Текст книги "Летнее безумие"
Автор книги: Сьюзен Льюис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)
Глава 3
Время пролетело так быстро, что, не успев оглянуться, Луиза, Дэнни и Сара уже сидели в своих машинах, набитых сумками, портпледами и другими необходимыми вещами. День догорал, и солнце клонилось к закату, когда они свернули с главной дороги в поисках виллы. Они добрались до нее, когда стемнело. Не разгрузив машин и не разойдясь по комнатам, они откупорили одну за другой несколько бутылок шампанского. За этим последовало безудержное веселье, шутки, смех и разговоры об удивительных приключениях, которые ждут их на юге Франции. Увы, их эйфория улетучилась за одни сутки, а по прошествии двух недель Дэнни впала в такую депрессию, что едва могла говорить.
Денни лениво вышла из кухни в шерстяном джемпере, миновала холл, выложенный красной плиткой, и оказалась в гостиной. Лицо ее выражало возмущение. Сара и Луиза валялись на огромном диване, обитом кремовой кожей, разгадывая кроссворд в «Таймс». Они даже не взглянули на Дэнни, и та повалилась на другой диван, сердито вздохнув.
Они здесь две недели, а этот проклятый дождь не прекращается ни на минуту. Подумать только, в Англии теплынь, а на Лазурном берегу проливные дожди! Это еще можно было бы перенести, но хуже всего то, что в этом красивейшем месте люди живут, как в глухой английской провинции. Почти одновременно с ними сюда прикатила веселая хоккейная команда. Девушек приглашали на вечеринки, на коктейль, на барбекью под тентом, на роскошные ужины, но почти каждый, кого они встречали, был англичанином. Так разве удивительно, что ее тетка редко здесь появляется, это же просто стоячее болото!
– Откуда же нам было знать, что такое старинное живописное селение Валанжу, всего в десяти километрах от Канн, окажется сущей дырой?
Конечно, селение и само по себе представляло исключительный интерес: крутые мощеные улочки, дома XVI века, необычная площадь в центре. Но можно ли радоваться всему этому, если дождь льет, не прекращаясь ни на минуту. К тому же каждый встречный говорит по-английски или того хуже – на дикой смеси английского с французским. Но все же они познакомились с одним французом: Жан-Клод жил на вилле напротив них со своим двадцатилетним любовником Дидье. Луиза подружилась с Жан-Клодом, но Дэнни, брезгливо относившаяся к гомикам, и не пыталась сдружиться с ним. Благодаря «Скай Голд» и «Прайвит Эссе» почти все узнавали Дэнни. В Англии ей льстила такая популярность, но здесь, в чужой стране, это было ей ни к чему. Из-за этой проклятой популярности Дэнни чувствовала себя как в ловушке, и эта ситуация возбуждала в ней ярость. Решив, что сейчас самое время выпить, Дэнни готова была послать подруг ко всем чертям, если они откажутся. Она поднялась и пошла за льдом на кухню.
– Все рухнуло, даже не успев начаться, – тихо сказала Луиза Саре.
– Похоже, что так, – вздохнула Сара, печально глядя в окно на дождь. Сейчас невозможно было поверить, что это та самая вилла с ослепительно белыми стенами, увитыми яркой зеленью с красными цветами, с изящными террасами и балюстрадами, которую они видели на фотографиях, показанных им Дэнни в Лондоне. Еще труднее было вообразить, что они плавают в лазурном бассейне, видневшимся в конце сада. Вокруг бассейна мокнут под дождем пальмы в горшках, кактусы, каменные нимфы.
Сад, незаметно переходивший в лес, был засажен старыми оливковыми деревьями, высокими соснами, апельсиновыми, лимонными и айвовыми деревьями. Да, несомненно, красивое место, но, черт побери, как они могут наслаждаться им в такую погоду?
– Представьте себе, что мы приехали сюда всего на две недели, – сказала Луиза, поднимаясь и подходя к окну. – Сейчас нам пришлось бы уже уезжать.
– Боже упаси, – передернула плечами Сара. – Но у нас все же есть причина остаться. Я имею в виду бассейн. Взгляните-ка на него – не можем же мы уехать, не искупавшись? Ведь солнце когда-нибудь появится? В конце концов это же юг Франции!
– Неужели! А я начинаю думать, что мы поселились в Борнмуте, – пошутила Луиза, глядя в окно.
Капли дождя отскакивали от широкой террасы, вымощенной светлым камнем, пышная красная герань сгибалась под тяжестью соцветий, а бирюзовая лобелия обвивала балюстраду. Разочарование охватило Луизу, когда она представила себе восхитительную прогулку по извилистым лесным дорожкам к берегу моря, от красоты которого захватывало дух. Побережье они видели только из окна машины. Лазурное море подступало к светлым пескам, к огромным пальмам, а в воздухе словно витал еле уловимый, но такой заманчивый для Луизы дух приключений. Он всегда действовал на нее, как магнит. На соседнем холме, почти напротив Валанжу, раскинулась деревенька. Она казалась Луизе таинственной из-за царившей в ней странной гнетущей тишины. Как-то они остановили одинокого прохожего, спросив, где поблизости кафе или ресторан. Он ответил, что ближайшие заведения в Ницце, то есть в тридцати километрах от них. Не удивительно ли: ведь до Валанжу с ресторанами и кафе всего три километра! Богатая фантазия Луизы тотчас заработала: она вообразила, будто в этой деревне происходит что-то зловещее, пока еще скрытое от людских глаз. Роскошные, сверкающие яхты в гавани замерли, поджидая своих богатых хозяев. Они приедут на лето, взойдут на палубы, надраенные до блеска, и на яхтах закипит бурная жизнь: интриги, ревность, любовные приключения. О, если бы она могла пробраться туда и все разведать!
– По-моему, она пошла выпить, – проговорила Сара. – Вообще-то я тоже не прочь, нам надо как-то взбодриться. А сегодня чья очередь готовить?
– О Боже! Опять этот быт, эта кухня! – простонала Луиза.
– Ну, значит, твоя, – хмыкнула Сара.
– Да, а я еще и в магазин не ходила, так что и готовить нечего.
– А вы знаете, что еще нет и шести часов? – спросила Дэнни.
– Так у нас же отпуск, – зевнула Луиза.
– Ну конечно, она напьется, чтобы не садиться за руль и не ехать за едой, – объяснила Сара.
– Вот здорово, значит, мы проведем вечер, даже не отведав пиццы. – Луиза поджала губы, с горечью размышляя, почему все так сложилось и что за дьявольщина здесь происходит.
– Похоже на то, – кивнула Сара. – Слышите, какой ветер, – добавила она. И в самом деле до них донесся зловещий вой.
– Это мистраль, – сказала Луиза.
– Да как бы он ни назывался, от этого не легче, – отрезала Дэнни. – Он сводит меня с ума.
– Говорят, так оно и бывает, – спокойно подтвердила Луиза. – Так ты нальешь мне или нет?
К тому времени, когда Луиза выехала с извилистой улицы Конфур и оказалась возле Антиба – с момента ее отъезда прошло почти два часа. Дождь шел уже не такой сильный, но он угнетал еще больше, чем ливень. Втащив наконец тяжелые сумки в дом и войдя на кухню, она поняла, что никто и не подумал вынести стол на террасу. Ну что ж, может, и самом деле незачем, – не ужинать же под дождем.
Бросив покупки на стол, Луиза скинула туфли и прошла через прихожую.
– Дэнни, Сара, я вернулась.
Ее голос разнесся по столовой и гостиной, но ответа не было. Может, они разошлись по ванным комнатам и принимают душ? Луиза вернулась на кухню и занялась обедом.
Через полчаса сочная морская рыба жарилась на плите, вкусные кусочки козьего сыра шипели на сковородке, а зеленый салат был нарезан. Луиза подумала, что хорошо бы и ей принять душ, пока Сара и Дэнни не спустились в кухню.
– Привет, – бросила Луиза, – а я уж подумала… – и вдруг смущенно умолкла. – Собираетесь? – спросила она.
– Да, мы решили уехать, – откликнулась Дэнни.
– Уехать? Но я же только что приготовила…
– Нам до смерти надоело торчать в этом доме, – перебила ее Дэнни. – Вот мы и решили куда-нибудь закатиться.
Луиза изумленно уставилась на нее.
– Почему же вы не предупредили меня? – Она перевела взгляд на Сару.
– А мы не знали, что ты вернулась, – спокойно ответила Дэнни. – Ты так долго пропадала, что мы подумали…
– Но вы же знаете, сколько уходит времени на этот супермаркет! – воскликнула Луиза, пытаясь сообразить, что такое стряслось в ее отсутствие. – И еще я встретила Жан-Клода и пригласила их с Дидье на ужин.
– Вот вечерок, а? Мы и два гомика. Ладно, наслаждайся их обществом сама.
– Погоди минутку, – перебила ее Луиза, проводя рукой по волосам. – Что случилось? Почему вы так странно себя ведете? Что я такого сделала?
Сара и Дэнни переглянулись.
– Ты скажешь ей или я? – спросила Дэнни Сару.
Та отвела глаза.
Дэнни повернулась к Луизе.
– Так вот, Луиза, говоря начистоту, – начала она. – Нам с Сарой приходится во многом себе отказывать только потому, что тебе это не по карману. Мы готовы платить за тебя, но ты упрямишься, и с этим нам ничего не поделать. Поэтому сейчас мы собираемся на ужин, а потом двинем в Монако.
– Понятно, – сказала Луиза, пытаясь скрыть глубокую обиду. – Ну что ж, надеюсь, вы хорошо проведете время.
– Спасибо, – откликнулась Дэнни. – Надеемся, ты тоже.
– А не поехать ли тебе с нами? – спросила Сара.
– Нет, благодарю.
– Мы же проторчали как в тюрьме эти проклятые недели, почти ничего не делая, неужели это тебя устраивает? – начала злиться Дэнни.
– Слушай, Дэнни, полегче. Луиза не виновата, что все вышло не так, как мы ожидали. Она пыталась разузнать, куда бы нам пойти и что бы придумать.
– Дэнни, ты же сама ничего такого не хотела, – напомнила ей Луиза, – ты же…
– Да мы же говорим не об этих дурацких экскурсиях на проклятые парфюмерные фабрики в Грасе, – бросила Дэнни, – или в Райнер Палас в Монако. Бог мой, иногда ты такая… такая чудная, – прошипела она, топнув ногой. – Мы же о встречах в кафе, в барах, в ресторанах, о знакомствах.
– А разве я когда-нибудь возражала?
– Нет, но никогда не говорила, что хочешь этого, – парировала Дэнни, – тебе бы только усесться, разложить картишки или выуживать у каких-то идиотов сведения для своей драгоценной пьесы. А уж если на тебя снизошло вдохновение, то от компьютера за уши не оттащишь.
– Может, немного задержитесь и выпьете с Жан-Клодом и Дидье? – спросила Луиза.
Дэнни посмотрела на часы.
– У нас нет времени. Ресторан заказан на восемь, и мы едва успеваем.
Когда они уехали, Луиза взяла ложку, помешала рыбу, налила большой стакан вина и села за стол, кипя от злости. Конечно, торчать здесь без денег невыносимо, а ей еще хуже, чем им, но так грубо обойтись с ней – непростительно.
Дидье почему-то не пришел. Может, Жан-Клод и объяснил причину, но сейчас Луиза не помнила этого. Она слишком много выпила и, как сытая кошка, наслаждалась покоем. Жан-Клод изъяснялся несколько старомодно, с приятным английским акцентом. Когда он улыбался, морщинки вокруг его глаз обозначались резче. Почувствовав друг к другу симпатию и доверие, они быстро разговорились. Узнав, что Жан-Клод был женат, Луиза спросила, сколько у него детей.
– Двое. Сыну двадцать девять и дочери, Лили, двадцать семь. Через месяц она родит. Оба живут в Париже, недалеко от своей матери.
– Вы разошлись с женой из-за Дидье? – спросила Луиза.
– Да. Поэтому и дочь не хочет меня видеть. Сын вынужден встречаться со мной и осведомлять меня о делах нашего бюро. Но он тоже не в восторге от моей любви к мальчику, который моложе него, – объяснил он. – Здесь, конечно, дело не в возрасте, а в том, что Дидье – настоящий мужчина. А вы, прелестная Луиза, как к этому относитесь? Для вас это проблема?
Луиза тихо рассмеялась и коснулась его руки. Такое чувство, как к нему, она могла испытывать к отцу или старшему брату.
– Вовсе нет, – заверила она Жан-Клода. – Меня это не смущает, хотя и могло бы вызвать некоторую неловкость.
– Почему? – настороженно спросил он.
– Потому что я нахожу вас привлекательным.
Взяв ее руку, Жан-Клод проговорил:
– Дидье догадался об этом, а потому и не пришел сюда. Он видел, как уезжали ваши подруги, и сказал, что не хочет портить мне вечер. Я уверял его, что это глупо, но он наотрез отказался. Дидье думает, что я все еще способен заниматься любовью с женщиной. Вы, Луиза, очень красивы, но это уже не по мне. Это вас оскорбляет?
– Нет, вовсе нет, – ответила Луиза.
Они долго молчали, думая о своем. Им было хорошо. Вдруг Луиза рассмеялась.
– Чему вы смеетесь? – полюбопытствовал Жан-Клод.
– Сама не знаю. Может, потому, что чувствую себя сейчас счастливой. Во всяком случае счастливее, чем все последнее время. И как это вам удалось так подействовать на меня? Ведь мы с вами едва знакомы!
– Думаю, все дело в вине, – пошутил он. – А ваш возлюбленный, разве он не давал вам счастья?
– Иногда.
– А вы его очень любили?
– Сначала очень. Но сейчас мне кажется, мы охладели друг к другу раньше, чем порвали отношения. А вы любили свою жену?
– Да, и все еще люблю. Но она никак не поймет, что я люблю и ее и Дидье. Но ее я люблю, конечно, по-другому. Она замечательная женщина, и, надеюсь, она еще найдет свое счастье. А вы? – спросил он, – вы надеетесь на это?
– Не знаю, – вздохнула она. – У меня почему-то никогда не получалось с мужчинами.
– Да, сложное дело – любовь. – Он вздохнул, но в глазах его не было грусти. – Даже когда вспыхивает любовь, не знаешь – надолго ли это. Иногда все кончается в одну ночь, а порой она остается с нами навсегда. Она совершенно непредсказуема, часто болезненна, но кто из нас может обойтись без нее?
– Не знаю, – серьезно начала Луиза, – но порой мне кажется, что я могла бы. – Она улыбнулась и сжала руку Жан-Клода. – Давайте переменим тему. Расскажите мне лучше о себе: чем вы здесь занимаетесь, где бываете, с кем встречаетесь.
Он усмехнулся.
– Боюсь показаться нескромным, но у меня столько друзей, что я от них прячусь. Все хотят приехать – из Парижа, Женевы, Лондона, Америки – отовсюду. Но я принимаю только очень немногих, избранных, иначе не будет ни минуты покоя. А Дидье очень радуется гостям. Но я уже не так молод, люблю читать, размышлять в тишине, как и все пожилые люди.
– А сколько вам лет? – спросила Луиза.
– Пятьдесят восемь. Старый?
– О-о! Очень, – ответила она с напускной серьезностью.
Они сидели при теплом свете свечей в конце длинного обеденного стола в просторной гостиной с высокими потолками. Комната тонула в темноте, а их освещенный уголок казался особенно уютным. Время от времени их смех прорезал тишину, царящую в этом огромном доме…
– Мне очень жаль, что ваши подруги так дурно обошлись с вами, – сказал он.
– Ничего, – ответила Луиза, смущенная тем, что рассказала ему об этом. – Все утрясется. Нас всех измучила погода.
– Понимаю, в этих местах такое редко бывает. Конечно, дождь может зарядить на несколько дней, но…
Тут оба обернулись: входная дверь вдруг распахнулась, и в гостиную хлынул свет.
– О Боже! – выдохнула Сара, увидев свечи, полупустые бокалы вина и их сцепленные руки. – Простите, я не знала. – Дэнни, следовавшая за ней, чуть подтолкнула ее вперед.
– О черт! – пробормотала Дэнни, и глаза у нее расширились от изумления, когда она увидела соединенные руки Луизы и Жан-Клода. – Как мы не вовремя! О, приносим вам извинения. Сейчас мы исчезнем. – Она схватила Сару, пытаясь увлечь ее за дверь.
– Да все в порядке, – засмеялась Луиза. – Не надо никуда уходить, Дэнни. Вернитесь!
Дэнни и Сара неуверенно оглянулись.
– Ну, тогда мы пойдем спать, – сказала Сара. – Не будем вам мешать. Ах, да, свет, простите, – и она поспешно нажала на выключатель.
– Да все в порядке. Нам как раз нужен свет, чтобы пойти на кухню, – рассмеялся Жан-Клод, вытирая губы салфеткой.
– Не беспокойтесь, я все сама уберу, – остановила его Луиза.
– Нет, нет! – воскликнула Дэнни. – Устраивайтесь поудобнее, а мы все уберем.
Луиза и Сара удивленно посмотрели на подругу.
– Да? – спросила Сара, но Дэнни толкнула ее локтем. – Да, да, конечно, мы все уберем.
Луиза перехватила взгляд Жан-Клода, и оба расхохотались.
– Ну, думаю, мне пора, – сказал он, обняв Луизу за плечи. – Спасибо за прекрасный ужин. Я буду ждать ответного визита.
– И что же все это значит? – полюбопытствовала Дэнни, когда за Жан-Клодом закрылась дверь. – Я считала его гомиком.
– Так и есть. Мы просто держались за руки. Вот и все.
– Хм, но выглядело все это весьма интимно… – заметила Сара.
– Ну что ты, какой интим. А что это вы так рано? Я ждала вас под утро.
– Мы вернулись, – отчеканила Дэнни, – потому что кусок не шел в горло. Нам обеим ужасно стыдно, что мы так с тобой обошлись…
– И мы вернулись, чтобы извиниться, – добавила Сара.
– Это я во всем виновата, – продолжала Дэнни, – я испорченная, эгоистичная, самовлюбленная, отвратительная, злобная тварь. Дождь просто доконал меня, а я отыгралась на тебе.
– И я тоже дрянь, раз ее послушалась, – вставила Сара.
– Но, хочешь ты или нет, завтра мы вытащим тебя на шикарный ужин, – заявила Дэнни. – Мы больше и слушать тебя не станем.
– Нет, нет, никаких возражений, – тряхнула головой Сара. – А кроме того, мы освобождаем тебя от готовки на всю следующую неделю и займемся этим сами.
У Луизы поднялись брови, а в глазах запрыгали веселые чертики.
– Ну что ж, тогда задание для начинающих, – надеюсь, вы знаете, где посудомоечная машина? А у Золушки разболелась голова, и она отправляется спать.
– Черта с два! – воскликнула Дэнни. – Ты не уйдешь, пока не расскажешь нам все, что можно, о Жан-Клоде. Так что же в конце концов, он гомик или нет?
– Ты же знаешь, что да.
Вздернув подбородок, Сара оглядела Дэнни с ног до головы.
– Ну ладно, давай скажем, почему мы на самом деле вернулись.
– То есть вы вернулись совсем не для того, чтобы извиниться? – удивилась Луиза.
– Конечно, и из-за этого тоже, но еще мы поняли, что нам надо как-то изменить эту дурацкую ситуацию. Конечно, погода от нас не зависит, но собой-то мы можем распоряжаться? По крайней мере надо попробовать. И все мы – ты, Дэнни и я – займемся тем, чем занимались в Лондоне до отъезда. Мы позвоним всем, кого знаем, выясним, кто здесь живет и с кем стоит познакомиться. Здесь есть очень интересные люди, и надо, чтобы нас кто-то им представил. О'кей?
– О'кей, – кивнула Луиза. – Об этом стоит поразмыслить. Думаю, нам поможет Жан-Клод.
Сара кивнула.
– Да, лишь бы только не все оказались гомиками. Во всяком случае, первой выпустим Дэнни, у нее здесь больше знакомых. Ну-ка бери телефонную книгу и начинай звонить.
Дэнни пошла было за телефонным справочником, но тут раздался звонок.
– Да? О, привет, Жан-Клод, Да, да, она здесь.
Луиза вышла из кухни, и Дэнни, прикрыв ладонью трубку, прошептала:
– Так ты уверена, что он гомик?
Закатив глаза, Луиза взяла трубку.
– Привет, Жан-Клод.
– Простите, что звоню так поздно, но прошу вас выйти и взглянуть на небо.
– На небо? – переспросила Луиза, с удивлением глядя на подруг.
– Можете ли вы выйти с телефоном на террасу?
– Да, у меня радиотелефон. – Луиза обогнула обеденный стол и подошла к французскому окну.
– Ну, – сказала она, ступив на террасу, – я смотрю на небо.
– И что вы видите?
– Звезды. Много звезд. И луну. Луна голубая?
Он рассмеялся.
– Да, именно. Но вы не замечаете чего-то необычного?
Луиза попыталась вспомнить названия созвездий, но безуспешно.
– А что необычно?
– Да то, что вы видите звезды, – рассмеялся Жан-Клод. – Это же впервые за две недели. Вы понимаете, что это значит?
Луиза улыбнулась.
– Это значит, что тучи ушли.
– Совершенно верно. И завтра, надеюсь, будет прекрасный солнечный день.
– Да, – сказала Луиза, поворачиваясь к Дэнни и Саре, – я тоже так надеюсь.
– Возможно, у вас наконец начнется настоящая жизнь.
Глава 4
Джейк Мэлори уже привык к тому, что люди останавливаются и глазеют на его роскошную двухмачтовую «Валгаллу», в какой бы порт он ни заходил. Это прекрасное судно в сто двадцать футов длиной, построенное в Шотландии, вызывало у него самые горячие чувства. Над судном развевались два флага – родной американский и французский. Следуя командам Джейка, привычному для него языку жестов, экипаж из шести человек спускал паруса, и «Валгалла» быстро нашла себе место в гавани Сен-Тропеза, до отказа забитой судами.
Темные, сосредоточенные глаза Джейка, перемещались от рулевого колеса к Бобу, первому помощнику, который стоял на носу и следил за швартовкой. Сен-Тропез – трудный порт, особенно в это время года, когда в гавань, напоминающую подкову, приходят огромные моторные суда.
Покинув рулевую рубку, Джейк пошел вдоль палубы.
Ему нравился Сен-Тропез с его узкими тенистыми улочками, сохнущим на веревках бельем, веселыми бистро, хозяева которых выплескивали воду прямо на булыжную мостовую. После гнетущего безмолвия морских просторов, мрачного уединения, порывистых ветров его сердце возбужденно забилось, когда он окунулся в шум и суматоху Сен-Тропеза. Контраст был разительным, но приятным. В этот раз они пришли с Корсики, хотя ветер достигал семи баллов, черные волосы Джейка все еще были влажными от морских брызг, а тонкая белая хлопчатобумажная рубашка и рваные джинсы насквозь пропитались солью и потом.
Теперь пришло время расслабиться, по крайней мере для его команды. Три недели провели они на борту, лишь на час-другой заходя во французские и итальянские порты.
Джейк шел по палубе к корме, насмешливо поглядывая на команду. Все эти парни любили его, и он почти жалел, что завтра, а может, и послезавтра их не будет с ним рядом. В отличие от команды, не знавшей о нем ничего, Джейк знал, где найти ее. Для всех этих парней, кроме Боба, первого помощника, Джейк был загадкой, хотя до них и доходили какие-то смутные слухи. Бобу, доверенному лицу Джейка, было известно о нем почти все. Правда, Боб никогда не задумывался, откуда у Джейка ужасный уродливый шрам возле левого глаза. Джейк редко скрывал его под повязкой, но сейчас надел ее, чтобы солнце не пекло так нещадно.
Боб понимал, что Джейку было бы удобнее бросить якорь в Каннах или в порту Голф Хуан. Однако сам Джейк не хотел, чтобы в эти дни команда находилась близко к нему, а потому выбрал порт, где парни смогут отлично провести время. Джейк хотел освободиться от них.
Почесав щетину, отросшую на лице за тридцать шесть часов, Боб подошел к Джейку, когда двое парней из команды спускали трап. Боб пяти футов и десяти дюймов ростом был ниже Джейка и не так мускулист, но что-то в нем привлекало внимание женщин. Возможно, робость, которую он тщательно скрывал, держась грубовато и спокойно. Но иногда Бобу казалось, будто они хотят что-то выведать у него о Джейке. Но черт побери, что он знает о нем? И что ему надо знать?
– Заметил ее? – спросил Боб.
– Она появится, – бесстрастно ответил Джейк. Его губы чуть дрогнули, когда он заметил волнение Боба. – На этот раз ничего не случится, – проговорил он.
– Да, – откликнулся Боб, впервые подумав, что было бы лучше, если бы они с Джейком направлялись бы сейчас в Транспек или готовились к переходу Сидней-Хобарт, или просто сидели где-нибудь в Сан-Диего на причале, обсуждая удачи, промахи, новую технику или те миллионы, которые Джейк и его старик намерены вбухать в строительство еще одного порта. Короче, Боб хотел оказаться подальше отсюда, совсем в другом месте, но не на юге Франции. Однако он понимал, что выбора нет.
– Ты подхватишь их у кафе? – спросил Джейк.
Боб кивнул.
– Я, видимо, присоединюсь к тебе позже, – сказал Джейк, прыгнув на трап, но вдруг заметил, как знакомый черный спортивный «мерседес» пробирается сквозь толпу.
– Держим связь! – крикнул ему Боб, – и, ради Бога, не горячись!
Когда машина затормозила перед ним, Джейк ухмыльнулся, оглянувшись назад. Потом открыл дверцу, выпустил водителя и сел за руль, подождав, пока блондинка обойдет машину и займет место с другой стороны.
– О'кей, ребята! – крикнул Боб команде. – Кончайте дела, пошли развлекаться!
* * *
Консуэла де Сантьяго Сантини медленно шла по саду в своем роскошном имении на мысе Антиб. Ее светлые волосы были собраны на затылке и заколоты черепаховой заколкой. Тонкий прозрачный шелковый саронг шевелился на ветру, открывая длинные и очень красивые ноги Консуэлы, которым могла бы позавидовать женщина вдвое моложе. Темные очки защищали от солнца ее зеленые глаза, а розовая помада покрывала ее пухлые губы. Рядом с ней шла Розалинд Кармичел. Она была лет на десять моложе Консуэлы, не так красива, но весьма эффектна. В свои сорок с небольшим Консуэла казалась ее ровесницей.
Консуэла удивилась, услышав от Розалинд Кармичел о серьезном конфликте на Капри несколько недель назад, вызванном столкновением их общих друзей с местными жителями.
– Ах, Капри! – вздохнула Консуэла, подходя к фонтану и усаживаясь на краешек парапета. – Как давно я там не была.
– А почему бы тебе не поехать туда, дорогая? – тихо спросила Розалинд.
Консуэла покачала головой.
– Нет, невозможно, – улыбнулась она, – но я люблю слушать о Капри и обо всех местах, где ты бываешь.
Розалинд коснулась ее руки.
– Знаешь, я не люблю поучать тебя, но должна заметить, что ты стала настоящей затворницей.
– Затворницей? – засмеялась Консуэла. – Так вот как ты считаешь! – Она обернулась и посмотрела на белую роскошную виллу. Увидев, что Фредерико, один из шести молодых садовников, собирается прыгнуть в бассейн, она ласково улыбнулась. В отличие от других Фредерико не любил плавать в море и редко ходил на пляж.
– Все очень устали за последние два дня, – сказала Консуэла, – здесь было столько работы – пришлось все вычистить после шторма. Удачно, что тебя не было, дорогая, от этих дождей все выглядело так уныло. Как хорошо, что сейчас светит солнце и небо такое красивое, правда?
– Ты ушла от ответа, Консуэла, – упрекнула ее Розалинд. – А разве ты сама не считаешь себя затворницей? Ты редко выходишь, безвылазно сидишь в этих стенах…
– Ш-ш-ш… Ты же знаешь, я не люблю говорить об этом. Я счастлива здесь, Розалинд, очень счастлива. У меня есть мальчики, они заботятся обо мне, я наслаждаюсь музыкой, здесь прекрасный сад, друзья навещают меня, чего же еще желать? А теперь я покажу тебе новый оливковый пресс, его изобрели мои мальчики, знаешь, это самое потрясающее открытие.
С некоторой досадой покачав головой, Розалинд пошла за Консуэлой вдоль олеандровой аллеи к большому дому, первый этаж которого Консуэла превратила в римские бани, а на втором поселила обслугу. Предавалась ли сама Консуэла чувственным удовольствиям в этих банях, Розалинд не знала, хотя ее друзья обожали это.
Сердце Розалинд разрывалось при виде теперешней жизни Консуэлы. Разве можно сравнить это с ее прежней жизнью, такой яркой и блестящей? После того, что произошло, Консуэла покидала этот дом раза два, не больше, но она никогда не уезжала дальше Лазурного берега. Почти три года она не оставляла Францию.
– Я хочу пригласить на ужин нескольких друзей, – сказала Консуэла, когда они обогнули бани, чтобы попасть на строительную площадку. – Ты еще будешь здесь в уик-энд, дорогая? Я бы хотела, чтобы и ты пришла.
– Да, мы останемся до конца следующей недели. Могу ли я пригласить Питера?
Глаза Консуэлы задорно сверкнули.
– Ты хочешь пригласить Питера? – переспросила она.
Розалинд рассмеялась.
– Ну, может, и нет. А кто еще будет?
– Я думала о Матильде, Каро, Сирене, Оливии…
– Оливия здесь? – удивилась Розалинд. – Я не знала. Когда же она появилась?
– Вчера утром позвонила. Они с Джино на следующей неделе уплывают в Марокко. Ну вот, взгляни на новый пресс. Скажи, разве мальчики не великолепны?
Розалинд, ни разу в жизни не видевшая оливкового пресса, могла лишь надеяться, что выказала должный интерес. Она знала, как ее подруга гордится своими мальчиками, относясь к каждому как к любимому сыну, тем более что детей у нее, возможно, никогда не было.
Когда Консуэла уехала из Аргентины и поселилась в этом доме, где прежде проводила не одно лето с мужем, Розалинд, как и все другие, удивлялась, что среди обслуги нет ни одной женщины. Не удержавшись, Розалинд однажды спросила об этом подругу, но готова была откусить себе язык, увидев, каким печальным стало лицо Консуэлы. Но, так как от Консуэлы не укрылось смущение Розалинд, она успокоила ее, объяснив, почему окружила себя молодыми красавцами. Вероятно, при этом она слегка покривила душой.
– Видишь ли, я люблю общество молодых людей. Они помогают сохранить молодость. У девушек всегда полно проблем, их жизнь намного сложнее, к тому же они жуткие сплетницы. Я плохо понимаю их. Мне достаточно подруг.
О Консуэле и ее вилле болтали всякое, но Розалинд сомневалась, что хоть часть в этих рассказах соответствует истине. Сама Розалинд не видела никогда ни намека на сексуальные отношения Консуэлы с ее мальчиками. Да и вообще не было ни малейших оснований думать, что Консуэла занимается сексом.
Осмотрев пресс, подруги направились к дому.
– А ты не проголодалась? – спросила Консуэла. – Я хочу, чтобы мальчики отдохнули, но могу сама все приготовить.
– Спасибо, я не хочу есть, но я бы с удовольствием что-нибудь выпила и искупалась. Как ты думаешь, Фредерико не будет возражать, если и я поплаваю в бассейне?
– Ну что ты, это обрадует его, – улыбнулась Консуэла, – я пойду на кухню, а ты подумай, кого еще пригласить в субботу. Мы уже давно не собирались все вместе. А что ты выпьешь? Может, фруктовый пунш?
– Прекрасная мысль. – Розалинд остановилась возле лежака и сбросила туфли. Она поглядела, с каким удовольствием Фредерико плавал в бассейне. – По-твоему, его не смутит, если я буду без лифчика? – шепнула она, – на мне только бикини.
– Дорогая, он не увидит ничего такого, чего не видел бы раньше, так что иди. Я принесу полотенце.
Консуэла уже ступила на лестницу, когда возле бассейна зазвонил телефон. Она вернулась и сняла трубку.
– Да, – сказала она, залюбовавшись прекрасным, но еще нетронутым загаром телом Розалинд, когда та сняла платье.
– Консуэла, это Рикард.
– Дорогой, как дела? Я так давно не слышала твоего голоса. Где ты?
– Я на гастролях со своим оркестром. Сейчас мы в Лондоне, а завтра улетаем в Амстердам.
– А сюда не собираешься? Через месяц здесь открывается фестиваль джазовой музыки. Ты будешь участвовать?
– К сожалению, нет. Но я постараюсь навестить тебя после гастролей. А как ты? Все еще шалишь со своими порочными мальчиками?
– Ах ты негодник! – засмеялась Консуэла, – Ты же знаешь, что я люблю только тебя.
– Если бы я хоть на секунду в это поверил, все бросил бы и приехал.
– Ты, конечно, не сделал бы этого, но приятно слышать. А как Лусинда?
– Потрясающе. Собирается рожать пятого.
– О-ля-ля! И когда?
– Через три месяца. Будешь крестной матерью?
– Если ты серьезно, с удовольствием.
– Значит, приедешь в Лондон на крестины?
– А, пытаешься заманить меня в ловушку.
– Увы, безуспешно. Но я тебя все равно как-нибудь вытащу оттуда. Ты должна жить по-настоящему, дорогая. Мир скучает без тебя.
Консуэла засмеялась.
– Послушай, – сказал Рикард, – я выскочил с репетиции и потому сразу о деле. Актриса Дэнни Спенсер, моя знакомая, отдыхает где-то недалеко от Канн, и я бы хотел, чтобы ты представила ее обществу. Я знаю, ты никуда не выходишь, но все приходят к тебе. Она потрясающая девушка и тебе очень понравится. С ней там пара подружек, про них ничего не знаю, но раз они с Дэнни, значит, с ними тоже все в порядке. Это тебя ни к чему не обязывает, но, если поможешь, они будут тебе очень благодарны.
