Текст книги "Все дальше и дальше"

Автор книги: Сью Уэлфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 3

Тем временем дома, на кухне, Крис Коулбрук налил себе очень большую порцию скотча, уже вторую, и тут опять зазвонил телефон.

– Папа?

– Да, Мэтью? Мама тебе звонила?

– Нет, поэтому я и звоню. Мама Ханны сказала, что, если я захочу, могу переночевать у них. Я подумал, что надо позвонить тебе и спросить разрешения.

– Ладно, значит, мама так и не позвонила? – У него слегка заплетался язык, и слова доносились как будто издалека.

– Нет. Пап, ты в порядке?

– О да. Все нормально, сынок. Все нормально. – Крис изучал ямочку в форме бычьего глаза на дне стакана. Он пытался утопить маленькие, все растущие червоточины сомнения. В окопах виски применяли в качестве обезболивающего, не так ли? В полевых госпиталях это проверенное историей средство. Он отчаянно рыгнул.

– Ты уверен, что все в порядке? У тебя голос какой-то странный. Я могу приехать домой с мамой, или, если хочешь, мама Ханны меня привезет.

– Нет-нет, сынок, все нормально, оставайся, – с вымученной веселостью произнес он. – Попроси маму, чтобы она позвонила домой, если ты, конечно, еще когда-нибудь ее увидишь, о’кей?

– Что? – Мэтью занервничал.

– Я хотел сказать, когда она приедет. Пусть позвонит, когда приедет, чтобы я знал, когда вас ждать. Ты можешь остаться у Ханны, повеселиться, почему нет?

Крис начал икать и попрощался, не дав Мэтью вставить ни слова. Он уставился на телефон. Чертовка. Уже почти… он с трудом сфокусировался на кухонных часах: уже почти полдевятого. Сара хоть понимает, какую игру затеяла?

Тропинка, вьющаяся между деревьев к реке, была прохладной, наполненной ароматами, и освещалась вереницей крошечных серебряных фонариков в прозрачном вечернем свете. На берегу попадались маленькие бухты, покрытые толстым мхом, зарослями диких ирисов и камышами.

У Сары было такое ощущение, будто она попала на съемочную площадку удивительного романтического фильма студии «Мерчант Айвори». Она шла босиком, босоножки на острой шпильке болтались в руках. Мак нес корзинку для пикника, из которой торчала бутылка охлажденного шампанского. Черная вода, как жидкий шелк, завивалась гипнотическим водоворотом вокруг ствола поваленного дерева, под ногами проминался мох и кора: после пары бокалов белого вина земля казалась столь же мягкой, как и пушистый ковер.

Возьми себя в руки, прошептала она про себя. Мак наклонился, поднял камешек и «испек блинчики» на поблескивающей воде.

– Мак, – вежливо обратилась она к широкой спине Мака. – Ты обещал рассказать мне о вас с Моникой.

Он обернулся наполовину: красивый профиль вырисовывался на фоне чернильной воды.

– Разве?

Она кивнула.

– Я достался ей вместе с домом, – сказал он, поднявшись и подхватив ее под руку.

– Не понимаю.

– При последнем владельце я снимал коттедж садовника. Когда Моника переехала, она разрешила мне остаться. Прежний хозяин разрешал мне пользоваться садом, и Моника тоже.

– Еще она дает тебе разные поручения, вроде покупки лобстеров?

– Все, что угодно, лишь бы совладать с арендной платой. Здесь красиво, правда?

Впереди, среди старых конских каштанов, приютился восьмиугольный летний домик: пестрые блики вечернего солнца играли на ухоженной лужайке, к реке вела узкая тропинка. Стеклянные двери были распахнуты, у входа, вокруг кофейного столика, на котором стояла керосиновая лампа, расположились деревянные шезлонги. Картина, словно с разворота журнала «Дом и сад».

Сара не припоминала, когда ее муж, Крис, в последний раз назвал хоть что-то «красивым».

Мак улыбнулся и, обернувшись, встал к ней лицом. Его глаза потемнели, предвещая бурю, и в какой-то момент Сара почувствовала знакомое и дразнящее покалывание внизу живота: сексуальное желание. Ощущение, которое долго простаивало без дела, но в нужный момент все же пробудилось к жизни. Сара отвернулась, опасаясь, что Мак угадает ее смятение.

Он все еще говорил, хотя ей пришлось сосредоточиться и собрать слова воедино, чтобы они обрели какой-то смысл.

– Шезлонги, фонарики: похоже, Моника превзошла самое себя. Все продумала. Пойдем.

Он взял ее за руку, и Сара ускорила шаг, чтобы поспеть за ним. Ветерок принес звуки музыки из большого дома, видневшегося среди деревьев. На краю лужайки Сара на секунду задержалась, чтобы сохранить картину в памяти.

Если мне предстоит умереть молодой, подумала она, оглядывая деревья и восхитительный умиротворенный пейзаж, пусть я умру посреди такой красоты. Я могла бы умереть прямо сейчас.

Мак оглянулся и нежно улыбнулся.

– Ну как? – спросил он.

– Потрясающе.

– Бедная заблудшая душа, – послышался знакомый голос из тени летнего домика.

– Моника? – пораженно воскликнула Сара.

– Кто же еще, – ответила подруга, продефилировав сквозь стеклянные двери с косячком в одной руке и бокалом чего-то алкогольного в другой. – Вечеринка ужасно скучная. Идите сюда, расскажите, чем вы занимались с тех пор, как мы в последний раз виделись. Травка убийственная, жалко курить в одиночку. – Она передала самокрутку Саре и взглянула на Мака.

– А ты открывай шампанское, которое заначил в этой корзинке, и налей нам по бокальчику. Я заметила, что ты припрятал лучшего лобстера. Опять. – Она игриво взъерошила ему волосы. – Слишком много себе позволяешь. – Моника заглянула в корзинку для пикника. – Ты случайно лобстера с собой не прихватил?

Мак покачал головой.

– Увы, мы его уже съели.

– Гадкий маленький воришка. Ох уж эти жильцы. Ладно, здесь полно еды, заходите и угощайтесь. У меня огромный пакет чипсов.

– Ку-ку-у-у, кто-нибудь дома есть? Это всего лишь я. Я привезла Джека.

Сквозь туман и световые годы до Криса Коулбрука дошло, что он только что слышал женский голос. Похоже, его голова упала на кухонный стол сама по себе. Он прищурился. Крис не помнил, как он вырубился, а теперь голова была такой тяжелой, что поднять ее было невозможно.

– Извините за опоздание, – прощебетал тот же веселый голосок.

Крис прищурил один глаз и вгляделся в пухлорозовое пятно, мельтешащее перед ним.

– Что-за-чертовщина? – пробормотал он, только вот слова перемешались в одну суматошную невнятную кучу. Слова были похожи на блевотину. В забытьи его словно рвало словами.

Мама Питера, все еще одетая в блекло-розовый тренировочный костюм, задумчиво посмотрела на Криса.

– Я мама Питера. Закройте окна, к вам мотыльков поналетело и этих маленьких тварей, которые кусаются. Я поставлю чайник? – она вопросительно взглянула на него.

Крис проглотил комок в горле и облизал губы, наблюдая, как чужая женщина возится на кухне. Может, он нечаянно попал в параллельный мир?

– Знаете, алкоголь не поможет решить проблемы, – произнесла она, отвинчивая крышку на банке кофе. – Мне лично помогает аэробика, а моя подруга, Лоррейн, открыла для себя Иисуса, когда ее Кевин стал гулять.

Крис поморщил нос.

– Иисуса?

Мать Питера кивнула.

– Теперь она несет Слово Божье по субботам, у аптеки «Бутс». – Она на минутку задумалась, замерев с банкой кофе в одной руке и крышкой в другой. – Она стала выглядеть намного лучше. Но поверьте, алкоголь не помогает.

Крис облизал губы. Ощущение было такое, будто он взял напрокат чей-то язык и он ему был не по размеру.

– Что за чертовщину вы несете? – выговорил он.

– Неверность, – ответила женщина, раскладывая кофе ложкой по чашкам. – Поверьте, ваша жена уже догадалась, что вы натворили. Я видела ее сегодня днем, при параде, в охотничьих доспехах. Знайте, ей все известно про вас и ваши темные делишки. Хотите узнать мой совет: прекратите сейчас же, пока еще не поздно. Лучше заведите себе хобби. Надо было сказать то же самое моему Тони. Надо было посоветовать ему найти хобби. Разводить карпов. Муж моей сестры завел прудик с карпами и с тех пор даже не смотрит на других женщин. Целый день возится в сарае, чинит фильтры для воды. Доволен, как младенец. Если бы мой Тони завел себе хобби вместо того, чтобы увиваться за этой сукой из супермаркета «Взвешивай и экономь», я бы никогда не повадилась ходить в «Барашка» по четвергам, и мы до сих пор были бы вместе.

Крис вытаращился на нее.

– Вы инопланетянка? – медленно выговорил он.

– Нет, – ответила она, поставив перед ним чашку кофе. – Но раньше я жила в Бэзилдоне.

Сара, Мак и Моника лежали на спине в теплой летней траве, глядя, как загораются звезды, а ночное небо постепенно темнеет от голубино-серого до иссиня-черного, и передавали друг другу сигарету с марихуаной и шампанское.

Моника перекатилась на бок и посмотрела на Сару в сгущающейся темноте: в ее глазах искрились озорные огоньки.

– Значит, ты все еще замужем за Крисом?

Глубоко затянувшись, Сара передала косяк Маку.

– Да. – Ее взгляд был прикован к тлеющему концу сигареты. – Я уже много лет так не веселилась.

– Какой он, твой Крис? Не изменился?

Сара пожала плечами, чувствуя, как оживает каждая косточка, каждая мышца, каждая яркая сверкающая клеточка ее тела.

– Крис? Он… он нормальный. – Тревожный знак, что она не может подобрать более приятные, более положительные слова.

Моника насмешливо фыркнула:

– Я всегда знала. Я понимала. Достаточно было один раз посмотреть на него, когда вы переехали в тот дом, за больницей. С ним сразу все было понятно.

Сара, покачиваясь, приподнялась на локтях.

– Ты думаешь, «нормальный» – это плохо?

– Потише, девочки, – произнес Мак из темноты. – От марихуаны вы должны расслабляться, а не становиться стервозными.

– Я не стервозная, я только сказала, что с Крисом сразу все понятно. И с тобой тоже, Мак, – бросила Моника.

Он тихо и удивленно хмыкнул.

– Что ты имеешь в виду – со мной тоже?

Моника поерзала в темноте.

– О, я вижу тебя насквозь, мистер Золотая Задница, – ответила она с долей восхищения. – Ты собирался притащить сюда мою сексуальную подружку, напоить до беспамятства и трахнуть ее в летнем домике. Заботливый, любящий, такой чувствительный, мистер Новый Мужчина.

У Мака из горла вырвался обиженный стон. Кончик сигареты горел красным цветом, освещая его профиль.

Моника расхохоталась.

– Давай же, Мак, – сказала она, переворачиваясь на живот. – Скажи, что я не права.

Он промолчал.

В темноте Сара попыталась сфокусировать взгляд на его лице.

– Это правда? – спросила она. – Моника права?

Моника захихикала.

– Естественно, дорогая. Но не обижайся и не расстраивайся, ты должна быть польщена. Как думаешь, Мак?

Мак простонал и резко сел.

– Знаешь, Моника, ты иногда ведешь себя, как корова.

Крис не задернул шторы в спальне, подумала Сара. Ее разбудил солнечный свет, заполнивший комнату, и она замерзла: наверное, одеяло опять соскользнуло на пол. Она открыла глаза и заморгала.

– О боже, – мысленно произнесла она и сразу же повторила это вслух: – О боже, о боже, о… – Она резко выпрямилась.

Сквозь деревья, окружавшие летний домик Моники, пробивался солнечный свет. В какой-то момент вчера ночью она, Мак и Моника поднялись с травы и переместились на шезлонги. Моника все еще спала, обернувшись белой льняной скатертью; на Саре был смокинг Мака. Мак тихонько похрапывал. На нем была одна рубашка, тело покрыто капельками росы.

– Боже мой, – прохныкала Сара и выбралась из шезлонга, схватившись за запястье Мака. Забыв о строении человеческого тела, она вывернула ему руку, чтобы посмотреть на часы. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Моника поморщилась и приоткрыла один глаз.

– Доброе утро, люди. Какого черта здесь происходит?

Мозг Сары усиленно заработал. Крис сойдет с ума, Крис… и как же Мэтью, она должна была заехать за ним в одиннадцать! Сара почувствовала тяжесть в животе. Волна паники взорвалась где-то под солнечным сплетением, как пулеметная очередь. Она натянула босоножки на шпильке.

– Мне пора… мне пора. Уже полшестого. Черт возьми, уже полшестого. – Рот сам повторял слова.

От ее истерики проснулся Мак и приподнялся на локтях.

– Что с тобой? – невнятно промямлил он, потирая глаза.

– Все плохо, – ответила она, отчаянно борясь с пряжками на босоножках. – Уже полшестого, черт возьми!

Мак сморщил нос и повернул запястье, посмотрев на часы.

– О да. Точно. Хочешь, я отвезу тебя домой? – вежливо предложил он.

Сара вытаращилась на него.

– Ты что, совсем свихнулся? – выпалила она. И в полузастегнутых босоножках поплелась через лужайку. Сделав пару спотыкающихся шагов и утонув каблуками в мягком влажном мху, она сбросила туфли. – Дерьмо. – Подхватив туфли, она побежала к дому.

Картина внутри напоминала «Спящую красавицу». Повсюду спали гости, все еще в вечерних нарядах. У некоторых был такой вид, будто они уснули, где стояли, впав в какой-то таинственный транс.

– Полшестого, – ахнула Сара, выбежав сквозь стеклянные двери. Должно быть, это были волшебные слова, потому что, по мере того, как она лихорадочно носилась по дому, люди начинали просыпаться и потягиваться.

У двойных дверей в холле она на полном ходу врезалась в высокого лысеющего мужчину в безупречном фраке.

– Завтрак будет чуть позже, – произнес он очень вежливым голосом. – Желаете апельсинового сока? Можем по-быстрому смешать похмельный коктейль.

Сара отмахнулась, игнорируя его гостеприимство.

– Где моя машина? – запыхавшись, пролепетала она. – Мне очень нужно домой.

Он невозмутимо кивнул.

– Сию минуту. Какая у вас машина?

– «Гольф», – выпалила она. – Черный «Гольф» с детским сиденьем.

– Он припаркован у конюшен. Если пожелаете, я подгоню машину ко входу.

Сара села на лестницу и взмолилась, чтобы он поторопился. Она не осмеливалась подумать о том, что будет после того, как она сядет в машину. Территория, которая простиралась дальше того момента, когда она окажется за рулем, была дикой, неосвоенной, враждебной и усеянной минами.

Развалившись в шезлонге у летнего домика, Моника Карлайл томно потянулась и почесала голову.

– М-м-м, как хорошо я выспалась. Может, почаще будем ночевать здесь? В коттедже есть что-нибудь вкусненькое на завтрак? – Не вставая, она надела туфли.

Мак задумался.

– В холодильнике есть очень нежный копченый лосось. У тебя корни отрасли.

– А почему ты думаешь, я напялила эту ленту? – Моника наклонила голову и почесалась, как собачонка, взъерошивая гладкие крашеные волосы, и они стали похожи на птичье гнездо. – Лосось – звучит заманчиво, можно мне еще яйцо в мешочек?

Мак кивнул и бросил взгляд в сторону большого дома.

– А как же остальные гости?

Моника поднялась на ноги: мышцы затекли.

– Фредо о них позаботится. – В утреннем тумане и тишине раздался звук срывающейся с места машины. – Наверное, это Сара.

Мак взял смокинг и накинул его на плечи.

– Я и не думал вчера, что ты окажешься здесь, – бросил он как бы невзначай.

– Интуиция подсказала. Я не могла допустить, чтобы ты соблазнил мою подругу, Мак, она не готова сопротивляться такому мерзавцу, как ты. Она двадцать лет прожила с нормальным парнем. Это была бы неравная битва.

Мак хмыкнул:

– Но ей бы понравилось.

Моника рассмеялась:

– В этом я не сомневаюсь, но ты разбил бы ее теплое маленькое сердечко, бессовестный ублюдок.

Может, сказать Крису, что попала в аварию, думала Сара, несясь по Бартону и пугая сонных голубей. Если я буду ехать чуть быстрее, вполне возможно, так и произойдет.

На огромной скорости деревья превратились в сплошную серо-зеленую, освещенную солнцем полосу. Добравшись до обходной дороги, Сара притормозила. Проклятье, куда ей так торопиться?

Снизив скорость до похоронных тридцати миль в час, она продолжала лихорадочно размышлять: что я скажу, что я могу придумать? Вопрос повторялся в голове беспрерывно, перемежаясь чередой ругательств. Она посмотрела в зеркало.

– Мне почти тридцать девять, – разумно проговорила она своему всклокоченному изображению. – Чего мне волноваться? Я не сделала ничего плохого. Я не рабыня Криса. Я ответственная взрослая женщина, жена и мать. Я просто скажу ему правду. Скажу, что обкурилась и напилась до такой степени, что вырубилась прямо на лужайке с Моникой Карлайл и незнакомым мужиком, который надеялся меня соблазнить.

Сара вздрогнула и поморщилась. Нет, такая правда не годится, а до дома осталось всего пара миль. Она снизила скорость до двадцати миль и притормозила у обочины, чтобы причесаться и съесть мятную конфету.

Моника Карлайл облизала пальцы и смахнула с тарелки остатки копченого лосося и корочку хлеба.

– «Ассам» еще есть, или мы теперь пьем «Эрл Грей»?

Мак фыркнул.

– Ты бы позвонила мужу Сары.

– С каких это пор придворной даме приказывает лакей? – Моника промокнула рот салфеткой из индийского льна и бросила ее на стол рядом с объедками завтрака. – Позвоню позже, пролью бальзам на раны. Может, пригласить ее, ее мужа и детишек на ужин?

Мак покачал головой.

– Зачем ты вообще ее пригласила? Никогда бы не подумал, что у тебя могут быть такие друзья.

– Ты кто, мой муж? Мы были друзьями тысячу лет назад, и тогда с ней было… не знаю… весело, легко общаться, она была такая яркая, светящаяся, с кучей новых идей и возможностей. Только что начала жить с мужем. Молодая, влюбленная, такая свежая. Она мне нравится, она моя подруга. Мне казалось, что давно надо было увидеться…

По гравию бесшумно не проедешь. Сара припарковала «Гольф» рядом с обшарпанным фургончиком Криса, оптимистично полагая, что, возможно, он еще спит. Может, ей удастся прокрасться наверх, а потом поклясться, что она проспала всю ночь? Она ступала по гравию, сквозь который пробивались сорняки, и тут дверь черного хода распахнулась с диким треском.

– Ты где шлялась, черт возьми? – проревел Крис. Его фигура в дверном проеме напоминала викинга-мародера.

Сара инстинктивно сделала шаг назад, и тут позади Криса появилась до странности знакомая фигура в блекло-розовом спортивном костюме.

– Мы очень за тебя волновались, – произнесла мать Питера.

Сара изумленно уставилась на них обоих.

– Какого черта здесь происходит? – промямлила она. – И что ты здесь делаешь? – обратилась она к довольно взъерошенной Дженни Бек.

Дженни надулась.

– Я уснула на диване. Не могла же я оставить Криса одного. Он был очень расстроен.

Сара потрясла головой, чтобы собраться с мыслями.

– Почему? Я не понимаю, – начала было она, но Крис ее опередил.

– Не переводи стрелки, Сара. Где тебя носило всю ночь?

Она набрала воздуха в легкие: хоть кто-то из них должен хранить спокойствие. – У Моники Карлайл, ты же знаешь, Крис… – снова попыталась она.

Он побагровел, будто у него случился сердечный приступ.

– В Бартоне нет никакой Моники Карлайл. Я звонил в справочную, они о ней даже не слышали. Ты сказала, что будешь в одиннадцать, в половине… ты сказала…

– Он прав, – вмешалась мать Питера. – Я тоже звонила в справочную, чтобы проверить. – Она замолкла и убрала слипшуюся прядь волос с лица. – В Бартоне Моника Карлайл не проживает. Никто о ней слыхом не слыхивал.

Сара вытаращилась на нее:

– Что это у вас такое – какой-то греческий хор? Я хочу узнать, что ты делаешь в моем доме в такой час? Сколько сейчас времени?

Мать Питера запыхтела и сложила руки на вздымающейся груди, обтянутой розовой тканью.

– Я привезла Джека домой, а потом объяснила твоему мужу цену неверности. Раньше нам доставались все остатки камбалы, креветок…

– Великолепно, – огрызнулась Сара. – Сказки из серии «Как я жила с мистером Креветкой».

Крис нахмурился:

– С кем?

Мать Питера коснулась руки Криса дружелюбным, интимным жестом.

– Не волнуйся, пойдем в дом, я приготовлю нам чаю.

Окончательно сбитая с толку, Сара поняла, что у нее нет выбора, кроме как последовать за ними в дом.

На кухонном столе валялась пустая бутылка скотча, один стакан и несколько грязных кружек. Крис подошел к холодильнику и облокотился, словно полагаясь на его защиту.

– Я места себе не находил, – проныл он. – Представить не могу: ты не ночевала дома! Что произошло? – Он побелел, губа дрожала. – Если бы не мама Питера, не знаю, что бы я наделал.

Сара бросила сумку на стол.

– Думаю, пошел бы в кровать и спокойно уснул, – прошипела она сквозь зубы.

Крис посмотрел на нее.

– Так где ты шлялась?

Сара вздохнула. Мать Питера возилась с посудой и заваривала чай.

– Я была на вечеринке у Моники Карлайл, – тихо и спокойно ответила она. Крис хотел было запротестовать, но она подняла руку, чтобы успокоить его: – Я понятия не имею, почему ее нет в телефонном справочнике. Я замечательно провела время. Она живет в огромном доме, там была куча гостей, оркестр, – потрясающая вечеринка. Я выпила много шампанского. Впервые в жизни ела лобстера… короче говоря, в результате напилась и подумала, что будет безопаснее для всех остаться на ночь. Мне очень жаль, Крис, я не хотела, чтобы ты переживал, вышло по-дурацки. И я понимаю, что поступила по-дурацки.

Крис кивнул. Она видела, что он и сам до сих пор как следует не протрезвел, и надеялась, что со стороны ее объяснение звучало довольно разумно. То, что она говорила правду, ее не особенно утешало.

Мать Питера очень медленно обернулась, агрессивно размахивая кухонным полотенцем.

– Тогда почему ты не позвонила и не сообщила нам, где ты? – торжествующе выпалила она.

Сара села.

– Что? Что значит «нам»? И вообще, почему ты еще здесь?

Но было слишком поздно изображать возмущение. Крис злобно блеснул на Сару налитыми кровью глазами:

– Она права, почему ты мне не позвонила?

Мать Питера кивнула.

– Все, что угодно могло случиться. Все, что угодно.

Крис опять закивал. Больше всего они сейчас были похожи на двух пластиковых птичек, тыкающих клювами в плошки с водой.

Сара задумчиво вздохнула.

– Не подумала. Послушай, до сих пор я ни разу в жизни не поступала безответственно. И ты сам сказал, что ее нет в телефонном справочнике. Как бы я позвонила?

Мать Питера приподняла брови.

– Действительно, – подозрительно произнесла она. – А как же тот парень, который с тобой разговаривал и, по словам Чарли, сошел с ума?

Крис наклонился вперед, агрессивно тыча пальцем в грудь Сары:

– Вот-вот, что ты теперь скажешь в свое оправдание?

Телефон, висевший на стене, прозвонил дважды. Крис уставился на него с озадаченным видом, будто не мог сообразить, откуда исходит звук, и наконец снял трубку. Сказав «алло», он какое-то время в гробовой тишине слушал, потом повернулся к Саре и произнес ледяным тоном:

– Это тебя. Какой-то мужик, хочет узнать, как ты добралась домой. Говорит, что звонит из дома Моники Карлайл.

Сара проглотила комок, ее мозговые клетки наэлектризовались, как молния в грозу. Она выхватила трубку из пальцев Криса. Ей мог звонить только один человек.

– Алло, – ответила она с преувеличенной вежливостью. – Алло?

– Я волновался, ты сегодня утром так расстроилась, – произнес Мак.

Сара прикусила губу.

– Очень мило, что вы позвонили, ваше преподобие.

– Ваше преподобие? – фыркнул Мак. – Какого черта там происходит? Ты в порядке? Я переживал, что скажет твой муж.

Сара взглянула в две пары глаз, обвиняюще нацеленных на нее, словно ружейные стволы.

– Не один вы, – ответила она и торопливо добавила: – Я тоже прекрасно провела время.

– Моника хотела позвонить и все объяснить твоему мужу, пролить бальзам на свежие раны, если нужно, и все такое, – сказал Мак, – но она занята, и я знаю, что она мечтает поспать. Она вспомнит об этом только в полночь, если вообще вспомнит.

Сара наклонила голову набок.

– Жаль, что она не смогла, – осторожно проговорила Сара. – Не могли бы вы дать мне телефон Моники. Вчера вечером муж пытался со мной связаться, но в справочной телефон не зарегистрирован.

– Похоже, у тебя там все плохо, да?

– Нет-нет, что вы, – как можно беззаботнее произнесла Сара. – Итак, ее номер?

Мак продиктовал номер, и она записала его на клочке бумаги карандашом, который протянула мать Питера.

– Номер зарегистрирован на имя Моника Данбар, – пояснил Мак. – Хочешь, дам тебе и мой номер тоже?

– Нет, спасибо, – твердо ответила она. – Это телефон большого дома? – Сара нацарапала имя Моники рядом с телефоном. – Спасибо за заботу, была рада познакомиться. – Она говорила таким чопорным и сухим голосом, будто челюсть у нее была в гипсе.

Мак кашлянул.

– Знаешь, я бы очень хотел увидеться снова. Моника сказала, что хочет пригласить тебя с семьей на ужин.

– Очень мило, – ответила Сара.

– «Очень мило» – не та реакция, которую я ожидал, – соблазнительно промурлыкал Мак. – Может, пообедаем вместе как-нибудь? Наедине.

Сара почувствовала, как заливается краской.

– Большое спасибо за звонок, ваше преподобие. Нет-нет, спасибо, у меня все в порядке, я как раз объясняла мужу, что слишком много выпила… да, конечно, в следующий раз я два раза подумаю. Чудесная вечеринка, не так ли? Позже я позвоню Монике, – пробормотала она путанные ответы на воображаемые вопросы.

Мак откашлялся с другого конца провода.

– Подумай об этом, я тебе скоро позвоню, – тихо сказал он и повесил трубку.

Сара опустила телефон и взяла свою чашку чая.

– Так, – сказала она, – на чем я остановилась?

– Парень, который сошел с ума, – подсказала мама Питера. – Тот, которого ты преследовала. Чарли видел, как ты с ним разговаривала.

Сара замялась на долго секунды, прежде чем пуститься в объяснения: как она ехала по дороге с Чарли, а парень в красном фургоне «Астра» искал рыбный магазин на Керсли-роуд. Да, он был умопомрачительный красавчик, но что плохого в том, чтобы разглядывать витрины? Сара не сказала ни слова о том, что мистер Красная Астра и воображаемый «ваше преподобие» – одно лицо.

Почему все было так сложно? Раз в жизни она пренебрегла осторожностью и повела себя безрассудно и безответственно. Если бы Крис приплелся домой под утро пьяным или вообще не ночевал бы дома, он бы и не задумался, что в этом есть что-то плохое.

Он косился на нее помутившимися от алкоголя глазами. Она не могла понять, верил он ей или нет, и, как ни странно, раскаивалась, хоть и не совершила ничего такого, чего следовало бы стыдиться. Так откуда это ужасное чувство вины? Ей не нужно было задавать этот вопрос: она уже знала ответ.

Если бы Моники не оказалось в летнем домике, вполне возможно, что затаенные темные подозрения Криса могли бы осуществиться. Саре казалось, будто она виновна в воображаемой супружеской измене, а поскольку воображение у нее было хоть куда, можно представить, что это был самый неслыханный секс в истории. В другом конце кухни Крис шмыгнул носом, а мама Питера, которая выслушала весь рассказ, сложив руки на груди, тяжело вздохнула.

Сара сделала глубокий вдох.

– Еще чай есть? – спросила она, протягивая чашку.

– Я заварю свежий, – ответила мама Питера.

Когда Сара опять проснулась, было десять утра, и в какой-то краткий прекрасный момент ей показалось, что все произошедшее было всего лишь кошмаром. Но тут она увидела мать Питера, которая стояла около их кровати. Крис лежал на спине: у него было красное лицо, руки раскинуты в стороны; он храпел и похрюкивал, как слоненок.

Сара подняла руку в знак приветствия.

– Подожди, я сейчас, – сказала она, натягивая халат.

Мама Питера как следует прибралась на кухне.

– Хотела разбудить тебя и сказать, что иду домой. Я покормила Чарли завтраком. Он в гостиной, смотрит мультики. Джек пошел в магазин, потому что у вас молоко кончилось. Звонил Мэтью, сказал, что приедет часов в одиннадцать и надеется, что дома все в порядке. О, я только что заварила чай, тебе молока как раз хватит…

Сара изумленно уставилась на нее, раскрыв рот.

– Какого черта ты до сих пор здесь? – пробормотала она сквозь зубы.

Мама Питера сделала вид, что ничего не слышит, и вздохнула:

– О’кей, мы с Питером поехали домой. Вернемся позже. Хотя, думаю, будет проще заехать за нами по пути.

Сара непонимающе моргнула.

– Что?

Мама Питера кивнула.

– Крис пригласил нас с Питером на барбекю на Катберт Сент-Эндрю. – Она поморщила нос и глянула через плечо, будто их могли подслушивать. – Можешь не благодарить меня за все, что я сделала, – произнесла она громким шепотом. – Знаешь, твой Крис – классный мужик.

Сара лишь пораженно смотрела ей вслед.