Текст книги "Движение солнца (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

пришел сегодня утром в мой дом и угрожал мне. Затем ты заявляешься ко мне под

покровом ночи и говоришь о каком-то там гребанном дружелюбии в отношении тебя?

Исаак, ты пьян?

Он сделал шаг в ее направлении. Она не направила на него пистолет, тогда он

прошел весь остальной путь.

– Хотел бы я, чтобы так и было. Ты просто не представляешь, как я хотел бы. Я

здесь только потому, что хотел увидеть тебя. И я не угрожал тебе этим утром. Я только

сказал тебе, как обстоят дела.

Он прошелся по веранде и остановился напротив нее. Она разрядила пистолет и

поставила его на предохранитель, – бл*ть, матерь Божья, она и правда готова была

выстрелить в него из этой гребанной пушки, – и сделала шаг назад, заходя в дом. Он

последовал за ней, притворяя за собой дверь.

– Ты держала эту штуку так, словно прекрасно знаешь, как с ней обращаться. А это

не карманный револьвер.

Это был Sig Sauer P220 ( Прим. Зиг Зауэр – пистолет, разработанный в середине

1960-х годов и выпускающийся швейцарско-германской компанией SIG Sauer. Р220 был

одним из первых самозарядных пистолетов с устройством предохранителя). Шоу и Хаос

носили такие как личное оружие. Еще один кусочек головоломки под названием Лилли:

она знает, как обращаться с пистолетами. И это точно плюс не в ее пользу.

Она положила пистолет на кухонную столешницу. Затем открыла шкаф и достала

бутылку хорошей текилы и две стопки. Пока разливала алкоголь по рюмкам, она задала

вопрос:

– Исаак, зачем ты приехал?

Она передала ему рюмку.

54

Возможно, вечер все же измениться к лучшему. Он взял рюмку из ее рук, и они

выпили вместе.

– Ты пьешь без лимона и соли, да?

– Нет, если, конечно, я не ищу внимания в баре, – а такое происходит крайне

редко. Ты не ответил на мой вопрос.

Она налила еще по стопке.

– Я ответил. Я, правда, приехал, чтобы увидеть тебя.

Они выпили еще по стопке. Лилли посмотрела пристально на него, затем

направилась к холодильнику и достала две бутылки пива. Она дала ему одну и указала

своей, чтобы он проходил в гостиную.

Лилли опустилась на уродливый коричневый диван, а он присел рядом с ней,

положив руку на спинку дивана рядом с ее головой. Она взглянула на него подозрительно,

но не предприняла попытки, чтобы отодвинуть его руку.

Исаак допил свое пиво в три длинных глотка и поставил бутылку на кофейный

столик. Он чувствовал сейчас себя более расслабленным, чем пару минут назад. Ему

нужно было немного отдохнуть от мыслей, что тяготили его разум. На столе лежала

книга, обложкой вниз. Она была не на английском. Он взял книгу, на обложке было

написано: «Тошнота» писателя Жан-Поля Сартра ( Прим. «Тошнота» – атеистически-

экзистенциальный роман, критики считают его лучшим произведением автора. Основная

идея – абсурд человеческой жизни). Название книги ему было незнакомо, но про автора

он слышал.

– Ты читаешь Сартра? На французком? И Данте на итальянском? Сколько языков

ты знаешь, Лилли?

– Она посмотрела на него поверх своей бутылки пива, продолжая пить. Когда она

отняла бутылку от губ, то не сводила с него взгляда. Он тоже не отводил глаз. Наконец,

спустя какое-то время она ответила:

– Вместе с английским? Тогда восемь.

Это была правда. Он знал это. Потому что это звучало как правда. Он пытался

определить, говорит ли она выдуманную историю, или, возможно, он что-то интуитивно

почувствует, или же он чертовски заблуждается и уже не может определить, когда она

говорит правду, а когда ложь.

Он начал считать пальцах, начиная с большого:

– Английский, итальянский, французский. Какие еще пять?

Она покачала головой. Он склонился к ней, раздраженный. Даже сейчас Лилли была

потрясающе красива. И он вопреки всему чувствовал себя каким-то образом рядом с ней

цельным. Он хотел, чтобы между ними больше не было секретов.

– К чему этот секрет, Лилли? Что ты такого скрываешь?

Она повернулась, чтобы поставить свою бутылку на столик, и в этот самый момент

он неожиданно вскинул руку и схватил ее за хвостик, с силой дергая его, тем самым

принуждая ее голову откинуться назад. Он, бл*ть, хотел получить гребанные ответы на

вопросы.

Когда она повернула голову, в её взгляде стоял неприкрытый гнев. И прежде, чем он

смог сформулировать еще одну мысль, она резко отбросила его руку от себя, оседлала его,

усевшись на колени, одна ее рука сжала его шею, ее большой палец прижался к его

сонной артерии, а ладонью другой руки она с силой надавила ему на подбородок, не давая

пошевелить головой. Это причиняло чертовски сильную боль, тогда он понял, что она

сделала, – она пережала артерию, тем самым препятствуя поступлению крови в мозг. Его

зрение начало затуманиваться.

– Быть грубым в сексе – это одно, придурок. Но я не позволю тебе так обращаться

со мной, когда я этого не хочу.

Он обернул пальцы округ ее запястья, чтобы убрать прочь ее руку, но она только

усилила давление на подбородок, тем самым причиняя еще большую боль шее. Наконец

55

он поднял руки вверх в знак капитуляции, и она незамедлительно отпустила его. Она

продолжала сидеть на его коленях, хотя ее вес продолжал давить на его член. Она должна

была прекрасно ощущать, насколько он был возбужденным. Когда его зрение

прояснилось вновь, он увидел, что она пристально смотрела на него, ее взгляд был все

еще достаточно гневным, но теперь жар явно исходил по другой причине.

Теперь он был точно уверен, что Барт был прав. Умение общаться с оружием.

Наличие опыта в ближнем бою, а также знание системы интернет-безопасности. Она

точно бывший военный. Должна быть. Или в настоящий момент состоит на службе. Оба

его предположения делали ее еще более сексуальной и менее опасной. Он не мог понять,

что ее привело сюда, потому что его небольшой бизнес по перевозке мета не мог привлечь

ее, так как им даже не интересовались власти ближайшего округа. Скорее всего, она тут

для того, чтобы поймать более серьезную рыбку на свой крючок.

Он скользнул ладонями вверх по ее рукам и почувствовал, как мурашки покрыли ее

тело от его прикосновения.

– Что ты тут делаешь, Спорти?

– А я продолжаю тебе говорить, что это совершенно тебя не касается.

– Дай мне хоть одну причину доверять тебе! – он двинулся руками к ее голове,

проскальзывая пальцами в волосы. Она наклонилась к нему, когда он притянул ее ближе к

себе, и их рты сомкнулись в сокрушительном поцелуе. Он целовал ее с отчаянной

жестокостью, так, словно он старался найти правду таким образом, и она целовала его с

ответной страстью, захватывая пальцами резинку, которой были стянуты его волосы. Она

отстранилась первая, торопливо расстегивая его рубашку и проникая пальцами в темные

завитки волос на его груди и животе. Когда она склонилась и втянула в рот его сосок,

захватывая его между зубами, он с силой сжал ее бедра и толкнулся твердой плотью в ее

киску, издавая мучительный стон.

Затем ее ладони устремились к его плоти, спешно расстегивая ремень и джинсы. Он

сжал в ладонях ее маечку, и Лилли замерла, отстраняясь, и одним движением сдергивая

ее. Господи Иисусе, ее грудь была невероятной. Вспомнив, как ее тело и она сама

откликалась на грубые ласки, он сжал соски между большим и средним пальцами обеих

рук и жестко перекатил их. Она ахнула и выгнула спину, в ту же минуту отвлекаясь от его

джинсов. Он повторил это еще раз, и она толкнулась бедрами, потираясь о его

возбужденный член, издавая низкий стон.

Ему нужна была еще минутка. Хватая ее за руки и опуская к себе на жесткие мышцы

груди, Исаак встретился с ней глазами и удержал ее взгляд, полностью завладевая

контролем над ситуацией. Она посмотрела в ответ на него испепеляющим и нетерпеливым

взглядом, но затем она успокоилась. То же самое чувство, что проскользнуло между ними

утром в ее постели, вновь повторилось. Ему было необходимо подумать о том, что это

было, но не сейчас. Она отняла ладони от его груди и потянулась к его джинсам, чтобы на

этот раз спустить их и выпустить его возбужденный член наружу. Затем она слезла с его

колен и спустила коротенькие красные шортики, что так соблазнительно сидели на ее

бедрах, позволяя им упасть на пол. Она была идеальной, восхитительной красоты и

совершенно обнаженная.

Прежде чем она вернулась к нему на колени, он достал из кармана презерватив,

разрывая фольгу, и раскатал его по члену. Он сжал основание члена в кулаке и потянулся

другой рукой, чтобы взять ее ладонь в свою. Они переплели пальцы, и она оседлала его

колени, неспешно опускаясь на него. Он ощущал каждый миллиметр ее чудесной киски,

когда она опускалась на него, его член проскальзывал в ее влажный шелковистый жар, и в

следующее мгновение она с силой сжала его длину своими внутренними мышцами,

стискивая его словно в кулаке.

– Черт возьми, у тебя просто потрясающий член, – прошептала она на выдохе.

– Да? Тебе нравится это? – он резко опустил ее бедра свой на член, когда начал

подаваться вверх толчками, еще и еще, проникая с каждый разом настолько глубоко,

56

насколько это было возможно, вырывая из нее крики и всхлипы. – Крошка, ты

невероятно ощущаешься на моем члене.

Ошеломленный взгляд появился на ее лице, затем она задвигалась бедрами в

жестком и быстром ритме, принимая его глубоко, и он не мог понять, было ли это

перегруженное эмоциональное состояние или странная нотка враждебности, что

переплеталась с их чувствами и присутствовала во время их секса, или, возможно, то, то

она чертовски нереально заводила его, но Исаак понимал, что это будет быстрый трах.

Она сокращала внутренние мышцы лона вокруг его члена, сжимая его плоть, и в то же

время в безумном темпе трахая его.

Он немного подвинулся, чтобы сесть прямее и чуть уменьшить глубину

проникновения. Крепко заключив ее в свои объятия, обожая мягкое давление ее

восхитительных сисек, что прижимались к его груди он со всей жадностью поцеловал ее,

покусывая губу, и затем провел языком от ее челюсти к уху, оставляя влажную дорожку

на ее коже.

– Мы должны будем повторить это вновь, Спорти. Я не продержусь долго, трахая

тебя. Ты чувствуешься чертовски потрясающе.

Чуть отстраняясь от него, она улыбнулась озорной улыбкой.

– Но я первая. Помоги мне кончить.

Она приподняла свою грудь, подаваясь чуть вперед, и он все понял. Исаак обожал

женщин с чувствительной грудью. Как-нибудь он собирался проверить, сможет ли она

кончить, если он просто будет ласкать ее грудь. Возможно, чуть позже сегодня. Но, на

данный момент, он ослабил свою хватку на ней, позволяя ей объезжать его член в

удобном для нее темпе, пока он ласкал губами, посасывая, перекатывая между зубов,

словно леденец, сосок, до того момента пока ее пальцы не запутались в его волосах, и она

не изогнула спину, а кончик ее хвоста не защекотал ему ноги. Следующее, что он

услышал, как она кончила с напряженным, пронзительным криком, и он ощутил, как ее

стенки лона сжали его член словно в тисках, он присоединился к ней и отпустил свое

удовольствие, прижимая лицо к ее груди, окруженный мягкостью ее сисек.

Она подалась всем телом вперед и расслабилась на его груди, укладывая голову на

его широком плече. Было что-то милое в ее позе, и он аккуратно положил свою голову

поверх ее, обнимая своими сильными руками ее вздрагивающее тело. Ее волосы были

слегка влажными на затылке; явный запах пота и аромат секса переполняли воздух.

Он гадал, насколько близкой можно было считать их близость в данный момент. И

были ли они по-настоящему близки.

Прошлое: 2001 год

Джонни сидел, окруженный толпой из членов семьи. Деревянные складные стулья,

которых насчитывалось примерно около тысячи, были расставлены с военной точностью

ровными рядами, едва ли удобные, несмотря на то, какой красивый образ они создавали.

Для Джонни его стул был мини-версией пыточного устройства особенно после первых

двух часов сидения. Но они, наконец, начали называть имена выпускников.

Он уповал на то, что они будут оглашать списки в алфавитном порядке. Его Лилли

на протяжении всей своей жизни находилась в первых строчках всех списков,

исключением лишь был третий класс, когда в их классе был мальчик по фамилии Ааронс.

Он отчаянно желал увидеть свою девочку на сцене. Но первое имя, которое огласили,

было – Риордан. Скорее всего, имена были расположены в какой-то другой

последовательности. Джонни был вынужден томиться в ожидании.

Он изо всех сил старался рассмотреть ее, но все, что он видел, были плоские

верхушки академических шапок, многие из них были украшены слишком ярко. Лилли

57

украсила свою тоже, но она была сделана более скромно, нежели другие. Она просто

сделала широкую золотистую кисточку. Знак отличия лейтенанта 2 ранга армии США.

Его малышка пошла по его стопам.

Но, если честно, Джоннн не был уверен насчет того, что он чувствовал по этому

поводу. У ее ног лежало так много различных возможностей. Она так хорошо училась в

школе: состояла в списке декана, была членом общества «Фи Дельта Каппа», обладала

дипломом об отличном окончании учебы, список можно было продолжать и дальше. Она

могла быть кем угодно, заниматься тем, чем ее душа пожелает. Но все что она отчаянно

желала – это служить родине.

Да, он был горд. Он был на седьмом небе от чувства гордости, что затопляло его

душу. Она прошла через многое, его девочка, его Лиллибел. В свои 22 года она потеряла

больше, чем следовало бы. Она была сильной, умной, смелой девушкой, и она знала, чего

она хотела. Она, несомненно, была бы успешна в службе, как и во всем остальном. Но он

не желал, чтобы она узнала войну с той стороны, что пришлось познать ему. Он хотел,

чтобы ее жизнь была наполнена светом, счастливым уютом жизни, а не ужасными

лишениями, которые выпадали на долю солдата на войне.

Хотя, в данный момент, было спокойное время. На дворе была весна 2001-го года. И,

возможно, его дорогая девочка познает лишь разнообразные приключения, а не

приобретет опыт в военных конфликтах.

Наконец, он увидел ее сияющую золотистую кисточку, мерцающую в солнечном

свете, что заливал лестницу, ведущую на сцену. Ее длинные густые каштановые волосы

рассыпались по спине. Даже спустя четыре года в службе подготовки офицеров резерва,

она отказалась обрезать их, предпочитая вместо этого, пока она находилась в форме,

заплетать их и прикреплять к голове шпильками. Лилли была невероятно красива, у нее

было много достоинств, но главным из них он считал ее волосы.

Она стояла на сцене. Затем он услышал, как ее имя раздалось громким эхом из

акустической системы: Лиллиан Филомена Аккардо, бакалавр истории искусств эпохи

Возрождения, бакалавр Востоковедения. Его дочь, его единственный ребенок шагала

уверенно по сцене и буквально утопала под лентами, орденами и медалями за ее заслуги

за год обучения. Она приняла папку, в которой находился ее диплом, пожала руки всем

мужчинам и женщинам, которые выстроились в небольшую линию, и затем, прежде чем

спуститься вниз по лестнице с другого конца сцены, она развернулась и пробежалась

взглядом по присутствующим.

Джонни поднялся на ноги, единственный среди сидящих, и терпеливо ждал, пока

она отыщет его взглядом. Она увидела его, ослепительно улыбнулась ему, показала

жестом знак, тот самый, который она показывала ему каждый раз перед тем, как

отправиться каждое утро в школу, тот, который она показывала ему каждый раз, когда он

уезжал в деловую поездку. Она оттопырила большой и указательный пальцы и мизинец, а

затем прижала ладонь к своему сердцу. Этот жест обозначал «я люблю тебя».

Он повторил в точности ее действия.

Глава 7

Лилли чувствовала себя расслабленной, лежа рядом с Исааком, ее голова покоилась

на его сильном плече. Его член был еще все еще твердым внутри нее, и ей нравилось

ощущать его полный размер. Ей нравилось все, что касалось этого интимного момента: то,

как его грудная клетка прижималась к ее груди, все еще вздымаясь от жесткого секса, что

они разделили; то, как его голова прижималась к ее; ласковые, чуть шероховатые ладони,

которые легкими движениями поглаживали ее спину; как его пальцы сжимали ее волосы,

собранные в хвостик. Она чувствовала себя очень... комфортно.

58

Она села. Он, казалось, выглядел еще более расслабленным, чем она; его веки были

тяжелыми, чуть прикрытыми, когда их взгляды встретились.

– Что такое? – проговорил он, его голос звучал хрипло.

Она была так зла, когда он приехал к ней днем, казалось, что он преследует ее и,

отчасти, она ожидала, что он заявится к ней вечером. После его утреннего «визита

вежливости» она достала из своего «Камаро» еще пару пистолетов и положила их туда,

где уже лежало ее личное оружие. Как бы она не храбрилась, она боялась Исаака.

Также она отправила закодированное сообщение, спрашивая об информации

касательно МК «Ночная Банда» и их президента, если до утреннего визита ей совершенно

не было дела чем он занимается, то после него, она испугалась не на шутку и должна была

иметь какой-то рычаг давления в противовес его силе, если он решит по-настоящему

воплотить в жизнь свои угрозы.

Когда он подъехал к ее дому ближе к полуночи, она была готова убить его. Но когда

он предстал перед ней на крыльце ее дома, она почувствовала себя сбитой с толку. Она не

могла понять этого чувства, потому что никогда раньше она внутренне не сомневалась в

своих действиях, теперь же с приходом Исаака все перемешалось и перепуталось. Он

привлекал ее. Очень сильно. Но это было больше, чем просто влечение и секс между

ними. Она балансировала на тонком лезвии между чувством опасности, что исходила от

него волнами, отталкивая ее, и мощным влечением, что притягивало ее, словно магнитом.

Теперь, когда она сидела на его коленях после очередного раунда потрясающего

секса, девушка покачала головой.

– Исаак, тебе нужно прекратить приезжать без предупреждения. Это нехорошо. И

опасно, в первую очередь для тебя.

Она сделала вдох, чтобы подчеркнуть следующее слово:

– Исаак.

– Это же деревенский способ заезжать в гости, Спорти, – он очерчивал ленивые

круги вокруг ее сосков. – И мне больше нравится быть тут с тобой, чем быть вдали от

тебя.

Она закатила глаза.

– Мне наплевать, что это за способ. Но он точно мне не подходит. В следующий раз

я просто пущу тебе пулю между глаз.

Его спина стала прямее, а цвет глаз – более интенсивным. Она замечала

невербальные знаки. Другие могли бы не понять сцену, развернувшуюся перед её глазами,

но не она.

Внешне Исаак оставался невозмутимым, но при этом старался вернуть контроль.

Он сжал ее в более жесткие объятия, которые, определенно, были далеки от

дружеского настроя.

– Ну вот, кто теперь угрожает? Тебе нужно следить за тем, что ты говоришь,

Спорти.

Тонкая грань между опасностью и влечением начала больше склоняться к первому,

Лилли отстранилась от него и попыталась подняться на ноги.

Она посмотрела на его взглядом «ладно-ладно-сделаю-как-ты-хочешь», он

улыбнулся ей в ответ и чуть ослабил свою хватку. Ему не нужно было ничего больше

говорить – выражение его лица и язык тела говорили громче, чем слова. И все же ему

удалось сформулировать ответ:

– Вот что я скажу тебе, Спотри. Дай мне свой номер, и я постараюсь звонить перед

тем, как соберусь нанести тебе визит.

Она смерила его взглядом. Его глаза мерцали, на лице играла довольная усмешка.

Он был все еще внутри нее, и его член начал снова твердеть. Он наслаждался собой. И

вместо того, чтобы разозлиться, его настроение расслабило ее, и она слегка улыбнулась

– Твой парень не достаточно хорош, чтобы узнать мой номер? – поддразнила она

его.

59

– Ему это не составит труда. Но будет лучше, если ты мне дашь его, ты так не

думаешь? – он подмигнул ей.

Еще раз закатывая глаза, она кивнула и попыталась подняться вновь. На это раз он

не стал задерживать ее, хотя они оба издали стон, когда он выскользнул из нее.

Она дала ему номер своего сотового и стационарного телефона, написав его на чеке

из продуктового магазина. Когда она развернулась, Исаак стоял прямо за ней, его джинсы

были вновь застегнуты, жилетки и футболки на нем не было. Господи Иисусе, он был

потрясающе горяч – мускулистый, сильный, с потрясающими татуировками, кожаными

браслетами вокруг запястий и цепочкой с медальоном вокруг шеи. Она спокойно

покоилась в выемке шеи.

Лилли протянула ему кусочек бумаги, и он взял ее, приподняв бровь. Когда он убрал

ее в свой бумажник, девушка потянулась и приподняла медальон.

– Что это такое?

– Это мьёльнир, – Лилли не знала этого слова и нахмурилась, от чего ее лоб

покрылся морщинками.

Он рассмеялся.

– Это молот Тора. Ты же знаешь, кто такой Тор, так ( Прим. Мьёльнир (с древне-

сканд. Mjöllnir «сокрушитель») – в германо-скандинавской мифологии молот бога Тора)?

– Да, я знаю кто такой Тор. Просто не ожидала, что ты знаешь такое слово.

– Ты что, правда думаешь, что я неотесанный мужлан. Не так ли?

Она так не думала. Она прекрасно знала, что он очень умен. Но он был намного

образованнее и начитаннее, чем она предполагала, это было правдой.

– Нет, я не думаю. Просто...

Он перебил ее.

– Все нормально. Можешь недооценивать меня столько, сколько тебе влезет. Это

поможет мне понять тебя быстрее. У многих из нас тут норвежские корни, в том числе и у

меня. Ну и, кроме всего остального, я люблю мифологию. Ну и скандинавский Бог грома

мне очень подходит, ты так не думаешь? Поэтому, на медальоне его боевой молот.

Она улыбнулась.

– Нравится мощное и разящее оружие викингов? Объясняет твой размер.

Усмехнувшись, он положил руки ей на бедра, и она поняла, что стоит перед ним

обнаженной.

– Тебе нравится мой размер, не так ли?

Она пожала плечами.

– Конечно, нравится. Кому бы он не понравился?

Он потянулся назад одной рукой и потянул ее за резинку на волосах.

– Сними ее. Мне нравятся твои волосы распущенными.

Она сделала, как он сказал, затем кивнула в его сторону.

– Тогда и ты тоже сними. Мне тоже нравятся твои волосы распущенными.

Он сделал, как она попросила.

Исаак провел пальцами по ее волосам, помогая им рассыпаться по ее плечам и

груди.

– Так что, Спорти, теперь на твоей кровати есть простыни?

– Да.

Неспешно скользя пальцем между ее груди, он едва слышно проговорил:

– Тогда я хочу вернуться в твою спальню и трахнуть тебя на кровати. Неспешно.

Как ты на это смотришь?

Лилли покачала головой.

– Я не очень люблю всю эту чушь с занятиями любовью, неспешными ласками.

– Я сказал, что не хочу спешить. Я ничего не говорил по поводу занятий любовью и

неспешных ласк.

60

В глубине его глаз вспыхнул яростный блеск. Она почувствовала, что увлажнилась.

Она запуталась пальцами в его темных волосах, другая рука прижалась к его груди и

железным мышцам, которые напряглись, когда он придвинул ее ближе к себе. Когда

Исаак поднял голову, его глаза были полуприкрыты от страсти. Он чуть заметно

улыбнулся, и она ответила ему:

– Тогда я согласна.

~oOo~

Лилли вздрогнула и проснулась, быстро избавляясь от остатков сна. Комната была

ярко освещена солнечными лучами. Черт возьми. Сколько сейчас было времени? Она

потянусь и взяла в руки телефон, на экране высвечивалось время: 9:38 утра. Господи. Она

даже не помнила, когда в последний раз так долго спала.

Затем она заметила, что другая сторона кровати была также несвободна. Она

посмотрела влево и увидела потрясающе широкую спину, испещренную витиеватыми

рельефами мышц и волосы, пребывающие в беспорядке. Исаак. Он провел тут ночь. Как

это вообще произошло прошлой ночью?

Посидев мгновение, она вспомнила, как именно все происходило. Они с Исааком

затрахали друг друга до беспамятства. Черт побери, прошлая ночь была одной из тех, что

описывают в романах с рейтингом 21+. И теперь она чувствовала, что все ее тело саднило

от потрясающего секса, что был у них прошлой ночью.

Он спал на животе, обнимая рукой подушку, подминая ее под голову, и остальная

половина находилась под его грудью. Простынь и легкое одеяло лежали низко, прикрывая

только нижнюю часть его великолепной задницы и мускулистых ног. Она потянулась

рукой, чтобы разбудить его, но затем замерла. Ей была нужна еще минутка, чтобы

повнимательнее разглядеть его. Она не видела до этого момента его спину. Это казалось

довольно-таки странным. Они были обнаженными в присутствии друг друга и провели

уже пару ночей вместе, а также он был у нее в душе, но каким-то образом она пропустила

это захватывающее зрелище.

Вытатуированные буквы тянулись по его мускулистым плечам, с одной стороны к

другой, татуировка немного захватывала верхнюю часть его рук. Там было написано

слово «БАНДА» тяжелым готическим шрифтом, каждая буква была объемной, высотой

примерно шесть дюймов. На его спине больше не было татуировок. Только дюжина

продолговатых, белесых шрамов. Она опустила взгляд на свои руки и увидела под своими

короткими ногтями кровь. Так же заметила синяки и небольшие ссадины на ее животе,

бедрах и руках.

Определенно, это была еще та ночка. Она выпрямила спину, издавая стон от

болезненного ощущения между ног. Она привыкла, что хотела более жесткого отношения

от мужчин, с которыми спала, чем они проявляли к ней. Но иногда у нее случались

стычки с теми, кто не соблюдал черту между жестким и жестоким отношением. Она вновь

перевела взгляд на Исаака, кажется, она встретила равного себе, свою пару. И они

перешли вчера эту границу вместе.

Конечно же, она помнила каждое мгновение этой ночи. Просто она не особо

помнила момент, когда они пересекли черту, черт. Но то, что она помнила, было дикой,

неудержимой страстью. Ее горло болело от крика. Вспоминая прошлую ночь, она

почувствовала, как стала вновь влажной, но у нее сильно саднило между ног, чтобы

предпринимать какие-то действия по этому поводу. Она пристально смотрела на его

спину, плечи, мускулистые руки и просто не смогла сдержать желание и не прикоснуться

к его спине.

Он дернулся от ее прикосновения и стремительно перекатился на спину. Она

наблюдала за тем, как выражение тревоги сменилось растерянностью, а затем постепенно

61

на смену этому пришло понимание, а потом вновь стремительно сменилось

растерянностью. Он сделал глубокий вдох и несколько раз сморгнул.

– Черт возьми. Прости... я не хотел... черт, прости меня, – он сел, чуть вздрагивая.

Наслаждаясь тем, что он пребывал в замешательстве, и тем, что у него все тоже

саднило, это было видно. Она дала ему пару минут, чтобы прийти в себя.

– Если ты пытаешься извиниться за то, что ты все еще тут, то не стоит, все

нормально.

Он потянулся рукой и нежно погладил ее предплечье, где виднелся бордовый

воспаленный синяк, который был в виде отпечатка его руки и пальцев.

– Может, есть что-то, за что мне еще стоит извиниться?

Она протянула руки и погладила его шею и плечо, где виднелись следы от укусов.

– Кажется, мы стоили друг друга.

– Черт, Спорти. Не хочу показаться тебе чересчур милым, но я не думаю, что когда-

либо трахался так. Ты точно нечто большее.

Она поднялась на ноги и улыбнулась, его мысли идеально совпадали с ее. Лилли

старалась двигаться так, чтобы не потревожить свое тело. Она подумала, что сегодня

будет тот день, когда она пропустит свои каждодневные тренировки. Девушка провела по

волосам пальцами и собрала их, закрепляя резинкой, что была на ее запястье, в хвостик.

– Ты хочешь завтрак? У меня есть яйца и бекон. Тебе же нравится обжаренная с

двух сторон яичница?

Она прошлась по комнате в поисках своих вчерашних трусиков и маечки, затем

вспомнила, что оставила их в гостиной.

Исаак приподнялся, откинувшись спиной на спинку кровати, и посмотрел на нее

таким взглядом, который она даже не хотела истолковывать.

– Было бы здорово. Спасибо, и да. Я люблю яичницу, обжаренную с двух сторон.

Ты не против, если я приму у тебя душ?

– Моя вода – твоя вода.

На этих словах она развернулась и направилась прочь из комнаты, будучи при этом

полностью обнаженной.

~oOo~

Он подошел к ней сзади, пока она жарила бекон.

– Надеялся, что найду тебя здесь обнаженной, – проговорил он.

Она рассмеялась.

– Именно так и происходят несчастные случаи во время готовки.

На ней были надеты трусики и футболка, которые она отыскала в гостиной.

Оборачивая ее хвост вокруг своего кулака, он нежно принудил ее наклонить голову

и поцеловал в шею. Этот действие было одновременно милым и собственническим,

поэтому она бросила на него лукавый взгляд. Он же только улыбнулся и отошел в

сторону, чтобы налить себе кофе.

Он был полностью одет, за исключением жилетки, его влажные волосы были

собраны в хвостик, он стоял и смотрел через стеклянные двери, с кружкой кофе в руке, в

то время, пока она заканчивала готовить завтрак. Когда она поставила тарелки на стол, он

развернулся и присоседился к ней.

Они ели в тишине большую часть завтрака. Когда Исаак макал в остатки желтка из

обжаренной с двух сторон яичницы кусочком хлеба, он проговорил:

– Тебе стоило бы пойти со мной сегодня вечером к Таку. Ты танцуешь?

Она была удивлена.

– А ты?

Он рассмеялся.

62

– Ну, вот опять, недооцениваешь меня. Да, я танцую. Но я спросил тебя, танцуешь

ли ты?

– Ты что приглашаешь меня на свидание? Разве город и так не превратился в

сплошное поле для сплетен?

– Детка, они уже начали бить в свадебные колокола, когда я привел тебя на завтрак

к «У Мари». Я не вожу на завтрак тех, с кем трахаюсь. Нет ничего такого, чего мы уже не

можем сделать, чтобы еще больше накалить уже циркулирующие сплетни. Ну, за

исключением того, если ты не залетишь от меня, но я не собираюсь делать этого.

Разговор принял оборот, которого Лилли совершенно не ожидала. Вообще, все утро

было чертовски странным.

– Так, мы, получается, теперь пара, потому что мы сходили позавтракать?

– А как насчет такого: что мы пара, потому что трахаемся, как грузовые поезда, и

рядом больше нет никого, кто бы нас смог сдержать, – он оттолкнул в сторону тарелку и

подался всем телом вперед. – Понимаешь, Спорти. Это небольшой город. Спрятаться или

скрыться от того, что про нас говорят люди, невозможно. Ты мне нравишься. И еще

больше нравишься обнаженной. И мне очень бы хотелось, чтобы в мою сторону больше

не направляли пушку. И вот еще кое-что: я не завтракал с женщиной почти уже

пятнадцать лет. Ко всему прочему, я не ночую с женщинами. Но вот я тут, и я не спешу

никуда ходить.

– И что, это должно что-то значить для меня? Я должна гордиться твоими словами?

Она также не просыпалась с мужчиной, как сегодня, вот уже на протяжении многих

лет, и, бл*дь, она приготовила ему завтрак. Это была неизведанная территория для нее.

Она не состояла в отношениях вот уже на протяжении многих лет, а если быть точнее, то

со времен учебы в колледже.

– Боже, ты настоящая колючка. Нет. Это просто значит, что ты мне нравишься

больше, чем просто трах на одну ночь. Мне кажется, что что-то между нами двумя

происходит. И думаю, ты тоже чувствуешь это.