Текст книги "Грегор и тайный знак"

Автор книги: Сьюзен Коллинз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

ГЛАВА 22

Грегор напряг глаза, вглядываясь в серую дымку из пепла и пыли, и наконец увидел зубастиков. Они шли там, внизу, друг за другом, по длинной дороге, которая начиналась у выхода из какого-то туннеля и вела в огромную впадину у основания вулкана. С одной стороны от этой дороги высился утес, с другой обзор закрывали каменные стены, поэтому мыши не видели колодца, к которому шли. Они не видели конечного пункта назначения. Только оказавшись на самом дне колодца, они наконец понимали, куда их загнали крысы.

Зубастики, уже упавшие в колодец, метались и пронзительно кричали, пытаясь предупредить об опасности тех, кто шел следом. Грегор видел, как тревога распространилась по толпе зубастиков, как многие пытались повернуть назад, а кто-то даже прыгал через спины своих сородичей, чтобы вернуться обратно, к выходу из туннеля… Но все было напрасно: они снова попадали в лапы крысам. А потом зубастики отчаянно завизжали, потому что из туннеля выкатился огромный валун и заблокировал выход. Обратной дороги не было!

– Вперед! – крикнула Люкса, вскакивая на ноги. – Пошли!

– И что же дальше? Что ты намерена сделать? – встал у нее на пути Живоглот. – Вы, все вы, хватит уже сломя голову лететь навстречу опасности! Включайте мозги! Это ведь не соревнования, кто быстрей сдохнет!

– Нам нужно поскорее вытащить их из колодца в безопасное место! – закричала Люкса.

– Разумеется, и кое-кого ты сможешь спасти. Но лишь немногих! А сотни и сотни останутся там, в ловушке. Ты думаешь, крысы будут стоять и смотреть, как ты их спасаешь?! Мы потеряем наше единственное преимущество – неожиданность, – ответил Живоглот.

– А что предлагаешь ты? – в отчаянии крикнула она. – Просто ждать, пока вулкан начнет извергаться, и они сгинут в огненной лаве?

– Я предлагаю тебе подумать хотя бы пару минут! – рявкнул Живоглот.

– Вэ – вулкан, – подала голос Босоножка. – И исё Валентин, – она ткнула Живоглота в бок своим скипетром: – Ты Валентин!

Живоглот вздохнул:

– Ты-то здесь зачем?!

Пронесся новый порыв ветра.

«Очень кстати, – подумал Грегор. – Еще и ветер поднялся».

Если снова будет воздушный шторм – летучие мыши лететь не смогут. Хорошо хоть ветер немного очистил воздух. Грегор впервые за многие часы смог наконец сделать нормальный, глубокий вздох.

– Смотрите, зубастики начинают действовать! – сказал Говард.

Мыши уже справились с охватившей их паникой и, видимо, начали разрабатывать и претворять в жизнь план побега. Они выстраивали сейчас нечто вроде пирамиды у стены колодца, карабкаясь на спину друг друга. Несколько мышей стояли внизу, они образовывали основание пирамиды, на их спинах выстраивался следующий ряд, потом еще один… Пирамида росла и высилась на глазах.

– Это они здорово придумали, с пирамидой, – одобрительно сказал Грегор.

– Но это не пирамида. Это Равнобедренный маневр, – подал голос Картик.

– Как это? – не понял Грегор.

– Это нельзя назвать пирамидой – у пирамиды в основании треугольник, а они выстраивают два одинаковых равносторонних треугольника с общей стороной, – объяснил Картик.

– А-а-а-а, – протянул Грегор.

Ему-то всегда казалось, что пирамидой называется любое сооружение, когда одни люди стоят на других. Но спорить с Картиком он не стал – он был не силен в этом вопросе, да и не хотелось тратить силы на пустые разговоры.

– Смотри-ка, у них есть план. И он неплохо работает, – заметил Живоглот. – Все, что им нужно, – это чтобы до них не добрались крысы, если они вдруг появятся.

– Вот этим мы и займемся, – заявила Люкса.

– Согласен. Темп, присмотри за щенками. Остальные – взлетаем! – приказал Живоглот.

Грегор уже оседлал было Ареса, но Живоглот остановил его:

– Нет, Арес мне понадобится самому. Ты садись с кем-нибудь еще и жди, пока он доставит меня на место.

– Сюда, Грегор! – позвал Говард и протянул руку, помогая ему усесться на Найк.

– Нужно подождать, пока валун начнет отваливаться. У нас тогда останется достаточно времени, чтобы в случае опасности успеть прийти на помощь, и в то же время мы не обнаружим себя перед крысами раньше времени, – сказала Люкса.

– Хорошо. Очень хорошо! Вот что значит – немножко подумать, – одобрил Живоглот. – Всем ждать, как она сказала.

И они остались на месте наблюдать, готовые в любую секунду взлететь.

Мышиная пирамида поравнялась с краем колодца. Они вот-вот смогут выбраться на свободу. И валун не шевелится.

– Если начнет извергаться лава – сначала ведь что-то произойдет? Да? Мы поймем, что это начинается? – с тревогой спросил Грегор.

– Обычно бывает треск, ну, какие-то звуки, я уверен, – ответил Живоглот. – Хотя, честно говоря, мне с этим сталкиваться не приходилось.

Первые зубастики добрались до края колодца – план побега сработал!

– А может, крысы и не вернутся, – задумчиво сказал Грегор. – Может, они даже вообразить не могут, что мыши способны сбежать.

Теперь зубастики спасали своих мышат: когда первые пятеро перелезли через край колодца, двое взрослых особей побежали с ними прочь. Крыс не было. Никто не преследовал беглецов.

Несколько минут прошло в молчании, потом Люкса произнесла:

– Что-то тут не так. Почему крысы позволили им сбежать?

– Действительно странно, – нахмурился Живоглот. – Разве что… Возможно, крысы знают, что им не стоит себя утруждать: кто-то или что-то сделает за них всю работу.

– Но ведь извержения нет, – возразил Грегор.

И вдруг Темп взволнованно зашевелил усиками, нервно переступая лапками по земле:

– Не лава, быть это, не лава! – прошелестел таракан.

– Что такое, Темп? Что случилось? – спросил Грегор. Он уже по опыту усвоил: если Темп волнуется – для этого есть серьезные причины.

– Не лава, быть это, не лава…

Темп пытался подобрать нужное слово, но не мог. И тогда он принялся щелкать на своем тараканьем языке.

– Что он говорит, Газард?! – обратился Грегор к мальчику.

– Не знаю. Какая-то бессмыслица. Он пытается сказать, что вулкан… он дышит, – развел руками Газард.

Босоножка надула щеки и выпустила струю воздуха в лицо Грегору.

– Вот так. Он дысыт вот так. – Она снова подула ему в лицо. – Как сарик, когда сдувается.

– Зубастики! С ними что-то происходит! – воскликнул Говард.

Грегор оглянулся, ожидая увидеть, что крысы отвалили огромный валун от входа в туннель и несутся к несчастным мышам, намереваясь их перебить. Но валун был на месте.

Он всматривался в пирамиду зубастиков. На первый взгляд с ними все было в порядке.

Но вдруг одна из мышей упала с самого верха пирамиды. Потом еще одна. А потом и вся пирамида развалилась, рассыпалась, словно кто-то невидимый ударил по ней.

Мыши одна за другой падали на дно колодца, дергаясь в судорогах. Но они не были мертвыми: на земле они продолжали дергаться и пищать.

– Что происходит? – закричал Грегор.

– Надо туда, скорее! – вопила Люкса.

– Идти нет, нет идти, идти нет! – ревел Темп.

– Взлетаем, Аврора! – скомандовала Люкса.

Аврора, которая была в таком же волнении, как и Люкса, уже расправила крылья. Но тут с поразительной скоростью, словно молния, Живоглот бросился на них, повалил Аврору на спину и придавил ее к полу всем своим телом. Люкса, оказавшаяся прижатой к полу плечом Авроры, истошно кричала, требуя немедленно их отпустить, но Живоглот не обращал на ее крики никакого внимания.

Грегор открыл рюкзак, вытряхнул содержимое на пол и схватился за бинокль.

Он направил бинокль на зубастиков – и сердце у него остановилось.

– Что ты видишь, парень? Что там с ними происходит? – спросил Живоглот.

Грегор, запинаясь, попытался описать тот кошмар, который разыгрывался сейчас перед его глазами:

– Я не знаю. Они… они не могут…

Зубастики катались по земле, хватая лапами воздух, их шеи, тела искажались ужасными спазмами и судорогами.

– Они не могут дышать! – наконец выпалил он. – Они задыхаются!

Люкса издала безумный вопль. Газард подбежал к Живоглоту и вцепился в его плечо, пытаясь его сдвинуть:

– Пусти! Пусти ее!

Говард подхватил Газарда и прижал его лицом к своему плечу.

– Нет, малыш, ее нельзя сейчас отпустить. Она не сможет помочь им, только попадет в беду сама, – с горечью сказал он.

Теперь они слышали душераздирающие крики, доносившиеся из колодца. Картик пополз к выходу из пещеры, он хотел выбраться наружу – и либо попытаться помочь своим собратьям, либо погибнуть вместе с ними. Грегор не знал, чего Картик хочет больше.

Но Арес не дал зубастику уйти.

– Ядовитый газ, – произнес Живоглот. – Он, видимо, выходит из вулкана.

– Но я его не вижу! – сказал Грегор. – Я вообще ничего не вижу!

Руки его дрожали, но он продолжал напряженно смотреть в бинокль.

– Он бесцветный, – произнес Говард.

– И без запаха, насколько я могу судить, – добавил Живоглот. – Ну да, конечно! Ветер! Ветер отогнал его от нас. Да прекрати же ты! – рявкнул он на Люксу. – Темп, нам здесь что-нибудь угрожает?

– Тяжелый, газ этот, тяжелый, – ответил таракан.

– Значит, он весь осел в колодце, – резюмировал Живоглот.

Грегор увидел, как маленькие мышата, извиваясь от невозможности дышать, корчатся и безжизненно каменеют под боком у матери – и опустил бинокль. Теперь, когда ветер слегка разогнал гарь и очистил воздух, агония зубастиков была видна невооруженным взглядом.

Зрелище было ужасное: корчащиеся тела, оскаленные зубы, лапы, до последнего пытающиеся сражаться с невидимым врагом…

– Найк, ты не могла бы закрыть Талии обзор? – попросил Говард. – Она и так видела слишком много.

Найк укрыла Талию своими крыльями.

– Иди сюда, Босоножка! – Грегор схватил сестру в охапку и отвернул ее лицо в сторону от жуткого зрелища, хотя она и не выглядела расстроенной или потрясенной.

– Нет, Гре-го, отпусти меня! – потребовала она.

– Оставь меня в покое! – Люкса высвободила руку с мечом и со всей силы вонзила меч в плечо Живоглота.

– А-а-а-а-а-а! – взревел крыс, отшатываясь. Из раны хлестала кровь.

Он открыл пасть, демонстрируя свои вновь отрастающие зубы. Аврора повернулась, и Люкса вскочила на ноги. С лезвия меча стекала кровь Живоглота.

Грегор оставил Босоножку и вовремя успел выставить свой меч между Люксой и крысом, когда тот крикнул в лицо девочке:

– Прекрасно, ты, сопля несчастная! Лети – и сдохни там просто так, ради собственного удовольствия!

– Тс-с-с, – сказала Босоножка, – ты слиском громкий.

Люкса побежала к выходу из пещеры, готовясь прыгнуть на спину Авроре. Но тут она увидела мышей. И встала как вкопанная, одной рукой уже держась за холку летучей мыши.

Предсмертные крики постепенно стихали. То тут, то там еще было видно какое-то движение, но все реже и все слабее. А потом все смолкло и затихло. Люкса всхлипнула и заревела. Не как королева, а как маленькая девочка.

– Тс-с-с, – сказала Босоножка, поглаживая ее по руке. – Тс-с-с. Мыски спят.

ГЛАВА 23

– Они ведь спят, да, Гре-го? Правильно? – спросила малышка, нахмурив бровки.

– Правильно, Босоножка, правильно, – ответил Грегор, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Они спят.

Он всегда говорил ей эти слова, когда речь шла о смерти. Когда они наткнулись на детской площадке на мертвую птичку, он сказал ей, что птичка устала и спит, а потом, когда Босоножка не видела, завернул птичку в газету и выбросил в помойку. И когда Босоножка на следующей прогулке не нашла птичку на старом месте – она решила, что птичка выспалась, отдохнула и улетела домой, к деткам. И Грегор радовался тогда вместе с ней.

Раз он не смог сказать ей, что та пичуга была мертва – про мышей он тем более не мог ей ничего сказать. Он не хотел приносить ей горе своим рассказом.

– Я знаю. Они просто легли спать. Как в той песенке, – продолжала Босоножка.

– Точно, Босоножка, как в той песенке, – механически подтвердил Грегор.

– Живоглот… Мы можем сделать хоть что-нибудь? Хоть что-нибудь? – В голосе Люксы звучали отчаяние и горечь. – Пожалуйста!

– Нет, Люкса, – ответил крыс, и Грегор вдруг подумал, что первый раз слышит, как Живоглот называет Люксу по имени. – Мы ничего не можем сделать для них. И никто не может.

– Можно я посмотрю в твои стеклышки? – обратилась Люкса к Грегору, и он протянул ей бинокль.

На самом деле все было прекрасно видно и без бинокля, но надо сказать, с биноклем картина представлялась еще чудовищней. Люкса взяла бинокль и приставила к глазам.

– Значит, вот оно как, – произнесла Люкса тихо. – Значит, вот как они планировали всех уничтожить.

– И никакого сопротивления со стороны зубастиков, – добавил Арес.

– Ты уже можешь отпустить меня, – сказал Картик тихо, и Арес освободил его из своих когтей. Зубастик свернулся калачиком и спрятал мордочку в шерстке.

– Я думала, они будут морить зубастиков голодом. Или попытаются их утопить. Ну или еще что-то в этом роде. Но это… – Найк покачала головой. – Такого еще не бывало.

– И не такое бывало, – угрюмо сказал Живоглот, слизывая кровь с раны на плече.

– Дай-ка я. – Говард передал Газарда Люксе и полез в аптечку. – Она не очень глубокая, – успокоил он Живоглота, осмотрев рану.

– Достаточно глубокая, – возразил крыс, бросив быстрый взгляд на Люксу. – Я считаю, я свой долг выплатил. Сполна. Моя жизнь – за твою жизнь.

– Да, долг выплачен сполна, – безучастно ответила Люкса.

Они стояли и смотрели, как Говард перевязывает рану Живоглоту, – просто потому, что надо было на что-то смотреть, а смотреть на мертвых мышей было невыносимо.

Грегор все не мог осознать, что произошло у них на глазах. Он уже видел смерть, много раз. Но сегодня это было иначе, не так, как прежде. И дело было не в количестве жертв. Там, в джунглях, во время боя с муравьями-острогубцами, земля была покрыта трупами, словно ковром. Но тогда это был бой. Тогда лицом к лицу сошлись две армии, и у каждого был пусть призрачный, но все-таки шанс спастись. А то, что произошло с мышами…

Они не могли защититься, укрыться от невидимого и неосязаемого врага. И среди них были не только солдаты… но и детеныши…

Это было настоящее убийство. Точнее бойня. И возможно – не последняя.

Одна Босоножка, казалось, не замечала всеобщего настроения.

– Газард, потанцуй со мной! – попросила она, протягивая приятелю ручку, но Газард ответил:

– Нет, Босоножка, я сейчас не могу.

– Тогда я сама, – легко согласилась она и начала кружиться, напевая:

 
Раз-два-три-четыре-пять, та-ра-ра!
Вот танцует в свете жарком детвора.
В ярком золоте горячем, посмотри,
Королева-королева, раз и два и три.
Мама и папа,
Сестра и братишка,
Все разбежались зубастики-мышки.
Может быть, даже ушли навсегда.
Больше не встретишь ты их никогда.
 

Больше всего на свете Грегору хотелось, чтобы она замолчала. Но что-то мешало ему сделать ей замечание. А Босоножка теперь была мышкой: она царапала воздух лапками и весело подпрыгивала.

 
А зубастик, погляди-ка, раз-два-пять,
Покрутился, повертелся – и лег спать.
Угодили все в ловушку, раз и два и три,
Попрыгали, побегали и спать легли,
смотри.
 

Этот ее мышиный танец – это было уже слишком. К тому же с ними был Картик – ему-то каково все это видеть и слышать?

– Перестань, Босоножка! – сказал Грегор, но она слишком увлеклась песенкой.

Теперь она сложила ладошки под щекой и притворялась спящей.

 
Мама и папа,
Сестра и братишка,
Спать улеглись все зубастики-мышки.
Может быть, даже уснут навсегда.
Больше не встретишь ты их никогда.
 

– Да перестань же! Хватит! – Грегор схватил ее под мышки и рывком поставил на ноги.

Кажется, у него получилось слишком грубо, потому что она закусила губку, и глаза ее наполнились слезами.

– Ладно, прости. Прости! Просто сейчас не самое подходящее время для танцев, – оправдывался Грегор.

– Но мыски танцевали, – упрямо возразила она. – И я просто танцую, как мыски.

– Да, да, я понимаю, – сказал Грегор. – Ты ни в чем не виновата, ты не сделала ничего плохого.

– Я хочу танцевать, как мыски, – всхлипывала Босоножка.

– Ладно, ладно. Только не плачь, – сдался Грегор и погладил ее кудряшки.

Он вынужден был признать, что издали, если не знать правды, судороги погибавших мышей действительно были похожи на танец. И вообще, слова этой песенки:

 
А зубастых, погляди-ка, раз-два-пять,
Покрутился, повертелся – и лег спать.
Угодили все в ловушку, раз и два и три,
Попрыгали, побегали и спать легли, смотри —
 

очень наглядно описывали то, что ему довелось сейчас увидеть…

 
Угодили все в ловушку, раз и два и три,
Попрыгали, побегали и спать легли, смотри.
 

Грегор повернулся и уставился на мертвые тела мышей. Если не знать, что они мертвы, – их вполне можно принять за спящих. В голове у него завертелись слова песенки:

 
А зубастик, погляди-ка, раз-два-пять,
Покрутился, повертелся – и лег спать.
 

– А ведь и правда, – растерянно произнес он. – Все правда.

– Что правда? – не понял Арес.

– Эта песенка. Вот эта ее часть, что про зубастиков, – объяснил Грегор. – Мы же только что все это видели.

 
А зубастик, погляди-ка, раз-два-пять,
Покрутился, повертелся – и лег спать.
 

Там же умирали целыми семьями.

 
Мама и папа,
Сестра и братишка,
Спать улеглись все зубастики-мышки.
Может быть, даже уснут навсегда.
Больше не встретишь ты их никогда.
 

Действительно, вряд ли кто-нибудь еще когда-нибудь увидит зубастика, если Мортосу удастся то, что он задумал: ведь он собирается убить их всех до одного и…

– Да никакая это не песенка! – выпалил Грегор. – Это же пророчество! Вы что, не видите сами?

По выражению их лиц он понял, что нет, не видят. Для них это слишком долго была просто детская песенка, под которую танцуют смешной танец. Это все равно как если бы ему сейчас вдруг сказали, что какая-нибудь считалочка – это на самом деле пророчество, в котором предсказано крушение поезда в Неваде.

Но Грегор не рос с этой песенкой на устах, для него она была в новинку, и теперь ему стало понятно, что это не песенка вовсе.

– Ведь ее Сандвич написал, да? – спросил он. – Он сам выбил ее на стене в детском саду?

– Да, вот именно – на стене в детском саду. А не в комнате пророчеств, между прочим. И мы не можем утверждать, что это именно он ее сочинил, она очень старая, – возразила Люкса.

– Она не пришла сюда из Наземья, у нас такой песенки нет, – настаивал Грегор. – И зубастиков у нас нет. Она родилась здесь, это Сандвич предвидел события, которые сейчас происходят. – Теперь он уже не сомневался в этом. – Мы наблюдали, как зубастики попали в ловушку, как они танцевали, а потом уснули – только вечным сном, от которого уже никогда не проснутся. «Мама и папа, сестра и братишка – спать улеглись все зубастики-мышки». То есть умерли! Вы что – правда не видите?!

Остальные смотрели с недоверием, но Живоглот вырвался из рук Говарда и начал взволнованно ходить взад-вперед:

– Что ты болтаешь? На первый взгляд все это выглядит абсолютной бессмыслицей! Как такое может быть? Хотя… Кто-нибудь может спеть эту дурацкую песню?

Газард затянул тоненьким голоском:

 
Раз-два-три-четыре-пять, та-ра-ра!
Вот танцует в свете жарком детвора.
В ярком золоте горячем, посмотри,
Королева-королева, раз и два и три.
 

– Так, хватит пока. Свет жаркий, значит… – Крыс уставился на вулкан. – Что ж, свет у нас имеется, это факт. И жара хватает.

– Потом про королеву, – вмешалась Найк. – Люкса, это ты, наверное.

– Я не танцую, – возразила Люкса. – Это не я.

– А может быть, королева вовсе и не должна танцевать, – сказал Говард. – Может быть, речь идет об отражении – как будто что-то отражается в чем-то, будто танцует. Это могут быть чьи-то глаза, вода… да что угодно…

– Зубастики танцевали в свете вулкана, – подала голос Аврора.

– А королева? Нам нужна королева, – произнес Живоглот.

– Там про золото, горячее и яркое, – задумчиво сказал Арес. – А у Люксы золота нет.

– У меня вообще ничего нет, кроме лохмотьев. – Люкса осмотрела свою потрепанную одежду. – Какое уж тут золото. Я не могу быть королевой из песенки.

Тут послышался негромкий, но вполне отчетливый гул и почувствовался толчок.

Все повернули головы в сторону вулкана. Тоненькая струйка лавы вытекла из жерла и медленно потекла в сторону колодца.

Золотая струйка.

Такая золотая, что трудно представить себе что-либо более золотое.

–  В ярком золоте горячем… – процитировала Найк. – А что если…

– А ведь Наземный прав, – сказал Живоглот и кивнул на вулкан: – Вот вам и золото.

– Да. Вот вам и королева, – подтвердил Грегор.

ГЛАВА 24

Второй, уже гораздо более сильный толчок заставил землю содрогнуться вполне ощутимо.

– Убираемся отсюда! – закричал Живоглот.

Все заметались и застыли в смущении – трудно было сообразить, как размещаться на летучих мышах. Они столько раз менялись местами, что сейчас запутались и не могли сразу рассесться. Грегор схватил Босоножку и запрыгнул было на Ареса, но вспомнил, что ни одна другая летучая мышь не сможет поднять Живоглота, поэтому тут же слез и поскользнулся на батарейке от фонаря, что было весьма удачно – это как раз напомнило ему, что нужно заменить батарейки, он быстренько вынул из рюкзака запасные и забросил рюкзак на плечо. В это время Босоножка вырвалась у него из рук и вскарабкалась на спину Темпу. Вокруг царила полная неразбериха.

– Стоп! – скомандовал Арес. – Люкса, Газард, Грегор и Босоножка – на Аврору! Говард, Темп и Картик – на Найк! Талия, ты летишь прямо за мной и если устанешь – садишься на меня. – Он опустился пониже и позвал Живоглота: – Садись, полетели.

Все потолкались еще немного, но, следуя указаниям Ареса, наконец расселись по местам. Грегор сидел впереди, у холки летучей мыши, его обнимала за шею Босоножка, а Газард и Люкса расположились позади.

Вылетев из пещеры, летучие мыши сразу же попали в сильный воздушный поток, который стремительно понес их прочь. Это был тот же поток, что развеял гарь и пыль и не дал ядовитому газу добраться до путников. Теперь он нес их точно к жерлу вулкана.

Грегор боялся, что летучие мыши опять начнут нервничать и трепыхаться на ветру, но они все делали правильно. Этот поток не переворачивал их вверх тормашками, а был довольно плавным, но все-таки слабым его назвать было никак нельзя. Почти сразу же Аврора попыталась изменить направление движения в сторону от вулкана и лететь против ветра, но ветер был столь сильным, что они практически не сдвинулись с места.

Грегор обхватил руками Босоножку, прижимая ее к себе как можно крепче. Летучие мыши неожиданно сменили тактику: они вдруг развернулись и полетели прямо по направлению к вулкану. Поначалу это выглядело полным безумием, но потом Грегор понял, что на самом деле это единственный способ не попасть в кратер: лечь в воздушный поток и вместе с ним облететь его по кругу.

Летучие мыши летели очень быстро, подгоняемые сильным ветром, и вулкан, который был вроде бы довольно далеко, вдруг стремительно вырос у них перед глазами.

Да, «королева» выглядела впечатляюще. Она была загадочной и прекрасной. И еще – жуткой. Из трещин в ее боках вырывались клубы горячего пара. Раскаленная лава вытекала тонкими струями. И даже сквозь ревущий в ушах ветер Грегор мог отчетливо слышать гул, бульканье и грохот внутри этого монстра.

Пролетая над вулканом, Грегор видел, как пытается вырваться наружу горячая лава. Воздух обжигал легкие. Горячий красный свет освещал все вокруг, включая колодец, ставший могилой зубастиков, делая картину совсем нереальной и страшной.

Грегор прижал головку Босоножки к своей груди, чтобы она не смотрела на мышей, но сам не мог оторвать взгляда от мертвых тел, и зрелище это навсегда отпечаталось в его сознании. Он знал, что должен запомнить все в деталях, чтобы потом быть в состоянии рассказать все до последней мелочи, когда они вернутся в Регалию. И он должен быть очень убедительным, чтобы передать людям весь ужас произошедшего. Люди должны почувствовать, понять, насколько это неправильно и страшно.

У Грегора начала кружиться голова – видимо, от вулкана шли испарения, которые воздушный поток разогнать уже не мог, и Грегор подумал, что эти ядовитые испарения могут действовать и на летучих мышей. Правда, пока они не снижали скорости и не проявляли никаких признаков дурноты. Как можно скорее они старались отлететь от вулкана подальше.

От следующего толчка земля внизу вспучилась.

Грегора сильно мутило. А вдруг они сейчас надышатся ядовитым газом? Ведь тогда это просто вопрос времени: они все умрут… в мучениях… как зубастики…

– Босоножка, ты как? – прокричал он сквозь ветер.

– Я баиньки, – услышал он ее слабый голосок. – Как мыски – спать.

– О нет. Только не спи! Не спи! – заорал Грегор. – Тебе нельзя спать, хорошо, Босоножка? Не засыпай!

– Ладно, – послушно сказала малышка, но он чувствовал, как она устраивается у него на груди, словно в гнезде, и тяжелеет, погружаясь в сон.

– Туннель! Ищите туннель! – послышался голос Живоглота.

Они приблизились сейчас вплотную к гигантской каменной стене, которая означала конец пещеры. Летучие мыши заметались в поисках подходящего туннеля, стараясь определить, какой из входов ведет в тупик, а какой является выходом отсюда.

Грегор увидел, как над его головой Найк летит к одному из входов. Говард бешено махал руками, призывая всех следовать за собой. Аврора сразу же полетела к туннелю. Найк нырнула в его пасть сразу вслед за Аресом, который нес Талию в лапах, следующей была Аврора.

В туннеле Грегору сразу стало легче. Воздух здесь был все еще очень тяжелым, но ядовитые испарения от вулкана сюда явно не доходили. Грегор слегка ослабил объятия, в которых держал Босоножку, и как раз поворачивал голову в поисках Люксы и Газарда, когда «королева» взорвалась.

Взрыв произошел совершенно неожиданно, и от этого взрыва Грегор лязгнул зубами, из глаз у него посыпались разноцветные искры, а в ушах зазвучал набатный колокольный звон, который перекрыл все остальные звуки.

Волна горячего воздуха ударила его и бросила вперед, а потом воздуха не стало совсем – только клубы пепла и пыли, которые заволокли все вокруг. Он пытался вздохнуть, пытался увидеть что-то, закрывая Босоножке лицо, чтобы защитить ее от смога. Потом сознание стало его оставлять, он лишь успел почувствовать, как опустело его плечо, за которое до этого держалась Люкса.

– Нет! – хотел крикнуть он. – Нет! Держись! Держитесь! Босоножка!

Это было последнее, что он помнил…

Когда Грегор очнулся, оказалось, что он лежит лицом вниз на большом камне, упираясь подбородком в острый край. Его разобрал мучительный кашель. Сев, Грегор увидел, как с него сыплется пепел, окутывая его словно облако. Грегор с трудом сделал несколько шагов вперед и наткнулся на скалу, покрытую толстым слоем пепла. Волоча ноги, он стал двигаться вдоль скалы, на ощупь ища дорогу вытянутыми вперед руками. Голова отказывалась работать, ему казалось, что она вот-вот расколется на части от боли. Найдя точку опоры, он наклонился вперед, и его начало рвать, выворачивая наизнанку. В желудке давно ничего не было, кроме желчи, и эти спазмы совсем не приносили облегчения.

Сотрясаясь от крупной дрожы, совершенно потерянный, он опустился на землю и попытался привести в порядок мысли.

Что произошло? Он вспоминал вулкан-полет… мышей… пляшущие отблески красного света… свет… Ему нужен свет!

Грегор потянулся к фонарику, примотанному к предплечью, и нажал кнопочку. Поначалу он решил, что фонарик сломан – потому что ничего не изменилось, но потом он догадался, что стекло фонарика покрыл пепел. Он слегка постучал фонариком о стену и как можно тщательнее вытер его о рубашку.

Лучик высветил большой туннель, окутанный серой дымкой. Пыль вперемешку с пеплом падали сверху крупными хлопьями и укутывали все вокруг, словно черный снег, покрывая пол мягким пушистым ковром.

Грегор наконец вспомнил, что произошло и как он здесь оказался: должно быть, он потерял сознание и упал со спины Авроры. Но в таком случае где Босоножка? Она же была у него на руках! И где Люкса с Газардом? Где остальные? «Где остальные? Где же остальные?» – вспомнил Грегор полный ужаса и отчаяния крик Картика.

Где же все остальные? Грегор плелся вдоль стены, по колено в пыли и пепле, в поисках остальных – хоть кого-нибудь. Вскоре он добрался до тупика, но так никого и не нашел. Тогда Грегор двинулся в обратном направлении, надеясь, что пропустил что-то по пути или просто двинулся не в ту сторону.

Этот пепел… Он тут же заметал следы, которые Грегор оставлял, и заглушал шаги – Грегор не слышал собственных шагов. Вокруг была тишина, абсолютная тишина, он как будто шел в облаке ваты. Никогда в жизни Грегор не чувствовал себя таким одиноким. Да он никогда и не был так одинок. Никаких следов жизни вокруг. Чудо, что он сам еще жив, что не погиб во время извержения – видимо, его спасло то, что он застрял между скал. Если бы упал на землю – он наверняка бы погиб и был бы погребен под толстым слоем вулканического пепла.

«Где остальные? Где же остальные?» – звучал у него в голове вопль Картика.

А вдруг никто больше не выжил? Что если все они лежат там, в пепельном саване, на полу туннеля? Может, он прошел мимо них… а может – и наступил на кого-то…

Грегор остановился и прижал пальцы к глазам: «Хватит! Перестань так думать! Просто иди вперед. Иди вперед!»

Невозможно было определить, сколько прошло времени, а он все шел и шел. Туннель казался бесконечным, дышать становилось все труднее – Грегор глотал воздух короткими судорожными глотками. И все вокруг, каждый сантиметр поверхности, снизу и сверху, слева и справа – все было укутано этим кошмарным пеплом.

Он вспомнил, что в рюкзаке у него есть вода, и достал ее. Первым делом слегка прополоскал рот, чтобы смыть отвратительный привкус, и выплюнул воду на пол. Потом набрал в рот воды, подержал и проглотил. Стало чуть получше, и он выпил еще. И снова пошел вперед.

В какой-то момент он почувствовал, что лица коснулось дуновение легкого ветерка. «Еще один воздушный поток», – вяло подумал Грегор и стал размышлять, не стоит ли спрятаться за скалу. Но ветерок был приятным, к тому же он разгонял пыль и пепел, очищая воздух. Это был самый прекрасный воздух, каким когда-либо дышал Грегор. Просто потому, что в нем не было пепла и пыли. Боль в груди уменьшилась, кашель почти прекратился.

Сначала Грегор подумал, что отблеск света вдалеке – отражение света его фонарика. Но направив луч на пол, он все равно видел этот отблеск. Тогда он пошел быстрее – пепел вздымался вокруг клубами.

– Эй! – попробовал он крикнуть. – Эй!

Но он едва слышал собственный крик – стоило ли ожидать, что кто-то ответит. Наконец он стал различать впереди какие-то фигуры – просто силуэты, призрачные, словно сотканные из воздуха. И снова увидел отблеск света – теперь более отчетливый и яркий.

Грегор бросился бежать, если, конечно, можно назвать это бегом, и довольно скоро споткнулся и упал, сильно ударившись коленями.

– Эй! – позвал он снова, и в этот раз услышал собственный зов.

Услышали его и призрачные фигуры впереди и повернулись в его сторону. Грегор встал как вкопанный.