Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 06"
Автор книги: Святослав Логинов
Соавторы: Олег Дивов,Алексей Калугин,Дмитрий Володихин,Джин Родман Вулф,Владимир Гаков,Джеймс Бенджамин Блиш,Владислав Гончаров,Виталий Пищенко,Сергей Питиримов,Шон Макмуллен (Макмаллен)
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)
– Прощай, маленький друг, – грустно прошептала Анджела.
– Поразительно! – воскликнул Олрен.
– Но никакого колдовства. Я почти закончила летательный капюшон гораздо большего размера.
Олрен подошел к сундуку и заглянул туда. Сундук был до краев заполнен зеленым шелком и тонкими шнурами.
– Собираетесь сбежать, как мышка?
– В тот день, когда стены падут, я намереваюсь надеть свой капюшон и улететь.
– Но, прекрасная госпожа, вы можете разбиться! – встревожился Олрен. – Ваш вес в тысячу раз превосходит вес мыши!
– Люди летали и раньше. Почти триста лет назад монах-бенедиктинец Элмер из Молмсбери надел крылья, спрыгнул с церковной колокольни и пролетел шестьсот футов.
– И сломал обе ноги.
– Но выжил. Четыреста пятьдесят лет назад мавр Армен Фермен из Кордовы тоже полетел. Его парусиновые крылья описали большой круг, так что он благополучно приземлился у подножия башни, с которой прыгнул. Его соотечественник ибн Фернас проделал тот же опыт двумя десятилетиями позднее.
– И разбился. Прекрасная госпожа, до нас не дошло детального описания тех крыльев.
– Но я могу летать! Господь будет мне судьей, спасет от обвинений в колдовстве и не даст совершить грех самоубийства.
– К чему все это? Мышь способна спрятаться в траве, но вам придется пролететь немало миль, чтобы ускользнуть от людей Реймонда. Сможете ли вы превзойти мышь?
– Нет, я, скорее всего, плюхнусь в ров и, когда подбегут воины Реймонда, буду покрыта зеленой слизью и вонючей грязью.
– И это ничего не даст.
– О, нет, я, возможно, стану первой летающей женщиной!
Олрен пренебрежительно отмахнулся.
– Это не так. Ведьмы летают, хотя это запрещенное искусство.
Леди Анджела презрительно фыркнула.
– Поскольку ты мавр и не пользуешься доверием христианских судей, думаю, что могу кое в чем признаться. Как-то я переоделась и завела дружбу с ведьмами. Они делают мазь из аконита, белладонны и болиголова, потом втирают ее между бедрами, в самые интимные места. Я сопровождала их, пока они бегали по полям, зажав ногами метлы, не помня себя от вызванной ядом горячки, и вопили, что летают. Но на самом деле они просто были не в себе.
– Ваш скептицизм сияет во тьме ярче утренней звезды, прекрасная госпожа. Почему же вы так свято верите в свой летательный капюшон?
– С его помощью я могу стать первой женщиной, которая воспарит в небо, прежде чем ее сожгут как ведьму, а это великая честь. Если мне не удастся слететь с башни, я все равно умру. А что бы выбрал ты?
– Будь я красивой, умной и изобретательной христианкой, я… я бы отдался на милость барона Реймонда и епископов вашей церкви.
– Что не менее опасно, чем броситься вниз с башни в моем летательном капюшоне. Ученый мавр, я умру, пытаясь взлететь или в полете. Меня зовут Анджела: кто и когда слышал об ангеле без крыльев, и для чего нужны крылья, если не летаешь? В самых потаенных глубинах сердца я благодарна барону Реймонду. Он вынудил меня отодвинуть на второе место мою жизнь, поставив на первое вычисления и теории.
К концу первой недели осады все крестьяне в округе поняли, что победители не только хорошо вышколены, но и ведут себя смирно, а их единственная цель – захватить Башню Крыльев. Поэтому они вернулись к работе: стригли овец в тени деревьев, пока жены и дочери собирали и относили в сараи шерсть, косили траву, спеша срезать побольше, прежде чем она высохнет, молотили лен, превращая его в длинные шелковистые волокна. Люди Реймонда приглядывали за жнецами, очевидно, боясь бунта, но в остальном оставляли селян в покое. Погода по-прежнему держалась ясная и теплая.
На седьмой день осады на колесном основании были установлены мощные подмости, на которые опиралась метательная стрела. Осадная машина быстро приобретала необходимые очертания. Используя веревки, блоки и рычаги, работники в тот же день подняли стрелу на подмости. Следующий рассвет застал плотников за укреплением зажимов, предназначенных, чтобы удерживать стрелу на месте. В это же время барона Реймонда посетил высокопоставленный гость, правда, предпочитавший, чтобы о его визите никто не знал.
– Теперь машина больше походит на орудие, – заметил Эдуард Длинноногий, вместе с Реймондом обходя сооружение.
– Все остальные части готовы, включая ящик с противовесом, – ответил барон. – К вечеру все будет собрано.
– Означает ли это, что я смогу присутствовать при первом выстреле, если задержусь еще на день?
– Сир, если вам угодно задержаться еще на день, вы увидите, как гарнизон целой и невредимой башни сдастся.
Король просиял от восторга, но тут же нахмурился.
– Невредимой? – с подозрением переспросил он.
– Видите вон тот длинный и наклонный скат за требушетом? Это для моего нового и удивительно меткого снаряда.
– Ах, того самого, что изобрел для тебя твой мавританский друг Олрен?
– Вы знаете о нем, сир?
– Ты не раз посылал Олрена шпионить в Башню Крыльев, я же часто отправлял к тебе собственных соглядатаев, следить за твоей работой. Кроме того, им было поручено удостовериться, не изменяешь ли ты своему королю.
– Надеюсь, они хорошо говорили обо мне, сир.
– Говоря по правде, они почти не понимали того, что видели, но, по крайней мере, поклялись, что ты безупречно верен. Пожалуй, останусь-ка я еще на день. Где чудесные заряды твоего мавра?
– За скатом, под парусиной, сир. Наше соглашение все еще в силе?
– Когда Башня Крыльев попадет в мои руки, можешь делать все, что захочешь, со странной, спесивой и несговорчивой леди Анджелой. Что же до Олрена… как-то непривычно доверяться мавру.
– Нам необходимы его искусство, опыт и знания математики, сир. Неужели его вера имеет какое-то значение, если все замки Шотландии сдадутся вам?
– Думаю, ты прав.
Леди Анджела из окна башни наблюдала за вновь прибывшими. Не меньше двадцати всадников и шесть вьючных лошадей. Рыцари не походят ни на шотландцев, ни на сторонников Реймонда.
На башню поднялся сенешаль, запыхавшийся после тяжелого подъема по крутой лестнице.
– Сэр Филип Ноттингемский прибыл сражаться за вас, госпожа, – доложил он.
– Сражаться? Две дюжины против трех тысяч?
– Биться в честном поединке. Сэр Филип вызвал барона, и тот принял вызов. Посланец барона просит заключить перемирие, чтобы они могли драться в поле перед башней.
– Передай, что я дам ответ позже, и отошли его.
Не успел барон Реймонд поговорить с посланцем, как Уот вскрикнул и показал на башню. Огромная птица, с размахом крыльев, как у орла, слетела с верхушки башни и направилась к ним. Все, словно зачарованные, наблюдали, как она медленно спускается, паря в теплом спокойном воздухе. Птица была ярко-зеле-ной, и барон скоро углядел, что между крыльями болтается какая-то палочка.
– Сбейте ее! – рявкнул барон, обращаясь к лучникам, и в небо полетело с полдюжины стрел. Две ударили в шелк, и птица рухнула на землю, почти у ног барона и сэра Филипа, и вправду, оказавшись палочкой между двумя крыльями из шелка и тростника. К одному концу был привязан веер из перьев.
– Эта штука пролетела дальше пущенной стрелы, – прошептал переодетый король сэру Филипу, наблюдая, как барон шагает к непонятному устройству.
– Похожа на метлу с крыльями, – заметил растерянный Филип.
– Значит, ведьмы действительно летают на метлах? – спросил король.
Барон изучил сломанную модель, встал и показал королю и Филипу клочок пергамента.
– Кажется, нам разрешили сражаться под стенами башни, – крикнул он.
– И ты в самом деле считаешь ее невинной, после всего, что видел? – спросил Эдуард Филипа.
– О, нет, но я искренне уверен, что она заслуживает милосердия, – твердо объявил тот. – Моя победа в испытании поединком покажет, что Господь повелевает пощадить ее и отдать под мое покровительство.
– И ты женишься на ней?
– Молюсь об этом каждый день и каждый час.
Работа над требушетом продолжалась без помех, пока делались необходимые приготовления к испытанию поединком. Барон и сэр Филип исповедались, прослушали мессу и стали надевать доспехи: кольчуги с простеганной поддевой, железные шлемы и новомодные нагрудники. Поверх всего этого натягивались яркие сюрко. Потом рыцари взгромоздились на боевых коней, стоявших на противоположных концах поля, и оруженосцы вручили им щиты и копья.
– Ваша милость, я еще раз должен возразить против использования этого странного тяжелого африканского дерева, – прошептал Уот, стоявший с копьем Реймонда. – Оно слишком много весит, и вас легко выбьют из седла.
– Позволь мне самому судить о своем оружии, – донесся голос Реймонда из глубины шлема.
На опытный взгляд Уота тяжесть копья в руке Реймонда давала немало преимуществ сопернику, и люди сэра Филипа наверняка это тоже заметили. Уот видел, как они совещаются, вероятно, прикидывали вес копья и способ, каким его можно выбить из рук.
Наконец соперники приготовились к бою. Оба смотрели на окна башни, словно не слыша грома фанфар.
Леди Анджела поглядывала на разворачивающуюся внизу сцену, старательно нашивая красный шелк на длинную тростину. Рядом сидела служанка, с трудом проталкивая иглу через кожаные ремни, как показывал Олрен.
– Чтобы выдержать мой вес, два ремня должны проходить между ногами, – сказала Анджела, не отрывая взгляда от сражающихся.
– Миледи, но это неприлично! – запротестовала шокированная женщина.
– Я могла бы натянуть мужские штаны.
– Но вас назовут распутницей!
– Разве это хуже, чем слыть ведьмой?
Женщина молча хмурилась.
– Прекрасная госпожа, у меня ощущение, будто мы готовим вам саван, – вздохнул Олрен.
– Ты, кажется, мало веришь в моего бывшего поклонника Филипа. Он прекрасно сражается на мечах.
– Должно быть, из него выйдет достойный муж. Почему вы отвергли его ухаживания?
– Ты с ним знаком?
– Нет… – начал Олрен, но Анджела поднесла палец к губам.
– Тише! Трубы Реймонда возвещают мою судьбу.
Всадники нацелили копья, прикрылись щитами и пришпорили коней. Яростные крики и конский топот доносились до Башни Крыльев. Леди Анджела перестала шить и затаила дыхание. Жеребцы сблизились, послышался резкий треск. В воздух полетели щепки и обломки оружия, а сэр Филип был выбит из седла. Он тяжело упал на землю, покатился кубарем, но все же сумел подняться на ноги. Из толпы сторонников барона раздались радостные крики. Барон сделал круг, и пока Филип пытался вытащить меч, отбросил бесполезное копье и спешился. Он стоял с поднятым щитом и мечом наготове. Филип снова попробовал вытащить меч, но не смог. Только сейчас леди Анджела поняла, что сэр Филип при падении сломал правую руку и больше не смог сражаться. Его положили на носилки и унесли к шатрам. Реймонд отошел поговорить со своим конюшим.
– Реймонд победил, – сообщила леди Анджела, вновь принимаясь за шитье.
– До чего же храбр и статен сэр Филип, – пробормотала служанка со слезами на глазах.
– Если бы одна десятая тех усилий, которые тратятся на поединки, шла на изучение птиц и крыльев, уверена, что через сто лет мы бы не ездили верхом, а летали.
– Госпожа, как вы можете такое говорить? Сэр Филип рисковал своей жизнью во имя спасения вашей.
– Сэр Филип рисковал своей жизнью?! Ради меня? Боже милостивый, неужели никто не догадается спросить, чего хочу я? Желаю ли я рискнуть своей жизнью?
– Вы и без того рискуете своей жизнью, госпожа, изучая странные и запретные искусства.
– Довольно, – отрезала Анджела, вставая и показывая на дверь. – Убирайся!
После ухода служанки Олрен поднял сплетение ремней и, кряхтя, принялся проталкивать иголку через кожу.
– Женщина права, прекрасная госпожа, – заметил он. – Вы доведете дело до того, что вас привяжут к столбу, обложат хворостом и подожгут.
– Есть много других опасностей. Ужасных опасностей. Вообразите: пятьдесят резвых лошадей в одной упряжке бегут по длинной ровной косе во время отлива. Они тянут телегу, а на этой телеге лежит летательное устройство, размахом не просто в ярд от одного кончика крыла до другого, но пятнадцать ярдов. А к обратной стороне этой гигантской летательной машины привязана я сама!
– Поразительный план, моя прекрасная госпожа, – кивнул Олрен, поднимая глаза, хотя при этом не казался удивленным.
– По мере того, как увеличивается скорость, машина поднимается в воздух все выше. Я нажимаю рычаг, и веревки, которыми устройство было прикреплено к телеге, падают. Я свободна! И теперь могу двигать крыльями посредством шнуров, обмотанных вокруг моих ног. Я парю над водой, потом возвращаюсь к земле. Кружу, кружу… мягко опускаюсь на прибрежный песок и останавливаюсь на подстилке, плетеной из ивовых прутьев.
– Армен Фермен уже доказал, что такой полет возможен, прекрасная госпожа.
– Да, но его конструкция была проще. Пятьдесят лет назад коллега великого монаха Бэкона изобрел летающую колесницу с машущими крыльями, построил ее и даже испытал на высоком утесе.
– И она полетела?
– Прямо вниз.
– Вот как, – буркнул Олрен, возвращаясь к своему занятию.
– Я изучила все аспекты полета. Люди могут летать, они должны громко заявить об этом. Армен Фермен и Элмер из Молмсбери доказали такую возможность. Однако люди слишком слабы, чтобы взмахивать крыльями, как это делают птицы. Друг отца Бэкона погиб именно поэтому.
– Как и Аль-Джахари из Нзабура триста лет назад.
– И все же птицы парят в небе, просто расправив крылья треугольником, и мои модели из шелка и тростника способны летать так же хорошо, – с энтузиазмом настаивала Анджела. – Именно они показывают, что и машины могут летать. Коллега отца Бэкона был почти прав. Можно построить летающую колесницу, которая вспорхнет в небо, при условии, что крылья будут составлять треугольник, а размах окажется достаточным, чтобы нести человека. Поймите, человек не может ездить на козе, потому что слишком тяжел…
– Зато вполне сумеет ездить в тележке, которую тянет коза, – вставил Олрен, закрыв глаза и устало поднося руку ко лбу. – Человек не способен носить достаточно большие крылья, которые выдержат его вес, зато сможет сидеть внутри летательного механизма с крыльями достаточного размера.
Анджела уставилась на мавра сияющими глазами.
– Это из моей книги, – заметила она.
– Совершенно верно. Я не смог найти погрешности в ваших рассуждениях. Затея опасна, но логика безупречна.
Анджела показала на свое рукоделие.
– Весь последний месяц я потихоньку строила как раз такой механизм. Сейчас сшиваю левое крыло. Однако теперь все придется бросить. Подумать только, через год работа могла быть закончена, и тогда бы я наверняка полетела.
– И, возможно, погибли бы.
– Сэр Филип и барон Реймонд находились на грани жизни и смерти, когда вступили в поединок, но тем не менее все обошлось.
– Неужели вы ничуть не благодарны Филипу? – упрекнул Олрен.
– Не больше, чем его усопшая жена.
– О чем вы?
– Сэр Филип верит, что боль изгоняет зло и нечистую силу. Поэтому каждый день велит своему сильному молодому оруженосцу сечь его. Он порол свою жену каждый день, перед тем, как лечь с ней в постель, чтобы очистить от греха похоти и нечестивой страсти перед священным актом продолжения рода. Как-то ночью он так усердно избавлял ее от прегрешений, что перестарался. Она умерла, но церковь превозносила Филипа, как благочестивого, святого человека, и даже не наложила эпитимьи.
Олрен покачал головой.
– Сумей сэр Филип победить, вы, возможно, испытывали бы другие чувства.
– Сумей сэр Филип победить, я оставила бы мостик поднятым. Куда бы я ни повернулась, всюду поджидает смерть.
– А Реймонд?
– Реймонд храбр и умен, но недальновиден и введен в заблуждение. Ухаживая за мной, он пытался покорить мое сердце своими воинскими подвигами, не сознавая, что небольшой научный трактат о природе перьев произвел бы на меня куда более сильное впечатление. Этот человек растрачивает свои силы и способности на турнирах, войнах и… осадах. Олрен, Олрен, завтра я умру, и это единственное, что знаю наверняка. Как только первый каменный шар, пущенный из требушета барона Реймонда, врежется в стену моей башни, я прикажу открыть ворота, опустить подъемный мост и сложить оружие. А сама надену свой капюшон и спрыгну с верхушки Башни Крыльев. Жалкая замена моей будущей летательной машине, но больше у меня ничего нет.
– Но что, если он не выдержит вас, прекрасная госпожа?
– В этом случае… смерть от падения с большой высоты наступит куда быстрее и будет менее болезненной, чем когда тебя сжигают заживо. Но прежде я спалю свои книги, пока до них не добрались епископы.
– Почему, прекрасная госпожа?
– Из чистой зловредности.
– Прекрасная госпожа, как жаль, что я не смогу вам помочь.
Анджела вдруг упала на колени, приподняла его подбородок и поцеловала в губы. Олрен ахнул от неожиданности и отпрянул, уронив почти готовую ременную снасть.
– Прекрасная госпожа, это неприлично! – воскликнул он. – Ваша честь будет запятнана!
Анджела уселась на ковер и уныло повесила голову.
– Почему из всех встреченных мной мужчин только престарелый умирающий монах и благородный язычник-мавр сумели завоевать мое уважение?
Олрен стиснул руки и отчаянно потряс головой.
– Трудно сказать.
– Олрен, завтра я умру. И если захочешь, чтобы я умерла не девственной, можешь прийти сегодня ночью в мою спальню.
– Я… я всем сердцем желаю этого, прекрасная госпожа, но правила рыцарства не позволяют.
Анджела вздохнула, уперлась локтями в колени и уткнулась подбородком в сложенные руки. По щеке скатилась одинокая слеза.
– Но, может, я в самом деле сумею что-то сделать для тебя? Если башня падет, тебя, как мавра, вряд ли пощадят. Еще есть время бежать. Мои люди могут ночью переправить тебя через стены и ров, а крестьяне спрячут, пока все не уляжется.
– Это вам следовало бы скрыться, прекрасная госпожа.
– Нет, в этом случае англичане начнут убивать всех, без разбора, пока я не вернусь, – всхлипнула Анджела, лицо которой теперь уже было залито слезами. – Но о тебе никто ничего не узнает.
– Прекрасная госпожа, могу я взять с собой ваши книги?
– Книги? – переспросила она, вскидывая голову.
– Реймонд и епископы наверняка используют их против вас, а потом сожгут. Я отвезу их в Испанию, чтобы мавританские ученые узнали о вас и внимательно изучили ваши труды.
Оживившись, Анджела вскочила.
– В таком случае, бери их с моего благословения. Я распоряжусь, чтобы тебя вывели за пределы замка.
Барона Реймонда разбудили за час до рассвета. Оруженосцы проводили в его шатер Олрена. Мавр, одетый бродячим торговцем, нес за спиной большой узел.
– Я ожидал тебя раньше, – приветствовал его Реймонд.
– Я должен был унести ее книги, – ответил мавр. – Это было не так-то легко.
Реймонд молча ждал, пока Олрен развязывал мешок, в котором находились труды всей жизни Анджелы. Потом подошел ближе и пролистал страницы при неярком мерцании светильника.
– Все, как я помню, – сказал он наконец. – Достаточно, чтобы епископы послали своих служителей за хворостом и факелами.
– Я рад, что расстался с ней, – вздохнул Олрен. – Целый год я был другом и советником прекрасной госпожи. Завоевал ее доверие и признательность. Каждый раз, когда я приходил в Башню Крыльев, чтобы изучать ее писания, меня встречали с радостью и принимали, как родного. Тяжесть обмана давила на мои плечи и отягощала совесть.
– И я благодарен за твои старания, мой верный и преданный заговорщик.
Метательная стрела требушета стояла почти вертикально, нависая над лагерем Реймонда. Уот тщательно осматривал ее, не пропуская ни единой детали. Наконец, удовлетворенный, он кивнул главному метателю, который отдал приказ. Дюжина стрелков нажала на рычаги ворота требушета. Храповик залязгал, сначала быстро, но, по мере того, как стрела начала опускаться, работа шла все медленнее. Минут через десять тяжелый ящик с камнями, служивший противовесом, поднялся на несколько футов, а стрела встала горизонтально. Уот снова обошел огромную деревянную машину.
– Ни трещин, ни деформации, – гордо объявил главный метатель.
– Иначе придется ответить головой, – коротко бросил Уот.
– Где барон? Я думал, что он сам захочет командовать орудием.
– Барон занят. Штурм замка – это не только пробитые стены. Тебе велено выполнять его приказы.
Солдаты продолжали трудиться, и еще через десять минут оперение стрелы почти касалось земли. Гигантская праща, в которой лежал каменный шар, была подвешена к стреле. К спускному механизму привязали веревку. Под торжествующий рев труб конец веревки вручили главному метателю. Тот отдал его собравшимся крестьянам.
– Очистить местность, – велел Уот.
Люди, работавшие с воротом, поспешно отошли. Рядом больше никого не было.
– По твоему знаку, – объявил Уот главному метателю.
– Пусть трубы дадут предупредительный сигнал.
Трубы пролаяли несколько коротких нот. Главный метатель поднял руку и резко опустил. Команда, состоящая из крестьян, потянула за веревку, прикрученную к спускному механизму. Штырь выскочил, высвобождая метательную стрелу. Ящик с двенадцатью тоннами камней опустился, выгибая стрелу, под треск и скрип осей и соединений. Когда ящик пошел вниз, требушет покатился сначала вперед, потом назад, когда центр тяжести сместился за оси, и снова вперед. Праща натянулась, швырнула каменный шар по огромной дуге и тут же отпустила. Снаряд весом в триста фунтов разорвал воздух: зловещее темное пятно на синеве неба. Не долетев всего двадцати футов до внешней стены, он шлепнулся в жирный торф, рядом с брошенной повозкой. Люди Реймонда разразились радостными воплями.
– Промах! – вскрикнул сенешаль башни, а его воины одобрительно загудели.
– Он целился в телегу, – нетерпеливо возразила леди Анджела. – Целься он во внешние стены, наверняка попал бы с первого раза.
Они стояли на верхушке Башни Крыльев, откуда лучше остальных могли обозревать окрестности. Команда стрелков снова опускала метательную стрелу.
– Так это всего лишь предостережение? – догадался сенешаль.
– Да, и если мы не послушаем, он начнет разрушать стену. Видишь тот длинный наклонный помост позади требушета? С его помощью он переправится через ров. Это конец.
– Но надежда живет, пока…
– Возьми двух слуг, и принесите сюда мой сундук.
– Госпожа, неужели вы отважитесь на такое! – ахнул сенешаль.
– Мне повторить приказ, Стивен?
– Нет, госпожа.
На то, чтобы снова зарядить требушет, ушло всего двадцать минут. Служанка как раз затягивала леди Анджелу в ременную снасть, когда прозвучали отдаленные трубы, и все, как по команде, повернулись к югу. Едва опустился ящик с противовесом, стрела мощной машины взлетела вверх, и требушет покатился вперед. Второй каменный шар взвился в небо, описал плавную дугу, как перо, влекомое сильным ветром, и с тяжелым стуком упал на повозку. Обломки дерева пыльным облаком разлетелись во все стороны. Англичане ликовали.
– А ведь это всего лишь вторая попытка, – заметил сенешаль. – Да с такой точностью он мог бы выбрать тот камень стены, в который вознамерится попасть.
– Или уж сразу окно моей спальни, – невесело пошутила леди Анджела.
– Они готовятся к третьему выстрелу, – сообщил сенешаль.
– Барон сообщил о своих намерениях, – мрачно пробормотала Анджела, пробираясь между зубцами на самый край площадки. – Далее он продемонстрирует, что сможет сотворить с каменными стенами. Прикрепите шнуры к ремням и хорошенько завяжите узлы. Потом расправьте капюшон, поднимите его повыше и растяните на пиках, как я вам показывала.
Главный метатель отрывисто отдавал приказания кричавшим, прыгающим, танцующим стрелкам.
– За работу, бездельники вы этакие! Крутите ворот, да поживее!
Уот, положив руку на его плечо, кивнул в сторону наклонного помоста:
– Мы доказали, что требушет выдержал и стреляет метко. А теперь в ход пойдет лучший заряд моего хозяина. Сейчас я открою его и вставлю в пращу.
Все было готово. Леди Анджела скорчилась между зубцами, пока ее люди расправляли капюшон, вздымавшийся над ней огромным зеленым пологом. А внизу суетились воины, что-то делавшие на наклонном помосте, воздвигнутом за требушетом. Они возились с чем-то красным. Ослепительно красным. В летнюю жару это красное должно было гореть буйным пламенем.
– По-моему, на этот раз они будут стрелять огнем, – с опаской заметил сенешаль.
– Горящая бычья шкура, зашитая и наполненная маслом, – вскричала леди Анджела. – Если она взорвется, погибнут десятки людей.
– Нет, требушет нацелен не на стены. Барон просто хочет сжечь поля, чтобы напугать нас и заставить сдаться.
– В таком случае, едва я прыгну, открывайте ворота. Ни один из этих огненных зарядов не должен перелететь через стену.
Тишину расколол вой труб. Леди Анджела прошептала короткую молитву и сжала кулаки. Стрела требушета вскинулась вверх, машина покатилась вперед, и что-то гигантское и красное пролетело ввысь по наклонному помосту… Перед глазами Анджелы внезапно развернулись широкие крылья, взмывшие в воздух куда круче каменного шара. Удерживающие это что-то веревки соскользнули, и летательный механизм продолжал подниматься в небо, по невероятно высокой траектории. Леди Анджела от удивления едва не свалилась с башни. Вокруг нее и снизу раздавались потрясенные крики, перебиваемые приветственными воплями. Аппарат словно слетел со страниц ее книги!
Пристегнутый ремнями, сидящий внутри сплетенной из ивовых прутьев корзины барон Реймонд ничего не слышал, кроме свиста ветра в ушах, бившего в лицо, ерошившего волосы, пока горизонт раскачивался и наклонялся под немыслимым углом. Справа, внизу, виднелась Башня Крыльев, представшая перед ним в совершенно неожиданном ракурсе. И хотя барон оказался в пределах досягаемости выстрела, леди Анджела велела лучникам ни в коем случае не стрелять во что-либо летящее, так что разве этот приказ не касался и его?
Земля вдруг превратилась в зеленое с коричневым лоскутное одеяло. До этого ему бы в голову не пришло подобное сравнение. Все вокруг, казалось, очень медленно движется, наверное, потому, что земля была так далеко. Даже когда он скакал на самой резвой лошади, и то не разрезал воздух с такой скоростью.
– Даже спускаясь вниз, я все равно буду лететь так же быстро, – подумал барон. Сердце его трепыхалось пойманной птицей, во рту пересохло. Таково пьянящее возбуждение битвы, трепетное ожидание стычки с другим рыцарем на турнире, сознание того, что за плечом стоит смерть, от которой его отделяют всего лишь клочок красного шелка и ивовая корзинка. С боевым конем куда труднее управляться, это же чудо, собственно говоря, летит само по себе!
Мир, казалось, настолько отдалился, что звуки не достигали его, только ветер по-прежнему завывал в ушах, однако все, что он видел, казалось таким пустынным и мрачным. Это его третий полет, но раньше он ничего подобного не замечал.
Летящей птице куда нужнее глаза, чем уши, возможно, поэтому наш слух дремлет, пока мы в полете…
Неожиданно поняв, что миновал башню и уже снижается, Реймонд потянул ногой правый регулирующий шнур и высвободил клапан на кончике правого крыла. Механизм начал разворачиваться, облетая Башню Крыльев. На ее вершине стояли люди, держа большой зеленый полог, почти перекинутый через край. В точности, как предупреждал Олрен!
Внизу проплывали поля, деревья и кусты. Только что остриженные овцы, ослепительно белые на зеленом фоне, рассыпались в разные стороны, когда над ними проплывала чудовищная тень.
Повернув обратно, барон понял, что находится на высоте, равной двум таким башням, и требушет, мощная осадная машина, тяжелый противовес которой придал его механизму необходимую скорость и забросил ее в воздух, сейчас казался совсем крошечным.
Реймонд снова сделал разворот и облетел башню. Зеленый полог по-прежнему был там, но теперь уже лежал на камнях, а крошечные фигурки, задравшие головы к небу, что-то кричали и показывали в его сторону. Остальные сновали по двору и парапетам, подобно муравьям из разоренного муравейника. Пока летательный механизм действовал без сучка без задоринки, но пора было подумать о снижении.
Реймонд еще не потерял скорости и оставался на достаточной высоте, чтобы вернуться в лагерь, но это в его намерения не входило. Мельком увидев полянку, окруженную деревьями и найденную им несколько дней назад, он сунул руку под корзинку, потянул за шнур и высыпал песок из прикрепленного под ней мешка. Очень быстро нос машины задрался вверх, и она начала терять скорость и падать. Барон уже спустился ниже, до уровня верхушек деревьев.
Анджела смотрела вслед исчезающей летательной машине. Ременная снасть и шелковый треугольник валялись у ее ног.
– Машина разворачивается так плавно, словно ею управляют, – прошептала она себе. – Должно быть, кто-то сидит внутри.
Натягивая ногами шнуры, прикрепленные к клапанам крыльев, барон Реймонд выпрямил хрупкий аппарат, глянул на землю, поднявшуюся ему навстречу со знакомой, но угрожающей скоростью, почувствовал, как корзина царапнула торф, подбросивший устройство в последний раз, прежде чем оно снова спустилось, уже окончательно. Механизм наклонился на правое крыло как раз в тот момент, когда к нему подбежал Олрен, чтобы отстегнуть ремни, удерживавшие барона на сиденье. Струйки пота текли по лицу Реймонда.
– Должен вернуться, – пробормотал он, когда мавр помог ему подняться на ноги.
– Драгоценнейший лорд, ваш конь привязан вон за теми терновыми кустами. Уверены, что сможете ехать верхом?
– Ехать верхом? Да. А вот идти – нет. Прошу, помоги мне сесть в седло.
Барон подстегнул коня и скрылся за деревьями, оставив Олрена охранять полянку и летательный механизм. Добравшись до требушета, он узнал, что гарнизон башни сдался и подъемный мостик опустили.
– Видите, сир, я держу слово. Башня цела и принадлежит вам, – сообщил барон Эдуарду.
– Да, они капитулировали, – удивился король. – Но почему?
– Потому что Анджела – леди великой учености, и я польстил ей, построив этот механизм. Но что касается остальных шотландских замков… там все же придется рушить стены. А теперь остается только…
– Ах, да. Я поговорю с епископами.
Услышав это, Реймонд покачнулся, едва не упал, рухнул на колени, и его вывернуло наизнанку прямо у ног короля. Тот помог ему встать.
– Реймонд ты насквозь промок от пота, бледен, измучен и дрожишь, как новорожденный жеребенок, хотя ни с кем не дрался. Ты летал на этой штуке, верно? Спрятался в длинной тростниковой корзине и летал?
– Только между нами, сир, да, летал, – прохрипел Реймонд.
– И каково это? – загорелся король.
– Рука смерти покоилась на моих плечах, когда я был в воздухе. Я ощущал холод этих пальцев, подобных ледяным ножам.
– Мне тоже хотелось бы испытать это чувство, Реймонд.
– Нет, сир, вы ошибаетесь. Ни за какие блага мира не стоит идти на такое.
К тому времени, как леди Анджела въехала на подъемный мост, барон Реймонд уже ждал на другой стороне. Отпустив свои эскорты, они уехали вместе, вдвоем, и долгое время молчали, прежде чем Анджела осторожно заметила: