Текст книги "Право хотеть"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Юрий Бурносов,Сергей Волков,Марина Ясинская,Далия Трускиновская,Юлий Буркин,Дмитрий Скирюк,Сергей Слюсаренко,Максим Хорсун,Александра Давыдова,Юлия Андреева
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

– А вы не переусердствовали в ваших экспериментах? – я окончательно решил прервать этот, уже ставший неинтересным мне, разговор.

– Ну вот, и вы не верите... – грустно протянул Арий.

– Нет, верю, верю, но пора выходить. – За разговором мы не заметили, что поезд уже подходил к перрону.

– До свидания, – Арий протянул вялую руку и даже не поглядел в глаза.

Разговор с этим, мягко говоря, чудаком совсем испортил конец путешествия. Через пол часа я уже был дома. Я уже почти засыпал, но все-таки заставил себя как обычно выйти на балкон. День окончен. Городские звуки затихали и только сквозь моросящий дождь пробивались последние зеленые отсветы неба.

– Да, – подумал я, – у каждого свой мир...

Постояв на балконе, проводив взглядом стаю шипастых дворников, улетающих от зимы к теплому югу, я все-таки решил не лениться и несколькими легкими взмахами размять свои белые, все ещё белые крылья.

Старков (безумие в стиле раритетного киберпанка)
Дмитрий Скирюкъ, Андрей Михалычь

«Безумству поём мы песню!»

«С Т А Р К О В С Т В О»

Однажды Старков был доставлен в вытрезвитель в состоянии «алкогольного опьянения», иначе говоря – крупного бодуна. Когда он пришел в себя, участковый инспектор предъявил ему обвинение в антиобщественном поведении и пьяном дебоше.

– Вот ваши документы, – сказал милиционер, – и ваша вчерашняя объяснительная.

Старков прочел:

Объяснительная

Она сперва загудела, а потом взорвалась. Больше я ничего не помню. И почему меня поймали на макушке телебашни – тоже не знаю.

А.Старков

– Дык, а что я сделал? – осведомился Старков.

– После концерта в парке культуры и отдыха вы, вместе со Скирюком, Михалычем и Сосниным пропили весь гонорар, после чего разбили витрину винного магазина, обрушили памятник Героям 1812 года, подожгли Дом Пионеров, а затем угнали с железнодорожного вокзала старый, установленный на пьедестал паровоз. Швыряясь пустыми бутылками и пугая прохожих, вы долго разъезжали по трамвайным путям, и, в конце концов настолько упились, что паровоз сошел с рельс и врезался в телебашню, которая упала.

– Это всё? – потрясённо спросил Старков.

– Всё.

– Я не мог этого сделать, – с достоинством заявил он.

– А кто же тогда? – ехидно спросил милиционер.

– Это Он – мой двойник, моё второе «Я», а я тут ни при чём.

С этими словами Старков повернулся и направился к двери.

Милиционер опешил.

– Постойте! – вдогонку крикнул он, – а счёт-то кому прислать?!

– Вот ему и пришлите.

– А когда он появится?

– Когда я снова напьюсь, – мрачно сказал Старков.

И ушёл.

«П А Л Ь Т О»

Старков по причине своего большого роста никак не мог найти в магазинах подходящей одежды, особенно зимой. Но однажды он заявился в гости к Михалычу в длинном, колоколообразном пальто, обшитом сверху какими-то серыми плашками и проводами.

– Видал? – горделиво сказал он поворачиваясь кругом. – Пальтишко себе купил в комиссионке. Захожу – шубка висит – как раз на меня. Бронепальто со стереоэффектом, понимаешь... Я на концерт «Технологии» собрался, думаю, подстраховаться надо, а то гопнички побьют. Тяжеловато, правда, зато тепло.

– А снаружи что нашито? – полюбопытствовал Михалыч.

– Термозащитная керамика, – охотно пояснил Старков, – От «Бурана», наверное. Конверсия! Мне продавец говорит: «Ты поосторожнее, не прыгай там – убьешь еще кого-нибудь». Я хотел у тебя испытать, да на концерт вот опаздываю. Ну, пока!

Старков выкатился на лестницу и, прогрохотав по ступенькам, направился на концерт.

В гардероб дворца спорта «Орленок» шубу не приняли, и Старков пробрался в зал, не раздеваясь, этаким монстром. Публика толкалась и тащилась, «Депеш Тех» на сцене давили клопов на «Ямахах», школьницы пищали и визжали.

Наконец, запели песню «Нажми на кнопку – получишь результат».

«Где-то я уже читал сегодня такое... – нахмурился Старков, чья худая шея совершенно потерялась в громадных массивах пальто. – Оппаньки! – вспомнил он, – как же это я про стереоэффект забыл?!»

С головой скрывшись внутри пальто, Старков принялся изучать вмонтированную в подкладку табличку. Инструкция гласила:

ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ РЕЗУЛЬТАТА

ПРОИЗВЕДИТЕ СЛЕДУЮЩИЕ ДЕЙСТВИЯ:

а. Поднимите воротник бронепальто.

б. Втяните внутрь рукава.

в. Пристегните ремни.

г. Нажмите на кнопку.

Старков поднял, втянул, пристегнулся и нажал.

В это время Михалыч обнаружил в прихожей, на коврике выпавший у Старкова из кармана ярлычок от пальто с надписью: «БРОНЕПАЛЬТО ШПИОНСКОЕ. МОЩНОСТЬ ПЯТЬ МЕГАТОНН».

Когда Старков высунул голову наружу, глазам его предстала бескрайняя равнина, до самого горизонта усыпанная щебенкой и обломками кирпича. На вершине огромной горы примостилось пальто со Старковым внутри. Теперь оно было гладким и блестящим – все динамитные шашки, что были нашиты снаружи, повзрывались.

«Ёпперный театр! – ошарашено подумал Старков, – Ничего себе, результат! Я сплю, или мне уже памятник поставили?!»

Город Пермь был стерт с лица Земли.

«С В Я Щ Е Н Н Ы Й С Т А Р К О В»

Поехал как-то раз Старков на гастроли в Индию. Приезжает, а там его уже ждут. Как оказалось, «Star cow» в переводе с английского означает «Звездная корова», а поскольку корова в Индии считается священным животным, Старкова сразу признали своим. Разыскали даже в священных Тибетских книгах, будто бы главное на небесах – это Звездная Корова. На его концерты валил народ. Старкова почитали, как учителя, а многочисленные адепты воспевали его в новой мантре: «Портвейн Старков, портвейн Старков, Старков Старков, портвейн портвейн».

«Ёпперный театр! – думал Старков, – Вот это популярность! Похоже, что моя песня «Розовый портвейн» стала суперхитом!»

Однажды Старков, сопровождаемый многочисленными поклонниками, прогуливался по индийским улицам. Ученики почтительно величали его «Гуру» и дали ему имя Шри Махабрахаман Старков Свами Прабхупада.

В это время не менее многочисленная группа мусульман срочно искала жертвенное животное для священного праздника Курбан-Байрам. Столкнувшись с толпою адептов Старкова, они призадумались.

– А ведь корова! – высказался один из них, указывая на Старкова, – Хоть и звездная, но корова!

– То, что надо! – обрадовался другой, – Берем.

Общими усилиями мусульмане отбили Старкова и принесли его к себе.

– Кто такой? – спросил его секретарь-распорядитель праздника.

– Я Старков! – горделиво надувшись, объявил тот.

– «Star Cow»... – записал секретарь и, кивнув поварам, добавил: – Режьте его.

– Но я священный Старков! – запротестовала жертва.

– Священный «Star Cow», – невозмутимо исправил секретарь и снова прибавил: – Режьте его.

Старкова с песнопениями затолкали в печь и стали раздувать огонь.

Отступая, Старков нащупал в глубине печи какую-то дверцу и, недолго думая, прыгнул туда.

А за дверью находился скрытый ашрам буддистов, где как раз в этот день собрались все ламы Индии, Тибета, Бангладеш и Бутана, чтобы призвать нового Будду. И в тот миг, когда Верховный лама произнес «О Будда, яви же нам свой лик!», из дымохода, прямо на алтарь, разметав дары, грохнулся Старков.

– Явился Будда! – провозгласил Верховный Лама.

«Странно... – меж тем подумали остальные ламы. – В священных книгах было предсказано, что новый Будда – Майтрейя будет толст, невысок и веселого нрава...»

Старков же по своим внешним данным не подходил ни под один из этих критериев.

– Скажи, о Будда,– осторожно спросил кто-то, – а почему ты такой худой, длинный и унылый?

– Вообще-то я красивый и пушистый, – смущенно сказал Старков, – Но в детстве много болел и вот – Старков...

Нового Будду торжественно усадили на носилки и с почестями стали таскать по городу. В самом центре процессия столкнулась с толпой кришнаитов.

– Глядите! – воскликнул кто-то из них. – Это же наш Гуру – Шри Махабрахман Старков Свами Прабхупада!

– Неправда! – возразили ламы, – Это наш новый Будда Майтрейя Старков!

Обе группировки незамедлительно передрались, а в самый разгар побоища подоспели мусульмане и потребовали вернуть им жертвенное животное.

– Фиг я еще сюда поеду! – ворчал Старков, под шумок спрятавшийся за углом. Огородами и закоулками добравшись до аэропорта, он купил билет на самолет и вылетел домой.

Меж тем в Индии разразилась новая революция. Все уже давно забыли о причинах вражды и дрались просто так. В один прекрасный день, на переговорах выяснилось, что все сражаются за то, чтобы провозгласить Старкова святым.

– Так в чем же дело! – воскликнул кто-то, – Если мы бьемся за Старкова, значит, мы – братья по вере!

Драки прекратились и все кинулись обниматься. По всей стране понастроили храмов в честь Старкова, а править в Индии уселся Верховный Лама, провозгласив себя живым воплощением Старкова на Земле. В Индии воцарилась тишь и благодать.

Прошло некоторое время, и об этом проведал и сам Старков.

«Оппаньки! – подумал он, – Раз меня там канонизировали, не поехать ли туда еще разок? Может, аппарат какой-нибудь подарят... Песенку запишу...»

Он взял билет на самолет и полетел в Индию.

В аэропорту Бомбея его никто не встретил, каковому обстоятельству Старков изрядно удивился.

– Почему меня не встречают? – спросил он.

– А Вы кто?

– Старков...

– Рассказывай! – рассмеялись индийцы. – Ты посмотри на себя – какой ты Старков! Зайди в любой храм Старкова, там тебе все разъяснят. И не оскверняй святое имя своими нечестивыми устами.

В храме Старков обнаружил громадную статую, изображающую худого лысого человека с рогом во лбу, огромными ушами и слоновьим хоботом.

– Вот Старков, наш Господь и Гуру! – благоговейно сказал священник.

– Да вы с ума сошли! – закричал Старков, – Это я Старков! Старков я! Старков, слышите?!

– Кощунство! – вскричали прихожане, – Покажи чудо, или мы побьем тебя!

Чудес Старков показывать не умел, и толпа принялась его колошматить. По счастью, вовремя подоспела полиция и Старкова увезли.

Примерно с год после этого, в центральном Бомбейском психдиспансере престарелый, увенчанный сединами профессор любил демонстрировать студентам-медикам одного пациента.

– Обратите внимание, друзья мои, – говорил он, – Перед вами весьма любопытный случай мании величия. Больной вообразил себя не Наполеоном, не Тиграт-Паласаром, а кем бы вы думали? Старковым!

Старков год доказывал, что он – это он. Потом, в порядке культурного обмена его презентовали одной отечественной психлечебнице, а там проверили паспортные данные и вышвырнули Старкова на улицу, взяв с него, предварительно, подписку о невыезде.

Вот такая история приключилась из-за индийских гастролей Старкова.

А так бы – фиг.

«С Т А Р К О В – 13»

Однажды ранним летним утром Старков проснулся и направился в ванную принять душ.

«Однако, как я исхудал за последнее время, – подумал он, с трудом разглядев в зеркале свое отражение, – Мне явно необходимо усиленное питание!»

Не откладывая дела в долгий ящик, Старков решил сегодня же улучшить свой рацион и за обедом скушал два вторых.

Не помогло.

Последующие несколько дней Старков буквально не вылезал из-за стола, но изменений в лучшую сторону по-прежнему не наблюдалось.

«Не в коня корм...» – уныло размышлял он, рассматривая отражение своей худой физиономии.

Однако еще через пару дней в ходе тщательного осмотра выявилось небольшое вздутие на шее, с правой стороны. Старков сразу воспрянул духом.

С каждым днем припухлость увеличивалась. «Все бы хорошо, – размышлял Старков. – Только вот толстею как-то неравномерно. Как бы чего не вышло».

Каждое утро, бреясь у зеркала, он стал замечать, что нарост на шее приобретает какие-то подозрительно знакомые очертания, и однажды с ужасом убедился, что у него растет вторая голова.

«Оппаньки! – перепугался он, – Говорила мне бабушка: не ешь на ночь! Надо что-то делать!»

Вторая голова оказалась полностью идентична первой, вскоре сравнялась с нею в размерах и обзавелась собственным ртом. Как только это произошло, она сразу же осведомилась, какого лешего тут делает подлинная старковская голова.

– Ёпперный театр! – возмутился Старков, – Это что ж получается – какой-то самозванец хочет меня выселить?!

Головы переругивались двое суток, прежде чем пришли к дружественному соглашению и дали клятву не пытаться отрезать друг дружку во время сна.

Сразу же появилась масса проблем. За обедом каждая голова хотела съесть самый вкусный кусок. В парикмахерских со Старкова стали брать двойную плату. В довершение всех бед, в милиции придрались к старковскому паспорту.

Но были и положительные стороны. Старков, как и прежде продолжал выступать с песнями собственного сочинения, впервые оценив прелесть исполнения их дуэтом. Вдобавок, еще не разделившиеся голосовые связки стали очень мощными, и старковский фальцет превратился в дивный волжский бас. В своих выступлениях Старков стал все больше внимания уделять классическим оперным ариям и добился большого успеха.

Поклоннички, кстати, восприняли новый имидж Старкова весьма положительно.

– Здорово загибает! – говорил Сёма Соснин.

– Да, Старков – это голова! – поддакивал Скирюк.

– Ну, это самое... Какая? – вмешивался Михалыч.

Время шло и однажды утром Старковы обнаружили, что второй головой дело не ограничилось, и разделение коснулось всего тела. Сперва разделились шеи, и старковский бас снова стал фальцетом, потом распалось все остальное и Старковых стало двое.

Группа сразу же переименовалась в «Starcow Twins» и дала серию успешных концертов. И тут обнаружилось, что у каждого из Старковых снова растет вторая голова.

Размножаясь в процессе деления, старковский коллектив разрастался, сперва переименовавшись в «Starcow Brothers», потом – просто в «Starcow's Corporation» и, наконец, в «Сводный Академический хор и оркестр песни и пляски имени А. Старкова».

Коллектив стал необычайно популярен. Приглашения на гастроли сыпались одно за другим. В интервью Старков скромно улыбался.

– Все думают, что нас много, – говорил он, – На самом-то деле, я один...

Все вокальные и инструментальные партии, а также функции дирижера, администратора и конферансье выполняли Старковы различных генераций. В коллективе установились свои традиции. Каждого, вновь появившегося Старкова окружали заботой и вниманием. Рост голов не прекращался и каждая новая голова, появившись, принималась утверждать, что, дескать, она-то и есть подлинный Старков, а все остальные – самозванцы.

– Успокойся, не кричи, – обычно говорили ей, – Мы все тут Старковы.

Во избежание путаницы Старковы уговорились различать друг друга по нумерации (Старков-1, Старков-2, Старков-3 и т.д.), и вскоре в ход пошли уже трехзначные числа.

Среди династии Старковых был некий Старков-13, отличившийся в свое время тем, что в момент разделения первым делом укусил соседнюю голову за ухо. Не стерпев обиды, та стукнула его сковородкой, после чего Старков-13 приобрел весьма злобный нрав.

Старков-13 играл в оркестре на тарелках, и однажды в голову ему пришла одна мысль.

– Слишком много Старковых для одной Перми! – рассудил он, – Надо поубавить.

Хитрый Старков-13 посетил поликлинику и, поставив себе прививку против клещевого энцефалита, пригласил, якобы ненавязчиво, остальных Старковых совершить небольшую прогулку в окрестный лес. Ничего не подозревавшая компания была зверски искусана клещами и в скором времени скончалась. Старков-13 стал просто Старковым, а оркестр прекратил свое существование.

– Наконец-то кончился этот кавардак! – облегченно вздохнул Старков, – Ну, теперь – все! Отныне – никаких доп-пайков!

И Старков сел на диету.

Вот потому-то Старков такой худой, длинный и унылый. И толстеть он больше не собирается.

« С У П Е Р А Г Е Н Т»

Как-то раз, обнаружив, что его кошелек изрядно отощал, Старков решил поправить пошатнувшиеся финансовые дела и, после недолгого раздумья, разжился фотоаппаратом и отправился в городской парк культуры и отдыха.

Дни стояли теплые, парковые дорожки кишели отдыхающими, и Старков принялся за свой бизнес. Фотографируя влюбленную парочку или мамашу с ребенком, он подходил к ним и вручал свой адрес, по которому те могли зайти за фотоснимками.

В первый же день его заработок составил несколько сотен рублей.

«Оппаньки! – восхитился Старков, потирая вспотевшие от жадности ладони, – Очень приличные бабки! Этак я быстренько на новый аппаратик деньжат наскребу!».

Новое занятие пришлось Старкову по душе, и он повадился ходить в парк каждый день.

Однажды он заприметил маленького человечка в черном долгополом плаще, темных очках и шляпе.

«Какой раритетный гражданин!» – подумал Старков, наводя на него фотокамеру. Он догнал потенциального клиента и попытался всучить ему «адресок». Тот долго отказывался, упорно не хотел его брать, но Старков настоял на своем.

Дождливым вечером в дверь старковской квартиры постучали. Вошел давешний незнакомец, выкупил у Старкова и фото и негатив и сказал, что зайдет еще.

Следующей ночью к нему заявились сразу трое незнакомцев с азиатскими чертами лица. Из-под полы черного плаща у одного из них виднелся кончик самурайского меча. Странная троица осведомилась, нет ли в доме еще кого-нибудь, кроме Старкова, обшарила квартиру на предмет наличия подслушивающих устройств и телеглазков, после чего расположилась в гостиной, за столом.

«Наверное, это мои дальние родственнички, – думал Старков, угощая гостей чаем, – Может быть, во мне течет японская кровь...»

Они проговорили всю ночь и ушли под утро, засветив напоследок пленку в старковском «Зените» и оставив большой тяжелый сверток, который попросили отдать человеку, что зайдет завтра.

На столе Старков обнаружил пачку долларовых банкнот, перевязанную розовой ленточкой, новенький, в смазке «Парабеллум», портативную рацию и пухлую тетрадь с кодом радиопередач.

«Завербовали! – в ужасе подумал он, – Ёпперный театр! Что же делать?!»

Весь следующий день Старков разрывался между патриотическими чувствами и жаждой наживы, и в конце концов нашел выход: выбросил рацию и пистолет в мусоропровод, а деньги оставил себе.

«Ах, какой же я все-таки умный и хитрый!» – радостно подумал он.

Но радость его была недолгой. Вечером пришел высокий гражданин в пальто, забрал пакет и с сильным немецким акцентом сказал, что «Фатерлянд Старкофа не запудет». Пообещав заглянуть на огонек еще раз, шпион удалился.

Он заявился через неделю, в компании нескольких других шпионов. Они обшарили комнату и не нашли подслушивающих устройств. Одобрительно похлопав Старкова по плечу, они уселись в гостиной, где обменивались свертками и папками с грифом «Совершенно секретно», пили чай и чистили оружие.

– Герр Старкофф, – позвал один из них, – Мы есть вести ошень важный бесед. Не могли бы фы сыграйт на музыкальный инструмент, чтобы никто не подслушал?

– У меня есть гитара, барабан и аккордеон, – подумав, сказал Старков, – Что вы предпочитаете?

Немцы переглянулись и одобрительно закивали: «Oh, ja, ja! Akkordeon ist zehr gut!». Достав свой трофейный «Waltmaister», пробудивший в немецких агентах благодушную ностальгию, Старков всю ночь напролет проиграл на нем. Следующим вечером завалилась целая толпа шпионов. Они пили розовый портвейн в неимоверных количествах, закусывали копченой селедкой и просили Старкова сыграть еще.

– Мы слысали, сто Вы осень хоросё играете на аккордеонсике, – с улыбкой говорил подвыпивший японский разведчик Кенобуки Акигиро.

Старков играл вальсы, польки, марши, русские плясовые и песни собственного сочинения. Шпионы нестройно подтягивали в припевах, а во время исполнения плясовых пускались вприсядку выписывать кренделя вокруг стола.

– Вы, господин Старкопулос, большой мастер! – уважительно говорил расчувствовавшийся греческий шпион Иннокентий Полтораки.

Все шпионы, по возвращению на Родину рекомендовали коллегам посетить Старковскую квартиру. Теперь там постоянно шли какие-то диспуты, шпионы выпивали неимоверное количество розового портвейна, знакомились и братались. Двое агентов (он – из Ирана, она – из Ирака) даже решили пожениться и попросить политического убежища, которое не замедлил предложить им швейцарский шпион. Среди шпионской агентуры за домом Старкова установилась репутация надежной конспиративной квартиры, где можно было отдохнуть и расслабиться. С разрешения Центра шпионы регулярно снабжали Старкова деньгами, а однажды, на день рождения даже презентовали ему бочку варенья и корзину печенья.

Для всех шпионов Старков стал родным.

Солидные англичане звали его уважительно – Старкофф.

Флегматичные скандинавы – Старковсон.

Итальянские шпионы – Старкоццио.

Мусульмане – Ибн Старкиддин.

Испанцы – Дон Старсио.

Французы – Мсье Старкок.

С развалом СССР в компании появились молодые, еще неопытные агенты Кавказа, Прибалтики и Молдовы, и в секретных досье разных стран появились фамилии: Старкидзе, Старковоглы, Стар-заде, Старкявичус, Старковас и Старучану.

В Архивах ЦРУ США Старков фигурировал как агент S.C. – 9 Star Cow («Zwiozdnaja korova»). Сотрудники же ласково величали его Коровушкой Старки.

Старков совсем закрутился, обслуживая шпионов, и не сразу обратил внимание на то, что количество их уменьшается с каждым днем. Заметил он это только тогда, когда пришел один лишь Акигиро.

– Что случилось? – поразился Старков.

– О, Старкэ-сан,– грустно ответил тот, – похозе, сто всех спионов переловили, остался один я... Принесите мне васэго портвейна-сакэ... и сыграйте сто-нибудь.

Он ушел утром, со слезами на глазах.

На следующий день не пришел никто.

Вечером Старков долго не мог уснуть, а в полночь его разбудил шум работающего мотора. В дверь постучали. Открыв, он увидел четверых молодцев в красноармейских долгополых шинелях и офицера с ромбами в петлицах.

– Старков? – сурово спросил офицер.

– Старков, – согласился Старков, – а что?

– Служба Госбезопасности, – коротко и сухо ответили ему. – Одевайтесь.

«Ёпперный театр! – думал Старков, спускаясь по лестнице, – Аукнулось мне дармовое варенье! Замели! Теперь отправят на лесоповал, и не играть мне больше на аккордеоне!»

Его посадили в черный фургон, долго везли по городу и высадили на улице Белинского, после чего ввели в какое-то здание с высокой башней и около получаса шли гулкими темными коридорами.

«Вот и тюрьма» – обреченно подумал Старков. Конвойные распахнули двери, и Старков оказался в огромном зале, посередине которого находился длинный стол. Рядом вытянулись во фрунт несколько офицеров.

Из-за стола поднялся маленький лысый человек в круглых очках без оправы и, подойдя к Старкову, пожал ему руку.

– Поздравляю Вас, товарищ генерал-майор, с успешным выполнением задания, – сказал он. – Все шпионы захвачены нами досрочно и с полным компроматом.

– Генерал-майор?! – опешил Старков, – П-почему генерал-майор? Я ничего не знаю! Я ничего не делал!

– Все мы ничего не знаем! – снисходительно сказал тот и выложил на стол кипу роскошных цветных фото, где были запечатлены все шпионы у Старкова на дому,

– Ваша работа.

– Моя?! Но... где же тогда была фотокамера?

– А фотоаппарат мы спрятали в Вашем аккордеоне. Родина гордится Вашим подвигом! А теперь – отдыхайте. Если понадобитесь, Вас найдут.

Старков вернулся к старым занятиям. Он фотографировал прохожих, играл на аккордеоне в своей группе и жутко скучал по вечерам. Ни дача, ни персональный автомобиль с личным водителем, ни пенсия его уже не радовали.

«Тоска зеленая... – думал он, в одиночку распивая бутыль розового портвейна. – Может, песенку записать? Друзей не заменишь...»

Одно время он подумывал, не дать ли объявление в газету, чтобы снова начали приходить шпионы, но, поразмыслив, отказался от этого. В конце концов, он нашел выход из положения, устроившись заведующим культмассовым сектором во Дворец Пионеров, где и работает до сих пор, ведя кружок Юных Шпионов, вздыхает по старым временам и с нетерпением ждет, когда его подопечные вырастут.

«S T A R W A R S»

Часть1

(«Звездные войны»)

После затяжной серии ночных квартирных сейшенов Старкова одолел бодун. Игра на аккордеоне, песни, пляски и распитие розового портвейна оборачивались по утрам тяжестью в голове и пустотой в бумажнике, и проснувшись однажды утром, Старков почувствовал себя совершенно разбитым. Его мутило, ноги, руки и голова тряслись, в глазах появился лихорадочный блеск, а на щеках высыпала сыпь.

«Оппаньки! – подумал Старков, отшатнувшись от зеркала, – Наверное, я выкушал вчера какой-то некондиционный розовый портвейн! Пора завязывать...»

Пошарив в своей домашней аптечке, Старков принял наугад пару таблеток, запил их валерьянкой и стал ожидать выздоровления. Результат не заставил себя долго ждать: шум в голове усилился, Старков стал кашлять и чихать, а затем и вовсе слег с высокой температурой.

Приходили друзья. Сочувствовали. Каждый приносил с собой какое-нибудь лекарство и бутылку портвейна с бантиком на горлышке. Бутылки с благодарностью принимались, лекарства же сваливались в угол.

Однако болезнь не отступала, и Старковым овладело беспокойство. Он глотал таблетки и порошки, пил разнообразные настойки, растирался денатуратом, но ничего не помогало, и Старков, отчаявшись, стал принимать все подряд.

После интенсивного курса витаминной терапии Старкова раздула водянка. Съев упаковку бактериофага, он неделю мучился животом, а затем, неожиданно, поседел. Обратившись к траволечению, он попробовал бальзам от бородавок и облысения, заботливо приготовленный чьей-то бабушкой, и за одну ночь облысел и весь покрылся бородавками.

Терпение Старкова лопнуло. Вытащив из-под кровати большой таз, он вылил в него все лекарства, помешивая, довел смесь до кипения и в два приема съел все.

На следующее утро Старков встал ни свет – ни заря. Не считая легкого насморка, он чувствовал себя отлично.

«Ёпперный театр! – восхитился он. – Я здоров! Надо отметить это событие».

Немедленно были оповещены друзья, и вечером состоялся праздничный концерт с факельным шествием после него.

Вернувшись домой, Старков стукнулся головой о притолоку входной двери и обрушил ее.

– Черт-те что! – обиделся он. – Совсем строить разучились! Завтра же сделаю дверной проем повыше, а сейчас – спать.

Утром Старков почувствовал себя как-то неуютно. Кровать была слишком коротка, а в ванну можно было забраться только свернувшись в три погибели. Из зеркала на Старкова взглянула небритая физиономия с ввалившимися щеками и заострившимися скулами.

– Мама родная! – всполошился Старков. – Худею! Только этого не хватало... – он забегал по комнате. – Ублюдки! Отравили!

На следующий день Старков так вырос, что не смог выйти из дома, пока не встал на четвереньки. Прохожие шарахались от него – Старков стал длинным и противным.

«Одно из двух, – уныло размышлял он, оглядывая Пермь с высоты птичьего полета, – или я расту, или все остальное уменьшается...»

Вскоре Старкову пришлось оставить свой дом и уйти в леса. Голова его теперь достигала облачного покрова и мешала низко летящим самолетам.

– Это не змея, деточка, – объясняли родители детям, которые то и дело натыкались на старковские конечности. – Это Старков.

Как-то раз, решив рассмотреть свои ноги, Старков нагнулся, и изумленным жителям Чукотского полуострова предстало видение огромной головы на худой, небритой шее. Перепуганные чукчи с криками разбежались по домам, а внизу еще долгое время плясал и бил в бубен престарелый шаман, упрашивая длинную голову вернуться обратно на небеса. После этого случая среди народов Севера распространился слух, будто бы Великий дух Пельгыгыргеты-Найкай вновь вернулся в этот мир.

Теперь Старков, протянувшийся от Экватора до Заполярья, жил по суворовским законам – «Голова в холоде, живот в голоде, ноги в тепле».

Возникли проблемы с пропитанием. Некоторое время Старков перебивался, отлавливая слонов в Центральной Африке, пока сотрудники Заирского заповедника не обстреляли его крылатыми ракетами, приняв за браконьерский вертолет. Старков стал ловить китов, но киты почему-то были маленькие, верткие и легко ускользали из старковских пальцев.

Изредка в Пулковскую обсерваторию приходили родственнички Старкова и рассматривали его в телескоп. Поначалу Старков, заметив блеск телескопных линз, приветливо махал рукой в ответ, но после того, как серия разрушительных ураганов стерла с лица Земли острова Фиджи, Хоккайдо, Хонсю и Сикоку, прекратил это делать.

Часть 2

(«Земля наносит ответный удар»)

Старков перестал двигаться и теперь лишь с грустью вспоминал старые времена, когда он был маленький и играл в группе на аккордеоне.

«Ёпперный театр! – думал он. – Ну что со мной сделали злые врачи!»

Мимоходом ухватившись за пролетавший мимо желтоватый шарик, оказавшийся Луной, Старков вышел на орбиту, и вскоре все научные издания запестрели сенсационными заголовками: «У Земли появилось свое кольцо!». Старков продолжал расти в длину и стал завиваться вокруг планеты спиралью.

– Добрый вечер, – говорил диктор в программе Новостей, – По сообщениям из Центра Управления Полетами, Старков сделал очередной виток вокруг Земли. Самочувствие Старкова хорошее.

Под воздействием жесткого космического излучения старковский организм претерпел ряд мутаций, в результате чего позеленел и одеревенел, но зато стал питаться за счет фотосинтеза. В научных статьях восхищенные исследователи называли феномен «Седьмым небом», «Восьмым чудом света» и «Девятым облаком». Вскоре к Старкову устремилась первая ракета, доставившая на Землю фотоснимки и пробы грунта, а еще через некоторое время ученые запустили туда автономную лабораторию «Старкоход-1». За нею последовали «Старкоход-2» и «Старкоход-3», а также «Старкоход-4», впервые сфотографировавший обратную сторону Старкова.

Началось планомерное освоение Старкова крупными земными государствами и раздел его на сферы влияния. Как обычно, атомные державы не смогли мирно разойтись, и на Земле разразилась Третья Мировая война.

Пролетавшие в этот момент поблизости от Земли инопланетяне заинтересовались загадочным новообразованием вокруг планеты и попытались вступить с ним в контакт. Успеха это не возымело, поскольку все ответы странного существа исчерпывались двумя короткими фразами – «Ублюдки» и «Ёпперный театр». Экспедиция удалилась, занеся в отчет, что жизнь на Третьей планете Солнечной системы представлена одним крупным фотосинтезирующим организмом и массой паразитирующих на нем мелких существ.

Война за обладание Старковым продолжалась несколько недель, пока эскадрилья американских боевых старколетов не подорвала в районе старковской коленки термоядерный детонатор, положив начало цепной реакции разрушения Старкова. Кольцо вокруг Земли рассыпалось на части, образовав обширный и сильно загрязненный пояс Остаркоидов, весьма затруднивший звездную навигацию. От столкновений с ними потерпели катастрофу немало летательных аппаратов всех воюющих сторон. Некоторое время на огромном обломке старковской руки шли бои между пехотными дивизиями Буркина-Фасо и Кот Д'Ивуар за обладание стратегически важной высотой «Бородавка-938», но вскоре прекратились и они.