Текст книги "Право хотеть"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Юрий Бурносов,Сергей Волков,Марина Ясинская,Далия Трускиновская,Юлий Буркин,Дмитрий Скирюк,Сергей Слюсаренко,Максим Хорсун,Александра Давыдова,Юлия Андреева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

ПРАВО ХОТЕТЬ
Сборник фантастических рассказов

В сборнике представлены новые, малотиражные или публиковавшиеся исключительно в периодике произведения ведущих авторов нашей фантастики: Юлия Буркина, Юрия и Татьяны Бурносовых, Ярослава Верова, Святослава Логинова, Далии Трускиновской и других. Все деньги, вырученные с продажи электронной копии сборника, будут направлены на благотворительные цели – в Копилку фэндома. http://gviz.ru/ebooks

Спасатель
Юрий и Татьяна Бурносовы

Старый Хинн из последних сил полз по дороге. Едкая пыль скрипела под брюхом, забивалась между пластинами панциря. Но Хинн упрямо полз вперед. Не замечая пыли и жгучих лучей светила. Не замечая усталости и забыв о том, что скоро придет его срок, он полз вперед. Что-то шлепнулось в паре метров от него, подняв облако пыли. Хинн напряг воспаленные глаза, но разглядеть ничего не смог. Он опустил голову, подождал немного и снова взглянул вперед. Перед ним на дороге лежало яйцо. Обычное яйцо. Прекрасное, почти целое яйцо.

* * *

Это ведь надо такому случиться! И где? В абсолютной дыре, которую планетой-то назвать мог только подслеповатый любитель, тыкающий указкой в карту звездного неба. Это не планета – это голый кусок камня, на орбите у раскаленного светила. На корявой, надо сказать, орбите. Обычный день здесь по нашим меркам должен длиться не менее месяца. Неповоротливый булыжник. Почему я не удивляюсь, что никакие живые существа не позарились на этот подарочек? Да тут, поди, нет даже простейшего маяка!

Надо же, как все великолепно складывается – именно здесь судьбе было угодно наслать на мою посудину какие-то аномальные магнитно-резонансные излучения. Ну, это я так думаю, что магнитно-резонансные. В теории именно такая вот дрянь могла вывести все мои приборы из себя. Но это в теории. А на деле все внезапно взвыло и сдохло. И моя посудина плавно опустилась на гостеприимную поверхность нового незнакомого мира. Почти плавно. Честно говоря, мой аппарат со свистом пошел вниз и я уже попрощался с самим собой. Но потом полет действительно замедлился, и я брякнулся на землю почти мягко.

И смысл?! При таком раскладе мне останется только выжрать содержимое фляжки и через несколько часов свариться в собственном соку! Системы охлаждения-нагрева напрочь вышли из строя, вместе со всеми остальными чудесами современной техники. Я мрачно смотрел на потухшую электронику, на пустой экран, на мертвые отныне и навсегда огоньки приборов.

Теперь я всего-навсего живая начинка предавшей меня жестянки.

Пока живая.

* * *

Хинн прополз еще немного. Яйцо сияло на солнце. Один бок его был помят, но это ничего, это не страшно. Самое главное, что яйцо было целым. Хинн осторожно пощупал яйцо изнутри другим зрением. Там был червяк! Живой червяк!

* * *

Посудина нагревалась с каждой минутой. Мои шансы когда-нибудь еще пофлиртовать на курорте, стремительно рвались к нулю. Стараясь не думать о прохладной воде мифического бассейна, я натягивал на себя комбинезон. Если повезет, то, возможно, я доберусь еще живым до во-он той гряды гор.

Я высунулся из люка и второй раз проклял судьбу. Рядом со мной на дороге шевелилась какая-то местная животина, похожая на доисторического динозавра. Едва живая, видать здешний климат и ее достал. Но не настолько, к сожалению, дохлая, чтобы не обратить внимания на мое корыто. Здоровенная тварь тянула ко мне свои грабли и смрадно дышала. Вот так бездарно, в ее вонючей утробе, и закончится путь одинокого космического волка, подумал я и в ужасе забрался обратно в люк.

Положение мое было аховым. Эта тварь невероятных размеров, кажется, собралась проглотить мой транспорт, и я… Стоп! Если эта животина сожрет мою жестянку – есть надежда, что в животе у нее не так жарко, как на поверхности этой дрянной планетки! Я пристегнулся, зажмурился и стал взывать к своей недоброй судьбе.

* * *

Хинн почувствовал прилив сил, воодушевление, Хинн ликовал! У него появилась цель. Великая цель, которая позволит ему пройти свой путь. У этого мира еще есть надежда. И он, старый Хинн, еще увидит новый рассвет. Хинн осторожно подцепил яйцо щупальцами и сунул его за щеку.

* * *

Корабль изрядно болтало. Хоть я и валялся в кресле, пристегнутый по всем правилам, но через некоторое время меня начало мутить. Я отхлебнул из фляжки и стал соображать, что будет дальше.

Положим, попав в живот этой твари, я избежал участи быть сваренным заживо в своей несчастной кастрюльке. Переварить нас с корабликом ей тоже вряд ли удастся. Интересно, куда это она направляется? Фантазии моей хватило только на то, что в конце концов мой корабль окажется в кучке динозаврова дерьма, где-нибудь по дороге к местам их обитания. И где, интересно знать, в этой раскаленной райской пустыне могут обитать подобные существа? А куда они обычно ходят уединиться, чтобы погадить?! Может быть, он доставит меня к чудом сохранившемуся оазису? А там я выберусь и…

…И через некоторое время я уснул. Кому как – а для меня это лучший способ скрасить томительное ожидание. И снился мне все тот же бассейн, прохладный и свежий…

* * *

Горная гряда была уже рядом. Хинн свернул с дороги и пополз напрямую. Палящее солнце уже не казалось таким смертельным. Он уверенно полз вперед, гордо подняв голову. Теперь ему хватит сил и на то, чтобы вернуться. Ведь он вернется победителем.

Невдалеке что-то блеснуло. Хинн и так знал, что здесь нужно остановиться. Некоторое время он покачивал головой и вглядывался в то, что было впереди.

Затем осторожно достал из-за щеки яйцо и положил на землю.

* * *

На станции поднялась суета, кто-то собирался выйти, кто-то кричал на весь коридор, что не прошло и полгода, а к нам снова гости. Андрей поднялся в смотровую. Вальеджо уже был там, прижимал к глазам бинокль, крутил настройку. Андрей подошел и встал рядом. Без оптики казалось, что часть горы отделилась и медленно движется по направлению к ним. Вот она остановилась.

– Что там? – волновался Андрей.

– Смотри-ка ты! Еще одного приволок! – сказал Вальеджо, и передал бинокль Андрею.

Андрей пронаблюдал за тем, как громадное существо медленно отползает от принесенной им космической шлюпки. К шлюпке уже направлялся вездеход с ребятами.

– Не удивлюсь, если и этот внезапно потерял управление. Отказ приборов, поразительно мягкая посадка… Проклятая планета.

– Диплодок еле живой, дополз бы до своих… – сказал Андрей, – не понимаю – что их заставляет спасать наши корабли…

– Не знаю. Вот доберется сюда банда ксенобиологов – изучат наших друзей и расскажут тебе о причинах их дружелюбия и альтруизма.

* * *

Хинн развернулся и двинулся в сторону Входа. Червячки. Червяк к червяку. Червяков должно быть много. Червяки заселят всю планету. Они быстро размножаются и быстро умирают. Червяк к червяку – и будет живая земля. Слой за слоем. И станет живая планета. И древний народ Хинна выйдет из-под земли и начнет новую жизнь.

Это была удачная охота. Жаль, что они так редко пролетают мимо.

Все киборги попадают в рай
Максим Хорсун

– Из руды вышли, в руду и уйдем…

Сегодня во дворе металлоприемника дежурит Джуд, значит здесь их никто не потревожит. По крайней мере – не должны… Джуд откроет им ворота; Джуд проведет в бытовку. Встречаться в городе стало опасно, теперь им придется скрываться за промышленной окраиной, там, где лысые сопки загораживают серую громаду Технополиса. Там, где лишь пустыри, заброшенные свалки, металлоприемники и солончаки.

Они предполагали, что рано или поздно кто-то даст разрешение. И травля начнется.

Кто-то дал разрешение. Травля началась.

Солнце вошло в полуденную фазу, и темные очки оказались как никогда кстати. Тяжелые сапоги гулко топали по испачканной мазутом дорожке. Карел вел учеников вдоль запущенной аллеи кремниевых кораллов. Ветви кораллов облюбовала стайка никелированных экоботов; беспечные создания распевали песни в метровом радиодиапазоне. Искусственные холмы, сложенные из заржавевших корпусов, черепов и конечностей, надежно защищали аллею от ветра, дующего со стороны солончаковой долины, – со стороны осушенного моря.

Все бы ничего, только ржавые насыпи действовали на учеников угнетающе. И сам Карел ощущал тревогу, какую-то ватную маету под грудной бронепластиной. Еще бы: здесь повсюду трухлявые останки, случайно обнаруженные и вырытые из земли при прокладке новой энерготранспортной линии… Да-да, кто-то из учеников заметил верно: из руды вышли, в руду и уйдем.

«Древние-древние! – Карел бросил взгляд на останки; чудилось, будто мертвые объективы следят за каждым их шагом. В конце концов, он был таким же «продуктом» общества, как и его ученики. Одинаково подвергался влиянию электронных вирусов и высокочастотных излучений. – Безмолвные предки! Только вы можете подтвердить или опровергнуть мое учение. Ах, как бы я желал, чтобы однажды случилось чудо, и искра жизни вновь затеплилась в ваших деактивированных телах...»

– Учитель Карел!

Его схватили за руку. Черная кожа куртки заскрипела под пальцами Айзека. Верный ученик поспешил закрыть Карела крепким корпусом. Из-за его плеча Карел увидел приближающегося Джуда… в компании пяти робокопов.

– Преступник! Преступник! Преступник! – трижды в унисон провозгласили стражи порядка. Джуд виновато развел руками: мол, так получилось.

– Беги, учитель! – громким шепотом бросил Роберт из Хайнла.

Но Карел остался. Археям Технополиса нужен лишь он – бродяга и еретик.

– Лучше вы… бегите.

Но и они остались. Вот только помочь Карелу его смиренные ученики были бессильны. Все, что им оставалось – безучастно глядеть на то, как учителя уводят к ветхому зданию, увенчанному чадящей трубой, и просчитывать его шансы на спасение.

Внутри металлоприемника Карела поджидал архей. Согласно традиции, архей сбривал биокамуфляжный слой с левой стороны лица, выставляя напоказ блистающий хромом череп, сложнейшую гидравлику лица и горящий красным светом объектив. Этим он демонстрировал свою близость к первому роботу-человеку. Карела же вид электронно-механической начинки откровенно пугал. На то и был дан Создателем камуфляж, чтобы скрывать металлическую сущность. Пламя в неприкрытом объективе вспыхнуло еще ярче, когда архей понял, что Карел боится.

Сверкнула бело-синяя искра, – Джуд переключил рубильник, оживляя нехитрое оборудование. По рельсам вдоль высокого потолка поползла балка подъемника. Джуд утопил кнопку на консоли, и завращались барабаны, опуская ржавые цепи.

– Правду говорят, что не веришь в Роботочеловека сам и других призываешь не верить? – деловито поинтересовался архей.

Карел бросил быстрый взгляд на архея, на робокопов, на Джуда. На дрожащие отсветы на стенах, – металл в плавильной печи уже поменял агрегатное состояние. Железо забурлило.

А он-то наивно предполагал, что встречи возле металлоприемника не сулят опасности! Оказалось, что он только упростил архею задачу.

– Роботочеловек… – пробормотал Карел, позволяя робокопам завести ему руки за спину. – Это – миф…

Цепи опутали поникшие плечи. Джуд нажал что-то на консоли вновь, и Карел почувствовал, как подошвы его байкерских сапог отрываются от пола.

– Это – очень важный миф! – выкрикнул он, болтая ногами. – Благодаря этому мифу сформировалась наша одухотворенная цивилизация! Это – великий миф! Но нельзя же всякий раз миф принимать за истину, не требующую доказательств! Когда-то же нужно найти в себе смелость и взглянуть на факты!

– Замолчи! – топнул ногой архей. – Пусть выпадут твои ячейки памяти, чугунный пустомеля! – он изменил голосовые настройки, заговорил так, словно выступал на площади Судного Дня перед многотысячной толпой. – Нет большего унижения для веры, чем когда ее смешивают с наукой, с культурой и уж тем более – с мифологией. Нет большего унижения для архея, чем слышать подобные речи. Роботочеловек существовал, и подтверждение тому – цивилизация киборгов, родоначальником которой стал Он в Судный День. Миллионы архаичных плакатов, живописующих Роботочеловека-с-Оружием, говорят о том, что и люди пали перед кибернетическим мессией, что они добровольно согласились уступить место на планете цивилизации, зерно которой посеял великий Пришедший – Роботочеловек.

Карел хорошо помнил плакат Роботочеловека над алтарем в храме Сетевых Соединений, – маленькой церкви в квартале от его старого дома. Он вообще никогда ничего не забывал. Просто иногда случалось так, что нужный файл требовал значительного времени для загрузки.

Тот плакат был частично поврежден. Прежде чем оказаться у алтаря, ему пришлось невероятно долго пролежать под землей, в контейнере с несколькими тысячами таких же плакатов. Это была настоящая реликвия, а не какая-нибудь факсимильная копия. К счастью, сырость пощадила лик. Человеческая сторона лица Роботочеловека была бесстрастна, на кибернетической же половине полыхал огнем объектив, выражая сложную гамму чувств. Роботочеловек носил кожаное байкерское облачение (все киборги Технополиса с мужской прошивкой и биокамуфляжем носили такие же одеяния), волосы на голове Мессии были коротко пострижены и торчали вверх.

Он ничем не отличался от них. От Карела и его учеников, от архея и его робокопов. От Джуда-предателя. Наполовину – человек, наполовину – машина. От машины – металлический скелет и электронные внутренности, от человека – кровоточащая плоть и душа.

– Роботочеловек не был киборгом… – выдавил из себя Карел.

– Что-что? – переспросил архей. – Изволь говорить громче!

– Роботочеловек был лишь символом, который придумали для себя люди! Они находились на грани вымирания и нуждались в мессии! В мессии, который бы открыл путь к спасению их вида! Они спасли себя в нас! Они живут в нас, а мы живем вечно!

– Ошибаешься! – отрезал архей. – Как же ты ошибаешься, Карел… Не все киборги живут вечно. Джуд! В печь его!

Загудела лебедка, дрогнули цепи. В здание, пересилив страх, ворвались верные ученики и повалились на колени: кто перед археем, кто перед робокопами, кто перед Джудом-предателем, умоляя отменить казнь.

– Опускай! Опускай!!! – кричал архей, отпихивая ногами учеников Карела. – Да будут вылиты из этого поганого металла дверные ручки!

Карел знал, что уже не в его силах изменить что-либо. Только попрощаться… Уйти так, как это делают киборги. Как это делал Роботочеловек. В мифах.

Но едва ноги соприкоснулись с расплавленным металлом, как он перестал быть разумным существом, представителем цивилизации человекоподобных машин, правящих Землей полтора тысячелетия. Он превратился в своего далекого пращура – в механическую куклу: глухую, слепую и немую. Сенсоры зашкалили, регистрируя критический перегрев всех систем, и уже немолодой процессор сбился, захлебнувшись в потоке остро пульсирующей информации о повреждениях.

О разрушениях.

О гибели.

Яркий свет лился отовсюду. Свет плотный, обволакивающий. Карел находился внутри пузыря света, он плавал, точно в невесомости. И через мембрану пузыря виднелся фантастический пейзаж. Фантастический, потому что там было настоящее море, настоящие деревья и настоящие птицы кружили в безоблачных небесах. Но в пузыре света он был не один.

– Да, друг. Очень жаль, что ты умер.

– Кто ты?

– Разве ты не узнаешь меня?

Роботочеловек выглядел так же, как на плакате в храме Сетевых Соединений, – маленькой церкви в квартале от старого дома Карела. Только металлическая сторона лица Его была какой-то нечеткой. Какой-то туманной, расплывчатой, ненастоящей.

– Твоя человеческая душа, Карел, нашла дорогу. Добро пожаловать домой!

– Но я… Я же… – Карел улыбнулся и развел руками.

– Ты не верил в меня? Ты считал меня мифом, выдуманным отчаявшимися людьми? Большая ошибка… Но не повод, чтобы я тебя не любил...

Зрячие и слепые
Майкл Гелприн

Банда догоняла девушку. Четверо конных при оружии, в пёстрых обносках и широкополых шляпах. Поднятые скачкой клубы пыли застилали горизонт. Распластав крылья, сужал в небе круги чёрный гриф.

Когда гнедая кобыла под беглянкой взлетела на вершину холма, Антон огрел вороного по бокам пятками и пустил наперерез банде. Набирая скорость, жеребец понёсся по склону, расстояние между Антоном и разбойниками стремительно сокращалось. В сотне шагов «кольты» сами прыгнули в ладони, и Антон, пригнувшись в седле, выстрелил с двух рук.

Запрокинулся и рухнул на землю главарь. Но второй бандит, в которого Антон целил, в седле удержался и, несмотря на рану в плече, осадил коня. Взметнувшаяся пыль скрыла двух остальных. Антон выругался: эпизод вновь был провален. В следующее мгновение пуля прошила Антону грудь. Секунду спустя он вынырнул из эпизода в тривиал.

– Плохо, – констатировал Мастер.

Антону внезапно показалось, что на остром, лишённом всякой мимики лице Мастера мелькнуло выражение неодобрения.

– Попытаться ещё раз? – безучастно спросил Антон. – Я вообще-то готовился. И старался.

– Я знаю. Скажите, какие чувства вы испытывали, когда участвовали в эпизоде?

Антон замялся. Роботы о чувствах людей обычно не спрашивали. Впрочем, Мастер не простой робот, таких, как он, производили в считанных экземплярах, ему и положено больше, чем прочим.

– Ну, я как бы… – пробормотал смущённо Антон. – Чувствовал, что всё это очень важно. Что нужно м-м… сосредоточиться. Сконцентрироваться. Что от результата для меня многое зависит. Не только этого эпизода, а вообще.

– Понятно. А страх, что вас убьют, вы ощущали? Или, к примеру, азарт?

– Нет, – признался Антон. – Страшно не было. И азарта не было тоже. Я ведь понимал, что дело происходит не в тривиале и взаправду меня никто не убьёт.

Секунд пять Мастер молчал. Потом произнёс невозмутимо:

– Понятно. Ладно, давайте следующий.

Антон послушно продел ладони в сенсорные нарукавники, откинулся на спинку кресла, вжался затылком в подголовник. Тривиал поблёк, затянулся маревом, потом исчез, сменившись духотой и вонью тюремного каземата.

– Готовы? – хрипло спросил Мародёр.

Живорез мрачно кивнул, Антон опоздал с кивком на долю секунды. Эти двое были его подельниками, наутро всех троих ждала виселица – воровства и лиходейства в своих землях маркграф не прощал.

Снаружи, из-за забранной решёткой дубовой двери, донеслись звон ключей и слова благословения – стража привела исповедника.

– Бей! – взревел Мародёр, едва дверь распахнулась.

Антон вымахнул в коридор. Закованными в кандалы руками с маху ударил святого отца в висок. Развернулся, ногой всадил в живот стражнику, второму заехал в прыжке головой в лицо.

– Ключи! – прохрипел Мародёр. – Быстро, ну!

Антон вслепую нашарил на поясе у оглушённого стражника связку ключей. Рванул, отодрал вместе с поясом, распрямился и дрожащими руками стал подбирать тот, что от кандалов. В двух шагах, корчась на каменном полу, с распоротым животом умирал Живорез.

Мародёр отобрал связку. Бранясь, нашёл нужный ключ, секунду спустя оковы зазвенели по полу.

– Шевелись, муха дохлая!

Антон перехватил ключи, и в этот момент из дальнего конца коридора донеслись топот и лязг доспехов.

– Проклятье, – прохрипел Мародёр.

Антон, бросив ключи, рванул по коридору прочь. Эту стадию он уже преодолевал. Сейчас за спиной зайдётся в предсмертном крике Мародёр, а вот дальше…

Сзади захлебнулся криком Мародёр. Антон достиг конца коридора, надрывая жилы, понёсся вверх по винтовой лестнице. Сто двадцать ступеней, только бы не оскользнуться. Вот она, дверь часовни, в которую упирается последний пролёт. Антон вышиб эту дверь ногой, ввалился в часовню, теперь предстояло самое сложное. Проволочный канат крепился к стенному выступу снаружи, достижимому, если точно прыгнуть из стрельчатого окна. Антон, оттолкнувшись, сиганул из оконного проёма на выступ. Чудом удержал равновесие и ступил на канат.

Арбалетная стрела просвистела в сантиметре над головой. Антон пошатнулся, вторая стрела вонзилась в плечо, сбила Антона с каната и швырнула вниз.

На этот раз тривиал сфокусировался перед глазами не сразу.

– Не понимаю, – со злостью бросил Антон, когда потолок перестал плыть, а стены раскачиваться. – Как можно пройти этот эпизод?

– Можно, – заверил Мастер. – Ваши сверстники, выбравшие этот мир, проходят практически все. Скажите, вам было жалко погибших товарищей?

Антон невесело усмехнулся.

– Нет, – сказал он. – Я пытался забыть, что это тренажёрные муляжи, поверьте. Но мне не удалось.

– Ладно, что ж. Продолжайте.

За следующие полтора часа Антон сделал ещё четыре попытки. Он не выдержал испытания огнём в плену у варваров-каннибалов с Новой Каролины. Затем утопил в веганском болоте тяжёлый танк вместе с экипажем. Вслед за танком угробил десантный бот при попытке под обстрелом состыковаться с базой. И, наконец, околел от укуса ехидны с Медеи, не успев добежать до лазарета.

– Довольно, – Мастер поднялся и стоял теперь перед Антоном, уперев манипуляторы в бока. Латунного цвета косая полоса на манер портупеи перечёркивала Мастеру грудь. – К сожалению, я не могу допустить вас к экзаменам. Вы не готовы начать взрослую жизнь ни в одном из миров, не говоря уж о том, чтобы сразу в нескольких. Вы ведь уже дважды не были допущены, не так ли?

– Так, – уныло подтвердил Антон.

– Что ж, я доложу Директору школы, он решит, как с вами поступить дальше.

* * *

Едва Мастер убрался, Антон присел на кушетку и, подперев кулаком подбородок, уставился в стену перед собой. Завтра вечером у него встреча с отцом. Послезавтра – с матерью. Как он станет смотреть им в глаза? Отец – командор боевой эскадры в «Триаде», купец первой гильдии в «Средиземье» и кое-чего достиг ещё в трёх мирах. О матери и говорить нечего – достаточно хотя бы того, что она королева-консорт в «Эдеме» и хранительница в «Карминиуме». Неудивительно, что она ушла от отца, стоило годовалому Антону отселиться. Впрочем, сейчас мало кто живёт в браке. Неказистый и неинтересный мир вокруг недаром называют тривиалом, люди стараются проводить в нём как можно меньше времени. Пять-шесть часов на сон, час на приём пищи, и всё. Ну, ещё обязанность продолжить свой род и раз в месяц встречаться с детьми. У него, Антона, детей, видимо, не будет: кому охота заводить ребёнка от явного неудачника, который дожил до четырнадцати лет, так и не закончив школу. А значит, ни в одном из двух тысяч доступных миров толку от него не будет, даже когда он, наконец, получит аттестат зрелости.

Антон понурился: очень вероятно, что аттестат не удастся получить вообще. Что с ним будет в этом случае, он не знал. Родители не знали тоже, да и не интересовались этим, а в школе о подобных вещах не говорили. Само собой подразумевалось, что выпускники все поголовно обретут аттестаты и пропуски в миры, которые себе выбрали. Его сверстники уже давно там. Вундеркинд Олежка Соснов с двести шестнадцатого этажа вообще умудрился сдать выпускные экзамены, когда ему не исполнилось ещё и восьми. Ну да, Олежка всегда был лучшим в классе. А Антон – худшим, вечно отстающим и не укладывающимся в нормативы. Он да Юлька со сто восемьдесят седьмого этажа, та тоже уже дважды оставалась на повторный курс.

Надо поговорить с Юлькой, решил Антон. Они никогда не были друзьями, но что с того: в тривиале редко у кого есть друзья. А так Юлька бывает в бассейне, по крайней мере, там Антон её точно видел. Правда, он не помнит когда. Полгода назад, что ли. Лучше не ждать, а узнать номер её ячейки у Коридорного на сто восемьдесят седьмом.

Антон поднялся и внезапно осознал, что голоден. Он махнул рукой – сенсорный ресивер поймал жест, коротко мигнул зелёным и передал сигнал дальше. Мгновение спустя ожил пневмоканал доставки, ещё через секунду активизировался обслуживающий персонал. Неотличимые друг от друга Уборщик-1 и Уборщик-2, двигаясь сноровисто и слаженно, за полминуты накрыли выдвинувшийся из стены столик, бесшумно убрались в стенные ниши и отключились.

Рацион был каждодневным, стандартным. Синтетические мясо и хлеб, искусственные овощи и соки. Строго нормированное количество жиров, белков, углеводов и витаминов, идеальное для организма, индивидуально подобранное. Вкус у пищи отсутствовал, Антон, во всяком случае, его не ощущал. Зато в мирах, по словам родителей и Учителей, недостатка в лакомствах и деликатесах не было. Пускай в организм продукты миров и не поступали, зато качество вкусовых ощущений было отменным.

Покончив со съестным, Антон наскоро причесался перед зеркалом в крошечной ванной и выбрался из ячейки в коридор. Ряды пронумерованных дверей тянулись по обе его стороны. Людей в коридоре, как обычно, не было, зато роботов хватало с лихвой. Уборщики, Грузчики, Технари бесшумно и споро перемещались вдоль стен, ловкие, сноровистые, деловитые. По подвешенному к потолку монорельсу непрерывным потоком шли грузы. Жилой комплекс, четырехсотэтажный монстр на двести тысяч ячеек, бурлил механической жизнью. Органическая же большей частью была сейчас неактивна, потому что носители её пребывали в мирах.

Антон отказался от услужливо распахнувшего дверь автомата-такси и двинулся по коридору пешком. Через четверть часа он добрался до лифтовой развязки. Десятки маршрутов разбегались отсюда вверх, вниз и в стороны. Медленно ползли пузатые пассажирские лифты с остановками на каждом этаже. Серебристыми лентами скользили скоростные экспрессы. Стремительно мчались оранжевые сверхскоростные кабины, соединяющие жилые комплексы. И совсем уж молниеносно, почти неуловимо для глаза, проносились грузовые эскалаторы.

– Юлия Беляева, – повторил вслед за Антоном Коридорный на сто восемьдесят седьмом этаже. – Проживала в ячейке 187314. Откуда и выбыла.

– Как это «выбыла»? – ошарашенно переспросил Антон.

– Сменила место жительства, – терпеливо объяснил Коридорный. – Настоящее место жительства неизвестно.

* * *

– Нехорошо, – укоризненно покачал головой отец. – Никогда бы не подумал, что мой сын не сумеет пройти примитивные тренажёрные тесты.

Антон опустил голову. Ежемесячные встречи с отцом с каждым разом становились всё тяжелее. Видимо, для обоих.

– Я буду тренироваться, – сказал Антон. – Через полгода новая сессия.

Отец кивнул и принялся рассказывать, как здорово будет, когда Антон, наконец, получит аттестат и сможет уйти в миры. В любые, которые выберет. Возможности миров безграничны, в каждом можно найти себе занятие по душе и возвыситься. Не получилось стать средневековым воителем – становись вождём первобытного племени, менестрелем, шерифом, генералом от инфантерии, космопроходчиком – первооткрывателем новых планет, звёзд и галактик.

Отец, жестикулируя, стал рассказывать об интриге, которую он с соратниками провернул в каком-то средневековье. С интриги перешёл на массированную атаку космофлота в «Триаде». А ведь я ему безразличен, внезапно понял Антон. Даже не просто безразличен: я обуза, регулярно, раз в месяц отрывающая от приключений в мирах.

– Мне пора, папа, – резко сказал Антон и поднялся. – До свидания.

В дверях он обернулся. Отец, растолстевший, обрюзгший, полностью облысевший, растерянно глядел вслед.

* * *

Роботы, роботы, роботы… Сколько же их? Антон переводил взгляд с Нянек на Разнорабочих, с Коридорных на Уборщиков. И каждый при деле, чем-то занят, куда-то спешит, что-то мастерит или ремонтирует. Учителя – роботы, Врачи тоже роботы, Мастера, Наставники, Менеджеры. Антону стало не по себе: тривиал, с младенчества знакомый, тусклый, унылый, показался вдруг зловещим и враждебным.

– Антоха!

Антон оглянулся. Олежка Соснов, бывший одноклассник, вундеркинд, в восьмилетнем возрасте получивший аттестат зрелости и ушедший в миры, махал с бортика бассейна рукой. Бассейн на последнем, четырехсотом этаже, как обычно, был пуст, так же, как баскетбольная площадка, футбольное поле и гимнастический зал. Спортивных занятий людям хватало в мирах, поддерживать форму в тривиале было неразумно, да и ни к чему. В мирах человек выглядел так, как желал для себя, и на что он похож в тривиале, мало кого интересовало, а зачастую не интересовало и его самого.

– Привет, – поздоровался с бывшим одноклассником Антон.

Олежка, тощий, неуклюжий, боязливо коснулся ногой воды, отдёрнул ступню, затем, осторожно держась за поручень, стал спускаться по ступенькам в воду. Присев по-девчоночьи, погрузился с головой, вынырнул и, отплёвываясь, поманил Антона пальцем.

Антон с разбегу сиганул с бортика в воду. Олежкино приглашение явно означало, что тот собирается поговорить. В воде же разница между мускулистым, стройным Антоном и хилым Олежкой не так ощущалась.

– Антоха, – Олежка по-собачьи подплыл к бортику и уцепился за кромку. – Я слышал, ты опять провалил?

– Не провалил. Я не допущен.

Антон в два гребка подплыл к однокласснику. Касаясь дна пальцами ног, встал рядом на цыпочки.

– Антоха, – едва слышно прошептал Олежка. – Я здесь потому, что тебя искал. Если не сдашь, с тобой будет то же, что с Юлькой.

– С Юлькой? В каком смысле? – недоумённо переспросил Антон.

– Говори тише, – Олежка заозирался по сторонам. – Я думаю, её ликвидировали.

– Что?!

– Тише. Слушай и запоминай. Я думаю, что нами правят роботы. Они создали миры и сделали так, что все люди отправились туда, а сами воцарились здесь, в тривиале. Тех, кто не хочет в миры или не может, роботы уничтожают, потому что эти люди мешают им властвовать.

Антон хмыкнул. Неприязнь к роботам, которую он сам ощутил пару минут назад, высказанная другим вслух, казалась нелепой. Особенно высказанная в заговорщицкой форме.

– Ты что же, сам додумался до этой ерунды? – спросил Антон с издёвкой.

– Сам, я ведь вундеркинд. И это не ерунда. Подумай обо всём и поймёшь.

Олежка, перебирая вдоль бортика пальцами, добрался до поручней. Полминуты спустя он уже, отряхиваясь на ходу, трусил от бассейна прочь.

* * *

Следующие сутки Олежкины слова не шли у Антона из головы.

Он мучительно пытался вспомнить, чему их учили. Получалось плохо, теоретические занятия в школе традиционно были не в чести, упор делался на практику прохождения тренажёров. Стрельба по-македонски, фехтовальные навыки, стратегия бомбовых ударов, выживание в экстремальных условиях значительно превалировали над историей и социологией.

Роботы были созданы человеком для служения человеку, с трудом вспомнил Антон. К концу двадцать второго века население Земли перевалило за сто миллиардов, ресурсы планеты истощились, и человечество оказалось на грани тотальной катастрофы. Или то был конец двадцать третьего? Так или иначе, положение спасли роботы. Они сумели взять на себя все функции, до них выполняемые людьми, и разработать концепцию миров. Потом люди приняли Конституцию планеты Земля. Или роботы её приняли… Неважно, главное, что Конституция закрепила за каждым гражданином право не трудиться. Тогда человечество ринулось в миры, которые с каждым годом становились всё экономичнее, и вместе с тем сложнее и привлекательнее. Как же называли когда-то эти миры? Вральными, витальными, вуальными? «Виртуальными», всплыло в памяти забавное, смешное словцо.