Текст книги "Дьявольская секта"

Автор книги: Сьюзан Ховач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Хорошо, – сказала Лайза и добавила: – Нет, лучше мне этого не делать.

Он пожал плечами; его, похоже, забавляла ее борьба с собственной совестью и доводами рассудка.

– Теперь я должна идти, – сказала Лайза, по-прежнему не двигаясь. – Должна идти.

– Ну, если вы так считаете, – сказал Пуул, – значит, должны.

Они стояли неподвижно, глядя друг на друга. Внезапно Пуул сделал странное движение рукой.

– Идите.

Лайза снова овладела своими ногами. Она побежала. Тропинка поднималась вверх, женщина начала задыхаться, но остановилась лишь у задней двери коттеджа. У порога пустой кухни она перевела дыхание.

Через секунду появилась Джейн.

– Лайза! В чем дело? Что случилось?

– Ничего, – яростно ответила Лайза. – Ничего.

– Но...

– Не спрашивай меня.

– Хорошо, – сказала Джейн. – Между прочим, близнецы вернулись, я отправила их наверх мыть руки. Обед будет на столе через пять минут. Овощи жарились немного дольше, чем я предполагала, поэтому...

Лайза прошла в гостиную. Мэтт описывал Бенедикту лососей, водившихся в Уай-ривер.

Лайза помчалась наверх. Через открытую дверь ванной она увидела моющих руки близнецов. Они виновато посмотрели на нее.

– Извини, что тебе пришлось искать нас, мама, – произнес наконец Тимоти.

Близнецы давно установили, что лучше всего извинения удаются Тимоти.

– Мы не хотели тебя волновать.

– Все в порядке, дорогие мои, – сказала Лайза. – Я не сержусь.

Увидев один из своих чемоданов в соседней спальне, она бросилась в комнату, захлопнула за собой дверь и рухнула на кровать.

II

– Может быть, нам стоит прогуляться до главного дома сегодня утром? – сказал Мэтт Лайзе на следующий день, когда они одевались к завтраку. – Надо повидаться с Уолтером и Гвайнет.

– Мне не хочется это делать, – поспешно выпалила Лайза.

Мэтт удивленно посмотрел на нее, и она смущенно добавила:

– Я хочу встретиться с Уолтером и Гвайнет, но мне бы не хотелось идти в Колвин-Корт. Может быть, они навестят нас.

– Почему ты не хочешь идти в Колвин-Корт?

– О... – Лайза растерялась. – Мне сегодня не хочется ходить пешком. Я неважно себя чувствую.

Отговорка прозвучала неубедительно, но Мэтт без споров принял ее.

– Хорошо, – сказал он, – я вместе с близнецами нанесу туда короткий визит вежливости и предложу Уолтеру завтра днем заглянуть к нам в коттедж. Жаль, что тебе нездоровится – почему бы тебе не полежать в постели?

– Наверно, ты прав, – сказала Лайза, но не сделала этого. Как только после завтрака Мэтт и дети ушли, она надела бело-голубой брючный костюм, подправила макияж, стянула свои светлые волосы лентой, подходившей по цвету к одежде.

– Я прогуляюсь к берегу, Джейн, – сказала она, найдя на кухне сестру. – Думаю, морской воздух вернет мне силы... тебе помочь с мытьем посуды?

– Нет! – Джейн испугалась обсуждения проблем Лайзы. – Ты здесь отдыхаешь! Я рада, что тебе стало лучше.

– Я просто устала после путешествия, – рассеянно произнесла Лайза. – Теперь прихожу в себя.

Она вышла из дома через заднюю дверь; кот Джейн проследовал за Лайзой, облизывая розовым языком уголки рта. Он словно ждал, что она даст ему нечто вкусное.

– Брысь! – сказала Лайза, боясь, как бы он не оставил следов на ее костюме.

Но Марбл проводил Лайзу до верхней точки берега и повернулся назад, лишь когда она стала спускаться по камням к пляжу. Она увидела, что он побежал, покачивая хвостом, к Колвин-Корту. Его белые лапы замелькали очень быстро на фоне коричневой тропинки.

Лайза прошлась по пляжу, глядя на волны. Солнце временами появлялось из-за туч, воздух был прохладным, но Лайза не замерзала в куртке и свитере. Она долго любовалась морем, белыми пенистыми барашками, набегавшими на песок. Отвернувшись от воды, она поняла, что находится на берегу не одна; она изумилась тому, что не испытала удивления. Ее сердце забилось часто, рот пересох, по спине побежали мурашки.

– Здравствуй, Лайза, – произнес Пуул, шагая к ней по песку. – Рад видеть тебя снова.

III

– Дядя Мэтт, – Люси взяла отчима за руку, – пойдем к замку.

Визит вежливости завершился. Близнецы пили лимонад и ели имбирное печенье, пока Уолтер показывал им гербарий с редкими цветами, а Гвайнет любезно позволила послушать песню, занявшую первое место в хит-параде.

– Мне понравилась Гвайнет, – сказал потом Тимоти сестре. – Она совсем не похожа на взрослую.

После общения с Гвайнет они встретились с мисс Агнес Миллер из Общества пропаганды натуральной пищи и прекрасно разыграли перед ней роль близнецов; они смотрели на нее своими большими невинными глазами и радостно улыбнулись, когда она заметила, что, верно, здорово быть близнецами, и назвала их двумя маленькими ангелочками.

– Внешность может оказаться обманчивой, мисс Миллер! – возразил Мэтт, и все взрослые засмеялись – как решили близнецы – весьма некстати. – На самом деле вы ведь маленькие бесенята, верно, близнецы?

– Воплощение дьявола, – невозмутимо сказала Люси, и мисс Миллер посмотрела на нее очень странно.

– Мне не понравилась эта мисс Миллер, – заявил позже Тимоти.

– Почему? Она – обыкновенная глупая пожилая женщина. Ты ведь знаешь, как глупеют люди с годами.

После нескольких бокалов лимонада и бесчисленных имбирных пряников светские обязательства были выполнены, и Мэтт повел близнецов через сад к коттеджу.

– Мы себя хорошо вели, дядя Мэтт? – спросила Люси, зная, что их поведение было безукоризненным, и выпрашивая похвалу. – Хорошо?

– Идеально! – Мэтт широко улыбнулся девочке.

Радостно вспыхнув, Люси предложила прогуляться к замку.

– Вы ведь не хотите, чтобы такой старик, как я, тащился с вами, да? – Мэтт подумал, что ему следует вернуться в коттедж и узнать, как чувствует себя Лайза.

– Хотим, хотим, – Люси схватила его за руку.

– Очень-очень! – Тимоти сжал вторую руку пленника, не оставив ему надежды на спасение.

– О'кей! – засмеялся Мэтт. С Лайзой наверняка все в порядке. Она, верно, по-прежнему лежит в постели и грустит о Багамах. – Хорошо, идем к замку.

Замок был построен шестьсот лет тому назад после завоевания Уэльса королем Эдвардом Первым. Он опустел к концу пятнадцатого века, когда к власти пришли Тюдоры, и превратился в руины, возвышающиеся над скалами к западу от бухты Колвин. Сохранилась часть главной башни и куски стен, сквозь бойницы которых виднелись море и берег.

– Классное место, правда? – сказал Тимоти; глаза его блестели.

К замку примыкала часовня; она была без крыши, но сохранилась лучше. Один археолог поведал Уолтеру, что материалом для часовни послужили камни, из которых был сложен разрушающийся замок. Часовня функционировала недолго, после Реформации ею не пользовались. Уолтер запросил в министерстве труда субсидию на сохранение остатков замка и предотвращение его дальнейшего разрушения; он принял на себя обязательство раз в месяц пускать всех желающих на территорию поместья Колвин, чтобы налогоплательщики могли видеть замок и часовню. Но люди редко приходили сюда. Путеводители не упоминали это место, где не было баров и сувенирных лавок; большинство туристов, забредавших в эти края, не проявляли интереса к развалинам.

Вокруг замка паслось два десятка диких лошадей – остатки табуна, жившего в Колвине с незапамятных времен. Это были худые, изящные животные с длинными шеями, добрыми глазами и хвостами, развевавшимися на ветру, когда животные мчались вниз к морю. Они поднялись в галоп сейчас, когда Мэтт и близнецы приблизились к замку; спустя минуту весь табун несся по тропинке к следующей бухте, где в море впадал ручей, обеспечивавший лошадей пресной водой.

– Я бы хотел жить здесь, – сказал Тимоти. – Всегда. В замке с собственным конем.

Заметив, что Мэтт отстал на несколько шагов и любуется бухтой Колвин, мальчик прошептал Люси:

– Если папа вернется из Китая...

– Тимми, мы же договорились – из Тибета!

– Может быть, сейчас он уже в Индии. Она ведь рядом с Тибетом? Когда он вернется домой...

– Со всеми своими богатствами, – сказала Люси, – с бриллиантами Тадж Махала, он восстановит замок, и мы поселимся тут...

– Навсегда, – сказал Тимоти и внезапно добавил. – На что это смотрит дядя Мэтт?

– Не знаю... Дядя Мэтт! На что ты смотришь?

Мэтт не ответил близнецам, и они подошли к нему, чтобы посмотреть самим.

– О, да это мама! – удивилась Люси. – На берегу! Что там за мужчина?

– Пойдемте выясним, – сказал Мэтт и начал быстро спускаться от замка вниз.

– Эй, подожди нас! – закричала Люси.

– Подожди, дядя Мэтт! – крикнул Тимоти, но Мэтт не сбавил шагу; им пришлось побежать, чтобы не отстать от него.

– Они покидают пляж, – выдохнул через минуту Тимоти. – Когда мы окажемся там, они уже будут наверху.

– Догоним их, – сказала Люси, заинтригованная спешкой Мэтта. – Тимми, бежим!

Они побежали вниз к пляжу и вскоре, задыхаясь, достигли тропинки, которая вела к коттеджу.

– О! – протянула Люси, прижав руку к боку. – Я выдохлась!

– Я тоже! – Тимоти повалился на кустики вереска.

– Где мама? А, вот она. С каким-то человеком, похожим на героя того телесериала.

– Какого телесериала?

– Ты знаешь, глупый... нет, он на самом деле немного другой. Но все равно симпатичный. Даже лучше того актера.

Тимоти не ответил. Он медленно встал, посмотрел на мать и решил, что она очень хорошо выглядит. Морской ветер разрумянил ее щеки, глаза Лайзы сияли, волосы блестели в неярких лучах солнца.

– Дорогие мои! – сказала Лайза. – Какой приятный сюрприз! Вы уже были в Колвин-Корте?

– И возле замка тоже.

Люси посмотрела на Пуула.

– Кто он?

– Это мистер Пуул, директор общества, разместившегося в Колвин-Корте. Тристан, это...

– Здравствуйте, – сказала Люси, радуясь случаю продемонстрировать, как хорошо она умеет вести себя. На ее лице появилась приветливая невинная улыбка, всегда действовавшая безотказно. Девочка произнесла с идеальной дикцией. – Мы только что познакомились в Колвин-Корте с мисс Миллер. Она рассказала нам о вас и вашем замечательном обществе. Она такая славная, правда, Тимоти?

Тимоти не мог понять, почему его вдруг охватило сильное смущение. Он почувствовал, что краснеет, и отвернулся.

Пуул улыбался. Он заметил растерянность Тимоти. Увидел длинные, прямые, белые волосы Люси, ее большие фиолетовые глаза с черными ресницами, и сказал себе, что она – необыкновенно красивый ребенок. Он увидел невинность в ее глазах и ангельское выражение лица. Понял, что она солгала насчет Агнес Миллер. Но продолжал улыбаться.

– Здравствуй, Люси, – приветливо произнес Пуул.

Девочка заколебалась, но через секунду довольно охотно улыбнулась ему в ответ.

– Тимоти, поздоровайся с мистером Пуулом, – резко произнесла Лайза, но появление Мэтта избавило мальчика от необходимости реагировать на слова матери. Лайза тотчас переключила внимание на мужа.

– Мэтт, – начала она, – это Тристан Пуул, директор общества, разместившегося в Колвин-Корте. Тристан, это мой муж.

Мужчины посмотрели друг на друга. После небольшой паузы Пуул протянул руку и произнес стандартную фразу.

Мэтт пожал его руку и тотчас без слов отпустил ее.

– Тебе уже лучше? – без интереса в голосе спросил он жену.

– Значительно лучше! – опрометчиво сказала Лайза и усугубила ситуацию, добавив: – Морской воздух полностью излечил меня!

Снова возникла пауза.

– Тристан пригласил нас в Колвин-Корт на ленч, – поспешно произнесла Лайза. – Нас всех. Я шла к коттеджу, чтобы предупредить Джейн, что она может не готовить.

– У меня другие планы, – сказал Мэтт.

– Но...

Мэтт посмотрел на нее с выражением лица, отшлифованным на тысяче заседаний, и она замолкла.

– Возможно, в другой раз, – небрежно произнес Пуул. – Совсем необязательно делать это сегодня. А сейчас извините меня...

Он удалился с невозмутимым видом. Пуул зашагал по тропинке, ведущей в Колвин-Корт. Они слышали, как он насвистывает, потом Тристан скрылся из виду.

– Дорогие, – обратилась Лайза к близнецам, – пожалуйста, сбегайте в коттедж и скажите тете Джейн, что я не приду к ленчу.

Близнецы посмотрели на Мэтта, но он ничего не сказал.

– Бегите, – улыбнулась Лайза.

Близнецы молча повернулись и пошли к домику. Спустя мгновение они взялись за руки и зашагали рядом по узкой тропинке, не оглядываясь назад.

– Ну, – тихо произнес Мэтт. – Говори, и говори быстро. Что, черт возьми, происходит?

– Мэтт, я...

– И не вздумай лгать, иначе ты пожалеешь об этом. Я видел, чем ты занималась на пляже.

– Но, Мэтт, мы же ничего не делали...

Он ударил ее по губам; Лайза, ахнув, отпрянула.

– Как ты...

– Я сказал, что ты пожалеешь, если начнешь лгать.

– Как ты посмел меня ударить! Если бы ты был джентльменом, а не человеком, выбравшимся из бирмингемских трущоб...

– Избавь меня от этих глупостей. Если бы ты была порядочной женщиной, а не эгоистичной маленькой стервой, я бы тебя и пальцем не тронул. А теперь вот что, Лайза. Мне не известно, кто этот человек и как давно ты с ним знакома, но я знаю одно: больше вы не встречаетесь. Если ты затеяла флирт, чтобы отомстить мне за то, что я не уступил тебе насчет Багам...

– Я не флиртовала с ним! Только потому, что я посидела на пляже с привлекательным мужчиной моего возраста...

– Ты лежала на песке, а он целовал тебя, пока не заметил, что за ним наблюдают. Не строй из себя дуру, Лайза! Вранье тебе не поможет, так что не расходуй на него силы. Если бы здесь не было близнецов, я взял бы этого типа за загривок и швырнул бы обратно на пляж. Ты больше не встречаешься с ним и не идешь на ленч в Колвин-Корт.

– Какая ерунда, Мэтт! Там будут Уолтер, Гвайнет, помощница Тристана мисс Миллер...

– Слушай, – сказал Мэтт, – мне что, по буквам надо повторить? Может быть, я старомоден, но у меня есть определенные взгляды, и я не собираюсь их менять. Ты – моя жена, и пока ты остаешься ею, ты не путаешься с другими мужчинами. Если я замечу, что ты посмотрела в сторону этого негодяя, я...

– О, Мэтт! – Лайза заплакала. Слезы были непритворными, но она не могла поступить умнее; за стальным щитом председательских манер Мэтта скрывалось чувствительное сердце.

– Ну, Лайза...

Он почувствовал, что душа его размягчается.

– Ты просто не понимаешь меня! – всхлипнула Лайза, уворачиваясь от его объятий. Плача, она неуверенной походкой пошла по тропинке к коттеджу.

Но Мэтт знал, что понимает ее слишком хорошо.

IV

Днем Джейн повела близнецов на пляж, Бенедикт снова сел за работу, Лайза осталась в спальне, куда она скрылась еще до ленча. Мэтт остался один. Перебрав несколько способов убить время, он отверг их и поехал на машине в сторону Свонси. На окраине города он остановился возле скопления магазинов, нашел телефонную будку и поискал монетку для звонка в Лондон.

– Хэмпстед 59611, – сказал он телефонистке. – Позовите Николу Моррисон.

Но Николы не оказалось дома. Была суббота; девушка, очевидно, куда-то отправилась.

– Извините, – сказала ее соседка телефонистке, – я сообщу ей, кто звонил, когда она вернется.

Оператор сразу назвала девушке имя и фамилию звонившего.

Мэтт вздохнул. Он не сознавал, почему его охватило желание поговорить с дочерью, но чувствовал себя одиноко, неуютно. Никола была единственным близким ему человеком.

Когда он переступил порог коттеджа, зазвонил телефон. Бенедикт, дремавший наверху, не слышал звонка; больше в доме, похоже, никого не было.

Мэтт поднял трубку.

– Алло?

– Папа? Я только что вошла в квартиру. Джуди сказала мне, что ты звонил, но я едва сумела связаться с тобой – сначала телефонистка сказала мне, что там нет аппарата. Как дела в Колвине?

– Ну...

Мэтт посмотрел наверх, желая проверить, закрыта ли дверь комнаты Лайзы, но обнаружил, что она не видна с того места, где он стоял.

– Не очень хорошо. Уолтер сдал половину дома какому-то странному Обществу любителей натуральной пищи. Кажется, Лайза намерена вступить в него.

– О господи! Папа, ты шутишь?

Он промолчал.

– Почему бы тебе не приехать на несколько дней сюда? Уолтер и Гвайнет спрашивали о тебе, когда я встретил их сегодня утром.

– Наверно, я не смогу.

– Почему?

– У меня отпуск только в сентябре.

– Возьми его раньше.

– Это неудобно для моего шефа.

– Ерунда, – сказал Мэтт. – Незаменимых людей нет. Он будет только больше ценить тебя, если ты не станешь во всем идти ему навстречу.

– Ну...

– Эвана здесь еще нет. Он приедет лишь на следующей неделе.

– Он тут ни при чем, – сказала Никола, отлично сознавая, что ее нежелание приехать в Колвин вызвано воспоминаниями об Эване и счастливых временах их романа. – Совсем ни при чем.

– Подумай еще. В коттедже уже нет свободного места, но Гвайнет утверждает, что в Колвин-Корте, несмотря на присутствие этого чертова общества, еще осталась одна незанятая комната.

Он услышал, как скрипнула дверь, за которой находилась Лайза.

– Как дела в Хэмпстеде?

– Все в порядке. Ничего нового.

– Хорошо. Береги себя и постарайся приехать сюда, если сможешь. Я тебя так редко вижу.

Никола испытала чувство вины. Когда они попрощались и она положила трубку, девушка некоторое время помечтала о том, чтобы Лайза не превращала посещение отцовского дома в тяжкое испытание. Что отец сказал об этом обществе и о появившемся у Лайзы интересе к нему? Впервые Никола задумалась о том, действительно ли отец так счастлив в этом браке, как она всегда считала. Ее короткие, нелегкие визиты к отцу не давали ей оснований думать, что отношения Мэтта и Лайзы оставляют желать лучшего.

Она думала о них и через десять минут, когда зазвонил телефон. Джуди уже ушла, Никола находилась в квартире одна. Девушка взяла трубку.

– Алло?

Она услышала серию коротких сигналов; наконец монета упала в автомат, и произошло соединение. Никола услышала звуковой фон, свидетельствовавший о том, что звонили откуда-то из метро. Что-то объявляли через громкоговоритель, были слышны шаги и голоса людей.

– Алло? – повторила Никола.

– Алло, – прозвучал голос, который она не надеялась когда-либо услышать. – Значит, ты по-прежнему живешь здесь. Как твои дела?

Потрясение было столь сильным, что она потеряла дар речи. Это галлюцинации, подумала Никола. Она сходит с ума.

– Ники, ты меня слышишь?

Приветливый ясный голос звучал, как прежде. Внезапно она увидела Эвана, его взъерошенные рыжие волосы, покрытый веснушками, перебитый нос регбиста, голубые насмешливые глаза.

– Не может быть, – вымолвила она. – Тебя ждали лишь на следующей неделе. Это мистификация.

– Ну конечно!

Голос Эвана звучал непринужденно, но Никола заметила, что он с трудом подбирает слова.

– Я волновался об отце, мне удалось выбраться из Африки раньше. Мой самолет приземлился полчаса тому назад. Сейчас ты – единственный человек, который знает, что я уже здесь.

– Я должна сойти с ума от счастья?

Она была готова ударить себя, но слова вырвались помимо ее желания. Она не хотела, чтобы они прозвучали саркастически.

– Нет, на это я не рассчитывал.

Она поняла, что он обиделся, и испытала душевную боль. Ей хотелось сказать: «Я так рада, что ты вернулся! Так рада твоему звонку! Я очень хочу увидеть тебя!» Однако она лишь спросила: «Когда ты едешь в Колвин?»

– Завтра. Хочу сегодня отдохнуть от долгого путешествия в Лондоне. Послушай, Ники...

– Да? – ее рот пересох.

– Не говори никому, что я здесь, ладно? Я хочу сделать сюрприз обитателям Колвина.

– Хорошо.

Они помолчали. Я должна что-то сказать, испуганно подумала Никола, иначе он исчезнет.

– Как Африка? – произнесла она первую пришедшую в голову фразу; Николе показалось, что она прозвучала фальшиво, неестественно бодро. – Наверно, ты полон впечатлений.

– Да.

О боже, подумала Никола. Она до боли сжала трубку пальцами. Скажи что-нибудь, мысленно взмолилась она. Пожалуйста. Скажи что-нибудь. Не вешай трубку. Пожалуйста.

– Ники, – сказал Эван.

– Да?

– У меня было много времени для размышлений в Африке.

– О...

– Я хотел написать, но...

– Я просила тебя не делать этого.

– Да, знаю... я несколько раз чуть было не сделал этого.

– Да?

Слезы заполнили ее глаза. Она с трудом овладела своим голосом.

– Да, я... в твоем решении не было необходимости. Понимаешь? Хотя, возможно, ты имела на него право, но...

– Ты тоже имел право на твое решение, – сказала Никола. – Мне следовало понять, что эта поездка в Африку была тебе необходима.

– Да. Ну...

Она услышала его вздох.

– Думаю, сейчас у тебя уже кто-то есть, – сказал Эван, – но мы могли бы встретиться в память о прошлом. Как ты считаешь?

– Почему бы и нет? – сказала Никола. Собственное спокойствие изумляло девушку. Как она может оставаться такой безразличной? Она снова испугалась.

– Да. – Никола хотела, чтобы в ее голосе прозвучала радость, но ей удалось изобразить лишь прежнюю ужасную неискреннюю бодрость. – Это было бы хорошо.

– Выпьем вечером вместе? Поскольку сегодня суббота, думаю, у тебя уже есть планы насчет обеда, но...

– Сегодня у меня нет планов.

– Нет? Тогда как насчет обеда?

Она с удивлением обнаружила, что плачет. Крупные слезы беззвучно катились по ее щекам.

– Да, – сказала она. – Хорошо.

– Я возьму машину и заеду за тобой в шесть тридцать.

– Отлично.

– Значит, скоро увидимся, – радостно произнес он и даже забыл попрощаться с ней. Выбежав из будки, он схватил свои чемоданы, поймал такси и сообщил водителю адрес отеля, расположенного в центре города, где Эван забронировал себе номер на ночь. Он снова дома, и через несколько часов увидит Николу. Мчась в автомобиле, Эван забыл о всех проблемах, связанных с семьей, и думал лишь о грядущем вечере.

V

Когда все прочие обитатели коттеджа легли спать, Мэтт решил написать дочери. Безмолвие нарушали лишь морские волны, бившиеся о берег в нескольких сотнях метров от дома, да старые ходики, тикавшие наверху. Близнецы давно спали; Лайза, сославшись на головную боль, поднялась на второй этаж; час тому назад Бенедикт потушил последнюю сигарету и проследовал за Джейн в спальню. Мэтт остался один.

«...такова ситуация на сегодняшний день, – написал он Николе, пытаясь освободиться от боли, выплеснув ее на бумаге. – Кстати, ты никогда не слышала об этом Тристане Пууле? Этот тип, кажется, ровесник Лайзы...»

Вот что причиняет боль, подумал он, украдкой взглянув на фразу и вспомнив, что ему скоро исполнится шестьдесят. Хороший урок человеку, женившемуся на женщине, которая могла бы быть его дочерью.

«...в его облике нет ничего выдающегося, держится он весьма просто, вежлив, говорит гладко. Мне пришло в голову – вдруг ты встречала его на одной из лондонских вечеринок? Хотя вероятность этого весьма мала. Однако я думаю, что Лайза была знакома с ним раньше – не может быть, чтобы она видела его лишь дважды, и то в течение всего нескольких минут, как она утверждает. Она вела себя исключительно глупо, но, кажется, мне удалось отчасти навести порядок...»

Ему захотелось, чтобы Никола оказалась рядом с ним в этой комнате. Она была единственным человеком, с которым он мог говорить в состоянии крайнего душевного упадка. Он вспомнил, как они вместе проводили время после смерти ее матери. Тогда дочь стала особенно близка ему. Так было до женитьбы на Лайзе.

«...однако я предпочел бы, чтобы Лайза находилась подальше от этого Пуула, – писал он, царапая бумагу пером. – Я не удивлюсь, если он окажется каким-нибудь жуликом. Уолтер Колвин – самый доверчивый человек на земле. Ты знаешь, как обстоят дела с Гвайнет...»

Скрипнула дверь. Мэтт оглянулся, но это кот вышел из кухни.

«...Думаю, Эван скажет свое слово о ситуации в Колвин-Корте, когда он вернется из Африки. Надеюсь, он не обнаружит, что Пуул отнял у Уолтера его дом и состояние...»

Марбл уселся на ковер и стал облизывать свои лапы.

«...извини, что я так много пишу о Пууле, но этот негодяй беспокоит меня. Скажу тебе – если я снова застану Лайзу с ним, моя гордость не позволит стерпеть это. Лучше я разведусь, нежели позволю делать из себя дурака. Правда заключается в том, что только деньги заставляют Лайзу бояться развода. Да, она будет получать алименты, пока я жив. Если она позволит себе что-то еще, я прослежу, чтобы после моей смерти ей не досталось и пенни...»

Мэтт перестал писать. Он внезапно понял, что кот вскочил на сервант и дышит ему в затылок.

– Брысь! – строго выпалил Мэтт. Кот не пошевелился. Тогда Мэтт сбросил его на пол.

Марбл завизжал. Его красные глаза злобно сузились.

Мэтт дописал еще одну фразу, вывел на конверте адрес и вложил в него письмо. Пора было ложиться. Оставив заклеенный конверт на столе, он медленно направился по лестнице в комнату, где Лайза притворялась спящей. Когда Мэтт повернул выключатель, гостиная погрузилась в темноту.

Марбл выждал несколько минут. Когда полоска света под дверью спальни исчезла, кот прыгнул на стол, схватил письмо острыми белыми зубами и бесшумно исчез во мраке.

VI

– Странно, – сказал Мэтт, – Джейн, ты не трогала письмо, которое я оставил вчера вечером на столе?

– Письмо? Нет, не трогала. Я его даже не видела. Бенедикт, ты не брал письмо, которое Мэтт оставил на столе в гостиной?

– Там ничего не было, – сказал Бенедикт. – Я спустился вниз в семь утра, на столе ничего не лежало. Я бы обратил внимание, потому что поставил туфель на стул, чтобы завязать шнурок.

– Близнецы, – сказала Джейн, – вы не видели письмо, оставленное вчера вечером дядей Мэттом на столе в гостиной?

– Нет, – ответил Тимоти. – Что у нас на завтрак, тетя Джейн?

– Ветчина и яйца. Люси, ты...

– Нет, – зевнула девочка. – Ты сделаешь мне яйцо-пашот?

– Не сегодня, это слишком сложно. Я приготовлю омлет. Ты уверен, что оставил его здесь? – обратилась Джейн к Мэтту.

– Ну, конечно. Кажется, я знаю, что случилось.

Он быстро направился в свою комнату, на второй этаж.

Лайза, одевшись, сидела перед туалетным столиком и разглядывала щеточку для туши. При появлении Мэтта она подняла голову и посмотрела на мужа.

– Ну, – произнес Мэтт, – где оно?

– Ты о чем? – удивилась Лайза.

– Где письмо, которое я написал вчера вечером Николе?

– Мой дорогой Мэтт! Зачем мне твое письмо, адресованное Николе?

– Затем, что оно содержит весьма нелестный отзыв о твоем драгоценном мистере Пууле!

Лайза испытала одновременно растерянность, гнев и возмущение. Наконец гнев одержал верх.

– Как ты смеешь рассказывать Николе о том, что произошло между мною и Тристаном!

– Значит, ты взяла его, – сказал Мэтт.

– Нет!

– Тогда откуда тебе известно, что я рассказал Николе о том, как глупо ты повела себя с этим человеком?

– Ты сказал.

– Я сказал, что написал ей о Пууле. Я не говорил тебе, что конкретно я сообщал Николе.

– Но я решила...

– Где оно, Лайза?

– Я не брала его! – крикнула Лайза. – Не брала!

– Ты встала ночью, спустилась вниз...

– Я не выходила из этой комнаты!

Ее снова охватил гнев.

– Как ты посмел написать своей дочери о наших личных проблемах?

– Ты думаешь, они еще не стали известны всем?

Повернувшись, он убедился в том, что дверь плотно закрыта, и снова посмотрел на жену.

– Хорошо, – сухо бросил Мэтт. – Давай сядем и обсудим все спокойно. Полагаю, пришло время для серьезного разговора.

VII

Через час растрепанная задыхающаяся Лайза примчалась в Колвин-Корт. Она заявила, что хочет поговорить с Тристаном Пуулом.

– Я приведу его, – сказала Агнес; весть о появлении Лайзы застала ее на кухне. – Проводите миссис Моррисон в гостиную.

Мисс Миллер только что раздала всем задания на утро и принялась помогать женщине, вытиравшей посуду после завтрака.

Пуул находился в своей комнате. Когда Агнес постучала, он подошел к двери.

– Да?

– Вас хочет видеть Лайза, она здесь.

– Неприятности?

– Не знаю – я ее не видела.

Он молча вернулся в свою комнату. Агнес увидела, что на тумбочке у кровати лежит раскрытая книга; в гардеробной стоял черный ящик с открытой крышкой.

– Есть проблемы, Тристан?

– Моррисон оказывает сопротивление. Он – крепкий орешек.

Пуул захлопнул книгу и, зайдя в гардеробную, убрал томик в черный ящик. Вернувшись назад, он спросил небрежным тоном:

– Где она?

– Внизу, в гостиной.

– Хорошо, я спущусь к ней.

Проходя мимо Агнес, он вручил ей листок бумаги.

– Прочитай и сожги.

– Хорошо, Тристан.

Она принялась читать письмо Мэтта, адресованное Николе.

Через десять минут, когда Пуул вернулся, Агнес по-прежнему находилась в его комнате и смотрела на письмо. Он застал ее сидящей с задумчивым видом на краю кровати; увидев Тристана, она резко подняла голову.

– Она ушла?

– Нет, она еще здесь. Я должен переговорить с тобой. Слушай, Агнес, этот брак разваливается слишком стремительно, и мне это не нравится. Я надеялся увидеть в Моррисоне щедрого мужа, готового осыпать свою жену всем, чем он владеет, но, как следует из письма, все обстоит иначе. Утром они серьезно поругались, он обвинил ее в похищении письма, и зазвучало слово «развод». Конечно, жаль, что так вышло с письмом, но если бы оно было отправлено, могли бы возникнуть другие нежелательные осложнения. В любом случае их брак весьма непрочен; не исчезни письмо, все равно нашлась бы причина для ссоры. Поэтому мы должны действовать, и действовать быстро. Она сказала, что разъяренный Моррисон сел в машину и поехал в Свонси. Ситуация сложилась опасная, но, думаю, в нашем распоряжении еще есть двадцать четыре часа. За это время он вряд ли совершит какой-нибудь нежелательный для нас шаг. Я хочу, чтобы ты сделала следующее: поезжай в деревню, найди там телефонную будку и позвони мне сюда, в Колвин-Корт. Я сниму трубку в гостиной в присутствии Лайзы и скажу ей, что меня срочно вызывают в Свонси. Таким путем я избавлюсь от нее. Затем, вернувшись, проследи за тем, чтобы меня никто не беспокоил. Мы готовы к жертвоприношениям?

– Сейчас у нас есть четыре черных петуха и шесть кроликов.

– Хорошо. Принеси одного петуха ко мне в комнату. После жертвоприношения я дам тебе нож, окропленный кровью; пока я буду принимать ванну и одеваться, ты сможешь срезать ветку орешника, необходимую для волшебной палочки. И, пожалуйста, очисти мою комнату. Лучше начни с этого. Воспользуйся соком из лавровых листьев, камфарой, канифолью и серой – не забудь также про соль. Я знаю, что соль для нас – табу, но она – символ чистоты. Я не хочу рисковать, не очистив полностью комнату. Мы и так подвергаем себя опасности, срезая ореховый прут не на заре, но время работает против нас, мы не можем ждать.

– Хорошо, Тристан. Когда вы будете готовы, я помогу вам очертить круг. Вам нужна моя помощь?

– Ты сегодня завтракала?

Лицо Агнес вытянулось.

– Извини, Агнес, лучше я воспользуюсь кем-то, кто соблюдает пост. Кто сегодня не завтракал?

– Джекки. Но...

– Она мне подойдет. Мне все равно понадобится ясновидящая.

– Возьмите Сандру, – предложила Агнес. – Ее способности весьма развиты в этом направлении, и она по утрам лишь выпивает стакан апельсинового сока.

– Нет, пора Джекки отработать свой хлеб, к тому же это на несколько часов развеет ее скуку. И еще, Агнес...

– Что, Тристан?

– Позови кота.