Текст книги "Похититель невест"
Автор книги: Сьюзен Спенсер Поль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
Глава двадцать седьмая
Прошло уже два дня с тех пор, как Изабель ела в последний раз. Два дня… Она была так голодна, что от одной мысли о еде у нее на глаза наворачивались слезы.
С трудом, шевеля онемевшими от холода пальцами, Изабель вывела последнюю строчку, подведя итог длинной колонке цифр, это заняло у нее все утро. Она положила перо на деревянный столик возле тусклой сальной свечи, которую милостиво выделил ей дядя, отодвинула тетрадь с подсчетами и откинулась на спинку стула, устало прикрыв глаза. Изабель провела взаперти в этом замке всего неделю, но уже всерьез задумалась, сколько времени сможет продержаться. Ее комната находилась на самом верху обветшавшей и растрескавшейся древней башни. Сыро, а о камине и мечтать не приходится, как и о свете и свежем воздухе. Дядя приказал забить толстой доской единственное окошко. Это, пожалуй, даже к лучшему, ведь дырявая крыша вовсю течет, когда на улице дождь, – зачем же Изабель страдать еще и от льющихся в окно потоков воды? Если к лету ей не удастся освободиться из этой проклятой Богом темницы, ей останется лишь мечтать, мечтать о солнечном свете и свежем воздухе. А сейчас она радовалась, что ее одежда остается сухой.
Вероятно, ее темница находится где-то на самой границе с Шотландией, хотя Изабель не слишком в этом уверена. Стремясь поскорее бежать подальше от Тальвара, дядя и его сообщники мчались без остановок, не щадя ни лошадей, ни себя. Изабель к концу этого длинного пути так измучилась, что последний день провела словно во сне, вспоминая лишь страдание и боль. Она падала с ног, когда они, наконец, добрались до места. Дядя стащил ее с седла, приволок в какой-то замок и заставил подняться наверх, в эту каморку, – Изабель казалось, что она преодолела несколько сотен ступенек. Прежде чем дядя втолкнул ее в пропитанную сыростью и запахом плесени комнатушку, Изабель успела заметить унылую пелену тумана, пронизанную моросящим дождем. Они все поднимались и поднимались, и краешком глаза Изабель видела пустоту по сторонам потрескавшейся башни с неровными ступеньками. Ей показалось, что внизу мелькнули кроны деревьев, и позже она напряженно размышляла, не в горах ли, а может, на склоне холма стоит этот Богом проклятый замок… Однако к чему раздумья? Джастин никогда не найдет ее, даже если решит пуститься на поиски. Впрочем, если вспомнить все, что она наговорила ему, и как они расстались, это едва ли возможно. Наверное, он рад, что навсегда избавился от нее и что ему больше не придется умолять Изабель поверить ему.
– Джастин… – пробормотала Изабель хриплым голосом. – Я молю Бога, чтобы ты узнал, как я раскаиваюсь. Если бы только узнал об этом…
Последние слова, сказанные ей Джастином, все еще звучали в ушах. О, почему он столь опрометчиво покинул Тальвар! Да и она, как она могла поверить словам Эвелины и оставить дом мужа!
«Ты все равно никогда не одаришь меня ни своим доверием, ни своей любовью».
Ах, если бы только Джастин знал, как жестоко ошибся! Может быть, Изабель и не доверяла ему, но она его любила. Любила всем сердцем, так крепко, так безоглядно! Неужели он этого не понял? Неужели она не способна доказать ему всю силу своих чувств? Может быть, она просто боится сделать это? Изабель никогда не говорила ему о своей любви, не желая взваливать на плечи Джастина бремя, которое могло оказаться нежеланным или, что еще хуже, обязывающим. В конце концов, он похитил ее вовсе не из любви, а потому лишь, что ему срочно потребовалась жена. Разве не она сама обо всем этом рассказала Сенету? Но в последний день, накануне своего нелепого бегства из Тальвара, Джастин, казалось, был до глубины души оскорблен мыслью, что Изабель никогда не сможет полюбить его. Вспоминая теперь об этом разговоре, Изабель печально качала головой. Если бы только он знал, если бы только она сказала ему о своей любви, может быть, ничего бы этого и не случилось?
– Я люблю тебя, Джастин, – прошептала она в отчаянии, сожалея, что ветер не может донести ее слова через леса и холмы, разделяющие их, печалясь, что Джастин никогда не узнает о ее любви, даже начав новую жизнь с Эвелиной. – О, Джастин! Я всегда буду любить тебя.
Когда они были вместе, разве он не был достоин ее любви? Достоин – и не только любви, но и гораздо большего. Будет ли он счастлив с Эвелиной? Ведь она – убийца, лгунья, низкая обманщица, однако верно и то, что Джастин и Эвелина откровенно наслаждались обществом друг друга все то время, что Эвелина жила в Тальваре. Может быть, каким-то чудом Эвелина научится любить Джастина, ставить его счастье превыше своего собственного? Изабель молилась, чтобы это исполнилось.
А что, если Эвелине и в этом нельзя доверять? Изабель достаточно долго прожила под одной крышей со своей кузиной и догадывалась, как несчастлив будет Джастин, если его сердцем завладеет холодная, расчетливая кокетка. Сейчас у Изабель есть лишь одно-единственное средство подвигнуть Эвелину на доброе отношение к Джастину. Вот почему она трудилась из последних сил, стараясь ублажить сэра Майлза. Она будет работать не покладая рук, пока не найдет возможности бежать, чтобы добраться до сэра Александра Гайрского. Она должна попытаться сбежать, хотя целая армия стражников, окружившая замок, стережет ее.
Если ей удастся продержаться в этой сырой, промозглой комнатушке до наступления лета, если она сможет набраться терпения и дождаться дня, когда сэр Майлз вынужден будет отлучиться в Лондон… Тогда ей, возможно, представится случай совершить побег. Когда же она, наконец, окажется на свободе, она не станет требовать, чтобы Джастин признал ее своей женой. Может быть, он уже обрел счастье с Эвелиной. Изабель решила не предавать огласке страшную истину о роковой роли Эвелины в гибели их неродившегося ребенка. Но лишь в том случае, если и дальше Джастин будет счастлив с ней. Изабель страстно мечтала о времени, когда сможет контролировать действия и поведение своей кузины. Эвелина сделает все, чтобы подольститься к Джастину, если ей и ее отцу будет грозить кара за их преступления.
В заржавевший замок двери вставили ключ, и кто-то со скрипом повернул его, чья-то рука резко отодвинула тяжелую задвижку, появившуюся неделю назад вдобавок к замку.
– Добрый день, моя дорогая, – обратился к Изабель сэр Майлз, пока стражник распахивал перед ним низенькую дверцу, – Ну, как у тебя дела? – За его спиной Изабель увидела слугу с подносом, на котором лежали несколько кусочков сыра, горбушка хлеба и стояла кружка эля. От одного вида еды у Изабель начались мучительные судороги в желудке.
Не отвечая, она молча пододвинула к дяде тетрадь с подсчетами.
– Я вижу, ты уже закончила? – удивился он, пересек комнатушку и открыл тетрадь. Какое-то время он с довольной улыбкой водил глазами по строчкам, а затем коротко кивнул. – Отлично. В таком случае можешь перекусить и отдыхать до конца дня. – Он сделал знак слуге, взял со стола толстую тетрадь и отошел в сторону. Слуга подошел к столу и поставил на него поднос. – Вечером я зайду, чтобы обсудить с тобой планы некоего торгового предприятия, задуманного мною. Тебе ведь удалось наладить доставку угля из копей сэра Александра и эрла Сирского прямо в Лондон, и благодаря этому они теперь получают немалую прибыль? Мне тоже надо наладить подобную же систему перевозок с моих шахт до столицы. Я намереваюсь поначалу потеснить, а затем и вовсе убрать с угольного рынка и хозяина Гайра, и эрла Сирского, а потому желаю, чтобы ты применила все свои таланты на решение именно этой задачи. Поскольку тебе досконально известны детали их торговли и добычи угля, полагаю, такое задание покажется тебе детской забавой.
Господи, Творец наш милосердный! – с негодованием подумала Изабель. Ей пришлось немало потрудиться, чтобы создать из предприятий сэра Александра и сэра Хью общую стройную и слаженную систему. И теперь ей будет вдвойне горько разрушать этот недавно состоявшийся альянс.
– Ты все молчишь? – понизив голос, прошипел сэр Майлз. – Знаешь, Изабель, я начинаю уставать от твоего глупого упрямства. Может, заставить тебя поголодать еще денек, чтобы ты вела себя, как и подобает послушной и любящей племяннице?
Изабель окинула дядю презрительным взглядом, красноречивее любых слов объяснившим, что ему следует делать со своими угрозами и требованиями.
Уголки рта у сэра Майлза медленно поползли вверх. На губах заиграла ироническая улыбка.
– Или лучше преподать тебе еще один урок унижения и смирения, а? Ты знаешь, несмотря на все ревнивые выпады Эвелины, ты ведь когда-то была весьма недурна собой, Изабель. И не было отбоя от завидных женихов, просивших твоей руки, хотя ты об этом и не догадывалась.
Просивших моей руки? – нахмурилась Изабель. Так, значит, ее находили желанной и красивой?
– Мне казалось разумным не давать тебе повода для догадки, насколько ты привлекательна, – тихо продолжал сэр Майлз, – однако теперь мне больше нет нужды беспокоиться, не так ли? – Быстро протянув руку, он сдернул с головы Изабель рваную льняную тряпку, прикрывавшую ее волосы. Она с негодованием попыталась остановить его, но он со смехом швырнул ей тряпку в лицо. – Вот так-то лучше, – самодовольно заявил он. – Это все, что мне от тебя нужно, моя дорогая. Страх и страдание куда больше подходят тебе, чем глупое упрямство и бесполезное молчание. А теперь слушай внимательно, что я тебе скажу, девочка моя! – Он оперся одной рукой о неустойчивый стол и наклонился вперед так, что его лицо оказалось почти вплотную прижатым к лицу Изабель. – Если ты вообразила, будто все, что тебе пришлось выносить до сих пор, – худшее, что может с тобой случиться, то жестоко заблуждаешься. Да, я действительно мог бы оставить тебя в покое. Но лишь пока ты будешь примерно вести себя и старательно исполнять свою работу. Этот замок охраняет по моему приказу множество солдат. Они с радостью помогут мне сделать тебя посговорчивее, если ты и дальше будешь упрямиться. Когда я вернусь сюда сегодня вечером, ты поговоришь со мной, как и положено приветливой и послушной племяннице. Иначе я приглашу своих воинов наведаться к тебе по одному и, пока ты не смиришься, позволю им забавляться с тобой. Подумай о моих словах, Изабель, – посоветовал он, выпрямляясь, – и подумай хорошенько, прежде чем и дальше хранить молчание.
Он повернулся и вышел, стражник последовал за ним, закрыв и заперев дверь. Изабель сидела, не шевелясь, содрогаясь от ужаса при мысли о том, что ее ожидает.
Неужели придется разговаривать с этим подонком. Однако она понимала, что разумнее уступить. Уж легче вести деловые разговоры с сэром Майлзом, нежели стать жертвой животной похоти его солдат.
Стремясь как можно быстрее утолить голод, она жадно накинулась на еду, не обращая внимания на острую резь в желудке, отвыкшем от пищи. Постепенно она стала жевать медленнее, наслаждаясь казавшимся ей божественным неприхотливым угощением. Усталость от напряженной работы незаметно охватила Изабель. Наконец, покончив с трапезой, она поднялась и медленно, неуверенным шагом, чувствуя, как болезненно ноет все тело, подошла к соломенному тюфяку, брошенному в углу комнаты на пол. Изабель пристроила тюфяк как можно дальше от большой дыры в крыше и улеглась, натянув на себя тонкие одеяла, выделенные ей сэром Майлзом. Она закрыла глаза, позволив себе погрузиться в тяжелую дремоту, надеясь, что ее ждут сны о Джастине и о тех днях, которых она никогда не забудет, о том времени, когда она была его женой.
Стряхнув с лица дождевые капли, Джастин помотал головой и вошел в палатку, где вокруг походного стола, согреваясь вином, сидели Александр и Хью. Судя по всему, они горячо обсуждали план будущих боевых действий. Хьюго, устало откинувшийся на тощий тюфяк, приветствовал Джастина радостной улыбкой, а у Кристиана, со скрещенными на груди руками стоявшего в глубине палатки, на лице читались раздражение и нетерпение. Очевидно, причиной тому был разговор, который вели между собой братья Джастина.
– Главные силы сэра Майлза сосредоточены здесь, у южных ворот, – сказал Александр и стукнул кулаком по карте, по памяти начерченной Джоном, всю ночь храбро шнырявшим вокруг замка, стараясь избежать встречи со стражниками сэра Майлза, а главное – пытаясь обнаружить наименее укрепленный вход в замок. – Поэтому мы нападем одновременно со всех сторон, нанося основные удары по восточным и северным воротам – вот здесь и здесь.
Хьюго покачал головой.
– Нет, так мы потеряем много людей. Лучше, если мы нападем небольшим отрядом с севера и, выманив их из замка, заставим преследовать нас. Как только нам удастся отвлечь внимание гарнизона, нашему главному отряду будет намного проще захватить ворота и подавить силы сэра Майлза.
– Но если мы внезапно ударим одновременно со всех сторон, это вызовет панику в их рядах, – возразил ему Александр. – Они растеряются, а мы выиграем время.
– Паника продлится недолго, – ответил Хьюго. – В суете у сэра Майлза или у кого-нибудь еще хватит и времени, и возможностей, чтобы добраться до леди Изабель и сделать ее заложницей, – в таком случае мы вынуждены будем отступить, чтобы не подвергать опасности ее жизнь. Мы не можем так рисковать.
– Мы и не будем так рисковать, – добавил Джастин.
Кристиан, по-прежнему стоявший в углу палатки, громко вздохнул.
Хью приподнялся с тюфяка и, протянув руку к низенькому походному столику, наполнил вином стоящий там кубок.
– Выпьешь вина, Джастин? – Он поднял руку, протягивая брату кубок. – Так быстрее согреешься, а то, похоже, ты совсем замерз.
– Спасибо, – кивнул Джастин, принимая кубок. – Они выбрали для Изабель поистине отвратительное место. Я молюсь сейчас лишь о том, чтобы в душе ее дяди нашлась хоть капля родственной любви. Дай Бог, чтобы Майлз поместил мою жену в теплое помещение. – Он отхлебнул вина и добавил: – Мне очень жаль, Хьюго, что тебе пришлось проделать такой утомительный путь для того лишь, чтобы присматривать за Хью. Судя по всему, такое занятие тебе не очень-то по душе, а?
Хьюго добродушно пожал плечами.
– Если за ним не пригляжу я, кто еще это сделает? И разве я мог отказать милой Розалин, которая в своем письме так ласково просила меня постараться уберечь нашего импульсивного братца от всяческих переделок и передряг и следить за его поведением?
– Мудрая женщина, – пробормотал Джастин, краешком глаза наблюдая за Хью, на лице которого появилась недовольная гримаса.
– Иногда моя жена становится беспокойной, как наседка, – с негодованием огрызнулся хозяин Сира. – Понятия не имею, с чего ей взбрело в голову, будто за мной нужен присмотр, как за ребенком.
– Весьма мудрая женщина, – повторил Джастин, приблизился к столу и опустил на него кубок. – Если вы двое до сих пор так и не сумели ни о чем договориться, я предлагаю освободить мою жену немедленно.
– Мы нападем на замок завтра, с первыми лучами солнца, – ответил ему Александр.
– Нет, мы нападем на замок сейчас, – твердо возразил Джастин. – Я готов был ждать до тех пор, пока Джон не снабдит нас всеми необходимыми сведениями, однако долее ждать я не желаю.
– Ну а как же дождь?.. – начал было Хью.
– Скорее всего, он будет лить и завтра утром тоже, – парировал Джастин. – Нас вшестеро больше, чем солдат, охраняющих замок. К тому же он вот-вот рухнет и до того прогнил, что если по два человека навалятся на каждые ворота, то они поддадутся. Ты, Алекс, примешь на себя командование войском с южной стороны, а ты, Хью, – с северной, тогда Крис, мои ребята и я постараемся прорваться с востока.
– Я согласен с Джастином, – ответил сэр Кристиан. – Лес вокруг замка такой густой, что нет необходимости заранее занимать позиции. Как бы мы ни начали боевые действия, на нашей стороне все равно будет внезапность. Не забывайте, что каждое мгновение, которое леди Изабель вынуждена проводить в этой заплесневелой развалине, лишь увеличивает ее страдания.
– Нет, – возмущенно заявил хозяин Сира. – Так не годится. Нам необходимо разработать стратегию. Мне не по душе подобная поспешность.
– Алекс прав, – подтвердил Хью. – Еще ни одно сражение не было выиграно только потому, что его решили начать без подготовки. Мы должны перехитрить противника всеми доступными нам средствами, включая тщательную разработку боевых действий.
Хьюго выпрямился, натягивая на себя еще одно одеяло, и ничего не ответил, а лишь издал невнятное:
– Хмм.
– В таком случае я с моими ребятами готов освободить Изабель и без вашей помощи. Крис, ты ведь на моей стороне?
– И я, и все мое войско, – торжественно ответил Кристиан.
– Проклятие! – Сэр Александр изо всех сил грохнул кулаком по хлипкому столику и чуть не опрокинул его. – Я не позволю вам обоим так глупо рисковать головой. Садитесь и помолчите, – он указал на два походных табурета, стоявших по обеим сторонам от него и Хью.
– Алекс, – предостерегающе сказал ему Хью, – будь так добр, успокойся. Нечего изображать перед нами грозного тирана. Джастин, Крис, а ведь Алекс прав: присаживайтесь и давайте потолкуем спокойно. Хьюго, принеси нам, пожалуйста, еще вина.
Джастин прищурился.
– Поверьте, я от всей души благодарен вам обоим за помощь и все, что вы готовы сделать ради освобождения Изабель. Могу сказать, что благодарность моя не знает границ. Однако если вы полагаете, будто я намерен праздно сидеть и распивать с вами винцо, прикидывая так и сяк, пока моя законная супруга томится в плену и терпит лишения в лапах своего дядюшки, – в таком случае, дорогие мои братцы, можете отправляться прямиком в преисподнюю.
Сэр Александр медленно поднялся на ноги. Лицо его побагровело.
– Господи, Создатель наш, спаси нас и помилуй, – пробормотал Хью и, закрыв глаза, стал отчаянно тереть переносицу, словно собирался чихнуть. – Джастин, неужели ты никогда не научишься выражаться помягче?
– Я не потерплю от тебя подобных слов, – по слогам произнес сэр Александр, устремив на младшего брата пристальный взгляд горящих гневом глаз.
– Да что ты говоришь? – так же не спеша ответствовал Джастин. – Хватит, с меня довольно: я не желаю, чтобы вы двое и дальше помыкали мною. Сначала вы, оклеветав меня, добились, чтобы мне запретили участвовать в турнирах, затем принудили вступить в брак…
– Вот уж за это, – прервал его сэр Александр, – ты должен быть нам только благодарен, иначе ты бы ни за что не женился на Изабель.
– Ха! – взорвался Джастин. – Да ведь по вашей вине я чуть было не потерял ее! Вам не терпелось видеть меня мужем убийцы и отравительницы Мерзкой, коварной ведьмы, которая с радостью прикончила бы меня во сне, если бы только ей после моей смерти досталось мое…
– Братья, успокойтесь, – громко потребовал Хьюго, высоко поднимая обе руки и встав между ними. – Мне кажется, ваша перебранка едва ли поможет нам быстрее освободить леди Изабель. Алекс, Хью, попытайтесь хоть на минуту представить, что творилось бы в вашем сердце, если бы в этом замке томилась не Изабель, а, скажем, Лиллис или Розалин! Неужели и тогда вы могли бы торчать в палатке и препираться, зная, что ваша добрая супруга упрятана в столь гнусную, грязную развалину и находится в полной власти человека, подобного сэру Майлзу?
Наступила тишина. Все, кто был в палатке, ошеломленно уставились на Хьюго, а он преспокойно вернулся к своему тюфяку и вновь забрался под одеяло. Александр и Хью обменялись понимающими взглядами, а Хью вскочил и проверил, легко ли вынимается из ножен его меч.
– Пошли, – сказал он, на что Александр ответил лаконичным:
– Согласен!
Четверо мужчин покинули палатку и быстро разошлись в разные стороны, каждый к своему отряду.
Глава двадцать восьмая
Изабель понимала, что видит сон. Ей снилось все, что творилось в доме ее дяди в ту ночь, когда Джастин похитил ее. Ей мерещилось, будто он входит в комнату и смотрит на нее, спящую, и глаза его светятся любовью, а затем медленно приближается, держа в руке великолепный меч, когда-то принадлежавший отцу Изабель, и она видит, что красивое лицо Джастина покрыто каплями пота и крови.
Изабель моргала, стараясь прогнать остатки сна, но ничего не изменилось. Видение не пропало. Джастин медленно приблизился к ней, ласково произнося ее имя и сжимая меч ее отца в руке. Изабель отчетливо видела, что его бесконечно дорогое, любимое лицо покрыто потом и кровью.
– Джастин… – сонно пробормотала она и приподнялась на локте, пытаясь получше рассмотреть его в полумраке каморки. Все перед глазами Изабель плыло и началось. Нет, это невероятно! Такое просто невозможно! Должно быть, она потеряла рассудок от навязчивого, страстного желания увидеть его. Джастин все приближался и приближался. Он подошел совсем близко и, наконец, остановился прямо перед ней. Медленно-медленно опустился на колени, не отрывая взгляда от ее широко раскрытых глаз.
– Леди, – произнес он, – я ищу жену. Согласны ли вы уехать со мной и стать моей невестой?
Изабель не успела понять, как это произошло, но какая-то неведомая сила толкнула ее прямо в объятия мужа. Она обвила его руками и разрыдалась.
– Джастин… – всхлипывала она, вздрагивая всем телом. – Ты здесь… Ты нашел меня.
Он обнял ее, обнял так крепко, что Изабель решила, он жаждет, чтобы тела их слились в единую плоть.
– Нашел, – подтвердил он, осыпая поцелуями ее волосы. – Неужели ты думала, что я могу не приехать? Не последую за тобой, в какую бы даль тебя ни увезли?
– Да, – сквозь слезы ответила она. – Я так решила. После всего, что я наговорила тебе, после того, как усомнилась в тебе, я думала, ты не захочешь больше меня видеть.
– Я забыл об этом, как и о тех словах, что сам обрушил на тебя перед тем, как бросил тебя в Тальваре одну. Забудем навсегда. Я люблю тебя, Изабель, и мне необходимо, чтобы ты была со мной. Мне все равно, сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня и довериться мне. Мне жаль, если сама ты этого не хочешь, но я не смогу жить в разлуке с тобой. Жизнь моя без тебя стала бессмысленной. Я приехал, чтобы снова похитить тебя, – понизив голос, закончил он, обхватив ладонями ее залитое слезами лицо и заставив поднять голову, – похитить и навеки сделать моей пленницей.
Изабель сглотнула комок, застрявший в горле, на губах ее дрожала слабая улыбка.
– Ты был прав, говоря, что я не умею доверять людям, но ошибался, считая, что я не люблю тебя! Я люблю тебя всем сердцем и полюбила с первого взгляда. Я всегда любила тебя, и, если ты позволишь мне вернуться в Тальвар и снова стать твоей женой, я смогу доказать тебе свою любовь, не уставая делать это каждый день, каждую минуту, которые нам суждено прожить вместе. О да, милорд, обещаю вам…
Его глаза горели по-детски непосредственной радостью, он взглянул на Изабель с надеждой. Сердце ее преисполнилось страстным желанием поскорее подарить ему отнятое у них счастье взаимной любви.
– Изабель, – прошептал Джастин, склоняя голову и нежно целуя ее в губы, – твоя любовь – это самый драгоценный дар, что ты могла когда-либо преподнести мне… Клянусь, я буду бережно хранить его всю свою жизнь. Прими же и ты в ответ мою любовь. Начнем все сначала, так, как должны были начать, если бы я не оказался когда-то глупцом и не покинул тебя. Тебе бы этого хотелось?
– О да, – взволнованно отвечала она, крепко обнимая его. – Да, Джастин. Если и ты этого хочешь.
– Мне ничего на свете не надо, лишь бы ты снова была со мной, – ответствовал он, недоуменно прикасаясь к тряпке, покрывавшей голову жены. – Изабель, что сделал с тобой твой дядя?
Внезапно она все вспомнила и, громко вскрикнув, схватилась за голову обеими руками. Она уставилась на Джастина округлившимися от ужаса глазами.
– Нет! Не смотри не меня! – воскликнула она, со страхом сознавая, что он вот-вот увидит ее коротко остриженные волосы, как у падшей женщины, приговоренной к позорной каре за совершенное ею прелюбодеяние.
– Изабель, – пробормотал Джастин, заставив ее опустить руки, и осторожно убрал с ее головы тряпку. – О, Господи…
Это первое, что сделал с ней сэр Майлз, как только они прибыли в замок. Заставив ее в знак раскаяния опуститься перед ним на колени, он заявил, что Изабель необходимо преподать урок смирения и унижения, и безжалостно обрезал ее густые роскошные пряди. Теперь на голове у нее торчали в разные стороны неровные пучки волос. Изабель знала, как она безобразна теперь, когда единственное, чем одарил ее Создатель, немилосердно уничтожено. Да, она отвратительна, и на нее наверняка противно смотреть. Ни один мужчина не захочет видеть рядом жену, отмеченную клеймом публичного позора, как у девки, лишенной венца целомудрия и верности. Столь страшно и невыносимо было унижение, что Изабель готова была уползти и навеки спрятаться, если бы только могла надеяться, что Джастин позволит ей так поступить. Пока же она молча смотрела на него, не в силах заговорить, с ужасом ожидая его приговора, не зная, каков он будет: холодная жалость или отвращение.
– А знаешь, когда я решил, что моей женой будешь только ты? – тихо спросил Джастин и, не обращая внимания на ее сопротивление, нежно заключил Изабель в свои объятия. – В самый первый день, когда пришел знакомиться с сэром Майлзом и леди Эвелиной. Ты сидела тогда в уголке большой гостиной и, как обычно, трудилась над финансовыми книгами дяди. Он подозвал тебя и представил мне. Ты помнишь тот день?
Она кивнула, прильнув щекой к его груди, а его ладонь ласково гладила ее затылок.
– Тогда я понял, что никогда и ни у кого не видел столь прекрасных глаз, а ты так смотрела на меня… Я влюбился в тебя с первого взгляда, ибо благодаря тебе почувствовал себя самым желанным мужчиной на всем белом свете.
– Так оно и есть, – прошептала она, всхлипнув.
Он тихо рассмеялся и добавил:
– У тебя были красивые волосы, и мне жаль, что твой дядя подверг тебя столь омерзительной пытке! Но, радость моя, я все равно полюбил бы тебя, как бы ты ни выглядела, и мне вовсе нет дела до того, какой длины твои волосы, да и есть ли они у тебя вообще. Я полюбил тебя просто за то, что ты тогда так смотрела на меня. Много лет жизни я потратил впустую, надеясь отыскать женщину, которая сможет смотреть на меня именно так! И сейчас, когда, наконец, разыскал тебя, я никогда не смогу расстаться с тобой.
– Но я так безобразна! – в отчаянии вскричала Изабель. – О, Джастин…
– Не плачь, Изабель, – пробормотал он, смахивая ладонью слезы, струившиеся по ее щекам. – Твои волосы отрастут и станут еще прекраснее, чем прежде, а пока ты должна гордиться своей внешностью и своим мужеством и смелостью перед лицом величайших страданий. Я горжусь тобой, Изабель, и всегда буду гордиться.
Какой же он добрый и великодушный, подумала она, и как легко смог развеять ее страхи и снять неимоверную тяжесть с ее души!
– Я недостойна тебя, Джастин, – начала, было, она, однако его палец, нежно прикоснувшись к ее губам, заставил ее замолчать.
– Никогда, – сказал он, – никогда еще не звучали более неразумные слова в разговоре между мужчиной и женщиной, которые любят друг друга. Мы с тобой достойны один другого потому, что так назначено самим Богом, и отныне будем всегда вместе и не позволим никакому обману и наговору встать между нами. – Он приподнял ее голову, прижатую к его плечу, и заглянул в ее глаза. – Если кто и виноват во всем, что случилось, то винить надо только меня, и никого более. Я верил Эвелине, верил слепо и упрямо, вот из-за чего мы потеряли не только друг друга, но и нашего ребенка.
– Ты все знаешь? – прошептала Изабель. – Да, она потчевала ядом нас обоих, мы болели, а потом убила наше дитя!
Он кивнул.
– Я виновен не менее ее, мне следовало догадаться. Ребенок наш потому и погиб. Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Изабель? Сможешь ли найти в себе силы смотреть на меня и не вспоминать, что я виновен в гибели так бесконечно дорогой нам обоим нерожденной дочки?
– Если ты сумел простить мне, что я тебе не доверяла, разве я могу винить тебя в том, что ты поверил коварной лжи Эвелины? Мы с тобой согрешили по неведению. Давай же простим друг друга и самих себя и начнем все сначала. Заживем, как и должны были зажить.
Он нагнулся, целуя ее, но Изабель вдруг услышала крики и шум борьбы, доносившиеся снизу. Перепугавшись, она вырвалась из объятий Джастина и метнула взгляд в сторону открытой двери каморки.
– Там идет бой? – спросила она. – А мой дядя?..
– Твоего дядю заковали в кандалы, хотя и Сенету, и мне так хотелось прикончить его на месте. Мой брат Александр выговорил себе право доставить сэра Майлза в Лондон, где тот предстанет перед судом.
– Сэр Александр!
– Да, он здесь, и Хью, и Крис, каждый со своим войском. – Джастин улыбнулся и провел пальцем по еще влажной от слез щеке Изабель. – Видишь, любимая, как все мы ценим и любим тебя? Три войска объединились, чтобы отыскать и освободить тебя. Небольшому гарнизону твоего дяди не оставалось надежды выстоять против такой армии. – Улыбка сошла с его лица. Он стал серьезен. – Изабель, – заговорил он, – скоро я расскажу тебе все о твоем дяде и Эвелине. Многое изменилось с тех пор, как тебя увезли из Тальвара, и я боюсь, что среди этих новостей немало таких, что заставят тебя опечалиться. Горе коснулось не только нас с тобой.
– Что же случилось? – со страхом спросила она в предчувствии горестных известий.
– Я все расскажу, как только мы доберемся до нашего лагеря, – пообещал он. – А пока доверься мне и помни, что я люблю тебя. Все будет хорошо.
– Да, – пробормотала она, взяв его руку в свою и, приложив к своей щеке, слегка повернув голову, покрыла поцелуями его грязную ладонь. – Я доверяю тебе, Джастин, и люблю тебя, и я знаю, что все будет хорошо, лишь бы ты был со мной.
