Текст книги "Заключенный (ЛП)"
Автор книги: Табата Варго
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Табата Варго Книга: Заключенный Серия: вне серии
Переводчик: Onorina
Редактор и оформитель: Ксения
Русификация обложка: BySashka
Специально для группы: Книжный червь / Переводы книг .
Любое копирование и размещение перевода без разрешения администрации, ссылки на группу и переводчиков запрещено.
Пролог
«Монстры реальны, привидения тоже. Они живут внутри нас и иногда берут верх»
Стивен Кинг
Сквозь шторы, свисавшие с единственного окна в комнате, пробивался слабый солнечный свет. Он ослепил меня, когда я попытался открыть слипшиеся глаза. Внезапная боль пронзила голову. Застонав, я зажмурился и начал молиться, чтобы меня не вырвало прямо на себя.
Каждый удар сердца отражался болью в голове, пульсирующая кровь казалась ударами кувалды. Я потер ноющие виски, надеясь унять страдания, но чувствовал только отупляющую боль.
Во рту остался привкус несвежего пива. Я сглотнул и ощутил, словно по горлу прошлись наждачной бумагой. Тело отчаянно просило воды. Мне нужно смочить язык и унять боль.
Я снова открыл глаза. Размытый взгляд задержался на разорванной шторе, струящейся возле окна, как шелковый водопад. Она развевалась от ветра, который я не чувствовал. Это привлекло мое внимание к вентилятору на потолке. Я уставился на то, как лопасти разрезают затхлый воздух, заставляя танцевать пылинки в проблесках уличного света.
Настойчивое тиканье часов отдавалось в голове жгучей болью, заставляя темные ресницы дрожать в агонии.
Тик-так, тик-так.
Это было почти невыносимо.
Я попытался сесть. Из моей груди вырвался резкий вдох, когда я почувствовал острую боль в спине. Она прошла через все мое тело, как огненные кинжалы. Пытаться кричать было бесполезно. Только прерывистые, приглушенные звуки сорвались с потрескавшихся губ. Я облизнул их, почувствовав во рту металлический привкус густой, высохшей крови.
Именно тогда меня поразил запах. Ни на что не похожий, он чувствовался, как чья-то смерть, как жуткие крики в ночи и гниющая плоть. И в довершение всего – непередаваемый запах крови. Он обволакивал, заставляя меня задыхаться. Кто-то истек кровью рядом со мной. Где-то ее должно быть больше, значительно больше, чем могло просочиться из треснувшей губы.
Я попытался вспомнить прошлую ночь, но не увидел ничего, кроме нескольких цветных вспышек – коротких воспоминаний о светлых волосах и красных сочных губах. Сара. Я был с ней. Она сомкнула свои сладкие губы вокруг моего члена и устроила мне ночь, которую я никогда не забуду. Это все, что я смог вспомнить.
Я не был уверен, где нахожусь и как сюда попал. На самом деле, все воспоминания о нескольких прошедших днях исчезли. За исключением то и дело появляющихся вспышек, воспоминания были стерты из головы. Вместо них была пустота, словно телевизор без сигнала, только серая расплывчатая пелена.
Где бы я ни был, мне нужно убираться отсюда к черту и идти домой. Мама будет меня ждать. Я не был маленьким, но даже в девятнадцать меня контролировали. Поскольку я единственный ребенок, мама очень меня опекала.
Проведя почти всю сознательную жизнь с жестоким мужем, она выучила меня как следует. После смерти отца остались только мы вдвоем, и я не хотел заставлять ее беспокоиться больше, чем это необходимо.
Повернуться на бок оказалось сложнее, чем я ожидал, но я справился, ахнув от боли и скованности в теле. Я лежал на деревянном полу, и неизвестно, как много времени я там провел. Если боль в моем теле была хоть каким-нибудь показателем, то я бы сказал, что дни.
Я полностью перевернулся и замер. Воздух покинул легкие, оставив их сдутыми и неподвижными. Холодные, безжизненные глаза уставились на меня – глаза смерти, глаза, предвещающие конец.
Это был незнакомый парень со светлыми волосами и голубыми глазами, затуманенными мрачной дымкой, из-за чего они стали казаться серыми. Его рот был широко открыт, выставляя напоказ ряд идеальных белых зубов. Это было похоже на то, как если бы он крикнул на последнем вздохе. Я почти мог вспомнить, как слышал эти крики. А потом взгляд двинулся ниже, остановившись на кровавом обрубке вместо шеи.
Никакого тела не было. Только голова и эти глаза, которые с обвинением смотрели на меня.
Я отпрыгнул назад, не чувствуя боли, убираясь подальше от мертвой головы. Я никогда прежде не видел мертвецов, разве что по телевизору. Это отвратительно, и я уверен, что не забуду этого до конца своих дней... сколько бы их ни предстояло.
Упершись спиной в стену, я ударился головой о крошащийся гипсокартон. Новая точка обзора позволила мне увидеть комнату целиком. Я огляделся вокруг, боясь за собственную жизнь. Кто бы ни обезглавил этого человека передо мной, он мог быть все еще тут. Я мог быть следующим на очереди.
Взгляд сконцентрировался на комнате: голые стены, мутно-желтые от табачного дыма, одиноко стоящий диван, заваленный пустыми банками из-под пива и разорванной одеждой. Я не мог вспомнить ничего из этого.
Именно тогда я и увидел их: части тела, изуродованные ноги и руки. Они были разбросаны по комнате, как сломанные, окровавленные детали кукол. Мой взгляд наткнулся на клок длинных, светлых, залитых кровью локонов. Ее рот был открыт, а глаза осуждающе смотрели на меня.
Сара.
Моя Сара.
Девушка, с которой я встречался последние месяцы.
Только что я сказал ей, что люблю ее. Несколько месяцев назад мы впервые занимались сексом. Мы были друг у друга первыми. Я знал, что, получив ее, женюсь на ней. То, как она открылась мне, доверив все самое сокровенное... В этот момент я понял, что она невероятно особенная. И тем не менее, она мертва, обезглавлена, как и незнакомец рядом с ней, с застывшим криком в этой искаженной тишине.
Я был в шоке. Я это понимал, потому что, несмотря на сильное желание подойти к ней, не мог двинуться с места. Это было слишком отвратительным зрелищем. Повсюду были брызги крови, окрасившие комнату в бурый цвет, как будто художник только что завершил свой шедевр.
Это была резня. Столько смертей.
Кто мог такое сотворить? Где этот человек сейчас?
Почему я выжил?
Так много вопросов без ответов.
Посмотрев вниз на залитую кровью рубашку, я приподнял ее в поисках ран. Но там ничего не было. И в этот момент я обратил внимание на свои руки. Они были покрыты ржавыми пятнами засохшей крови. Она застыла на пальцах, высохшие полосы поднимались по рукам. Кровь запеклась в волосках на руках так, что они встали дыбом. Я весь был покрыт ею... но это не моя кровь. Она была их.
Только трупы... и я. То, как они были изуродованы, вызвало незамедлительную боль в желудке. Я закрыл глаза, но образы заполнили сознание. Кадры криков и погони. Они молили о пощаде, Сара умоляла меня о пощаде, плача и смотря на меня глазами, полными страха. Это было настолько реалистично.
Я заглушил эти образы. Я не мог вспомнить, что послужило причиной моего здесь пребывания, но что-то мне подсказывало, что я был причастен. Неприятное чувство сомнения и вины защекотало на задворках сознания. Я не знал, почему и как, но я убил Сару и этого незнакомца. Я растерзал их кусок за куском, обезглавил словно сумасшедший.
Паника сгустилась внутри меня, и я повернулся в сторону, заблевывая грязный, деревянный пол. Кислый запах пива и еды, которой я не помню, дразнил ноздри, заставляя опустошать желудок.
Я был чудовищем. Больным и безумным, и даже не подозревал об этом. Мой мир перевернулся с ног на голову, я оказался в другой реальности, не в той, где я молодой беззаботный парень, каким всегда был, а в той, где я опасный, кровожадный урод.
Мне нужно убраться отсюда. От всего того, что передо мной предстало. Я больше не мог этого выносить. Не мог смотреть на катастрофу, причиной которой стал. Я поднялся на ноги. Кровь отлила от головы, вызывая легкое головокружение.
У меня было два выхода: я мог сбежать... или я мог отправиться в полицию и признаться в убийствах, которые не помнил, как совершил.
Я лишился этих вариантов, когда услышал громкий стук в дверь.
– Кристофер Джейкобс! – позвал из-за двери мужчина низким голосом, – ФБР!
После этого заявления дверь рухнула. Щепки разлетелись вокруг меня. Комнату заполонили представители власти, и их обвиняющие глаза наполнялись отвращением по мере того, как они осматривались. Они направили пистолеты мне в голову, всё вокруг стало приглушенным и расплывчатым.
Уши заполнил гудящий шум, раздражающий пульсирующую голову, заставляя меня сглотнуть и моргнуть. Комната начала вращаться. Мужчины медленно двинулись в мою сторону, когда я поднял руки вверх. Меня толкнули на пол, надели наручники и, прижав коленом, вдавили лицо в залитый кровью пол. Внезапно гудящий звук исчез, и я отчетливо услышал:
– Кристофер Джейкобс, вы арестованы за убийство.
Моя жизнь кончилась. Считай, что мертв.
Глава 1
ЛАЙЛА ЭВАНС
– Блядь, детка, я могу отсюда учуять запах этой сладкой киски.
Я обернулась в ту сторону, откуда доносился голос. Увидев волосатое лицо и гнилые зубы, я быстро отвела взгляд.
– Убил бы здесь любого ублюдка, чтобы ощутить эти пухлые губки на своем члене, – прокричал другой заключенный.
Я смотрела прямо перед собой вместо того, чтобы поднять глаза на кричавшего мужчину.
Слова начальника тюрьмы и командующего офицера с собеседования пронеслись в голове.
Не показывай страха. Если покажешь, они съедят тебя живьем.
– Спорим, что эта сучка на вкус, как клубничный пирог. Я могу их есть целыми днями, детка.
Ты должна быть непоколебимой. Покажи им, что ты не воспринимаешь психологическое насилие.
– Эй, Клубничная Пироженка, могу я получить кусочек? Блядь, только взгляд на тебя вызывает голод.
Их слова отдавались эхом. Те, кто не выкрикивал унизительные замечания, смеялись. Смеялись надо мной. Я была для них ничем иным, как шуткой.
Будь очень осмотрительной, когда находишься рядом с заключенными. Не обсуждай с другими сотрудниками свою личную жизнь при них. Даже незначительные вещи через некоторое время нарисуют очень детальную картину. Они всегда слушают. Всегда.
– Подойди сюда и дай вылизать свою скользкую щелку, красавица.
Никогда не поворачивайся к заключенным спиной; не позволяй им идти позади себя по дороге к тонометру; не отворачивайся, когда утилизируешь иглы и так далее.
– Посмотри сюда, милашка. Смотри, что за член у меня есть.
Убедись, что хотя бы один тюремный надзиратель всегда с тобой: в лазарете, зоне осмотра, просто сопровождает и тому подобное.
Если бы папа знал, какого рода у меня работа, то перевернулся бы в гробу три раза и открыл пиво, чтобы успокоить нервы. Не из-за того, что я хотела стать медсестрой: он всегда знал это. Проблема в том, где я была медсестрой.
Мысль о том, что его маленькая девочка работает в тюрьме строгого режима, заполненной закоренелыми преступниками, убила бы его, если бы это уже не произошло. Но его нет уже на протяжении трех лет, а я предоставлена самой себе.
Упокой Господь его милую душу и благослови.
Это был первый день, и нервы определенно взяли надо мной верх. Конечно, то, что я была заперта здесь, не помогало. Закрывающиеся тюремные решетки приближали меня к лазарету и одновременно вгоняли в панику. Это доводило до изнеможения. Я не могла представить себя заключенной без возможности выбраться.
После того, как очередная решетка позади закрылась, я сделала глубокий вдох.
Я только закончила сестринскую школу. Стажировка проходила у специалистов семейной практики, недалеко от дома. Я проверяла температуру у детей и давление у пожилых. Была так взволнована тем, что выпустилась и стала дипломированной медсестрой. Оглядываясь назад, вспоминаю, в каком восторге была от возможности работать в родильном отделении в госпитале Святого Франциска. Помочь новой жизни прийти в этот мир и держать ее в руках – моя заветная мечта.
Какая наивность.
Рабочих мест было немного. Учитывая счета, которые нужно оплачивать, и студенческие ссуды, которые вскоре ударят по чековой книжке, я не могу слишком привередничать. Вместо этого шагаю по коридору, заполненному мужчинами, которые отнимали жизни без какого-либо сожаления.
Я согласилась работать в больнице исправительной тюрьмы Фултон Родос, одной из самых опасных тюрем на Восточном Побережье.
– Эй, Рыжая, как насчет того, чтобы прокатиться на крепком члене?
Чем дальше мы продвигались, тем хуже становилось.
– Не смотри им в глаза, – краешком рта сказал офицер Дуглас. Громче, используя более грубый тон, он рыкнул на заключенного, мимо которого мы проходили. – Прекращай, Рэйд. Засунь свой хер обратно в штаны, или отправлю тебя в изолятор.
Я прошла мимо, направляясь в лазарет. Заключенные, находящиеся в камерах вдоль коридора, продолжали выкрикивать мерзкие словечки, от которых скрутило живот. Я не привыкла к такому обращению, хотя и понимала, насколько тяжело будет, когда соглашалась на эту работу.
Закрыв глаза, я с трудом сглотнула и сделала глубокий вдох, прежде чем нацепить маску. Нельзя позволить этим мужчинам уничтожить меня в первый же день. Папочка не растил трусиху. Я всегда была крепким орешком, но потеря отца выбила меня из колеи. Чувствовала себя дикой и израненной, боялась любого движения. Это совсем на меня не похоже. Небольшая грубость не была проблемой, но тошнота от грязного потока брани, исходящего из уст убийц, до сих пор не проходила.
Наконец-то мы покинули блок, и последняя решетка захлопнулась за спиной. После того как мы вошли в лазарет, я снова смогла вздохнуть. Если не считать расположенных вдоль белоснежных стен кроватей, здесь было пусто. Резкий запах антисептика обжег ноздри, но после едкой вони от мужчин из блока, он был даже приятен. Никогда еще нахождение в стерильном помещении не приносило такого удовлетворения.
– Вот мы и пришли, – сказал офицер Дуглас. – В скором времени к вам присоединится доктор Джайлс.
Он вышел из комнаты, неловко улыбаясь. Решетка открылась и захлопнулась с громким лязгом. Мне придется привыкнуть к этому.
Я была одна. В окружении голых стен с серо-белыми кривыми тенями. В тюрьме строгого режима, вместе с убийцами, насильниками и, Бог знает, кем еще.
Великолепно.
Я взяла с полки стетоскоп, и холодный металл обжег кончики пальцев. Когда я положила его на место, звук эхом разнесся по комнате, вызывая мурашки на коже. Не знаю, привыкну ли когда-нибудь к работе в таком месте.
Вокруг было много кроватей. Некоторые из них были скрыты за разделяющей шторкой. Это нервировало, поскольку я сомневалась в том, что нахожусь здесь одна. Возможно, за одной из этих штор спит заключенный. Он может проснуться в любую минуту, чтобы изнасиловать и убить меня.
Это вполне может случиться.
Я вздрогнула, когда раздался звонок и открылась дверь, которую я прежде не заметила. Я могла только предположить, что вошедший мужчина был доктором Джайлсом. Его пиджак был таким же белым, как и окружавшие нас стены, глаза холодные, но улыбка теплая. Я решила, что этого достаточно.
– Ты, должно быть, Лайла. Я так рад тебя видеть. Нам слишком долго не хватало еще одной пары рук.
Неожиданно в комнате потеплело, ледяные глаза стали дружелюбно-карими.
Я кивнула и улыбнулась.
– Я рада быть здесь. – Это ложь. Не рада, а напугана. Чувствовала себя мерзкой и холодной, но все же, работа есть работа.
Следующие несколько часов я следовала за доктором Джайлсом по госпиталю, изучая обстановку и узнавая, что где находится. Он обратил внимание на приборы, объяснив, что некоторые аппараты старее других и нуждаются в особых настройках. Очевидно, когда дело касается закоренелых преступников, первоклассное оборудование не так уж и важно.
– Хорошая новость состоит в том, что здесь ты никогда не заскучаешь. – Он улыбнулся. – Каждый день происходит что-нибудь новое.
Это прозвучало многообещающе. Я не побеспокоилась уточнить, что подразумевается под «новым». Воображение и так уже сходило с ума от возможных перспектив.
– Твоей главной обязанностью, пока ты не привыкнешь, будет медосмотр вновь прибывших. Ты будешь тратить на это большую часть времени. При поступлении новых заключенных вся работа с ними окажется на тебе. Также нужно будет заполнить четырехстраничный документ на каждого из них: о физическом и психическом состоянии.
Он порхал по госпиталю, говоря так быстро, что было почти невозможно все запомнить.
– Эти файлы очень важны, так что не обращайся с ними спустя рукава. Если мы хотим быть здесь в безопасности, то должны знать, с кем конкретно имеем дело. Очень важно разобраться с психическим и физическим здоровьем заключенного. Поверь мне. Это может спасти твою жизнь.
Беспокойство видимо отразилось на лице, потому что доктор Джайлс протянул руку и положил ее на мою.
– Ты освоишься.
Он пошел дальше и продолжил. Я последовала за ним.
– Кроме того, предполагается, что ты будешь назначать приемы лекарств. Многие заключенные в системе получают медикаменты, и мы ответственны за их прием. В число других твоих обязанностей входит надзор за пациентами с гепатитом С и ВИЧ-положительными. Ты не раз с ними столкнешься. Здесь мужчины заперты вместе большую часть своей жизни. Ты должна понимать, что из этого вытекают отношения особого типа.
Я понимающе кивнула.
– Так, посмотрим... что еще? – Он постучал ручкой по подбородку. – Ах, да. Когда приходит время освобождения заключенного, мы связываемся с исправительным отделом, и организовываем дальнейший уход и прием лекарств снаружи. Возможно, будет такое, что тебе придется управлять хосписом.
Он остановился и повернулся, чтобы оценить мою реакцию.
– Лайла, твои обязанности тут крайне важны. Я знаю, работа в тюремном госпитале не предел мечтаний, но ты можешь быть приятно удивлена наличием некоторых достоинств. Мы можем повлиять на принятие решений по досрочному освобождению больных заключенных. Это, конечно, зависит от заключенного и его состояния, но иногда мы прилагаем немало усилий для их освобождения. – Он улыбнулся.
Доктор Джайлз любил свою работу и гордился ею. Это обнадеживало.
Повернувшись, он опять начал говорить:
– Лабораторные работы проводятся на месте, медикаменты поставляются государством. Ключевой момент состоит в контроле за заражениями, поскольку некоторые заключенные теснятся в одной камере. Их половые отношения тоже добавляют риска. Если мы допустим появление инфекционной болезни, у нас наступят тяжелые времена.
Взяв папку, он начал пролистывать файлы.
– Появились какие-нибудь вопросы? – Он взглянул на меня поверх очков для чтения.
Я отрицательно покачала головой. Честно говоря, вопросов было много, но я слишком взволнована, чтобы их задать. Сняв очки, он отложил папку в сторону.
– Лайла, потребуется время, чтобы привыкнуть к работе в исправительном учреждении. Ради нашей безопасности мы тесно сотрудничаем с офицерами. Здесь намного больше правил, чем во внешнем мире. Я уверен, после того как попала сюда, ты понимаешь почему. Нам даже мобильный телефон запрещено проносить в здание. Здесь не всегда уютно и радужно. На самом деле, тут мрачновато. Оборудование не самое современное, а обсуждение личной жизни в этих стенах недопустимо. Существуют определенные границы. Если эта работа не то, с чем ты можешь справиться, я пойму. Не бойся отказаться. Ты будешь не первой.
Я обработала всю информацию, что получила в столь короткий срок. Это было слишком, но я знала, что могу это сделать. На самом деле, выбор был не велик. С вымученной улыбкой я кивнула.
– Справлюсь, – сказала я с обманчивой уверенностью.
Он улыбнулся и надел очки.
– Приятно это слышать.
***
Первая неделя на новой работе состояла из медосмотров. Под охраной трех тюремных надзирателей я осматривала голых заключенных, проводя физическую диагностику, и задавала множество вопросов, чтобы понять их психическое состояние. Я никогда в жизни не видела столько пенисов. Больших. Маленьких. Коротких. Длинных. Их образы возникают, как только я закрываю глаза.
Вдобавок ко всему, было столько бумажной работы, что в глазах темнело. К тому времени как я заканчивала, у меня болело запястье от долгого писания, а глаза жгло огнем от прочитанного. Это была изнурительная работа.
Если я не проводила медосмотр, то колола инсулин диабетикам и выдавала гидрохлоротиазид заключенным с гипертонией. Работа была тяжелой, и когда я добиралась ночью домой, то заваливалась в кровать и спала как убитая.
На второй неделе большую часть времени я провела в лазарете вместе с доктором Джайлсом. Он устраивал экскурсию за экскурсией, к счастью, когда заключенные были на отдыхе или обедали. Если я не занималась этим, то составляла список для пополнения запасов и обеззараживала больничные помещения.
Я возвращалась с пяти проведенных медосмотров, когда раздался громкий аварийный сигнал. Красный свет озарял стены быстрыми вспышками. Страх поразил меня до глубины души. Я смотрела фильмы про тюрьмы. Вой сирены и мигающие огни ничего хорошего не предвещали.
Доктор Джайлс похлопал меня по руке.
– Ты к этому привыкнешь. Это происходит довольно часто.
Мне еще не приходилось быть взаперти, в Фултоне работали еще две медсестры и ассистент врача. Мы работаем посменно: четыре дневные смены, четыре выходных, затем четыре ночные смены, – это означает, что бедный доктор Джайлс, проводит половину жизни в тюрьме.
Он пересек комнату и начал подготавливать несколько кроватей.
– Совсем скоро они будут заняты. Сигнал тревоги обычно означает драку. Эти ребята дерутся грязно, так что приготовься к крови.
Кивнув, я сглотнула. Пробыла здесь две недели, но все еще не готова к этой части работы.
Сигнал тревоги стих, и начали клацать тюремные решетки. Комната наполнилась грубыми голосами, когда командующий доставил троих заключенных. Как и говорил доктор Джайлс, их униформа цвета хаки была покрыта кровью. Один был без сознания.
В комнате началась суматоха. Я помогала доктору Джайлсу, пока он зашивал раны заключенным. Очевидно, заточки в тюрьме были вполне реальны.
– Не имеет значения, как часто офицеры проводят рейды в камерах; они всегда находят способы спрятать оружие.
Встревоженно, я продолжила работу, ничего не ответив. Даже думать не хотела о том, где они прячут оружие. Моя подруга Диана уверяла, что заточки засовывают в задницы. Меня трясет только от одной мысли об этом.
Заключенный, над которым работал доктор Джайлс, натянул свои оковы и гневно выругался. Я отошла в сторону, как только игла вонзилась в руку, заставляя его расслабиться и откинуться на спину.
Доктор Джайлс улыбнулся мне.
– Напугал тебя, да?
– Слегка.
– Не беспокойся. Когда они такие буйные, рядом всегда дежурят офицеры.
Я огляделась. Когда увидела трех офицеров, стоящих за дверью, почувствовала себя спокойней.
– Кроме того, это не тот парень, которого ты должна бояться, – произнес он, затягивая шов потуже.
– Правда? А каких заключенных мне стоит опасаться?
– Хм, хороший вопрос. Я думаю, что самого опасного парня в блоке зовут Икс. Он здесь уже десять лет за двойное убийство. Устроил резню, в которой убил свою девушку и ее друга, и когда я говорю «устроил резню», то именно это имею в виду. Я видел снимки с места преступления. – Доктор покачал головой. – В любом случае, он постоянно попадает в неприятности. Особо не болтает, но видеть его ты будешь часто. И когда это будет случаться, зашивай его и как можно быстрее выпроваживай отсюда.
– Икс? Что это за имя такое?
– Это имя дали другие заключенные. Пожизненно осужденные хотят забыть о той жизни, которую вели. Ты обнаружишь, что многие из них отзываются на прозвища. Парни прозвали его Икс из-за того, что его камера испещрена Х–знаками. Никто не знает, почему он это делает. Парень с причудами. Как я и сказал, жуткий тип. Так что глаз с него не спускай.
И, словно по приказу, снова раздался вой сирены. Я прикрыла уши и зажмурила глаза. Это происходит на самом деле. Больше похоже на очень плохой фильм, но это моя жизнь.
Комната погрузилась в красный свет. Вскоре шум прекратился, свет потускнел, пока совсем не сошел на нет. Офицеры быстро привели свежую партию заключенных.
– Похоже, день будет напряженным, – произнес один из них, улыбаясь. Я не знала его имени, и это был первый раз, когда я его вообще видела.
Когда взгляд перешел от него на заключенного, которого он удерживал, всё и вся исчезли из комнаты.
Тяжело дыша, я уставилась на этого великана, который будто занял все пространство вокруг. Сердце быстрей забилось в грудной клетке. Его размеры были ошеломляющими. Промокшая от пота одежда льнула к V–образному торсу, демонстрируя каждый изгиб и впадину его мышц.
Он стоял неподвижно; тело под два метра ростом заполнило дверной проем. Униформа плотно сидела на смуглой коже, мощные грудь и плечи рвались наружу. Голова была опущена, и я смотрела на его выбритую голову, изучала многочисленные тюремные татуировки, которые располагались на шее и ниже, на обнаженных предплечьях.
Подняв голову, он окинул меня ледяным порочным взглядом. Его глаза были королевского синего цвета. Они привлекали внимание, странным образом контрастируя с бронзовой кожей. Задержавшись на моем лице, он помрачнел.
Нос был длинным, с опущенным кончиком, ноздри сердито раздувались при каждом вздохе. Квадратная челюсть и пухлые губы делали его одновременно красивым и опасным. От него исходило зло, хотя казалось, что лицо было создано ангелами.
Его взгляд обжигал, парализуя меня на месте, затрудняя дыхание. Он был великолепен, опасен. Я никогда прежде не была захвачена врасплох своими гормонами, но сейчас они быстро разносились по телу бешено стучащим сердцем.
– Легок на помине, – произнес доктор Джайлс, отвлекая мое внимание от темного ангела, смотрящего на меня сверху вниз. – Что ты натворил в этот раз, Икс?
Икс.
Это прекрасное создание и есть безумец по имени Икс?
Он был живодером, мужчиной, отнимавшим жизни. Убийцей. Грешник с великолепным телом и лицом падшего ангела, он чертовски красив, воплощал в себе все, чего я опасалась. И по счастливой случайности, поскольку я новенькая, а доктор Джайлс занят, именно мне придется о нем позаботиться.
