Текст книги "Все дальше и дальше"

Автор книги: Сью Уэлфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Глава 21

После ужина Сара взяла Чарли и решила прогуляться с котом по окрестностям, хотя прогулка не помогла ей избавиться от головной боли, что засела где-то глубоко в ее черепе. Сара шагала, а ее мысли кружились, хватая себя за хвост, все время возвращаясь к Крису и Дженни, роя и копая ямки, пока ей не показалось, что голова сейчас разорвется от слишком большого числа мыслей.

Но это происходило у нее внутри. А на первый взгляд Сара, Чарли и кошка просто прогуливались себе не спеша вечерком, бродили по узким, залитым летним солнцем улочкам мимо пересохшего пруда и по кромке леса, который рос неподалеку от их коттеджа. Чарли бежал впереди, подпрыгивая и распевая песенки, будто он был на солнечных батарейках, а кот чинно вышагивал рядом с ними с надменным выражением мордочки и поднятым хвостом. Сара шла, скрестив руки на талии, словно защищаясь, ни на минуту не забывая о боли, возмущении и собрав остатки энергии.

Солнце медленно садилось, его свет становился мягче. Они вернулись во двор. Чарли нашел новую палку, кот проголодался. К счастью, Криса не было дома, но телефон зазвонил в ту же минуту, как Сара вошла в заднюю дверь. Если бы звонок не сверлил ее голову, словно бензопила, она бы оставила его в покое и подождала бы, пока не включится автоответчик или звонившему попросту не надоест.

– Можно поговорить с Сарой Коулбрук?

– Я у телефона.

– Это Элизабет Томблин, генеральный секретарь фонда святого Варфоломея. Не знаю, помните ли вы меня, мы встречались на благотворительном концерте на прошлой неделе. Рада сообщить, что вы приняты на вакансию ассистента в художественный центр.

Сара удивленно улыбнулась.

– О боже, это замечательно. – Она не ожидала, что решение примут так скоро, и сомневалась, что отборочная комиссия разделяет мнение Лео Бэннинга, который считал, что она идеально подходит на эту должность.

– Я надеялась, что вы обрадуетесь. Я понимаю, что надо было предупредить заранее, но не могли бы вы прийти на собеседование в эту пятницу? На данном этапе нам нужны четыре сотрудника на неполный рабочий день. Должна сказать, что у вас очень впечатляющее резюме. Мы надеялись, что некоторые сотрудники приступят к работе еще до открытия центра, помогут координировать и организовывать различные проекты, в том числе и летнюю выставку. Кроме того, у нас есть множество интересных идей. Когда вам удобно, может быть, в пятницу?

Сара вынула из сумочки ежедневник. Ей казалось, будто ее жизнь описала огромный круг, словно фонарик на штормовом ветру. Но стоило ей вспомнить, как Крис говорил с Дженни Бек на барбекю, перебрав спиртного и придвинувшись к ней слишком близко для случайного знакомого, ликование от того, что она получила место, поутихло. И голова разболелась.

Она немного почитала Чарли, потом долго отмокала в ванной и пошла в кровать. Старшие мальчики еще не спали, телефон был выключен. Несмотря на переживания, она уснула через несколько минут, погрузившись в небытие. Напряжение покинуло ее, и она медленно поплыла по темно-синему океану сновидений.

На садик Лео в Бартоне опустились сумерки, мягкие и ароматные, как старинный бархат. Приготовив кофе, миссис Вайн ушла домой. Ужин был великолепен, и теперь Лео Бэннинг и Гарри Фокс сидели рядом у низкой стены, отгораживающей террасу. Они молча потягивали вино под звездным небом, чувствуя себя совершенно комфортно в компании друг друга. Казалось, прошла вечность, прежде чем Гарри промолвил:

– Тебе пора выбираться из этой глуши, Лео. Вернись в город. Мы все по тебе скучаем.

Лео потянулся.

– Думаешь, мне не хочется? Но мне правда нравится здесь. – Его слова удивили не только Гарри, но и его самого.

– Деревенские танцульки и гаражные распродажи? Не смеши меня, Лео, ты никогда не был сельским священником. Куда делся пламенный религиозный фанатик, которого мы все знали и любили? Тот, кто хотел перевернуть мир и был твердо намерен изменить его к лучшему?

Лео пожал плечами.

– Я тогда ничего не понимал.

– Ты был настоящим крестоносцем, возмущенным несправедливостью, ненавидящим предрассудки, и раз ты не испытываешь всего этого здесь, в глуши, это не значит, что тот огонь погас навсегда и ты излечился.

– Может, я старею.

– А как же Фулбрайт?

Лео отмахнулся.

– Сегодня он сказал, что через восемнадцать месяцев уйдет в отставку. Можно остаться, посмотреть, кого назначат на его место. Здесь я обрел удивительное чувство причастности к происходящему. С тех пор, как Тим умер, у меня не было времени горевать: всегда много дел, я собираю средства для хосписа, благотворительного центра и ночного приюта, не говоря уж о приходских заботах. – Печально улыбнувшись, он глотнул еще вина. – Я хотел перепрыгнуть небоскреб одним прыжком. Мне казалось, что я пережил горе, потому что знал, что это такое и видел это много раз. Я был слишком занят, и, заполняя делами каждый час, думал, что горе обойдет меня стороной. Но этого не произошло, и лишь здесь я смог с ним распрощаться. – Он сделал еще один глоток. – Оглядываясь на прошлое, я не удивлен, что не выдержал и сорвался; странно, что этого не произошло раньше. Здесь у меня много дел. Просто это не сразу заметно.

– И у тебя есть художественный центр.

Лео улыбнулся.

– Тиму бы он понравился.

– Он бы обложил его на чем свет стоит.

– Но все равно он бы ему понравился.

Гарри благодушно кивнул головой. Оба они знали, что Лео никогда не смог бы жить с Тимом в Бартоне, но теперь это было неважно.

По иронии судьбы, лишь после его смерти у Лео родилась фантазия о том, как счастливо они с Тимом могли бы жить вместе в приходском доме, окруженные заботой миссис Вайн.

Лео поежился, будто по его позвоночнику провели ледяными пальцами.

– Замерз?

Лео кивнул.

– Пойдем в дом?

Лео усмехнулся.

– Нет, пожалуй, мне нравится и здесь, на холоде.

Когда Крис вернулся домой от Барри, из всех домашних не спал только Мэтью. Он свернулся калачиком в кресле в гостиной, ел кукурузные хлопья и смотрел телевизор. Было еще совсем не поздно.

– Где мама?

Мэтью выключил видеомагнитофон.

– Она сказала, что у нее мигрень разыгралась.

– Понятно. Тебе тоже пора спать. Завтра в школу.

Мэтью даже и не подумал спорить.

Криса мучила жажда. По дороге на кухню он заметил, что в темноте мигает лампочка автоответчика, а телефон выключен. Он нажал на воспроизведение. Впервые за долгое время ему было интересно, кто же оставил сообщение. Он стоял и смотрел, как медленно крутится пленка.

– Привет, Крис, – послышался женский голос на фоне приглушенной болтовни десятка других женщин. Волосы на затылке у Криса встали дыбом. Он посмотрел через плечо, проверить, не подслушивает ли кто, и уменьшил громкость почти до шепота. Лишь через несколько секунд до него дошло, что это была не Дженни Бек.

– Это Джез, барменша из «Барашка». Ты забыл забрать свой приз. Ты выиграл в лотерее в понедельник. Так вот, я звоню сказать, что можешь заехать в любое время, он тебя ждет. Хорошо, что твой телефон был на оборотной стороне билета. Я не знаю, передали ли тебе мое прошлое сообщение, а приз скоропортящийся…

Больше на пленке ничего не было. Крис стер запись. Он так долго мялся на лестничной площадке у двери спальни, что почувствовал себя неловко. Может, Сара еще не спит, а лежит в кровати и поджидает его, и на самом деле никакой мигрени у нее нет.

Мимо него прошел Мэтт, пробурчав «спокойной ночи». Крис все еще не решался зайти, держась за дверную ручку. Если он не будет сегодня спать с Сарой, а переночует внизу на кушетке в комнате для гостей, не будет ли это вопиющим свидетельством его вины? Может, она сказала Мэтью, что у нее мигрень, тем самым намекнув, чтобы Крис нашел себе другое место для ночевки. Черт. Ох уж эти женщины.

Крис развернулся на пятках и спустился вниз. Посмотрел телевизор и наконец надумал. Еще не так поздно. Может, немного выпить? Барри предлагал ему еще пива, но Крис не хотел, чтобы у него отобрали права, и вместо этого выпил кофе. Лиза неохотно приготовила ему чашку, не говоря ни слова, но глядя на него, как на маньяка-убийцу. Ему показалось, что кофе был не такой, как всегда: горький и чуть теплый.

По четвертому каналу был фильм, что-то про вампиров и визжащих полуголых девиц, которые бегали по волшебному замку из стекловаты в струящихся полупрозрачных ночнушках. Стоит посмотреть, решил он: наверное, это культовое кино. Крис налил маленькую рюмку виски и разлегся на диване.

В фильме была одна блондиночка – не главная героиня, но важный персонаж, – которую должны были укусить или проткнуть колом в самом начале фильма. У нее были самые странные подпрыгивающие груди, которые он только видел в жизни. Хотя бы ради них стоит посмотреть этот фильм. Он расположился среди уютных подушек, выключил свет и увеличил громкость.

Именно в таком положении Сара и обнаружила его через пару часов, когда проснулась и увидела, что на его стороне кровати пусто, и спустилась вниз на разведку. Головная боль прошла, но на ее место явилось беспокойство и раздражение.

Увидев, что он растянулся на диване с бутылкой и стаканом у ног, тихонько похрапывая, она испытала облегчение. Он засунул руки в штаны от спортивного костюма, очевидно, сжимая ту часть своего тела, которая была ему особенно дорога. Как ребенок мягкую игрушку. Сара вздохнула и поднялась наверх. На телеэкране мужчина в плаще кусал девушку с огромными грудями. Эта картина все время мелькала у нее перед глазами, когда она отправилась в свою тихую, спокойную и одинокую постель.

Тем временем в Хэйрхилле Дженни Бек заснула рядом с телефоном. Ей снилось, что она переехала с Крисом в коттедж в Хивдоне и занималась ремонтом на кухне. Питер разносил всем жареную рыбу с картошкой, а снаружи, из темноты, к окну прижимались Сара, Тони Креветка и парень из супермаркета, который как-то недодал ей сдачу.

Саре снилось, будто она на летней выставке в церкви святого Варфоломея, стоит рядом с Моникой, Лео Бэннингом и Адамом Грегори и потягивает белое вино. Все были очень рады ее видеть, хотя ее не покидало ощущение, что кого-то не хватает. Подумав, она поняла, что не хватало Криса.

Распроставшись на диване внизу, Крис видел во сне вампирш в коротких ночнушках, одна из которых была очень похожа на Дженни Бек. Но он не задержался, чтобы убедиться, она это или нет. Разумнее было бы пуститься в бегство.

В Бартоне Лео Бэннинг лежал в одиночестве на своей королевской кровати. Ему снилось, что он идет по саду с Гарри и Тимом. Ему уже давно не было так хорошо, он был доволен жизнью. Сев под старой яблоней, он наблюдал, как Тим и Гарри направились в дом, и повернул лицо к солнцу, вполголоса пробормотав молитву благодарности.

В поместье «Фруктовый сад», под складчатым балдахином кровати с четырьмя набалдашниками, приняв снотворное, Моника Карлайл наконец провалилась в небытие и очутилась в темном, влажном месте, где не было снов, но болела голова и сохло во рту.

В коттедже садовника Мак вовсе не видел приятные эротические сны, как можно было бы подумать, а кувыркался в постели с девочкой-подростком из соседней деревни, которую Моника наняла, чтобы убираться в доме и загружать стиральную машину.

Мак даже не помнил ее имени, но она была юной и аппетитной, как и все девочки-подростки. Она была пухленькой – пухлость, которая с возрастом превратится в отвратительный жир, – и слегка косила на один глаз, отчего становилась похожа на хитрую зверушку. Его это забавляло.

Волосы и одежда у нее навязчиво пахли жареным маслом, но это не волновало Мака, потому что вечером они сперва принимали душ или плавали в озере. Ей не хватало изящества и стиля, но она компенсировала этот недостаток пышущей энергией и жизненной силой. Когда она оставалась на ночь, то говорила матери, что Моника попросила ее прислуживать за столом, и часов в пять обычно уходила, чтобы успеть разнести газеты.

Мак откинулся на кровати, любуясь звездами в открытое окно спальни. Девушка медленно спускалась вниз по его груди. Она особенно ловко двигала языком и губами, покрывая поцелуями темный островок волос между его сосками и очень медленно сползая к животу… Мак задрожал и на минуту представил, что его целует Сара Коулбрук. Прежде чем девушка заставила его забыть обо всем на свете, он решил, что нужно в скором времени обязательно позвонить Саре.

Адам Грегори лежал в постели в полном одиночестве в своем только что отремонтированном коттедже, смотрел в потолок и тоже думал о Саре Коулбрук, изобретая благовидный предлог снова с ней увидеться и размышляя, можно ли пригласить ее на ланч.

С улицы доносились звуки ночного сада: уханье совы, легкое дуновение ветерка сквозь кроны отяжелевших от листьев деревьев. В последнее время он много думал о Саре, о том, почему она заплакала, и, развивая эту мысль, представлял, как она робко коснулась его губ своими, и ощущал нежный аромат ее духов и близость тела. Как приятно было целовать ее и держать в объятиях.

Когда на следующее утро Сара проснулась, Крис уже поднялся и уехал. На кухонном столе лежала записка, придавленная чашкой с остатками холодного чая:

Сара, сегодня я не поздно.

Люблю, целую, Крис.

P.S. Не заливай бензин на заправке «Бердеттс», Барри сказал, что они закупают дешевое топливо и от него портится двигатель.

И супружеские отношения, угрюмо подумала Сара, скомкав записку и бросив ее в мусорное ведро. Даже слово «люблю», нацарапанное рядом с его именем, казалось, оскалилось на нее. Как сильно она должна любить, по его мнению, чтобы терпеть все это?

По средам в школе она не работала. Через полчаса пора будет будить мальчиков, а пока Сара принесла корзину с грязным бельем с верхнего этажа и принялась разбирать одежду. Открыв крышку, она заметила странный запах. Цветочный, с примесью мускуса. Она взяла свою рубашку и понюхала. Потом пижаму Чарли. Футболку Мэтью. Рядом с мокрым полотенцем лежала мятая футболка Криса, которая была на нем, когда вчера она пришла с работы. Она поднесла футболку к лицу и глубоко вдохнула. Помимо знакомого запаха его тела, ткань была пропитана ароматом духов. Незнакомых духов. Сара опять понюхала и задумалась, что будет, если она нанесет визит Дженни Бек.

– В данных обстоятельствах мне кажется, нам пора пересмотреть нашу договоренность.

Дженни Бек уставилась на Тони Креветку, будто перед ней был сам дьявол.

– Не понимаю, о чем ты, – ответила она. Дело было утром, примерно в то же время, когда Сара вешала на веревку постиранную футболку Криса.

Тони воздел глаза к небу.

– Не морочь мне голову, женщина, в деревне только и разговоров, что о тебе и об этом чертовом садовнике. Что на заправке, что в магазине. Хотя, честно говоря, я рад, что ты нашла себе парня, Джен. Нет, правда. Ты хорошая женщина, я всегда это говорил, я не хочу, чтобы ты была одна, и, кажется, он приличный парень. Я хочу сказать, Дженни, что нужно разобраться с этим разводом, покончить со всем раз и навсегда, и как можно скорее.

Дженни сверлила его взглядом через кухонный стол и чувствовала, как бледнеет на глазах. Этого она не предусмотрела. Да, она хотела отомстить, хотела, чтобы Тони приревновал ее, и заодно намеревалась повеселиться, но думала, что Тони опомнится и поймет, кого он теряет.

– …значит, мы можем спокойно жить дальше. У нас большие планы, – говорил он.

Дженни схватилась за спинку стула. Говоря «у нас», он явно имел в виду не «у нас с тобой».

– Планы? – спросила она низким голосом.

Тони кивнул.

– Брось, цветочек. Будто ты не знаешь, что я имею в виду.

Она заморгала, пытаясь прочистить мозги.

– Но я думала… – вырвалось у нее, и она не сумела скрыть боль и разочарование.

– Что ты думала?

Дженни вытаращилась на него, пытаясь подобрать слова и объясниться. Но казалось, что язык вдруг раздулся во рту.

– Я думала, что ты хочешь вернуться домой. – Ее слова прозвучали жалко и вяло. – На днях ты сказал, что она… что ты несчастен. Я думала, что ты одумаешься, забудешь о ней, вернешься домой, Тони. Я думала, что ты это имел в виду. Крис Коулбрук ничего для меня не значит, он всего лишь игрушка, маленькое развлечение, не более того.

Тони смерил ее взглядом, потерев подбородок в том месте, куда его ударил Крис.

– Очень его жаль, мне он показался приятным парнем. А что до того, что я несчастлив с Линдой, ты не хуже моего знаешь, что на все нужно время. Мы с Линдой не так давно вместе. Нужно привыкнуть к маленьким странностям друг друга. Понимаешь, Джен, она хочет завести ребенка. И ее можно понять, ведь она так молода.

Дженни проглотила комок в горле: перед ней будто разверзлась пропасть. Ребенка? Мисс Взвешивай и Экономь так молода, сказал он. Подразумевая, что Дженни уже не молода, и ей больше это не нужно.

– Но у тебя уже есть семья, – дрожащим голосом проговорила она. – У тебя есть мы с Питером.

Тони поправил галстук.

– Брось, Джен, ты знаешь, что я имею в виду. Утром я собираюсь поговорить с адвокатом и запустить колесики. Я предлагаю очень справедливую сделку, цветочек. Очень справедливую, учитывая, что ты уже успела пуститься во все тяжкие и завести любовника.

– Но это неправда, – начала было она.

Должно быть, Тони заметил безумие в ее глазах, потому что очень медленно попятился к двери.

– Я все улажу, цветочек, не волнуйся, – это были его последние слова, после чего он закрыл дверь.

Как только он ушел, Дженни сняла трубку и позвонила Крису Коулбруку на мобильный, завизжав от недовольства, когда ей, в который раз, ответил автоответчик.

Следующие несколько дней прошли очень странно. Крис проводил много времени на работе или в теплице, и каждый раз, когда звонил телефон, подпрыгивал на целый фут. Они с Сарой разговаривали, но лишь обмениваясь дежурными фразами. Он сторонился ее, словно внутри у нее была бомба.

Саре казалось, будто она попала в параллельный мир и живет другой жизнью, в которой ничего не понимает. Ни за что на свете ей не хотелось оставаться в этом мире навсегда.

Дженни Бек гипнотизировала телефон.

После собеседования в пятницу утром Сара вышла из дверей офиса в церкви святого Варфоломея с сияющей улыбкой на лице, и тут кто-то ухватил ее за рукав. Она резко развернулась, чтобы вырваться.

В тени стоял Адам Грегори с чашкой в руках. В воздухе пахло краской и лаком, и казалось, ремонт почти закончен, но вовсе не от резкого запаха у нее свело и затомило живот.

Она просияла и призвала на помощь самообладание, внушая себе, что слишком стара, чтобы влюбиться.

– Опять перерыв на чай?

– Угу, – ответил он, отсалютовав ей чашкой. – Хочешь присоединиться? Я только что заварил целый чайник.

Она замялась, обдумывая его предложение. Почему бы и нет. В ее голове скопилось столько мрачных, тяжелых и болезненных мыслей, что было бы приятно выйти из мрака на солнцепек.

– И как все прошло? – еще раз спросил он, открывая перед ней дверь офиса.

Не в силах сдержать восторг в голосе и радостную улыбку, Сара ответила:

– Мне предложили работу. Условия почти идеальные. На несколько часов в неделю больше, чем там, где я работаю сейчас, зарплата больше, и есть возможность заниматься творчеством. В каникулы можно будет приводить сюда Чарли, чтобы он участвовал во всех занятиях. – Она просияла. – С одной стороны, ничего лучше и придумать нельзя, а с другой – что может быть хуже.

– Поздравляю, но я не удивлен. Нужно быть ненормальным, чтобы отказаться от тебя. Я видел картины, которые ты представила на выставку, когда отвозил свою акварель в багетную мастерскую. У тебя настоящий талант. Теперь, когда ты официально член команды, может, стоит купить тебе персональную чашку?

Сара взяла протянутую чашку.

– Долго еще до окончания ремонта? – спросила она, желая сменить тему, и посмотрела на сводчатый потолок над его столом. У Адама Грегори был самый сногсшибательный офисный потолок в мире. На самом деле ей хотелось узнать, как долго он еще пробудет здесь. Но нельзя же так прямо спрашивать.

– Основной проект близится к завершению. Мы закончим меньше, чем через две недели.

Заметил ли он ее разочарование?

– Но это всего лишь первая фаза. Придется тебе еще долго меня терпеть. Закончив первую фазу, мы сразу же перейдем ко второй – преобразуем придел Богоматери в дальнем конце нефа в изолированные художественные мастерские, и еще там будет ресторан. – Он сделал еще один глоток. – По умеренным оценкам, это отнимет еще год.

Сара отвела взгляд, не желая раздумывать над тем, почему при мысли о том, что Адам пробудет здесь еще год, на душе у нее стало так радостно.

– Нам не помешает хороший ресторан, – заметила она.

– Что ты делаешь в обеденный перерыв?

Сара подняла голову.

– Это намек?

Он покачал головой.

– Нет, вовсе нет, просто я хотел заехать в багетную мастерскую и забрать свою картину. Не хочешь съездить со мной? По дороге могли бы съесть по сэндвичу.

Сара зарделась; это было очень заманчиво, но все же неправильно.

– С удовольствием, но боюсь, я уже обещала заехать в школу и рассказать, как прошло собеседование.

Он пожал плечами.

– Значит, в другой раз?

– Конечно. – Ей пришло в голову, что когда она начнет работать в художественном центре, они будут видеться каждый день, и отчего-то при этой мысли у нее резко поднялось настроение.

Она ступила на опасную территорию.

Поймав его взгляд, Сара ощутила маленький электрический заряд, проскользнувший между ними, острое, напряженное и непреодолимое притяжение. Сара поставила чашку на край стола: она не выпила и половины.

– Думаю, мне пора.

Их взгляды снова встретились, и по спине пробежали мурашки. Она повернулась к двери, желая, чтобы он окликнул ее, и одновременно боясь этого до смерти.

Так прошла пятница: успешное собеседование в центре святого Варфоломея, потом в школу, сообщить хорошие новости и написать официальное заявление об увольнении из «Уайтфрайарз». Ее уход совпал с началом летних каникул. Она планировала посвятить все свое свободное время организации летней выставки и разработать схему занятий для детей моложе двенадцати лет на время летних каникул. В оставшееся время Сара наблюдала за Крисом и усиленно старалась не влюбиться в Адама Грегори.

Когда Крис наконец включил телефон, на автоответчике было восемнадцать сообщений. Немногие из них были понятны. Иногда в трубку просто дышали или раздраженно визжали, и только он подумал, не стереть ли их все, как следующее сообщение оказалось от женщины, которая хотела очистить внутренний дворик от водорослей и подровнять живую изгородь из боярышника, чтобы устроить там беседку. Затем последовали очередные вздохи и визги и два сообщения от какого-то мужчины, который просил Криса порекомендовать ему хорошего специалиста-дендролога.

Каждый день Крис делал круг в несколько миль, лишь бы не проезжать мимо дома Дженни в Хэйрхилле, избрав обходной путь и словно обозначив периметр эмоционально запретной зоны. Теперь ему приходилось не только лгать из-за своей ошибки, но поменять из-за нее всю свою жизнь. Он не разговаривал с Сарой, не подходил к телефону дома, игнорировал детей, и когда один из субподрядчиков окликнул его по имени, чуть было не побежал к фургону, чтобы спрятаться.

– Все они одинаковые, – изрекла женщина с заправки, подливая Дженни джина с горьким лимонадом. На донышке бутылки осталась самая малость. – Говорят, что любят, а потом бросают.

Дженни хмыкнула.

– Я думала, что Крис не такой.

– Мы всегда думаем, что они не такие, – вмешалась Нита из кулинарии, встряхнув пакетик со свиными шариками, чтобы они как следует обвалялись в соли на дне пакета.

С момента единственного и прекрасного дня страсти прошло немало времени, Дженни уже преодолела стадию истерики и теперь, обиженная, униженная и уязвленная, вступила в менее болезненную, менее длительную и более захватывающую стадию выздоровления. Ее убивало, что Крис не позвонил после того случая. То, что Тони не сошел с ума от ревности и не приполз домой на карачках, как ни странно, задело ее не так сильно.

Слегка пошатываясь, Дженни направилась к туалету. Из-за бара ее позвала Джез, барменша.

– Эй, Дженни, тот парень, с которым ты была здесь на днях, Крис, так и не приехал, чтобы забрать свой приз, так что я сунула его в морозильник.

Дженни вытаращилась на нее.

– Что ты сделала?

– Когда ты была с ним у нас на прошлой неделе, он выиграл свежую курицу. Ну, тогда она была свежей, а теперь замороженная. Я звонила ему пару раз, но он так ее и не забрал. Может, возьмешь ее и передашь ему?

На минутку Дженни задумалась: под влиянием избытка джина «Гордонс» в ее голове созрел план.

– Да, так я и сделаю, – ответила она. – Только не доставай ее из морозильника, пока я домой еще не собираюсь.

Джез закатила глаза.

– Ты что, думаешь, что я достану ее и положу на столик? Только не забудь. Хозяйка уже ругается, что она занимает так много места. Говорит, что если он и дальше не намерен ее забирать, она возьмет с него плату за хранение.