Текст книги "Забытая реликвия (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Кэролайн Пекхам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

ЗАБЫТАЯ РЕЛИКВИЯ

ЭПОХА ВАМПИРОВ #5

КЭРОЛАЙН ПЕКХЭМ

СЮЗАННА ВАЛЕНТИ

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Забытая Реликвия

Эпоха вампиров #5

Забытая реликвия/ Кэролайн Пекхэм и Сюзанна Валенти – 1-е изд.

Эта книга посвящена графу Дракуле. Он никак не мог знать, что его легенда закончится здесь как о современных рычащих горячих вампирах, которые хотят удержать тебя в своем замке, но мы здесь, кусачий Д., мы здесь.

Рожденный воином, но ставший монстром,

Изменит судьбы порабощенных душ.

Восстанут близнецы солнца и луны,

Когда человек проживет тысячу жизней.

Золотой круг соединит две души,

И уплаченный долг исправит старые ошибки.

На святой горе земля исцелится,

Тогда мертвые оживут, и проклятие исчезнет.

Т

ишина бесконечным эхом разносилась над водой. Я смотрела на мягкую зыбь волн, освещенных лунным светом за кормой скоростного катера, и пыталась собрать воедино осколки моего разбитого сердца.

Я прикусила нижнюю губу, гадая, случилось ли это уже. Изменилась ли Монтана до неузнаваемости? Ее черты разгладились и усовершенствовались? Ее клыки наполнились ядом и заострились настолько, чтобы пронзить человеческую плоть и дать ей то единственное, чего она жаждала больше всего на свете?

Возможно, она уже проснулась и поняла, что с ней произошло. Чему я позволила случиться с ней. Возненавидит ли она меня? Хотела бы она, чтобы я позволила ей умереть смертной смертью? Или она простит мне мою слабость? Может быть, ей даже понравится быть монстром…

Мне так жаль, Монти. Я должна была спасти тебя. Этого никогда не должно было случиться.

Я протянула руку и коснулась ледяной воды дрожащими кончиками пальцев, пытаясь отвлечься холодом, но ничто не могло притупить страх, который я испытывала за свою сестру. В конце концов, все произошло так быстро. Она была там, со мной, теплая и живая, пока каким-то образом не начала падать, а потом…

Я закрыла глаза и попыталась не переживать заново тот момент, попыталась не слышать ужасающий треск, с которым она ударилась о землю, попыталась не сокрушаться из-за того, как близко я была к тому, чтобы потерять ее, попыталась убедить себя, что я вовсе ее не потеряла.

Джулиус вывел нас в море, осматривая горизонт, пока Нью-Йорк не превратился в скопление мерцающих огней вдалеке, и наши клинки не перестали гореть от близости такого количества вампиров. Затем он заглушил двигатель.

Между нами повисло молчание, и я поняла, что братья понятия не имеют, что теперь делать. Мы заключили своего рода хрупкий мир с Эриком Бельведером, объединившись из-за нашей ненависти к богам. Но что это значило для нас сейчас?

Он все еще был нашим врагом. Даже если в конце концов он захотел остановить бой. Это ничего не меняло. И все же это изменило все.

Мне хотелось, чтобы зазвонил телефон, эта бесконечная мука ожидания новостей сжигала меня изнутри. Но я понятия не имела, что скажу сестре, когда она позвонит. Мне жаль? Но разве мне было жаль?

Ты эгоистка. Ты не смогла вынести ее потери, поэтому ты прокляла ее.

Но разве она сама не обдумывала идею обращения? Именно она настаивала на том, что пророчество требует от ее стать вампиром. И хотя я ни при каких других обстоятельствах не согласилась бы на это, с ее телом, сломанным до неузнаваемости, какой еще мог быть выбор?

Магнар все еще ничего не сказал мне о том, что я сделала. Он ни словом не обмолвился о выборе, который я сделала, а я не осмеливалась затрагивать эту тему, потому что точно знала, что он чувствовал по этому поводу. Он не сделал бы такого выбора. Но я чувствовала, что невысказанные слова повисли между нами тяжелым грузом, который просто продолжал расти, заставляя воздух кипеть от напряжения, а мои измотанные нервы дрожать каждой клеточкой моего тела.

Я должна повернуться к нему, открыть рот и сказать… ну а что я могла сказать на самом деле? Он предпочел убить собственного отца, чем видеть, как тот ходит по Земле вампиром.

Мне не нужно было спрашивать его, согласен ли он с тем, что я только что сделала. Я знала, что нет. Имея такую возможность, я даже не могла быть уверена, что он не положит конец бессмертному существованию Монтаны, если увидит ее снова. Мои действия шли вразрез со всем, что я поклялась сделать, когда давала свою клятву.

Или нет?

Если это закончится снятием проклятия, Монтана снова станет человеком. Все вампиры будут уничтожены и возродятся в смертных телах. Так что, возможно, мои действия соответствовали тому пути, который я выбрала. Если создание одного вампира приведет к концу их правления, значит, оно того стоило. Но я всеми силами пыталась убедить себя в истинности этого. Жаль только, что в этой авантюре пришлось пожертвовать душой моей сестры.

Я покрутила мамино кольцо на пальце и подумала, догадались ли боги, что оно у меня. Они, конечно, почувствовали его силу, когда я вынудила их уйти от нас, но поняли ли они, что было использовано против них? Магнар думал, что они захотели бы забрать у меня кольцо, если бы знали, что оно у меня, но я задавалась вопросом, как они вообще смогут вернуть то, чего даже не могут увидеть.

В моей голове крутилось так много вопросов, а ответов было и близко недостаточно.

Лодка качнулась, когда кто-то двинулся ко мне, и я закрыла глаза, вынимая пальцы из воды, когда тот, кто это был, сел рядом со мной. Я не была уверена, что хочу услышать, то что истребители хотели мне сказать, но я предположила, что меньшее, что я могла сделать, это выслушать их.

– Мне жаль, – сказала я, прежде чем он успел заговорить. – Не за тот выбор, что я сделала – я не могу заставить себя сожалеть о нем. Но за положение, в которое он поставил вас. Вас обоих. Я знаю, ты думаешь, что такая судьба хуже смерти, но я… я просто не смогла сказать «прощай».

– В обычной ситуации я бы согласился с тобой, – сказал Джулиус, и я удивленно повернулась к нему, ожидая, что рядом со мной окажется Магнар, если уж быть до конца честной с собой. Или, возможно, «надежда» была более точным словом, чем ожидание. – Но твоей сестре было что сказать по поводу того, что она стала одной из них. Она думала, что это должно было произойти, еще до того, как у нее не осталось выбора. И я думаю, что в конце концов она попросила бы паразита обратить ее, если бы верила, что это означает, что проклятие можно снять. – Он произнес эти слова с грубостью, которая выдавала его собственную неприязнь к ним, но я могла сказать, что он пытался увидеть эту ситуацию со всех сторон, пытался не ненавидеть все в ней только из принципа.

Я посмотрела на него, и мое сердце наполнилось надеждой, когда я вцепилась в его слова, как в спасательный плот на волне, который был одержим желанием унести меня с собой.

– Ты думаешь, она выбрала бы это? Она захотела бы обратиться, а не умереть? – Еще несколько недель назад, когда мы были двумя простыми девушками из Сферы «G», такая мысль была бы немыслимой, но после всего, что мы пережили, мне очень хотелось верить, что он прав. Что она предпочла бы жизнь вампира смерти смертной. Не ради себя самой. Но ради идеи, что она могла бы изменить судьбы всех, кто был связан проклятием, наложенным богами на Бельведеров столько лет назад.

– Я думаю, она хотела разгадать пророчество, – медленно ответил Джулиус. – И что она была готова многим пожертвовать, чтобы попытаться сделать это.

– Так, может быть, я поступила правильно? – Выдохнула я с надеждой.

Джулиус взглянул на своего брата, прежде чем ответить, но я не осмелилась проследить за его взглядом, и в его глазах промелькнуло мрачное выражение. – Я думаю, что если проклятие в конечном итоге будет снято, то любая плата окажется того стоящей.

– Но? – Спросила я, чувствуя, как тщательно он подбирает слова и что он многого не договаривает.

Джулиус поерзал на своем месте и снова посмотрел на Магнара. Я заставила себя проследить за его взглядом, прикусив внутреннюю сторону щеки в ожидании слов, которых я пыталась избежать. Потому что я уже знала, что они чувствовали по этому поводу. Их собственный отец молил о смерти, не желая жить с вампирским проклятием. И Магнар, не колеблясь, дал ему это.

С некоторым трудом я заставила себя встретиться взглядом с золотистыми глазами человека, которому отдала все свое сердце, которому дала клятву верности и которому бессчетное количество раз была обязана своей жизнью. Тишина затянулась, пока мы смотрели друг на друга, мои эмоции были слишком бурными и израненными, чтобы их скрыть, в то время как его были бушующей бурей неизвестности. Но мое сердце все еще учащенно билось под тяжестью его проницательного взгляда, у меня все еще перехватывало дыхание, когда он разбирал меня на части, кусочек за кусочком, одним лишь своим бесконечным взглядом.

– Но ничего, – сказал Магнар, удивив меня. Он прислонился к рулю и продолжил смотреть на меня сверху вниз таким взглядом, который обнажал меня. Если бы я не была в полном бреду, то могла бы поклясться, что в его глазах песчаной бури не было гнева или ненависти. – Если Монтане пришлось сделать это, чтобы снять проклятие, то не нам судить ее. Паразиты придумали способы поддерживать себя, не убивая, так что она должна суметь пережить это превращение с душой, близкой к целостности, насколько это возможно. Остается только надеяться, что ее догадки о пророчестве оказались верными и ей не придется долго оставаться монстром.

Я уставилась на него, приоткрыв рот от шока. Я ожидала, что он возненавидит меня за сделанный выбор. Я думала, что это создаст между нами такую пропасть, что, даже отбросив богов, мы все равно будем бороться за то, чтобы быть вместе. Но это была не та правда, которую я нашла в выражении его лица.

Я поднялась на ноги и подошла к нему, лодка покачивалась подо мной, когда я двигалась, и мои шаги замедлились, пока я привыкала к непривычному движению.

Магнар наблюдал, как я подходила к нему, его взгляд пожирал меня, его поза была напряженной, но это было больше похоже на сдержанность, чем на отказ.

Я протянула руку, чтобы коснуться его лица, кончиками пальцев пробежавшись по щетине, украшавшей его сильную линию подбородка. Кровь и грязь битвы все еще покрывали его кожу, хотя теперь она начала подсыхать и отслаиваться, открывая человека под маской монстра.

– Спасибо тебе, – выдохнула я, зная, чего ему, должно быть, стоило изменить свои взгляды на это. Пойти против всего, во что его воспитывали верить и за что он боролся. Но я знала, какой должна была быть цена пересмотра такого взгляда на мир. Если он поверит, что Монтану можно спасти, это вызовет у него множество сомнений относительно того, что случилось с его отцом. Или о том, кем были вампиры в глубине души. В конце концов, все они когда-то были людьми.

Пальцы Магнара прошлись по всей длине моей руки, пока он не дотянулся до моей ладони и не взял ее в свои. Он провел большим пальцем по кольцу, которое все еще защищало нас от богов, и оно затрепетало под силой его прикосновения.

Он больше ничего не сказал, но я почти почувствовала, как его мир, его убеждения и даже фундамент всего, чем он был, треснули под ним, но он не сломался. Даже не дрогнул. Потому что он был создан из чего-то более могущественного, чем просто дары богов, и именно поэтому я принадлежала ему с того момента, как он прижал меня к стене.

– И что теперь? – Спросил Джулиус, откинувшись на спинку сиденья и положив ноги на сидение перед собой. Он уже выглядел бодрее, цвет возвращался к его коже, поскольку его дары помогли ему восполнить кровь, которую он потерял из-за Эрика в их битве, и я почувствовала облегчение, что у меня стало на одну причину для беспокойства меньше.

Я сжала пальцы Магнара и посмотрела вокруг нас на воду, которая простиралась все дальше и дальше, на волны, раскачивающие катер у нас под ногами. Подул прохладный ветер, от которого у меня по коже побежали мурашки, и я почувствовала боль в животе, которая говорила о желании поесть.

На мне все еще было белое платье, которым наградила меня Идун, хотя теперь оно было настолько испачкано кровью Фабиана, что стало почти красным. Мои ноги были босыми, а тело ныло от усталости.

Положение остальных было ненамного лучше. Их одежда была порвана и окровавлена, а бесчисленные раны покрывали их плоть, медленно заживая с помощью их даров, но, несомненно, все еще причиняя им сильную боль.

Мы не захватили свои рюкзаки, когда покидали остров, и катер был открыт стихии, оставляя нас незащищенными на открытой воде. Мы не могли оставаться здесь долго, но я понятия не имела, куда мы должны были отправиться. Я знала только, что не хочу уезжать далеко от Монтаны. Возможно, она уже проснулась, и мне нужно было увидеть ее как можно скорее, чтобы извиниться и убедиться, что, что бы с ней сейчас ни случилось, она все еще была самой собой. Что она любила меня как свою сестру, что в каком-то смысле она все еще была человеком.

– Ты проверял мобильный телефон? – Спросила я, избавляясь от нарастающих страхов.

Джулиус вытащил его из кармана и взглянул на экран, слегка пожав плечами. – Ничего. Могут пройти часы, прежде чем она позвонит. Или дни. Кто знает, сколько времени требуется новому пара… я имею в виду, вампиру, чтобы подумать о чем-то другом, кроме крови?

Я попыталась проигнорировать тот факт, что он чуть не назвал Монтану паразитом, но жало его слов глубоко запало мне в грудь.

– Тогда нам нужно найти укрытие, – сказал Магнар, притягивая меня к себе, чтобы я могла почувствовать тепло его кожи и услышать ровный ритм его сердцебиения у себя под ухом. – Есть ли какое-нибудь место, куда мы можем пойти, где мы будем в безопасности от вампиров, не уходя слишком далеко?

Джулиус поджал губы, обдумывая это. – Мы могли бы отправиться на север от города. Может быть, найдем где-нибудь на побережье убежище, чтобы мы могли использовать эту лодку, чтобы снова сбежать, если понадобится. Не думаю, что многие вампиры живут за пределами города, так что здесь должно быть достаточно безопасно.

– Тогда поплыли. Нам нужно найти свежие припасы и немного отдохнуть. Кто знает, с какими испытаниями нам придется столкнуться в следующий раз? – Ответил Магнар, бросив мрачный взгляд в небо, который, как я знала, был направлен на богов.

Я согнула пальцы. Щит, создаваемый кольцом, будет продолжать скрывать нас от их гнева, и у меня не было намерения снимать его в ближайшее время.

Джулиус кивнул и поднялся на ноги, направляясь к штурвалу. Я позволила Магнару усадить меня в кожаные кресла в задней части судна, и он усадил меня к себе на колени, пока Джулиус заводил лодку.

Я прижалась к нему, боль в груди немного утихла, когда он обнял меня своими сильными руками, и тепло его тела немного прогнало холод из моих конечностей.

– Это мгновение пройдет, – пробормотал Магнар в мои волосы, его пальцы успокаивающим движением скользили взад-вперед по моему бедру. – Каждое мгновение имеет значение. И когда боль становится особенно сильной, каждая секунда, пролетевшая за ней, уменьшает ее. Мир будет продолжать вращаться, и солнце будет светить ярче, в одни дни больше, чем в другие. Ты будешь готовы наслаждаться им, когда это произойдет.

Лодка развернулась на чернильно-черной воде, когда Джулиус повернул ее на север и нажал на газ. Я устроилась поудобнее на груди Магнара, позволяя его присутствию ослабить узел тревоги внутри меня и немного расслабляясь.

Ледяные капли разлетались вокруг нас, пока мощное судно прокладывало путь через море, и мы начали подпрыгивать на волнах, когда наша скорость увеличилась, убаюкивая меня и погружая в сон, о котором просило мое ноющее тело.

Я закрыла глаза, позволяя своим мыслям вернуться к воспоминаниям о нас с сестрой в детстве. Я всегда была безрассудным ребенком, попадала во всевозможные переделки из-за скуки или чистой глупости. Но она была рядом со мной, вытаскивала меня из беды и решала проблемы, которые я сама создавала. Она всегда была способна решить любую проблему, и я полагалась на ее помощь всеми мыслимыми способами.

Если у кого-то и был шанс разгадать эту загадку и положить конец проклятию вампиров, то это была она. Так и должно было быть. Потому что я отказывалась верить, что все это было напрасно. Я отказывалась признавать, что такова наша судьба: стоять по разные стороны баррикад в войне, в которой мы никогда не хотели участвовать.

Нет. Мы никогда ни в чем не были разделены за всю нашу жизнь. И что, боги провели линию фронта и разделили нас сейчас? Мне было все равно. Я больше не танцевала под их дудку. Возможно, вампиры и истребители были созданы, чтобы уничтожать друг друга, но это никогда не определяло нас. Потому что у нас было нечто гораздо более чистое, чем ненависть. У нас была любовь.

Т

ысячи запахов нашли меня в бездне тьмы, в которую я провалилась. Свежий аромат травы, сладость елей, свежесть воздуха. Звуки были одновременно близкими и далекими. Я могла различить каждый из них, сосредоточиваясь на одном, пока не начинала слышать только его. Щебет птиц, рокот далекого двигателя, ветер, колышущий ветви и шелест листьев.

Мой язык распух, отяжелел. В основании моего горла начала нарастать несвойственная мне сухость. Ноющая боль превратилась в настойчивое, кричащее, требовательное жжение.

Мои глаза распахнулись, и на меня уставилось звездное небо, а над головой висела круглая луна, наблюдающая и невероятно яркая. Чем больше я сосредотачивалась, тем больше светлело небо, и миллионы маленьких звездочек заполнили небо – больше, чем я когда-либо видела раньше. Это было пространство бесконечной красоты, в нем было больше красок, чем я когда-либо предполагала. Глубочайший синий, завитки фиолетового, переливы зеленого.

Это, несомненно, была смерть. И она оказалась не такой холодной и жестокой, как я себе представляла, и не такой пустой. Но и манящей ее тоже не назовешь. Боль в моем горле переросла в невыносимую, так что это должно было быть чем-то иным, кроме смерти. Неужели я все еще балансирую на краю жизни, собираясь провалиться в темное забытье? Но если так, то почему мое тело не болит от падения со статуи, почему я не чувствую своих раздробленных костей и разорванной кожи?

Я провела языком по небу и втянула воздух, когда задела что-то острое. Мои клыки были заостренными и длиннее, чем обычно, прикосновение к ним было подобно поцелую острия ножа.

Нет… Подожди. Это неправильно.

Боль в моем горле обострилась до ослепляющей агонии, и я села, судорожно вздохнув, и внезапно утонув в потребности положить конец этой пытке. Потому что это и была пытка, раздирающая мои внутренности и требующая чего-то от меня. Чего-то, что я не могла отрицать. Ни одна сила ни в этом, ни в следующем мире не могла этого отрицать. Это ненасытная жажда.

Я схватилась за шею, окидывая взглядом раскинувшийся передо мной сад, который заканчивался группой деревьев. На траве выступала роса, и от утреннего света казалось, что на каждой травинке сверкают бриллианты. И я могла видеть каждую из этих капель слишком отчетливо, как будто они были прямо у меня перед глазами.

На горизонте виднелись сверкающие небоскребы Нью-Йорка, и у меня закружилась голова, когда я поняла, где нахожусь. Но это было невозможно. Нет, только если…

– Эрик! – в панике закричала я, мой голос стал как-то мягче, музыкальнее.

Все встало на свои места, реальность обрушилась на меня, как тонна кирпичей, и у меня перехватило дыхание. Только не было никакой потребности в дыхании, никакого движения внутри легких, никакой необходимости всасывать кислород в тело. Все было неподвижно, тело находилось в каком-то стазисе, если не считать раздирающего, ревущего жжения в горле.

Звук открывающейся двери пронзил мои барабанные перепонки, как выстрел. Я вздрогнула, пытаясь привыкнуть к окружающему меня рою звуков, даже к легкому ветру, похожему на пронзительный вой. Я зажала уши руками, пытаясь заглушить звук, но даже прикосновение моей кожи к моей собственной было слишком сильным.

Эрик появился передо мной, упав на колени в траву. Он был одет в спортивные штаны и белую футболку, разительный контраст с тем, каким я видела его в последний раз. Окровавленного и в синяках.

– Сосредоточься, – скомандовал он, и это слово привлекло все мое внимание. – Ты можешь приглушить каждый звук, сделать его незаметным, Монтана.

Я кивнула, пытаясь сделать то, что он сказал, и обнаружила, что это слишком просто: каждый звук возвращался к нормальному уровню только по моей воле.

Я медленно убрала руки от ушей, рассматривая его, даже не моргнув ни разу. Его темные волосы были зачесаны назад более небрежно, чем обычно, и в его точеных чертах лица не было и намека на усталость, но в его серых штормовых глазах было что-то еще. Беспокойство и, возможно, даже проблеск страха.

Он был жив. Его битва с Магнаром закончилась. И мы каким-то образом были здесь вместе, несмотря на то, что, как я знала, произошло. Как я спрыгнула с вершины той высокой статуи в попытке спасти этого самого человека, сидевшего передо мной, от проклятия, которое было наложено на его душу. Но вместо спасения я обнаружила, что проклята вместе с ним, а слова Андвари – не что иное, как уловка, на которую я так глупо попалась.

Я была слишком ошеломлена, чтобы двинуться к Эрику, слишком сбита с толку этой невозможной ситуацией. Что я на самом деле сижу здесь, живая. Нет… не живая. Не совсем. Я была одной из них. Одной из существ, которых я боялась всю свою жизнь, и только мое упрямство все еще отрицало это.

Эрик держал в руке стальную бутылку, и сладкий аромат, исходивший от нее, наполнил меня желанием, которое завладело всем во мне. В этот момент я была всего лишь животным, которым управлял только инстинкт.

– Вот, не смотри, просто пей, – приказал он.

Мое горло запылало, и из меня вырвался стон, наполненный таким отчаянием, что сопротивляться ему было почти невозможно. Но в глубине души я знала, что было в этой бутылке, и я не могла… я бы не стала…

Эрик коснулся моей щеки, и я замерла от удивления. Он не ощущался холодным. Он ощущался… не совсем теплым, но чем-то средним. Чем-то, от чего по мне не пробежал холодок, а вместо этого мою кожу начало покалывать от желания. Я взяла его за запястье, переворачивая его руку и восхищаясь странно отличающимся ощущением переплетения наших пальцев. Его кипарисовый аромат был повсюду, вторгаясь в мои чувства и заставляя меня почему-то забыть о бутылке в его руке. Я взглянула на его лицо, способная видеть сквозь темноту ночи так же легко, как если бы это был день. Я потянулась к нему и провела большим пальцем по сильной линии его скулы, по наклонным линиям, которые создавали его болезненно красивое лицо.

Комок встал у меня в горле, и я прикусила губу, пытаясь сдержать желание сделать так, как он сказал, мгновенно пустив зубами кровь.

Вот дерьмо. У меня есть клыки. И если я приму, то что это значит, я закричу.

Боль была всего лишь легкой пульсацией, и через несколько секунд она прошла, когда рубец на моей губе зажил.

Я покачала головой, паника поднималась во мне из-за невозможности происходящего, и Эрик бросился на меня, повалив на землю и схватив сзади за шею.

– Что ты делаешь? – Воскликнула я, отстраняясь от него.

Он прижал меня крепче, запустив руку в мои волосы и притянув ближе, когда поднес бутылку к моим губам.

Мой разум перестал работать, когда более сильный запах ударил мне в ноздри. Я была сведена к одной первобытной потребности. Голодный волк, получивший беспомощного ягненка. Эрик прижал бутылку к моему рту, но я боролась с тьмой, пытавшейся поглотить меня, отказываясь от нее всем, что у меня было. Я не была монстром. Я бы не стала пить кровь людей, которых держат в клетках, чтобы прокормить таких, как Эрик.

Я сильно толкнула его в грудь, и его отбросило от меня с такой силой, что он грохнулся на землю спиной, удержав бутылку в вертикальном положении только по чистой случайности.

Я уставилась на него с недоверием, мой взгляд с благоговением переместился на мои протянутые руки.

Я сильная. Как он. Как его вид.

Он издал низкий смешок, садясь в грязи, и мои чувства перестроились.

– Пей, или ты сойдешь с ума, – настаивал он.

– Тогда я сойду с ума. Я не могу пить кровь своего собственного вида, – огрызнулась я, когда эмоции вырыли глубокую яму в моей груди. Я потянулась к своему сердцу и издала всхлип, поскольку оно не билось, даже не трепетало жизнью.

Я была мертва. И все же совсем не так, как я себе представляла.

Паника пробралась сквозь мои кости и угрожала захлестнуть меня.

Я была одной из существ, которых презирала всю свою жизнь, из-за которых моя мама попала в «Банк Крови». Которые убили ее и убили папу.

Эрик поднялся на ноги, сжимая бутылку в руке. – Монтана, ты должна выпить.

Я яростно затрясла головой, вскакивая на ноги. У меня должна была закружиться голова от того, как быстро я двигалась, но мое тело было создано для этого, мой разум был слишком острым, чтобы на него повлияло что-то столь тривиальное. Мои глаза были прикованы к Эрику, когда он снова двинулся вперед, и я протянула руку, чтобы остановить его.

Черт, он был прекрасен. Казалось, он светился под моим обостренным зрением. Тень на его скулах, глубокий сверкающий металл его взгляда. Он был подобен комете, несущейся по небу к Земле и становящейся ярче по мере приближения.

Этот аромат, от которого потекли слюнки, снова донесся до меня, и я схватилась за горло, желая избавиться от сильной потребности.

– Пожалуйста, не заставляй меня делать это, – взмолилась я, с дрожью глядя на бутылку. Желание становилось слишком сильным, и моя решимость уже дала трещину. Как же мне хотелось выпить каждую каплю этой крови. Я знала, что это будет экстаз, что он удовлетворит эту пылающую внутри меня потребность.

Эрик нахмурился, и его взгляд был полон беспокойства. – Я не хочу заставлять тебя что-либо делать, но ты должна выпить, иначе сойдешь с ума от голода. Это только вопрос времени, когда ты сдашься, и, честно говоря, это чудо, что ты еще не выпила весь запас, который есть в доме.

– Там есть еще? – Я выдохнула, и мои мысли снова покинули меня.

Я проклинала себя за отчаяние в своем тоне, ненавидя это новое желание, которое жило во мне. Теперь мне казалось, что это не столько часть меня, сколько мой властелин. Злобный демон, восседающий на троне моих желаний, и это было то, чего он хотел больше всего.

– Столько, сколько тебе нужно. – Эрик кивнул. – Она из Сфера «А». Ни один человек не пострадал при получении этой крови, – поддразнил он, и я уставилась на него, не в силах поверить, что он сейчас шутит.

Он бросил на меня извиняющийся взгляд. – Ладно, может быть, это было несмешно, но тебе нужно выпить, иначе будет только хуже, бунтарка.

Слезы обожгли мне глаза, когда я уставилась на бутылку в его руке. Он ждал, что я возьму ее. Ждал, что я сломаюсь. Но как я могла?

Поступить так означало бы отказаться от своей человечности. Это было немыслимо. Это был чертов каннибализм.

Только это уже было не так. Потому что я больше не была человеком. Я была одной из них. Существ, которые были моими заклятыми врагами всю мою жизнь. Но это не означало, что я должна была быть такой, как они, я не должна была сдаваться. Я могла бы отказаться, я могла бы продержаться.

Я попятилась, и мои босые ноги коснулись мягкой травы. Я посмотрела вниз и обнаружила, что одета в черную майку и спортивные штаны в тон. Я должна была замерзнуть, стоя здесь на зимнем воздухе, но ветер был той же температуры, что и я. Хотя я не была до конца уверена, какая это была температура. Мне не было холодно, но и не было тепло. Я находилась в состоянии равновесия, неподвластном природе, и что-то в этом пугало меня еще больше.

Я взглянула на деревья в глубине сада, энергия горела во мне и подталкивала меня к ним.

Я убегу. Я спрячусь. Он не может заставить меня сделать это.

– Бунтарка, – предупредил Эрик, почувствовав решение, которое я собиралась принять.

Я побежала, проносясь по траве так быстро, что была уверена, что упаду. Но мои ноги были крепкими, невероятно сильными и могли унести меня так далеко, как я хотела. Я скользнула между стволами и ожидала, что меня поглотит темнота, но мои глаза привыкли, и мир прояснился, так что я смогла разглядеть извилистую тропинку, которая вела вглубь леса.

Послышался порыв воздуха, прежде чем на меня обрушился какой-то груз. Я упала, но никакой боли не почувствовала, когда ударилась о землю, и Эрик прижал меня к месту, его бедра сжали мои ноги вместе. Он перекатил меня под собой и наклонил голову, рассматривая меня с каким-то голодом, который зажег во мне огонь.

Руна на моей левой ладони горела от потребности быть ближе к нему. Мои губы приоткрылись, когда я протянула руку, восхищенно проводя пальцами по его коже. Мои глаза отмечали каждую серебристую искорку в его глазах, а еще то, как двигались его губы и подрагивало горло. – Ты такой…

– Кровь. Пей. Сейчас же, – рявкнул он.

– Властный, – закончила я фразу, и сила моего дикого тона застала меня врасплох, словно дикий зверь придал моему голосу рычание.

Эрик рассмеялся, казавшийся таким непринужденным в этой ситуации, полностью меняющей мир. Он снова протянул бутылку с плутоватой ухмылкой. – Хорошо, я предлагаю сделку. Ты выпьешь это, и я дам тебе телефон, чтобы позвонить твоей сестре.

– Келли? – Я ахнула. – С ней все в порядке, правда? – Черт, эта жажда уносила мои мысли. Я должна была сразу узнать, в безопасности ли она. Как и истребители. Но…что, если они презирали меня? Что, если они не смогли вынести того, что случилось со мной? Что, если моя сестра никогда больше не сможет смотреть мне в глаза без желания вонзить свой клинок в мое сердце?

– Да, она ушла с другими истребителями. Я дал им катер.

Я рванулась вверх, не в силах контролировать скорость своих движений, и обхватила Эрика руками. – Спасибо. – Облегчение захлестнуло меня от осознания того, что они все еще живы, но, черт возьми, что теперь думает обо мне Келли?

Эрик заключил меня в самые крепкие объятия, которые у меня когда-либо были, и я замерла в его объятиях, упиваясь моментом всем сердцем, понимая, что почти потеряла шанс когда-либо снова быть так близко к нему.

– Ну что? – спросил он, прижимая меня к себе.

Я осторожно взяла бутылку, закрыв глаза, когда волна отвращения, смешанная с жаждой, скрутила мои внутренности. – Я не могу, – прохрипела я.

– Монтана, посмотри на меня.

Я так и сделала, мои пальцы так крепко сжимали бутылку, что она, должно быть, вот-вот треснет.