Текст книги "Роман Магнолии (ЛП)"

Автор книги: Т. А. Фостер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Роман Магнолии
Т. А. Фостер

Книга вне серий.

Переводчик – Маргарита Филимонова (пролог-3-я гл.), Олеся Левина (с 4-й гл.)

Вычитка – Олеся Левина

Оформление – Наталия Павлова

Обложка – Елена Малахова

Переведено для группы – https://vk.com/beautiful_translation

Пролог

У меня роман.

Я знаю, что вы думаете. Этому должна быть причина. Она просто обязана быть. Что-то приемлемое, вроде того, что после пяти лет брака я провела слишком много ночей одна в компании бокала вина. Или когда мой муж-трудоголик был дома, мы ложились спать спиной к спине, будто он забыл, как прикасаться ко мне.

Вы бы смогли это понять. Возможно, вы бы даже посочувствовали мне и сказали: «Бедное ее сердце. Как ее муж мог так издеваться над ней? Что еще ты могла сделать?»

Вы бы хотели, чтобы я сказала, что единственное, о чем мы разговаривали – это погода и пункты, которые нужно добавить в список покупок.

Это, возможно, смягчило бы осуждения, кипящие на поверхности, если бы я описала, как мы ужинаем перед телевизором, иногда отпуская комментарии о кульминации, которая выйдет на следующей неделе.

Вы бы наградили меня жалостливым взглядом, если бы я сказала, что он перестал замечать, когда я сделала новую стрижку, или когда я ходила по комнате в новом платье.

Вся история собралась бы в единый образ в вашем сознании, если бы я обрисовала, как мы идем спать в одно и то же время просто по привычке, забывая о том, как однажды разделили все со своей половинкой.

Вы бы увидели, как это происходит. Вы бы даже прочувствовали это все, как воду, просачивающуюся сквозь пальцы. Возможно, это напомнило бы вам свой собственный брак, даже если вы бы качали головой, зная, что с вами такого приключиться не может. Маленькие кусочки своей собственной правды, просачивающиеся сквозь представление, которое у вас сложилось о нас.

Это была не моя ошибка. Вот что вы бы сказали себе. Возможно, вам бы захотелось обнять меня и утешить добрыми словами: «Это вполне понятно. Никто не может тебя обвинить».

Но мне есть в чем покаяться. Это то, что вы не захотели бы услышать. Слова, которые не дадут вам покоя больше, чем слова вины. Ничего из этого не правда. Мой муж не делал этих вещей. Не было ни одной причины, которая толкнула бы меня в объятия другого.

Я завела роман по худшей из возможных причин. Потому что я могу.

Глава 1

Тремя месяцами ранее

Я защелкнула серебряную монограмму и расположила ее так, что буквы у меня на шее отражались в зеркале вверх ногами. Подвеска была подарком от Спенсера.

Сегодня был последний день школы. В противоположность большинству коллег, я не ждала этого с нетерпением, будто это был Священный Грааль. Я любила своих учеников. Любила их забавные вопросы и восхищенные взгляды, когда мы начинали новую тему. Я любила планировать поездки. Наша последняя экскурсия была в местный приют для животных. Всю обратную поездку в автобусе я провела за дезинфекцией каждого из них. Один родитель пожаловался, что контакт с животными мог нанести вред их здоровью. Я же не заметила ничего в автобусе, полном улыбающихся детей, кроме удовлетворения. Работа с детьми дала мне это.

Лето зияло передо мной, как черная дыра.

Я похлопала Пэппера по голове, по дороге в холл.

– За мной. Это последний день одиночества в твоей жизни.

Он последовал за мной к задней двери. Когда он пронесся мимо меня через порог, я увидела, что он пытается поймать белку и остановился у одного из дубов, которые отделяли наш двор от соседского. Я сделала себе чашку кофе и села за кухонный стол.

Мы не знали соседей, которые выселились оттуда. Я никогда не планировала ужинать или пропускать с ними по стаканчику. Они жили в доме «а-ля федералы» в течение двух лет, всегда были сами по себе и съехали прежде, чем я смогла перешагнуть через себя и пригласить их в гости.

Не то, чтобы я не хотела общаться с ними. Спенс и я решили, что, возможно, им было чуть за тридцать, совсем немного старше нас. У них было двое детей. У нас же их не было. Я могла видеть маму, идущую за руку со своей дочкой со школы каждый день, когда сама подъезжала к дому. Косички у девочки торчали так, будто она постоянно перебирала их пальцами в варенье. Но я не останавливалась. Я махала рукой и заехала в гараж, взволнованная и с намерением в следующий раз открыть окно и пригласить их к нам.

На прошлой неделе, я увидела, как грузовик припарковался у их дома. Двое мужчин вышли из него и начали разгружать коробки. Как я поняла, это могло означать только то, что эта пара и их липкие дети уже съехали.

Я все еще не видела новую семью, но в этот раз я не собиралась быть плохой соседкой. Я собиралась напечь коробку маффинов, или, возможно, взять бутылку вина. Ореховое печенье тоже было неплохим вариантом.

Мой телефон зазвонил, и я взяла трубку

– Привет.

– Привет. Готова к последнему дню?

Пэппер начал лаять. Я вздохнула.

– Не совсем. Это всегда расстраивает меня.

– Я знаю, но ты заслужила перерыв. Это был долгий год. Как насчет поужинать сегодня вместе и отметить это? – Голос Спенса как всегда был теплым. – Сходим в это новое местечко на пляже. Я могу уйти пораньше сегодня.

– Я не могу. Сегодня ночь книжного клуба, помнишь?

– О, да. Винная ночь.

Я засмеялась.

– Мы там и книги обсуждаем. Алкоголь под литературным прикрытием. Ты сможешь сам поужинать? – Я не могла сказать, что Спенсер был самостоятельным в готовке. Это случалось лишь раз в месяц, но каждый раз, когда я оставляла его дома одного, я чувствовала себя виноватой.

– Конечно. Я куплю пиццу по дороге домой. Или, может, просто сделаю сэндвичи.

– Я могла бы достать что-то из морозилки для тебя, – я пыталась вспомнить, что замораживала из того, что он мог бы съесть. Кажется, на одной из полок стояла кастрюля.

– Я буду в порядке, детка. Не переживай. Я могу провести несколько часов в офисе и дождаться, пока ты закончишь.

Пэппер сосредоточился на доме соседей.

– Ты уже видел наших новых соседей? Я думала о том, чтобы познакомиться с ними поближе.

– Звучит здорово. Конечно. Я еще не видел их.

– Это не будет слишком, если я приглашу жену в книжный клуб сегодня? – Технически, наш книжный клуб был открыт для всех по соседству, но я никогда не раздавала приглашений. Обычно Джилл занималась этим. Можно сказать, она неофициально занималась корректировкой нашего состава.

– Почему это должно быть слишком? – Осведомился Спенс. – Спроси ее. Я думаю, это хорошая идея.

– Хорошо, я так и сделаю, когда вернусь домой из школы, – напоминание, что сегодня был последний день и я увидела свою комнату, полную херувимов, посылающих стрелы разочарования прямо в мой живот.

– Позвони мне позже. У меня клиент, который пришел, чтобы написать заявление на расчет, – Спенс сделал паузу. – Этим детям повезло, что в этом году их учителем была ты. Второй класс не сможет даже сравниться с тем годом, что они провели с тобой. Не забывай об этом. Ты всегда западаешь в душу. Я должен идти, детка.

Я промямлила в трубку:

– Спасибо, – затем отключилась и вышла на террасу. Мне нужно было запереть Пэппера в доме, прежде чем отправиться в школу.

– Пэппер! – Позвала я. – Пэппер!

Если бы он услышал, то пришел бы. Пэппер был собакой Спенса до того, как мы поженились. Спенс смеялся в конце второго свидания. Когда он представил меня этому косматому дурехе.

– Это тест, – предупредил он.

– Какой тест? – спросила я, ожидая, когда он откроет дверь.

– Если ты не понравишься моему псу, у нас не будет третьего свидания.

Я уперла руки в бедра.

– Серьезно? Ты перестанешь со мной встречаться из-за своей собаки? – Я надеялась, что он шутит, но после двух свиданий я не могла сказать точно. Его было довольно сложно понять.

– Я выяснил, что нет смысла встречаться с девушкой, которая не может с ним поладить. Его инстинкты всегда верны.

– Это точно? – Последний бокал вина начал действовать. Я наклонила голову и прижалась плечами к стене.

Спенсер перестал перебирать ключи и посмотрел на меня. Моя грудь поднималась от тяжелого дыхания, возбуждения и нервного напряжения, которые проходили сквозь мое тело. Я всегда помнила этот момент. Эту секунду, когда его глаза встретились с моими. Я думала о том, как удержать его там, желающим меня, желающим мои губы. Дверь была закрыта, и он все еще хотел поцеловать меня. Я еще не завалила тест. Он все еще хотел третьего свидания. У меня все еще был шанс увидеть его снова, поцеловать его снова и лечь с ним в постель.

Я сфокусировалась на его губах, глядя на них, в то время, как он сокращал дистанцию между нами. Я представила, как они будут ощущаться напротив моих. Мягкие и требовательные, настойчивые и голодные, с оттенком сладости.

Его ладонь легла на стену у моего плеча, что заставило его придвинуться ближе ко мне. Мой взгляд переместился с его губ на его светло-голубые глаза.

– Одри, – улыбнулся он.

Я подняла голову вверх, позволив себе слегка коснуться губами его рта.

– Ммммм, – промычала я, когда его рука соскользнула со стены и прижала мое тело к нему. Меня с ног до головы окатило новизной этого поцелуя. Я никогда не чувствовала себя настолько потерянной и в то же время уверенной. Поцелуй со Спенсером был абсолютно таким, каким я его представляла.

Медленно, он вернулся рукой к ключам, торчавшим в замочной скважине. Я прикоснулась к своим губам, желая снова ощутить этот поцелуй.

Он повернул ручку.

– Готова?

Я кивнула, до смерти напуганная тем, что какой-то паршивый щенок может украсть лучший поцелуй, который у меня когда-либо был.

– Пэппер! – позвал он в темную квартиру.

Спенсер включил свет, и я увидела собаку, бегущую через гостиную. Я замерла на месте, зная, что собаки могут чувствовать страх. Я хотела понравиться ему. Мне нужно было ему понравиться, чтобы у меня была возможность испытать больше этих поцелуев. Я хотела третье свидание.

Пэппер перешел на шаг, прежде чем усесться у моих ног. Он обнюхал мои туфли и перекатился на спину.

Спенсер тихо засмеялся, и я стрельнула взглядом в его сторону.

– Это значит, что я прошла проверку?

Я опустилась на пол, чтобы почесать живот псу. Я была совсем не против заработать дополнительные очки.

Спенсер потянул меня за руку, помогая мне подняться.

– Я думаю, ты бы в любом случае ее прошла, – он прижал меня к двери. – Так, ты хочешь сходить куда-нибудь завтра? Свидание номер три?

Я кивнула и обернула руки вокруг его шеи.

– Хорошо. Я боялся, что ты не захочешь после этой небольшой шутки.

– Что?

– Я просто пошутил насчет собаки. Он любит всех. Худший сторожевой пес в мире.

Мои руки упали вниз.

– Ты все это придумал? – в ответ Спенсер засмеялся.

– Ты должна была видеть свое лицо, когда я открыл дверь.

Я ударила его в грудь.

– Не смешно. Я не могу в это поверить.

– Брось, не будь сумасшедшей, Одри. Это была шутка. Я действительно хочу сходить с тобой еще куда-нибудь. Я надеялся, что для тебя это значит также много. Мне не следовало заставлять тебя нервничать. Это было глупо, – мне не хотелось так просто прощать его. – Что я могу сделать, чтобы ты простила меня? – Спросил он мягко.

Звук его голоса заставил меня остыть. Я была одержима Спенсером Кингстоном месяцами. Я не собиралась позволить всему разрушиться из-за плохой шутки.

– Поцелуй меня, – прошептала я.

Было сложно поверить, что все это было пять лет назад.

– Пэппер! – Мой голос звучал уже громче. Пес запрыгнул на террасу. – Я уже опаздываю, – я загнала его в дом и забрала свой кофе и портфель. – Увидимся вечером.

Когда я выехала с подъездной аллеи, то заметила другой грузовой фургончик, из которого выгружали коробки у соседней двери. Я помахала ребятам, занимающимся разгрузкой, не останавливаясь. Мои манеры плохой соседки заканчиваются сегодня.

Я преподавала в начальной школе Чарльстон Оакс. Это была школа неподалеку от нашего района. Я припарковала машину на своем месте, прилегающем к крылу первоклассников.

– Здравствуйте, миссис Кингстон, – Мери-Элис, моя бывшая ученица, помахала мне с пешеходной дорожки.

– Доброе утро, ответила я и проследовала за ней в школу.

Большинство детей в моих классах были из благополучных семей Чарльстона. Их рюкзаки всегда были украшены вышивкой, их обеды были упакованы нянями. Я уже поняла, что положение родителей не значило ничего для моих любимых шести и семилетних малышей. Они не знали ничего об их привилегированном статусе в социальной системе Чарльстона, только то, что они должны научиться читать до зимних каникул и быть в состоянии дописать цифры на свои тестовые листочки.

Последний день занятий всегда сопровождался приливом энергии. Я протиснулась сквозь толпу родителей и детей в холле. Пэппер избавил меня от возможности приехать в школу так рано, как я хотела. Мой ассистент Клэр все расставляла стулья.

– Доброе утро. Прости, я опоздала, – я бросила сумку у своего стола.

– Это последний день. Нам повезет, если мы сможем пережить его. Дети носятся туда-сюда по коридорам и кричат, а еще даже нет восьми.

– Они просто взволнованы, – я пожала плечами.

Клэр и я имели разные взгляды на дисциплину учеников. У нас были стычки в течение всего года. Я любила давать детям свободу и позволять делать собственный выбор. Философия Клэр включала строгий порядок и беспрекословное выполнение требований. Она бурчала каждый день во время часа чтения, когда я позволяла им взять контроль над классом, а сама улучала время, чтобы спокойно посидеть и почитать.

– Я просто рада, что сегодня последний день. Мне нужен отпуск, – сказала она.

– Когда ты уезжаешь во Флориду? – Я начала выкладывать карандаши и стикеры, которые обвязала лентой в подарок детям.

– Не раньше следующей недели, но это даст мне время перестирать и упаковать все вещи. Мы едва успеваем это сделать с четырьмя детьми.

– Верно, – я пересчитала связки, и оказалось, что у меня не хватало стикеров в одном наборе.

– Тебе стоит посмотреть в сумке. Мой муж говорит, что совершенно не важно, куда мы поедем. Но я напоминаю ему, что у нас четверо детей и это значит, что нужно собирать больше вещей. Но он, кажется, не собирается обращать на это внимания.

– Верно, верно, – я кивнула. Я обыскала свою сумку. – Вот они! – я вытащила стикеры, которые лежали отдельно от комплекта.

– Что насчет тебя? Вы со Спенсером поедете куда-нибудь этим летом? Он когда-нибудь может вырваться с работы?

Я положила первый набор на парту у выхода. Ученики сидели за партами с их именами на столе.

– Нет, мы здесь все лето. Спенсеру нужно работать в компании. Мы надеемся улучить уикенд в горах, может как-нибудь в августе. У его родителей есть там домик, где мы можем остановиться. Обычно мы стараемся избегать самой жаркой части лета, – объяснила я.

– Звучит здорово, – Клэр была впечатлена моими планами на лето также, как и я ее.

– Ты не против заняться раскрасками вместе? – Я указала на шкаф с рабочими материалами. – Мы могли бы раздать их, когда дети придут.

Я не хотела следовать расписанию в их последний день. Мы могли провести время за чтением, раскрасками и тихим часом. Я еще в первый год преподавания обнаружила, что планировать уроки в последний день – пустая трата времени.

Я почувствовала, как кто-то потянул меня за край рубашки.

– Миссис Кингстон, моя мама сказала, что я должен отдать это вам.

– Джон Майкл, спасибо тебе, – Я взяла кофейную чашку с парой шоколадных плиток. – Передай своей маме слова благодарности. Я люблю шоколад. И чашка очень милая.

Выглядя довольным, он сел за парту в конце класса. Его конфетная чашка была первой из пяти. Я ушла из школы в тот день с цветком в горшке, яблочным пирогом, подарочной картой в мой любимый мексиканский ресторан, двумя свечами и горой конфет.

В машине было жарко. Я проветрила ее несколько минут, пока раскладывала подарки на заднем сидении. Дома у нас был шкаф, отведенный для моих учительских подарков. Спенс говорил, что я должна пожертвовать их какому-нибудь благотворительному фонду или выбросить на свалку, дети все равно никогда об этом не узнают.

Но я бы знала. Я не могла избавиться от них. Шоколад мне всегда помогал съедать Спенсер, а все остальное он продолжал терпеть, зная, что у меня было особое отношение ко всему, чего касались руки моих учеников.

Я сдала назад и поехала в сторону дома.

Снизив скорость около подъездной дорожки, я заметила, что грузчики уже закрывали кузов грузовика. У парадного крыльца стоял мужчина. Это мой шанс. Я могла представиться ему и его жене прямо сейчас.

Я припарковалась в гараже и вышла из машины, наполненной конфетами и кружками «любимому учителю». Изначально я собиралась прийти к ним с испеченным подарком, но во мне взыграло «лови момент» чувство.

Между нашими дворами росли заросли магнолии. На Рождество я состригала листья, чтобы использовать их в качестве зеленых украшений, что было всеобщей традицией в Чарльстоне. А учитывая, что моя футболка прилипла к спине от пота, морозные декабрьские дни не могли быть еще дальше.

Наш район находился на окраине города. С выбором дома нам помогали родители Спенсера. Они сказали, что нам нужно место, где мы могли бы расти, как семья. И они упорно не хотели верить в то, что нам сможет помочь в этом целый ряд рассмотренных домов. Думаю, они также хотели найти достаточно большой дом для множества внуков.

Я знала, что они думали. Мне было тридцать и я все еще не дала им то, чего они хотели больше всего. Мы говорили об этом. Я хотела детей. Я хотела держать сладкого, нежного малыша на своих руках, зная, что Спенсер и я привели его в этот мир вместе. Мы говорили о том, как обустроить детскую и смеялись над тем, как смешно я буду выглядеть в одежде для беременных. Но эти обсуждения всегда заканчивались одинаково. «Когда-нибудь. Мы слишком заняты сейчас».

Спенс хотел заключить партнерство в своей юридической фирме. Он хотел этого еще до того, как мы стали семьей. Каждый раз, когда я думала о беременности, я не представляла, как это повлияет на мои уроки. Я не могла оставить учеников в середине года. А это означало, что мне необходимо настолько идеально спланировать свою беременность, чтобы я могла родить, пока в школе будут каникулы и вернуться на работу на следующий год, ничего не упустив.

Еще один учебный год прошел без идеально выполненного плана. И будет, по крайней мере, еще один, прежде, чем это случится. Спенс и я любили тот ритм, в котором жили. И так как я хотела иметь ребенка только от него, все шло хорошо. Наша жизнь была без сложностей. Завести детей означало разрушить это все.

Ведь это бы означало, что нам пришлось бы отказаться от попкорна на ужин, так? И никакого спонтанного секса на диване, если фильм, который мы смотрели был слишком скучным. И как бы мы поехали в Европу? Я не слышала, чтобы люди брали с собой детей в путешествие в Шампань во Франции, во время романтической поездки.

Я прихлопнула комара на своей руке.

– Ауч, – на месте, где он сидел выступила капелька крови.

Поднявшись на уже пустое соседское крыльцо, я позвонила в звонок. Я надеялась, что жена будет молодой и дружелюбной. Возможно, это тот тип соседей, которые хотят выходить на пикники каждую пятницу. Мне бы пришлось заставлять Спенсера сокращать свои рабочие часы по пятницам, но мы смогли бы с этим справиться.

Я услышала шаги с другой стороны двери. Я поправила рубашку и цепочку на шее так, чтобы монограмма, постоянно переворачивающаяся на другую сторону, была в правильном положении.

– Привет, я Одри, – я прочистила горло. Я не могла видеть, что происходит внутри. Там было темно и вечернее солнце нагоняло еще больше тени на все, что находилось не на свету. – Я пришла познакомиться.

– Пэкстон Таннер. Приятно познакомиться, – он шагнул на крыльцо.

Имя звучало знакомо. Я посмотрела на его лицо, чтобы понять, чье имя я узнала. Его мощную нижнюю челюсть компенсировали темные глаза. Его каштановые волосы выглядели так, будто он только что взъерошил их пальцами. Я пыталась не пялиться. Это был второй раз в моей жизни, когда новизна ощущений окатила меня ледяным ливнем. И это меня удивило.

– Я… Я пришла, чтобы поздравить вас с переездом, – я еле как заставила себя выговорить эти слова. И я знала, что сильно заговаривалась. – Я живу по соседству, – я указала рукой на дверь нашего дома.

– Это очень мило с вашей стороны, – у Пэкстона был глубокий голос, и он нарочито растягивал слова. Меньше чем за тридцать секунд, я поняла, что этот голос подходит ему.

– Я…эм…хотела пригласить вашу жену в книжный клуб сегодня. Она дома? – Я попыталась заглянуть в дом через его широкие плечи. Я ожидала увидеть женщину, соответствующую внешнему виду Пэкстона.

Он тем временем закатал рукава своей рубашки.

– Нет, здесь только я. Она умерла, – я закрыла рот рукой.

– О Господи. Мне так жаль. Я…

– Все в порядке, – он положил руку мне на плечо. – Это случилось несколько лет назад. Автомобильная авария, – я переступила с ноги на ногу.

– Это ужасно.

– Так и было. Но вы пришли не для того, чтобы обсуждать это. Вы упомянули книжный клуб. Я бы хотел прийти. Я люблю читать, – он улыбнулся, и неловкость, которая была в начале нашей встречи, кажется, совсем исчезла.

– Вы хотите прийти в книжный клуб? – заикаясь, спросила я.

– Конечно. В том случае, если приглашение распространяется на меня.

– Почему бы и нет? – Он застал меня врасплох. Моя подготовленная речь для миссис Таннер полетела в печь и я, кажется, упустила этот момент.

– На самом деле, я состоял в книжном клубе на своем прежнем месте проживания. Это была хорошая группа. Что вы читаете? Может, у меня это есть.

Я моргнула. У нас была книга, но я не могла вспомнить ее название или сюжет. Я вообще слабо могла думать.

– Не хочешь войти? Осмотреться? – Спросил он.

– Я не ответила. Просто проследовала за Пэкстоном в дом через дверной проем, попав в прохладное темную прихожую. Я никогда не была внутри этого дома за все те годы, что мы жили по соседству.

Первая комната, возможно, кабинет, была завалена коробками. Они были выставлены также по всему коридору и вдоль стен в гостиной.

– Мне нужно многое распаковать, – он махнул рукой в сторону коробок. – Так как долго ты живешь здесь?

– Мы живем здесь пять лет, – он протянул мне бутылку воды.

– Прости, не имею представления, где стаканы.

– Все в порядке, – я открутила крышку и сделала глоток.

– Пять лет? Муж? Дети?

– Нет. В смысле, да, я замужем. Нет детей.

Он улыбнулся. Мне казалось, он догадывался о том, как я нервничала, стоя посреди его кухни. Он же выглядел расслабленным, как будто мы делали это каждый день. Что-то в нем казалось таким знакомым. Я чувствовала это кожей. Моя шея покрылась мурашками, когда он встал ближе ко мне.

– То же самое…за исключением того, что я не женат. У нас никогда не было детей.

– Ты из Чарльстона? – Наконец задала я вопрос.

– Вернулся. У меня здесь семья, и работа заставила меня снова переехать в этот округ.

– Округ? То есть, ты занимаешься торговлей?

Я снова услышала низкую вибрацию его смеха. Я не имела представления, что сделать, чтобы заставить его продолжать смеяться.

– Некоторые называют это торговлей. А вообще – политика. Я вернулся, чтобы баллотироваться в сенаторы штата.

– Ого. Я не ожидала, что ты это скажешь.

– Как тебе перспектива соседства с сенатором?

– Полагаю, это будет зависеть от политики этого сенатора. Из какой ты партии? – У меня была привычка наклонять голову набок каждый раз, когда я задавала серьезный вопрос. И в этот раз я сделала также. Он покачал головой.

– Это не мой сорт политики. Отношение к партии не должно играть роли. Это должны быть проблемы. Где у нас есть проблемы? Например, относительно тебя. Что мы должны предпринять, чтобы улучшить ситуацию? Я представляю свою кампанию так. Мне не нравятся все эти партийные прерии.

– Я не совсем понимаю. По тому, что ты сказал не похоже, что ты собираешься чем-то управлять, – я не ожидала, что он начнет озадаченно моргать.

– Потому что я делаю что-то правильное. Я серьезно. Мне плевать на всю эту хрень, о которой все говорят. Умные люди говорят, что ад строится из проблем. Людям нужен лидер, а не шоумен.

– Я согласна, – я села на барный стул поблизости.

– Расскажи мне, чем ты занимаешься.

– Я учитель. Первые классы в начальной школе по соседству.

– Учитель? – Его брови взлетели вверх. – Хорошо. Давай поговорим о проблемах учителей. Глядя на факты. Школы нуждаются в деньгах Учителя в более высокой зарплате. Родители хотят, чтобы их детям предоставляли лучшее возможное образование и готовили их к жизни. Верно? Мы можем согласиться с этим?

Я просто кивнула. Я не могла оторвать от него взгляда. Его же взгляд был сосредоточенным.

– Все остальное – просто лишний шум. Чем больше денег мы выделяем школам, тем больше в них будет новейших программ и оборудования. Они будут способны нанимать лучших учителей в стране. Эти ученики будут добиваться успеха. Гарантировано. Если мы будем поддерживать базу в наших школах, мы получим активных и целеустремленных горожан. Не вижу причин спорить с этим. Это заставляет меня двигаться дальше. Мы все должны бороться за единую цель.

Аплодисменты были непроизвольными, но и я правда никогда не слышала, чтобы кто-то так страстно говорил о моей профессии, не желая извлечь из этого какой-то выгоды.

– Браво, браво.

Он оперся локтем о столешницу.

– Это значит, что у меня есть ваш голос, миссис…?

– Кингстон, – ответила я, в то время как он разглядывал мой кулон.

– Теперь я понял, что означает буква «К», – он повернулся к холодильнику.

– Да, я абсолютно точно буду голосовать за тебя, после подобной речи.

– Даже не зная, к какой партии я принадлежу? – я кивнула.

– Хороший вопрос. Окей, я поддерживаю твое отношение к образованию. Полагаю, сначала я бы хотела узнать твою позицию по некоторым другим вопросам. Если ты назовешь мне свою партию, возможно, это бы что-то прояснило.

– Но это то, что я пытаюсь тебе объяснить. Мы не должны голосовать за какую-то определенную философию. Я хочу получить голоса за то, что люди верят в меня. Кому интересно все остальное? Партии изменяют свои идеалы перед каждыми выборами. Почему бы не довериться кому-то, на кого ты можешь рассчитывать, а не чему-то?

– Потому что это даст мне представление о том, консервативен ты или либерален. Ты за многочисленное или малочисленное правительство? Какие основные проблемы тебя интересуют? Партии разделяют эти понятия. Я бы поняла, подходит ли мне такой вариант.

– Такой вариант? Ха, – он потер подбородок. – Готов поспорить, что смогу убедить тебя по любой проблеме, которая сидит у тебя в душе. Меня не волнует, чего хочет моя партия. Мы должны решать проблему за проблемой.

– А что, если мы не сойдемся во мнениях по всем вопросам, а только по некоторым? Ты не можешь ожидать, что избиратели согласятся с тобой во всем, – надавила я.

– Твоя правда. Но я могу убедить их, что важность того, что я делаю, превышает некоторые вещи, в которых мы не согласны.

– Если это так, то как ты можешь убедить меня проголосовать за тебя?

– Дай мне час, и я расскажу тебе свою точку зрения по всем вопросам, – в его голосе зазвенели игривые нотки.

Я встала со стула. В его кухне я находилась уже тридцать минут. Я была не готова потратить час на политические дискуссии об идеологиях.

– Мне нужно бежать, чтобы успеть приготовиться к книжному клубу, но ты должен прийти. Мы только что закончили читать «Щегол», – я, наконец, смогла вспомнить название.

– Тяжелое чтиво, – Пэкстон проводил меня в прихожую. – Хорошо, я приду. Возможно, я смогу убедить тебя проголосовать за меня к концу ночи, – он придержал дверь открытой для меня. – Где это?

– Сегодня собираемся у Тины Лайонс. Мы меняем дома каждый месяц. У тебя есть листок бумаги? Я напишу тебе адрес, – он вернулся из кабинета с блокнотом.

– Вот, напиши здесь, – я записала адрес и свой номер телефона в конце.

– В случае, если что-то понадобится, можешь позвонить мне, – сказала я и начала спускаться по ступенькам.

– Во сколько?

– В семь, – ответила я, уже направляясь к дереву магнолии.

– Увидимся вечером. Спасибо, что зашла. Было приятно познакомиться, Одри.

Я помахала ему и юркнула между низкими ветвями магнолии. Жесткие листья скрипели под моими сандалиями. Пэппер уже ждал меня у гаражной двери. Я выпустила его поиграть на заднем дворе, пока доставала подарки учеников из своей машины. Конфеты я поставила на столик и отсортировала некоторые полезные подарки, прежде чем отправить все остальное в трофейный шкаф. Завтра мне предстоит рабочий день, но учебный год уже закончен.

Я обдумывала то, что Пэкстон говорил насчет базового образования. Меня поразило, сколько аргументов он привел в мою пользу. Что, если бы я ему сказала, что у меня свой небольшой бизнес? Возможно, мне следовало сказать ему, что я учусь на медсестру в течение года и послушать, что он скажет насчет реформы здравоохранения.

Я разогрела в микроволновке замороженные макароны с сыром. У меня оставался еще час до книжного клуба. Я села за стол и вбила его имя в строке поиска на своем компьютере, ожидая, пока разогреется лапша.

Пэкстон Таннер. Он был в самом начале списка десяти развивающихся и подающих надежды политиков юга. Я, должно быть, слышала о нем в новостях, но не запомнила его лицо и имя. Если бы увидела это лицо прежде, я бы точно запомнила.

Я нажала на одну из статей. У него была степень по юриспруденции в Эмори. Там была фотография его жены. У нее были темные волосы до подбородка. Я перешла по ссылке.

Сара Таннер умерла в возрасте двадцати семи лет. Ее машина была найдена в канаве на проселочной дороге в Южной Каролине. Расследование полагает, что она заснула за рулем и умерла, когда машина врезалась в дерево.

Я вздрогнула. Должно быть, это было ужасно для него. Я попыталась представить прекрасного кандидата, скорбящего по молодой жене. И подумала о том, какой была бы моя жизнь, если бы что-то случилось со Спенсом.

Пробежала взглядом по статье в поисках чего-нибудь еще, что можно было узнать о моем новом соседе. Он с отличием закончил Цитадель и играл в футбол все четыре года, что там учился. Его родители основали благотворительный фонд для приютов и поддерживали ежегодный классический гольф на острове Киава.

Все о нем соответствовало представлениям об идеальном политике. Обеспеченная семья, занимающаяся благотворительностью, звездный спортсмен с безупречным аттестатом, и жена, которая умерла слишком молодой. Я закрыла крышку ноутбука. Не хотелось снова видеть ее лицо. Это было слишком печально.

Моя копия «Щегла» лежала рядом с кроватью. Я потратила всю прошлую неделю на ускоренное чтение, пытаясь осилить ее до конца. Это был амбициозный шаг для нашего клуба, попытаться осилить ее за месяц. Я была почти уверена, что не все дошли до конца, но я закончила последнюю страницу вчера ночью.