Текст книги "Движение солнца (ЛП)"
Автор книги: Сьюзен Фанетти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
их стоянки.
141
– Присядь, – он накрыл на стол и положил ей омлет и тост медом. А так же
поставил томатный сок. И четыре таблетки ибупрофена. – Начни с сока и таблеток, затем
тост. Яйца последними.
Она изумленно посмотрела на него.
– Такой властный.
– Эй, поверь мне. Хлеб и сок помогут. Подготовят тебя к яйцам. Когда ты съешь
это, будешь готова к ним.
Она улыбнулась и сделала так, как он сказал. Исаак положил себе на тарелку то же
самое и уселся рядом с ней, его рука была на ее бедре.
~oOo~
Выставка в этом году проходила особенно хорошо, и поэтому у Исаака и Лилли не
было много времени, чтобы разговаривать в течение дня. Она была отличной
помощницей. Она узнала много чего о его работе за последние недели, что они провели
вместе, и теперь говорила с большим воодушевлением об этом. Она была не очень хороша
в продаже, поэтому эту часть он взял на себя. Людям нравилось торговаться при покупке
таких вещей.
Когда она отлучилась в туалет во время затишья, он направился в палатку к Син. На
ее лице были большие солнечные очки, даже несмотря на то, что день был пасмурным.
Она находилась одна в своей палатке, поэтому он вошел, сразу направился к ней и снял
очки с ее лица. Синяк. На самом деле отличный синяк. Лилли все делала на совесть.
– Ты заварила всю кашу, Син?
Она забрала свои очки обратно и надела их.
– Пошел на хрен, Исаак. Вы двое можете подавиться друг другом. У маленькой
суч... – она замолчала, вероятно, думая о лучшем выборе слов, и затем продолжила, – у
этой девчонки нет чувства юмора.
Ее слова заполнили достаточно пробелов для Исаака. Син сказала что-то обидное,
возможно, схватила Лилли за руку, чтобы привлечь ее внимание, – и Лилли... ответила
яростью на слова Син, или, возможно, Син напала на нее. Он мог четко видеть это. Он
облокотился на ее небольшой прилавок и подался вперед.
– Я знаю то, что произошло, было для тебя шоком, и я прошу прощения за это. Но,
Люсинда, услышь меня, когда я тебе говорю, что тебе нужно успокоиться прямо сейчас. У
нас были хорошие времена, но мы не были вместе. Тебе это известно.
Она надула губы.
– Если бы я знала, что ты был способен на отношения, я бы заявила на тебя права.
– Я не был, Син. Вот, что я пытаюсь тебе сказать. Давай расстанемся на хорошей
ноте. Я не хочу, чтобы тебе было больно, – он взял ее за руку и сжал.
– Слишком поздно, придурок, – она отошла к противоположной стороне прилавка,
и Исаак покинул ее палатку.
~oOo~
Первый день выставки прошел на самом деле хорошо. Погода была отличная – в
течении дня она колебалась от солнечной до пасмурной, но не было никакого намека на
дождь, хотя было прохладно для разгара лета – и облака плотно затянули небо. Исаак
продавал дорогие предметы искусства, получая многообещающие вопросы о мебели, а
также он побеседовал с парнем, который говорил достаточно серьезно, что заплатит
отличные деньги за предметы мебели. Только время могло показать, выгорит ли эта затея,
но он не мог ничего поделать. Исаак чувствовал себя немного взволнованным по этому
поводу.
142
Его обычные вырезанные из дерева изделия, которые всегда продавались на таких
выставках хорошо, сегодня просто разлетались. Исаак стал немного беспокоиться, хватит
ли у него запаса изделий на второй день. Но не сказать, что это была такая уж и плохая
проблема. Когда небольшая компания пожилых леди покинула его палатку, унося с собой
только что приобретенные вырезанные из дерева цветы и птиц, а также скворечник,
который он сделал неожиданно для себя, он развернулся к Лилли и обнаружил, что она
смотрит на него так, словно она поймала его, когда он делал что-то милое.
– Что?
Она подошла к нему и скользнула руками под его черную футболку, пока не
коснулась ладонями сосков, совершенно не общая внимания на людей, которые
посматривали в сторону их палатки.
– Мой большой мачо-байкер флиртует с пожилыми леди. Прям как настоящий
бабник – заставлял их смеяться. Бесстыдно хихикать.
Он улыбнулся, не обращая внимания на прохожих, прижал ладони к ее ребрам,
подушечками больших пальцев касаясь ее нижней части груди. Она сделала
пронзительный вздох и на мгновение закрыла глаза.
– Что я могу сказать? – прошептал он. – Я ценю женщин, которые ценят мое
обаяние.
– Тогда ты должен иметь чертовски сильное желание боготворить меня.
– Ох, так и делаю, Спорти. Чертовки хочу тебя иметь, – он оставил поцелуй в
уголке ее рта и отпустил ее.
Глава 17
Когда первый день выставки-ярмарки подошел к концу, Лилли помогла Исааку
занести внутрь оставшуюся часть его товара и затем убрать прилавок. Поначалу ее
шокировало, что он ничего не унес отсюда в грузовой прицеп и не запер все на ночь там,
но он объяснил, что земли здесь охраняемые, и в палатку очень сложно проникнуть, пока
один из охранников постоянно ходит вокруг. Поэтому они плотно прикрыли ее с боков и
направились обратно в лагерь.
Она получала невероятное наслаждение, наблюдая, как работает Исаак на этой
выставке-ярмарке или шоу, чем бы это ни было. Ей тоже нравилось помогать ему. Она
любила его работы и обожала слушать и наблюдать, как он говорит об этом. Он был
намного больше, чем просто байкер или же бандит. Она чувствовала гордость и заботу о
нем, что немного мешало ему. Через пару часов, он вмешался и настоял, что он сам
закончит продажи. Она хотела избить всех тех людей, которые старались сбить цену на
товар. Пошли они в задницу за то, что хотели выгадать на его таланте и умениях.
Он притянул и прижал ее к себе, шепча ей на ухо:
– Полегче, Убийца. Это всего-навсего игра. Все оценивается в соответствии с ней.
Я завышаю цену тем, кто не умеет играть.
Но ей было все равно. Это злило ее. Таким образом, Исаак мягко настоял, чтобы она
предоставила покупателей ему. Она так и сделала, все еще испытывая невыносимое
желание убить их всех, но старалась сдерживаться.
Он был здесь совершенно другим – все тот же Исаак, но более расслабленный.
Намного больше. До Лилли на самом деле дошло, какую ответственность он нес на себе в
Сигнал Бенд. Здесь его заботы немного отошли на задний план и предоставили ему
возможность немного расслабиться. Он непринужденно болтал с людьми, которые
рассматривали товар на его прилавке, флиртовал с пожилыми леди, которые охали и
ахали, восторгаясь вещами, которые он делал. Черт, и они флиртовали с ним в ответ.
143
Тут было много гуляющих по парку компаний пожилых людей. Лилли понятия не
имела, приехали ли они на автобусах или же это было обычное место для прогулок
пожилых пар. Некоторые женщины в ярких одноцветных брюках и блузках, с
широкополыми шляпами на головах активно флиртовали с Исааком, используя любую
возможность, чтобы прикоснуться к нему, потрогать бицепсы на его руках, погладить
кубики его пресса. Одна сгорбленная пожилая леди небольшого роста, в фиолетовом
брючном костюме и красной шляпке, которой, должно быть, было, по крайней мере,
около 85-ти лет, погладила ладонью его живот и восторженно воскликнула:
– Ох, Мэйв, да у него тут больше шести кубиков! – в результате чего ее подружки,
одетые в такие же брючные костюмы, захихикали и начали подталкивать друг дружку
локтями, как девочки-второкурсницы.
Исаак не преминул этим воспользоваться, отвечая на ее флирт, улыбаясь ей самой
сексуальной однобокой улыбкой, убирая руку леди в красной шляпке со своего пресса и
поднося ее к губам, где оставил поцелуй на кончиках ее пальцев. Когда она уходила,
держа работы Исаака, она прижала их как трофеи к своей костлявой груди и сжала
ладонью его задницу.
Это его шокировало. Он даже покраснел. А Лилли это так рассмешило, что она чуть
не обмочилась.
Он не носил здесь свой жилет, но все равно был огромным мускулистым парнем с
длинными волосами и густой бородой. Из-под его рубашки выглядывала только нижняя
часть его татуировки, но он все равно не выглядел опасно. Обычно люди, которые не
знали его, – и те многие, кто имел честь знать его, – смотрели на него со страхом и
уважением. Но не здесь. Здесь он улыбался практически постоянно, и его улыбка была
удивительной. Когда Лилли замечала ее, сердце наполняла любовь. Вокруг него царила
аура тепла и доброго расположения духа, поэтому люди тянулись к нему.
Ей также нравились его друзья, все те творческие люди и продавцы. Они вместе
составляли настоящую компанию. Они были во многом похожи на Исаака, вели себя тут
так же, как и он. Они приехали сюда настоящими, оставив неискренность и притворство.
Такие люди были по душе Лилли. Она терпеть не могла большинство людей, которые,
казалось, были поглощены не имеющими особой важности мелочами, которые тратили
большинство своих сил на то, чтобы казаться теми, кем они на самом деле не являлись.
Лилли нравились люди, которые говорили все, как есть. Она поняла, что может найти
таких людей на окраинах страны. В их жизнях, по тем или иным причинам, не было места
для малодушия и мелочности. Солдаты. Преступники. Ремесленники. Путешественники.
Она провела некоторое время тут, общаясь с людьми, особенно она сблизилась с
Дунканом и Минди, чья палатка находилась рядом с палаткой Исаака, и с кем, судя по
всему, Исаак общался ближе всего. Дункан делал потрясающие работы из кожи. Как и
Исаак, он создавал предметы искусства, а также более доступные и дешевые предметы
ручной работы, вроде обложек для ежедневников, для которых Минди изготавливала
бумажные блоки. Наряду с предметами искусства, она также изготавливала более
доступные предметы. Лилли испытывала острую потребность купить потрясающий
предмет искусства, который с первого взгляда показался ей простым лоскутным одеялом.
Оно было невообразимо милым на первый взгляд, но когда Лилли рассмотрела его
получше, то она поняла всю тонкость работы. Оно было выполнено из бумаги,
изготовленной ручным методом с использованием природных красителей. Лилли
практически разразилась слезами. Но она была не в том положении, чтобы приобретать
какие-то вещи. Она должна была быть в состоянии сложить все, что у нее было, в военный
рюкзак и быть готовой отправиться в путь в скором времени после того, как получит
приказ.
Но не все время на выставке было таким счастливым, как могло показаться на
первый взгляд. Лилли удивилась, когда узнала, что у него была тут девушка. Ее
позвоночник пронзил острый укол ревности, когда она увидела так называемую девушку
144
– ну, по большому счету, уже женщину; она была старше Исаака и почти на целое
поколение старше Лилли – это ее удивило еще больше. Она полагала, что никогда до
этого момента вообще не испытывала ревность, но увидев эту милую блондиночку,
обнимающую Исаака за шею, – да, она абсолютно точно испытала ревность.
Хотя предыдущая ночь у костра пришла в алкогольном забытьи от пива и
выкуренной марихуанны, часть ее памяти все-таки прояснилась в течение дня. Сначала
она вспомнила то невероятное ощущение уюта, которое она испытывала в руках Исаака у
костра, затем был большой провал в памяти. Она смутно помнила, как плавала в озере. Но
с течением дня она почувствовала, как упущенный кусочек памяти, словно потерянный
пазл, становится на место. Она вспомнила, как испытывала скуку, когда ее и Исаака
окружили все ремесленники, которые говорили наперебой, словно прачки, черт знает о
чем, и поэтому она направилась в туалет и потом намеревалась побродить, немного по
окрестностям.
Затем еще один кусочек воспоминания встал на место – купание нагишом. Ну, это
точно было в ее стиле. Купание нагишом на публике в то время, как она была в состояние
алкогольного опьянения. Наверное, в университете даже была мемориальная доска в ее
честь, в которой упоминался этот ее грешок. Именно поэтому она не пила вместе со своим
отрядом. Когда она была пьяна, она делала все, что взбредет ей в голову. Исаак сказал, что
она почти утонула, но она все равно не могла вспомнить, почему она была там без него.
Возможно, просто потому что она проходила мимо озера.
Затем, примерно под вечер, когда она возвращалась с позднего ужина от одного из
продавцов еды, она прошла мимо палатки мисс Люсинды Старая Песня, и они
пересеклись взглядами. Ее прелестные светлые волосы были убраны назад, их удерживали
солнцезащитные очки. У нее был ужасный синяк под глазом. А у Лилли жутко болела
правая рука, что, как она полагала, было последствием того, что она ударила по чему-то.
И, скорее всего, этим чем-то стал левый глаз Люсинды.
И затем Лилли вспомнила. Она выходила из туалета и встретила Люсинду, которая
направлялась туда. Когда Лилли попыталась обойти ее, Люсинда сделала шаг в ее стону,
загородив проход. Она мило улыбнулась Лилли, которая была выше нее на три или
четыре дюйма, и проговорила слащавым голосом:
– Ты мила, с этим не поспоришь. Ты думаешь, что сейчас он твой, но не
заблуждайся на его счет, сладенькая. У меня ушли годы, чтобы понять его. Я прекрасно
знаю, что ему нужно. А ты очередная милая молоденькая штучка, что привлекла его. Что
скажешь, если мы заключим пари, кому он в итоге достанется?
Чувствуя себя пьяной, расслабленной и совершенно беззаботной, Лилли просто
улыбнулась и обошла ее, но та стерва схватила ее за руку, когда она проходила мимо и
попыталась притянуть ее обратно, издавая мерзкое шипение:
– Не игнорируй меня, маленькая шлюшка.
Лилли не могла вспомнить, о чем подумала в ту секунду. Она просто развернулась,
инстинкты взяли над ней верх, и она ударила Люсинду кулаком в лицо. Та упала на
землю, и затем Лилли отчетливо помнила, как она возвышалась над ней, рыча:
– Ты проиграешь, стерва.
Воспоминая об остальной части прошлой ночи были словно в тумане, за
исключением того, как она плавала в озере. Но, стоя на травянистом проходе между
палатками, глядя на Люсинду и ее синяк, Лилли вспомнила достаточно, чтобы осознать,
что сегодня у костра ей нужно быть внимательней. Наконец, одаривая Люсинду
небольшой уверенной улыбочкой, она развернулась и продолжила движение по проходу с
фалафелью и содовой для нее и Исаака. Она не испытывала восторга по поводу того, что
обнаружила тот факт, что может быть ужасно ревнивой и ехидной.
Вернувшись обратно в палатку, она сняла пленку с тарелки Исаака и передала ее
ему. Он уставился на содержимое тарелки на пару секунд:
– Ээ, Спорти? Что вообще это такое?
145
– Фалафель. Никогда не пробовал это? ( Прим. Фалафель – обжаренные во
фритюре шарики из нута и пряностей).
Он покачал головой.
– Я спрашиваю еще раз: что это?
– Это жаренные шарики из измельченного нута, которые подаются в пите, с
добавлением зелени и острого соуса. Это вкусно, – она откусила кусочек своей
фалафели. Это и правда было вкусно, и от острого соуса, который был добавлен, у нее
слегка пощипывало язык.
– Ничего из этого не говорит мне, что это мясо, – он отставил свою тарелку в
сторону и открыл Mountain Dew ( Прим. Mountain Dew безалкогольный
сильногазированный прохладительный напиток).
Она рассмеялась и закатила глаза.
– Ты что, даже не попробуешь? Я спросила, что тебе принести, и ты мне сказал,
чтобы я удивила тебя. Ну вот, сюрприз!
– Я думал, что ты будешь выбирать между сандвичем со стейком и жаренными на
грилле сосисками. Кто вообще придумал такое тупое слово, как фалафель? Похоже на
звуки лягушки, которая болеет ангиной.
– Это ближневосточное блюдо, а ты просто большой ребенок. По крайней мере,
просто попробуй это. Я обещаю, что ты не превратишься в вегетарианца, если
попробуешь одно блюдо в своей жизни без мяса убитого животного в нем.
Он взял свою тарелку обратно.
– Ага. Что-то говорит мне, что это может напоминать сэндвич на вынос, – с явным
нежеланием пробовать что-то новое, он откусил кусочек. Она наблюдала за тем, что он
скажет о том, что было у него во рту и на его языке. Он несмело улыбнулся и откусил еще
кусочек и проговорил с набитым ртом: – Я останавливаюсь на мнении, что это
напоминает тофу. Ни фига, это не может быть едой.
Она рассмеялась и подала ему салфетку. В его бороде виднелись остатки соуса, она
показала ему туда, где нужно было вытереть.
– Буду знать на будущее.
~oOo~
Когда Лилли и Исаак пришли к костру во вторую ночь, со своим одеялом и
холодным пивом, Лилли приняла решение, что сегодня она будет пытаться лучше
контролировать себя. Как и в предыдущую ночь, тут были люди, которые играли музыку
и пели, косяк с марихуаной и галлюциногенные грибы передавались по кругу, люди
разговаривали и смеялись, на бревне в этот раз сидели музыканты, поэтому они нашли
другое место на покрытом травой участке земли, чуть в стороне от костра. На этот раз они
не были окружены толпой ремесленников. Складывалось впечатление, что их оставили в
покое намеренно. Лилли задалась вопросом, не сказал ли им чего Исаак.
Тут не на что было откинуться спиной, поэтому Исаак лег на бок и притянул Лилли
к себе, чтобы она могла откинуться на него. Он стянул резинку с ее волос и запустил свои
пальцы в ее шелковистые волосы, проводя по ним, она закрыла глаза и расслабилась.
Ощущая себя расслабленно, она позволила своим чувствам устремиться к нему.
Большие языки пламени танцевали, создавая золотистое свечение вокруг них;
разнообразные образы проносились под ее прикрытыми веками. Теплый древесный запах
горящей сосны казался ей ароматической смесью. Звук потрескивающих бревен в костре,
казалось, полностью гармонировал с музыкой, которая звучала, – сейчас это была «There
but for Fortune». И затем прикосновение рук Исаака – одной он играл с ее локонами, а
большим пальцем другой руки, той, что приобнимал ее, легко проглаживал ее по руке.
Она любила эти руки, большие и мозолистые, грубые и сильные, нежные и любящие.
146
– Детка, ты что, собираешься уснуть? – его голос был слегка грубоватым, немного
больше, чем обычный хриплый звук. Он откинул волосы с ее плеча, провел тыльной
стороной ладони по ее щеке. Иисус, что его прикосновение делало с ней. Все тело от плеч
и до коленей накрыла волна желания. А он только прикоснулся к ее щеке.
– Нет, – она подвинулась, чтобы лечь около него на спину, чтобы он мог
нависнуть над ней. Он притянул ее тело ближе к себе и пристально посмотрел на нее, его
хвостик свисал с его плеча. Лилли потянулась и взяла его в свою руку, запутываясь в его
волосах пальцами.
– Ты выглядишь достаточно соблазнительно, чтобы захотеть проглотить тебя, —
прорычал Исаак. – Я более чем склоняюсь к тому, чтобы заставить тебя кричать около
костра.
Она улыбнулась и потянула его за хвостик, притягивая его ближе к себе для поцелуя.
Она выпила только пару бутылок пива, но чувствовала себя переполненной нуждой
ощутить его внутри себя, поэтому она сама испытывала отчаянное желание позволить ему
взять ее прямо здесь, у костра. Вместо того, она повернула голову чуть в сторону, избегая
поцелуя, и прошептала:
– Я люблю тебя, Исаак. Я люблю тебя видеть таким.
Он улыбнулся, но его брови немного нахмурились.
– Каким?
– Расслабленным. Простым. Получившим возможность на минуту отпустить свой
тяжкий груз.
В мерцающем золотистом свете, она не могла прочитать взгляд, но затем он просто
улыбнулся.
– Благодаря тебе я чувствую себя расслабленным, детка. Ты заставляешь меня
чувствовать себя сильным. Он поцеловал ее, и она отрыла свой рот шире, позволяя ему
скользнуть более глубоко своим языком. Он издал рычание и накрыл ее своим телом; она
мгла чувствовать его толстую и твердую эрекцию, которая прижималась к ее животу.
Внезапно он отстранился, приподнимаясь на локтях, и пристально посмотрел ей в глаза.
– Давай-ка свалим отсюда. Я хочу прокатиться сегодня с тобой.
Это пришло из ниоткуда. Лилли нравилось ездить с ним, это было чертовски
сексуально, но сейчас она думала про другого рода «поездку». Она приподняла бедра и
потерлась промежностью о его член, от чего он вздрогнул и застонал.
– Я думала, что ты хочешь заставить меня кричать. И я хочу, чтобы ты заставил
меня кричать.
– В свое время, детка. Прокатись со мной. Я не останусь в долгу, – он поднялся
на ноги и протянул ей руку. Смущенная и растерянная, она позволила ему помочь ей
подняться. Они подхватили одеяло и холодное пиво и направились обратно в лагерь за его
байком.
~oOo~
Он выехал далеко за пределы территории, отдавая предпочтение извилистым
дорогам, которые в основном проходили через поля и десятки ферм. Они ехали по какой-
то лесистой местности, но не такой, какая окружала Сигнал Бенд. Она почувствовала, как
рука, одетая в печатку, стиснула ее переплетенные пальцы, и в ответ поцеловала его
спину, глубоко вдыхая запах кожи его жилета.
Наконец, глубоко в чаще леса Исаак свернул на гравийную дорогу. Когда они
подъехали к воротам, он слез с байка и открыл их. Лилли было интересно, и она
посмотрела на него взглядом, который выдавал откровенное любопытство. Но он ничего
не ответил, просто вернулся к байку, и они вновь поехали по дороге, оставляя позади себя
открытые ворота.
147
Он остановился возле небольшого озера и припарковал свой байк. Она слезла, и
Исаак, взяв ее за руку, направился к берегу. Сосновый бор окружал озеро, узенькая,
светлая песчаная тропинка красиво обрамляла озеро. Это было восхитительно, в бледном
свете луны озеро мерцало, словно жидкое серебро, но Лилли была растеряна.
Интерес переполнял ее, и она дернула его за руку. Когда он повернулся к ней, она
спросила:
– Почему мы здесь? И где мы?
– Мой друг владеет этим местом. Это просто небольшое частное озеро. Упор на
слово «частное». Потому как тебе очень нравится купаться нагишом, я подумал, что мог
бы отвезти тебя куда-то, где мы могли делать это вдвоем, – пока он говорил, то
приподнял край ее толстовки и стянул ее с тела Лилли… Удивленная и восхищенная, она
подняла руки вверх и позволила ему сделать это – стянуть толстовку вместе с ее
футболкой. Затем она сняла остальную одежду, Исаак тоже разделся.
Поблизости виднелся небольшой причал. Когда они были полностью обнажены, его
глаза заблестели. Он поднял Лилли на руки и побежал вниз по направлению причала.
Лилли засмеялась и закричала: – О, черт! – когда поняла, что было у него на уме. Он
подпрыгнул, она запищала, и они оба оказались в озере.
Озеро было глубоким и холодным, и они оба поднялись на поверхность, задыхаясь.
Смеясь, Лилли отплыла прочь от него и плыла некоторое время на спине, привыкая к
ощущению воды, которая ласкала ее обнаженную кожу. Она развела ноги в стороны, и
холодная волна коснулась ее разгоряченной плоти. Лилли прикрыла глаза, она позволила
волнам укачивать ее, волосы были распущенны и мягко плавали на поверхности воды
вокруг нее, словно ореол.
Исаак вынырнул из воды и обернул свои руки вокруг нее, прижимая ее спину к
своей груди. Он плыл вместе с ней, увлекая ее вместе с собой на мелководье. Когда он мог
уверенно стать на озерном дне, а вода в озере достигала уровня его груди, он резко
развернул ее к себе, принуждая обернуть ноги вокруг его талии. Его член уже стоял по
стойке смирно, жестко и гордо, несмотря на холодную воду, и прижался к ее лону. Лилли
была полностью возбуждена и расслаблена, она нетерпеливо двинулась, помогая ему
проскользнуть ему внутрь нее. Со стоном он сжал ее задницу в своих ладонях и вошел на
всю длину.
– Господи Иисусе, ты ощущаешься так хорошо, – выдохнул он. Она не ответила,
так как была слишком поглощена восхитительным ощущением этой ночи, ощущением
его, двигающегося в ней. Издав протяжный стон, она слегка откинула голову назад, и он
приник губами к ее горлу, втягивая кожу в рот и посасывая ее, затем он проложил
дорожку из поцелуев на ее плече, где вода прекращала покрывать ее тело.
Она не могла прекратить стонать. Рукой он ласкал ее грудь под водой. Из-за
холодной воды ее соски были твердыми вершинками, и каждый раз, когда он проводил по
ним большим пальцем, она извивалась и задыхалась от невероятного удовольствия, а он
издавал рычание. Он двигался быстро внутри нее, рука, которая не ласкала ее грудь,
крепок сжимала ее задницу. Господи, она могла ощущать всего его. Всего его, такого
горячего и гладкого внутри ее, и... стоп!
Она замерла, сопротивляясь его толчкам.
– Исаак, – ахнула она, из-за всех сил стараясь сосредоточиться на происходящем,
в то время, как она хотела продолжать двигаться вместе с ним. Она оказалось в том
положении, когда вода оказалась между ними и сделала их движения более легкими. Она
хотела большего. Но она принудила себя сосредоточиться. – Исаак, стой. У нас нет
презерватива. Стой. Прекрати.
Он замер и пристально посмотрел ей в глаза. Он тяжело дышал, каждый выдох
выходил практически рычанием. Отпуская ее грудь, он поднял руку, чтобы положить
ладонь ей на щеку, лаская большим пальцем кожу ее лица.
148
– Я не хочу останавливаться, детка. Это слишком хорошо ощущается, чтобы
останавливаться.
Он чуть согнул колени, проникая в нее жестко и глубоко, и она издала отчаянный
всхлип.
Это было не честно. Она тоже не хотела останавливаться, но кому-то из них нужно
было быть ответственным. Она захныкала.
– Исаак, хватит.
Но он был настойчив.
– Нет. Мы что-нибудь купим тебе в аптеке. Я так хочу чувствовать тебя. Такую
шелковистую и горячую на моем члене. Господи, позволь мне тебя почувствовать, – она
разрывалась на части. Она не должна была допускать это. Она должна была в тот же
момент освободиться от него и направиться обратно к берегу и одеться. И затем надрать
его задницу за то, что он вел себя, как полный кретин. Но она любила его, она любила то,
что между ними было, и она не хотела, не взирая ни на что, останавливаться. Все еще
находясь глубоко внутри ее лона, он сделал несколько шагов по мелководью. Когда вода
доходила им чуть больше чем по пояс, он убрал ее руки, что обнимали его и уложил ее
спиной на водную гладь. Она лежала на воде на спине, ее ноги были обернуты вокруг его
талии, а член неистово наполнял ее лоно. Он врывался в ее тело с пронзительным стоном,
и ее решительность ослабла. Она просто позволила этому случиться.
Она развела руки в стороны в воде и расслабилась, и то, как она сжимала свои бедра
вокруг его талии, позволяя ему двигаться так, как он того хотел. Она всегда желала
жесткого секса; ласка и нежность оставляли ее нетерпеливой и неудовлетворенной.
Иногда ее секс граничил с драками. Так было и в случае с Исааком. Они буквально
боролись, чтобы заняться сексом. Но она кое-чему научилась с ним за это время. Чего она
желала больше всего, что заводило ее больше всего на свете, так это доверие к мужчине в
достаточной степени, чтобы отдать себя на его милость. Она хотела, чтобы его сильные
руки принуждали ее, требовали ее покорности. Мило и нежно чувствовалось
восхитительно, когда он заставил ее хотеть этого. Сейчас, покачиваясь на волнах,
находясь в невообразимо интимной позе перед ним, когда его большие ладони крепко
удерживали ее, поглаживали, заставляя ее скользить по плавной глади прохладной воды,
когда он двигался внутри нее, она подвергала себя ужасному риску, но ощущала что-то
невероятное в своей душе, своем сердце. Лилли чувствовала себя полностью открытой для
него.
Когда ее оргазм начал приближаться, он задвигался, словно скоростной поезд. Она
задохнулась и приподнялась над водой, прижимаясь своим телом к нему, крепко держась
за него, двигаясь в унисон с ним. Исаак скрестил его руки на ее спине и захватил ее голову
своими большими ладонями. Его рот прижался к ее, поглощая, но в то же время она не
уступала ему.
Он разорвал их поцелуй и прижал ее голову к своему плечу. Она приподнялась на
его члене, привлекая его мощное тело к своему. Издавая рык ей на ухо, он уговаривал ее
поторопиться:
– Ага. Вот так. Да, детка. Давай, давай, ну же.
Он направился вместе с ней в его руках к берегу, член оставался внутри нее, с
каждым следующим шагом он проникал в нее все глубже, и именно в тот момент оргазм
настиг ее. Она издала крик, впиваясь своими ногтями в его спину, в то время, пока волны
удовольствия продолжали укачивать ее.
Затем она очутилась на земле, чувствуя траву, песок и сосновые иголки под своим
все еще сотрясающимся от удовольствия телом. Исаак обернул свои руки вокруг ее
коленей и прижал их к своей груди.
– Бл*дь, Лилли, – издал он стон, – ох, бл***дь, это невозможно сравнить ни с
чем, что я когда-либо испытывал. Это ощущается, как все вместе взятое пережитое
удовольствие.
149
Их тела яростно двигались в унисон, звуки их соединения – их крики и стоны,
шлепающие звуки их влажной плоти – заставили ночных животных замолчать. Исаак
даже не пытался быть нежным в данный момент, и она была счастлива, она желала
испытать его жесткую, невообразимую нужду. Она могла чувствовать, как еще один
оргазм начинал с отчаянной скоростью образовываться внутри нее, и она подалась к нему,
чтобы завладеть им.
Внезапно она почувствовала, как его член набух внутри нее, все еще продолжая
глубоко толкаться в ее киску. Он приподнялся на руках, смотря на нее, так словно он был
крайне ошеломлен.
– О Господи, Лилли! Иисус... черт побери... ох, бл**дь.
Он кончил, его тело напряглось, каждая мышца сжалась и сократилась с неистовой
силой. Она была тоже близко, наблюдение за его мучительным наслаждением
подтолкнуло ее еще ближе к освобождению. Лилли крепко обернула вокруг него свои
руки и позволила своим бедрам с неистовой скоростью двигаться на его члене, до того
момента, пока она не достигла освобождения и не закричала.
Исаак рухнул на землю рядом с Лилли, его дыхание было грубым и прерывистым.
Лилли чувствовала опьянение и невероятную наполненность. Его ладонь находилась на ее
животе, легко поглаживая ее кожу. Она чувствовала себя удовлетворенной. Любимой.
Счастливой. Черт, черт, черт. Это ощущалось слишком хорошо. Как только она осознала,
что это было за чувство, мрачные мысли о том, что их ожидало, начали неспешно
подбираться к этому светлому чувству. Но она быстро захлопнула дверь, удерживая их на
расстоянии. Отворачиваясь от этих мыслей, она прижалась ближе к нему, ища приют в его
объятиях.
– Я так люблю тебя, Лилли. Так сильно, что опьянен этим чувством.
Лилли знала, что ей не нужно ничего отвечать. Она просто прижалась к нему ближе
и позволила себе утонуть в его объятиях, желая остаться там навечно.
Но, естественно, они не могли. Наконец, они поднялись, ополоснулись в озере и
оделись. Как раз перед тем, как Исаак был готов перекинуть ногу через свой байк, Лилли
проговорила:
– Давай, найдем аптеку, хорошо?
Исаак опустил ногу и повернулся к ней. У него был такой взгляд, который она могла
абсолютно точно прочитала, но это ее пугало. Подняв руку и прижав к ее щеке, он
проговорил:
– Это будет так плохо?
Милостивый Господи. Она даже не сомневалась.
– Да, Исаак. Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что это будет так плохо. Какого
хрена ты вообще предлагаешь?
