. Лицо Лайлы, искаженное шоком и ужасом, побледнело.
Ее страх пронзил меня, как раскаленный нож. Я любил Лайлу всем своим существом. Я никогда не причиню ей вреда. Она должна бы знать это.
Против воли, подкралась моя темная сторона: от непреодолимого желания вонзить нож в ее молочную кожу, перехватило дыхание.
Глава 28
ЛАЙЛА
У меня галлюцинации. Это неправда. Кристофер Джейкобс невиновен. Он любовь всей моей жизни, и он невиновен. Кристофер не делал того, в чем его все подозревали: не убивал Сару и Майкла. Не он виновен в смерти Карлоса и остальных членов Мексиканской Мафии, как думали остальные заключенные. И это определенно не он зарезал Дугласа, оставив его истекать кровью в гостиной.
Он не мог этого сделать. Особенно после того, как всего полчаса назад нежно ко мне прикасался и говорил, как сильно любит. Не когда всю ночь занимался со мной любовью, держа в своих объятьях, словно я – его жизнь, снова и снова подводя к краю.
Кристофер – мой защитник, спаситель, мужчина, с которым я хотела провести остаток своей жизни, но никак не негодяй или преступник. Не чудовище…
Но с другой стороны, если он невиновен, почему стоит над телом Дугласа посреди гостиной? Почему весь в крови и смотрит на Дугласа, улыбаясь?
– Ты Икс, – прошептал он, ни к кому не обращаясь, и его плечи напряглись.
Я оглядела его тело, подмечая кровь на его штанах, которые он надел после душа, и красные пятна на руках и лице.
– Она следующая.
Его голос превратился в зловещий шепот. Я никогда не слышала, чтобы он так говорил; даже волосы на затылке встали дыбом.
– Нет. Только не Лайла, – умолял он.
Это сбивало с толку. Как будто я наблюдала разговор двух мужчин.
И меня осенило. Кристофер Джейкобс и Икс являлись двумя совершенно разными людьми. Голова шла кругом: вспомнилось все, что я узнала на занятиях по психологии. Диссоциативное расстройство личности – вот как называется диагноз. У Кристофера несколько личностей. Я не врач, так что не могла поставить официальный диагноз, но с моей точки зрения, он очень болен.
– Мы не причиним вреда Лайле; мы защищаем ее. Любим ее.
Сердце сжалось в груди, разрываясь между любовью, которую я испытывала к Кристоферу, и болью от осознания того, что он нездоров и убийца.
Его безумие предстало передо мной как раз, когда он разговаривал сам с собой… споря, стоит ли меня убивать. Он хотел моей смерти, но в то же время желал защитить.
Его взгляд переместился, впившись в меня. На его лице отразилась боль, плечи поникли.
– Лайла. – Мое имя сорвалось с его губ шепотом. – Я болен. Не знаю, что со мной не так.
Он упал на колени, и желание подойти к нему и обнять было непреодолимым.
Кристофер удрученно покачал головой, взгляд остекленел, глаза наполнились горячими слезами. Он выглядел таким потерянным и испуганным. Сильный, бесстрашный мужчина, каким он всегда был, исчез. Его место занял испуганный девятнадцатилетний мальчишка, которого я видела на фотографиях. Я этого не понимала.
Дорожки слез высохли, я всхлипнула, вытирая нос тыльной стороной ладони. Даже не заметила, что плачу. Это слишком трудно, чтобы осознать. Мужчина, в которого я влюблена – убийца, монстр, больной человек, нуждающийся в немедленном психиатрическом лечении.
Понимание этого просочилось в сознание, спустилось вниз по позвоночнику, пока не достигло желудка, вызвав тошноту.
– Думаю, я убил его.
Он посмотрел на меня в отчаянии со взглядом, полным доверия; пришлось закрыть глаза и отвернуться в сторону, когда одинокая слеза скатилась по его щеке.
– Пожалуйста, Лайла. Пожалуйста, помоги мне, – взмолился он.
Не отдавая себе отчет, я обошла Дугласа и оказалась перед Кристофером. Где-то на задворках моего сознания прятался страх. Я вверяла себя в руки жестокого убийцы, но так сильно его любила. Не могла стоять и смотреть, как он умоляет о помощи. Не после всего, что он для меня сделал. Не после всего, что мы пережили вместе. И если вдруг он набросится на меня и убьет, так тому и быть.
Кристофер упал вперед, его окровавленное лицо уткнулось мне в живот, и я не смогла удержаться и обняла его за плечи. Его трясло, пока он плакал. Его низкий, мужественный голос прорывался сквозь слезы, когда парень пытался говорить.
– Ш-ш-ш, – успокаивала я его с закрытыми глазами. – Все будет хорошо. Мы найдем помощь.
Сердце затрепетало в груди и разбилось на сотни осколков, которые больше не собрать воедино. Дыхание перехватило, и я не могла дышать. Воздух не проникал в легкие. Я медленно задыхалась, прижимая к себе любимого мужчину.
Он перестал рыдать и поднял заплаканное лицо. На кровавых пятнах на щеках виднелись дорожки слез: печаль, смешанная с убийством.
Я провела пальцами по этому сгустку, ощущая его кожу, жалея, что все не сложилось иначе, что я не встретила его при других обстоятельствах, и что он болен.
Вдалеке эхом отдавался звук полицейских сирен. Это шли за ним, и как бы сильно я не хотела удержать его навсегда, это невозможно. Я знала, что его место за решеткой, но не в Фултоне. Я все равно вытащу его оттуда, спасу от тюрьмы, но вместо этого он проведет остаток дней в психиатрической лечебнице. Это то место, где ему суждено быть.
Он напрягся, когда сирены стали громче. Мигающие огни скользили по занавескам, даже при дневном свете окрашивая белое кружево красным и синим.
Мягкая копна волос Кристофера щекотала мои ладони, пока я проводила пальцами по его лицу и голове. Возможно, я сошла с ума, раз проявляю сочувствие по отношению к нему, зная, что несколько минут назад он убил человека. Может быть, это делало меня ужасным человеком, но я не могла ничего с собой поделать. Я любила его.
– Я чудовище, Лайла.
– Ш-ш-ш, – продолжала я успокаивать его. – Ты не чудовище, ты болен. Я обещаю, что мы найдем тебе помощь. Обещаю, что вытащу тебя из Фултона.
Его глаза широко распахнулись, и он встал, пятясь, как будто я представляла угрозу.
– Нет. – Он покачал головой. – Я опасен. Мне нельзя доверять. Мое место в Фултоне. Я должен быть подальше от тебя.
Навернувшиеся слезы потекли по его щекам. Он закрыл глаза и отвернулся. Кристофер страдал. Как и я. И мы не могли ничего сделать, чтобы прекратить эти страдания.
– Нет. Ты должен находиться под присмотром, но не в таком месте, как Фултон. Я буду заботиться о тебе, Кристофер. Я люблю тебя так сильно.
И снова его глаза широко открылись.
– Ты не должна любить меня, Лайла! – крикнул он, отчего я подпрыгнула.
Увидев мою тревогу, он смягчил тон.
– Прости. Я не хотел кричать на тебя. Просто любить меня опасно.
Я двинулась с места. Когда подошла к нему и обняла за талию, он не остановил меня. Но и не прикоснулся ко мне. Вместо это поднял руки вверх, как будто может убить одним прикосновением.
– Я защищаю тебя, Лайла. Позволь уберечь тебя от себя, – умолял он.
Я крепче его обняла, уверенная, что тоже схожу с ума.
– Со мной все будет в порядке. Мы с этим справимся. – Я сама не верила словам, слетавшим с моих губ. Что же я за человек такой?
Схватив за плечи, он отстранил меня от себя. Печаль в его глазах рассеялась и вместо этого я видела только решимость.
– Нет. Я с тобой так не поступлю. Не буду рушить твою жизнь.
Его слова не имели смысла, но прежде чем я успела спросить его, что он имел в виду, через громкоговоритель раздался голос полицейского, обращавшегося к нам.
– Кристофер Джейкобс, мы знаем, что вы там. Выходите с поднятыми руками.
Смотря на меня сверху вниз, он провел большим пальцем по моей щеке; его взгляд опять выражал грусть.
– Спасибо тебе за то, что поверила в меня, Лайла.
Я сглотнула комок в горле и кивнула.
– Нет, спасибо тебе.
Встав на носочки, я прижалась к нему губами. Прежде чем отстраниться и отвернуться, он быстро поцеловал меня в ответ.
– Я сделаю все что угодно, чтобы спасти тебя. Я люблю тебя больше всех на свете. – Его слова поразили меня в самое сердце, и новая волна слез потекла по щекам.
– Я тоже люблю тебя, Кристофер.
Он угрюмо пожирал меня взглядом, словно видел в последний раз. Но это не так. Я собиралась все исправить, даже если это означает для него пожизненное заключение. Я бы предпочла, чтобы он провел остаток дней в психиатрической лечебнице, чем в Фултоне.
– Ты не собираешься сдаваться, не так ли? – спросил он.
Я покачала головой.
– Нет. Ты принадлежишь мне, а я тебе. Это все что имеет значение. С остальным разберемся по мере поступления.
Наклонившись еще раз, он поцеловал меня так крепко, что колени подкосились, и мысли вихрем закружились в голове, затем, отстранившись, он прижал меня к стене. Волна страха пробежала по венам, но я не вздрогнула. Он любил меня. Как бы болен он ни был, я верила, что Кристофер никогда не причинит мне вреда.
– Что ты делаешь?
– Спасаю от себя. – Он прижался ко мне лбом и вдохнул мой аромат. – Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью, Лайла. Вышла замуж. Родила прелестных детей с рыжими волосами и зелеными глазами. Хочу, чтобы ты забыла обо мне.
– Никогда, – сказала я в отчаянии.
– Тогда ты не оставляешь мне выбора.
Развернув, он надел на меня наручники Дугласа. Потянув оковы, я задалась вопросом, когда он стащил их у мертвого Дугласа.
Потом он снова повернул меня лицом к себе.
Вдалеке я услышала, как снаружи полицейские сделали еще одно предупреждение. Если он не выйдет, они войдут. Чутье подсказывало, что в любом случае это не закончится хорошо.
– Ты собираешься убить меня? – спросила я. Когда я попыталась освободиться, наручники за моей спиной ударились о стену.
Грубый палец прошелся по щеке, а пристальный взгляд скользнул по лицу, вбирая каждую черточку.
– Я люблю тебя больше собственной жизни, Лайла… хочу сильнее, чем очередной вдох. Любовь к тебе настолько невероятна, что обжигает кожу и раздирает душу. Существуешь только ты. Всегда будешь только ты.
Отойдя от меня, он снова подошел к телу Дугласа. Наклонившись, он взял револьвер, висевший сбоку в кобуре.
Я закрыла глаза: смесь страха, боли и ужаса вызвали тошноту. Мысленно я готовилась к смерти. Он пристрелит меня. Конечно, он признавался в любви, но был болен… помешан и невменяем.
Он двинулся ко мне с пистолетом в руке, и я высоко подняла голову, глядя смерти в лицо.
– Я люблю тебя, Кристофер. Что бы ты со мной ни сделал, я люблю тебя. Знаю, ты болен. Я понимаю, что ты ничего не можешь с этим поделать. – Я говорила правду.
В его глазах снова мелькнула боль.
– Нет. Ты все еще не понимаешь. Я никогда не причиню тебе вреда. Никогда. Существуешь только ты, Лайла. Ты все для меня.
Подойдя ближе, он снова поцеловал меня. Его теплые губы запечатлелись в моей памяти. Он застонал у моего рта, и я почувствовала вкус слез на его языке.
Когда он отстранился, у меня перехватило дыхание.
Кристофер попятился к входной двери, не сводя с меня глаз.
– Что ты собираешься делать? – спросила я.
Он не ответил. Вместо этого улыбнулся и еще раз одними губами произнес «Я люблю тебя».
Только когда Кристофер открыл входную дверь, я поняла, что он собирается сделать, но было уже слишком поздно. Спотыкаясь о собственные ноги, я отошла от стены, чтобы добраться до него, но дверь с грохотом захлопнулась.
На несколько секунд меня поглотила тишина, потом вновь зазвучал громкоговоритель.
– Опустите пистолет или мы будем стрелять.
Мгновение тишины, а затем последовал одиночный выстрел, заставивший меня подпрыгнуть, а за ним последовала целая очередь.
После того, как утихла стрельба, воцарился хаос. Полицейские ворвались в квартиру и обнаружили меня, закованную в наручники и стоящую на коленях у двери. Слезы неудержимо текли по лицу, и комнату заполнили вопли отчаявшейся женщины.
Я подняла взгляд как раз в том момент, когда на пороге появился Чарли, и тут не выдержала. Я разбилась, как дорогая ваза, как кукла, которую бросили на пол и растоптали. Я уже никогда не буду прежней. Я настолько сломлена, что казалось, чувствовала трещины, которые образовались в душе.
Кристофер Джейкобс покинул этот мир в сиянии славы. По крайней мере, так говорили репортеры. Они любили драматизировать в угоду рейтингам. Я смотрела новости по телевизору Дианы и рыдала, пока журналисты рассказывали о том, каким ужасным преступником он был и что в мире стало безопаснее без него.
Откуда им было знать, что он делал то, что получалось у него лучше всего – защищал меня. Конечно, в первую очередь от себя, но его любовь оказалась настолько сильна, что он не позволил монстру, скрывавшемуся в нем, добраться до меня.
Чарли и его ребята помогли собрать вещи. Я не могла там оставаться после всего, что произошло. Закрывая глаза, я видела мертвого Дугласа и прощающегося со мной Кристофера. Это слишком.
Вместо этого я сложила все вещи в хранилище, прихватив только самое необходимое, чтобы перекантоваться у Дианы, пока не встану на ноги, что оказалось не настолько удобно, как я думала, поскольку она начала встречаться с новым парнем, который любил зависать у нее.
Все же это лучше теней, которые крались по моей квартире и забирались в мои сны кошмарами или воспоминаний, которые прятались в стенах и поджидали удобного момента, чтобы настичь меня. Не говоря уже об ужасных пятнах на полу, прямо под новым покрытием. В глубине души я понимала, что веду себя неразумно, но это не имело значения.
Теперь уже ничто не имело значения. Я не питала особых надежд, так как не была уверена, что когда-нибудь буду настолько же счастлива, как когда-то с Кристофером.
Несколько дней спустя появились новости об исправительном учреждении Фултон Родос. Начальника тюрьмы и нескольких надзирателей арестовали за преступления, совершенные против заключенных. Очевидно, благодаря бойцовскому клубу, о котором не распространялись, он стал очень богатым человеком. Истории заполонили телевизор. О превышении полномочий и преступлениях, о замалчивании и убийствах, о Кристофере.
Я смотрела их, хотя это и разбивало мне сердце. Смотрела, потому что иногда они показывали его фотографию, и я могла увидеть его еще раз.
Чарли выставил вокруг дома Дианы вооруженную охрану, пока не утихла суматоха, связанная с Риццуто и Ланца. Охота на меня прекратилась, как только я перестала расследовать дело Кристофера, как только он умер, и их семейные тайны больше не находились под угрозой. Они его не подставляли, но им все еще было что прятать. И то, что я взялась за это дело, подвергло их секреты опасности.
Теперь все обрело смысл. Детали головоломки, связанные с Фултоном и всеми вовлеченными в жизнь Кристофера, встали на места. Когда паззл собрался, мне не понравилась получившаяся картинка: я смотрела на изображение довольно печального будущего. Без мужчины, которого я любила. И я не была уверена, что хочу жить в таком мире.
Депрессия – это не шутки.
Монстры тоже. Они не живут в шкафах и не прячутся под кроватями. Они свернулись клубочком внутри нас и выходят, чтобы уничтожать тех, кого мы любим, уничтожать нас самих.
