Текст книги "Роман Магнолии (ЛП)"

Автор книги: Т. А. Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 7

Я открыла дверь для Стеллы.

– Там просто цирк какой-то, – она прошествовала в дом.

– Ты можешь заставить их уйти? – спросила я.

– Пока держатся подальше от твоей собственности и не причиняют физической боли, они могут свободно вести репортажи и зависать здесь, – она отрыла портфель. – Я заехала, чтобы проверить, как ты держишься.

– Я в порядке.

Она скептически посмотрела на меня.

– В порядке – я бы не так определила это.

Мне нравилась Стелла. Она была полезной и не пыталась запихнуть еду мне в глотку.

– Тогда – дерьмово. Облажалась. Разрушена. Нервничаю. Так лучше?

Она улыбнулась.

– Да, в это я могу поверить.

– Хочешь кофе? – я налила еще одну кружку для себя.

– Нет. Я здесь всего лишь на несколько минут, – она села за кухонный стол. – Теперь, когда новости о твоем романе разлетелись, я боялась, что тебя растерзает пресса. Я просто хотела проверить, как ты справляешься со всем.

Я уставилась в чашку.

– Это какой-то кошмар.

– Так и есть. Мне не нужно ничего приукрашивать.

– Как продвигается расследование? – спросила я.

– Хорошие новости – ты не подозреваемая и даже не заинтересованное лицо. Даже не свидетельница, насколько я могу сказать.

– Но разве мне не нужно давать показания против Пэкстона? В смысле, о нас? О его мотивах? Разве полиция не хочет от меня еще одного заявления?

Она покачала головой.

– Они освободили его сегодня утром.

– Освободили? – интересно, во сколько обошелся залог? Карманы его семьи были безграничны.

– Обвинения не были вынесены сегодня утром. Он свободный человек.

Я глотнула кофе.

– Ты не выглядишь удивленной, как я думала, – прокомментировала Стелла.

– У него есть деньги.

– Да есть, но так же оказалось, что он не стоял за этим. Никакого оружия обнаружено не было. Ты – его алиби на ту ночь. Ничего не указывает, что он убил Спенсера. Он предложил вознаграждение за любую информацию о стрелявшем.

– Да?

Стелла бросила взгляд на цветочные композиции, которые я собрала возле мусорного ведра.

– Он назначил награду в 50 000 долларов. Если парень и виновен, то у него очень извращенный способ показать это.

И вот снова, причина, всплывающая в тумане, заставляла меня задуматься. Вынуждала меня посмотреть в лицо фактам.

– П-полагаю в панике и неразберихе, я ошибочно подумала на него. Боже, что за ужасную вещь я сотворила, – я обвинила человека в убийстве.

– Не вини себя. Это были не обычные обстоятельства. Сюда было вовлечено множество эмоций, – она встала, чтобы уйти. – Ты не нуждаешься в представлении, но если что-то всплывет, ты можешь позвонить мне, Одри. Ты можешь звонить любому из нас. Мы все любили Спенсера. Он был порядочным человеком. Нам будет нахватать его в офисе, – она сказала это так, будто он просто перешел в другую фирму.

– Спасибо. Дай мне знать, сколько я должна.

Она покачала головой.

– О, нет. Это за счет предприятия. Последнее, что я могу сделать. Я серьезно. Звони если что.

– Хорошо, – я обняла ее.

Я слышала, как репортеры выкрикивали вопросы Стелле, пока она направлялась к машине. Наверное, им скучно сидеть там. Я не показывалась с тех пор, как уехала Эйвери, а в доме Пэкстона темно.

Я вылила кофе в раковину и налила бокал вина. Кого, черт возьми, волнует, что сейчас десять утра?

Я заснула на диване под просмотр документального фильма об истории Гражданской войны. Это единственный канал, который, как я могла гарантировать, не прерывался на срочные новости по делу Спенса.

Мой телефон зазвонил. Я должна была посмотреть, кто звонил.

– Алло?

– Одри, не вешай трубку.

Мой желудок скрутило, единственное, что там плескалось – вино.

– Чего ты хочешь, Пэкстон? Я не хочу разговаривать с тобой.

– Знаю, знаю. Слушай, думаю, у меня есть кое-какая информация о Спенсере.

Я села, схватившись за голову.

– О чем ты?

– Думаю, нам не стоит обсуждать это по телефону. Могу я зайти?

– Снаружи двадцать репортеров. Я так не думаю. Я не хочу тебя видеть, – мы никогда не встречались у меня дома. Это эгоистично, но всегда разделяло мои миры, помогая мне сохранять их.

– Тогда приходи ты. Ты можешь уйти, когда захочешь. Но тебе нужно увидеть это. Я отправлю одного из парней в качестве отвлечения, и ты сможешь зайти через заднюю дверь.

Это неправильно. Я чувствовала. Понимала. Но если у него была информация о моем муже, я хотела ее знать.

– Ладно. Дай мне пятнадцать минут, – я отключилась в поисках ибупрофена и воды.

Спенс умер. Я не должна чувствовать вину, пробираясь через магнолию, но это чувство я не смогу скрыть или успокоить. Я поняла, что тошнота и отвращение к себе стали частью того, кем я являлась сейчас.

Я постучала в кухонную дверь Пэкстона.

Она распахнулась. Он провел меня внутрь.

– Почему ты не воспользовалась ключом?

Я пожала плечами.

– Я выкинула его, – я надеялась, что мой голос звучал так же холодно, как я себя чувствовала.

– Тебе не обязательно было делать это, – он потянулся к моей руке, но я попятилась от него, ударяясь локтем об дверь. – Одри, – он покачал головой. – Я не хочу, чтобы ты боялась меня.

– Я не боюсь тебя.

– Ну, хоть что-то, – он усмехнулся. – Пойдем. У меня кое-что есть.

Деревянные ставни были закрыты. Небольшой светильник освещал его стол.

– Ты знала, что Спенсер работал на «Андерсон и Ли»? – он протянул мне копию электронного сообщения.

– Да, с этой фирмой он собирался сливаться, когда…

– Прочти письмо, – настаивал он.

– Откуда ты взял это? – это была копия электронного письма от Сенатора Хьюза Льюис Андерсон, главному партнеру «Андерсон и Ли».

– У меня есть люди, я говорил тебе об этом. Просто прочти, – вздохнул он.

Льюис,

Мне нужен способ помешать всему. Сегодня.

Гарри.

Я посмотрела на Пэкстона.

– Хорошо? Что такого важного в этом письме?

– Посмотри на число.

Я снова просканировала распечатку.

– И что? В тот же день, когда Спенсер уехал в Колумбию.

– Ты не поняла, да? – он звучал раздраженно, как будто я провалилась в его обычном испытании.

– Нет, не поняла, – я швырнула бумагу на стол. – Ты воспользуешься любым предлогом, чтобы затащить меня сюда.

– Одри, Хьюз и Льюис Андерсон стоят за смертью Спенсера.

– Что? В этом нет никакого смысла.

Он сел за стол.

– Хьюз предупреждал о том, что уничтожит меня, – он смотрел прямо в темное окно. – Я должен был послушать.

– Я не понимаю.

– Я знал, что он планировал что-то. Я просто не мог понять что. Он шпионил за нами. Он знал о нас. Есть снимки.

– Снимки? Но мы были осторожны.

Он покачал головой.

– Не всегда. Я думал, что шторы задвинуты в задней части дома, но они не были.

Я прикрыла свой рот от ужаса.

– Нет. Когда? В какой комнате?

– Это расстроит тебя. Эти детали неважны.

– Не говори мне, что важно! – закипела я. – Что за снимки?

– Ночь на кухонном столе, – проговорил он тихо. – Ночь у стены. На диване, на полу.

Ночи, когда я чувствовала себя свободной, используя свое тело, как никогда прежде, и кто-то еще видел это. Мне пришлось остановить рвотные позывы в горле.

Пэкстон подождал несколько секунд.

– Ты в порядке? Я должен был рассказать тебе, после того как репортер поднял это на интервью.

– Почему не рассказал? Я имею право знать, что есть снимки, где я занимаюсь тем, что сделала, – я снова почувствовала слабость в ногах. Я схватилась за стол.

– Потому что я знал, что смогу справиться с этим. И мне стыдно признать, но я думал, что ты прекратишь видеться со мной, если узнаешь, что история просочилась в прессу. Я подумал, что был невнимателен. Я просто закрыл бы жалюзи в следующий раз.

Мои глаза расширились. Как он мог скрывать это от меня?

Он продолжил.

– В любом случае, я выложил достаточно денег. Мой отец поднял зарплату всем в СМИ. Мы сдержали это. Но Хьюз знал, что у нас не будет возможности остановить репортаж в последнем выпуске новостей. Он подставил меня, чтобы стало похоже на то, что я убил Спенсера. Одним махом он уничтожил бы меня. Но у него не было доказательств. Он мог распространять все эти слухи и ложь, которые хотел, но не было ни единого доказательства.

– Я-я даже не знаю, как это все осмыслить, – я вновь взяла отброшенное письмо. – Но Андерсон? Какое он имеет отношение?

– Она.

– Льюис Андерсон – женщина? Спенс никогда не упоминал об этом, – я снова перечитала письмо, пытаясь идти в ногу с Пэкстоном.

– Оказывается, она ключевая фигура в кампании Хьюза, и они обменивались намного большим, чем просто средствами, если ты понимаешь, о чем я.

– Они спали друг с другом?

– Да.

– Боже, – я прижала ладони к глазам. Ничего не изменилось, с того ракурса, как все обернулось. – А Спенс? Какая связь?

Он открыл ящик стола и кинул стопку бумаг, скрепленных зажимом, передо мной.

– Все здесь. Она не хотела проходить через слияние.

– Почему нет? Она управляющий партнер, – я начала листать стопку писем. Там было больше, чем я хотела узнать.

– Я прочитал переписку между ней и Ли. Она боролась с ним на каждом шагу. Она отменяла встречи. Привлекала стороннее лицо для чтения контрактов. Она была не заинтересована становиться маленькой сестричкой компании Чарльстона.

– Но убийство Спенсера не остановило бы слияния. Там есть другие юристы.

Пэкстон оттолкнулся от стола, его кресло откатилось назад, и он подошел ко мне. Я быстро переместилась, когда он сел на край стола лицом ко мне. Он вторгся в границы моего личного пространства, которое я намеренно установила.

– Все уходит намного глубже, чем это. Намного глубже, – глаза Пэкстона впились в мои. Взгляд был смесью обеспокоенности и решительности. Он был очень убедителен. Я знала, что ему не все равно.

– Я пройдусь с тобой по всем деталям, если ты захочешь. Или я могу остановиться сейчас и сделать то, что обещал сделать в начале лета…оставить тебя в покое. Ты ненавидишь меня. Я не хочу причинять тебе еще больше боли, Одри. Ты столько пережила.

– Я-я не ненавижу тебя.

– Я рад, – он слегка улыбнулся. – Это может занять некоторое время. Хочешь, чтобы я продолжил?

– Продолжай. Я хочу знать.

Он придвинулся, чтобы коснуться меня, но остановился, как будто моя кожа могла обжечь его.

– Ладно. Я начну с начала, – он вернулся в кожаное кресло. – В то время, как Хьюз следил за мной. У меня был парень, который следил за ним. У меня есть на него кое-что интересное за определенный период, но я не планировал это использовать.

– Почему бы просто не сдать это все в полицию? Ты рассказывал им об этом?

– Я не хочу использовать все это. Тот идеалист, с которым ты познакомилась, еще здесь. Я хотел сделать все по-своему. Это всего лишь подстраховка в случае, если он попытается выкинуть какой-то трюк, подобный беременности. Оказалось, что я был прав, когда проводил расследование, – он простонал. – Это единственный раз, когда я хотел бы ошибиться.

Я села. Я не знаю, что заставило меня слушать. Я кивала и задавала вопросы в течение следующего часа, пока Пэкстон выкладывал мне всю предысторию того, насколько фирма Льюис Андерсон была тесно связанна с кампанией Хьюза. Там было что-то о земле, которой владел Хьюз, и сорока миллионом контракте на застройку недалеко от пляжа, который фирма Спенсера уничтожила бы так быстро, как только закончилось бы слияние с «Андерсон и Ли». Хьюз не мог позволить этому произойти, и это означало, что и Льюис тоже. Она так тесно была связана с ним финансово, что он угрожал расправой над ее личным имуществом. Конечно же, никто в «Андерсон и Ли» не знал об их связи. Хьюз был клиентом, ничего больше.

Пэкстон так же сказал, что верил, что Спенс узнал об их связи, в основном о романе, и именно поэтому Льюис пришлось его убить. Это был беспроигрышный вариант для Хьюза. Он мог подставить Пэкстона, уничтожить его политическую карьеру, и в тоже время решить проблемы, которые у них с Льюис возникли бы от слияния.

– Мы должны пойти с этим в полицию, – я качнулась, когда вставала со своего места.

Пэкстон метнулся, чтобы помочь мне.

– Эй. Полегче. Я принесу тебе воды, – он вернулся со стаканом, наполненным льдом.

– Спасибо, – от глотков мой желудок заурчал.

– Когда ты последний раз что-то ела? – спросил он.

– Не знаю, – я отмахнулась от вопроса. – Полиция. Мы должны пойти в полицию с этим, – я была непреклонна. Я хотела, чтобы Хьюз и эта подлая компаньонша заплатили за то, что они совершили.

– Я приготовлю для тебя ужин, и мы со всем разберемся вместе. Может, тебе прилечь.

– Мне не нужно ложиться и я не хочу твою чертову еду! – я плеснула водой в его лицо, лед скатился к его ногам.

– Эй, эй. Успокойся. Я беспокоюсь о тебе.

– Я устала от того, что все беспокоятся обо мне. Я устала, что все пытаются запихнуть мне еду в рот и говорят, чтобы прекращала пить вино. Я устала от репортеров, которые раскинули лагерь у меня во дворе. Я устала, Пэкс. Я просто устала ото всего. Я хочу, чтобы этот кошмар закончился, а он никак, твою мать, не кончается, – я потерла лицо. Оно горело.

– Я тоже хочу, чтобы все закончилось. Меня убивает наблюдать, как тебе больно.

– Тогда прекрати смотреть на меня, – я сверкнула в него взглядом.

Его плечи ссутулились, и он прикрыл глаза, как будто молился.

– Я знаю, через что ты проходишь. Я вижу это, как фильм, проходящий передо мной, и ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Я помню идиотские комментарии от людей и нескончаемую запеканку. Открытки. Люди присылали нелепые открытки. Боже, а цветы были ужасны. Так много цветов.

Я не знала, можно ли это было назвать хихиканьем, но что-то веселое треснуло в моем горле.

Он поднял на меня взгляд.

– Ты смеешься надо мной?

Я прикрыла рот рукой.

– Нет. Но цветы…вонючие, отвратительные цветы.

Его губы расплылись в улыбку.

– Да, они были скверными

– Полностью, – хорошо было прокричаться. Выплеснуть все мысли, которые наполняли голову, засоряя мои способности, говорить что-то, кроме спасибо и улыбаться, как и положено скорбящей вдове.

– Ладно, – я сдалась. Я устала бороться.

– Ладно?

– Я съем что-нибудь, – сообщила я.

– Хорошо. Что-нибудь. Я приготовлю все, что захочешь.

– Мне плевать на еду, но у меня есть вопросы.

– Это по-честному, – он наклонил голову. – Я приготовлю и отвечу на твои вопросы, если ты поешь. По рукам?

– По рукам.

Пэкстон быстро передвигался по кухне. Я думала, что он, наверное, боялся, что я передумаю, если не поторопиться поставить тарелку с едой передо мной. Я достала вино, не спрашивая, могу ли его открыть. Мне было плевать. Я налила его в чашку и выпила, будто это газировка.

– Жаренную курицу, хорошо? – он вытащил разделочную доску.

Я пожала плечами.

– Плевать, – на вкус все будет похожим на бумагу. Меня не волновало, что он приготовит.

– Почему ты не идешь в полицию с этим прямо сейчас? – я села за кухонный стол.

– У нас есть несколько проблем, – Пэкстон нарезал куриную грудку кубиками, отрезая лишний жир.

– У тебя есть электронные письма, которые все доказывают.

Масло зашипело и начало стрелять из сковороды. Он убавил газ.

– Незаконно добытые письма. Я не могу их просто вручить полиции.

– Незаконные? Почему?

– Одри, я нанял сыщиков. Хакерство – незаконно. Я делал это для сбора информации…чего-то, что я смогу иметь на Хьюза, угрожая, что это просочиться в прессу. Это не имеет значимости в суде.

– Но у тебя есть что-то законное? Хоть что-то?

– Пока нет. Мом парни ищут.

Мои зубы онемели от вина.

– Поэтому ты не признаешься полиции, что у тебя есть что-то незаконное, даже если это укажет им в правильном направлении?

– Я делаю это не для того, чтобы обезопасить себя. Я показал, что у меня есть. Я помогу тебе.

– Но ты сделаешь это, когда тебе взбредет в голову, – упрекнула я.

Он положил нож в раковину, помыл руки, а потом вытер их об свой фартук перед тем, как повернуться ко мне лицом.

– Мы поймаем их. Я найду способ привести полицию к настоящим уликам. Ты должна довериться мне.

– Просто не могу поверить, что это происходит на самом деле. Мы знаем, кто это сделал, и ничего не можем сделать.

– Вообще-то, не совсем ничего.

– В смысле?

– Я думал об этом. Если бы ты нашла что-то, что доказало бы, что Спенсер знал об их романе или что Льюис пыталась остановить слияние, этого было бы достаточно, чтобы посеять сомнения. Ты могла бы направить полицию в правильном направлении.

– Но они уже обыскали дом. Они забрали рабочий стол. Они запаковали документы. Нет ничего в доме, что относиться к работе. Они не нашли ничего подозрительного, касаемо «Андерсон и Ли», или детектив Пенделтон сказал бы мне.

– Полиция обыскивала гостевую спальню? Вашу спальню? Его шкаф?

Я закрыла глаза, пытаясь представить утро, когда полиция заявилась с ордером на обыск.

– Нет, они сосредоточились на кабинете. Не думаю, что они заходил в другие комнаты.

– Хорошо, – он поставил тарелку с курицей, рисом и овощами.

– Не поняла. Ты хочешь, чтобы я нашла что-то, что доказало бы, что Спенсер знал об этом?

– Нет, я хочу, чтобы ты подбросила это.

Я уронила вилку.

– Какого черта, Пэкстон?

– Звучит плохо. Звучит ужасно неправильно. Но иногда, приходится делать что-то слегка выходящее за границы дозволенного, чтобы добиться справедливости.

– И у тебя есть эта улика, которую надо подкинуть? – я наколола цыпленка и откусила немного.

– Пока нет. Но я работаю над этим. Для начала мне нужно знать, – ты хочешь, чтобы я продолжал? – он запихнул рис в свой рот. – Скажи мне, ты хочешь сделать это? В обратном случае, я брошу все. Сожгу письма. Их никогда не было.

Моя рука взлетела к его руке, мои глаза заметались от паники.

– Нет, я хочу сделать это. Я должна. Я подброшу любую улику, которая у тебя будет.

Глава 8

Прошло еще две недели перед тем, как я услышала о Пэкстоне. СМИ уехали на следующий день. Он смог возобновить расписание своей кампании. Пресса обошлась с ним мягко, думала я.

Я взяла отпуск в начальной школе Чарльстона, пообещав, что вернусь, когда улажу дела своего мужа. Кажется, странно произносить подобное. Спенс умер. Какая ему разница, прочтут ли его завещание или обработают страховой полис? Это мои дела. Они всегда были моими.

Новый директор принял мой завуалированный отпуск вежливо, не говоря о том, что мне не будут рады по возвращении в школу Чарльстона. Мы оба знали, что публичные дела нарушали кодекс поведения учителей в школе.

Мы с Пэппером были на заднем дворе. Я бросала грязный, неоновый мячик, в то время как он носился за ним, иногда убегая дальше.

– Иди сюда, Пэппер, – он запрыгал у моих ног. – Сядь, – я потянула за мячик, пока не высвободила его из зубов. – Хорошо, вот так, – я забросила его на тридцать футов.

– Тук, тук, – Крикет стояла у входа в калитку. Она держала кастрюлю. – Я принесла тебе немного поесть, милая.

Я открыла защелку и впустила ее на задний двор. Трава щекотала мои лодыжки. Ее не подстригали…после. Ну, ее нужно подстричь.

– Спасибо, – я приняла термо-блюдо. – Тебе необязательно было делать это.

– Я все собиралась зайти и приготовила такую же для Джилл, так что…

– Как поживает ее мать? Не думаю, что должна была идти на похороны. Но я хотела.

– Она понимает. Думаю, сейчас план такой, поскольку это ведь ее мама, она заберет ее из дома престарелых и наймет сиделку. Может, две. Не помню.

Я кивнула, будто понимала через что она проходила. Отец Джилл умер через неделю, после Спенсера. Я бы не справилась со взглядами. Для Джилл было лучше, что я не пришла. Все внимание должно быть на ее отце, а не на моей грязной интрижке.

– Полагаю, это хорошо, – Пэппер уронил мячик рядом с Крикет.

– Ну а как ты? Нам тебя не хватает в книжном клубе.

Я засмеялась, больше с издевкой.

– Крикет, мы обе знаем, что я не вернусь в книжный клуб.

– Почему нет? – спросила она, потом бросила мячик по другую сторону от увядших помидор.

– Потому. Моего мужа убили, а у меня была интрижка с Пэкстоном Таннером. Я не собираюсь ставить других в неудобное положение. Я вообще удивлена, что ты здесь, – скорбь сделала меня грубой и резкой.

– Что, ты думаешь, я беспокоюсь о том, что подумают обо мне люди? Ну и что с того? У тебя был роман. У кого не было? Не стоит скрываться остаток жизни.

Я закатила глаза. Она слишком пыталась вести себя добродушно и беспристрастно.

– Я знаю, что говорят люди. Лучше, если я буду держаться подальше.

– Ты здесь занимаешься самобичеванием, Одри, но я скажу тебе вот что, это могла бы быть любая из нас.

Я изучала ее. Ее выщипанные брови и увеличенное декольте.

– Я так не думаю.

– Я бы сделала это. Черт, да любая из нас переспала бы с ним. Он обаятельный и харизматичный. Богатый. Богаче всех нас вместе взятых. И нельзя проигнорировать его тело, – она замолчала, слегка обмахивая себя. – Все, что я пытаюсь сказать, – у всех у нас есть слабости. Это могла быть любая из нас. Всем плевать, что у тебя была интрижка. Серьезно, милая. Не суди и не судим будешь…все это подходит всей улице целиком.

– Все намного сложнее, чем это. У меня еще и мертвый муж есть.

– Нам всем не хватает Спенса, – она снова бросила мячик Пэпперу. – Сейчас тебе нужна поддержка. Не будь затворницей. Ты как…как…кто тот автор, которого мы читали?

– Вирджиния Вульф?

– Да. Как она, – она усмехнулась.

– Я не собираюсь топиться, Крикет.

– Ну, это приятно слышать. Я должна бежать. Разогревай это при 325 градусах около получаса. Хорошо?

Кастрюля начала тяжелеть.

– Хорошо.

– И я серьезно. Не скрывайся. Мы можем справиться с этим.

Я потащила блюдо по ступенькам веранды.

– Спасибо за ужин.

– Позвони мне в ближайшее время, – она помахала перед тем, как обогнуть угол забора. – У меня все еще есть свободное место за столом для бриджа.

Я пихнула кастрюлю в холодильник. Были пропущенный звонок от Эйвери и сообщение от мамы. Я перезвоню им позже. Пэкстон просил меня прийти сегодня вечером. Он нашел кое-что, что мы могли бы использовать.

Я приняла душ и покормила Пэппера. Я выбрала курицу из мешанины Крикет в качестве предлога для ужина, потом заперла за собой дверь.

– Привет, – Пэкстон встретил меня у задней двери.

– Привет.

– Вина? – два бокала стояли на столешнице.

– Конечно.

– Как ты? – он переключился на красное.

– Ждала, когда ты найдешь что-нибудь. Я хочу отправить Хьюза в тюрьму. Почему так долго?

– Я хотел найти то, что подойдет суду, – он прошел в гостиную и сел на диван. Я предполагала, что мы будем в кабинете, просматривать электронные письма или что там нашли люди Пэкстона.

– Ты можешь просто отдать мне это? – я протянула руку. – Я подброшу это и сегодня же позвоню в полицию.

– Подожди. Я понимаю, ты волнуешься, но давай просто поговорим об этом.

– Ладно, – мои плечи слегка расслабились. Я волновалась и нервничала. Я позволила вину ослабить узлы в моей шее. – Я не хотела давить на тебя.

Он выудил что-то из своего кармана и поднял вверх.

– Это то, что ты найдешь.

– Флешка?

– Да. Думаю, здесь достаточно, чтобы окончательно указать полиции на Хьюза. Они начнут капаться в его почте и найдут то, что нам нужно.

– Что там? – я слегка коснулась ее верха.

– Ты хочешь знать? Может, тебе лучше оставаться в неведении?

Я наклонилась вперед.

– Я справлюсь. Скажи мне.

– Я думал, что нам подложить. Это должно выглядеть правдиво. Это должно было быть то, что Спенсер мог сохранить. Что-то, что мы могли намеренно разместить на флешке. Именно поэтому у меня не было ничего несколько недель.

– Но ты нашел что-то стоящее? Это стоящее доказательство?

– Да. Но, думаю, лучше, для твоего блага, если я скажу, что здесь все настоящее.

– Ладно. Я понимаю это. Все настоящее. Просто скажи мне, Пэкс.

Его глаза смягчились от признательности.

– Ты не называла меня так какое-то время.

– Просто привычка. Не обращай внимания.

– Точно, – он щелкнул флешкой. – В любом случае. Здесь загружены некоторые личные файлы Спенсера с его рабочего стола. Еще там есть налоговая документация. Копии ваших рождественских посланий. Снимки из отпуска.

– Как ты достал это? – спросила я.

– Хакеры, помнишь? Но никто не должен сомневаться, почему они там. Подлинные личные файлы, перемешанные с другими, делают флешку правдоподобной. Это копии с его рабочего стола.

– Ладно, что еще?

– Там есть папка «Андерсон и Ли». Там документы, которые мы хотим, чтобы увидела полиция. Черновики писем Спенсера, описывающих, что он нашел. Они рассказывают обо всем. Он упоминает о романе. О сделке. О финансовой связи между Хьюзом и Льюис Андерсон. Все это.

– И ты уверен, что этого достаточно для ареста?

– Я знаю закон. Я, может, больше не практикую адвокатом, но точно знаю, что нужно полиции. Это здесь. Обещаю. Это доказывает все.

Я почувствовала облегчение. Мои плечи окончательно расслабились.

– Ты сделал это? Ты, на самом деле, нашел способ закончить весь этот кошмар, – я села на диван. – Не знаю, что сказать.

– Не говори ничего. Я должен был сделать это для тебя, – его взгляд смягчился, – Хотел бы я сделать больше.

– Этого достаточно. Это то, что мне нужно.

Он опустошил бокал. Я следила за его горлом, пока он глотал.

– Это был не ты, – я покачала головой.

– Нет. Не я. Я был здесь с тобой той ночью.

– Когда я проснулась, тебя не было, – это было меньше месяца назад со смерти Спенса, но иногда кажется, что прошли годы. – А когда я узнала, что Спенсера убили, я вернулась к тому моменту…когда проснулась одна в гостевой спальне. Я не могла пройти мимо этого. Боже, прости, Пэкс.

– Нет. Нет, не говори ничего. Ты была в шоке. Ты искала ответы. То, что полиция вывела меня в наручниках, тоже не помогло делу.

– Но то, что я сделала, непростительно. Они отпустили тебя в течение суток. Даже они знали, что ты не виновен. Ты должен был быть здесь, помогать мне все это время, да?

Он кивнул.

– Я не думаю об этом, Одри. Это была не ты. Если бы ты только знала, как я отреагировал, когда умерла Сара. Это было… – он замолчал, и я не думала, что он продолжит. – Если честно, я подумывал сдаться.

– Сдаться? – я уставилась в неверии на сильного мужчину, сидящего передо мной.

– Да. Я перестал есть. Я в основном жил на бурбоне. Я напивался до отключки, но потом все, что я находил, это кошмары, – он говорил на моем языке. – Я не понимал, почему я остался здесь и дышу, а она умерла. Я сдался. Я винил механика, который менял масло в ее машине…на самом деле, я набросился на него на работе. Избивал его, пока он не свернулся клубком на полу у моих ног.

– О, Боже, Пэкс.

Я стыжусь того, кем я был тогда. Несчастным парнем, который не мог смириться с несчастным случаем. Она уснула за рулем, но я не хотел принимать этого. Я хотел, чтобы кто-то ответил. Кто-то должен был заплатить за это.

Так что, на минуту, я дал тебе каким-то образом цель для твоей злости, и я рад, Одри. Злость – то, что ты можешь сохранять короткий промежуток времени. Но не всегда, Одри, – он понизил голос. – Я понимал, что это была не ты, кто обвинял меня.

Он казался уверенным, но я больше не знала кто я.

Он встал с дивана.

– Нам нужна добавка.

Я наблюдала за ним через дверной проем. Он захватил бутылку красного.

– Вот, – он наполнил мой бокал до краев.

– Спасибо.

Он сел ближе ко мне в это раз.

– А теперь, расскажи мне, что ты на самом деле чувствуешь, – его улыбка нежная, взгляд полон решимости.

– Пустоту, – мои глаза сместились к его губам. Это было настолько честно, насколько возможно, после смерти Спенса.

– Это моя вина, что ты себя так чувствуешь. Моя кандидатура сделала это с тобой. Пожалуйста, скажи мне, что я могу сделать. Я хочу сделать больше, – в его голосе была боль.

Я потянулась к его челюсти. Щетина покрывала его подобно тени. Он закрыл глаза.

– Боже, Одри, никогда бы не подумал, что ты прикоснешься ко мне снова.

Я поставила свой бокал на столик. Взяла его и поставила рядом со своим.

– Что ты можешь сделать, чтобы заставить меня чувствовать? – спросила я напрямую.

– Серьезно? – он выискивал мой взгляд.

– Я не чувствую ничего, кроме онемения. Я не могу смеяться. Я перестала плакать. Можешь заставить мне чувствовать заново?

Он взял мои руки к себе на колени.

– Не уверен в том, о чем ты просишь меня.

– Ты точно понимаешь, о чем я говорю, – я вырвала свои руки из его хватки и набросилась на его верхнюю пуговицу.

– Одри, я не хочу пользоваться ситуацией. Ты скорбишь. Ты все еще пытаешься найти свое место, – его глаза закрылись, когда я откинулась на спинку дивана.

– Разве это не одна из стадий горя? – спросила я категорично.

– Боже, не знаю, – он наклонился ближе ко мне, его дыхание согревало мою щеку. – Я не могу думать ясно, когда ты смотришь на меня так.

– Я устала чувствовать пустоту. Ты можешь остановить это?

Не было ни мыслей, ни планов. Только отчаянная потребность почувствовать себя человеком снова. Быть с тем, кто не жалел и не презирал меня. Единственный, кто не смотрел на меня, как на шлюху-изменщицу.

– Одри? – выдохнул он в мою шею, и я понимала, что он пытается сдержаться, быть осторожным со мной.

Я оттолкнула его и встала. Пошла в его комнату, перевернула по пути снимок Сары. Медленно, я стянула футболку через голову и вышагнула из джинс. Забралась в его кровать и ждала Пэкстона.

Может, прошло пять минут прежде, чем он вошел в комнату. Я не знаю, как долго ждала.

Он стоял в дверном проеме. Было темно, как и в нашу последнюю ночь вместе. Я не видела его лица. Да мне и не нужно.

– Хочешь, чтобы я ушла? – спросила я.

– Нет, – он пересек комнату. Его рубашка упала на пол. Я слышала, как пряжка его ремня ударилась о дерево. – Хочу дать тебе время подумать, в случае если ты изменишь свое мнение.

Он потянул покрывало на себя, и я ахнула, когда он перекатил меня на спину. Простыни холодили мою кожу.

– Я не изменю свое мнение.

– Я сделаю все, что ты захочешь, – прошептал он у моего горла. Пэкстон поцеловал мою шею и за ушком, его руки накручивали пряди моих длинных волос между своими пальцами.

Мне нужно тепло. Я хотела, чтобы он изгнал холод вины и печали из меня. Он нужен мне, чтобы изгнать пустоту.

– Заставь меня забыть, – я умоляла его. Все время зная, что не могла думать ни о чем другом. Я была сломлена, разбита на кусочки настолько крохотные, что они могут никогда не собраться воедино.

Я закрыла глаза, пока он двигался внутри меня, неторопливо. Нашептывая мне, как сильно он любит меня. Толкаясь глубже в меня, заявляя, что я красивая и сексуальная. А когда наши тела задрожали и скрутились под вибрации, которые барабанили в моей голове, я закричала. Я царапалась и кричала, тянула его за волосы, кусала его кожу. Я боролась с теплом и спокойствием, бушующими внутри меня. Я была неправа. Лучше ничего не чувствовать.

– Шшш… – Пэкстон устроился позади меня. Его руки сомкнулись на моей груди. – Шшш…все в порядке. Ты в порядке.

Моя кожа начала остывать. Простыни были влажными от пота. Я уставилась в темную стену.

– Я люблю тебя, – он поцеловал мое плечо. – Мне не хватало этого. Я хотел, чтобы ты вернулась. Я не был уверен, что ты захочешь.