Текст книги "Женщина, которая легла в постель на год"

Автор книги: Сью Таунсенд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 55

Когда скорбная процессия вернулась домой, толпа на улице неодобрительно зароптала при виде Брайана и Титании, но по мановению руки Александра ворчание стихло. Фотографии с похорон Ивонн уже разлетелись по интернету. Некоторые постоянные посетители делились в твиттере своим беспокойством по поводу вероятного прекращения доступа в туалет в связи со смертью Ивонн.

Собравшись в прихожей, домочадцы и гости услышали голос Евы, напевающей знакомый мотивчик.

Я сел на берег зыбкий и в сладком забытье

Следил за резвой рыбкой, купавшейся в ручье.

Титания прошептала Руби:

– Это «Форель» Шуберта.

– И почему люди постоянно сообщают мне то, что я и без них знаю? – покачала головой старуха.

Когда Ева переключилась на немецкий язык, мать к ней присоединилась.

Ich stand an dem Gestade und sah in süßer Ruh

des muntern Fischleins Bade im klaren Bächlein zu.

Все переглянулись и улыбнулись, а Брианна сказала:

– Ага, давай, бабуля.

Не понизив голоса, Руби отозвалась:

– Она неделями разучивала эту дурацкую песню на обоих языках. Чуть с ума меня не свела.

– Да, и где же теперь моя золотая медаль, мам? – крикнула сверху Ева.

– О нет, только не заводи снова шарманку про ту чертову медаль! Хватит уже, Ева! – Повернувшись к Стэнли, Руби добавила: – Она отлично знала, как я ненавижу всякий хлам. Вот и припрятала бы свою медаль куда-нибудь подальше.

Стэнли улыбнулся: он тоже был аккуратистом.

Руби прохромала до подножия лестницы и крикнула:

– Она все равно была не из настоящего золота!

* * *

Намного позже, когда Ева спросила у Брианны, как прошли похороны, дочь проворчала:

– Брайан-младший выставил себя полным придурком, толкая похоронную речь, но в целом все нормально. Кроме папы, никто не плакал.

– Неужели ты не могла хоть слезинку по бабушке выдавить, Брианна? Несомненно, плакать на похоронах допустимо и даже положено.

– Ты такая лицемерка! – воскликнула дочь. – Я-то думала, что ты за правду, красоту и прочее дерьмо из девятнадцатого века.

Брианна была зла и разочарована тем, что Александр почти не уделял ей внимания. Он проводил с ней не больше времени, чем с остальными членами семьи. Ладно, он не любит ее. Но мог бы и признать, что между ними существует тесная связь. Она умудрилась сесть рядом с любимым в церкви, но с тем же успехом могла бы положить вместо себя мешок гнилой картошки – Александру не было до нее никакого дела.

Он проявил к ней неуважение и тем расстроил. Брианна захотела поведать сетевым друзьям о своих чувствах. Она пошла в спальню Брайана-младшего и включила ноутбук.

Брат уже был в сети и писал в твиттер.

« Бабуля = корм для червей. Катится, катится, катится к несуществующему Иисусу», – напечатал он. Затем переключил вкладки, открыв страницу в фейсбуке, посвященную матери. Под одной из своих учетных записей для троллинга принялся критиковать недоумков, столпившихся перед домом, в особенности Сэнди Лейк. В завершение своей диатрибы обновил статус липовой учетной записи, запросив: «Есть у кого-нибудь лишняя граната?»

Брианна уже сидела на том же сайте под своим именем и печатала:

« У моей двери стоит мерзкий черный бродяга. Cчитает себя швейцаром, но ему стоило бы самому следовать своим же требованиям по дресс-коду, потому что его дреды висят, как хвосты мертвых ослов. Обрежь патлы, дедуля».

* * *

Александр в темно-синем пальто стоял на пороге в пятне света лампы над крыльцом и курил сигарету.

Раздавались отдельные отчаянные вопли: люди умоляли о встрече с Евой до вечернего прекращения аудиенций. Недавно Ева согласилась принимать по пять человек ежедневно. Кого к ней пропустить, решал Александр, который выбирал из толпы на удивление разномастных представителей.

В этот день дневную консультацию получила пятидесятисемилетняя женщина, чья мать собралась замуж за семидесятилетнего мужчину, и дочь желала ее остановить.

– Не останавливайте вашу маму, а купите бутылку шампанского и благословите молодоженов, – посоветовала Ева.

Следующим был фанат-орнитолог, который верил, будто Ева прячет за спиной крылья. Ева повернулась, задрала футболку до самой шеи и продемонстрировала энтузиасту ничем не прикрашенную спину.

Далее пришла девочка-подросток, которая рассказала Еве, что хочет умереть и присоединиться к Курту Кобейну в его небесном приюте. За ней последовал страдающий серьезной формой ожирения американец, который прилетел из Нового Орлеана, заплатив за два места в бизнес-классе, только чтобы сообщить Еве, что она – реинкарнация Мэрилин Монро, и ему хотелось бы с ней «малость покалякать».

И, конечно, не обходилось без тех, кто недавно лишился близкого человека и не мог смириться с суровой действительностью, что больше никогда не увидит любимого. Такие вручали Еве письма и фотографии и просили ее поговорить с душами усопших и передать послания от них тоскующим живым. Ева тяжело трудилась, чтобы заглушить поток эмоций в своей комнате. При виде слез она отворачивалась.

Александр затоптал окурок и отфутболил его в канаву, а потом тихо сказал Сэнди:

– На сегодня это все. Прислушайтесь ко всему хорошему в себе. Не зовите Еву сегодня, проявите уважение. В этой семье только что состоялись похороны.

* * *

Той ночью перед сном, уложив Венеру и Томаса в кроватки в бывшей комнате Брайана-младшего, Александр выглянул в окно и увидел, что на тротуаре напротив осталась только Сэнди Лейк, которая сидела возле своей палатки.

Она обеспечила себе весь возможный уют, настелив под туристский коврик из каремата слой картона и газет. В свете налобного фонаря Сэнди штудировала журнал о знаменитостях.

Александр слегка приоткрыл форточку, чтобы впустить в комнату немного воздуха. Сэнди тут же подняла глаза, и ее неподвижность чем-то встревожила Александра. Он запер окно на задвижку.

Сэнди тем вечером пребывала в унынии. Соратники оставили ее и отправились по домам пестовать свой бронхит. Сэнди пробыла здесь дольше всех и до сих пор не получила нормальной аудиенции у Евы. Ей требовалось больше, чем десятиминутный разговор. Ева обещала дать ей еще одну консультацию, но по каким-то причинам все откладывала встречу, и Сэнди начала терять терпение. Ей было необходимо поведать Еве историю своей жизни – как жестоко люди всегда обходились с ней и как мистер Бартхи отказался ее выслушать, когда она явилась в его магазинчик за углом и завела речь о Еве и ангелах.

Невежа заявил Сэнди:

– Для меня в вашем бреде нет смысла. Я агностик.

Во всем был виноват Александр. Это он удерживал ее вдали от Евы. Он ревновал, потому что Сэнди сделалась самопровозглашенным мировым экспертом во всем, что касалось феномена Евы. В альбомах Сэнди было больше газетных вырезок, чем у любого другого фаната новоявленной святой, и она могла наизусть пересказать все важные вехи пути своего кумира к славе. В айпэде Сэнди хранились ссылки на все вебсайты и блоги, в которых упоминалась Ева, и самая продвинутая программа оповещения о новостях постоянно выискивала в сети новые сообщения о лестерской затворнице.

 Сэнди была главным источником распространения ложной информации об экстрасенсорных способностях миссис Бобер. Фанатка не стесняла свою фантазию, описывая вымышленную встречу с Евой, словно подлинную: «Я находилась рядом с буквально неземным созданием. Ее воздушная красота непохожа ни на что в нашем мире. А каждое ее слово – кладезь мудрости и правды».

Когда новички просили поведать, что же такое волнующее сказала ей Ева, Сэнди вытирала глаза и говорила: «Простите, у меня всегда слезы текут, когда я говорю о Еве,.. – а после приводящей слушателей в ярость долгой паузы, добавляла: – Слова Евы были предназначены только для моих ушей. Но когда я выходила из ее комнаты, то заметила, что она приподнялась над кроватью и несколько секунд просто парила в воздухе. Это был знак! Так Ева сообщала мне, что я избранная!»

Если циники пытались уточнить, для чего же ее избрали, Сэнди ханжеским тоном поясняла, что ждет следующего знака, который ниспоследует с небес.

Сэнди хотела, чтобы Ева обратилась к миру и попросила все воюющие страны прекратить насилие. И помочь детям, у которых нет еды и воды. К Еве мир наверняка прислушается, и затем настанет рай земной, где больше не будет войн, наводнений, голода и землетрясений, а будет лишь благолепие, радость и любовь для всех и каждого. Поэтому Сэнди было крайне важно серьезно побеседовать с Евой. Что может быть важнее?

Сэнди подняла глаза на окно Евы, в котором горел свет, прочитала молитву и забралась в палатку, где Уильям Уэйнрайт уже спал сном младенца, накачанного снотворным.

* * *

Еве казалось, что каждый раз, когда она выглядывает из окна, Сэнди Лейк пялится на нее с блаженной улыбкой. Эта женщина портила Еве вид.

Ранее тем вечером Ева выругалась и спросила Александра:

– Эта терехнутая вообще когда-нибудь спит?

– Даже во сне она держит глаза открытыми, – ответил Александр. – Но не беспокойся, я в соседней комнате. Если понадоблюсь, просто постучи в стенку.

Глава 56

В конце февраля, вернувшись в Лидс, близнецы с облегчением вошли в свои комнаты в Сентинел-тауэрс – на Боулинг-Грин-роуд было совершенно невозможно заниматься серьезными вещами. По подсчетам Брайана-младшего, в дверь звонили со средней частотой 9,05 раз в час.

Близнецы решили, что с этих пор станут работать вместе и помогать друг другу с эссе и прочими заданиями, тем самым оставляя себе больше времени на СпецПроекты.

Брайан-младший и Брианна начали новую жизнь с финансов и продали подаренные матерью украшения в ломбард в центре города. Они договорились, что впредь не позволят сентиментальности влиять на свои планы.

На второй неделе второго семестра брат с сестрой успешно взломали базу данных университетского общежития и изменили статус своих учетных записей с «Задолженность за проживание с…» на «Проживание полностью оплачено до 2013 года». На следующий день после этой победы, принесшей каждому по четыреста дополнительных фунтов в месяц, сообщники отправились по магазинам.

Они сели на диванчик напротив примерочных кабин в «Дебенхэмс» и долго беседовали о жизни и о том, чего ждут от будущего.

Брианна призналась, что если ей не суждено быть с Александром, то она не захочет больше никакого другого мужчину.

Брайан-младший заявил, что никогда не женится.

– Меня нисколько не привлекают физически ни женщины, ни мужчины, – сказал он.

Брианна улыбнулась и спросила:

– Получается, нам суждено всю жизнь быть не разлей вода?

– Ты единственный человек, чье общество я могу выдерживать дольше четырех минут, – согласился Брайан-младший.

Надев новую одежду, близнецы вышли из примерочных кабин и удивились тому, насколько похоже выглядят. Оба предпочитали черное, и после недолгих обсуждений и прогулок между рядами вешалок, остановились на одинаковых костюмах – черных, с ремнями леопардовой расцветки – и на черных ковбойских сапогах с серебряными пряжками.

Помня о своем новоприобретенном и растущем богатстве, они бросили старую одежду в примерочных. Следуя рука об руку по торговому центру, напарники начали тренироваться ходить нога в ногу.

Парикмахер в салоне «Тони энд Гай», следуя их указаниям, выкрасил волосы двойняшек в пурпурно-красный цвет. После того как стилист сделал обоим строгие геометрические стрижки, близнецы вышли из парикмахерской и направились в лучший тату-салон в Южном Йоркшире.

Когда мастер поинтересовался, не приходятся ли они родственниками женщине в кровати по фамилии Бобер, брат с сестрой хором заверили, что нет.

Мастер даже расстроился.

– Она прикольная, – заметил он.

Близнецам провели первичный тест на аллергию, и они в ожидании результатов присели на веранде кофейни, чтобы покурить. Став нигилистами, они чувствовали, что просто-таки обязаны пускать клубы дыма.

Благостно сделали несколько затяжек, и Брайан-младший спросил:

– Как думаешь, мы когда-нибудь вернемся на Боулинг-Грин-роуд, Брианна?

– Зачем? Чтобы встретиться лицом к лицу с этими ужасными людьми, которых мы звали мамой и папой? Теперь, когда мы знаем, что их правильнее называть Гнусный Изменник и жена его, Лжепророчица?

– В детстве я их очень любил, и ты тоже, Брианна, нельзя это отрицать.

– Маленькие дети сплошь идиоты и верят в гребаную Зубную фею, Санту и Бога! И очень-очень их любят.

– Я верил в них, – повинился Брайан-младший. – Верил, что они всё и всегда делают правильно. Говорят только правду. Сдерживают животные страсти.

– Животные страсти? – усмехнулась Брианна. – Ты точно перечитал Ветхого Завета или Дэвида Герберта Лоуренса. «Любовник леди Чаттерлей», верно?

– Мысль о Диснейленде причиняет мне боль, – посетовал Брайан-младший. – Подумать только, что пока мы с мамой стояли в очереди на «Маленький мир», папа в отеле оплачивал своей кредиткой услуги проститутки…

– Но мы же устроим церемонию прощания с ними, да? – предложила Брианна.

Ни у кого из них не было с собой листка бумаги. Да и кто нынче пользуется этим реликтом? Близнецы собрали в один каталог в облачном дискохранилище все файлы с упоминаниями о родителях со своих ноутбуков, а затем Брианна поместила на рабочий стол изображение огня и напечатала в нем «Ева Бобер» и «Брайан Бобер». Брайан-младший положил указательный палец сверху пальца сестры, и близнецы вместе нажали на клавишу, дающую сигнал костру сжечь имена их родителей и заодно стереть из памяти все воспоминания о них.

Потом напарники обсудили татуировку, которую готовились сделать: стилизованные экспоненту и логарифм, две стороны одного целого. Покинув тату-салон, близнецы вышли на улицу, и тут же привлекли всеобщее  внимание – но никто, даже люмпен, слоняющийся по городу в разгар рабочего дня, не осмелился что-нибудь вякнуть.

Брайан-младший черпал у сестры силу и уверенность. Раньше он ходил по улицам, глядя на тротуар, а теперь смотрел прямо перед собой, и люди сторонились, отходя с его пути.

Глава 57

Ева смотрела, как распускаются листья клена. Впервые за долгое время наконец-то можно было оставить окно открытым. Лежа на спине, она занималась в кровати зарядкой: медленно поднимала прямые ноги, пока не чувствовала, как пресс напрягся до предела, и плавно опускала. Она знала, что Александр стоит у входной двери – в открытое окно залетали клубы сигаретного дыма.

С утра пораньше она слышала, как он ворчал на Венеру и Томаса. Дети запамятовали, куда подевалась их школьная обувь. Ева усмехнулась, когда Александр строго спросил:

– Куда вы в последний раз поставили ваши ботинки?

Ева отметила, что он следует неофициальному сценарию поведения родителей в данной ситуации.

Сколько тысяч лет малышне задают один и тот же вопрос? Когда люди начали носить обувь и из чего изначально ее делали? Из кожи животных или из переработанного растительного сырья?

В мире существовало очень много такого, в чем Ева не разбиралась.

Еще она услышала, как Александр сказал:

– Доедайте полностью, помните, что в Африке дети голодают.

«В моем детстве голодали китайские дети», – подумала Ева.

На вопрос Томаса, почему им обязательно нужно идти в школу, последовал традиционный же короткий ответ: «Потому что».

Не толпись на улице любопытные, Ева бы с радостью посмотрела, как постояльцы выходят из дома: Александр с живописными дредами, невероятно элегантный в своем синем пальто, и ребятишки в серо-красной школьной форме.

Руби как-то пожаловалась дочери, что детские рисунки и прочие каляки-маляки «заполонили дом к чертям собачьим» и добавила: «Против красивых картинок я бы не возражала, но таланта в них ни на грош».

Ева догадалась, что сегодня мать занялась выпечкой: в комнате приторно пахло пирожными, которые Руби позже понесет продавать уличной толпе.

Ева просила мать этого не делать.

– Ты поощряешь их здесь торчать и эксплуатируешь эту несносную ситуацию.

Но Руби уже купила себе новый ковер в гостиную на доходы от продажи чая и выпечки и отказалась прекращать свой бизнес, сказав:

– Если тебе что-то не нравится, вставай с кровати. Эти чудики надолго не задержатся, когда увидят, что ты самая обычная женщина.

Разминая шею, Ева повернула голову и заметила, как мимо окна пролетели две сороки с соломинками в клювах. Они вили гнездо в дупле клена. Ева уже неделю с большим интересом наблюдала, как птицы снуют туда-сюда.

«Неразлучники», – подумала она, и тут же задалась вопросом, могут ли мужчина и женщина быть абсолютно счастливы вместе.

Когда они с Брайаном (по его инициативе) устраивали званые ужины, женатые пары обычно поначалу общались между собой относительно вежливо. Но ко времени, когда Ева подавала собственноручно испеченные профитроли, хотя бы двое из женатиков успевали превратиться в воинствующих педантов, которые подвергали сомнению байки своих супругов и донимали тех по поводу всяких несущественных мелочей. «Нет, это было не в четверг, а в среду. И ты был в синем костюме, а не в сером». Такие пары уходили рано, и выражения их лиц напоминали истуканов с острова Пасхи. Или же наоборот сидели долго-долго, бездонно поглощая крепкие напитки и погружаясь в болото пьяной тоски.

Ева улыбнулась и с удовольствием подумала: «Мне больше никогда не придется устраивать званый ужин или идти в гости».

Потом попыталась угадать, счастливы ли сороки, или ощущение счастья присуще только людям?

Кто настоял на включении «стремления к счастью», как одного из неотъемлемых прав человека, в американскую конституцию [33]33
  Это сделал Томас Джефферсон, написавший Декларацию независимости США. В ней переиначена теория английского философа Джона Локка о том, что каждый человек имеет прирожденные, неотъемлемые права на жизнь, свободу и собственность. Однако Томас Джефферсон выбросил право на собственность, записав в текст Декларации право на стремление к счастью. К собственности он вообще относился с подозрением, сказав однажды: «Я не замечал, чтобы честность людей возрастала вместе с их богатством».


[Закрыть]?

Ева знала, что всеведущий Гугл подскажет ей ответ спустя секунду после запроса, но не торопилась его ввести. Возможно, она вспомнит сама немного погодя.

В дверь постучал Александр:

– Готова к беседе с дальнобойщиком, живущим на две семьи? Одна у него в Эдинбурге, а другая – в Бристоле.

Ева застонала.

– Все еще хуже, – предупредил Александр. – На следующей неделе ему исполняется пятьдесят, и обе жены устраивают благоверному праздник, каждая – на своей территории. Смех и грех.

Они рассмеялись, и Ева сказала:

– А здесь мой праздник, и я буду плакать, если захочу…

– Я ни разу видел тебя в слезах. А ты любишь поплакать?

– Нет, я не умею плакать… – за вздохом последовал вопрос: – Что я здесь делаю, Александр?

– Даешь себе второй шанс, разве нет? Ты хорошая женщина, Ева.

– Но это не так! – возразила она. – Я ненавижу этих зануд за то, что они нарушают мой покой. Я прямо-таки чувствую, как их страдания закупоривают мне сосуды. Не дают дышать. Как я могу быть хорошей женщиной? Мне стало на всех наплевать. Мне надоели люди, которых я вижу. Я хочу лишь лежать здесь и ничего не говорить и не слышать. И не переживать, кто там следующий в твоем списке.

– Думаешь, мое бремя намного легче? – спросил Александр. – Я стою на холоде у двери и морожу себе яйца, целыми днями болтая с разными психами.

– Они не психи, – запротестовала Ева. – А просто люди, которые запутались.

– Да-а? Тебе стоило бы посмотреть на тех, кому я отказываю во встрече с тобой. – Александр сел на кровать. – Я не хочу стоять там на морозе. Я хочу лежать здесь, с тобой.

 – По ночам я думаю о тебе. Как ты спишь от меня через стенку.

– Я знаю, что сплю в полуметре от тебя.

Оба сосредоточились на своих ногтях.

– Итак, сколько времени ты отведешь двоеженцу?

– Как обычно, десять минут – больше я не выдержу, – раздраженно бросила Ева.

– Слушай, если ни в какую не хочешь его видеть, так и скажи, и я от него избавлюсь.

– Я – шарлатанка. Они думают, что я им помогаю, но это не так. Почему они верят всему, что пишут в газетах?

– Забудь о газетах. Дело в интернете. Ты даже не представляешь, да? Совсем не представляешь, насколько они чокнутые. Лежишь себе здесь, мы носим тебе еду, а ты в буквальном смысле прячешься под одеялом, если сталкиваешься с чем-то неприятным, с чем-то, способным расстроить малютку-Еву. Но не забывай, что настоящая работа происходит внизу, и она очень опасна. А я ведь не профессиональный телохранитель. Я читаю твою почту, Ева, и отдаю тебе далеко не все письма. Удается ли мне порисовать? Нет. Потому что я безотлучно защищаю Еву от маньяков, которые рвутся ее расчленить. Еву-деву.

Ева резко села.

Ей хотелось встать с кровати и положить конец неудобствам, которые она всем причиняет. Но когда начала свешивать ноги, пол показался не твердым. Ева чувствовала, что если встанет, то увязнет в паркете, будто тот сделан из желе.

У нее закружилась голова.

– Прошу, дай мне минуту, а потом веди двоеженца.

– Хорошо. И давай-ка поешь. Ты похожа на мешок с костями. – Александр вышел и плотно закрыл за собой дверь.

Еве показалось, будто ее ударили кулаком в грудь.

Она уже некоторое время подозревала, что ведет себя плохо: эгоистично и требовательно, и к тому же почти уверовала, будто является центром своей маленькой вселенной. Наверное, стоит попросить Александра освободить соседнюю комнату, забрать детей и переехать обратно в свой дом.

Ева гадала, сможет ли выжить без любви и заботы Александра. Ей необходимо было как-то защитить себя от жуткой боли, вызванной мыслями о существовании в добровольном заключении без него.

Она продолжила зарядку, перейдя к сгибанию-разгибанию ног. И-раз, и-два, и-три, и-четыре, и-пять, и-шесть, и-семь…