Текст книги "Грегор и подземный лабиринт"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Поскольку никто не знал, о чем она говорит, решено было все-таки лечь спать, хотя спали все очень беспокойно. А через несколько часов Грегор проснулся от грохота и рева воды и отчаянного вопля Говарда, выкрикивающего слово, которого не нашлось у Вертихвостки:

ГЛАВА 14

– Водоворот!

Единственное, что пришло на ум Грегору, – это игра, в которую они играли с двоюродными братьями: у них был старый круглый надувной бассейн, и все дети вставали друг за другом, а потом бежали как можно быстрее в одном направлении – и тогда вода начинала закручиваться и в центре бассейна образовывалось что-то вроде воронки.

Конечно, Грегор знал, что в океанах и морях бывают настоящие водовороты, но никогда не видел их даже на картинке.

Грегор быстро вскочил и попытался оценить ситуацию. Никто уже не спал, и все были в растерянности. Вообще-то подземные то и дело сталкиваются с опасностью, поэтому обычно они действуют очень слаженно и четко – у них это уже на уровне рефлексов. Но сейчас… Грегору пришло в голову, что, видимо, никто из них не имел еще дела с водоворотом, а потому наготове не оказалось, как обычно, детально разработанного плана действий.

Фотос Свет-Свет и Бац давали свет максимальной яркости, но этого было недостаточно. Грегор включил самый большой фонарик из тех, что были у него с собой, и направил луч вперед. От того, что он увидел, у него перехватило дыхание.

Обе лодки стремительно приближались к краю огромной воронки. В ширину она была как минимум метров сто. Вода со страшной скоростью неслась и неслась, закручиваясь по спирали, вспениваясь ближе к черной зияющей дыре в центре.

Говард и Марет, каждый со своей стороны, перекрикивались, стоя рядом с соединяющим лодки канатом.

– Я рублю канат! – кричал Говард, доставая меч.

– Нет! – кричал в ответ Марет. – Нет! Летящие нас вытянут!

– Им хватит сил только на одну лодку! Давай же, Марет! – Говард рубил канат, который трещал и рвался под его мечом.

Едва он успел закончить, как лодку зацепило внешней стороной воронки и завертело, стремительно унося вниз. В лодке оставались Вертихвостка, светляки, Говард и Пандора.

Через мгновение вторую лодку ожидала та же участь.

Грегор кинулся к полусонной Босоножке и начал лихорадочно упаковывать ее в спасательный жилет – он снял его, чтобы ей было удобно спать, но теперь сильно жалел о своем решении, путаясь в ремешках жилета.

Лодку дернуло и повело в сторону.

– Нас уносит! – закричал Грегор.

Но затем последовал резкий рывок, Грегор повалился вперед всем телом, чуть не раздавив Босоножку, и понял, что они поднялись над водой. Летучие мыши! Летучие мыши держали лодку за стропы по бокам. Аврора и Андромеда – впереди, Арес и Пандора сзади.

– Вперед, Пандора. Лети! Арес справится и один! – услышал Грегор приказ Марета.

Арес перехватил стропы, зацепив когтями одной лапы ту стропу, что была с его стороны, а другой – ту, что была со стороны Пандоры. Лодка слегка накренилась, но Арес тут же выровнял ее.

«Ого, вот это силища!» – с невольным уважением подумал Грегор.

Пандора в ту же секунду взмыла в воздух и, убедившись, что Арес справляется, нырнула в водоворот. Грегор слегка перегнулся через борт, чтобы видеть, что происходит.

Они теперь были футах в пятидесяти над водой, в безопасности, ревущий водоворот не мог причинить им никакого вреда. А вот вторая лодка… ее, вместе с находившимися в ней Говардом и Вертихвосткой, неудержимо несло к центру воронки: она уже лежала мачтой на воде, беспомощно и обреченно, разваливаясь на ходу. Не считая света от фонарика Грегора, лодка была погружена в темноту.

– Да уж, неприятность так неприятность, – услышал Грегор у себя над ухом плаксивый голос. Повернувшись, он обнаружил Бац, сидевшую в их лодке на канатах. – И надо же – во время моего отдыха! Надеюсь, Фотос Свет-Свет не думает, что я заступлю на дежурство в его смену!

– Бац! Ты что здесь делаешь?! Немедленно спустись к ним, чтобы они могли хоть что-нибудь видеть! – воскликнул Грегор.

– Ну уж нет. Мы не подписывались участвовать в опасных ситуациях. Нас для этого не так уж хорошо кормят, – вмешался сидевший тут же Фотос Свет-Свет. И зевнул!

Грегор повернулся к тонущей лодке и увидел, как Говард выпрыгнул из воды, разбросав руки в стороны. Пандора подхватила его под мышки и понесла в безопасное место: она усадила его на мокрые мешки на палубе и снова взялась за стропы рядом с Аресом.

Там, в воде, Вертихвостка все еще отчаянно цеплялась за обломки мачты. А лодка была уже в самом низу, почти у черной дыры в центре.

– Подождите! – воскликнул Грегор. – Вы что, не собираетесь вернуться за Вертихвосткой?!

Ответа не последовало. Он посмотрел на Марета и Люксу, на Говарда, насквозь мокрого и тяжело дышащего, распластавшегося на палубе. Что-то в их лицах заставило его содрогнуться.

– Она же утонет, вы что, не понимаете?! Вы должны спасти ее!

– Это невозможно, Наземный, – отвел глаза Марет. – Мы не сможем подобраться к лодке. И одному летящему не под силу тащить ее. Это просто невозможно, – уже твердо повторил он.

– Люкса! – Грегор с надеждой повернулся к ней. Она королева – она может заставить их выполнить свой приказ!

– Думаю, Марет прав, Грегор. Мы не можем так рисковать, тем более когда так мало шансов на успех, – ответила она.

– Но… Она же с нами! И она вызвалась провести нас по Лабиринту! – Грегор был в отчаянии: как они могут просто стоять и смотреть, как Вертихвостка гибнет?

– Летучие мыши тоже могут стать проводниками, – сказал Марет. – И им можно доверять.

Ах вот оно что! Теперь Грегор понял.

– Значит, вы не хотите ее спасти только потому, что она крыса, – произнес он. – Вы готовы стоять и смотреть, как она тонет, только поэтому, да? Если бы это был Говард, или Андромеда, или даже Темп – вы бы все сделали, чтобы спасти их. Но не ради крысы. А может, вы и сами готовы убить ее, не так ли?

Лодка, в которой находилась обреченная Вертихвостка, развалилась надвое.

Крыса некоторое время держалась за обломки, но стремительный поток воды вырвал их из ее лап. Она что есть сил гребла против течения, но было очевидно, что долго она не продержится.

Грегор очень быстро снял с Босоножки спасательный жилет и судорожно завязывал дрожащими руками ремешки на спине и боках. Маленький фонарик, который дала ему миссис Кормаци, был при нем, в кармане, – он вытащил его и решил, что будет держать его в зубах.

Кто-то схватил его и потянул назад, когда он начал карабкаться на борт лодки, чтобы прыгнуть. Это был Говард.

– Не сходи с ума, Наземный! – крикнул Говард. – Ты же не сможешь ей помочь!

– Ты хуже всех их! – закричал Грегор, глотая слезы. – Ты сам был там еще минуту назад, на волосок от смерти! Ты мог погибнуть! Что ты говорил насчет своей клятвы? О спасении любого гибнущего на воде или от воды! В любой опасности! А? Что ты говорил?

Лицо Говарда вспыхнуло – слова Грегора явно задели его за живое.

Люкса схватила Грегора за руку:

– Грегор! Я запрещаю тебе! Ты погибнешь!

– Разумеется, погибну – ведь вы не станете мне помогать! – Грегор был так взбешен, что готов был швырнуть ее за борт. И посмотреть, каково ей там придется. – Живоглот привел Вертихвостку, чтобы помочь мне спасти ваше разнесчастное королевство. Тогда почему вы так поступаете?! – кричал он.

Он взобрался на одно из кожаных сидений и посветил фонариком вниз, на воду.

Но неужели он и правда прыгнет туда?! Подземные правы – он просто спятил.

Даже если бы он был олимпийским чемпионом, он никогда не смог бы выплыть, тем более таща на себе здоровенную крысу. Но он знал кое-что еще.

Он знал, что подземным он нужен живым. И что если он прыгнет – они последуют за ним. И если с ним будет Вертихвостка – им придется спасти и ее.

Говард уже привязывал что-то к его поясу.

– Не трогай меня! – оттолкнул его Грегор.

– Это страховка! – заорал Говард, уворачиваясь от удара. – Мы будем держать тебя за этот ремень.

– Ах, вы будете держать?!

– Не пытайся преодолеть течение – попробуй использовать его в своих целях. Просто оседлай его, – посоветовал Говард, проигнорировав сарказм в голосе Грегора.

Грегор слегка побалансировал на краю лодки, держа фонарик в зубах, затем собрался с силами, постарался забыть, как сильно он ненавидит падать с высоты, и прыгнул.

В первую секунду он задохнулся и потерял способность соображать – такой холодной оказалась вода, но потом попытался сосредоточиться и оседлать течение.

Он был ничем: щепкой, фантиком, букашкой, отданной на милость безжалостной и мощной силы. Что-то дернуло его и потащило назад – это подземные тащили его из воды.

Теперь он болтался в воздухе у самой черной дыры в центре воронки. На секунду у него мелькнула мысль, что они собираются просто бросить его туда, но потом он сообразил: Вертихвостка была уже в одном из последних внутренних колец, еще пару оборотов – и все будет кончено.

Подземные раскачивали его ей навстречу, а он пытался придумать, как ее ухватить. Но времени на обдумывание у него не было. Поэтому, когда приблизился к ней вплотную, он сделал единственное, что показалось ему в тот момент возможным: просто раскрыл объятия.

Они впечатались друг в друга, лицом к лицу, точнее, к морде. Он обхватил руками ее шею, а ногами – туловище. Вертихвостка вцепилась когтями в спасательный жилет. Теперь они вдвоем кружились в водовороте – течение не отпускало их и засасывало все глубже.

«У них не получится! – пронеслось в голове у Грегора. – Мы утонем!»

И он зажмурился, готовясь к неминуемой смерти. Но тут последовал резкий рывок, от которого ребра Грегора хрустнули, – и внезапно они оба оказались в воздухе. Крыса повисла на нем всей своей тяжестью; если бы она не зацепилась когтем еще и за канат – он бы непременно уронил ее.

– Не от-пус-кай! – прохрипела она.

Грегор не мог говорить из-за фонарика, который держал в зубах, поэтому просто кивнул и все-таки, не разлепляя губ, с трудом выдавил что-то вроде «угу».

Они поболтались в воздухе еще немного, а потом их понесло прочь от водоворота. Частично путь к лодке они проделали по воздуху, частично – по воде (если бы не спасательный жилет, им бы пришлось очень туго!), и наконец подземные втянули их в лодку.

Только почувствовав под ногами твердую палубу, Грегор разжал руки и выпустил Вертихвостку.

Они лежали друг против друга, отплевываясь и тяжело дыша. Ребра у Грегора ныли – тот резкий рывок не прошел для него даром, но он надеялся, что это всего-навсего ушиб, а не перелом. Тем более что эта боль была просто детской игрушкой по сравнению с той, которую он все еще испытывал в раненой руке и о которой забыл в ледяной воде. Повязку сорвало течением, и теперь Грегор мог видеть свою руку во всей красе. Предплечье страшно распухло, следы от присосок кальмара приобрели неприятный фиолетово-бурый оттенок, сочились каким-то флуоресцентным гноем и пульсировали, будто внутри горел огонь.

Говард присел рядом с Грегором. Он помог ему осторожно вытащить изо рта фонарик. Грегор вдруг вспомнил забавную деталь: когда миссис Кормаци давала ему фонарик, она сказала, что он водонепроницаемый. Что, мол, это даже на наклейке написано. И Грегор тогда подумал: какая глупость, ну зачем ему в подвале водонепроницаемый фонарик?!

Теперь-то он знал зачем. Грегор стиснул зубы покрепче, когда Говард принялся обрабатывать ему рану, нанося на нее какую-то прохладную мазь и перевязывая ее чистой тканью.

– Понимаю, что немного припоздал с этим сообщением, – произнес Говард, – но все-таки лучше ее какое-то время не мочить!

В его глазах мелькнуло что-то такое, что напомнило Грегору Викуса. Какая-то веселая искорка – хотя лицо сохраняло серьезное выражение.

Грегор и сам не удержался от смеха.

– Да уж, спасибо, очень вовремя! Я постараюсь.

Теперь Говард обратил свое внимание на Вертихвостку и завернул ее в одеяло. Она была слишком обессилена, чтобы возражать, когда он разжал ей зубы и влил прямо в пасть какое-то лекарство. После этих манипуляций она мгновенно провалилась в сон.

– С ней все будет нормально? – спросил Грегор.

– Да. Просто нужно ее согреть. У нее шок от ледяной воды. Но она боец, – произнес Говард с уважением.

Притопала Босоножка и начала совать печенье в рот Грегора:

– Ты мокий.

– Да уж, – согласился он, стряхивая с себя крошки.

– А Босоножка купаца? Мы купаца? – с надеждой спросила малышка.

Грегор в этот момент порадовался, что она не дотягивается до бортов лодки.

– Нет, Босоножка. Вода холодная, – покачал головой Грегор. – Я попробовал – слишком холодная.

Босоножка отломила еще кусочек печенья и старательно засунула его в рот Грегора.

– А вчея? Вчея будем купаца? – Она все еще путала вчера и завтра. Вчера, завтра, сегодня, позже, раньше – все это означало для нее одно и то же: другое время, не сейчас.

– Может быть, когда вернемся домой, Босоножка. Когда будет тепло. Я свожу тебя в бассейн, ладно? – сказал Грегор.

– Дя-я-я-я! – Босоножка потрогала его: – Ты мокий.

Грегор переоделся в сухое и завернулся в одеяло. Ему пришлось снять даже столь полюбившиеся ботинки: они хоть и были непромокаемыми, но все же не предназначались для купания в ледяной воде.

В лодке теперь стало тесновато – все тринадцать членов экспедиции разместились в ней. И хотя места хватило, свободного пространства оставалось совсем немного.

Люкса присела рядом с Грегором и что-то ему протянула:

– Вот. Я приготовила себе сандвич.

Он посмотрел на корявую версию сандвича с ростбифом и вспомнил, как в прошлый раз учил ее делать сандвичи. Вспомнил и улыбнулся.

– Спасибо.

Но есть ему совсем не хотелось.

– Не сердись на нас, Грегор. Мы с Маретом… крысы забрали у нас слишком много, понимаешь? Нам трудно было рисковать жизнью из-за… крысы. Даже ради успеха экспедиции, – сказала она негромко.

– Вертихвостке тоже пришлось нелегко, Люкса. Ведь крысы изгнали ее – только за то, что она обладает особым даром, – и она жила одна в Мертвых землях, – глухо произнес Грегор.

– Вот как? – приподняла брови Люкса. – Я и не знала.

– Конечно, не знала – ведь никто ее ни о чем не спрашивал! – Грегор почувствовал укол совести: ведь он тоже не разговаривал с Вертихвосткой. Он не хотел плыть с ней в одной лодке. Но зато он спас ее. – А она необыкновенная. Тебе стоило увидеть ее в деле. Да, она не знала, что такое водоворот. Но зато, стоя на стадионе, она знала, что происходит во дворце, знала даже, в какого цвета платьице одета Босоножка. Она единственная, от кого в Лабиринте будет реальная польза. – Слова вылетали из него как бы не по его воле – он уже не мог остановиться, не мог привести мысли в порядок. – И… и… это Живоглот привел ее. А Викус сказал однажды, что Живоглот – мудрый… необыкновенно мудрый… может быть, самый мудрых из… из всех! И вообще, Люкса, помимо всего прочего это было… это нехорошо, Люкса! – Он немного помолчал, потом продолжил: – Это было неправильно – просто сидеть в лодке и смотреть, как она тонет.

Грегор откусил маленький кусочек сандвича и начал жевать – скорее чтобы закончить разговор, а не потому, что проголодался.

Все это было так… так непонятно и запутанно – все эти отношения между людьми и крысами. И просто между людьми.

Крысы убили родителей Люксы и, возможно – он ведь не знал, – еще многих, кого она любила.

Тут еще одна догадка вдруг пронеслась у него в голове:

– И знаешь, если ты помогаешь крысе – это не делает тебя похожей на… Генри.

– Это ты так думаешь, – устало сказала Люкса. – А другие могут думать иначе.

Они сидели в молчании, он нехотя жевал свой сандвич. Ему нечего было ей возразить.

ГЛАВА 15

Грегор нашел на носу свободное местечко и устроил себе из одеял некое подобие гнезда. Но только он собрался вздремнуть, как рядом приземлился Арес.

– Привет, Арес, – сказал Грегор. – Ты чего?

– Я не могу найти себе места… из-за того, что ты бросился спасать крысу, – ответил Арес.

«Снова здорово, – устало подумал Грегор. – Начинается!»

Но дело было в другом.

– Я не мог оставить лодку. Я должен был нырнуть за тобой – но не мог оставить лодку, ведь ее некому было держать! – Крылья Ареса совсем поникли, он был расстроен.

– Да ладно, я все понимаю, – сказал Грегор. – Конечно, не мог. Я и не ждал, что ты это сделаешь.

– Я не хочу, чтобы ты подумал… я ведь твой должник, и мы породнились – и я обязан был быть с тобой. Я не хочу, чтобы ты подумал, будто я… бросил тебя. Как Генри, – промолвил Арес.

– Я так и не подумал. И сейчас не думаю. И вообще – ты делаешь для меня куда больше, чем я для тебя, – успокоил его Грегор. – И ты поступил так, как должен был поступить.

Грегор уселся на свою самодельную кровать. Босоножка тут же вскарабкалась к нему на колени и широко зевнула.

– Пать.

– О да, я тоже очень хочу спать. Давай-ка закрывай глазки, ладно?

Он прилег, устроив голову сестренки на своей здоровой руке и укрыв ее одеялом.

– Газки скоее сомкни, спи моя ядость, усни, – пробормотала Босоножка сонным голоском и тут же засопела.

Грегор решил не надевать на нее спасательный жилет – он сомневался, что в нем удобно спать. Но все же его волновала возможность нападения каких-нибудь еще чудищ… и вообще – мало ли что могло случиться!

– Слушай, Арес, – сказал он задумчиво. – Ты можешь мне кое-что пообещать? Если опять случится что-то плохое – можешь?

– Пообещать что? – спросил Арес.

– Пообещай мне спасать Босоножку. Сначала ее – а потом меня. Я знаю, мы породнились и все такое. Но прошу тебя – сначала ее.

Арес с минуту раздумывал, потом произнес:

– Хорошо. Я буду спасать вас обоих.

– Это конечно. Но если тебе придется выбирать – выбирай ее, ладно? – настаивал Грегор.

Ответа не последовало.

– Прошу тебя, Арес, обещай мне!

Арес вздохнул:

– Ладно. Сначала ее, раз ты так хочешь.

– Да, именно так я и хочу, – сказал Грегор, позволяя сну наконец вступить в свои права.

Он чувствовал себя гораздо спокойнее, зная, что Арес рядом и что он присмотрит за Босоножкой в случае чего. Может, все вместе – он, Грегор, Арес и, конечно, верный Темп – они смогут ее защитить.

Проснувшись через несколько часов, Грегор почувствовал, чье-то тепло у своих ног. Он осторожно высвободил затекшую руку из-под головы Босоножки и сел. В свете Фотоса Свет-Света он увидел, что Вертихвостка лежит, прижавшись к нему. От удивления он слегка дернулся и охнул – и она открыла глаза.

Выглядела она крайне смущенной и тут же отползла подальше в сторону. И такая ее реакция навела его на мысль, что она не случайно оказалась сейчас у его ног – видимо, крыса намеренно подползла ближе и прижалась к нему.

И вслед за этим пришла другая мысль: как же она соскучилась по физическим прикосновениям, если прижалась к нему, человеку. Ведь для нее нестерпимы его запахи!

Да, она смертельно изголодалась по прикосновениям. Все эти годы, что Вертихвостка провела в одиночестве в Мертвых землях, она отчаянно тосковала, страдая от невозможности прижаться к кому-нибудь и ощутить ответное тепло.

Он сделал вид, что ничего не понял:

– Эй, прости! Наверно, я во сне перекатился к тебе под бочок.

– Неудивительно, – проворчала Вертихвостка. – В лодке так мало места.

– О да, – согласился Грегор.

Он огляделся по сторонам.

Марет управлял лодкой, стоя у руля. Андромеда сидела прямо за его спиной. Фотос Свет-Свет восседал на бортике, время от времени от скуки меняя цвет брюшка. А остальные спали.

Грегор решил было еще поспать, но почувствовал, что уже выспался. И потом – это был самый подходящий момент поговорить с крысой. Он лихорадочно думал, с чего начать разговор, но Вертихвостка начала его первой:

– Я знаю, это ты заставил их спасти меня, – сказала она.

– Ну, типа того, – уклончиво ответил Грегор, которому не хотелось, чтобы она узнала, как ее спутники хотели бросить ее в беде.

Но она и так все знала, конечно.

– Живоглот был прав насчет тебя, – задумчиво сказала она. – Он сказал, что ты не похож на других людей. И что нельзя судить о тебе по тому, что я знаю о людях вообще.

– Интересно. Практически то же самое Викус сказал мне о самом Живоглоте, – усмехнулся Грегор. Эта тема смущала его. – Скажи, как долго тебе пришлось прожить в одиночестве?

– Три или четыре года.

– А почему они изгнали тебя? Другие крысы. То есть я хочу сказать – запахи ведь очень много значат для крыс, и ты должна была бы стать у них знаменитостью, – сказал Грегор.

– Я и стала. В некотором смысле. А потом они поняли, что я могу унюхать все их секреты – и никто не захотел, чтобы я оставалась рядом, – ответила Вертихвостка. – Я и твои секреты могу унюхать.

– Мои секреты? Какие же, например? – удивился Грегор, пытаясь сообразить, какие у него секреты.

Самым большим его секретом был секрет исчезновения его отца – по крайней мере он очень не любил говорить об этом. Но это в прошлом. Теперь его секрет – Подземье. Но они тут! Так о каких секретах она говорит?

Вертихвостка заговорила так тихо, что он едва расслышал ее слова:

– Я знаю, что происходит, когда ты сражаешься.

Грегор отшатнулся. Однако она была права, когда говорила про секреты. Он ведь ни с кем об этом не разговаривал – о том, что теряет связь с реальностью, едва берет в руки меч, и что потом не может ничего вспомнить. Он и наедине с собой старался об этом не думать.

Но все же он постарался не выдать себя.

– И что же происходит, когда я сражаюсь? – спросил он холодно.

– Ты не можешь остановиться. И ты – пахнешь. Я слышала подобный запах всего один или два раза в жизни. У нас, крыс, есть название для таких, как ты. Ты – яростник, – ответила Вертихвостка.

– Яростник? Что еще за яростник? – Грегору не нравилось, как звучит это слово: оно явно не означало ничего хорошего.

– Это такой особый вид бойца. Он появляется на свет с особыми способностями. И если остальным нужно много тренироваться, чтобы добиться мастерства в бою, то яростник – прирожденный убийца, – сказала Вертихвостка.

Все это не имело к нему ни малейшего отношения! Это было самое худшее, что он когда-либо слышал о себе.

– Но я не убийца! Тем более прирожденный! – выдохнул он.

И вспомнил пророчества Сандвича, где он назывался Воином и где говорилось, что ему суждено убить Мортоса.

– Это что же – все остальные тоже так думают?

– Никто пока не говорил о тебе ничего подобного, иначе я бы слышала об этом, – возразила Вертихвостка. – Быть яростником – это не из области морали. Ты не можешь с этим ничего поделать – как я ничего не могу поделать со своим даром нюхознания. И это не значит, что ты должен убивать – это значит только, что ты можешь. Лучше, чем кто-либо еще. И что, вступая в бой, ты уже не остановишься.

Сердце Грегора бешено колотилось. А что, если она права?! Да нет, не может быть. Он ведь не любил драться! Да что там – ему не нравилось спорить и даже присутствовать при споре!

Да, но все эти кровяные шарики и щупальца… Он действительно не контролировал себя. Он даже ничего не помнил.

– И все-таки я думаю, что ты ошибаешься. Ты, видимо, спутала меня с кем-то еще, – только и смог он сказать.

– Нет, не спутала. Можешь отрицать это сколько угодно, в глубине души ты прекрасно знаешь, что я права. Если будет возможность – я попрошу Живоглота поговорить с тобой об этом, – добавила Вертихвостка.

– Живоглота? А при чем тут Живоглот? – спросил Грегор, сгорая от стыда.

– Потому что он тоже яростник, – просто ответила Вертихвостка. – Но в отличие от тебя он научился себя контролировать.

Ах вот как! Значит, Живоглот. Что ж, если говорить о машине для убийства – никто лучше Живоглота не подходит на эту роль. Грегор вдруг вспомнил, как Живоглот взмахнул перед ним своим хвостом и, когда он, Грегор, Неожиданно для себя этот хвост поймал – в сантиметре от своего лица, – сказал: «Ну, этому научить нельзя». Значит, он к тому времени уже знал, что Грегор – яростник? А Соловет?

– Пожалуй, я попытаюсь поспать, – сказал Грегор и лег. Он уложил Босоножку поудобнее и уставился в темноту. Поймал себя на том, что кусает губы, чтобы не расплакаться. Да. Если ему удастся остаться в живых – надо будет поговорить с Живоглотом.

Прошло несколько часов, и один за другим все начали просыпаться – начиналось то время суток, которое в Подземье именуется «день».

Грегор уже потерял счет дням и не знал, как долго они плывут. Он хотел было спросить Люксу, но потом задумался: а хочет ли он это знать на самом деле? Каждый день, проведенный здесь, означал день тревоги и страха для его семьи наверху. Мысль о том, как напряженно они ожидают от него хоть каких-то вестей, заставляло сердце сжиматься: наверняка папе стало хуже от этих волнений, мама не спит по ночам, бабушка не понимает, что происходит, а Лиззи просто боится. Как они там? Ходит ли мама по-прежнему каждый день на работу? Лиззи наверняка ухаживает за отцом и бабушкой, а ей ведь надо ходить в школу и врать миссис Кормаци, что они с Босоножкой заболели и потому их не видно. Рождество уже, наверно, совсем близко. Все плохое в праздники становится еще хуже – он помнил это еще с тех времен, когда пропал папа. Все люди вокруг веселятся – и это делает твою боль еще пронзительнее. В этом году, когда папа вернулся, Грегор надеялся, что у них наконец будет настоящее веселое Рождество – самое лучшее, пусть даже у них нет денег на подарки.

И вот теперь он здесь, далеко-далеко от дома, собирается убить гигантскую белую крысу, чтобы спасти свою сестренку, а члены его семьи там, наверху, не сводят глаз со стрелки часов и ждут, ждут, ждут…

О-хо-хо. И потом – они все тут, в лодке, уже начали сходить с ума. Очень трудно ужиться всем вместе, таким разным – людям, летучим мышам, крысам, тараканам, светлякам, – и найти общий язык. Им и в двух лодках было трудно. А в одной просто невыносимо.

То и дело вспыхивали ссоры между пассажирами – особенно по поводу еды.

Большая часть припасов осталась на той лодке, что попала в водоворот. Марет распределял теперь еду между всеми особенно скрупулезно, и каждый получал довольно скудную порцию. Фотос Свет-Свет и Бац были недовольны и требовали таких же порций, какие получали вначале. Услышав, что так не получится, они просто принялись беспрестанно ныть и ныли до тех пор, пока Вертихвостка не заявила, что вполне может пообедать светляками. Тогда они надулись и стали светить только по собственному усмотрению.

Грегор слышал, как Бац шептала на ухо Фотосу:

– Почему эта девчонка и ее летучая мышь едят нашу еду? Они же просто нахлебники! На них не рассчитывали!

И разумеется, Грегор не мог отказать в еде Босоножке. Когда пришло время обеда, она в мгновение ока проглотила свой хлеб с сыром и ткнула в направлении порции Грегора пухлым пальчиком:

– Исё! Я гоёдная!

Ему ничего не оставалось, как разделить свою порцию пополам и отдать ей половину. Но, съев и ее, и половину порции Темпа, она все еще не наелась.

– На, возьми, – вдруг сказала Вертихвостка, протягивая ломтик сыра Босоножке, и та со счастливым видом впилась в него зубками.

Все вытаращили на крысу глаза, а Вертихвостка смущенно отвернулась и пробормотала:

– Он все равно слишком воняет людьми – я бы и так и так не смогла его съесть!

Но Грегор был уверен, что стал свидетелем поистине невероятного события: крыса поделилась едой с человеком.

Кто совсем не волновался о еде – так это Говард.

– Вокруг нас еды – целое море, ребята, – сказал он. – Просто нужно немного потрудиться. – И отправил летучих мышей рыбачить с рыболовной сетью.

Говард знал, что делал: довольно скоро мыши принесли им сеть, полную рыбы.

Только вот готовить ее было не на чем. Правда, полакомиться добычей не смогли только люди – остальные с удовольствием утоляли голод сырой рыбой. Бр-р-р!

Грегор смотрел на холодную, бледную рыбью плоть с отвращением.

Возможности развести огонь и приготовить рыбу у них не было. Правда, у него мелькнула было шальная мысль соорудить на быструю руку жаровню с помощью светляков, но он тут же отогнал ее.

– Тебе стоит попробовать. Это не так ужасно, как кажется, – сказал Говард, для которого сырая рыба, как оказалось, тоже не была проблемой. – Мы на Источнике иногда едим ее вот так, как говорится, без термической обработки, хотя в Регалии это не принято.

Грегор осторожно откусил малюсенький кусочек и, пожевав, решил, что это, пожалуй, съедобно. Потом вспомнил, что там, наверху, многие люди едят суши с большим удовольствием – а ведь туда тоже кладут сырую рыбу! Проходя мимо ресторанов японской кухни, он частенько видел рекламу, на которой были изображены рыба, рис и морепродукты, завернутые в водоросли. И это было дорогое удовольствие, между прочим! Сам он никогда не пробовал суши, а вот его друг Ларри попробовал и говорил потом, что это вполне съедобно, особенно если налить побольше соевого соуса.

Грегор прикрыл глаза, представляя себя в шикарном ресторане, и разом засунул в рот весь кусок. Да, соевый соус тут не помешал бы!

Люкса тоже присоединилась к общей трапезе. Грегор видел, что ей это доставляет не большее удовольствие, чем ему, но ведь она сама решила присоединиться к ним – а значит, жаловаться не имела права. К тому же – разве могла она признать, что есть на свете что-то такое, что могут делать ее кузены и чего не может делать она?!

Босоножка откусила кусочек и тут же, не церемонясь, выплюнула обратно, а потом начала тереть язычок рукой:

– Некусьно! Некусьно!

Она и дома-то рыбу не особо жаловала – с трудом удавалось уговорить ее съесть маленький кусочек, обильно сдобрив его кетчупом, так что ничего удивительного в ее реакции не было.

Вертихвостка, которая накинулась на еду и проглотила чуть не полдюжины рыбешек за раз, вдруг подняла голову и задергала носом:

– Земля. Мы приближаемся к земле.

Марет бросился к карте.

– Но этого не может быть! Нам плыть еще несколько дней!.. Надеюсь, мы не сбились с курса из-за водоворота…

Говард сверился с компасом:

– Нисколько, мы плывем в правильном направлении. – Он повернулся к Вертихвостке: – Ты можешь определить, что это за земля? Какова ее природа?

– Что-то круглое… примерно миля в диаметре… – Вертихвостка продолжала дергать носом.

– Круглое? Так это остров?! – поразился Говард. Он уставился в карту: – Хм… думаю, мы сейчас вот здесь! – Он ткнул в карту пальцем. – Но на карте в этом месте нет никаких островов. Впрочем, она составлялась много лет назад – с тех пор все могло измениться…

– Похоже, он недавно появился, – произнесла Вертихвостка. – Я чую запах свежей лавы.

– А он обитаемый? – спросил Марет.

Вертихвостка прикрыла глаза и сосредоточилась.

– Да, там есть жизнь. Но не теплокровная. Это… насекомые. Но я не могу подобрать им название.

Грегор на всякий случай принялся упаковывать Босоножку в спасательный жилет: в прошлый раз, когда Вертихвостка не могла подобрать названия для своих ощущений, они все чуть не утонули. Остров насекомых без названия. Звучит как-то не особенно приятно.