Текст книги "Журнал «Если», 2002 № 06"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Олег Дивов,Алексей Калугин,Дмитрий Володихин,Джин Родман Вулф,Владимир Гаков,Джеймс Бенджамин Блиш,Владислав Гончаров,Виталий Пищенко,Сергей Питиримов,Шон Макмуллен (Макмаллен)
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)


РЕЦЕНЗИИКЕЙТ И ЛЕО
(КАТЕ &LEOPOLD)

Производство компании Miramax Films, 2001.

Режиссер Джеймс Менгольд.

В ролях: Мэг Райан, Хью Джекман, Лив Шрайбер.

2 ч.

________________________________________________________________________

1876 год. Нью-Йорк. Его Светлость Леопольд Алексис Элайя Уолкер Гарет Томас Маунтбаттен III, герцог Олбанский, сначала на открытии Бруклинского моста, а затем в своем доме во время приема по случаю собственной помолвки обращает внимание на незнакомца, шпионящего за ним с удивительной бесцеремонностью. Заинтригованный герцог преследует незнакомца и… попадает в Нью-Йорк века ХXI-го.

Оказывается, молодой ученый Стюарт нашел врата времени, которые находятся аккурат под Бруклинским мостом, и регулярно по понедельникам, когда открывается «окно», наведывается в прошлое, дабы понаблюдать за своими предками, одним из которых и является Леопольд – его прапрадедушка.

Проведя неделю в современном городе, молодой и все еще холостой аристократ влюбляется в Кейт, бывшую подружку Стюарта – весьма деловую девушку, которая спустя час экранного времени отвечает ему взаимностью. Меж ними столетие. Смогут ли они быть вместе, невзирая на разделяющие их годы? Хотя, если внимательно вглядеться в лица гостей, присутствовавших на приеме, станут совершенно предсказуемы и сюжет, и концовка фильма.

Стоит отбросить за ненадобностью тему перемещения во времени и проблему «что случилось бы, если бы бабушка не встретила дедушку?», и назвать фильм фантастическим просто не поворачивается язык – это обыкновенная мелодрама. Смешное, местами сентиментальное и очень милое кино для первого свидания или семейного просмотра. С принцем на белом коне, балом аристократов и ужином при свечах.

Хью Джекман («Люди Икс») и Лив Шрайбер («Сфера», «Крик») временами пытаются разнообразить приторно-сладкий сюжет. Мэг Райан же, напротив, совершенно не обращает внимания на фантастический антураж. Амплуа вечной героини мелодрам сквозит в каждом кадре, в каждой мизансцене. Возможно, если бы роль Кейт досталась, как и планировалось, Сандре Баллок, то фильм получился бы более динамичным. И кто знает, что вышло бы в итоге? И услышали бы мы новую песню Стинга, написанную именно для этой картины?

Вячеслав ЯШИН

ЛЕДНИКОВЫЙ ПЕРИОД
(ICE AGE)

Производство компании XX Century Fox, 2002.

Режиссер Крис Веджич.

Роли озвучивали: Денис Лири, Джон Легузано, Рэй Романо, Джейн Крановски.

1 ч. 30 мин.

________________________________________________________________________

Американские фермеры раньше других поняли, как снять два урожая с одного поля даже в не очень благоприятных погодных условиях. Американские аниматоры, вспомнив хитроумие предков, с энтузиазмом занялись тем же самым.

Правда, семейные анимационные фильмы снимались и раньше, но это было, скорее, исключением. В последнее время манящая идея всерьез овладела кинематографическими массами, чему в немалой степени способствовал кассовый успех «Шрека» и «Корпорации монстров». Казалось бы, чего проще: под видом детского фильма делаешь взрослый, называешь его семейным – и подставляешь полуторный карман.

Вот только жемчужины не растут гроздьями.

Семейный «Ледниковый период» погрузит все семейство разве что в общее состояние холода. Ну и еще одно совместное занятие – два поколения, возможно, начнут азартно спорить по поводу «протоживотных», выведенных в фильме: глава, вооружившись Бремом, станет искать аналоги с ныне существующими видами, а научно подкованные пятилетки будут бить его аргументы воспоминаниями о диснеевских мультфильмах. Вероятно, семья сойдется на гибриде: это единственная новация, на которую решились создатели фильма.

История о том, как суперкоманда в составе мамонта, протохорька и кого-то саблезубого пытается доставить младенца протоалеутов в протостойбище, вызовет тоскливые ожидания главы семейства («Когда же это закончится?!») и спортивный интерес подрастающего поколения («Когда же это начнется?!»).

Понятно, что нечто саблезубое, поначалу желающее устроить совместный пир прайда над мамонтом, ребенком и хорьком, перевоспитывается на протяжении всего похода. За это время ребенок успевает подрасти настолько, чтобы подобраться к хищнику и потискать его когтистую лапу. Так что история вполне слезливая и может иметь кассовый успех. Словом, протоэмоции.

Валентин ШАХОВ

ПОСТОЯННОЕ ЗЛО
(RESIDENT EVIL)

Производство компаний Constantin Film Produktion GmbH (Германия), Intermedia Films (Великобритания), New Legacy (США).

Режиссер Пол Андерсон.

В ролях: Мила Йовович, Мишель Родригес, Эрик Мебиус.

1 ч. 40 мин.

________________________________________________________________________

Молодой режиссер Пол Андерсон (Paul W. S. Anderson) снял всего шесть фильмов, но все – фантастические! Видимо, не дает покоя слава знаменитого тезки – писателя-фантаста Пола Андерсона. Среди работ режиссера такие, как «Солдат» и «Смертельная битва». Последний был поставлен по мотивам популярной одноименной компьютерной игры и прошел довольно успешно. Поэтому, когда решили в очередной раз экранизировать компьютерную игру, Пол Андерсон оказался в списке первых кандидатов на пост режиссера. Впрочем, начинал работу над фильмом еще в 1999 году классик жанра ужасов Джордж Ромеро – специалист по ожившим мертвецам, которых и в игре, и в фильме – толпы. Но Ромеро в конце концов отказался от участия в картине – творческий конфликт возник при работе со сценарием. И после года простоя постановщиком стал Пол Андерсон.

Действие фильма как бы предваряет события первой игры из цикла «Resident Evil». Это название среди «игроков» переводить не принято, но кинопрокатчикам и пиратам это сделать пришлось. В прокате лента именована как «Постоянное зло», на кассетах ее можно посмотреть под названием «Обитель зла».

Некая могущественная корпорация в подземном бункере тайно разрабатывает новейшие вирусы, способные из человека сделать боевого монстра. И вот происходит утечка. Управляющая «Ульем» почти разумная компьютерная система «Красная королева» принимает решение уничтожить всех находящихся внутри, дабы остановить распространение вируса. Корпорация посылает спецкоманду бойцов, дабы разобраться в ситуации. В команду попадает почти потерявшая память от нервно-паралитического газа охранница Алиса (в фильме вообще много ассоциаций со сказками Кэролла). Герои еще не знают, что вирус способен воскрешать мертвецов, превращая их в зомби-каннибалов. Начинается классический саспенс, временами переходящий в стрельбу и беготню по подземным коридорам и ведущий к апокалиптическому финалу…

Тимофей ОЗЕРОВ

ЧУЖАК В СВОЕЙ СТРАНЕ

…назвать так классика американской литературы? Одного из самых титулованных фантастов?! На это способен лишь автор обзора… Вот его аргументы.

Не секрет, что самое американское из всех американских искусств – это кино. И самый американский из всех американских писателей-фантастов – это Роберт Хайнлайн. Однако казавшийся таким естественным союз – Хайнлайна и кинематографа – закончился пшиком. Картины по сценариям, произведениям или мотивам произведений Хайнлайна есть. Целых пять полнометражных лент, не считая одного телесериала и одного телеспектакля. А вот «Хайнлайна» на экране разглядеть трудновато.

«После таких экранизаций грохот от ворочающихся в гробу костей Хайнлайна должны были расслышать и в Голливуде», – витиевато выразился один из рецензентов, надо полагать, очень любивший творчество этого писателя.

А начиналось все так удачно! И так давно – полвека назад.

Первой ласточкой стала вольная экранизация одного из хайнлайновских juveniles (так американцы маркируют на рынке литературу «для детей старшего школьного возраста») – «Ракетный корабль «Галилей». Роман вышел в 1947 году, а фильм «Цель: Луна» режиссера Ирвинга Пичела (хотя главным «мотором» был, без сомнения, легендарный продюсер Джордж Пал) – спустя три года. Картина стала одним из первых шедевров научно-фантастического кино и во многом подтолкнула бум кинофантастики 1950-х, особенно шумный на фоне предыдущего десятилетия, когда таковая практически отсутствовала.

Сам Хайнлайн не только участвовал в написании сценария, но и был приглашен на должность «технического советника» снимаемой картины – честь, которой с тех пор редко удостаивали писателя-фантаста. Компанию Хайнлайну составил знаменитый немецкий ракетный эксперт Герман Оберт, а лунные декорации рисовал самый популярный в те годы художник-фантаст Чесли Боннстелл. И в результате эта компания экспертов создала нечто, выглядевшее для современников настоящей НАУЧНОЙ фантастикой. Для миллионов зрителей, особенно юных, это было первое знакомство с тем, что собой представляет Луна, как действует космическая ракета и что будут испытывать в космосе астронавты – включая невесомость.

Между прочим, столь привычный сегодня обратный отсчет перед стартом ракеты был придуман именно в фильме «Цель: Луна»! Просто постановщикам показалось, что это будет эффектно смотреться на экране. Никто из нынешних специалистов по космонавтике не верит, что эта процедура, без которой в небо не поднималась ни одна ракета, была рождена в съемочном павильоне киностудии.

Вместе с тем не обошлось без анекдотических подробностей, которые со временем, увы, перестали веселить и превратились в унылую тенденцию.

Если идею Хайнлайна о полетах в космос как о сфере исключительно частного предпринимательства убедительно опровергло время, то в других случаях писателю самому приходилось проводить курсы ликбеза среди киношной публики. Которая, в частности, постоянно сетовала на то, что Луна-де выходит слишком невыразительной – одни камни да трещины. Невинные предложения устроить там водопады или даже заселить ее прекрасными инопланетянками Хайнлайн отвергал с гневом («Что у вас было в школе по физике?»), соглашаясь лишь на тот «оживляж», который не противоречил науке.

Так появился знаменитый эпизод, где космонавты совершают экскурсии в открытый космос с помощью ракетных «мотоциклов». Их придумал не писатель-фантаст, а те самые киношники, а он просто пошел у них на поводу. Впоследствии ведущие инженеры НАСА, разрабатывающие первые реактивные ранцы для астронавтов, признались, что толчком послужил виденный в детстве фильм. Такой вот спецэффект!

Следующая попытка вышла куда менее успешной. Фильм по оригинальному сценарию Хайнлайна (вместе с Джеком Сименом) «Проект «Лунная база» (1953) вышел откровенно скучным и совсем не фантастическим. Единственной деталью, которая в те годы могла поразить воображение зрителей, была свадьба на Луне, освященная к тому же посредством телевизора президентом США! И не просто президентом – а женщиной-президентом. Это смотрелось почище зелененьких человечков с летающей тарелки.

Закончились 50-е годы для Хайнлайна еще одной и на сей раз более чем вольной экранизацией – знаменитых «Кукловодов». Режиссер Бруно Весото превратил научно-фантастический роман в образцовый киноужастик под названием «Пожиратели мозгов» (1958). К научной фантастике в этой малобюджетной картине имел отношение только исполнитель роли профессора Коула – молодой актер Леонард Нимой, культовую славу которому позже принесла роль мистера Спока в теле-, а затем и в киносериале «Звездный путь».

После чего на три десятилетия о Хайнлайне в Голливуде, казалось, забыли напрочь.

В 1994 году появилась новая версия «Кукловодов». На сей раз это была добротная голливудская продукция со всеми причиндалами, без которых сегодня не обходится ни один фантастический блокбастер. Иначе говоря – со спецэффектами, звездами (Дональд Сазерленд!), всепроникающей политкорректностью и специфическим национальным чванством: с экранными инопланетными «слизняками», в отличие от романа, борются одни американцы, которые в одиночку и побеждают захватчиков. В этой картине Голливуд вновь демонстрирует и поразительную глупость, с которой берутся ставить научную фантастику режиссеры, как правило, ее не читающие, но убежденные, что пишется она для умственно ограниченных недорослей! Это тем более обидно, что в данном случае речь идет о творчестве Роберта Хайнлайна, которого в чем-чем, но в глупости и примитивизме никто не посмеет обвинить.

В том же году вышел более скромный в постановочном плане, но зато и более корректный по отношению к литературному первоисточнику мультсериал «Красная планета» (1994), снятый по одноименному роману-juvenile. Любопытно, что и в озвучке этой картины принял участие культовый актер кинофантастики – Марк Хэмилл. Если кто позабыл: Люк Скайуокер из «Звездных войн».

И наконец, в 1997 году появился самый яркий и коммерчески успешный фильм «по Хайнлайну»: масштабную экранизацию «Звездного десанта» осуществил знаменитый режиссер Пол Верхувен.

По мне, так лучше бы ее не было. Ведь все худшее, что безусловно присутствовало в творчестве писателя: иррациональная вера в военную косточку, идеализация «офицеров и джентльменов», крайний американизм во всем и нескрываемая ксенофобия, – все это режиссером подчеркнуто, высвечено, да еще и усилено. Причем, и в буквальном смысле – с помощью всех этих Dolby Surround и прочей техники.

Автор этих строк уже отметился в журнале «Если» рецензией на фильм Верхувена [9]9
  См. «Если» № 2, 1998 г. (Здесь и далее прим. ред.)


[Закрыть]. Тогда я писал ее, находясь под непосредственным впечатлением от просмотренной пиратской «тряпки». Сегодня, когда с 11 сентября 2001 года начала отсчет новая историческая эпоха, как никогда уместно вспомнить кое-что по второму кругу.

Упомянув выше отрицательные (на мой взгляд) стороны творчества Хайнлайна, я, разумеется, не забываю и о многочисленных положительных. Беда только, что все они прошли мимо внимания режиссера – или показались вовсе не положительными. Да, роман «Звездный десант» не относится к самым гуманистичным и либеральным произведениям писателя, достаточно сказать, что в свое время он вызвал в адрес Хайнлайна многочисленные обвинения в милитаризме и даже фашизме. Обвинения, честно говоря, сильно преувеличенные. Однако фильм Верхувена только подливает масла в огонь, добавляя новые и увесистые аргументы критикам Хайнлайна.

Удивительно, что ни у кого из голливудских режиссеров и продюсеров до этого романа руки не дошли в истеричные 50-е («лучше быть мертвым, чем красным!», «убей комми ради мамочки!») или во «вьетнамские» 60-е («вбомбим желтопузых в каменный век»!). Зато сегодня фильм смотрится как ответ американской творческой интеллигенции на последние указания вождя и учителя товарища Буша-маленького.

И если б это была ремесленная поделка на злобу дня, политическая «отписка»! Нет, фильм, что называется, снят с огоньком, с болью сердца. Поэтому в картине Верхувена самое страшное – это не клонированные компьютерные орды инопланетных жучищ. Куда больше пугают иные сцены.

Лубочное начало лишь размягчает зрителя, готовя его к взрыву, который неизбежно последует. На экране – мирная жизнь, и только постоянным фоном проходит военная хроника: уже не одно десятилетие продолжается священная война землян с отвратительными «жуками». И в этом будущем только тот достоин звания гражданина, кто понюхал пороху и закалил себя в ратном деле. Короче, «армия заставит тебя родину любить, сынок».

Постепенно режиссер взвинчивает себя и зрителей до такой степени, что после просмотра фильма одного взгляда даже на мирного домашнего таракана достаточно, чтобы глаза начали наливаться яростью, а рука – тянуться к несуществующей кобуре. А уж сцены атаки инопланетных террористов на ни в чем не повинный Буэнос-Айpec – это просто «воспоминание о будущем», прозрение, посетившее Верхувена за пять лет до того, как подобные сцены перестали восприниматься в качестве фантастики.

Когда я писал в рецензии: «Многие зрители, поджидай их у выхода из кинотеатра военно-космические вербовщики, не сомневаюсь, немедленно записались бы добровольцами. Враги сожгли родную хату, а это значит только одно: если встретишь его – убей!», – то не подозревал, как вскоре аукнется научно-фантастический фильм Верхувена.

Кое-что из его картины еще, к счастью, не произошло – хотя нынешняя Америка движется в этом направлении семимильными шагами. Нам-то это ясно, в отличие от американцев, – потому что мы это проходили.

Кругом – враги. Подлые, лишенные даже рудиментов человечности. Настолько «нечеловеки», что уничтожение их вызывает моральные терзания не большие, чем при обработке квартиры инсектицидами. Тараканы, одним словом. Но хуже врагов внешних, как говаривали в былое время, «враг унутренний»: то есть студент, немец, жид. А в нынешней расширенной интерпретации – слюнтяи-либералы, гуманисты, интеллигенты сопливые. Хлюпики, слабаки.

Но им не удастся до конца развалить страну, отдать ее на поругание всяким там жукоглазым, желтопузым и чернозадым. Потому что есть еще истинные граждане – солдаты. Они всегда на страже, они лишены преступных сомнений и без колебаний выполнят любой приказ командования.

Когда на экране школьный учитель-ветеран растолковывает молодым несмышленышам, как «проклятые демократы», слюнтяи и размазни довели Земную Федерацию до жизни такой (после чего, естественно, пришлось браться за дело истинным патриотам, социально ответственным гражданам), – слышится что-то до боли знакомое. Армия сделает тебя мужчиной… Когда кругом враги – стране нужна твердая рука… Хороший жук – мертвый жук… Мочи жукоглазых в пещерах… И так далее.

И еще, конечно, детали, от коих никуда не скрыться. Тевтонский геральдический орел. Подозрительные мышино-серые мундиры с широкими отворотами, черно-серебристыми петлицами и тонкими витыми погонами. Специфически выгнутые, такие же серые фуражки с мертвенно-серебристыми кокардами.

Случайные оговорки? Но тогда воспоем гимн старику Фрейду – за то, что научил нас быть внимательными к таким оговоркам.

Вот такое кино. А ведь Роберт Хайнлайн написал не только «Звездный десант», но, между прочим, и всего-то годом позже «Чужака в чужой стране» (также награжденного премией «Хьюго»). Но уже десяток с лишним лет блуждает по голливудским и независимым студиям сценарий по этому роману – и даже одно время все информационные издания по научной фантастике были полны слухами, что на «козырную» роль Майкла Валентина Смита приглашают не кого-нибудь, а самого Мика Джаггера из «The Rolling Stones»! Мелькали сообщения и о том, что идет работа над тремя другими романами писателя – «Луна – суровая хозяйка», «Дорога славы» и «Пасынки неба».

А поставлен был «Звездный десант». Он, видимо, был нужен и востребован.

Что же, истинным поклонникам Хайнлайна остается только следовать наказу графа Монте-Кристо: ждать и надеяться. И в тревоге держать скрещенными пальцы – потому что в сегодняшней Америке пример Верхувена может оказаться заразительным. Ведь для них сейчас, это очевидно, «важнейшим из искусств становится кино». И перед трудовой американской интеллигенцией вопрос ставится ребром: «С кем вы – мастера культуры?»

Со всеми вытекающими последствиями. Нам ли их не знать.

Вл. ГАКОВ

ФИЛЬМОГРАФИЯ

________________________________________________________________________

1. «Цель: Луна» (Destination Moon, 1950). США, реж. Ирвинг Пичел.

2. «Проект «Лунная база» (Project Moonbase, 1953). США, реж. Ричард Телмейдж.

3. «Пожиратели мозгов» (Brain Eaters, 1958). США, реж. БруноВесомо.

4. «Дверь в лето» (конец 1960-х гг.). СССР, реж. неизвестен. Телеспектакль.

5. «Кукловоды» (The Puppet Masters, 1994). США, реж. Стюарт Орм.

6. «Красная планета» (Red Planet 1994). США, продюсер Ли Гантер. Мультсериал.

7. «Звездный десант» (Starship Troopers, 1997). США, реж. Пол Верхувен.

Алексей Калугин
РАССВЕТ ПОТЕРЯННЫХ ДУШ

_{Иллюстрация Сергея ГОЛОСОВА}

Мое имя Николай Михалкин.

Возраст – двадцать пять лет.

Звание – рядовой.

Я знаю, что мой рассказ записывается на диктофон, и не возражаю против этого.

На войне я год и три месяца. Я из тех, кого здесь, на Марсе, называют «вторым выводком». Когда Межгосударственный совет Земли сделал заявление о том, что трагги высадились на Марс, и призвал дать решительный отпор космическим агрессорам, мне едва исполнилось двадцать два. Никакой военной специальности у меня не было, но вместе с тысячами других молодых оболтусов, мечтавших оказаться среди тех, кто как следует наподдаст траггам под зад коленом, я рванул на мобилизационный пункт. Можете представить, каково было мое разочарование, когда меня на полгода отправили в подготовительный лагерь! Мне казалось, что я не успею получить свою долю славы, как участник Первой Марсианской Войны, которая непременно закончится, пока я буду зубрить военно-строевой устав, изучать устройство многоцелевой винтовки пехотинца ВП-45 и основы тактики боя.

Однако когда по прошествии шести месяцев взамен красным лычкам курсанта я получил темно-зеленые, матово отсвечивающие пластиковым глянцем погоны рядового мобильной пехоты, война с траггами не закончилась, а перешла в затяжную стадию позиционных боев. Земляне и трагги регулярно обменивались ударами – то занимая, то вновь сдавая противнику не представлявшие стратегического интереса позиции. Но и те, и другие старались избегать решительных действий. Линия фронта была похожа на закрепленную с двух концов веревку, небрежно брошенную на карту Марса, – она меняла форму, смещаясь то в одну, то в другую сторону.

По прибытии на Марс я был определен в четвертую роту батальона мобильной пехоты номер 905-В.

Я был единственным необстрелянным новичком во взводе. Остальным уже неоднократно приходилось участвовать в боях с траггами. А многие из ребят давно уже отработали свой контракт, но вместо того, чтобы вернуться на Землю, почему-то предпочли остаться на Марсе. Никто не смог мне ответить, зачем ему все это. Когда я спросил об этом капрала Монтекку, сидевшего в окопах с первого дня войны, он состроил совершенно невообразимую гримасу и, с тоской посмотрев на меня, сказал:

– Если прослужишь с мое, тогда и сам поймешь. А если нет…

Монтекка резко оборвал фразу, махнул рукой и перевел разговор на другую тему.

Для того, чтобы освоиться во взводе и изучить нюансы, о которых нет ни слова в уставе, но которые необходимо знать каждому воину, желающему остаться в живых, мне не потребовалось много времени. Так что к моменту моей первой боевой операции я чувствовал себя так же уверенно, как и остальные. Это была уже третья попытка взять под контроль левый берег Красного Песчаного моря, на котором окопались трагги. Как и две предыдущие, закончилась она неудачей. Наша рота потеряла в том бою трех человек убитыми и тринадцать ранеными. Было бы больше – кабы наш командир не дал приказ отступать. Не дожидаясь, пока к такому же решению придут генералы в генштабе, наблюдавшие за боем через спутниковую систему слежения…

Но вы ведь не это хотите от меня услышать. Вас интересует последний бой нашей роты за высоту З-Х-З. Бой, после которого четвертой роты батальона мобильной пехоты номер 905-В не стало…

Впрочем, не стало ее еще до начала боя, хотя никто не хочет в это верить.

Ладно, давайте по порядку. Я расскажу то, что знаю. То, что видел своими глазами. А уж вам потом решать, верить мне или нет.

Я, конечно, понимаю…

А, ладно.

Высота З-Х-З, превращенная траггами в мощный, хорошо защищенный оборонительный рубеж, находилась в пяти километрах от позиций, занимаемых нашей ротой. При том, что это единственная доминирующая высота на сотни километров вокруг, позиция у траггов была великолепная. Имея превосходный обзор наших позиций, они могли бы обстреливать нас самонаводящимися снарядами из ручных ракетных установок. После четырех-пяти часов такой бомбежки личному составу роты пришлось бы либо отступить, либо геройски погибнуть на позициях. Находясь в низине, мы не имели возможности контратаковать позиции траггов. Любая, брошенная в бой группа была бы уничтожена еще на подходах к высоте. Система защиты от спутникового слежения у траггов не хуже нашей, поэтому, не имея представления о расположении позиций противника на высоте, мы могли бы отвечать им только огнем вслепую.

Но, как ни странно, трагги не проявляли никаких агрессивных намерений. А у нас и подавно не было никакого желания их цеплять, поскольку мы прекрасно понимали, чем это для нас закончится.

Само собой, подобное мирное сосуществование в зоне боевых действий долго продолжаться не могло. К исходу третьего месяца после того, как наша рота заняла позиции на подходе к высоте З-Х-З, генштаб решил, что пора покончить с господствующим положением траггов на данном участке фронта. Двадцать четвертого февраля по земному календарю мы получили приказ занять высоту.

Конечно же, командование спустило нам и план предстоящей операции, который, как всегда, был гениально прост. В три часа двенадцать минут по местному времени, сразу же после захода Фобоса, мы должны покинуть свои позиции и под прикрытием темноты незаметно подобраться к занятой врагом высоте. Особую прелесть предстоящей операции придавало то, что в соответствии с планом генштаба мы должны были застать траггов врасплох и молниеносным штурмом овладеть их позицией. Проще говоря, нам предстояло атаковать хорошо укрепленные оборонительные рубежи противника без предварительной артподготовки. Ввязавшись же в бой, мы могли рассчитывать на поддержку артиллерии… Но вызвав огонь на себя.

Вряд ли в роте нашелся хотя бы один человек, которого обрадовала перспектива ночной атаки. Но приказы в армии, как известно, обсуждать не принято. Приказы на то и существуют, чтобы их исполняли. Наше дело маленькое, так что мы начали готовиться к предстоящей операции.

Командир назначил проведение операции на ночь с двадцать восьмого февраля на первое марта. Почему именно эта дата – Бог весть. Быть может, он лучше всех нас понимал, что ничем хорошим этот ночной штурм закончиться не может, а потому хотел дать нам пару лишних дней для того… Ну, чтобы сделать то, что каждый считал нужным сделать.

Странная атмосфера воцарилась в эти дни в нашем подразделении. Явственно ощущалось все возрастающее напряжение, которое временами, казалось, начинало звенеть, как туго натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. И вместе с тем нами овладела какая-то необычайная умиротворенность. Мелкие стычки и выяснения отношений неизбежны в любом коллективе, в особенности, если люди на протяжении месяцев живут буквально бок о бок друг с другом. Так вот, у нас в роте за последние четыре дня подобные явления сошли на нет. Все стали удивительно приветливы и, я бы даже сказал, предупредительны по отношению друг к другу.

Не знаю, может, все дело в том, что мы чувствовали: истекают последние часы, отведенные нам для жизни. Но вслух об этом никто даже не заикнулся.

В ночь на первое марта мы сидели в окопах, облаченные в теплые изоляционные маскхалаты, которые должны были обмануть инфравизоры траггов.

Как сейчас помню: слева от меня сидел на корточках, прижавшись спиной к стенке окопа, рядовой Стерцов, а справа примостился Монтекка. В небо то и дело взлетали разноцветные сигнальные ракеты, и отблески их плясали на складках отливающих серебром маскировочных халатов. Я тогда еще подумал, что эти огоньки наведут на нас траггов не хуже инфравизоров. Но вслух я этого не сказал, прекрасно понимая, что не один я такой наблюдательный.

Докурив сигарету, Монтекка бросил окурок на землю, раздавил каблуком ботинка и скосил хитрый взгляд на нас со Стерцовым.

– Знаете, парни, что лично мне больше всего не нравится в нашем обмундировании? – спросил он, постучав согнутыми пальцами по бронекирасе, надетой под маскхалат.

Стерцов поправил пластиковое забрало на шлеме и мрачно осведомился:

– Ну и что же?

– То, что под бронекирасу невозможно просунуть руку, чтобы грудь почесать! – радостно сообщил Монтекка и расхохотался над своей плоской шуткой.

Мне было совсем не смешно, но, дабы не обидеть Монтекку, я криво усмехнулся.

В клипсе, закрепленной на мочке левого уха, прозвучала команда ротного:

– Приготовились!

Я посмотрел на часы. Было ровно десять минут четвертого.

Приподнявшись, я выглянул из окопа.

Фобос уже закатился за горизонт, но ротный не спешил отдать команду «К бою!», дожидался намеченного времени.

– Ну, парни, – Монтекка приложил обе руки к краям забрала своего шлема и очень аккуратно, словно оно могло треснуть от неосторожного движения, опустил его на лицо, – что передать Богу, если я увижу его прежде вас?

Это была дежурная шутка, которую Монтекка всякий раз выдавал перед боем.

Четыре часа одиннадцать минут.

Я провел рукой по затвору винтовки и погладил указательным пальцем спусковой крючок. Затем поправил на груди ремень от закрепленной на спине ручной ракетной установки.

Четыре часа двенадцать минут.

– Вперед, – тихо и удивительно спокойно прозвучал в клипсе голос ротного.

– Вперед, – одними губами повторил следом за ним Стерцов.

– Вперед, так вперед, – усмехнулся Монтекка. – Хотя лично я…

Не закончив фразу, он первым полез из окопа.

Пока мы короткими перебежками добирались до подножия высоты, я думал только об отсветах сигнальных ракет на наших маскировочных плащах. Быть может, командованию было известно о траггах больше, чем нам, простым рядовым этой бессмысленной войны. Но меня все это время не оставляла мысль о том, что трагги могут обнаружить наше передвижение, использовав вместо инфракрасного обычное визуальное наблюдение за местностью.

Высота З-Х-З представляла собой высокий холм из марсианского песчаника с пологим склоном. По-видимому, до того, как нашу роту перевели на новые позиции, попытки уничтожить высоту уже предпринимались, – склон был изрыт глубокими воронками, оставленными реактивными снарядами ближнего радиуса действия.

Когда прозвучал приказ остановиться, я скатился в одну из воронок. Рядом со мной съехал вниз сержант Диманскйй. А следом за ним, прямо мне на голову, свалился все тот же Монтекка.

– Извини, Ник, – улыбнулся Монтекка, хлопнув меня по плечу.

– В темноте чуть было не принял тебя за трагга.

Это была еще одна из дурацких шуточек капрала Монтекки. На внутренней поверхности лицевого щитка у каждого из нас имелся небольшой экранчик встроенного инфравизора. С его помощью трагга можно было четко отличить от землянина по тому, что на его скафандре имелось пять точек, неизменно фиксируемых инфравизором. Впрочем, известно нам это было только по учебным видеофильмам, в которых трагги были воспроизведены с помощью компьютерной графики. Что собой представляет трагг в реальности, никто не знает… То есть, я хотел сказать, что лично не встречал человека, который видел трагга, живого или мертвого, на расстоянии ближе пяти-шести километров от себя.

– Оружие к бою! – прозвучал приказ ротного.