Текст книги "Грегор и подземный лабиринт"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)

Сьюзен Коллинз
Грегор и подземный лабиринт

ЧАСТЬ 1
МИССИЯ

ГЛАВА 1

Грегор открыл глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд. Осторожно, не делая лишних движений, осмотрел свою спальню. На стенах и потолке никого не было. На шкафу тоже. И тут он увидел: вон, на подоконнике, совершенно неподвижный – лишь усики подергиваются, – сидит таракан.

– Слушай, ты нарываешься! – мягко сказал он таракану. – Хочешь встретиться с моей мамой?

Таракан потер усики, но не двинулся с места. Грегор вздохнул, потянулся за старой банкой из-под майонеза, в которой стояли карандаши, вытряхнул их на кровать и одним ловким движением накрыл его стаканом.

Ему даже вставать не пришлось. Спальня у него совсем крошечная, видно, предполагалось, что это будет кладовка. Узкая кровать сюда еле втиснулась, и ночью, ложась спать, он прямо от дверного проема падал на свою подушку. В стенке, в изножье кровати, была ниша, достаточно большая, чтобы вместить узкий шкаф. Правда, дверцы у шкафа открывались сантиметров на двадцать, не шире. Уроки ему приходилось делать сидя на кровати, скрестив ноги и держа на коленях доску. И двери у комнаты не было. Но Грегор не жаловался. У него зато было окно, выходившее на улицу, и довольно высокий и еще совсем белый потолок. И потом, этот уголок, несомненно, был самым укромным местом в квартире. Никто, кроме него, здесь и не бывал… если не считать тараканов.

Кстати, тараканы в последнее время вели себя необычно. Раньше они просто носились по всей квартире, но прятались, когда кто-либо появлялся, а теперь Грегору стало казаться, что их словно бы стало больше: куда ни повернись, хоть одного да увидишь. Но главное – они никуда не убегали, а будто нарочно сидели и наблюдали… за Грегором.

Это было странно.

Но дело даже не в этом. Грегору теперь приходилось совсем непросто: ведь он изо всех сил старался сохранять им жизнь.

После того как прошлым летом, глубоко-глубоко под Нью-Йорком, огромная тараканиха пожертвовала собой, чтобы спасти жизнь его двухлетней сестренки Босоножки, Грегор поклялся никогда больше не убивать этих насекомых. И свое слово он держал. Но вот встреча с его мамой не сулила тараканам ничего хорошего.

У Грегора была единственная возможность спасать тараканов, просто выдворяя из квартиры, пока их не обнаружило мамино всевидящее око. В теплую погоду он ловил их и относил на пожарную лестницу. Но сейчас стоял холодный декабрь, и он опасался, что тараканы на улице померзнут, а потому в последние дни засовывал их поглубже в мусоропровод. Ему казалось, что там для них просто рай.

Грегор, осторожно передвигая банку, вынудил таракана добежать до края подоконника и перевернул банку, накрыв ее рукой. По коридору прокрался через ванную, а затем через спальню, где спали Босоножка, Лиззи и бабушка, в гостиную. Мамы уже не было. Она, должно быть, ушла в кафе, где по выходным подрабатывала официанткой. Денег, которые мама получала в приемной у дантиста, пропадая там целыми днями с понедельника по пятницу, не хватало, и маму они теперь почти не видели.

Папа спал на раскладном диване в гостиной. Ему опять снилось что-то неприятное. Его пальцы подергивались, судорожно перебирая одеяло, и он что-то приглушенно бормотал. Бедный папа…

Проведя два с половиной года в плену у свирепых крыс очень, очень глубоко под Нью-Йорком, папа стал немощным и совсем больным. В Подземье, как называли местные жители свою страну, он недоедал и совсем не видел солнечного света. А еще крысы, похоже, жестоко мучили его, но он об этом никогда не рассказывал. Во сне ему часто снились кошмары, а иногда он, как бабушка, путал сон и явь. Особенно плохо ему становилось, когда поднималась температура, а это случалось нередко, и сколько ни обращался к врачам, папа так и не смог избавиться от странной болезни, принесенной из Подземья.

Когда Грегор просто мечтал о папином возвращении и даже потом, когда вслед за Босоножкой свалился в вентиляционное отверстие в прачечной, ему казалось, что, стоит семье воссоединиться, как все станет легко и просто. И еще радостно.

Теперь Грегор знал, что это не так. Да, с возвращением папы всем им стало в тысячу раз лучше. Лучше, но не легче. А минуты радости случались совсем редко – они теперь почти никогда не собирались вместе.

Грегор тихо пробрался на кухню и вытряхнул таракана в мусоропровод. Пустую банку он поставил на пустую тумбочку и вздохнул. В холодильнике стояли недопитые бутылки молока и яблочного сока, а еще банка горчицы. Грегор обеспокоенно открыл шкафчик. Полбатона хлеба, немного арахисового масла и упаковка овсянки. Встряхнув овсянку, облегченно выдохнул – хватит и на завтрак, и на обед. А поскольку сегодня суббота, ему, Грегору, дома есть не придется, он ведь должен помогать миссис Кормаци.

Как ни странно, за последние несколько месяцев из пронырливой и болтливой соседки миссис Кормаци превратилась чуть ли не в ангела-хранителя семьи.

Едва Грегор с папой и Босоножкой вернулся из Подземья, как на лестничной площадке он столкнулся с миссис Кормаци.

– Ну, и где это вы пропадали, мистер Нет? – спросила она. – Напугали всех до смерти!

Грегор тут же выдал ей историю, сочиненную ими сообща: они с Босоножкой бежали на детскую площадку, но по пути встретили папу, который как раз собирался проведать больного дядю в Виргинии и решил взять с собой детей. Грегор подумал, что папа предупредил маму, а папа подумал, что это сделал Грегор, и они до самого возвращения не знали, какая тут поднялась буча.

Миссис Кормаци хмыкнула, смерив его тяжелым недоверчивым взглядом:

– Я думала, твой отец живет в Калифорнии.

– Жил… одно время, – замялся Грегор. – Но теперь вот вернулся.

– Понятно, – многозначительно сказала миссис Кормаци. – Ну кто бы мог подумать…

Грегор кивнул, понимая, что его история звучит ужасно фальшиво, а миссис Кормаци снова хмыкнула:

– Что ж, на вашем месте я бы еще чего-нибудь сочинила, для убедительности, – и, не сказав больше ни слова, развернулась и ушла.

Грегор подумал было, что она рассердилась, но, видимо, ошибся, потому что через несколько дней миссис Кормаци явилась к ним с пирогом.

– Я испекла пирог в честь возвращения твоего отца, – пропыхтела миссис Кормаци. – Он дома?

Грегору не хотелось ее впускать, но тут папа крикнул из комнаты неестественно радостным голосом:

– О! Да это, никак, миссис Кормаци?! – и она важно прошествовала мимо Грегора со своим пирогом.

Вид его отца, с трудом приподнявшегося с дивана – с белым как мел лицом, поседевшего, сгорбившегося, – заставил ее вздрогнуть. Если она и собиралась устроить ему допрос, то сразу передумала. Разговор не заладился, они с папой обменялись парой вежливых фраз о погоде, и миссис Кормаци удалилась.

А через пару недель после начала школьных занятий мама позвала Грегора, чтобы сообщить ему новость:

– Миссис Кормаци хочет нанять тебя помогать ей по субботам, – сказала она.

– Помогать? – насторожился Грегор. – В чем это помогать?

Ему совсем не хотелось помогать миссис Кормаци. И потом, он был уверен, что она примется задавать ему кучу дурацких вопросов. Или уговаривать, чтобы он согласился погадать на картах Таро.

– Точно не знаю. Помогать по хозяйству. И ты не обязан это делать, если не хочешь. Но я подумала, что так ты мог бы заработать себе на карманные расходы, – сказала мама.

И Грегор понял, что он, конечно, пойдет и будет делать все, что ему скажут, а деньги, которые заработает, не пойдут ни на какие карманные расходы – он и не подумает тратить их на мороженое, кино, комиксы или что-нибудь в этом роде. Он отдаст их маме. Потому что хоть папа и вернулся, преподавать он уже больше не мог. Он из дома-то выходил всего несколько раз – к врачу. И одного они его не отпускали: папу обязательно сопровождал Грегор, в крайнем случае – Лиззи. Так что все шестеро они жили на то, что зарабатывала мама. А на папино лечение, школьные принадлежности, одежду, еду и оплату счетов необходимы были деньги. И их все время не хватало.

– Во сколько она меня ждет? – спросил Грегор.

– Она сказала, лучше в десять, – ответила мама.

В ту первую субботу, несколько месяцев назад, дома даже еды-то не было, так что Грегор просто выпил пару стаканов воды, чтобы хоть чем-то заполнить пустой желудок, и направился к миссис Кормаци.

Когда дверь в ее квартиру открылась, его ноздрей коснулся какой-то восхитительный запах. Никогда еще не доводилось ему вдыхать такой дивный аромат. Что же так чудесно пахнет?

– Значит, явился, – сказала миссис Кормаци. – Ну что ж, парень, давай за мной.

В животе у Грегора громко заурчало. Испугавшись, что услышит миссис Кормаци, ужасно смущенный, он последовал за ней на кухню. В огромной кастрюле на плите кипел соус – вот что так волнующе пахло! В другой кастрюле было тесто для лазаньи. А на столешнице громоздились груды свежих овощей.

– У нас в церкви сегодня благотворительный ужин, и я обещала принести лазанью. Не спрашивай почему. – Миссис Кормаци налила пару половников соуса в миску, покрошила туда толстый ломоть хлеба, поставила миску на стол и чуть подтолкнула к ней Грегора: – Попробуй-ка.

Грегор неуверенно глянул на нее.

– Попробуй! И поживее! Мне нужно знать, съедобно ли это, – приказала миссис Кормаци.

Он осторожно сел на стул, взял вилку и – не удержался – подхватил самый большой кусок разбухшего в соусе хлеба. Вкусно было необыкновенно, у него даже слезы навернулись на глаза.

– Вот это да! – только и смог вымолвить он.

– Ах вот как! Тебе не понравилось. Это несъедобно. Мне, видимо, имеет смысл вылить эту гадость, помыть кастрюлю и купить банку соуса в магазине! – решительно сказала миссис Кормаци.

– Нет-нет, что вы! – разволновался Грегор. – Это самый лучший соус из всех, что мне когда-либо доводилось пробовать!

Миссис Кормаци швырнула перед ним столовую ложку:

– Тогда доедай-ка, парень, мой руки с мылом и готовься резать овощи!

Грегор стремительно опустошил полную миску вкуснейшего соуса с хлебом, и миссис Кормаци тут же велела ему почистить и порезать груду овощей, которые она тут же обжаривала в оливковом масле. Потом он смешал яйца с сыром рикотта, они с миссис Кормаци раскатали тонкие лепешки теста и уложили их в три большие формы, добавив туда овощи, соус и сыр и сунув все это в духовку. Потом он помог убраться на кухне и помыть посуду. И тут миссис Кормаци возвестила, что наступило время обеда.

Пока они ели в гостиной сандвичи с тунцом и Грегор удивлялся, как все это в него вмещается, миссис Кормаци рассказывала о своих детях – у нее их было трое, они все уже выросли и жили довольно далеко, в других штатах. А еще она говорила о мистере Кормаци, своем муже, который умер несколько лет назад. Грегор даже немножко его помнил, он был неизменно приветлив, иногда давал Грегору немного денег – на сладкое, а однажды почему-то подарил ему бейсболку.

– Дня не проходит, чтобы я его не вспоминала, – со вздохом сказала миссис Кормаци, внося в комнату невероятных размеров сладкий пирог, который испекла накануне вечером.

После обеда Грегор помог ей убраться в ванной, а потом отнес несколько коробок с вещами в подвал.

Около двух часов дня миссис Кормаци сказала, что Грегор может идти домой.

И за все время, что он был у нее, она не задала ни единого вопроса – только спросила, как ему нравится в школе.

Он вышел из квартиры, унося с собой сорок баксов, зимнее пальто ее дочери, из которого та давным-давно выросла, и лазанью.

Грегор пробовал было от лазаньи отказаться, но миссис Кормаци на него рассердилась:

– Я не могу принести на благотворительный ужин три лазаньи! Понимаешь, все приносят по две, и если я заявлюсь с тремя, все подумают, что я выскочка и воображала. И что ты мне предлагаешь, съесть ее самой?! С моим-то холестерином?! Нет уж, забирай ее, парень, и ешь сам! Давай, иди! Мне пора отдохнуть после обеда. А в следующую субботу я тебя жду. – И захлопнула дверь перед самым его носом.

Все это было как-то… слишком. Но зато он мог теперь порадовать маму и удивить ее. Он купил домой продуктов и лампочек: в доме уже три перегорели, а купить было не на что. И у Лиззи теперь имелось теплое пальто. А лазанья…

Удивительно, но лазанья – это было самое лучшее.

Грегору даже захотелось тогда постучаться к миссис Кормаци и рассказать ей всю правду о Подземье и обо всем, что там с ними приключилось. И извиниться за то, что соврал. Но конечно, он не стал этого делать.

Грегор сидел на кухне, погрузившись в воспоминания о необыкновенной лазанье, когда туда вошла Лиззи. Она была в пижаме. Для своего возраста она была, пожалуй, слишком маленького роста, зато лицо у нее было по-взрослому серьезным. В ее возрасте дети бывают веселыми, румяными и беззаботными, все, но не Лиззи.

– Сегодня есть какая-нибудь еда? – спросила Лиззи.

– Да, полно! – ответил Грегор, стараясь не выдать своих грустных мыслей. – Смотри, у вас есть овсянка на завтрак! А на обед вы можете перекусить арахисовым маслом. Я как раз собирался приготовить кашу.

Лиззи не разрешалось пользоваться плитой, считалось, что она еще мала. Она открыла шкафчик с посудой. Достав четыре миски, засомневалась:

– А ты будешь завтракать или?..

– Ну… вообще-то мне с утра есть совсем не хочется, – соврал Грегор, хотя его желудок думал совсем иначе. – И потом – я же иду сегодня к миссис Кормаци.

– А мы пойдем потом кататься на горку? – с надеждой спросила Лиззи.

Грегор кивнул:

– Угу. Я отведу вас с Босоножкой в Центральный парк. Если, конечно, с папой все будет в порядке…

Они недавно нашли на помойке пластмассовую ледянку с большой трещиной. Папа заклеил трещину скотчем, и Грегор пообещал сестрам, что они покатаются с горки, – он кормил их этими обещаниями целую неделю. Но даже когда у папы не было лихорадки, кто-то все равно должен был находиться рядом с ним и с бабушкой, которая проводила все больше времени на своей ферме в Виргинии. А температура у папы поднималась обычно во второй половине дня.

– Если папе будет нехорошо, я останусь дома, а ты можешь взять покататься одну Босоножку, – сказала Лиззи.

Грегор знал, что ей до смерти хочется пойти на горку. Она ведь тоже совсем маленькая! Почему все так сложно – и разве такой должна быть жизнь у семилетнего ребенка?

Следующие несколько часов Грегор провел, помогая миссис Кормаци готовить картофельную запеканку, смахивать пыль с ее коллекции античных часов и развешивать украшения к Рождеству, вынутые из подвала.

Миссис Кормаци неожиданно спросила, что он хотел бы получить в подарок на Рождество, и он только пожал плечами. Какие уж тут подарки…

А когда Грегор уходил, то, кроме денег и огромной формы с картофельной запеканкой, миссис Кормаци сунула ему одну отличную вещь: пару ботинок ее сына.

Конечно, они были далеко не новыми и слегка не по размеру – великоваты.

Но ботинки были крепкие и не промокали, а шнуровка на них была выше щиколотки. Класс!

Единственные кроссовки Грегора здорово обтрепались и протекали – если на улице было сыро, он приходил в школу с мокрыми ногами и целый день так и ходил, с хлюпающей в кроссовках водой.

– А вы уверены, что вашему сыну они больше не нужны? – спросил Грегор, когда миссис Кормаци протянула ему ботинки.

– Моему сыну?! Ну разумеется, ему просто необходимо, чтобы они валялись в моей кладовке, а он мог приезжать раз в год и, случайно на них наткнувшись, говорить: «О, да это же мои старые ботинки!» Если я еще раз о них споткнусь, доставая утюг, мне придется снести их на помойку! Так что забирай, парень, уноси их отсюда, пока я не вышвырнула их в окно и кого-нибудь не пришибла! – сказала миссис Кормаци, всем своим видом выражая неприязнь к таким прекрасным ботинкам. – Жду тебя в следующую субботу!

Придя домой, Грегор обнаружил, что у папы опять разыгралась лихорадка.

– Дети, идите-ка вы на горку. Идите, – сказал тот, пытаясь притвориться, что с ним все в порядке. – Мне уже лучше, и мы прекрасно справимся здесь вдвоем с бабушкой.

Прозвучало все это не слишком убедительно: у него зуб на зуб не попадал, так его трясло.

Босоножка нетерпеливо приплясывала с ледянкой с руках:

– Кататься, Ге-го? Мы идем кататься?

– Я остаюсь, – прошептала Лиззи на ухо Грегору. – Ты только папе лекарство сначала принеси, ладно? А то мы вчера последнюю таблетку ему дали…

Грегор понимал, что лучше остаться с отцом. Но Босоножка – она так хотела на горку! А Лиззи была еще слишком маленькой, чтобы отпускать их туда одних.

Грегор сбегал в аптеку и купил для папы лекарство. На обратном пути он остановился у лотка уличного торговца книгами. Еще несколько дней назад, проходя мимо, он заметил на прилавке сборник головоломок в мягкой обложке. Книжка была слегка потрепанная, но, пролистав ее, Грегор обнаружил, что большинство головоломок остались неразгаданными. Торговец продал ему книжку за доллар.

Потом Грегор купил несколько апельсинов сорта навелин – дорогих, с тонкой кожурой – Лиззи их очень любила.

Лицо Лиззи просияло от радости при виде купленной книжки.

– О! О! Я только возьму карандаш! – выпалила она и умчалась на поиски.

Она обожала головоломки. Математические головоломки, головоломки со словами – любые. И хотя ей было всего семь, она легко справлялась и с головоломками для взрослых. С самого раннего детства, стоило ей увидеть на улице какую-нибудь надпись, она начинала переставлять в ней буквы, чтобы получать все новые и новые слова. Будто не могла удержаться…

Когда Грегор рассказывал ей о Подземье, она слегка задохнулась, услышав имя крысиного короля Грызера.

– Грегор, ведь это имя так похоже на твое – те же буквы!!!

А ведь никто, кроме нее, этого не заметил.

Вот теперь она не будет чувствовать себя обделенной, оставшись дома с папой и бабушкой, пока Босоножка будет кататься с горки. Бабушка спит, папа получил свое лекарство, и скоро температура пойдет на спад. А Лиззи с удовольствием уселась, поджав ноги, в кресло, посасывая оранжевые дольки апельсина и с головой погрузившись в разгадывание головоломок.

Счастливое возбуждение Босоножки было столь велико, что Грегор невольно заразился им и тоже почувствовал себя счастливым. Он надел дополнительную пару носков и набил в ботинки туалетной бумаги – теперь его ногам было сухо, удобно и тепло.

Он уходил с легким сердцем: у домашних была на ужин ароматная картофельная запеканка, которой хватит, чтобы накормить небольшую армию.

Пушистые маленькие снежинки кружили у него над головой, когда они с Босоножкой вышли из подъезда. Да, в самом деле – в такие моменты жизнь прекрасна.

Они отправились к ближайшей станции метро. Им нужно было добраться до Центрального парка – они хотели попасть на самую классную горку в городе.

Там было полно народу. Кто-то катался на навороченных санках, кто-то – на старой картонке, а один парнишка – на старом мусорном пакете.

Босоножка оглушительно визжала каждый раз, когда они ехали с горки, и, очутившись внизу, тут же начинала канючить:

– Исё, Ге-го, исё!

Так они и катались, пока не начало смеркаться. У же собравшись домой, Грегор остановился перед выходом, чтобы Босоножка вдоволь набегалась и наигралась. Прислонившись к дереву, он наблюдал, как она восторженно топчется на снегу, оставляя на нем множество маленьких следов.

Все в парке было пронизано духом Рождества: все эти горки, и наряженные елки, и смешные толстые снеговики, которых лепили дети… Разноцветные лампочки… Люди, спешащие домой с покупками, несущие большие пакеты с праздничными картинками…

Наверное, все это должно было умилять Грегора и радовать его, но вместо этого он вдруг почувствовал отчаяние. У них совсем нет денег. А все эти праздничные хлопоты для него уже не так уж и важны. Ему ведь уже одиннадцать.

Но Босоножка и Лиззи – они ведь такие маленькие! Для них Рождество должно быть счастливым, радостным, волшебным – им нужны и рождественская елка, и подарки, и носки с подарками на вешалке для верхней одежды (камина ведь у них не было), и все эти вкусности на праздничном столе.

Он так старался отложить что-нибудь для праздника из денег, что давала миссис Кормаци, – но всякий раз находились какие-то неотложные покупки: лекарство для отца, молоко или детские колготки: Босоножка была специалистом по снашиванию колготок. Дня не пройдет – у нее уже дыры на коленках…

– Босоножка! – позвал Грегор. – Нам пора!

Оглянувшись, он вдруг понял, что уже зажгли фонари, – пока он предавался грустным мыслям, наступил вечер.

– Босоножка! Пойдем скорее домой!

Грегор снова оглянулся вокруг и почувствовал, как его кольнула тревога: Босоножки нигде не было.