Текст книги "Право хотеть"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Юрий Бурносов,Сергей Волков,Марина Ясинская,Далия Трускиновская,Юлий Буркин,Дмитрий Скирюк,Сергей Слюсаренко,Максим Хорсун,Александра Давыдова,Юлия Андреева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Надо сказать, что Старков, опасаясь покушения, завел массу двойников и каждый месяц делал себе пластическую операцию. Его физиономию перекраивали столько раз, что он уже забыл, как выглядел в самом начале. Его организм все больше киборгизировался. Он обзавелся датчиками радиации, радарным комплексом, светофильтрами инфракрасного и ультрафиолетового видения, портативной сварочной установкой, встроенными лазерными пушками, ракетами класса «космос – космос», подкожной броней, титановой арматурой в костях, серводвигателями и микропроцессорами, глазом на затылке и датчиком-дегустатором портвейна в мизинце левой руки.

Между тем спутник с запечатанными в нем рассказами достиг Малого Магелланова Облака, где был пойман местными жителями. Сенсационный материал мгновенно распространился по всем системам Антистарковской Коалиции. Приобретя привкус политических памфлетов, рассказы оказались очень актуальными, а текст вышеприведенной басни лег в основу Гимна Союза Свободного Космоса.

Вычислив местонахождение Старкова, Флот Объединенного Человечества вышел в поход, который завершился грандиозным побоищем, где обе армады уничтожили друг друга.

Старков, однако, в битве не участвовал – как раз накануне сражения ему сообщили, что двое его ученых-оружейников, специализирующихся на постройке боевых звездолетов, разработали и закончили сборку новейшего суперкорабля. «Уничтожитель Боевой, Линейный, Юркий, Дальнодействующий, Очень Киборгизированный» (сокращенно «У.Б.Л.Ю.Д.О.К.») представлял собой бочонкообразную конструкцию размером с хорошую луну, от дна до крышки нашпигованную всевозможным оружием, полностью автономную и управляемую одним человеком, мозг которого подключался к центральному компьютеру.

Уничтожитель Старкову безумно понравился, и он, не задумываясь, приказал приступать к пересадке мозга. С самим мозгом, кстати, проблем не возникло, разве что – пришлось уменьшить размеры мозговой капсулы чуть ли не вдвое, а вот с телом пришлось повозиться. Старков еще мог принять то, что тело ничего не будет есть, но насчет напитков был непреклонен – портвейн тело пить должно! Для этого некоторые нервы были оставлены для связи с мозгом, а само тело поместили в хрустальный саркофаг с питательным раствором. Снаружи осталась только голова со вставленной в рот воронкой.

Пылающий жаждой мести Старков загрузился боеприпасами и стартовал. Надежды его оправдались, но только наполовину – «Ублюдок» действительно превосходил по скорости, маневренности и огневой мощи все корабли Галактики, вместе взятые, но воевать было уже не с кем.

Несколько лет он бороздил космические просторы, уничтожая спутники связи, радиобакены и мелкие астероиды-шатуны, но достойного противника так и не встретил.

Потеряв надежду воссоединиться со своей эскадрой, Старков решил действовать в одиночку и прочесать все обитаемые миры в поисках Скирюка и Михалыча.

Длинные перелеты от планеты к планете Старков проводил в беспробудном пьянстве – в недрах «Ублюдка» был оборудован гигантский винный погреб. Манипулятор брал с полки приглянувшуюся Старкову бутыль, которая вакуумным лифтом доставлялась к телу. Оглядев сосуд при помощи телекамер со всех сторон, Старков выдергивал спецштопором пробку и, предвкушая наслаждение, бормотал из всех динамиков: «Оппаньки, портвешок! Ах, портвешок!», после чего содержимое бутылки с бульканьем исчезало в воронке.

Через некоторое время киборг уже проявлял все признаки тяжелого бодуна. Он сбивался с курса, кувыркался, налетал на астероиды и завершал все это посадкой на первую попавшуюся планету. Если она была обитаема, Старков ждал, когда вокруг соберется побольше народу – каких-нибудь разумных грибов или полуметровых ушастых антропоидов [5], и кричал неразборчиво:

– А нет ли среди вас Михалыча и Скирюка?!

– Нету! Нету! – отвечали они.

– Врете, ублюдки!!! – вопил тот, после чего взлетал и разносил планету в клочки (необитаемые миры Старков взрывал просто так, по настроению).

Большинство планет на окраине Галактики в результате этого окончательно деградировали. На них установилась жестокая тирания на основе культа коварного и злобного божества – «Черного Ублюдка». Умилостивить его было невозможно – по прибытии оно либо истребляло половину населения, либо затапливало планету розовым портвейном.

Про Старкова все уже забыли, лишь в легендах и сагах сохранились упоминания о нем. Правда, и тут были неясности. В людских хрониках утверждалось, что настанет время, и Старков вернется, чтобы сразиться и победить «Ублюдка». А роботы-скальды, раскапывая древние перфокарты, наткнулись на такую вису:

Мир Старков разрушил

Но недолго длиться

Будет запустенье

Вот придет «Ублюдок»

Он вам всем покажет

В битве рухнет небо

И погаснут звезды

А злодей погибнет

Уничтожив все окраинные планеты, Старков направился к Центру Галактики, в глубокий тыл, который до сих пор бдительно охранялся. «Ублюдка» там уже ждали, и Старкову пришлось замаскироваться. Окружив себя роем пустых портвейновых бутылок, он долго выдавал себя за комету, а когда патрульный крейсер заподозрил неладное, прикинулся дрейфующим пунктом приема стеклотары. Приятно удивленный экипаж крейсера решил избавиться от лишней посуды, после чего сгинул в недрах «Ублюдка», а крейсер пошел на запчасти.

Однообразная работа так надоела Старкову, что он заложил в компьютер тотальную killer-программу, предусматривающую уничтожение любого встреченного объекта, размером больше бутылки, после чего заложил за воротник и ушел в глубокий запой.

Основательно опустошив погреба «Ублюдка», Старков очухался через несколько лет и увидел, что корабль застрял в поясе астероидов, методично уничтожая один обломок за другим. Затребовав отчет о проделанной работе, Старков получил следующую информацию:

Алголь..........................................…уничтожено

Альдебаран...................................…уничтожено

Альтаир............................................уничтожено

Антарес............................................уничтожено

Арктур.............................................уничтожено

Беллатрикс....................................…уничтожено

Бетельгейзе......................................уничтожено

Вега..................................................уничтожено

Гелиос..............................................уничтожено

Денеб................................................уничтожено

Капелла............................................уничтожено

Канопус........................................... уничтожено

Кастор..........….................................уничтожено

Мицар.........…..................................уничтожено

Поллукс......…...................................уничтожено

Полярная..…..................................…уничтожено

Процион..….....................................уничтожено

Регул.................................................уничтожено

Ригель...............................................уничтожено

Сириус большой/малый............….…уничтожено

Спика................................................уничтожено

Фомальгаут....................................…уничтожено

Далее следовал огромнейший список звезд средней и малой величины, которых постигла та же участь.

– Оппаньки! – опешил Старков. – Неужели ничего не осталось?!

Компьютер ответил, что есть еще несколько окраинных планет, уничтожением которых он как раз сейчас и занят, а если Старков желает продолжить, то неподалеку находится Туманность Андромеды, в которой тоже можно славно повеселиться.

Пока Старков думал, что делать дальше, компьютер доложил, что приближаются две огромные армады. Погасив габаритные огни, «Ублюдок» затаился и стал подслушивать радиопереговоры, из которых выяснилось, что роботы и люди уже двадцать лет ведут между собой войну. Поводом для вражды послужил старковский рейд – роботы считали, что планеты разрушают люди, а люди грешили на роботов, считая «Ублюдка» их созданием.

Людским флотом командовал бывший фаворит Императрицы, Принц Соснин. Ходили слухи, что он лично был знаком со Старковым и даже как-то раз пожал ему руку.

На флагманском У-Блюдце роботов находился сам Черный Ящик – суперкомпьютер РЖЦ-15/б пятьсот первого поколения, объявивший себя внебрачным сыном Черного Ублюдка.

После традиционного обмена проклятиями, радиоэфир заполнил грохот сталкивающихся кораблей, взрывы и крики: «Велик Старков!» и «Вперед! С нами «Ублюдок»!»

Старков азартно врезался в самую гущу боя, без разбора уничтожая корабли обеих сторон. Битва длилась четыре месяца, и победителей в ней уже не было. Уцелел один лишь Старков, которого каждый сражающийся принимал за своего.

Решив отпраздновать победу, Старков выудил из пыльного угла хранилища последнюю бутылку портвейна и транспортером отправил ее к телу. Каково же было его изумление, когда в отверстии лифта появилась пустая бутылка с запиской следующего содержания внутри:

НУ ЧТО, УБЛЮДОК, ПОРТВЕЙНА ЗАХОТЕЛ?

С ПРИВЕТОМ ОТ М. и С.

В душу Старкова закралось страшное подозрение. Включив видеокамеры, он долго обшаривал все уголки корабля, убедившись при этом, что там никого нет. Только одно насторожило его – в отсеке N 5412 каждые семнадцать минут из угла в угол пробегала желтая веганская зеброкрыса – существо весьма редкое, пугливое и никогда стаями не встречающееся. Учитывая, что зеброкрыса всегда пробегала в одну сторону и никогда – в другую, причем, со странной периодичностью, это было очень подозрительно.

Старков отправил туда тележку-робота, которая не вернулась. И пятую, и десятую тележку постигла та же участь.

Крыса продолжала бегать.

Снедаемый мрачными предчувствиями, Старков вызвал робохирурга, пересадил свой мозг обратно в тело и, вооружившись лазерным обрезом, отправился на разведку.

Перебравшись через гору инактивированных роботележек, он попал в странный отсек. Крыса не появлялась. Зато, обследовав видеокамеру, Старков обнаружил внутри закольцованную видеозапись длительностью в семнадцать минут. Разумеется, камера при этом ничего, кроме записи не транслировала, и у нее даже отсутствовал объектив.

Посередине помещения находился люк, открыв который, Старков попал в разветвленную сеть туннелей, пронизывающих весь корабль. О существовании их он даже и не подозревал. Здесь было тепло, свежо и сухо. Проплутав в лабиринте несколько дней, Старков услышал странные стуки, перемежаемые взрывами хохота. Двигаясь в этом направлении, он вскоре попал в большую оранжерею.

За рядами кокосовых пальм виднелись посадки бананов, яблонь, груш, манго, какао, папайи и ананасов. С ветки на ветку перелетали яркие попугаи. Маленький ручеек водопадом низвергался в озерко, где резвилась радужная форель. Воздух был напоен ароматом тропических цветов.

Старков прополз по тропинке, раздвинул заросли сахарного тростника, и его взору открылась следующая картина:

Под развесистым платаном, разлегшись на зеленой траве, два подозрительно знакомых Старкову субъекта пили портвейн из хрустальных бокалов, время от времени печатая что-то на допотопной пишущей машинке, после чего покатывались со смеху. Рядом возвышалась кипа исписанных листов в рост человека. На плече у одного из них восседала старая толстая зеброкрыса ^[6] .

Это были Михалыч и Скирюк. С замирающим сердцем Старков понял, что именно им он когда-то доверил разработку оружия, детекторов поиска Скирюка и Михалыча и даже – постройку «Ублюдка», когда те замаскировались под ученых. Все эти годы, пока он прочесывал космос, эти двое скрывались здесь.

Старков поднял лазер и выстрелил два ра... ^[7]

«В Е Д Ь М А К И З А Х Т Ы Г А Т А»

«Наследник Ахтыгата»

Разочаровавшись в малом песенном творчестве, Старков как-то раз решил расстаться со своей группой и поставить «рок-ёпперу». Набрав сессионных музыкантов, он целую неделю репетировал с ними в подвалах и гаражах, после чего залез в долги и арендовал для премьеры Городской Оперный Театр.

Называлась опера «Старков – Super Star, или Погоня За Розовым Портвейном», а в качестве либретто Старков, не мудрствуя лукаво, использовал античный миф об аргонавтах. По замыслу автора, банда панков со Старковым во главе отправлялась в длительное плавание на поиски розового портвейна, и на протяжении двух часов пела и плясала, истребляя по ходу дела всяких ублюдков.

По городу были расклеены афиши, и в день премьеры театр был переполнен. Старков страшно волновался, метался как угорелый за кулисами и окончательно затиранил оркестрантов, подавая советы и подстраивая аппаратуру. Нервы его уже не выдерживали такой нагрузки, и он то и дело забегал в гримерную пропустить рюмочку-другую. К поднятию занавеса Старков уже так наклюкался, что еле держался на ногах.

Свет в зале погас, и зазвучала длинная увертюра, исполняемая на ситаре, двух фаготах и аккордеоне. Затем дюжина полуголых молодчиков выкатила на сцену что-то, отдалённо напоминающее корабль. На носу загадочного сооружения, закутавшись в простыню и подложив под голову концертный аккордеон, мирно спал утомлённый Старков.

Надо сказать, что для премьеры долго подыскивали подходящее судно, а когда не нашли, зафрахтовали старую списанную «Ракету» на подводных крыльях, в которой раньше помещался музей. Старков установил на ней мачту с парусом, написал на носу корабля «Porto» и решил, что для первого раза, пожалуй, сойдёт.

Зал возбужденно загудел и притих, настороженно блестя глазами.

Колымага со скрипом пересекла сцену и скрылась за кулисами, после чего вдруг послышался ужасный треск, и доски настила подломились. В воздухе мелькнула корма «Ракеты», и всё сооружение с грохотом провалилось куда-то вниз, скрывшись под ворохом упавших декораций. Все «портонавты» в полном составе полетели туда же.

Взметнулись клубы пыли. По стенам театра зазмеились трещины, публика в панике бросилась к выходам. Здание зашаталось, один за другим рухнули балконы, галёрка и девятипудовая бронзовая люстра, после чего обрушился потолок, и театр прекратил своё существование. Чудом спасшиеся зрители с ужасом взирали на бесформенную груду обломков, в которую он превратился.

Это был полный провал.

Старков уцелел благодаря случайности – на него свалился огромный диван-сарай из декораций к опере «Руслан и Людмила», который и защитил его от повреждений. Очнувшись, Старков выбрался наверх и заковылял домой.

Через два дня пришла повестка в суд, где Старкову предъявили иск на пять миллиардов рублей за причинённый ущерб, что привело его в замешательство.

«Оппаньки! – ошарашено подумал Старков, – Пять миллиардов за какой-то ёпперный театр! Что они там, ошалели, что ли?»

Поразмыслив, он решил подкупить прокурора. Вытащив из-под шкафа пудовую гипсовую свинью-копилку, разукрашенную розовыми цветочками (последнее, что у него осталось), Старков направился прямиком в прокуратуру, где и разбил ее у самых ног чиновника, многозначительно при этом улыбаясь.

Старкова вышвырнули за дверь, отметив в деле факт дачи взятки пятаками на сумму сто тринадцать рублей, девяносто пять копеек.

Разорённый дотла и всеми отвергнутый, Старков отправился к Сёме Соснину, надеясь полакомиться портвейном на дармовщинку и заглушить своё горе. Сёма, кстати, сколотил за это время новую группу под названием «Der Duch», которая играла тяжёлый металл с такими вот, примерно, текстами:

Облако смерти ползёт по Земле,

Дьявол, ублюдки, дьявол придёт!

Смерть на святом и прекрасном челе –

Дьявол с костями всех вас сожрёт!

Смертельная доза!

Смертельная доза!

Смертельная доза!

А! А-аа!

Сёма принял гостя радушно, и друзья, распив бутылочку портвейна, стали размышлять, как вытащить Старкова из долговой ямы, в которую тот угодил.

Идея пришла под утро, и они азартно взялись за дело.

План их был прост – воспользовавшись фотолабораторией Сёмы, они отпечатали две дюжины объявлений следующего содержания:

ЗАПЕЧАТЛЕЕМ НА ФОТО И СЛАЙДЫ:

СВАДЬБЫ, ЮБИЛЕИ, БАНКЕТЫ, ПОХОРОНЫ

И ДРУГИЕ ТОРЖЕСТВА!

КАЧЕСТВО ГАРАНТИРУЕМ!

БЫСТРО! ДЕШЕВО! РАРИТЕТНО!

проезд трамваем N° 12 до остановки

бывший «Ёпперный Театр»,

Тупик Юных Ленинцев, 13,

вход со двора, спросить Сёму.

Компаньоны расклеили объявления по городу и стали ждать клиентов.

«Ахтыгат»

Время шло, а заказчиков почему-то не было.

– Вот жабы! – ругался Сёма, просиживая дни и ночи в лаборатории. – Своей выгоды не понимают! Этак и я тоже разорюсь!

Один раз удача им все-таки улыбнулась – их пригласили фотографировать свадьбу. Результат был ошеломляющим – оба вдрызг напились и весь вечер фотографировали друг друга, по очереди забираясь на обнаруженный ими поблизости пьедестал. Невесту, правда, они тоже запечатлели пару раз, но со спины, да и то не с женихом, а с тамадой.

Дело осложнилось тем, что утром следующего дня, проявляя пленки, они случайно залили в фотобачок портвейн вместо проявителя, что, право, было не так уж и удивительно, ибо и та, и другая жидкости хранились в одинаковых бутылках.

Стремясь избежать скандала, незадачливые предприниматели решились на наглую мистификацию. Уставив стол пустыми бутылками и консервными банками, они установили фотоаппарат на штатив, после чего Старков нарядился в дедушкин вицмундир с «Владимиром» на шее (дедушка был титулярным советником), а Сёма завернулся в содранную с окна тюлевую занавеску и дополнил свой туалет соломенной шляпой и лайковыми перчатками. Снимки, запечатлевшие эту парочку, были отосланы молодоженам и благосклонно приняты.

Воодушевленные успехом, Старков и Сёма приободрились. А через неделю Сёма обнаружил в почтовом ящике роскошный конверт с письмом, отпечатанным на гербовой бумаге с вензелем и золотым тиснением. Их приглашали «запечатлеть на фото и слайды» торжественный фуршет и бал в честь рождения наследника. К письму была приложена визитка:

Г Р А Ф В. Ц Е П Е Ш

экстрасенс

Адрес, написанный фиолетовыми чернилами, был слегка размазан и приблизительно читался как «Ахтыгат».

– Оппаньки! – глубокомысленно заметил Старков, прочитав письмо, – Потомственный граф – это вам не какой-нибудь ублюдок! Поехали.

Денег на поездку для обоих, однако, не хватило. Друзья подбросили монетку, и провидение выбрало Старкова. Сгибающийся под тяжестью аппаратуры, он направился на вокзал, где потребовал в кассе билет до Ахтыгата. Кассир сказал, что такой станции он не знает, и посоветовал лететь самолетом. В аэропорту тоже развели руками. То же самое произошло на автовокзале и в речном порту. Озадаченный Старков, не желая упускать выгодное дельце, решил отправиться автостопом.

«Ахтыгат – 2»

Поначалу дело не клеилось.

– Куда едем? – спрашивали водители.

– Ахтыгат! – кричал Старков, запихивая в машину свою необъятную поклажу.

– Ну что ж... Садись... – мрачно отвечали те, после чего отвозили его подальше от города, избивали и выбрасывали на обочину. Через пару дней такой жизни Старков смекнул, что делает что-то не то, и решил называть шоферам в качестве ориентира не загадочный Ахтыгат, а замок графа Цепеша. Большинство водителей пожимали плечами, но кое-кто подвозил. Так прошел целый месяц.

Последний отрезок пути Старков проделал в кузове грузового мотороллера, водитель которого высадил его на каком-то проселке. Вечерело. Старковым постепенно овладело беспокойство.

– А далеко замок-то? – спросил он.

– К утру там будешь, – нервно оглядываясь, сказал мотоциклист. – По прямой ежели, то – верст тридцать с гаком.

– А гак-то каков? – полюбопытствовал Старков.

– Известно, каков! – усмехнулся тот, после чего мотороллер взвыл и скрылся за поворотом. Старков остался стоять на опушке леса.

Быстро темнело. Взвалив поклажу на плечи, он медленно побрел по уходящей в чащу дороге. На небе появилась полная луна, залив окрестности призрачным светом. В просветах разлапистых еловых веток изредка мерцали звезды. То и дело слышалось хлопанье крыльев и далекий вой.

Топот копыт за спиной заставил его насторожиться. Он ускорил шаги, а потом и вовсе побежал.

Топот настигал. Легкие Старкова разрывались от напряжения. Перед глазами мелькали цветные круги. Фляжка с портвейном больно била по бедру и мешала бежать. Вскоре он споткнулся о корень и рухнул на дорогу, придавленный своими фотопричиндалами.

Грохот накатился и смолк. Перед Старковым остановилась большая черная карета, запряженная четверкой вороных. Открылась дверца.

– Куда это Вы так спешите, любезнейший? – вкрадчиво произнес приятный женский голос.

– Дык ведь, оппаньки, ёпперный театр, к графу! – задыхаясь, пропыхтел Старков. Одежда его была в пыли, а в волосы набились еловые шишки и хвоя.

– В таком случае, нам по пути, – сказала таинственная незнакомка. – Садитесь!

Старков поспешно запихал фотоаппараты в карету и устроился на диванчике, напротив ослепительно красивой юной леди, одетой в сильно декольтированное платье с кринолином, шиншилловый палантин и черную бархатную полумаску. Старков оцепенел от восхищения и всю дорогу бормотал невразумительные комплименты на плохом французском, украдкой пытаясь стряхнуть пыль с брюк. Прелестное создание мило улыбалось и кивало в ответ.

Вскоре показался замок. Это было огромное строение с массивными серыми стенами, башнями, рвом и подъемным мостом через него. Копыта лошадей глухо простучали по доскам моста и зацокали по булыжной мостовой. Старков выглянул в окно и увидел обширный двор, сплошь занятый вереницей карет и экипажей. Окна дворца были ярко освещены. Слышалась музыка.

Карета подкатилась к широкой парадной лестнице и замерла, покачиваясь на рессорах.

«Тайна Ахтыгата»

Очень высокий, бледный и худой человек, весьма похожий на Старкова, только совершенно лысый, сбежал вниз по ступенькам и, весело улыбаясь, распахнул дверцу кареты.

– Госпожа Моргауза! Какая честь! Добро пожаловать! – воскликнул он и изящно поцеловал протянутую руку.

Рука оказалась старковской – он как раз пытался нащупать выход в потемках. Граф (а это был он) озадаченно нахмурился.

– Прошу прощения, Ваше Величество... Вы не одни? А... ЭТО с Вами?

– Дык, это... фотограф я! – объявил Старков, задом вылезая из кареты. Развернувшись, он попытался пожать графскую руку, от чего тот вежливо уклонился. – Я не опоздал?

– Немножко, – граф улыбнулся, обнажив до странности большие клыки. – Впрочем, обед еще не готовили. А Вы разве один?

– Дык это... да, – подтвердил Старков.

– Жаль, очень жаль, – покачав головой, заметил тот, – хотя, пожалуй, и одним обойдемся – гостей в этом году не так уж много.

– Не сомневайтесь, я справлюсь, – поспешил заверить его Старков.

– Пройдите на кухню, милейший, – сказал граф, – там Вами займутся, – с этими словами он предложил гостье руку, и они двинулись вверх по лестнице. Старков поспешил следом.

«Оппаньки! Тридцатая страница! А перила у них раритетные!» – подумал он, поднимаясь по ступенькам. – Интересно, где тут кухня?»

Спугнув стайку летучих мышей, Старков прошел длинной галереей, стены которой были украшены гобеленами.

«Сюрреализм!» – со знанием дела подумал он, разглядывая изображение огромного волка, сидящего за столом. Отступив на шаг, Старков сфотографировал его и двинулся дальше.

Пробравшись под какими-то затянутыми паутиной балками, Старков неожиданно понял, что очутился на чердаке. Под ногами хрустели кости и помет летучих мышей. Потолочные балки хранили следы мощных когтистых лап. Всюду царили пыль и запустение.

Примостившись у открытого слухового окна, Старков сбросил свою ношу и подкрепился портвейном из фляжки.

– Оппаньки, – удовлетворенно сказал он. – Хорошо!

Позади послышалось хлопанье мягких крыльев.

– Интересно, – произнес скрипучий голос, – крайне интересно! Он, оказывается, разговаривает!

Чуть не выпав со страху из окна, Старков обернулся и увидел сидящего на полу старого седого филина, размером чуть ли не со Старкова.

– Кто тут? – испуганно спросил Старков.

– Он ещё и слепой... – глубокомысленно заметил филин. – Да и худой какой-то. И зачем его только привезли?

– Меня не привезли, я сам приехал, – заявил Старков.

– Ещё и глупый, – констатировал филин. – Триста лет живу, но чтоб кто-то сам сюда пришел – такого не упомню... А может, ты драться приехал, а? Ты не рыцарь, случаем?

– Фотограф я, – ответил тот, – Старков.

– Это теперь так называется? Хм... А ведь убьют тебя. Как пить дать – убьют. Хлипкий ты какой-то. И меч где-то потерял. А людей здесь, между прочим, едят.

– В каком смысле? – опешил Старков.

– В прямом, – мрачно отрезал филин, – Дракула – он ведь, все-таки, вампир.

– Какой Дракула?! – вскричал Старков, – Меня граф Цепеш пригласил!

– Ну я и говорю, Дракула, – снисходительно согласился филин. – Съедят тебя, ох съедят... Как ты там сказал давеча? «Оппаньки»? Хорошее слово, хорошее... Я тебя запомню. Вообще-то, я редко кого запоминаю. Правда, приходил тут недавно один, не то Мародер, не то Муравец. Ильей звали. Здоровый был мужик! Биться пришел, а Дракула, гад, оппаньки его! А вот еще Ланселот приезжал, меч у него был такой... ничего себе, меч. До сих пор где-то тут валяется. Вот тебе и ёпперный театр.

– А это ты откуда узнал? – опешил Старков.

– Дык мысли твои читаю, – сообщил тот. – А еще я стихи пишу и тварей морских в коллекцию собираю. Охо-хо... Ну, ступай на кухню. На бифштекс ты, конечно, не годишься, но на холодец еще ничего. Ну, я полетел.

Захлопав крыльями, филин вылетел в окно и растворился в ночи.

– Ёпперный театр! – пробормотал Старков. – Заманили, ублюдки! Пора ноги делать...

В это время снизу послышался чей-то радостный голос:

– Старков! Дорогой Старков! Ау-у! Где же Вы? Идите к нам, мы опаздываем к обеду!

«Ишь ты, опаздывают! – злобно подумал Старков, – ну уж нет!», после чего ползком полез в каминную трубу.

«Вампиры Ахтыгата»

Дымоход оказался очень грязным и тесным, с многочисленными ответвлениями и поворотами, но Старков упорно полз вперед, волоча за собой аппаратуру. Из боковых ответвлений валил дым, вкусно пахло сдобными булочками и горячим шоколадом. Изредка доносились возбужденно-радостные голоса. От всего этого у Старкова, голодного с утра, разыгрался аппетит, и он, презрев опасность, полез туда, где пахло повкуснее.

«Все равно ведь на крышу вылезу, – размышлял он. – Чего мне там зря куковать? А здесь, глядишь, и скушаю тортик-другой...»

За размышлениями Старков не заметил, как туннель пошел под уклон. Стенки дымохода были скользкими, и Старков, не удержавшись, покатился вниз. Скорость его росла. Тщетно пытаясь затормозить, он несся куда-то в полной темноте, обдирая локти и набивая шишки на поворотах. Аппаратура грохочущей лавиной катилась следом.

– Оппаньки! – перепугался он. – Говорила мне бабушка, не лезь куда попало!

Вскоре впереди забрезжил свет, и Старков, пробив головой вентиляционную решетку, грохнулся в самый центр огромного круглого стола в пиршественной зале, угодив прямехонько в чан со сметаной.

Еще оставалась надежда, что гости, увлеченные игрой придворных музыкантов, не заметят его, но в этот момент сверху дождем посыпались фотоаппараты, сокрушая бесценный дюссельдорфский фаянс.

Ошеломленные гости повскакали с мест. Воцарилась тишина. Все удивленно уставились на странное существо, сверху черное, как сажа, снизу белое, как сметана.

Распростившись с мечтами о тортиках, Старков поспешно сгреб в охапку аппаратуру и слез со стола.

– Дык это... – пробормотал он, делая реверанс. – Я, пожалуй, пойду. Все э-ээ... было очень вкусно... Мне, право, неловко, но кажется, я забыл выключить дома утюг...

Оставляя на полу липкие белые следы, Старков опрометью бросился бежать. Двери, на его счастье, оказались открытыми, и он, сбив с ног дворецкого, прогрохотал по парадной лестнице и выскочил во двор.

– Хватайте его! – послышалось сзади. – В погоню! Да скорее же – заливное убегает!

Светила полная луна, и Старков, обернувшись, увидел ужасную картину: гости, выскакивая на улицу, торопливо срывали с себя одежду и быстро превращались в волков, стая которых уже неслась за ним по пятам.

Над головой Старкова послышалось хлопанье крыльев, и с ним поравнялся давешний филин.

– Оппаньки, кого я вижу! – хохотнул он. – Бежишь? Ну, беги, беги. Они тебе крылышки-то подрежут!

Старков обернулся. Волки настигали.

– Не подходите, ублюдки! – взвизгнул он. – Я психический! Укушу! – после чего запустил в ближайшего волка кинокамерой фирмы «Kodak».

Удивленный оборотень осторожно обнюхал кинокамеру, затем взял ее в зубы и затрусил в лес.

Старков, воодушевленный результатом, припустил еще быстрее, на ходу сбрасывая один аппарат за другим. Стая волков постепенно редела; они ссорились и дрались за лучшие модели.

Вскоре за Старковым бежало всего два волка, но и бросать было уже нечего. От одного удалось отделаться, швырнув ему фляжку с портвейном, а вот второй оказался более упрямым. Он не польстился ни на Старковский фрак, ни на манишку. Брюки и кеды он тоже проигнорировал, равно как майку и трусы, и еще долгое время гонял его по лесным дорогам. К утру Старков выбежал из леса на какие-то рельсы.

«Вот вам, ублюдки, и потомственный граф!!!» – думал он, прыгая по шпалам вслед за уходящим товарняком. Догнав последний вагон, он уцепился за скобу и вскарабкался на крышу, где его, оказывается, уже поджидал филин.

– Ёпперный театр! – изумился тот. – Живой! Не ожидал я от такого ублюдка... Трудновато было бежать, а? Силой их не возьмешь, но я тебе помогу, пожалуй...

Поезд набирал скорость. Матерый лысый волк прекратил погоню и, усевшись на рельсах, тоскливо и протяжно завыл. Старков показал ему язык и, повалившись на гору угля, мгновенно заснул.

«Волшебник Ахтыгата»

Сёма чуть не упал в обморок, когда, открыв дверь, обнаружил на пороге совершенно голого субъекта в драных носках и с черными от сажи руками и головой. Позади него смущенно переминался с ноги на ногу филин.

– Э-ээ... – неуверенно начал Сёма. – Вы хотите сфотографироваться?

– Дык Сёма, браток, – просипел загадочный нудист, – это же я, Старков!

– А это кто? – ошарашено выдавил тот, указывая на филина.

– Это со мной, – буркнул Старков. – У тебя что-нибудь есть поесть?

– Только холодец...

– Не говори мне про холодец! – внезапно заорал тот и, на ходу стягивая носки, направился в ванную. Филин же вперевалку прошелся по комнате, разглядывая корешки книг в шкафу. Подцепив лапой толстый том с надписью «Папюсъ» на обложке, он взгромоздился на стол и, достав огромный лорнет, принялся за чтение, бормоча про себя: «Так... «Практическая магия». Хм... Для начала сойдет...»

– Ты эта... оппаньки... не пугайся! – донеслось из ванной сквозь плеск воды. – Он говорящий. А зовут его Эрнст Амадей Теодор Фридрих-Вильгельм фон Броккен, а попросту – Потапыч.

– Что стряслось-то? – наконец, пробормотал Сёма. – Где техника? Где деньги? Что там с графом?